Вода с ревом хлестала по палатке, превращая её в дрожащий кокон, который едва удерживал свои формы под напором стихии.
Павел и Екатерина проснулись одновременно, мгновенно осознав опасность. Ливень так сильно бил по палатке, что казалось, она вот-вот сорвётся с места и унесёт их в бескрайние просторы урагана.
— Мы не можем здесь оставаться! — крикнул Павел, стараясь перекричать рев стихии.
Екатерина в панике кивнула. Они быстро натянули на себя влажную одежду, чувствуя, как холодные капли дождя проникают под ткань и стекают по коже. Собравшись с силами, они поняли, что оставаться в палатке слишком опасно. Решив бросить её, они поспешно собрали самое необходимое — журналы наблюдений, карты, фонари и походный топорик, оставив остальные вещи на милость стихии. Дождь хлестал по их лицам, когда они, держась за руки, выскочили наружу. Ливень обрушился на них с новой силой, вода заливала глаза, затрудняя видимость, а сильные порывы ветра сбивали с ног. Молнии одна за другой освещали лес, выхватывая из темноты зловещие силуэты деревьев и кустов.
— Нам придется укрыться в пещере! — перекрикивая гул ветра, проорал Павел, понимая, что оставаться без укрытия над головой смертельно опасно. — Держись рядом!
Они пробирались через бушующую стихию, цепляясь за каждый выступ и корень, чтобы не упасть. Наконец, среди тьмы и проливного дождя, они заметили вход в пещеру, чёрный и зловещий, но такой спасительный в этот момент. Они бросились к нему, почти спотыкаясь на последних метрах, и, в конце концов, нырнули внутрь. Внутри пещеры было прохладно и темно, но это место казалось им настоящим убежищем. Павел и Екатерина с трудом переводили дыхание, пытаясь восстановить силы после бешеной гонки сквозь бурю. Павел включил фонарь, и тусклый свет осветил неровные каменные стены, покрытые мхом и блестящими каплями воды.
— Мы в безопасности, — тяжело дыша, сказал Павел, обнимая Екатерину, чтобы согреть её.
Она прижалась к нему, чувствуя тепло его тела сквозь мокрую одежду. Вдали продолжали бушевать гром и молнии, но здесь, в глубине пещеры, они ощущали себя защищёнными, пусть и временно. Шум урагана снаружи казался приглушённым, словно природа решила дать им передышку. Осветив пещеру фонарём, они увидели, что она тянется глубоко вглубь горы, уходя в темноту. Это место хоть и казалось враждебным, внушало какое-то странное спокойствие. Павел и Екатерина решили двигаться дальше, надеясь найти более сухое и уютное место для ночлега. Под звуки далёкого грома и ревущего ветра, они углублялись в пещеру, оставляя позади бушующую стихию.
Первые толчки землетрясения заставили их остановиться в испуге. Стены пещеры задрожали, и эхо глухих ударов прокатилось по коридорам.
— Что это было? — спросила Катя, обхватив себя за плечи в испуге.
— Возможно, один из камней скатился с горы, — осторожно предположил Павел, но в его голосе не было ни капли уверенности.
Следующая серия толчков окончательно развеяли его версию. Земля содрогнулась с новой силой, и стало ясно, что началось землетрясение. Павел и Екатерина в панике огляделись, понимая, что нужно срочно выбирать, где будет безопаснее. Оставаться в пещере было слишком рискованно — своды могли обрушиться в любой момент. Они приняли решение, что лучше мокнуть под проливным дождем, чем быть похороненными заживо под тоннами камней.
— Нет, это землетрясение! — в панике выкрикнула Екатерина, хватаясь за руку мужа.
— Нам нужно выбраться отсюда, пока пещера не обрушилась, — решительно сказал он.
Они повернулись к выходу, но со стороны входа в пещеру раздался жуткий грохот падающих камней и клубы пыли мгновенно заполонили все внутреннее пространство.
