— Ровно неделя, Лолитка, не явишься - притащу сам.
Девушка только фыркнула, от души пнула его в коленку и мигом нырнула в теплый салон такси, предусмотрительно заблокировав за собою дверь, благо, конструкция машины это позволяла. На душе от мелкой пакости немного полегчало. Таксист только иронично глянул на неё в зеркало, покосился на отошедшего назад ведьмака и резко стартанул с места.
Евгения поморщилась, одарила новоявленного Шумахера неприязненным взглядом и устало откинула голову на подлокотник, скомкав в ладони выданную пятисотку.
Через неделю девушка не явилась - чисто из вредности решила опоздать хотя бы на день. На улице опять мело, услужливо целя прямо в лицо усталой и уже откровенно злой Жене. Маршрутка опаздывала, ветер продувал старенький пуховик, встречные машины ослепляли фарами, упырь рядом дымил сигаретой. Благодать.
Кто ж знал, что он таки явится?!
Однако ж явился, резко затормозив прямо Евгенией. Девушка машинально отскочила назад синхронно с мужиком матюгнулась. Дверца распахнулась, второй раз едва не уронив её в снег. Женя наклонилась, поморщилась, столкнувшись взглядом с колючими, холодными малахитовыми глазами.
— Сама сядешь или помочь?
Она прикусила кончик языка, сдерживая очередное ругательство, и под гаденький смешок мужика таки обреченно плюхнулась на кресло, мстительно не стряхнув снег с сапог. Машина плавно тронулась с места. Ведьмак тряхнул головой, чем-то щелкнул около ручника. Девушка с любопытством наклонила голову, но в темноте различила лишь два горящих огонька. Покосилась на молча рулившего Даромира. Что-то он ей сегодня особенно не нравился.
— Злишься? — осторожно закинула она удочку.
Мошенник коротко, но очень выразительно на неё глянул. Так выразительно, что девушка мигом замолкла и отвернулась к окну, потирая замерзшие руки. Пакость явно не удалась.
Весь путь так и прошел в колючей, неуютной тишине. А кнопочка оказалась подогревом, за что порядком продрогшая Евгения была почти благодарна. Почти - потому что приезжать за нею она его точно не просила.
***
— Разувайся, проходи, — небрежно бросил Даромир неловко мнущейся на коврике девушке, порывисто кинул куртку на пуфик и скрылся за дверью на кухню.
Женя поежилась, передернула плечами, нехотя разделась. Прошла к кухне, осторожно выглянула из-за косяка. Ведьмак мимолетно оглянулся, щелкнул включателем чайника.
— В гостиную, на диван.
— Может, прекратишь? — недовольно буркнула в ответ девушка, плечом облокачиваясь о косяк.
— Что? — ровно спросил Даромир.
— Злиться, — с секундной заминкой отозвалась Лель.
— Я злюсь? — фальшиво удивился мошенник, кулаками упираясь в столешницу. — Да ну? На что?
— Даромир!
— О, — ведьмак резко развернулся, подошел к поежившейся и едва не отступившей назад девушке, наклонился, заглянул в глаза, — ты запомнила мое имя.
— Прекрати, — Евгения поморщилась, малодушно отвела глаза.
— Лолитка…
— Прекрати меня так называть! — мигом сбросив всякую робость, рявкнула девушка, вскинув подбородок.
Ведьмак язвительно усмехнулся, выпрямился.
— Хорошо, мармеладка, — сладко пропел и тут же прищурился, холодно и серьезно, — это не шутки. Я ведь просил.
— У меня не было времени, — проглотив раздражение, солгала Женя.
— Кому ты лжешь, мармеладка? — фыркнул в ответ Даромир, и, подхватив под локоток уже возмущенно приоткрывшую рот девушку, потянул её в гостиную.
И Евгения в который раз за вечер смолчала. Магнитные бури, не иначе.
