Пролог.
Утро дня рождения близнецов стало последней каплей в чаше матушкиного по ее словам -поистине безграничного - терпения. В этом доме вставали рано. В смысле – совсем рано, не позднее 5 утра. В течение часа всем полагалось просыпаться, делать зарядку, умываться и в приличном виде спускаться к утреннему чаю, ровно в 6 часов и ни минутой позже. Время между утренним чаем и завтраком в 8 утра наполнялось семейными разговорами, обсуждениями планов и отчетами о прошедшем дне.
Я пропустила шестичасовой чай, но сегодня на это не обратили внимания – в дни рождения кого-то из семьи можно было спускаться сразу к завтраку. Эдакая небольшая поблажка, которая делала и без того праздничный, насыщенный и переполненный впечатлениями день действительно запоминающимся. Что же может быть лучше, чем позволить себе целый лишний час понежиться под теплым одеялом!
Но сегодня мне это не удалось. Я потратила это великолепное, редкое утро на кое-что другое. Бой больших напольных часов в столовой внизу сообщил о том, что я уже безнадежно опоздала и на завтрак тоже, и что скрыть все содеянное уже не получится.
- Марыся!!!
Громовой голос матушки летел вверх до моей комнаты под чердаком через три этажа. Я вздрогнула и еще быстрее начала выпутывать из волос выскальзывающие между пальцев грибы. Скользкие, противные, я их тянула по одному и казалось, что они никогда не закончатся. Они разваливались в руках, противной жижей текли по волосам и мелкими кусочками запутывались еще сильнее.
Я так и эдак крутилась перед зеркалом, но это абсолютно не помогало. Оно отражало дикий синий взгляд, черные волосы в красных шляпках мухоморов, мятое платье, грязное от того, что я периодически вытирала об него руки, и довольного, хрипло каркающего ворона на спинке кресла позади.
- Что ты ржешь! Помог бы! – последние сто лет, по заверениям матушки, такое карканье у нас означало смех.
- Как я тебе помогу? Сама разбирайся!
- Расколдуй!
- Сама наколдовала, сама и расколдовывай.
- Вот дождешься ты у меня! – зашипела я, вытаскивая очередной гриб. Волосы запутались окончательно, проще уже было все обрезать. – Сейчас матушка поднимется, всыплет нам обоим.
- Потому что нечего было в книгу лезть без спросу, - огрызнулся ворон, - непосвященным нельзя, тебе сто раз сказано было. А ты украла ее из кабинета матушки, еще и наколдовала невесть что.
- Мог бы и остановить!
- А я говорил!! Кто же слушал-то!
- Марыся!!
- Я хотела ей подарок устроить, чтобы шарики по дому, у малявок день рождения, а тут …шшшаарики, черт! – очередной гриб развалился в руках. Я брезгливо вытерла пальцы о платье и опять принялась за волосы.
- Не чертыхаться в доме! Сколько раз сказано было! – дверь распахнулась еще до того, как матушка закончила говорить.
Я замерла – руки в волосах, платье в грибах, пол в чем-то склизком. Ворон предусмотрительно отлетел подальше и сел на подоконник.
- Хороша, - матушка, как всегда, была застегнула под самое горло. Длинное, фиолетовое платье, немного старомодное на мой взгляд, но прекрасно подчеркивающее безупречную фигуру. Высокая прическа и гневный взгляд. Ну как, как можно так отлично выглядеть в ее возрасте, да еще в восемь утра?
- А ты куда смотрел, Артур Артурыч? – она укоризненно повернулась к ворону. Он переступил с лапы на лапу, виновато понурил голову, и маленькими шажочками начал двигаться в сторону открытого окна – Стоять!
