— Какая щедрость, — буркнула Евгения, разворачиваясь.
Умыться и правда бы не помешало. Холодная вода окончательно разогнала сон, вернув бодрость и… вредность. Девушка наскоро причесалась, порой морщась от боли, кое-как заплела волосы и вышла из ванной. Прислонилась плечом к косяку.
— Что это? — кивнула в сторону подозрительного варева.
— Суп, — не оборачиваясь, муркнул Даромир, копаясь в навесном шкафу.
— Зелёный? — Женя скептически выгнула бровь.
— Ага, — ведьмак наконец нашел какой-то мешочек, вновь вернулся к плите, и развязав тонкие тесемки, щедро опрокинул его содержимое в кастрюлю, — еще пара минут и готово.
Евгения даже немного опешила, склонила голову к плечу:
— Ты всерьез думаешь, что я буду это есть? Ведь в прошлый раз именно после того, как я у тебя поела, мне и стало плохо.
— Сама-то веришь в то, что городишь? Будешь, — мимолетно оглянувшись через плечо, чересчур ласково пообещал ведьмак, — куда ты денешься - без обеда не выпущу. Уверяю, это съедобно и даже полезно.
Спорить девушка не стала, сразу поверив в его "не выпущу". И она действительно не особо верила в то, что сказала, пусть даже это было единственным объяснением произошедшего. Просто приняла эти странности как данность, но мысленно пообещала себе от души отыграться на нем в следующий раз.
— Что ты только что туда добавил? — на выдохе произнесла Женя, нехотя отталкиваясь от косяка, прошла вглубь и плюхнулась на диван.
Даромир оглянулся, продолжая помешивать «суп», улыбнулся, на этот раз более дружелюбно и расслабленно.
— Это семена травки, название которой ничего тебе не даст. Скажу лишь то, что вкус тебе понравится.
Девушка молча закатила глаза, опять смолчав. Не то, чтобы она всерьез его опасалась, но все еще не доверяла. Провести весь день в туалете не хотелось, но пахло действительно очень вкусно. Женя про себя усмехнулась и откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди. Ведьмак, оглянувшись, как-то тихо, светло улыбнулся.
А уже через пару минут перед ней очутилась полная подозрительного варева тарелка. Евгения приподняла брови, недоверчиво помешала «суп» ложкой. Даромир фыркнул, плюхнулся напротив и принялся за еду, подавая пример и немного развеивая её подозрительность. Вздохнув, девушка зачерпнула, осторожно попробовала. Оказалось действительно вкусно: чуть сладко, но в тоже время отдавало и соленым, и чуть пряностью. Женя облизнулась, удивленно приподняла брови:
— Здесь есть сыр?
— Ага, — охотно подтвердил ведьмак, глядя на неё из-под полуприкрытых век.
На этом так и не начавшийся разговор затих, ибо девушка мысленно плюнула на свои опасения и с охотой принялась за еду. Может, и в мошеннике есть что-то хорошее. Умение готовить, к примеру. После ведьмак, как и обещал, вызвал такси и несмотря на недружелюбное шипение Евгении, помог ей одеться и проводил до на редкость оперативно прибывшей машины.
И уже в машине девушка задумчиво сцепила руки на коленях, пусто глядя перед собой. Домой как-то уже не особо и хотелось. Женя невесело хмыкнула, кое-как выплывая из мыслей.
Будь у него характер попроще, она бы на нем женилась: хозяйственный, с жилплощадью и постоянным источником заработка (пусть и таким своеобразным). Только больно властный.
***
День был как день. Самый обычный, как сотня предыдущих, не считая опять пересоленного завтрака (а такая тенденция у Жени продолжалась вот уже полнедели). Все то же хмурое, озлобленное утро, вялые сборы на работу и гонки по льду в попытке не заработать штраф. Затем бумажки, бумажки, полчаса на обед, и снова бумажки. Так что настроение к концу дня у Евгении было привычно средне-дерьмовое.