— Боже мой, выход завален! — в отчаянии вскрикнула Екатерина.
— Бежим внутрь, может, найдём другой выход, — приказал Павел, стараясь не показывать свой страх.
С каждым шагом земля под ногами шла волнами, и они едва удерживали равновесие, цепляясь за стены и друг друга.
— Паша, я больше не могу! — задыхаясь, выкрикнула Екатерина, её голос дрожал от страха и усталости.
— Держись, Катюша, мы справимся! — поддерживал её муж, несмотря на волны собственного страха, смывающие остатки самообладания.
Внезапно они почувствовали, как твердая поверхность под ногами начала раздвигаться. Земля словно разверзлась, и перед ними открылся светящийся провал, излучающий странный яркий свет.
— Что это за… — начала Екатерина, но не успела закончить, как её нога поскользнулась, и она вскрикнула, падая в бездонное сияющее углубление в породе.
— Катя! — крикнул Павел, бросаясь за ней.
Он практически успел схватить её за руку, но земля под ним тоже начала раздвигаться, и он почувствовал, как теряет равновесие. В следующий момент его жену буквально поглотил светящийся провал. Не задумываясь ни секунды, он прыгнул следом. Мир вокруг мужчины внезапно растворился в фейерверке искрящихся линий, и он оказался в невесомом пространстве, окружённый ослепительным сиянием.
Присутствовать при словесном разносе от власть имущих мне было не впервой. Разве что до этого дня у спикера «воспитательных нотаций» глаза не испускали кроваво-красные молнии, темные чешуйки не проступали вдоль надутых вен его мощной шеи, а изо рта уничижительными эпитетами «расстреливал» нас раздвоенный кончик черного языка. Гильдор Вермингард, вцепившись когтями, проступившими на побелевших от напряжения пальцах, в лакированный край своего раритетного стола из красного дерева пытался удержаться на грани полноценного обращения в дракона из образа благочестивого ректора. Перед ним лежал наскоро составленный завхозом список ущерба, в который вылились наши разборки с родичем Лианы и финальные цифры сметы перевешивали весы справедливости не в нашу пользу. Видимо, только лишь факт того, что половина присутствующих предстала перед хозяином кабинета в весьма потрепанном виде не давала дракону изливать гнев по полной. В то же время, по контексту нотаций было заметно, что ректор рад тому, что его подопечные уцелели, но сам факт ЧП на территории защищенной по максимуму Академии его, мягко говоря, не радовал.
— Не горячись ты так, Гильдор. Противник повержен. Принцесса цела — и это главное! — проворчал Сереброзвезд, осторожно меняя положение в кресле, скривившись от болезненных ощущений. По словам пчелки, наш наикрутейший в магии оборотень в новогодней битве едва не отдал Единой обе свои души. Похоже, этот факт злил преподавателя даже больше попорченной Канцлером шкуры собственного истинного облика. Однако он держался намного увереннее, чем выглядел. Он мельком взглянул на Лию и, улыбнувшись, добавил с отчетливо наигранным позитивом в голосе: — Урон минимален. Сплошные плюсы!
Майя при этих словах возмущенно зафыркала, явно намереваясь внести свои правки в критерии оценок жизненных интересов Элерриона. Ее негатив был понятен, так как оркша чуть душу Единой не отдала накануне. Пришлось осторожно коснуться ее раненой руки, покоящейся в бандаже и взглядом попросить не усугублять ситуацию. По опыту знаю, что любые возражения с нашей стороны лишь раздуют пламя негатива, направленного в нашу сторону. Я был прав, ибо гнев дракона, ищущий благодатную цель, получил ее в облике подпаленной шкуры нашего преподавателя.