Это было все так же больно, даже больнее, чем в прошлый раз. От позорного рева девушку удержали лишь мягкий, успокаивающий голос, легкие поглаживания и теплое тело под нею. По окончанию у Жени не хватило сил не то, что встать, но и одернуть задранную водолазку. У ведьмака, видимо, тоже, так как он так и остался сидеть с нею на коленях, прижав горячие ладони к плоскому животу и тепло дыша ей на ухо.
А вот тут-то Евгению и потянуло в сон. Пару минут она мужественно боролось с неумолимо надвигающейся дремой, даже попыталась дернуться, но тепло и стресс сделали свое дело, и в очередной раз моргнув, она уже не открыла глаза.
Даромир мягко повернул голову окончательно обмякнувшей девушки, усмехнулся, по достоинству оценив умиротворенную, расслабленную мордашку. Нехотя вынул руки из-под её водолазки, аккуратно уложил вредину на диван, сверху накинув покрывало.
Присел рядом и, еще пару минут полюбовавшись непривычно милой Лолиткой, побрел варить отвар. Ей-то что, она уже спит (надо будет, кстати, распихать, чтобы позвонила матери и разделась), а ему еще целую ночь бдеть.
Сварил, кое-как распихал ничего не соображающую Евгению, заставил наврать матери, что остаётся у институтской подруги, уже сам стащил джинсы и колготки с вновь отключившейся девушки, параллельно не упустив момента чуть-чуть потискать тощее тельце, и заново оценить размер груди (ну не будет же она спать в бюстгальтере?). Накинул сверху одеяло, мимолетно погладил костяшками пальцев по щеке и нехотя поднялся.
***
Проснулась Евгения от стона, тихого, явно приглушенного, но ей хватило и этого. В полной темноте, одна. Резко села, поежилась от какой-то неправильной, непривычной легкости. Откинула покрыло, недоверчиво провела кончиками пальцев по голой коже бедра.
Зло поджала губы, слегка смутившись, когда обнаружилась еще одна пропажа, причем довольно интимная. Дура! Пошарила рукой под подушкой, но, не обнаружив телефона, чертыхнулась и глубоко вздохнула. Одернула едва прикрывающую попу водолазку и нехотя спустила ноги на холодный пол. Что он там, дрочит что ли?
Нет, не дрочил. Лежал, свернувшись клубком, судорожно сжимая одеяло пальцами и уткнувшись в него лицом - как смутно рассмотрела она при свете ночника. Женя обеспокоенно нахмурилась, бесшумно ступая по мягкому ворсу, подошла, тихо позвала:
— Даромир?
Ведьмак крупно вздрогнул, кое-как распрямился, как-то болезненно, устало на неё посмотрел.
— Мармеладка, — скривил губы в кривой ухмылке, — иди досыпай.
— Я…
— Матери ты отзвонилась, вернешься утром. Сейчас три ночи, дороги замело, так что при всем желании, - скованно развел руками, вновь опустил голову на подушку.
— Дар… — возмутилась девушка, но замолкла на полуслове под недружелюбным, откровенно злым взглядом, совсем уже тихо, даже робко спросила, — помочь?
— Чем? — Даромир хмыкнул, натянул одеяло выше. — Ну воды принеси. В холодильнике.
— Ага, — обрадовано согласилась девушка и тут же метнулась на кухню, лишь пару раз при этом запнувшись и один раз врезавшись в косяк.
Свет включать не стала, отчасти именно потому, что не знала, где выключатель. Назад шла уже осторожнее, пристально вглядываясь во мрак под ногами. Много пить ведьмак не стал, глотнул разок и отставил стакан. Девушка тихо вздохнула и неловко помявшись, присела на край кровати. Просто так оставить его она не смогла. Почему? Об этом Женя предпочла не думать.
— Даромир…
— Ну что? — измученно выдохнул в ответ мошенник, откинувшись на подушку и прикрыв глаза.
— Что с тобой?
— Откат, — таки соизволил ответить он, — и тот, кто навредит, ответит дважды, — явно что-то процитировал ведьмак.
— Я, — Женя запнулась, нерешительно прикусила губу, — помочь?
Даромир приоткрыл глаза, пару секунд оценивающе её разглядывал.
