Глава 1
День у царя Хотеня не задался с самого утра... Мало того, что вместо аппетитного поросёнка ему принесли бадью квашеной капусты, мол худей царь-батюшка, так ещё и тёща в гости пожаловать изволила, а на улице ливень беспросветный. Идёт — словно плетью бьёт. И голуби под крышей поют, жалобно так: курлы, курлы... Или это и не голуби вовсе. Кто в них этих млекопитающих разберется.
Хотень грустно вздохнул и посмотрел на писаря.
— Прошка... А голуби млекопитающие?
— Как вам угодно, ваше величество.
— Мне угодно чтоб мамка Феклы по дороге заблудилась, но это к сожалению никогда не произойдёт... Вот скажи мне, кто в такую погоду по улице шляется?
— Сила нечистая, — задумчиво ответил писарь глядя в окно. Там вовсю бушевала гроза, наклоняя к земле тяжелые ветви деревьев.
— Вот и я о том же... — снова тяжело вздохнул царь и сняв с головы корону начал её протирать рукавом, пытаясь стереть очень заметные мушиные следы. — А может скажем что нас дома нет?
— Та куды ж здесь пойдёшь... Два дома, три сарая.
— А ежели на войну?
Прошка, задумчиво посмотрев на пивное пузико своего повелителя и тонкие ручки с ножками, отобрал корону и наклонившись вернул её царю на голову.
— Да с кем здесь воевать то, ваше величество. С королевствами другими мирный договор у нас, Кощей помер, а Яга и сама бы рада чтоб её завоевали.
Хотень, услышав про любвеобильную старуху густо покраснел. Да, попал он как-то к ней в светлицу. Еле ноги унес...
Хотя, если хорошо подумать, лучше с ней чем с тёщей.
— А ежели я на турнир отправлюсь? — пришла в голову совсем отчаянная мысль.
Писарь от неожиданности даже язык прикусил. Ишь что этот чудной удумал на старости лет. Турнир ему подавай.
— И что же вы там делать соизволите, ваша царственность? Неужто на медведя пойдёте или будете с богатырями на мечах биться?
— Там вообще-то есть ещё один конкурс. На самого красивого мужчину, — смущенно шаркнул ножкой царь и вздрогнул от громкого хохота.
Прошка со всех сил пытавшейся не смеяться, но не контролирующий свои эмоции, жутко разозлил величественного и тот даже позабыл о своих недавних горестях и закричал во весь царский голос: — Писаря ко мне!
— Я уже здесь, — хрюкнул мужчина закрывая рот рукой и чуть не выдернув себе пучок волос из тонкой бородки. Это была бы непоправимая утрата и поэтому он, быстро опомнившись, убрал руки за спину.
— Пиши. Писаря казнить!
Это немного отрезвило вовсю веселящегося писаря, но не надолго.
— А кто же тогда ваши указы писать будет? Я же единственный кто в нашем королевстве грамоте обучен, — напомнил он, весело хихикнув.
Хотень задумался. А ведь этот холоп прав... Казнить его точно нельзя, но простить такое откровенное издевательство над собой он не может.
— Хорошо, — кивнул наконец царь и довольно похлопал себя по животу. — Год, два, ты ещё будешь мне нужен, а потом тебя казнят.
— То есть я буду жить пока вы будете царем?
Хотень довольно кивнул.
— А я думал вы дольше процарствуете... — вновь начал теребить бороду писарь стараясь не рассмеяться.
— Не понял... С чего это вдруг ты заговорил о моем правлении?! — опешил царь.
— Так вы ж сами сказали: ты будешь жить пока я буду править, год или два...
В горнице стало тихо. Только дождь выбивал окна, да назойливая муха бродила по свежевытертой короне.
Король пытался понять что ему только что сказали, но смысл плохо доходил. Наконец ему наскучило это занятие и он резко развернулся чтобы величественно уйти, но схватил прострел в спину и захромал к стулу.
— Вечно понабирают холопов бестолковых, которые свою мысль выразить не могут, а ты потом гадай что он имел в виду, — пробормотал он. — Тазик тащи, с водой горячей.
— Помирать собрались?