А еще Женя никогда не отличалась наивностью, так что зачем за нею следуют двое криминальной наружности молодцев, поняла сразу. Но бежать не стала, прекрасно понимая, что удрать не получится. На каблуках, да с её выносливостью.
Местность, увы, была бесперспективная: гаражи, причем в значительном отдалении от жилых домов, немноголюдные даже в самые свои лучшие дни. Женя тихо выдохнула, неосознанно ускорила шаг, нервно сжимая кулаки в карманах и мысленно кляня себя за излишнюю жадность. Баллончик был бы сейчас весьма кстати.
Сердце уже давно подскочило к горлу, за громким стуком мешая отслеживать перемещения преследователей.
Но внезапно ставший громче скрип снега она все же услышала, и, не выдержав таки напряжения, подгоняемая инстинктом самосохранения, сорвалась на бег. Сзади матюгнулись и сорвались следом. Расчет Евгении был верен - убежать не получилось, уже через пару секунд её слабо ухватили за капюшон... однако "спасение" пришло откуда его не ждали.
Гололед.
Девушка, ахнув, больнюче шлепнулась спину, сбив с ног и одного из молодцев, кое-как очухавшись от внезапной боли, быстро, цепляясь ладонями за колючий лед, поползла дальше, а краем глаза заметив движение справа, не думая ударила ногой. Рядом с громкий матом шлепнулось еще одно тело.
Женя вновь поскользнулась, испуганно всхлипнула и беспомощно растянулась - за ногу жестко ухватили, потянули назад. Девушка дернулась, перевернувшись на спину, попыталась пнуть его, но безуспешно. Внезапный рывок назад и пискнув, Евгения оказалась под тяжелым телом. Молодцы очухались и ухмыляясь, да коротко, лающе переговариваясь и смеясь, принялись… раздевать её?
Девушка задохнулась от догадки, принялась брыкаться с удвоенной силой, порой безуспешно пытаясь закричать, но раз за разом оказываясь заткнутой. Ужас происходящего накатил всепоглощающей волной, лишая сил и последних остатков спокойствия.
Визг тормозов под самым ухом она услышала далеко не сразу, а будто с опозданием, только когда смогла вздохнуть полной грудью, освободившись от навалившегося сверху тела.
-… шели вон! И побыстрее, — твердо и жестко скомандовал подозрительно знакомый голос.
Девушка выдохнула, позволила себе на секунду облегченно прикрыть глаза и, дрожащей рукой кое-как поправив съехавшую на лицо шапку, опираясь голой рукой о лед, еле-еле приподнялась.
Первым делом её немного расфокусированный взгляд выхватил злющие зеленые глаза, даже, кажется, как-то неестественно святящиеся. Потом было дуло пистолета, направленное чуть выше её головы. Женя поспешно оглянулась - ублюдки, ухмыляясь, медленно отступали назад, подняв руки вверх.
Евгения вздрогнула, сглотнула и единым порывом поднялась и кое-как завалилась в машину, попутно, кажется, нехило ушибившись бедром. Захлопнула дверь. Машина резко тронулась, Женя вздрогнула и пусто уставилась перед собой, зябко зажав ладони между коленями. В голове у неё не было не единой мысли, лишь медленно, горячо начинала разливаться по телу боль.
Более-менее очнулась Евгения уже сидя на кухне ведьмака, все еще одетая и, честно сказать, на грани истерики. А уж тихий голос, ласково, сочувствующе упрашивающий её разжать пальцы, стал последней каплей.
Женя судорожно вздохнула, чувствуя, как резко приливает жар к глазам, всхлипнула и полноценно заревела. Ведьмак вздохнул, и кое-как расцепив сведенные судорогой пальцы, отнял у неё сумку, быстро стянул пуховик и крепко обнял, подставив плечо.
Плакала девушка долго, до неимоверной боли в висках и воспалившихся, опухших глаз, до полного опустошения и запершившего горла. Даромир же послушно сидел, позволяя использовать себя в качестве жилетки, гладя по вздрагивающей спине и что-то ласково шепча ей на ухо. А только заметив, что девушка чуть-чуть успокоилась, нехотя разжал руки:
— Нужно обработать царапины, мармеладка, — невесело улыбнулся, и оставив все еще редко всхлипывающую девушку на диване, метнулся к аптечке, традиционно расположенной в верхнем крайнем шкафчике.
