Молодое дерево с острыми ветвями-шипами росло почти параллельно земле. А по обоим его сторонам поднимался густой, непроходимый лес. Гора резко начинала свой подъем – и насколько хватало глаз, только и видно было что эту чащу.
- Иди, - голос Прохора я слышала так редко, что невольно вздрогнула.
- Куда?
- Иди туда. Тебя пустят.
- А чемоданы? – но он и так уже много сказал, отвечать на глупые девчачьи вопросы не входило в его обязанности. Я оглянулась на Артурыча.
- Куда ж я денусь, - неохотно хриплым со сна голосом согласился он.
Я вышла из машины, не закрывая за собой дверцу, как будто это могло удержать Прохора от того, чтобы бросить меня тут одну и уехать, взбреди ему в голову такая идея. Ворон сел мне на плечо, и я немного успокоилась. Пошла вперед, не удержалась, оглянулась. Лицо франкенштейна ничего не выражало. Странно, да? Я вспомнила матушку, выпрямила спину и заставила себя идти немного быстрее.
Дерево как дерево. Больше ничего и никого видно не было. Интересно, от кого они тут так защищаются? Сильно сомневаюсь, что кто-то по своей воле забредет в эти места. При моем приближении ветки слегка пошевелились.
- Ближе, - чуть слышно шепнул ворон.
Я подошла еще ближе, повинуясь какому-то внутреннему приказу, протянула руку. Одна из веток сделала быстрое движение в мою сторону, кольнула палец, капля крови тут же впиталась в кору, а вся крона дерева начала быстро покрываться молодыми, яркими листочками. Даже запахло клейкой молодой листвой. Дерево дрогнуло и начало выпрямляться. Казалось, ему как будто даже приятно выпрямлять ствол, расправлять ветки, оно довольно пошумело листиками, а я попятилась, развернулась и почти бегом вернулась к машине. Прохор был по-прежнему невозмутим, только во взгляде его что-то поменялось. Как будто бы появилось удивление и что-то еще.
Я прыгнула прямо на переднее сиденье, а он даже не возразил.
- Поехали! – он, конечно, в моих подсказках не нуждался, это, скорее было уже нервное. Тем не менее, подчинился беспрекословно. И это тоже было странно.
Машина проехала мимо помолодевшего дерева-стража, и оно тут же заскрипело, возвращаясь в свое изначальное положение. В зеркало я видела, как молодая листва мгновенно налилась силой, стала больше и гуще, а потом также быстро пожелтела и опала. И кроме кучки сухих листьев на дороге ничто больше не напоминало о той удивительной перемене, которую вызвала моя кровь.
Дорога плавно уходила вверх, стали появляться небольшие дворы, аккуратные домики. Они редко стояли то ближе, то дальше от дороги – как будто их хозяйки деликатно соблюдали дистанцию друг от друга. Примерно посередине горы Прохор остановился. Вышел, молча достал из багажника мои чемоданы, открыл заднюю дверь, аккуратно сложил брошенный плед и положил его на один из чемоданов. Понятно, плед тоже отправляется вместе со мной.
Я вышла, ворон хмуро сидел у меня на плече. Казалось, все окружающее его вообще не интересует, он как будто впал в какой-то ступор или ушел в себя и не намеревался подавать признаков жизни до тех пор, пока ситуация не прояснится.
Дом был красивого, лавандового цвета. Примерно, как матушкино платье вчера. И намного меньше, чем наш. Один этаж и один чердачный. На крыше восседала горгулья. Я чуть прищурилась – мне показалось, что она пошевелилась. Наверное, показалось от нервов и недосыпа.
Аккуратный белый заборчик, такая же беленькая калитка. Все это выглядело как картинка из журнала о загородной жизни для тех, у кого эта самая жизнь удалась. Я подошла к калитке, и она сама собой открылась. И одновременно открылась дверь дома. Я замерла – я никогда не видела свою бабушку, да и знала о ней достаточно немного. И почему-то даже не удивилась, увидев практически копию матушки.
Красивая женщина без возраста, абсолютно белые волосы забраны в пучок, старомодная рубашка застегнута на все пуговицы, а длинная юбка отделана по подолу кружевом. Она легко спустилась с крыльца – всего три ступеньки – и быстро пошла мне навстречу. И когда она подошла ближе, я поняла, что ошиблась. Сходства с матушкой у них не было абсолютно никакого. Глаза бабушки – яркие, синие, улыбались теплом и на самом дне таились смешинки. Я почувствовала, как моя спина сама по себе начинает расслабляться и плечи опускаются.