— Типун тебе на язык, — сплюнул царь. — Ноги парить буду, чтоб спина не болела.
Но не успел писарь даже двинуться с места, как дверь скрипнула и в горницу вплыла Евдокия, мама Феклы.
Оставляя за собой огромные лужи, тучная женщина прошествовала прямиком к стулу на котором сгорбившись, словно трепетный орёл, сидел её унылый зять.
— Маменька! Мы так рады тебя видеть! — бросилась до неё с объятиями дочь, помогая снять промокшую накидку.
— Особенно муженек твой, — нехорошо блеснула глазами тёща и царь понял, разговор будет тяжёлый и долгий.
— Воду нести? — на всякий случай решил уточнить писарь.
— Нести... И воду... И валерьянку...
Евдокия весело засмеялась.
— А ещё лучше ты эту валерьянку ему сразу с водой в тазике принеси.
Царь недовольно заскрипел зубами, а царица тихо начала упрашивать мать чтоб та была поделикатнее с её мужем.
Писарь, услышав такое, весело фыркнул и пошёл за успокоительным. Он уже знал, что сейчас пойдёт речь о цветах жизни, то есть о внуках. Которых Евдокия так и не дождалась.
Не стоит говорить, что даже дитя малое, неразумное знает — есть царь, нужны и наследники. То есть те, кто будут строить козни в попытке поскорее заполучить наследство и в конце концов отправят монаршую особу на встречу со своими предками. У всех соседей так было, а с Хотенем что-то не заладилось. Полный непорядок...
Именно с этой проблемой и приехала бороться Евдокия. По этому поводу даже прикупившая дорогих мазей и снадобий. Авось хоть одно, да поможет.
— Ты так и будешь сидеть истуканом и даже не обнимешь маму? — грозно поинтересовалась супруга.
— Не думаю, что хоть кто-то из нас получит от этого удовольствие, — процедил сквозь зубы царь, и от греха подальше спрятался за писаря. А вдруг вздорная баба и впрямь решит с ним пообниматься. Лишь бы досадить.
Худой, как замшелая удочка, слуга, казалось вытянулся ещё сильнее, став похожим на гусеницу бабочки-пяденицы которая при опасности становится очень похожа на сухой сучок. Сейчас Хотень понимал его как никогда, но сделать ничего не мог. Пусть лучше его верный слуга падет жертвой коварных женских объятий чем он.
— Сто лет прошло и ничего не изменилось, — презрительно бросила тёща, окидывая взглядом толстое тельце зятя, которое он так безнадёжно пытался спрятать за заморышным слугой.
— А я говорил, что она ещё бабку Кощееву в детстве видела, а ты мне не верил, — прошептал писарю царь. Тот фыркнул от смеха, но тут же его взгляд «потух» встретившись с глазами Евдокии.
— И это ты, пучеглазое создание намекаешь, что я старая? — быстрым движением руки выдернула его из укрытия старуха. — Да ты сам уже давно в долг живешь, имея тысячу прогулов на кладбище!
Этого, все еще любящее, сердце царицы не выдержало, и она дернула своего супруга в другую сторону.
— Ну мам, не начинай. Ты сейчас пошутила, а мне еще с ним после этого жить. Он же месяц на валерьянке сидеть будет, а то еще и доказывать пойдет, что молодой и что-нибудь себе сломает.
Теща молча потянула его на себя, она не привыкла проигрывать, да и вообще она с самого начала была против этой свадьбы и не понимает, что ее любимая дочь нашла в этом пузатом заморыше.
Дочь в свою очередь начала упираться и притягивать своего супруга к себе. Вообще-то он уже давно ей был не нужен, но признаваться в этом матери не хотела, да и себе тоже.
Хотень начал дергаться как уж на сковородке, пытаясь высвободиться из цепких женских рук, но это оказалось не так и просто. Женщины во гневе, что львицы во время охоты. Внезапно пришло осознание того, что еще пару минут и он не то что останется без рукавов, но и без конечностей.
— Давайте без крайностей! — не выдержал он. — Маменька, вы пришли поговорить, вот давайте и поговорим.
Женщины удивленно замерли. Он впервые не увиливал от разговора, а даже сам был на него решительно настроен.