Ворон мгновенно замер – причем непонятно, или от заклятия, или сам по себе. Я лично – сама по себе. Матушка в гневе была страшна. Помню, когда я один раз без спросу взяла ее метлу, неделю потом жила фикусом на подоконнике. Так себе жизнь, надо признаться. Но, конечно, если быть до конца честной, то я не просто взяла метлу. Я умудрилась залететь на ней на крышу местной старейшины – главы совета ведьм деревни. А когда метла меня сбросила, я полетела прямо в широченную трубу, пролетела насквозь и вылетела в огромном камине, который по счастью и по случаю теплой погоды не был растоплен. Напугала почтенную ведьму и ее клиентку, которая возопила, тыкая в меня пальцем, что просила вызвать дух супруга, а не чертей, и что ее ноги больше не будет не только в этом доме, но и вообще во всей деревне. А клиентка оказалась непростой, а уважаемой тетушкой уважаемого главы района, в общем, понеслось такое, что нарочно и не придумаешь. Так что фикусом в горшке я еще и пряталась от праведного гнева старейшей ведьмы, а пока стояла себе на подоконнике и тоскливо рассматривала один и тот же пейзаж, пришла к выводу, что метла не случайно меня так метко сбросила. Видимо, у них есть что-то наподобие интеллекта.
- Таааак, - матушка повернулась ко мне, недовольно осмотрела с ног до головы. Щелкнула пальцами – грибы пропали, волосы сами по себе мягкой волной упали на спину, платье как будто даже разгладилось. Она бросила быстрый взгляд на пол и только чуть повела бровью – ладно, с этим тоже разберемся. Собирайся, завтра поедешь к бабушке.
- Матушка!
- К бабушке! Разговор закончен.
На лестнице послышался топот и в дверь просунулись две абсолютно одинаковых мордашки. Димка и Тимка. Младшие братья. Они, конечно, тоже были не подарки, но их отсылать к бабушке точно никто не станет. Ведьмовской дар мальчикам не передается.
- Дмитрий, Тимофей, - даже пятилетки присобрались – завтра Марыся едет к бабушке. Мы будем приезжать к ней в гости. А сегодня нас всех ждет веселый праздник, много-много гостей, подарков и огромный торт.
- Урааааа! – на два голоса завопили близнецы, мгновенно забыв обо мне и моей ссылке. А я подумала о том, что вот так вот, в трех предложениях и решаются судьбы. Коротко, ясно и без возражений.
- Бегом вниз, быстро, - и мальчишки посыпались вниз по лестнице.
Когда она обернулась ко мне, ее взгляд по-прежнему не обещал ничего хорошего.
- Завтра утром Прохор отвезет тебя. Уже давно надо было, все тянула, все думала, повзрослеешь. Не отправлять же было шило в юбке. Будь готова к 5 утра. И ты тоже! – она перевела взгляд на ворона.
- А меня-то за что? – слабо возмутился тот.
- А кто у нас нянька? – прищурилась матушка и от этого прищура стало не по себе – Ты у нас нянька? Так-то ты вырастил, так-то с обязанностями справился? Хорошо, близнецов тебе не доверила.
И она вышла. Дверь сама собой со стуком закрылась. Как бы матушка ни была сдержанна, тут, видимо, ее обычно хладнокровие дало трещину и она-таки позволила себе слегка хлопнуть дверью.
- Ну зачем она так, - я села в кресло, отпинывая носком туфли все еще лежащие на полу полураздавленные грибы. – Я же не хотела.
- Ну да. И на днях разбить любимую матушкину вазу, а потом склеить ее и превратить в битую жабу с хвостом? А пару недель тому устроить дождь из кислых щей? Что еще напомнить, свеженького, так, чтоб далеко не ходить? Да у тебя на каждой неделе по приключению!
- Ладно тебе, - я расстроенно шмыгнула носом. Не то, чтобы слезы, нет конечно. Просто что-то шмыгнулось как-то само по себе.
- Ты знаешь, что в пятнадцать лет все отправляются на Кудыкину Гору к старым ведьмам, - голос ворона смягчился, - ты и так уже подзадержалась дома.
- Знаю. Но можно же как-то без этого?
- Это часть обучения, а потом посвящение. Без этого у тебя всю жизнь шарики в грибы превращаться будут. И это еще не самое страшное.
- Да знаю я! – я с ненавистью раздавила гриб. – Но может я не хочу!
- Чего не хочешь?
- Посвящаться не хочу. И уезжать не хочу.