Быстро вынул бинты, пластыри и зеленку. Обернувшись, успокаивающе улыбнулся немного встревожившейся Жене, приглашающе протянул ей руку. В целом, процесс промывания и лечения уже вконец измотанная Евгения перенесла стойко и спокойно, не считая многочисленных гримас, тихого шипения и недружелюбных взглядов. К концу Даромир уже откровенно усмехался, перебинтовывая её больше всего пострадавшие ладони.
— Зима, мармеладка, — будто бы отвлеченно обронил, завязывая последний бантик, — а ты даже без перчаток.
Девушка с трудом ухмыльнулась, морщась от прострелившей голову боли:
— Забыла.
— Ну и бестолочь, — выдохнул ведьмак, на мгновение прикрыв глаза, улыбнувшись, отступил назад, — умывайся, я пока достану обезболивающее.
Тихо хлопнула, закрываясь, дверь, девушка сглотнула и медленно повернулась к раковине, невесело хмыкнула, увидев свое зареванное отражение, открыла воду и залипла на разбивающуюся о идеально белый кафель струю. Впрочем, очнулась более-менее быстро, кое-как, и то, частично намочив бинты, умылась. Передернула плечами и вышла из ванной.
Даромир обнаружился опять на кухне, Женя нерешительно замерла на пороге. Он обернулся, улыбнулся и протянул стакан.
И Евгения не стала возражать, послушно взяла его и выпила горьковатую, холодную жидкость. Облизнулась и устало посмотрела на ведьмака. Тот усмехнулся и указал на дверь:
— Спатки, мармеладка. Где спальня ты знаешь.
Девушка дернула плечом, вяло хмыкнула и побрела в указанном направлении. Усталость навалилась с новой силой, явно усиленная гадостью в стакане. Мысль вернуться домой ей даже в голову не пришла - слишком далеко, долго, а после и нервно для всей семьи. Уж лучше отоспаться и отбрехаться по возвращению.
Дошла да кровати Женя уже из последних сил, и не раздеваясь, плюхнулась на пушистый плед, вырубившись где-то в процессе падения. Кажется, её раздевали, мягко, осторожно, явно стараясь не разбудить, а после приподняв, укрыли и тепло прижались сбоку.
Вякать полуспящая Евгения не стала - было лениво и хорошо, тем более некрофилии за Даромиром она раньше замечала, а по мозгам она ему обязательно проедется утром.
Проснулась Евгения на диво выспавшаяся и бодрая, потянулась, зевнула, по давней привычке высунула ноги из-под одеяла, попыталась скинуть руку со своей талии, но не преуспела. Ведьмак спал.
Девушка даже дергаться перестала, дабы не разбудить, повернула голову. Надо же, и придушить уже почти не хотелось. Женя подавила желание провести пальцами по ровной спинке носа, очертить резкий излом брови, коснуться рыжих волос. Красивый… когда молчит.
Тонкие веки дрогнули и поднялись, обнажая сонный малахит глаз. Девушка едва успела отвести взгляд, едва заметно покраснев. Даромир вздохнул, вновь прикрыл глаза, повел плечами и прижал Женю к себе ближе. Она брыкнулась, раздраженно фыркнула.
— Какого черты я опять в твоей постели?
— Имеешь что-то против? — лениво поинтересовался ведьмак, обжигая ей ухо горячим дыханием.
Девушка из чистой вредности отклонилась, наморщила нос.
— Да, — и без перехода спросила, — как ты оказался там?
— Тебе правду или правдоподобно соврать? — с явной насмешкой в голосе съехидничал Даромир.
— Правду, — мрачно отозвалась Женя.
— Будущее увидел.
— Я сказала правду говори! — недовольно взбрызнулась она.