Подождав пару минут, но так ничего не услышав, царь подошел к окну и окинул их презрительным взглядом.
— Женщины... Что еще скажешь. Сами хотят поговорить, а потом молчат, — проворчал он и величественно задрал нос, но тут же охнул от боли в пояснице и весь сгорбился.
— Я хочу внуков! — сразу же, в лоб, заявила теща. — Я вот и мазей привезла, заморских. И настойку, и корень женьшеня...
— Вот женщиня мне как раз и не хватало, — съязвил Хотень, но замолчал встретившись с недовольным взглядом своей супруги.
— Скорее моей доче мужчиня, — не осталась в долгу теща.
Царь, услышав такое недовольно заскрежетал зубами и повернулся к писарю в поисках мужской солидарности.
— Слишком тонкий юмор, — сделал дурноватое лицо хитрый мужик. — Я его не понял.
Правитель, понял, что поддержки не будет и недовольно зарычал, представляя как его нерадивый слуга, босиком и с недоеденной луковицей, которую так любил, уходит в закат.
— Так что, будешь есть женьшень?- прервала угнетающую тишину супруга.
— А ты уверена что его есть надо, а не мазаться?
— Хоть при... — начала было советовать теща, что нужно сделать с несчастным корнем, но вовремя вспомнила о соблюдении приличий и взяла себя в руки.
Прошка, поняв к чему клонит Евдокия — ехидно захихикал, но быстро взял себя в руки и сделал подобающее слуге лицо.
Царица, тяжко вздохнув, начала причитать что все бессмысленно и они уже тысячу раз беседовали об этом, но ни к чему хорошему такие беседы не привели. Осталось только одно средство. К которому они не разу не обращались и если оно не поможет, то делать нечего, придется отдавать власть дальнему родственнику.
Это буквально взбесило царя. Отдавать корону кому попало он был не намерен.
— А почему сразу отдавать? — осторожно поинтересовался писарь, воспользовавшись заминкой в споре. — Можно же просто найти наследника на стороне. Того, у кого не будет жажды власти и он просто будет марионеткой сидеть на троне и выполнять ваши приказы.
В комнате стало очень тихо. Все взгляды устремились на Прошку от чего он тысячу раз пожалел, что не может держать язык за зубами. Вот как прикажут забить его камнями за то, что он царей учит...
— А ведь он прав, — согласилась Евдокия. — Все требуют наследника. Вот они его и получат.
Представляю как взбелениться мой братец, который уже представляет своего сына на царском троне. Главное найти того, кто будет нас слушаться всегда и во всем.
Царица согласно кивнула, но тут же засомневалась в правильности выбора. Найти наследника на стороне — легко. Но вот чтоб не было жажды власти...
Все задумались.
Царица с матерью: о том, как же выбрать наследника. Писарь: кто может им в этом деле помочь.
Хотень: о жареных карасиках...
Думали очень долго, и поняли что как не крути, а придется идти за помощью к Яге. Уж эта коварная старуха точно сможет найти того, кого нужно.
Вот только Хотень был против, но кто его спрашивал...
«Изба Яги, как и положено, стояла на окраине королевства в глухом лесу. И ни стар, ни млад, ни животинка какая не могли ступить на землю старухи. Все жили в страхе и смятении».
Именно так и было написано в летописях, под редакцией О.О.Бессмертного. (Заранее зная о возникновении вопросов, что же значит О.О? Даю расшифровку: Очень, очень Бессмертный. Псевдоним такой...)
Над избой вился густой дым, а в самой избе слышался такой грохот, что закрытые ставни содрогались, но даже такой шум было совершенно невозможно услышать за галдежом во дворе.
Торговля шла полным ходом, и кому какое дело до того, что творится в избе у старухи.
Кот Ученый с грустью теребил усы и проклинал тот день, когда Яга поругалась с царем. Ну подумаешь любовная травма. С кем не бывает... А теперь вот расхлебывай по полной.
Разозлился правитель на старуху, да издал указ: «С этого дня и навеки, государственный рынок перенести во двор Бабы Яги, дабы он гулом своим не тревожил его величество!».