— Иди сюда, — протянул ладонь, нагло усмехнулся, — потискать хочу.
Девушка нахмурилась, раздраженно поджала губы. Прищурившись, склонила голову к плечу, мрачно заметила:
— Уже полапал.
— Тогда мне было значительно… — ведьмак охнул, прижал ладонь к сердцу, но уже спустя пару секунд вновь продолжил, уже откровенно ухмыляясь, — значительно лучше.
— И сейчас полегчает?
— Морально - да, — честно отозвался Даромир, вновь протягивая ладонь.
И Женя, мысленно обреченно вздохнув, вложила в неё свою собственную. Ну не дура ли? Руку тут же сжали, утянули глубже на кровать, к себе под бок. Женя поежилась, но дергаться и материться не стала, сама поддалась, как-никак. Тем более, мошенник, вопреки словам, наглеть не спешил - накинул сверху покрывало, плотно прижал к себе, уткнувшись лицом в шею девушки, вздрагивая и резко вздыхая при очередном приступе. И примерно через полчаса Евгения расслабилась, даже сама приобняла его за плечи и запустила пальцы в густые волосы. Шепотом спросила:
— Долго еще?
Даромир хмыкнул, длинно выдохнул:
— С час.
Девушка только кисло усмехнулась - что-то её происходящее не радовало. Совсем, хотя должно было бы. Напротив, мошенника было жалко, особенно в моменты очередного судорожного вздоха - слишком хорошо Женя помнила это состояние. А уж учитывая «ответит дважды».
Час тянулся долго и нудно, к концу девушка была уже так измотана, что простила мошеннику все его прегрешения (но только при условии возвращения денег, конечно). И это уже само за себя говорило, учитывая её злопамятность. И Даромир, кажется, почувствовав это, начал наглеть. Горячая ладонь как-то незаметно переползла выше, с талии на спину, задирая итак приподнятую водолазку. Заметила Женя это только тогда, когда неловко поерзав, случайно прижалась голым животом к горячей коже ведьмака.
Вздрогнула, заморгала и возмущённо скривив губы, уперлась ладонью ему в плечо.
— Ты!
— Я, — нагло муркнули в ответ, — ну дай немного потрогать.
— Сними проститутку! — совсем не женственно рявкнула Евгения, выворачиваясь из неожиданно цепких рук.
— Не хочу, противно, — капризно отозвался Даромир и уже откровенно просяще добавил, — совсем чуть-чуть, совсем уж наглеть не буду.
— Уже не больно? — мрачно поинтересовалась Женя, замерев, дабы нормализовать дыхание и накопить сил для решающего рывка.
— Не совсем, но гораздо легче.
— Я ведь уже с женихом своим знакома должна быть, — ядовито буркнула девушка, ерзая, — ай-яй-яй, на судьбу его покушаешься.
Ведьмак как-то странно хмыкнул, обнял крепче. Евгения вздохнула, и смирившись, обмякла. В конце концов, мошенник был приятно тепленький и… ей было интересно и определенно приятно, тело требовало человеческого тепла, подтачивая недоверие разума. Тем более в темноте было и не так уж и стыдно. Даромир про себя улыбнулся, с удовольствием уткнулся носом в пушистые пряди.
— Знаешь, мне уже не хочется тебя придушить, — шепнул на ухо, кончиками пальцев нежно поглаживая бугорки позвонков.
— А мне еще хочется, — ехидно отозвалась Женя, ежась и выгибая спину.
— Это потому, что ты вредная, — убежденно заверил её ведьмак, — спатки?
Девушка фыркнула, и таки перекрутилась в его руках, параллельно как бы случайно заехав ему локтем по печени. Даромир поморщился и прижал к себе тонкое тело ближе, устроив ладонь на её голом животе. Женя коротко поерзала, положила свою руку поверх его.
— Перетащишь одеяло - скину с кровати.
— И тебе спокойной ночи, мармеладка.
Будь Евгения чуть пободрее, обязательно бы ответила, но сейчас ей было слишком лень.