— Я сказал. Верить или не верить уже решать уже тебе.
— Мошенник ты, — с обидой буркнула Евгения, запрокидывая голову. И тут же ехидно скривила губы, покосилась на уже более-менее проснувшегося Даромира, — где там мой жених?
Он хмыкнул, откровенно насмешливо усмехнулся.
— Знаешь, мармеладка, до тебя определенно очень туго доходит. Но ладно, спишем это на отсутствие опыта.
Девушка нахмурилась, в нехорошем предчувствии приподнялась на локтях:
— Что ты имеешь в виду?
— Ладненько, — Даромир тоже приподнялся, — начнем сначала. Что я сказал твоей матери?
— Что я скоро встречу кого-то там, — закатила глаза Женя.
— Когда я говорю скоро, я имею ввиду период от пары часов до пары недель. Ты сказала, что не с кем не знакомилась после нашей встречи, а в то время, когда я давал предсказание, вы еще не видели друг друга и никак не пересекались. Только ты не посчитала меня. Спустя какое время мы встретились?
Девушка моргнула, облизнулась, уже догадавшись к чему клонит мошенник , тихо, хрипло ответила:
— Неделю.
— Ну, вот видишь, — ведьмак упал обратно на подушку, — ты не безнадежна.
— Ты?! — резко скинув его руку с талии, девушка резко села, обернулась лицом к безмятежно улыбающемуся Даромиру.
— А что не так? Это, кстати, объясняет, почему я так мало в отношении тебя увидел.
— Ты мошенник!
— У меня, к твоему сведенью, есть и официальная работа.
— Это ты сейчас презентуешь себя? — девушка от удивления даже брови приподняла.
— Типа того, мармеладка, ты мне нравишься, — легко признался, улыбнулся, мягко и завлекающе.
Женя ошарашено моргнула, на пару мгновений залипнув на эту улыбку, тряхнула головой и фыркнула:
— А ты мне нет.
— Брешешь, — расслабленно откликнулся ведьмак, ухмыльнулся, прямо глядя ей в глаза, — причем совершенно бесстыже. Но мы же никуда не торопимся?
Евгения смерила его раздраженным взглядом и, резко откинув одеяло, встала. Ну его, вредину. Еще одна встреча и все, аривидерчи.
Без завтрака её вновь не отпустили, насильно впихнули, вручили монетку на автобус и выпроводили, параллельно болтая с кем-то по телефону. А напоследок даже расщедрились на извиняющуюся улыбку и легкий чмок в лоб, от которого Евгения, увы, не успела увернуться.
Вместо этого раздраженно фыркнула, едва подавив порыв пнуть его в колено, но помня о тяжелой подошве, не стала. Жалко его стало, сволочь такую. Но дверью напоследок хлопнула от души, до облупившейся штукатурки и грохота на весь подъезд.
Чем ближе подходил срок, тем сильнее портилось у Евгении настроение. Особенно томила какая-то тяжесть на душе, когда вроде бы и надо и не хочется, причем чего ей конкретно «надо» и «не хочется» девушка так и не определилась.
Утро последнего дня началось со ссоры, в которой, Женя честно призналась себе, виновата она была чуть больше, чем полностью: не выдержала, сорвалась, выливая все недовольство и раздражение, скопившееся за последний месяц, на ничем не повинную (почти) мать. А все из-за чего? Пары обеспокоенных взглядов и робких вопросов.
Раскаялась Женя почти сразу, но времени попросить прощения, увы, не осталось - автобус ждать не будет. Так что она лишь виновато посмотрела на дверь ванной, за которой спряталась родительница, и резким рывком застигнув пуховик, вылетела в подъезд.
Вечером, всё вечером.
И именно с этого момента весь день пошел кувырком: дважды она упала, бегом несясь к остановке, оказалась не за что облаяна в автобусе, испачкала пуховик и в довершении ко всему таки опоздала.
А потом её уволили.
Нет, не за опоздание, а за оплеуху непосредственно начальнику, решившему разместить свои потные ладошки у неё на заднице.