И понеслись телеги да тачки во двор к его хозяйке. Напрасно она пыталась их выдворить со своего имения. Ничего не получилось. Лес вырубали. Траву вытоптали. А все из-за ерунды полнейшей... Ну решила она из-за обиды в козла его обратить, так с кем не бывает. Да и не шибко он изменился.
Прошло время, уже и смирились со всем, так нет же... Этого смазливого проходимца в гости леший привел, и теперь вот грызутся со старухой с самого утра. Глядишь и избу спалят. А где ему, Ученому, жить тогда?
— Мяяуу-у! — горестно взвыл кот, и тут же окно открылось, и на его взлохмаченное тело вывернули ушат холодной воды.
— Чего орешь, ирод! — выругалась Яга, перекрикивая кошачьи вопли. — И без тебя головной боли хватает. Лучше бы ты сыночка Кощеева с хаты изжил, чем на солнышке греться!
В избе стало очень тихо и послышались шаги в сторону окна.
— Я, между прочим, не глухой, и все прекрасно слышу, — сказал с насмешкой мужской голос.
— Ежели тебе так обидно, так топай домой! — проворчала старуха.
— И не подумаю. Должок у тебя, перед моим отцом, вот и отдавай теперь.
Баба Яга злобно сверкнула глазами и вновь закрыла окно.
— Когда все это закончится? — взвыл кот, но тихо так, осторожненько. Чтоб старая не услышала.
И какой там должок у неё перед Бессмертным? Сколько не выпытывал усатый, но старуха молчит, будто воды в рот набрала. От обиды он даже из дому уходил, на пару деньков, чтоб подумала хозяйка о своём плохом поведении, да рассказала ему свою тайну, но вместо извинений и правды, получил он метлою по спине и оказался потаскуном окаянным.
Пришлось ещё оправдываться, что не гулял он, а мышей ловил. Просто далеко забрел в раздумьях.
— Ладно. Пойду на солнышке погреюсь, — махнул хвостом Учёный, спрыгнув с лавочки, и посеменил в сторону задремавшей молочницы, как вдруг его чуть не затоптала примчавшаяся к избе карета.
На рынке стало тихо. Даже перепуганные гуси, связанные одной веревкой за лапки, удивленно замолчали.
Царскую карету было видно за версту и спутать с любой другой было невозможно.
Все знали о конфликте монаршей особы и этой злокозненной старухи, поэтому это очень насторожило. А вдруг царь батюшка что-то нехорошее удумал? А им потом как его подданным отвечать за это придётся.
Хотень, гордо вышел из кареты и окинул толпу царственным взглядом.
— И как идёт торговля? — нарочито ласково поинтересовался он.
— Вашими молитвами, — ответил кто-то, и скрылся в толпе.
Мужчина хотел рассмотреть этого наглеца получше, но толпа быстро сомкнулась, скрывая торговца от царских глаз.
Кот, заметно поседевший, выбрался из-под колёс и хотел юркнуть обратно на лавочку, но был схвачен и немилосердно прижат к монаршей груди.
— Кооотик, — промурлыкал Хотень, потеревшись щекой о мохнатую морду. — Давай его оставим?
Глаза его тёщи нехорошо блеснули.
— Только через мой труп!
— Тогда точно оставим, — решил Хотень и вздрогнул от протяжного скрипа давно не смазывающейся двери.
— Ты пошто животинку мучаешь?! — рявкнула старуха, и руки мужчины самовольно разжались. Всё-таки зря они сюда приехали. Ох зря...
Царь, испуганно покосившись по сторонам, сначала хотел было скрыться в толпе, но понял что с его титулом это будет сделать ох как не просто, да и перед подданными будет несколько стыдно.
— Чего приехал. Неужто воспылал ко мне нежными чувствами? — ехидно хихикнула старуха, упершись бедром о дверной проем и томно вздохнув.
— Тьфу! — сплюнул Хотень и попал теще на ногу. Это произошло совершенно случайно, но попробуй докажи это разъяренной женщине. Поэтому не медля, мужчина помчался к старухе. Справедливо заметив, что Яга старая и не столь опасна как Евдокия.