Утро началось с копошения под боком, и настойчивым шипением «Да отпусти ты меня!». Девушка недовольно вздохнула и нехотя разжала руки, выпуская грелку.
Грелка фыркнула и исчезла, напоследок облапав за её талию.
А вернулась холодная и больно бодрая. Сходу огладила ледяными, влажными ладонями то, до чего дотянулась. Женя сонно передернула плечами, попыталась отпихнуть и вывернуться, но, увы, не преуспела.
— С-скотина! — невнятно пробормотала, нехотя приоткрывая правый глаз.
— Ага, — охотно согласился Даромир, садясь и перетаскивая вялую девушку себе на колени. — Еще какая.
Евгения зевнула и уронила голову ему на плечо, решив притвориться трупом. Возмущаться и строить из себя недотрогу после ночи в одной постели было как-то глупо и, откровенно сказать, лень. А злиться толком с утра у неё никогда не получалось. Ведьмак усмехнулся, провел ладонями по её спине, спустился на голую поясницу и чуть ниже. Девушка передернула плечами, мрачно буркнула:
— А по морде?
— Мармеладка, один вопрос и отстану.
— Н-ню? — Женя даже соизволила заинтригованно приоткрыть глаза, уже почти привычно проигнорировав "мармеладку".
— Ты заводила новые знакомства в этом месяце?
— А тебе-то что? — подозрительно осведомилась Евгения, едва вновь не засыпая.
— Ответь и я отстану.
— Только в начале, — покорно выдохнула вместе с зевком, покосилась в сторону окна, нахмурилась и тревожно приподняла голову, заметив, что на улице еще темно, а спальню освещают лишь торшер и ночник. — Сколько времени?
— Полшестого, — легко, удовлетворенно отозвался Даромир, тщательно затирая в голосе злорадство.
Женя застыла, переваривая информацию, а после и сдерживая порыв придушить мошенника подушкой. Даже немного проснулась. Медленно выдохнула:
— С-сука.
— Привыкай, — фыркнул в ответ ведьмак, аккуратно уложил злобно сверлящую его взглядом девушку обратно на постель, — порой до тебя так туго доходит, мармеладка.
И быстро наклонившись, чмокнул её в лоб и накинул сверху одеяло. К тому времени, когда Евгения выпуталась из него, Даромира и след простыл. Догонять она не стала, ибо ну его, а уткнувшись лицом в подушку, уже через пару минут вновь уснула.
А проснулась уже около одиннадцати утра, судя по её ощущениям. Лениво потянулась, приоткрыла глаза, одернула водолазку. Даромира слышно не было, лишь где-то отдаленно бубнил телевизор. Женя оглянулась, при свете дня рассматривая спальню ведьмака.
Светлая и теплая, главным образом за счет большого окна и бежевых обоев. Небольшая, очень уютная, из мебели только большая двуспальная кровать, тумбочка по правую её сторону и шкаф на всю стену. На полу большой ковер, в одном из углов здоровый, пышный фикус, единственно свободная стена, не занятая ни окном, ни шкафом, ни кроватью, разрисована какими-то рунами. Девушка фыркнула, села, опустила ступни на длинный, мягкий ворс.
Вновь глянулась, заметив на краю кровати аккуратную стопку своей одежды. Встала, поспешно оделась, неловко одернув вновь задравшуюся водолазку. Стало как-то стыдно, Женя медленно выдохнула, загоняя это поглубже - мошенник, сто процентов, язык за зубами держать не станет и неприменет в очередной раз съехидничать насчет её девственности.
Неловко замялась перед дверью, но внутренне передернувшись, решительно взялась за ручку. Колдунишка обнаружился на кухне, одетый, уже что-то меланхолично помешивающий. Что-то кипящее, зеленое и одурительно пахнущее травами. Спокойно покосился на неё, фыркнул, оценив растрепанные волосы и сонную мордашку.
— Иди умывайся, полотенце на стиральной машинке, расческа на зеркале. Потом приходи на завтрак, после отвезу домой. Ну, — быстро добавил, заметив недовольную гримасу, — или вызову такси.
