Глава 1. «Задние мысли», распознаются по запаху
Если рассматривать мою жизнь с точки зрения возрастного растения, её давно поразила корневая гниль. Не та драматичная «чёрная ножка», что губит сеянцы за ночь, а тихая, подлая, неотвратимая гниль, годами подтачивающая корни, пока всё не завянет в один ничем не примечательный день.
Таким днём стал для меня один из сентябрьских вечеров. Проливной дождь за окном однокомнатной квартиры барабанной дробью отбивал ритм полного и окончательного фиаско. На экране ноутбука горело письмо, которое можно было бы озаглавить «Александр Воронов, твои мечты – смыты в унитаз».
«Уважаемый Александр Сергеевич... К сожалению... высокая конкуренция...»
Я откинулся на стуле, закинув ноги на стол, рядом с чашкой с окаменевшими остатками трёхдневного кофе. «Уважаемый?» Как же. Мне двадцать шесть, и меня уважают ровно настолько, насколько могут уважать человека, чьё главное жизненное достижение – удачно взошедшая рассада уникальных помидоров на балконе. «Кровавые королевские», сорт моей собственной, никчёмной селекции. Ирония, будь она неладна. Я жил в квартире, которую вот-вот отожмёт банк за долги покойных родителей. Последний, долгоиграющий «подарок» от предков. Диплом Магистра по направлению 06.04.01 «Биология» с отличием служил отличной подставкой под шатающийся стол.
Взгляд упал на главный символ моего нынешнего состояния – глиняный горшок с жалким, похожим на засохший веник, растением. «Лунный зев Анциструса». Его мне вручил бывший научрук, за глаза именуемый Семипалый Мартыныч, за два дня до того, как его упекли в жёлтый дом с диагнозом «неизлечимый романтизм на фоне алкогольных делириев».
¬– Сашок, – просипел он тогда облаком портвейных миазмов и пылью забытых гербариев. – Держи. Сифилитик, редкостный, о котором ходят легенды. Говорят, цветёт раз в сто лет только под полной луной. А если его кровью полить, то... ну, в общем, откроется дорога к истинному призванию. Ты, парень, слишком уж закопался в бренности бытия. Взорви свою унылую жизнь к чёртовой матери...
Я, конечно, не поверил ни единому слову. Но, растение действительно считалось ботаническим курьёзом. Реликтовый вид, ухаживать за которым было делом чести. Как и всё остальное в моей нынешней жизни – делом безнадёжным, но принципиальным.
С улицы донёсся хохот и цепочка матерных словесных конструкций. Я подошёл к окну. Трое качков из местного подвала с тренажёрами, чей совокупный IQ едва ли превышал количество пальцев на руке, крутились вокруг моего балкона на втором этаже.
– Зырьте, чё у очкарика выросло! – орал один, тыча пальцем в сторону моих помидоров. – Помидорки-сопливки!
– Предлагаю проверить их на кислотность! – второй имбецил уже перелазил через раскаченный поручень.
Это факт окончательно сорвал стоп-кран терпения. Мои «Кровавые королевские». Единственное живое доказательство, что я вообще на что-то способен. Что-то внутри, весьма долго копившееся: унижения в универе, провалы на собеседованиях, вечное безденежье. Это что-то конкретно так… бумкнуло! Я, не раздумывая, выскочил из квартиры и выбежал на улицу.
– Эй, мудилы! Отъебитесь от моих томатов! – закричал я подбегая. Дождь мгновенно промочил мою, не самую свежую, футболку.
Парни обернулись, натягивая на рожи кривые ухмылки. Тот, что уже умудрился залезть на балкон, сорвал самый крупный плод и сжал его в лапе. Алый сок брызнул ему на майку.
– Ого! Вот и хозяин овощной лавки пожаловал! – просипел главный, эдакая гора мышц с лицом недоразвитого примата. – Мы тут твою экологически чистую шнягу дегустируем. Не скули.
– Убирайтесь к чёртовой матери, – выдавил я, чувствуя, как в ярости дрожат руки. Не столько от страха, сколько от осознания собственного, всепоглощающего бессилия. – А то полицию вызову!