- Прохор, голубчик, ты совсем не изменился! Все такой же сильный! Помоги нам с чемоданами пожалуйста. Пойдем, дорогая, - это уже мне. Артурыч на моем плече отмерз и заерзал.
Я мельком глянула на Прохора и замерла – его лицо светилось почти любовью. Он с теплом смотрел на бабушку, сунул плед под мышку, с готовностью подхватил чемоданы и пошел за нами.
- Как добралась, дорогая? Я ждала тебя намного раньше, намного, - она обняла меня за плечи и на ходу лукаво искоса поглядывала.
Мы шли по отсыпанной песком дорожке, вдоль которой росли цветы, названий которых я не знала, но они были так прекрасны и так пахли, что хотелось немедленно узнать о них все. За домом угадывался сад, чуть поодаль стояла беседка и я вдруг очень остро пожалела, что не приехала сюда раньше. Намного – как и сказала бабушка – раньше.
Время года определить было невозможно. Цветы цвели, аккуратная выкошенная трава была зеленой как летом, но деревья уже частично стояли без листьев. Легкий ветерок был приятно-прохладным. А дома, всего несколько часов дороги, уже по утрам случались заморозки.
Дом начинался прямо с кухни. Небольшая прихожая и все. Полы были каменными, стены тоже, белые окошки украшали кружевные явно ручной работы занавески. А на тяжелом дубовом обеденном столе скромно красовались кружевные же салфетки и чашки с блюдцами. Нас ждали и ждали сейчас.
Пока бабушка хлопотала с огромным чайником, который нагрелся и источал ароматы свежезаваренного чая – дайте-ка угадаю! - чабрец, мята и все, мои знания и воображение закончились – еще много всякого и очень вкусного, я полезла на высокий, тоже видимо дубовый стул, отодвинуть его нормально сил не хватило, потому полезла боком, скинув подушку. Она тут же сама собой вернулась на место, а стул легко и беззвучно отодвинулся. Я, конечно, дочь ведьмы и повидала всякое, но это даже для меня было слишком.
Бабушка посматривала за мной и попутно болтала с Артурычем, который освоился настолько, что ходил по столу и рассказывал события вчерашнего дня. Бабушка легко и заразительно смеялась в голос как девчонка, Прохор – невиданное дело! – улыбался, а я чувствовала себя героем и гордо поглядывала на всех поверх кружки. Кажется, я начинала понимать, в кого я пошла и мне это нравилось.
Наконец после долгого чаепития Прохор как будто нехотя уехал, водворив мои чемоданы на второй этаж в комнату практически как моя бывшая дома.
Бабушка села за стол и внимательно посмотрела на меня.
- Сегодня мы отдыхаем, а с завтрашнего дня придется заняться твоим обучением. Мы и так уже подзадержались.
- Подъем в 5 утра? – я решила выяснить все самые острые вопросы и понять правила, за несоблюдение которых дома можно было получить нагоняй.
- Зачем? – искренне удивилась бабушка – Мы рано встаем только когда ходим за травами и кореньями, но время сбора трав уже прошло, а корней – еще не настало. А в остальные дни вставай когда захочешь.
- А вы?
- Давай-ка сразу перейдем на «ты», чай не чужие люди, - чем больше она говорила, тем больше мне все здесь нравилось, - на «вы» раньше врагов называли, знаешь?
- Неееет
- Ладно, хорошо. Здесь у нас все друг другу говорят «ты», неважно кто ты и какого возраста. Здесь случайных людей нет, все свои, все – одна семья. Думаю, тебе стоит побродить по саду, но не заходи далеко и лучше не трогай руками незнакомые растения, некоторые ядовиты. Этим мы, наверное, сегодня и займемся – ходи, смотри, изучай, привыкай. А с завтрашнего дня начнем учиться.
- Чему?
- Ну, например, создавать шарики, а не грибы, - она хитро улыбнулась, - а теперь иди в свою комнату, распаковывайся, устраивайся, если что нужно, говори.