— Плюсы?! — клянусь всем чем угодно, но я видел, как после возмущенного вопля из ноздрей Вермингарда вырвались тонкие струйки пара. Тот подозрительно увеличивался в плечах, да так, что швы его высококачественного костюма издали жалобный треск. Огненный взгляд буравил оборотня в кресле, хотя тот даже вида не показал, что ему страшно. А вот лично мне, от витающего в воздухе напряжения, было стремно. Как и моим друзьям, невольно отпрянувшим от ректорского стола и напрягшимся, словно в любую минуту готовые задать стрекача. И тут словесную дамбу нашего Горыныча прорвало: — Защита Академии оказалась дырявой, словно дуршлаг! Половина парковой зоны и исторический памятник архитектуры разрушены! А мой лучший магический боец едва ушей не лишился в схватке с применением забытой даже моими предками электрической магии. В чем именно плюсы, Эл?! В том, что на твою магическую задницу наконец-то нашлась управа? Со стороны твоего же дружка, между прочим! Или в том, что на протяжении полугода в Академии обучалась криминальная звезда преступного мира Этерии? Которую не смог обнаружить ни один из моих, казалось бы, сверхталантливых преподавателей.
Ухмылка медленно сползала с лица оборотня, и он невольно повернул голову в сторону той, которую мы все знали как Ассана. Девушка в новом, непривычном нам облике жгучей брюнетки, с максимально отстраненным видом пялилась на разборки. Как мы узнали от нее самой, Ассану на самом деле звали Сарассис, о чем она и поведала по пути к ректору. Хоть Марк и пытался втереть нам наспех сляпанную теорию о причинах внешних изменений подруги, носы чистокровных оборотней не обманешь. Сева с Лией вмиг раскусили подлог, но выяснить отношения им не дал повторный настойчивый вызов дракона, разлетевшийся по территории Академии, словно иерихонские трубы. Пришлось отложить чистосердечные признания на более удобное время.
— Ну… Объективности ради, эту змейку в овечьей шкуре ты и сам не смог разглядеть, Гил. Так что, не вешай всех блох на потрепанного волка! А девочка действительно хорошая и многообещающая! Жаль только, что подобный бриллиант уже подвергся педагогической огранке. Я бы с ней с удовольствием поработал.
Звук стукнувших друг о дружку клыков со стороны дракона, стиснутых крепко накрепко в попытке завершить преподавательские разборки, вынудил меня вздрогнуть. Пускай не я в данный момент был центральной причиной неудовольствия нашего чешуйчатого предводителя, но так некомфортно мне не было ни разу в жизни. Даже в тот день, когда завуч поймала меня с Серегой за курением в школьном подвале и отчитывала на глазах директора и срочно явившейся по звонку в школу бабушки. Взгляд у моей пожилой опекунши точь-в-точь повторял взгляд шумно пыхтящей рептилии. Вермингард глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. Его глаза постепенно теряли кроваво-красный оттенок, возвращаясь к своему обычному янтарному цвету. Он сел и откинулся на спинку своего кресла, сцепив пальцы перед собой.
— Ну хорошо, — процедил он сквозь зубы, — давайте разберем ситуацию по порядку. Начнем с тебя, Ассана.
Ассана, или теперь уже Сарассис, выпрямилась, встречая взгляд ректора без тени страха.
— Объясни мне, — продолжил Гильдор, — Как ты умудрилась провернуть свою аферу? И самое главное — для чего именно ты проникла в Иммерсию? Уверен, это связано с Волкосветовой.
Змейка слегка улыбнулась, но в её ледяном взгляде не было и намека на веселье.
— Проникнуть в Академию было несложно, — сказала она. — Ваша защита действительно впечатляет, но у меня были… определенные преимущества. Что касается цели — я выполняла задание.
— Задание? — переспросил Вермингард, подавшись вперед. — Чье?
— Этого я не скажу, — твердо ответила Ассана. — Профессиональная этика, вы понимаете. Могу лишь заверить, что заказчик мертв, и с его стороны вам не следует ждать неприятностей.
Гильдор некоторое время сверлил нагиню взглядом, затем перевел его на нас.