– А если мы не уберёмся? – главный сделал шаг ко мне, наступая на раздавленный помидор. – Что ты сделаешь? Прочтёшь лекцию о фотосинтезе?
Хохот троицы мудаков резанул по нервам. Этот смех, чёртов дождь, письмо на компьютере, красный сок на руке идиота... Всё слилось в одну точку кипения. Я рванулся вперёд, не думая о последствиях, желая просто врезать. Но, тело, озабоченное двадцатью шестью годами пассивного существования, подвело. Ступня погрузилась в дыру на асфальте и я грохнулся лицом в лужу, рассекая ладонь о торчащий из грязи острый осколок трубы.
Боль была яркой, ясной и отрезвляющей. Я встал на колени, видя перед собой расплывчатые фигуры и слыша их гогот. Кровь из глубокого пореза на ладони текла ручейком, смешиваясь с дождевой водой и грязью. Парни, поняв, что я не представляю даже комичной угрозы, поиздевались ещё немного и потеряли ко мне интерес. Разбросали остатки рассады под ноги и ушли, громко обсуждая, не пойти ли им выпить.
Я сидел под ледяным дождём на коленях в луже, истекая не только кровью, но и последними каплями самоуважения. Бурая дорожка кровавого ручейка, щедро разбавленного дождём, стекала по щелям асфальта к фундаменту дома у окна, за которым виднелся «Лунный зев».
«...кровью польёт... обретёт истинное призвание...» – почему-то всплыли в голове слова Мартыныча.
Бред сивой кобылы. Хотя… чёрт побери, а что мне терять? Моя жизнь и так тонким слоем туалетной бумаги размазана по грязному асфальту. Поднявшись, я вернулся в квартиру. Рука кровила, ныла и пульсировала. Я, шипя от боли, подошёл к подоконнику, не сводя глаз с полудохлого растения. Оно сейчас выглядело идеальной метафорой моих жизненных амбиций. На улице прогремел последний отголосок грозы. Молния разрезала небо, и на миг мне показалось, будто отражение луны задрожало в мокром стекле.
– На, – злобно прошипел я, прижимая окровавленную ладонь к земле в горшке. – Пей, тварь ебучая и начинай поиск моего «истинного призвания». Я готов спустится хоть в ад, лишь бы не оставаться здесь.
Вспышка. Мир вокруг меня словно вдохнул и тихо раскрылся. Из почвы вырвался зелёный свет, как пар из перегретого чайника, и мгновенно залил всю комнату. Беззвучно, только шипение капель крови, впитавшейся в землю. Воздух наполнился запахами: влажной почвы, пыльцы, сладко-гнилистого мускуса. Словно сама жизнь выворачивалась наизнанку, вырывая с корнем меня из реальности.
Пол ушёл из-под ног, стены поплыли и растворились в сумасшедшем калейдоскопе из листьев, веток и лунного света, которого за окном не было и в помине. Я судорожно схватился за первое, что попалось под руку. Лямку рюкзака, что лежал на столе возле «Лунного зева». Последнее, что я увидел — сухое растение распустилось, выпустив росток, который треснул и расплылся в неестественно-прекрасный венчик, пульсирующий биолюминесцентным светом.
Потом… тишина. И запах. Не смог и мокрая грязь, а густой, плотный, пьянящий коктейль из влажной земли, листьев, цветущих орхидей и чего-то дикого, мускусного, что щекотало ноздри и заставляло сердце быстрей качать кровь по венам.
***
Я лежал на спине, глядя в высокий-высокий полог деревьев, которых не должно было существовать. Сквозь листья, похожие на опахала и размером с автомобильную дверь, пробивался тусклый зеленоватый свет. Было тепло и влажно, словно в тропической оранжерее. Я сел. Рука... На ладони не было ни раны, ни даже царапины. Только засохшие, чёрные, будто растительные смолы, разводы.
– Что за хрень? – Собственный голос прозвучал непривычно громко.