Девушка только фыркнула, от души пнула его в коленку и мигом нырнула в теплый салон такси, предусмотрительно заблокировав за собою дверь, благо, конструкция машины это позволяла. На душе от мелкой пакости немного полегчало. Таксист только иронично глянул на неё в зеркало, покосился на отошедшего назад ведьмака и резко стартанул с места.
Евгения поморщилась, одарила новоявленного Шумахера неприязненным взглядом и устало откинула голову на подлокотник, скомкав в ладони выданную пятисотку.
Глава 2. Я давно смотрю в его глаза
Через неделю девушка не явилась - чисто из вредности решила опоздать хотя бы на день. На улице опять мело, услужливо целя прямо в лицо усталой и уже откровенно злой Жене. Маршрутка опаздывала, ветер продувал старенький пуховик, встречные машины ослепляли фарами, упырь рядом дымил сигаретой. Благодать.
Кто ж знал, что он таки явится?!
Однако ж явился, резко затормозив прямо Евгенией. Девушка машинально отскочила назад синхронно с мужиком матюгнулась. Дверца распахнулась, второй раз едва не уронив её в снег. Женя наклонилась, поморщилась, столкнувшись взглядом с колючими, холодными малахитовыми глазами.
— Сама сядешь или помочь?
Она прикусила кончик языка, сдерживая очередное ругательство, и под гаденький смешок мужика таки обреченно плюхнулась на кресло, мстительно не стряхнув снег с сапог. Машина плавно тронулась с места. Ведьмак тряхнул головой, чем-то щелкнул около ручника. Девушка с любопытством наклонила голову, но в темноте различила лишь два горящих огонька. Покосилась на молча рулившего Даромира. Что-то он ей сегодня особенно не нравился.
— Злишься? — осторожно закинула она удочку.
Мошенник коротко, но очень выразительно на неё глянул. Так выразительно, что девушка мигом замолкла и отвернулась к окну, потирая замерзшие руки. Пакость явно не удалась.
Весь путь так и прошел в колючей, неуютной тишине. А кнопочка оказалась подогревом, за что порядком продрогшая Евгения была почти благодарна. Почти - потому что приезжать за нею она его точно не просила.
***
— Разувайся, проходи, — небрежно бросил Даромир неловко мнущейся на коврике девушке, порывисто кинул куртку на пуфик и скрылся за дверью на кухню.
Женя поежилась, передернула плечами, нехотя разделась. Прошла к кухне, осторожно выглянула из-за косяка. Ведьмак мимолетно оглянулся, щелкнул включателем чайника.
— В гостиную, на диван.
— Может, прекратишь? — недовольно буркнула в ответ девушка, плечом облокачиваясь о косяк.
— Что? — ровно спросил Даромир.
— Злиться, — с секундной заминкой отозвалась Лель.
— Я злюсь? — фальшиво удивился мошенник, кулаками упираясь в столешницу. — Да ну? На что?
— Даромир!
— О, — ведьмак резко развернулся, подошел к поежившейся и едва не отступившей назад девушке, наклонился, заглянул в глаза, — ты запомнила мое имя.
— Прекрати, — Евгения поморщилась, малодушно отвела глаза.
— Лолитка…
— Прекрати меня так называть! — мигом сбросив всякую робость, рявкнула девушка, вскинув подбородок.
Ведьмак язвительно усмехнулся, выпрямился.
— Хорошо, мармеладка, — сладко пропел и тут же прищурился, холодно и серьезно, — это не шутки. Я ведь просил.
— У меня не было времени, — проглотив раздражение, солгала Женя.
— Кому ты лжешь, мармеладка? — фыркнул в ответ Даромир, и, подхватив под локоток уже возмущенно приоткрывшую рот девушку, потянул её в гостиную.
И Евгения в который раз за вечер смолчала. Магнитные бури, не иначе.