— А вы, — его голос стал тише, но от этого не менее угрожающим, — как вы умудрились за одну ночь натворить такого, на что приличным гражданам не хватит и целой жизни?
Я открыл рот, чтобы ответить, но меня опередил Сереброзвезд:
— Они не виноваты, Гильдор, — произнес оборотень. — Ребята просто оказались в нужном месте в нужное время. Или в ненужном… Это как посмотреть. Но они проявили себя достойно.
— Достойно? — переспросил ректор. — Вступив в схватку с заведомо более сильным противником? Они подвергли опасности и себя и всю Академию!
— И при этом помогли раскрыть заговор и предотвратить похищение принцессы, — парировал Элеррион. — Согласись, не каждый первокурсник способен на такое.
Я заметил, как Майя приосанилась от этих слов. Даже Ассана, которая Сарассис, казалось, была впечатлена. Гильдор некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Наконец он вздохнул и покачал головой.
— Ладно, — проговорил он. — Понимаю, что ситуация была экстраординарной. Но это не отменяет того факта, что вы нарушили правила Академии о применении магии на ее территории. Я даже сейчас шкурой чувствую биение ее сердца. И кто-то должен понести за это ответственность.
Мы все напряглись, ожидая вердикта. Ректор обвел нас взглядом и остановился на мне. Я отчетливо ощутил, как мое тело начало зудеть, а юный волк внутри меня предупреждающе зарычал, посылая четкий мысленное предупреждение о том, что нашу ауру сканируют.
— Ты, — сказал он. — Как я понимаю, ты на сегодня главный бенефициар произошедшего? По крайней мере, теперь можно не переживать за хрупкость твоего человеческого облика.
Я сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле.
— Да, лэр, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
— Что ж, — Гильдор слегка наклонил голову. — В таком случае, тебе и придется разгребать последствия. Ты проведешь следующий месяц, помогая Торбину восстанавливать разрушения в парке. Без применения магии! Из заварушки ты вышел с минимальными потерями, так что справишься. Я велел Элводиру досрочно вернуться в Академию, дабы завтра с утра осмотреть тебя и понять, что с тобой можно делать, а что нет. И напишешь лично для меня подробный отчет о произошедшем. Ясно?
Я кивнул, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть осознания очередных материальных затрат. Ректор еще раз внимательно оглядел нас, прежде чем подытожить собрание.
— Леонид, Лиана, Северрин, Майя и Марк, вы можете идти, — сказал Вермингард, слегка кивая в сторону самооткрывающейся двери. — Сарассис, останься.
Мы обменялись недоумёнными взглядами, но никто не осмелился возразить. Выйдя из корпуса, мы было собрались пойти в общежитие, но Марк, сжав губы в тонкую линию, сказал тихо:
— Я останусь ждать её здесь.
Было видно, что друг переживает за девушку, а нам же еще только предстояло узнать ее по сути заново. Легкая облачность, прикрывшая полуденное солнце, и колючий морозный ветерок не способствовали хорошему настроению, и мы все чувствовали себя подавленными. Бабушки Марго на месте не оказалось, а дверь ее каморки была плотно заперта. Девчата скрылись в своей комнате, а мы с Севой отправились к себе. Добравшись до кровати, я плюхнулся на жалобно скрипнувшее основание и мысленно принялся копаться в собственных ощущениях, пережевывая полоску вяленого мяса из запасов пчелки. Жрать хотелось постоянно.
Как бы это невероятно не прозвучит — теперь я оборотень. Слово, которое раньше воспринималось как часть сказок, легенд и ужастиков, теперь стало частью моей реальности. Более того, моей новой сущностью. Иронично, не правда ли? Несмотря на смену биологического вида, я пока не особо осознавал себя иным. Да, я стал физически сильнее и выше ростом. Чувства обострились до уровня, который с трудом воспринимал мой человеческий мозг. Словно слепой, внезапно обретший зрение, я постоянно находился в эйфории от новых ощущений, и был вынужден держать себя в руках, дабы не захлебнуться в новых ощущениях.