Умыться и правда бы не помешало. Холодная вода окончательно разогнала сон, вернув бодрость и… вредность. Девушка наскоро причесалась, порой морщась от боли, кое-как заплела волосы и вышла из ванной. Прислонилась плечом к косяку.
— Что это? — кивнула в сторону подозрительного варева.
— Суп, — не оборачиваясь, муркнул Даромир, копаясь в навесном шкафу.
— Зелёный? — Женя скептически выгнула бровь.
— Ага, — ведьмак наконец нашел какой-то мешочек, вновь вернулся к плите, и развязав тонкие тесемки, щедро опрокинул его содержимое в кастрюлю, — еще пара минут и готово.
Евгения даже немного опешила, склонила голову к плечу:
— Ты всерьез думаешь, что я буду это есть? Ведь в прошлый раз именно после того, как я у тебя поела, мне и стало плохо.
— Сама-то веришь в то, что городишь? Будешь, — мимолетно оглянувшись через плечо, чересчур ласково пообещал ведьмак, — куда ты денешься - без обеда не выпущу. Уверяю, это съедобно и даже полезно.
Спорить девушка не стала, сразу поверив в его "не выпущу". И она действительно не особо верила в то, что сказала, пусть даже это было единственным объяснением произошедшего. Просто приняла эти странности как данность, но мысленно пообещала себе от души отыграться на нем в следующий раз.
— Что ты только что туда добавил? — на выдохе произнесла Женя, нехотя отталкиваясь от косяка, прошла вглубь и плюхнулась на диван.
Даромир оглянулся, продолжая помешивать «суп», улыбнулся, на этот раз более дружелюбно и расслабленно.
— Это семена травки, название которой ничего тебе не даст. Скажу лишь то, что вкус тебе понравится.
Девушка молча закатила глаза, опять смолчав. Не то, чтобы она всерьез его опасалась, но все еще не доверяла. Провести весь день в туалете не хотелось, но пахло действительно очень вкусно. Женя про себя усмехнулась и откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди. Ведьмак, оглянувшись, как-то тихо, светло улыбнулся.
А уже через пару минут перед ней очутилась полная подозрительного варева тарелка. Евгения приподняла брови, недоверчиво помешала «суп» ложкой. Даромир фыркнул, плюхнулся напротив и принялся за еду, подавая пример и немного развеивая её подозрительность. Вздохнув, девушка зачерпнула, осторожно попробовала. Оказалось действительно вкусно: чуть сладко, но в тоже время отдавало и соленым, и чуть пряностью. Женя облизнулась, удивленно приподняла брови:
— Здесь есть сыр?
— Ага, — охотно подтвердил ведьмак, глядя на неё из-под полуприкрытых век.
На этом так и не начавшийся разговор затих, ибо девушка мысленно плюнула на свои опасения и с охотой принялась за еду. Может, и в мошеннике есть что-то хорошее. Умение готовить, к примеру. После ведьмак, как и обещал, вызвал такси и несмотря на недружелюбное шипение Евгении, помог ей одеться и проводил до на редкость оперативно прибывшей машины.
И уже в машине девушка задумчиво сцепила руки на коленях, пусто глядя перед собой. Домой как-то уже не особо и хотелось. Женя невесело хмыкнула, кое-как выплывая из мыслей.
Будь у него характер попроще, она бы на нем женилась: хозяйственный, с жилплощадью и постоянным источником заработка (пусть и таким своеобразным). Только больно властный.
***
День был как день. Самый обычный, как сотня предыдущих, не считая опять пересоленного завтрака (а такая тенденция у Жени продолжалась вот уже полнедели). Все то же хмурое, озлобленное утро, вялые сборы на работу и гонки по льду в попытке не заработать штраф. Затем бумажки, бумажки, полчаса на обед, и снова бумажки. Так что настроение к концу дня у Евгении было привычно средне-дерьмовое.
А еще Женя никогда не отличалась наивностью, так что зачем за нею следуют двое криминальной наружности молодцев, поняла сразу. Но бежать не стала, прекрасно понимая, что удрать не получится. На каблуках, да с её выносливостью.