Я в лесу… Но… явно не в том, куда можно добраться на электричке. Это словно был лес из алкогольных виде?ний чокнутого ботаника. Возможно, того же Мартыныча. Деревья незнакомых мне видов вздымались в небо, стволы некоторых были толщиной с легковушку. Воздух звенел от стрекота насекомых и странных, мелодичных, почти электронных трелей. Я был в тех же джинсах и мокрой футболке. В руке крепко зажата лямка от рюкзака. Инстинкт выживания заставил проверить содержимое. Старенький планшет (мёртвый, естественно), блокнот, ручка, пачка сухарей и полбутылки тёплой воды. А ещё пакетик с семенами моих «Кровавых королевских», которые я собирался отнести на новую, неполученную работу. Похоже, ирония последовала за мной и в этот мир.
Встал пошатываясь. Голова кружилась. Нужно было понять, где я. Может, это галлюцинация? Передоз от отчаяния? Но все мои органы чувств вопили о пугающей реальности. Запахи были слишком яркими, земля под ногами – слишком твёрдой, а икроножные мускулы – слишком ноющими.
Стоять на месте было бессмысленно, и я пошёл наугад, продираясь сквозь заросли гигантских папоротников. Лес был неестественно тихим. Да, стрекотали цикады-мутанты, но не было слышно птиц. По крайней мере, тех, что я знал. Впереди в кустах что-то громко зашуршало. Я замер, сердце успешно спряталось в район горла и заколотилось. Из-под корней выкатилось... существо. Оно было размером с таксу на шести лапах и переливающимся, как нефть в луже, хитиновым панцирем. Оно проигнорировало меня и начало с аппетитом грызть ножку гигантского гриба, похожего на мухомор, но фиолетового и пульсирующего.
Я медленно выдохнул. Лады. Это сто процентов не наша земля. И уж тем более, не Подмосковье.
Я прошёл примерно ещё час, стараясь двигаться в одном направлении. Лес начал редеть, и я вышел к опушке. Впереди расстилалась холмистая равнина, поросшая высокой, серебристой травой, которая переливалась на ветру. На горизонте, на одном из холмов возвышалось... нечто. Похожее на гигантский, абсурдно сложный термитник, но сделанный из переплетённых живых деревьев, чьи ветви и стволы были сплетены в стены, башни и ажурные мосты. Целый город. Только выращенный, а не построенный.
Во мне тут же шевельнулась надежда. Цивилизация! Значит, будет кому объяснить, что я случайный турист из мира, где нет таких странных лесов.
Только я сделал шаг из-под сени деревьев, как вдруг услышал слева низкий, вибрационный рык, от которого кровь в жилах застыла. Я медленно повернул голову и обосра…млел.
Из-за огромного, покрытого мхом валуна вышла кошка. Вернее, не кошка. Это был саблезубый тигр. Настоящий, чёрт побери. Словно сошедший с картинок учебника истории за 5 класс. Шкура зверюги была покрыта густыми полосами, а клыки, длиной с моё предплечье, блестели в оскаленной пасти. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками были прикованы ко мне с простой и ясной целью: пора обедать. Голод читался в каждом напряжённом движении зверя.
Адреналин ударил в голову, затуманив логику вместе со зрением. Бежать? Да он меня догонит за два прыжка. Кричать? «Помогите, меня хочет сожрать доисторический зверь!» – вряд ли сработает. Я медленно попятился к лесу, но хищник тут же сделал мощный прыжок, отрезая мне путь. Он зарычал, прижимаясь к земле, видимо, собираясь с силами для решающего броска. Я, сглотнув ком слюны, зажмурился, готовясь к тому, что сейчас клыки разорвут моё горло.
В этот момент раздался резкий, пронзительный, почти птичий, свист.
Саблезуб замер, насторожив уши. С холма, со стороны города, по высокой траве мчалось… нечто. Нет, не нечто. Трио двуногих существ. Когда они приблизились, у меня отвисла челюсть. В очередной раз.
Это были... как бы люди? Но не совсем. Антропоморфные волки. Ростом под два метра каждый. Их тела были покрыты короткой, густой шерстью. У одного пепельно-серой, у другого бурой, у третьего – серебристой. Длинные, с острыми когтями на пальцах руки, мощные ноги, и... волчьи головы. Острые уши, длинные морды, оскаленные пасти, из которых доносилось низкое, угрожающее рычание. Существа были одеты в подобие брони из прочной кожи, на боках виднелись изогнутые кинжалы, а в руках – копья с наконечниками из чёрного, словно обсидиан, камня.