Я посмотрела на Артурыча. Артурыч посмотрел на меня. Мы оба уверились в том, что нашли идеальный дом. Как же мы ошибались!
- Иди, - голос Прохора я слышала так редко, что невольно вздрогнула.
- Куда?
- Иди туда. Тебя пустят.
- А чемоданы? – но он и так уже много сказал, отвечать на глупые девчачьи вопросы не входило в его обязанности. Я оглянулась на Артурыча.
- Куда ж я денусь, - неохотно хриплым со сна голосом согласился он.
Я вышла из машины, не закрывая за собой дверцу, как будто это могло удержать Прохора от того, чтобы бросить меня тут одну и уехать, взбреди ему в голову такая идея. Ворон сел мне на плечо, и я немного успокоилась. Пошла вперед, не удержалась, оглянулась. Лицо франкенштейна ничего не выражало. Странно, да? Я вспомнила матушку, выпрямила спину и заставила себя идти немного быстрее.
Дерево как дерево. Больше ничего и никого видно не было. Интересно, от кого они тут так защищаются? Сильно сомневаюсь, что кто-то по своей воле забредет в эти места. При моем приближении ветки слегка пошевелились.
- Ближе, - чуть слышно шепнул ворон.
Я подошла еще ближе, повинуясь какому-то внутреннему приказу, протянула руку. Одна из веток сделала быстрое движение в мою сторону, кольнула палец, капля крови тут же впиталась в кору, а вся крона дерева начала быстро покрываться молодыми, яркими листочками. Даже запахло клейкой молодой листвой. Дерево дрогнуло и начало выпрямляться. Казалось, ему как будто даже приятно выпрямлять ствол, расправлять ветки, оно довольно пошумело листиками, а я попятилась, развернулась и почти бегом вернулась к машине. Прохор был по-прежнему невозмутим, только во взгляде его что-то поменялось. Как будто бы появилось удивление и что-то еще.
Я прыгнула прямо на переднее сиденье, а он даже не возразил.
- Поехали! – он, конечно, в моих подсказках не нуждался, это, скорее было уже нервное. Тем не менее, подчинился беспрекословно. И это тоже было странно.
Машина проехала мимо помолодевшего дерева-стража, и оно тут же заскрипело, возвращаясь в свое изначальное положение. В зеркало я видела, как молодая листва мгновенно налилась силой, стала больше и гуще, а потом также быстро пожелтела и опала. И кроме кучки сухих листьев на дороге ничто больше не напоминало о той удивительной перемене, которую вызвала моя кровь.
Дорога плавно уходила вверх, стали появляться небольшие дворы, аккуратные домики. Они редко стояли то ближе, то дальше от дороги – как будто их хозяйки деликатно соблюдали дистанцию друг от друга. Примерно посередине горы Прохор остановился. Вышел, молча достал из багажника мои чемоданы, открыл заднюю дверь, аккуратно сложил брошенный плед и положил его на один из чемоданов. Понятно, плед тоже отправляется вместе со мной.
Я вышла, ворон хмуро сидел у меня на плече. Казалось, все окружающее его вообще не интересует, он как будто впал в какой-то ступор или ушел в себя и не намеревался подавать признаков жизни до тех пор, пока ситуация не прояснится.
Дом был красивого, лавандового цвета. Примерно, как матушкино платье вчера. И намного меньше, чем наш. Один этаж и один чердачный. На крыше восседала горгулья. Я чуть прищурилась – мне показалось, что она пошевелилась. Наверное, показалось от нервов и недосыпа.
Аккуратный белый заборчик, такая же беленькая калитка. Все это выглядело как картинка из журнала о загородной жизни для тех, у кого эта самая жизнь удалась. Я подошла к калитке, и она сама собой открылась. И одновременно открылась дверь дома. Я замерла – я никогда не видела свою бабушку, да и знала о ней достаточно немного. И почему-то даже не удивилась, увидев практически копию матушки.
Красивая женщина без возраста, абсолютно белые волосы забраны в пучок, старомодная рубашка застегнута на все пуговицы, а длинная юбка отделана по подолу кружевом. Она легко спустилась с крыльца – всего три ступеньки – и быстро пошла мне навстречу. И когда она подошла ближе, я поняла, что ошиблась. Сходства с матушкой у них не было абсолютно никакого. Глаза бабушки – яркие, синие, улыбались теплом и на самом дне таились смешинки. Я почувствовала, как моя спина сама по себе начинает расслабляться и плечи опускаются.