Местность, увы, была бесперспективная: гаражи, причем в значительном отдалении от жилых домов, немноголюдные даже в самые свои лучшие дни. Женя тихо выдохнула, неосознанно ускорила шаг, нервно сжимая кулаки в карманах и мысленно кляня себя за излишнюю жадность. Баллончик был бы сейчас весьма кстати.
Сердце уже давно подскочило к горлу, за громким стуком мешая отслеживать перемещения преследователей.
Но внезапно ставший громче скрип снега она все же услышала, и, не выдержав таки напряжения, подгоняемая инстинктом самосохранения, сорвалась на бег. Сзади матюгнулись и сорвались следом. Расчет Евгении был верен - убежать не получилось, уже через пару секунд её слабо ухватили за капюшон... однако "спасение" пришло откуда его не ждали.
Гололед.
Девушка, ахнув, больнюче шлепнулась спину, сбив с ног и одного из молодцев, кое-как очухавшись от внезапной боли, быстро, цепляясь ладонями за колючий лед, поползла дальше, а краем глаза заметив движение справа, не думая ударила ногой. Рядом с громкий матом шлепнулось еще одно тело.
Женя вновь поскользнулась, испуганно всхлипнула и беспомощно растянулась - за ногу жестко ухватили, потянули назад. Девушка дернулась, перевернувшись на спину, попыталась пнуть его, но безуспешно. Внезапный рывок назад и пискнув, Евгения оказалась под тяжелым телом. Молодцы очухались и ухмыляясь, да коротко, лающе переговариваясь и смеясь, принялись… раздевать её?
Девушка задохнулась от догадки, принялась брыкаться с удвоенной силой, порой безуспешно пытаясь закричать, но раз за разом оказываясь заткнутой. Ужас происходящего накатил всепоглощающей волной, лишая сил и последних остатков спокойствия.
Визг тормозов под самым ухом она услышала далеко не сразу, а будто с опозданием, только когда смогла вздохнуть полной грудью, освободившись от навалившегося сверху тела.
-… шели вон! И побыстрее, — твердо и жестко скомандовал подозрительно знакомый голос.
Девушка выдохнула, позволила себе на секунду облегченно прикрыть глаза и, дрожащей рукой кое-как поправив съехавшую на лицо шапку, опираясь голой рукой о лед, еле-еле приподнялась.
Первым делом её немного расфокусированный взгляд выхватил злющие зеленые глаза, даже, кажется, как-то неестественно святящиеся. Потом было дуло пистолета, направленное чуть выше её головы. Женя поспешно оглянулась - ублюдки, ухмыляясь, медленно отступали назад, подняв руки вверх.
Евгения вздрогнула, сглотнула и единым порывом поднялась и кое-как завалилась в машину, попутно, кажется, нехило ушибившись бедром. Захлопнула дверь. Машина резко тронулась, Женя вздрогнула и пусто уставилась перед собой, зябко зажав ладони между коленями. В голове у неё не было не единой мысли, лишь медленно, горячо начинала разливаться по телу боль.
Более-менее очнулась Евгения уже сидя на кухне ведьмака, все еще одетая и, честно сказать, на грани истерики. А уж тихий голос, ласково, сочувствующе упрашивающий её разжать пальцы, стал последней каплей.
Женя судорожно вздохнула, чувствуя, как резко приливает жар к глазам, всхлипнула и полноценно заревела. Ведьмак вздохнул, и кое-как расцепив сведенные судорогой пальцы, отнял у неё сумку, быстро стянул пуховик и крепко обнял, подставив плечо.
Плакала девушка долго, до неимоверной боли в висках и воспалившихся, опухших глаз, до полного опустошения и запершившего горла. Даромир же послушно сидел, позволяя использовать себя в качестве жилетки, гладя по вздрагивающей спине и что-то ласково шепча ей на ухо. А только заметив, что девушка чуть-чуть успокоилась, нехотя разжал руки:
— Нужно обработать царапины, мармеладка, — невесело улыбнулся, и оставив все еще редко всхлипывающую девушку на диване, метнулся к аптечке, традиционно расположенной в верхнем крайнем шкафчике.