Павел и Екатерина проснулись одновременно, мгновенно осознав опасность. Ливень так сильно бил по палатке, что казалось, она вот-вот сорвётся с места и унесёт их в бескрайние просторы урагана.
— Мы не можем здесь оставаться! — крикнул Павел, стараясь перекричать рев стихии.
Екатерина в панике кивнула. Они быстро натянули на себя влажную одежду, чувствуя, как холодные капли дождя проникают под ткань и стекают по коже. Собравшись с силами, они поняли, что оставаться в палатке слишком опасно. Решив бросить её, они поспешно собрали самое необходимое — журналы наблюдений, карты, фонари и походный топорик, оставив остальные вещи на милость стихии. Дождь хлестал по их лицам, когда они, держась за руки, выскочили наружу. Ливень обрушился на них с новой силой, вода заливала глаза, затрудняя видимость, а сильные порывы ветра сбивали с ног. Молнии одна за другой освещали лес, выхватывая из темноты зловещие силуэты деревьев и кустов.
— Нам придется укрыться в пещере! — перекрикивая гул ветра, проорал Павел, понимая, что оставаться без укрытия над головой смертельно опасно. — Держись рядом!
Они пробирались через бушующую стихию, цепляясь за каждый выступ и корень, чтобы не упасть. Наконец, среди тьмы и проливного дождя, они заметили вход в пещеру, чёрный и зловещий, но такой спасительный в этот момент. Они бросились к нему, почти спотыкаясь на последних метрах, и, в конце концов, нырнули внутрь. Внутри пещеры было прохладно и темно, но это место казалось им настоящим убежищем. Павел и Екатерина с трудом переводили дыхание, пытаясь восстановить силы после бешеной гонки сквозь бурю. Павел включил фонарь, и тусклый свет осветил неровные каменные стены, покрытые мхом и блестящими каплями воды.
— Мы в безопасности, — тяжело дыша, сказал Павел, обнимая Екатерину, чтобы согреть её.
Она прижалась к нему, чувствуя тепло его тела сквозь мокрую одежду. Вдали продолжали бушевать гром и молнии, но здесь, в глубине пещеры, они ощущали себя защищёнными, пусть и временно. Шум урагана снаружи казался приглушённым, словно природа решила дать им передышку. Осветив пещеру фонарём, они увидели, что она тянется глубоко вглубь горы, уходя в темноту. Это место хоть и казалось враждебным, внушало какое-то странное спокойствие. Павел и Екатерина решили двигаться дальше, надеясь найти более сухое и уютное место для ночлега. Под звуки далёкого грома и ревущего ветра, они углублялись в пещеру, оставляя позади бушующую стихию.
Первые толчки землетрясения заставили их остановиться в испуге. Стены пещеры задрожали, и эхо глухих ударов прокатилось по коридорам.
— Что это было? — спросила Катя, обхватив себя за плечи в испуге.
— Возможно, один из камней скатился с горы, — осторожно предположил Павел, но в его голосе не было ни капли уверенности.
Следующая серия толчков окончательно развеяли его версию. Земля содрогнулась с новой силой, и стало ясно, что началось землетрясение. Павел и Екатерина в панике огляделись, понимая, что нужно срочно выбирать, где будет безопаснее. Оставаться в пещере было слишком рискованно — своды могли обрушиться в любой момент. Они приняли решение, что лучше мокнуть под проливным дождем, чем быть похороненными заживо под тоннами камней.
— Нет, это землетрясение! — в панике выкрикнула Екатерина, хватаясь за руку мужа.
— Нам нужно выбраться отсюда, пока пещера не обрушилась, — решительно сказал он.
Они повернулись к выходу, но со стороны входа в пещеру раздался жуткий грохот падающих камней и клубы пыли мгновенно заполонили все внутреннее пространство.
— Боже мой, выход завален! — в отчаянии вскрикнула Екатерина.