Это было все так же больно, даже больнее, чем в прошлый раз. От позорного рева девушку удержали лишь мягкий, успокаивающий голос, легкие поглаживания и теплое тело под нею. По окончанию у Жени не хватило сил не то, что встать, но и одернуть задранную водолазку. У ведьмака, видимо, тоже, так как он так и остался сидеть с нею на коленях, прижав горячие ладони к плоскому животу и тепло дыша ей на ухо.
А вот тут-то Евгению и потянуло в сон. Пару минут она мужественно боролось с неумолимо надвигающейся дремой, даже попыталась дернуться, но тепло и стресс сделали свое дело, и в очередной раз моргнув, она уже не открыла глаза.
Даромир мягко повернул голову окончательно обмякнувшей девушки, усмехнулся, по достоинству оценив умиротворенную, расслабленную мордашку. Нехотя вынул руки из-под её водолазки, аккуратно уложил вредину на диван, сверху накинув покрывало.
Присел рядом и, еще пару минут полюбовавшись непривычно милой Лолиткой, побрел варить отвар. Ей-то что, она уже спит (надо будет, кстати, распихать, чтобы позвонила матери и разделась), а ему еще целую ночь бдеть.
Сварил, кое-как распихал ничего не соображающую Евгению, заставил наврать матери, что остаётся у институтской подруги, уже сам стащил джинсы и колготки с вновь отключившейся девушки, параллельно не упустив момента чуть-чуть потискать тощее тельце, и заново оценить размер груди (ну не будет же она спать в бюстгальтере?). Накинул сверху одеяло, мимолетно погладил костяшками пальцев по щеке и нехотя поднялся.
***
Проснулась Евгения от стона, тихого, явно приглушенного, но ей хватило и этого. В полной темноте, одна. Резко села, поежилась от какой-то неправильной, непривычной легкости. Откинула покрыло, недоверчиво провела кончиками пальцев по голой коже бедра.
Зло поджала губы, слегка смутившись, когда обнаружилась еще одна пропажа, причем довольно интимная. Дура! Пошарила рукой под подушкой, но, не обнаружив телефона, чертыхнулась и глубоко вздохнула. Одернула едва прикрывающую попу водолазку и нехотя спустила ноги на холодный пол. Что он там, дрочит что ли?
Нет, не дрочил. Лежал, свернувшись клубком, судорожно сжимая одеяло пальцами и уткнувшись в него лицом - как смутно рассмотрела она при свете ночника. Женя обеспокоенно нахмурилась, бесшумно ступая по мягкому ворсу, подошла, тихо позвала:
— Даромир?
Ведьмак крупно вздрогнул, кое-как распрямился, как-то болезненно, устало на неё посмотрел.
— Мармеладка, — скривил губы в кривой ухмылке, — иди досыпай.
— Я…
— Матери ты отзвонилась, вернешься утром. Сейчас три ночи, дороги замело, так что при всем желании, - скованно развел руками, вновь опустил голову на подушку.
— Дар… — возмутилась девушка, но замолкла на полуслове под недружелюбным, откровенно злым взглядом, совсем уже тихо, даже робко спросила, — помочь?
— Чем? — Даромир хмыкнул, натянул одеяло выше. — Ну воды принеси. В холодильнике.
— Ага, — обрадовано согласилась девушка и тут же метнулась на кухню, лишь пару раз при этом запнувшись и один раз врезавшись в косяк.
Свет включать не стала, отчасти именно потому, что не знала, где выключатель. Назад шла уже осторожнее, пристально вглядываясь во мрак под ногами. Много пить ведьмак не стал, глотнул разок и отставил стакан. Девушка тихо вздохнула и неловко помявшись, присела на край кровати. Просто так оставить его она не смогла. Почему? Об этом Женя предпочла не думать.
— Даромир…
— Ну что? — измученно выдохнул в ответ мошенник, откинувшись на подушку и прикрыв глаза.
— Что с тобой?
— Откат, — таки соизволил ответить он, — и тот, кто навредит, ответит дважды, — явно что-то процитировал ведьмак.
— Я, — Женя запнулась, нерешительно прикусила губу, — помочь?
Даромир приоткрыл глаза, пару секунд оценивающе её разглядывал.