Быстро вынул бинты, пластыри и зеленку. Обернувшись, успокаивающе улыбнулся немного встревожившейся Жене, приглашающе протянул ей руку. В целом, процесс промывания и лечения уже вконец измотанная Евгения перенесла стойко и спокойно, не считая многочисленных гримас, тихого шипения и недружелюбных взглядов. К концу Даромир уже откровенно усмехался, перебинтовывая её больше всего пострадавшие ладони.
— Зима, мармеладка, — будто бы отвлеченно обронил, завязывая последний бантик, — а ты даже без перчаток.
Девушка с трудом ухмыльнулась, морщась от прострелившей голову боли:
— Забыла.
— Ну и бестолочь, — выдохнул ведьмак, на мгновение прикрыв глаза, улыбнувшись, отступил назад, — умывайся, я пока достану обезболивающее.
Тихо хлопнула, закрываясь, дверь, девушка сглотнула и медленно повернулась к раковине, невесело хмыкнула, увидев свое зареванное отражение, открыла воду и залипла на разбивающуюся о идеально белый кафель струю. Впрочем, очнулась более-менее быстро, кое-как, и то, частично намочив бинты, умылась. Передернула плечами и вышла из ванной.
Даромир обнаружился опять на кухне, Женя нерешительно замерла на пороге. Он обернулся, улыбнулся и протянул стакан.
И Евгения не стала возражать, послушно взяла его и выпила горьковатую, холодную жидкость. Облизнулась и устало посмотрела на ведьмака. Тот усмехнулся и указал на дверь:
— Спатки, мармеладка. Где спальня ты знаешь.
Девушка дернула плечом, вяло хмыкнула и побрела в указанном направлении. Усталость навалилась с новой силой, явно усиленная гадостью в стакане. Мысль вернуться домой ей даже в голову не пришла - слишком далеко, долго, а после и нервно для всей семьи. Уж лучше отоспаться и отбрехаться по возвращению.
Дошла да кровати Женя уже из последних сил, и не раздеваясь, плюхнулась на пушистый плед, вырубившись где-то в процессе падения. Кажется, её раздевали, мягко, осторожно, явно стараясь не разбудить, а после приподняв, укрыли и тепло прижались сбоку.
Вякать полуспящая Евгения не стала - было лениво и хорошо, тем более некрофилии за Даромиром она раньше замечала, а по мозгам она ему обязательно проедется утром.
Проснулась Евгения на диво выспавшаяся и бодрая, потянулась, зевнула, по давней привычке высунула ноги из-под одеяла, попыталась скинуть руку со своей талии, но не преуспела. Ведьмак спал.
Девушка даже дергаться перестала, дабы не разбудить, повернула голову. Надо же, и придушить уже почти не хотелось. Женя подавила желание провести пальцами по ровной спинке носа, очертить резкий излом брови, коснуться рыжих волос. Красивый… когда молчит.
Тонкие веки дрогнули и поднялись, обнажая сонный малахит глаз. Девушка едва успела отвести взгляд, едва заметно покраснев. Даромир вздохнул, вновь прикрыл глаза, повел плечами и прижал Женю к себе ближе. Она брыкнулась, раздраженно фыркнула.
— Какого черты я опять в твоей постели?
— Имеешь что-то против? — лениво поинтересовался ведьмак, обжигая ей ухо горячим дыханием.
Девушка из чистой вредности отклонилась, наморщила нос.
— Да, — и без перехода спросила, — как ты оказался там?
— Тебе правду или правдоподобно соврать? — с явной насмешкой в голосе съехидничал Даромир.
— Правду, — мрачно отозвалась Женя.
— Будущее увидел.
— Я сказала правду говори! — недовольно взбрызнулась она.
— Я сказал. Верить или не верить уже решать уже тебе.