- Уезжать ты может быть и не хочешь, а вот если бы не хотела посвящаться, купила бы шарики в магазине, как все нормальные люди. А не воровала бы матушкины колдовские книги.
- Марыся!!
- Идем, - я встала, разгладила и так уже разглаженную юбку платья, - хотя терять нам уже нечего, могли бы и не ходить. Все равно уезжать.
- Тебе понравится, - сказал ворон, слетел с подоконника и сел мне на плечо. Но почему-то я не услышала убежденности в его голосе.
Каждая уважающая себя ведьма с самого детства знает, что как только ей исполнится пятнадцать, наступает время отправляться на Кудыкину гору. Это туда, куда Макар телят не гонял, туда, где на горе рак свистит ну в общем и все такое. Про Кудыкину гору знают все и все знают, что заходить за нее нельзя. Да вот только никто не знает, где она. До того самого момента, пока не наступает время туда отправляться.
Так вот на ней, на этой самой горе, живут старые ведьмы. Не у горы, а прямо на ней. А на самой ее вершине в красное полнолуние собираются шабаши. Я никогда не слышала, чтобы матушка на них летала. Наверное, туда обычные ведьмы не приглашаются. Моя бабушка, мамина мама, принадлежала как раз к старым ведьмам – к тем, кто, по преданиям, из-за Кудыкиной горы пришел, спасаясь от костров инквизиции. Говорят, старым ведьмам уже много сотен лет и даже Артурыч помоложе их будет. По крайней мере он говорил, что еще птенцом слышал от своего деда о том, что именно его дед во времена своей буйной вороньей молодости служил одной ведьме, а потом перебрался вместе с ней через Кудыкину гору и обосновался здесь. Я его периодически спрашивала, что за ней, за той горой. Но он никогда не отвечал. Говорил только, что ничего хорошего и ходить туда нельзя. Я слабо представляю, как можно перелезть через гору, может быть только на метле перелететь. Но своей метлы у меня еще не нет. Вот если пройду шабаш в семнадцать лет и стану членом ковена, тогда у меня появится своя метла. А пока извольте ходить пешочком.
Прохор, матушкин водитель, дворник, сантехник и прочая, прочая, прочая, больше всего напоминал мне Франкенштейна. Вот именно настоящего, которого еще не разукрасили со временем в какую-то романтическую лабуду. Прохор был как будто весь сшит из самых разных и не очень подходящих друг другу кусочков. И я периодически ловила себя на мысли, что даже прищуриваюсь, пытаясь разглядеть шрамы или строчки с нитками. Ко всем моим выходкам, последствия которых зачастую приходилось разгребать ему, Прохор относился совершенно спокойно, а ко мне – как к мухе, которая досаждает, но с этим ничего нельзя поделать.
Абсолютно неслышно, что странно для его огромного роста, Прохор поднялся ко мне под самый чердак, легко поднял увесистые чемоданы, и так же неслышно прошел через весь дом и вышел к машине. Я грустно оглянулась вокруг, гадая, когда в следующий раз смогу вернуться в свою комнату. Но никто из уходивших к первым ведьмам не знал, как надолго он уходит. Некоторые вообще никогда не возвращались. Нет, они не пропадали навсегда, они приезжали много позже в гости и рассказывали странные истории о далеких землях, где они обустроились и как у них теперь все хорошо. Все слушали, охали-ахали, кивали головами и ни на секунду не верили.
Нет, в принципе можно было бы конечно и не ездить. И не проходить обучения, а потом посвящения. И оставаться с зачатками магического дара внутри – его хватит на какие-то мелкие дела, типа приворожить человека или отомстить врагу. Но что-то серьезное ты уже никогда не сможешь. Таких в нашей деревне практически не было, кроме старой Авдотьи. В общем-то, она и не старая совсем, наверное, как матушка или даже немного моложе. Но выглядела совсем как старуха. Говорят, это из-за того, что от дара отказалась. Я ее часто вижу на улице – ходит, сгорбленная, на палочку опирается, с котом своим разговаривает. Все думает, что он ей отвечает. А он самый обычный кот. Судя по всему, незавидная участь у тех, кто сознательно отказывается от своего предназначения.