«Прямоходящие Волки? Тут что, где-то неподалёку слёт квадроберов?»
Мой мозг, явно повреждённый межпространственным перемещением, просто сдался и отключил критическое восприятие. Ну ладно. Значит, так оно и будет.
Вожак, самый крупный человеко-волк, с пронзительными голубыми глазами и шрамом, рассекающим левую бровь, жестом отдал приказ. Двое других метнули копья. Движения были быстрыми, точными и выверенными. Один наконечник копья вонзился саблезубу в плечо, другой – в бок. Зверь взревел от боли и ярости, развернулся и кинулся на новых противников, окончательно забыв про желание меня схарчить.
Бой был короткий, смертельный и красивый в своей природной жестокости. Волки действовали как единый организм. Они окружали зверя, уворачивались от слепых яростных выпадов, наносили быстрые, точные удары кинжалами в сухожилия и в мягкие ткани. От зверолюдей исходила аура дикой, неукротимой силы и смертоносной грации. Это был танец смерти, и они в нём были ведущими. Через пару минут саблезубый, истекая бурой кровью, уже лежал на земле бездыханный.
Я стоял, прислонившись спиной к дереву, и наблюдал за кровавой сценой, не в силах пошевелиться. Я чувствовал себя ничтожным. Никчёмным. Червём.
Вожак, тот самый, с голубыми глазами, повернулся ко мне. Теперь я разглядел создание получше. Широкая грудная клетка с отчётливыми выпуклостями, чёткий изгиб бёдер под грубой одеждой. Он… был женщиной? Женщиной-волком. Существо подошло ближе, ноздри на волчьей башке трепетали, вдыхая воздух. Она была огромной. Я, со своим немаленьким ростом в 194 сантиметра, едва доставал ей до плеча.
– Ты ещё кто? – её голос был низким, хрипловатым, с бархатным рычащим подтекстом. Речь казалась мне абсолютно незнакомой, но я, к своему изумлению, её понимал. Магия «Лунного зева» или коматозные глюки? А может, побочный эффект того, что меня вырвало из реальности?
– Я... Александр, – выдавил я. Голос предательски сорвался на фальцет. – Человек. Я заблудился.
Волчица медленно обошла меня вокруг, изучая с ног до головы с видом учёного, рассматривающего необычную находку. Её взгляд скользнул по моим джинсам, задержавшись в районе паха. Готов поклясться, что волчица облизнулась при этом. Потом долго рассматривала футболку с полустёртой надписью и рюкзак. Она явно никогда не видела ничего подобного.
– От него не исходит Запаха, – сказал один из других волков, поменьше, с коричневой шерстью. – Ни своего, ни кланового. Ни следа. Как у булыжника на дороге.
– Беспородный, – с откровенным отвращением бросил второй, пепельный.
Голубоглазая волчица остановилась прямо передо мной. Она наклонилась, приблизив морду к моей шее. Я почувствовал её тёплое, влажное дыхание, запах дыма, кожи и дикого зверя. Страх парализовал окончательно. Вот… сейчас. Сейчас она перекусит мне горло, как хотел сделать десять минут назад саблезубый.
Но, не укусила. Она... обнюхивала меня. Долго и пристально, водя кончиком влажного носа по моей коже от ключицы до мочки уха. Её рычание стихло, сменившись на некое задумчивое, глубокое ворчание. Шерсть слегка касалась моего лица, и она была на удивление... мягкой.
– Нет, – тихо сказала она, и я понял, что волчица говорит это скорей для себя. – Не камень. Есть запах... Дождя. И... незнакомой мне, чуждой земли. И... что-то ещё. Сладкое. Тревожное.
Волчица выпрямилась. Её голубые глаза, цвета зимнего неба, впились в меня.
– Я Люция из клана Пепельной Стаи, дочь вожака, – отчеканила она. Голос не допускал возражений. – Ты идёшь с нами, Беспородный. У моего отца будут к тебе вопросы.