— Мошенник ты, — с обидой буркнула Евгения, запрокидывая голову. И тут же ехидно скривила губы, покосилась на уже более-менее проснувшегося Даромира, — где там мой жених?
Он хмыкнул, откровенно насмешливо усмехнулся.
— Знаешь, мармеладка, до тебя определенно очень туго доходит. Но ладно, спишем это на отсутствие опыта.
Девушка нахмурилась, в нехорошем предчувствии приподнялась на локтях:
— Что ты имеешь в виду?
— Ладненько, — Даромир тоже приподнялся, — начнем сначала. Что я сказал твоей матери?
— Что я скоро встречу кого-то там, — закатила глаза Женя.
— Когда я говорю скоро, я имею ввиду период от пары часов до пары недель. Ты сказала, что не с кем не знакомилась после нашей встречи, а в то время, когда я давал предсказание, вы еще не видели друг друга и никак не пересекались. Только ты не посчитала меня. Спустя какое время мы встретились?
Девушка моргнула, облизнулась, уже догадавшись к чему клонит мошенник , тихо, хрипло ответила:
— Неделю.
— Ну, вот видишь, — ведьмак упал обратно на подушку, — ты не безнадежна.
— Ты?! — резко скинув его руку с талии, девушка резко села, обернулась лицом к безмятежно улыбающемуся Даромиру.
— А что не так? Это, кстати, объясняет, почему я так мало в отношении тебя увидел.
— Ты мошенник!
— У меня, к твоему сведенью, есть и официальная работа.
— Это ты сейчас презентуешь себя? — девушка от удивления даже брови приподняла.
— Типа того, мармеладка, ты мне нравишься, — легко признался, улыбнулся, мягко и завлекающе.
Женя ошарашено моргнула, на пару мгновений залипнув на эту улыбку, тряхнула головой и фыркнула:
— А ты мне нет.
— Брешешь, — расслабленно откликнулся ведьмак, ухмыльнулся, прямо глядя ей в глаза, — причем совершенно бесстыже. Но мы же никуда не торопимся?
Евгения смерила его раздраженным взглядом и, резко откинув одеяло, встала. Ну его, вредину. Еще одна встреча и все, аривидерчи.
Без завтрака её вновь не отпустили, насильно впихнули, вручили монетку на автобус и выпроводили, параллельно болтая с кем-то по телефону. А напоследок даже расщедрились на извиняющуюся улыбку и легкий чмок в лоб, от которого Евгения, увы, не успела увернуться.
Вместо этого раздраженно фыркнула, едва подавив порыв пнуть его в колено, но помня о тяжелой подошве, не стала. Жалко его стало, сволочь такую. Но дверью напоследок хлопнула от души, до облупившейся штукатурки и грохота на весь подъезд.
Глава 3. Там, где дождь, теперь мой дом
Чем ближе подходил срок, тем сильнее портилось у Евгении настроение. Особенно томила какая-то тяжесть на душе, когда вроде бы и надо и не хочется, причем чего ей конкретно «надо» и «не хочется» девушка так и не определилась.
Утро последнего дня началось со ссоры, в которой, Женя честно призналась себе, виновата она была чуть больше, чем полностью: не выдержала, сорвалась, выливая все недовольство и раздражение, скопившееся за последний месяц, на ничем не повинную (почти) мать. А все из-за чего? Пары обеспокоенных взглядов и робких вопросов.
Раскаялась Женя почти сразу, но времени попросить прощения, увы, не осталось - автобус ждать не будет. Так что она лишь виновато посмотрела на дверь ванной, за которой спряталась родительница, и резким рывком застигнув пуховик, вылетела в подъезд.
Вечером, всё вечером.
И именно с этого момента весь день пошел кувырком: дважды она упала, бегом несясь к остановке, оказалась не за что облаяна в автобусе, испачкала пуховик и в довершении ко всему таки опоздала.
А потом её уволили.
Нет, не за опоздание, а за оплеуху непосредственно начальнику, решившему разместить свои потные ладошки у неё на заднице.