Вслед за Прохором я спустилась вниз, к машине. Матушка уже ждала попрощаться, стояла с выпрямленной спиной и только немного поправляла шаль на плечах – по утрам уже было холодно, иногда даже лежал иней. Мелких не было, спят еще наверняка. Оно и понятно, куда их будить в такую рань, да еще после дня рождения. Но мне все равно стало грустно – сколько им будет и какие они станут, когда я увижу их в следующий раз?
Я поудобнее перехватила рюкзак в руках, помялась, чуть поклонилась. Матушка неожиданно порывисто подошла, обняла холодными руками за плечи, шаль соскользнула, и Прохор неожиданно быстро метнулся и подхватил ее в воздухе, не дав коснуться земли. Я увидела это одним каким-то вдруг ставшим острым взглядом, а матушка, кажется, даже не обратила внимания.
- Послушай, Марыся, - тонкие пальцы у меня на плечах сжались, - ты должна хорошо учиться, выполнять все, что тебе скажут. И главное – слушаться. Тогда все будет хорошо. У тебя сильный дар, ты научишься его контролировать, вступишь в ковен и вернешься домой сильной ведьмой. Может быть – ее голос почему-то дрогнул – даже такой же сильной, как первые ведьмы. Прошу тебя, будь послушной, потому что за непослушание тебя выгонят. И тогда ты никогда не сможешь вернуться. А если вернешься, станешь как старая Авдотья.
Я вздрогнула.
- Обещаю, матушка. Я буду слушаться.
- Мы приедем на зимнее равноденствие, навестим тебя – даже если она и не лгала, а искренне этого хотела, все равно мы обе знали, что никто никуда не поедет. Если бы у меня была обычная бабушка, тогда может быть да, но и то вряд ли. А к первым ведьмам никто просто так не ездил. Опасное это дело – являться незваным или неожиданным.
- Хорошо, матушка, - я заморгала, прогоняя слезы. Наверное, она заметила, потому что холодная хватка на моих плечах ослабела. Она чуть наклонилась, поцеловала меня в лоб.
- Помни, это большая честь. Далеко не у каждого в роду есть первая ведьма. Тебе нужно развить свой дар, научиться им пользоваться - от этого зависит твоя дальнейшая жизнь… - она запнулась, чуть помедлила, но все же продолжила – твоя жизнь. И наша жизнь тоже.
- Матушка? – я встревоженно подняла глаза. Здесь явно пахло какой-то тайной.
- Я и так сказала больше, чем следовало. Придет время, все узнаешь сама. И помни, что ты последняя в роду. Мальчики не в счет.
- Обещаю, матушка.
Она отошла, приняла из рук Прохора шаль и снова крепко закуталась. Так и стояла – сколько я могла ее видеть, пока машина ехала по прямой. Тонкая, застегнутая под самое горло фигурка под фонарем в очередном немного старомодном платье, обхватившая себя за плечи и немного, как мне показалось, раскачивающаяся из стороны в сторону. Но все это могло и показаться, потому что слезы текли по моим щекам, и я постоянно моргала, пытаясь вернуть зрению фокус. Наконец машина повернула, я последний раз взглянула на матушку, махнула рукой так, как будто она могла это видеть, и сползла на сиденье.
- Поаккуратнее, - раздалось недовольное ворчание и из-под пледа, который мне положили в дорогу, вылез Артурыч.
Я обрадовалась ему как родному, подхватила на руки и прижала к себе. Все же частичка дома, частичка моей прошлой жизни. На удивление, он не сопротивлялся, а только кряхтел, когда, наверное, я сжимала его слишком сильно.
Прода от 09.10.2024, 00:18
Мы так и спали – я и ворон, под одним пледом, на заднем сидении старенького автомобиля. И проснулись одновременно от того, что машина остановилась. Я села, разжав руки и выпустив Артурыча на свободу. Он тут же начал разминаться, недовольно потягивая занемевшие лапы. А у меня сон как рукой сняло. Мы стояли у подножия горы – первой горы, которую мне довелось увидеть в жизни. Я просунулась между сиденьями – впереди дорогу преграждал природный шлагбаум.