— Бежим внутрь, может, найдём другой выход, — приказал Павел, стараясь не показывать свой страх.
С каждым шагом земля под ногами шла волнами, и они едва удерживали равновесие, цепляясь за стены и друг друга.
— Паша, я больше не могу! — задыхаясь, выкрикнула Екатерина, её голос дрожал от страха и усталости.
— Держись, Катюша, мы справимся! — поддерживал её муж, несмотря на волны собственного страха, смывающие остатки самообладания.
Внезапно они почувствовали, как твердая поверхность под ногами начала раздвигаться. Земля словно разверзлась, и перед ними открылся светящийся провал, излучающий странный яркий свет.
— Что это за… — начала Екатерина, но не успела закончить, как её нога поскользнулась, и она вскрикнула, падая в бездонное сияющее углубление в породе.
— Катя! — крикнул Павел, бросаясь за ней.
Он практически успел схватить её за руку, но земля под ним тоже начала раздвигаться, и он почувствовал, как теряет равновесие. В следующий момент его жену буквально поглотил светящийся провал. Не задумываясь ни секунды, он прыгнул следом. Мир вокруг мужчины внезапно растворился в фейерверке искрящихся линий, и он оказался в невесомом пространстве, окружённый ослепительным сиянием.
***
Присутствовать при словесном разносе от власть имущих мне было не впервой. Разве что до этого дня у спикера «воспитательных нотаций» глаза не испускали кроваво-красные молнии, темные чешуйки не проступали вдоль надутых вен его мощной шеи, а изо рта уничижительными эпитетами «расстреливал» нас раздвоенный кончик черного языка. Гильдор Вермингард, вцепившись когтями, проступившими на побелевших от напряжения пальцах, в лакированный край своего раритетного стола из красного дерева пытался удержаться на грани полноценного обращения в дракона из образа благочестивого ректора. Перед ним лежал наскоро составленный завхозом список ущерба, в который вылились наши разборки с родичем Лианы и финальные цифры сметы перевешивали весы справедливости не в нашу пользу. Видимо, только лишь факт того, что половина присутствующих предстала перед хозяином кабинета в весьма потрепанном виде не давала дракону изливать гнев по полной. В то же время, по контексту нотаций было заметно, что ректор рад тому, что его подопечные уцелели, но сам факт ЧП на территории защищенной по максимуму Академии его, мягко говоря, не радовал.
— Не горячись ты так, Гильдор. Противник повержен. Принцесса цела — и это главное! — проворчал Сереброзвезд, осторожно меняя положение в кресле, скривившись от болезненных ощущений. По словам пчелки, наш наикрутейший в магии оборотень в новогодней битве едва не отдал Единой обе свои души. Похоже, этот факт злил преподавателя даже больше попорченной Канцлером шкуры собственного истинного облика. Однако он держался намного увереннее, чем выглядел. Он мельком взглянул на Лию и, улыбнувшись, добавил с отчетливо наигранным позитивом в голосе: — Урон минимален. Сплошные плюсы!
Майя при этих словах возмущенно зафыркала, явно намереваясь внести свои правки в критерии оценок жизненных интересов Элерриона. Ее негатив был понятен, так как оркша чуть душу Единой не отдала накануне. Пришлось осторожно коснуться ее раненой руки, покоящейся в бандаже и взглядом попросить не усугублять ситуацию. По опыту знаю, что любые возражения с нашей стороны лишь раздуют пламя негатива, направленного в нашу сторону. Я был прав, ибо гнев дракона, ищущий благодатную цель, получил ее в облике подпаленной шкуры нашего преподавателя.