— Иди сюда, — протянул ладонь, нагло усмехнулся, — потискать хочу.
Девушка нахмурилась, раздраженно поджала губы. Прищурившись, склонила голову к плечу, мрачно заметила:
— Уже полапал.
— Тогда мне было значительно… — ведьмак охнул, прижал ладонь к сердцу, но уже спустя пару секунд вновь продолжил, уже откровенно ухмыляясь, — значительно лучше.
— И сейчас полегчает?
— Морально - да, — честно отозвался Даромир, вновь протягивая ладонь.
И Женя, мысленно обреченно вздохнув, вложила в неё свою собственную. Ну не дура ли? Руку тут же сжали, утянули глубже на кровать, к себе под бок. Женя поежилась, но дергаться и материться не стала, сама поддалась, как-никак. Тем более, мошенник, вопреки словам, наглеть не спешил - накинул сверху покрывало, плотно прижал к себе, уткнувшись лицом в шею девушки, вздрагивая и резко вздыхая при очередном приступе. И примерно через полчаса Евгения расслабилась, даже сама приобняла его за плечи и запустила пальцы в густые волосы. Шепотом спросила:
— Долго еще?
Даромир хмыкнул, длинно выдохнул:
— С час.
Девушка только кисло усмехнулась - что-то её происходящее не радовало. Совсем, хотя должно было бы. Напротив, мошенника было жалко, особенно в моменты очередного судорожного вздоха - слишком хорошо Женя помнила это состояние. А уж учитывая «ответит дважды».
Час тянулся долго и нудно, к концу девушка была уже так измотана, что простила мошеннику все его прегрешения (но только при условии возвращения денег, конечно). И это уже само за себя говорило, учитывая её злопамятность. И Даромир, кажется, почувствовав это, начал наглеть. Горячая ладонь как-то незаметно переползла выше, с талии на спину, задирая итак приподнятую водолазку. Заметила Женя это только тогда, когда неловко поерзав, случайно прижалась голым животом к горячей коже ведьмака.
Вздрогнула, заморгала и возмущённо скривив губы, уперлась ладонью ему в плечо.
— Ты!
— Я, — нагло муркнули в ответ, — ну дай немного потрогать.
— Сними проститутку! — совсем не женственно рявкнула Евгения, выворачиваясь из неожиданно цепких рук.
— Не хочу, противно, — капризно отозвался Даромир и уже откровенно просяще добавил, — совсем чуть-чуть, совсем уж наглеть не буду.
— Уже не больно? — мрачно поинтересовалась Женя, замерев, дабы нормализовать дыхание и накопить сил для решающего рывка.
— Не совсем, но гораздо легче.
— Я ведь уже с женихом своим знакома должна быть, — ядовито буркнула девушка, ерзая, — ай-яй-яй, на судьбу его покушаешься.
Ведьмак как-то странно хмыкнул, обнял крепче. Евгения вздохнула, и смирившись, обмякла. В конце концов, мошенник был приятно тепленький и… ей было интересно и определенно приятно, тело требовало человеческого тепла, подтачивая недоверие разума. Тем более в темноте было и не так уж и стыдно. Даромир про себя улыбнулся, с удовольствием уткнулся носом в пушистые пряди.
— Знаешь, мне уже не хочется тебя придушить, — шепнул на ухо, кончиками пальцев нежно поглаживая бугорки позвонков.
— А мне еще хочется, — ехидно отозвалась Женя, ежась и выгибая спину.
— Это потому, что ты вредная, — убежденно заверил её ведьмак, — спатки?
Девушка фыркнула, и таки перекрутилась в его руках, параллельно как бы случайно заехав ему локтем по печени. Даромир поморщился и прижал к себе тонкое тело ближе, устроив ладонь на её голом животе. Женя коротко поерзала, положила свою руку поверх его.
— Перетащишь одеяло - скину с кровати.
— И тебе спокойной ночи, мармеладка.
Будь Евгения чуть пободрее, обязательно бы ответила, но сейчас ей было слишком лень.