- Прохор, голубчик, ты совсем не изменился! Все такой же сильный! Помоги нам с чемоданами пожалуйста. Пойдем, дорогая, - это уже мне. Артурыч на моем плече отмерз и заерзал.
Я мельком глянула на Прохора и замерла – его лицо светилось почти любовью. Он с теплом смотрел на бабушку, сунул плед под мышку, с готовностью подхватил чемоданы и пошел за нами.
- Как добралась, дорогая? Я ждала тебя намного раньше, намного, - она обняла меня за плечи и на ходу лукаво искоса поглядывала.
Мы шли по отсыпанной песком дорожке, вдоль которой росли цветы, названий которых я не знала, но они были так прекрасны и так пахли, что хотелось немедленно узнать о них все. За домом угадывался сад, чуть поодаль стояла беседка и я вдруг очень остро пожалела, что не приехала сюда раньше. Намного – как и сказала бабушка – раньше.
Время года определить было невозможно. Цветы цвели, аккуратная выкошенная трава была зеленой как летом, но деревья уже частично стояли без листьев. Легкий ветерок был приятно-прохладным. А дома, всего несколько часов дороги, уже по утрам случались заморозки.
Дом начинался прямо с кухни. Небольшая прихожая и все. Полы были каменными, стены тоже, белые окошки украшали кружевные явно ручной работы занавески. А на тяжелом дубовом обеденном столе скромно красовались кружевные же салфетки и чашки с блюдцами. Нас ждали и ждали сейчас.
Пока бабушка хлопотала с огромным чайником, который нагрелся и источал ароматы свежезаваренного чая – дайте-ка угадаю! - чабрец, мята и все, мои знания и воображение закончились – еще много всякого и очень вкусного, я полезла на высокий, тоже видимо дубовый стул, отодвинуть его нормально сил не хватило, потому полезла боком, скинув подушку. Она тут же сама собой вернулась на место, а стул легко и беззвучно отодвинулся. Я, конечно, дочь ведьмы и повидала всякое, но это даже для меня было слишком.
Бабушка посматривала за мной и попутно болтала с Артурычем, который освоился настолько, что ходил по столу и рассказывал события вчерашнего дня. Бабушка легко и заразительно смеялась в голос как девчонка, Прохор – невиданное дело! – улыбался, а я чувствовала себя героем и гордо поглядывала на всех поверх кружки. Кажется, я начинала понимать, в кого я пошла и мне это нравилось.
Наконец после долгого чаепития Прохор как будто нехотя уехал, водворив мои чемоданы на второй этаж в комнату практически как моя бывшая дома.
Бабушка села за стол и внимательно посмотрела на меня.
- Сегодня мы отдыхаем, а с завтрашнего дня придется заняться твоим обучением. Мы и так уже подзадержались.
- Подъем в 5 утра? – я решила выяснить все самые острые вопросы и понять правила, за несоблюдение которых дома можно было получить нагоняй.
- Зачем? – искренне удивилась бабушка – Мы рано встаем только когда ходим за травами и кореньями, но время сбора трав уже прошло, а корней – еще не настало. А в остальные дни вставай когда захочешь.
- А вы?
- Давай-ка сразу перейдем на «ты», чай не чужие люди, - чем больше она говорила, тем больше мне все здесь нравилось, - на «вы» раньше врагов называли, знаешь?
- Неееет
- Ладно, хорошо. Здесь у нас все друг другу говорят «ты», неважно кто ты и какого возраста. Здесь случайных людей нет, все свои, все – одна семья. Думаю, тебе стоит побродить по саду, но не заходи далеко и лучше не трогай руками незнакомые растения, некоторые ядовиты. Этим мы, наверное, сегодня и займемся – ходи, смотри, изучай, привыкай. А с завтрашнего дня начнем учиться.
- Чему?
- Ну, например, создавать шарики, а не грибы, - она хитро улыбнулась, - а теперь иди в свою комнату, распаковывайся, устраивайся, если что нужно, говори.
Я посмотрела на Артурыча. Артурыч посмотрел на меня. Мы оба уверились в том, что нашли идеальный дом. Как же мы ошибались!