— Плюсы?! — клянусь всем чем угодно, но я видел, как после возмущенного вопля из ноздрей Вермингарда вырвались тонкие струйки пара. Тот подозрительно увеличивался в плечах, да так, что швы его высококачественного костюма издали жалобный треск. Огненный взгляд буравил оборотня в кресле, хотя тот даже вида не показал, что ему страшно. А вот лично мне, от витающего в воздухе напряжения, было стремно. Как и моим друзьям, невольно отпрянувшим от ректорского стола и напрягшимся, словно в любую минуту готовые задать стрекача. И тут словесную дамбу нашего Горыныча прорвало: — Защита Академии оказалась дырявой, словно дуршлаг! Половина парковой зоны и исторический памятник архитектуры разрушены! А мой лучший магический боец едва ушей не лишился в схватке с применением забытой даже моими предками электрической магии. В чем именно плюсы, Эл?! В том, что на твою магическую задницу наконец-то нашлась управа? Со стороны твоего же дружка, между прочим! Или в том, что на протяжении полугода в Академии обучалась криминальная звезда преступного мира Этерии? Которую не смог обнаружить ни один из моих, казалось бы, сверхталантливых преподавателей.
Ухмылка медленно сползала с лица оборотня, и он невольно повернул голову в сторону той, которую мы все знали как Ассана. Девушка в новом, непривычном нам облике жгучей брюнетки, с максимально отстраненным видом пялилась на разборки. Как мы узнали от нее самой, Ассану на самом деле звали Сарассис, о чем она и поведала по пути к ректору. Хоть Марк и пытался втереть нам наспех сляпанную теорию о причинах внешних изменений подруги, носы чистокровных оборотней не обманешь. Сева с Лией вмиг раскусили подлог, но выяснить отношения им не дал повторный настойчивый вызов дракона, разлетевшийся по территории Академии, словно иерихонские трубы. Пришлось отложить чистосердечные признания на более удобное время.
— Ну… Объективности ради, эту змейку в овечьей шкуре ты и сам не смог разглядеть, Гил. Так что, не вешай всех блох на потрепанного волка! А девочка действительно хорошая и многообещающая! Жаль только, что подобный бриллиант уже подвергся педагогической огранке. Я бы с ней с удовольствием поработал.
Звук стукнувших друг о дружку клыков со стороны дракона, стиснутых крепко накрепко в попытке завершить преподавательские разборки, вынудил меня вздрогнуть. Пускай не я в данный момент был центральной причиной неудовольствия нашего чешуйчатого предводителя, но так некомфортно мне не было ни разу в жизни. Даже в тот день, когда завуч поймала меня с Серегой за курением в школьном подвале и отчитывала на глазах директора и срочно явившейся по звонку в школу бабушки. Взгляд у моей пожилой опекунши точь-в-точь повторял взгляд шумно пыхтящей рептилии. Вермингард глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. Его глаза постепенно теряли кроваво-красный оттенок, возвращаясь к своему обычному янтарному цвету. Он сел и откинулся на спинку своего кресла, сцепив пальцы перед собой.
— Ну хорошо, — процедил он сквозь зубы, — давайте разберем ситуацию по порядку. Начнем с тебя, Ассана.
Ассана, или теперь уже Сарассис, выпрямилась, встречая взгляд ректора без тени страха.
— Объясни мне, — продолжил Гильдор, — Как ты умудрилась провернуть свою аферу? И самое главное — для чего именно ты проникла в Иммерсию? Уверен, это связано с Волкосветовой.
Змейка слегка улыбнулась, но в её ледяном взгляде не было и намека на веселье.
— Проникнуть в Академию было несложно, — сказала она. — Ваша защита действительно впечатляет, но у меня были… определенные преимущества. Что касается цели — я выполняла задание.
— Задание? — переспросил Вермингард, подавшись вперед. — Чье?
— Этого я не скажу, — твердо ответила Ассана. — Профессиональная этика, вы понимаете. Могу лишь заверить, что заказчик мертв, и с его стороны вам не следует ждать неприятностей.
Гильдор некоторое время сверлил нагиню взглядом, затем перевел его на нас.
— А вы, — его голос стал тише, но от этого не менее угрожающим, — как вы умудрились за одну ночь натворить такого, на что приличным гражданам не хватит и целой жизни?