Утро началось с копошения под боком, и настойчивым шипением «Да отпусти ты меня!». Девушка недовольно вздохнула и нехотя разжала руки, выпуская грелку.
Грелка фыркнула и исчезла, напоследок облапав за её талию.
А вернулась холодная и больно бодрая. Сходу огладила ледяными, влажными ладонями то, до чего дотянулась. Женя сонно передернула плечами, попыталась отпихнуть и вывернуться, но, увы, не преуспела.
— С-скотина! — невнятно пробормотала, нехотя приоткрывая правый глаз.
— Ага, — охотно согласился Даромир, садясь и перетаскивая вялую девушку себе на колени. — Еще какая.
Евгения зевнула и уронила голову ему на плечо, решив притвориться трупом. Возмущаться и строить из себя недотрогу после ночи в одной постели было как-то глупо и, откровенно сказать, лень. А злиться толком с утра у неё никогда не получалось. Ведьмак усмехнулся, провел ладонями по её спине, спустился на голую поясницу и чуть ниже. Девушка передернула плечами, мрачно буркнула:
— А по морде?
— Мармеладка, один вопрос и отстану.
— Н-ню? — Женя даже соизволила заинтригованно приоткрыть глаза, уже почти привычно проигнорировав "мармеладку".
— Ты заводила новые знакомства в этом месяце?
— А тебе-то что? — подозрительно осведомилась Евгения, едва вновь не засыпая.
— Ответь и я отстану.
— Только в начале, — покорно выдохнула вместе с зевком, покосилась в сторону окна, нахмурилась и тревожно приподняла голову, заметив, что на улице еще темно, а спальню освещают лишь торшер и ночник. — Сколько времени?
— Полшестого, — легко, удовлетворенно отозвался Даромир, тщательно затирая в голосе злорадство.
Женя застыла, переваривая информацию, а после и сдерживая порыв придушить мошенника подушкой. Даже немного проснулась. Медленно выдохнула:
— С-сука.
— Привыкай, — фыркнул в ответ ведьмак, аккуратно уложил злобно сверлящую его взглядом девушку обратно на постель, — порой до тебя так туго доходит, мармеладка.
И быстро наклонившись, чмокнул её в лоб и накинул сверху одеяло. К тому времени, когда Евгения выпуталась из него, Даромира и след простыл. Догонять она не стала, ибо ну его, а уткнувшись лицом в подушку, уже через пару минут вновь уснула.
А проснулась уже около одиннадцати утра, судя по её ощущениям. Лениво потянулась, приоткрыла глаза, одернула водолазку. Даромира слышно не было, лишь где-то отдаленно бубнил телевизор. Женя оглянулась, при свете дня рассматривая спальню ведьмака.
Светлая и теплая, главным образом за счет большого окна и бежевых обоев. Небольшая, очень уютная, из мебели только большая двуспальная кровать, тумбочка по правую её сторону и шкаф на всю стену. На полу большой ковер, в одном из углов здоровый, пышный фикус, единственно свободная стена, не занятая ни окном, ни шкафом, ни кроватью, разрисована какими-то рунами. Девушка фыркнула, села, опустила ступни на длинный, мягкий ворс.
Вновь глянулась, заметив на краю кровати аккуратную стопку своей одежды. Встала, поспешно оделась, неловко одернув вновь задравшуюся водолазку. Стало как-то стыдно, Женя медленно выдохнула, загоняя это поглубже - мошенник, сто процентов, язык за зубами держать не станет и неприменет в очередной раз съехидничать насчет её девственности.
Неловко замялась перед дверью, но внутренне передернувшись, решительно взялась за ручку. Колдунишка обнаружился на кухне, одетый, уже что-то меланхолично помешивающий. Что-то кипящее, зеленое и одурительно пахнущее травами. Спокойно покосился на неё, фыркнул, оценив растрепанные волосы и сонную мордашку.
— Иди умывайся, полотенце на стиральной машинке, расческа на зеркале. Потом приходи на завтрак, после отвезу домой. Ну, — быстро добавил, заметив недовольную гримасу, — или вызову такси.