Я открыл рот, чтобы ответить, но меня опередил Сереброзвезд:
— Они не виноваты, Гильдор, — произнес оборотень. — Ребята просто оказались в нужном месте в нужное время. Или в ненужном… Это как посмотреть. Но они проявили себя достойно.
— Достойно? — переспросил ректор. — Вступив в схватку с заведомо более сильным противником? Они подвергли опасности и себя и всю Академию!
— И при этом помогли раскрыть заговор и предотвратить похищение принцессы, — парировал Элеррион. — Согласись, не каждый первокурсник способен на такое.
Я заметил, как Майя приосанилась от этих слов. Даже Ассана, которая Сарассис, казалось, была впечатлена. Гильдор некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Наконец он вздохнул и покачал головой.
— Ладно, — проговорил он. — Понимаю, что ситуация была экстраординарной. Но это не отменяет того факта, что вы нарушили правила Академии о применении магии на ее территории. Я даже сейчас шкурой чувствую биение ее сердца. И кто-то должен понести за это ответственность.
Мы все напряглись, ожидая вердикта. Ректор обвел нас взглядом и остановился на мне. Я отчетливо ощутил, как мое тело начало зудеть, а юный волк внутри меня предупреждающе зарычал, посылая четкий мысленное предупреждение о том, что нашу ауру сканируют.
— Ты, — сказал он. — Как я понимаю, ты на сегодня главный бенефициар произошедшего? По крайней мере, теперь можно не переживать за хрупкость твоего человеческого облика.
Я сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле.
— Да, лэр, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
— Что ж, — Гильдор слегка наклонил голову. — В таком случае, тебе и придется разгребать последствия. Ты проведешь следующий месяц, помогая Торбину восстанавливать разрушения в парке. Без применения магии! Из заварушки ты вышел с минимальными потерями, так что справишься. Я велел Элводиру досрочно вернуться в Академию, дабы завтра с утра осмотреть тебя и понять, что с тобой можно делать, а что нет. И напишешь лично для меня подробный отчет о произошедшем. Ясно?
Я кивнул, чувствуя одновременно облегчение и тяжесть осознания очередных материальных затрат. Ректор еще раз внимательно оглядел нас, прежде чем подытожить собрание.
— Леонид, Лиана, Северрин, Майя и Марк, вы можете идти, — сказал Вермингард, слегка кивая в сторону самооткрывающейся двери. — Сарассис, останься.
Мы обменялись недоумёнными взглядами, но никто не осмелился возразить. Выйдя из корпуса, мы было собрались пойти в общежитие, но Марк, сжав губы в тонкую линию, сказал тихо:
— Я останусь ждать её здесь.
Было видно, что друг переживает за девушку, а нам же еще только предстояло узнать ее по сути заново. Легкая облачность, прикрывшая полуденное солнце, и колючий морозный ветерок не способствовали хорошему настроению, и мы все чувствовали себя подавленными. Бабушки Марго на месте не оказалось, а дверь ее каморки была плотно заперта. Девчата скрылись в своей комнате, а мы с Севой отправились к себе. Добравшись до кровати, я плюхнулся на жалобно скрипнувшее основание и мысленно принялся копаться в собственных ощущениях, пережевывая полоску вяленого мяса из запасов пчелки. Жрать хотелось постоянно.
Как бы это невероятно не прозвучит — теперь я оборотень. Слово, которое раньше воспринималось как часть сказок, легенд и ужастиков, теперь стало частью моей реальности. Более того, моей новой сущностью. Иронично, не правда ли? Несмотря на смену биологического вида, я пока не особо осознавал себя иным. Да, я стал физически сильнее и выше ростом. Чувства обострились до уровня, который с трудом воспринимал мой человеческий мозг. Словно слепой, внезапно обретший зрение, я постоянно находился в эйфории от новых ощущений, и был вынужден держать себя в руках, дабы не захлебнуться в новых ощущениях.
