Отлетел в сторону меч.
Далларен сомкнул руки на горле врага – и принялся его душить.
Ответный удар – в глаза. Руки пришлось отнять – и тут же разорвать дистанцию, уходя от удара кинжалом в печень.
- Червь! Я тебя…
Далларен и дослушивать не стал.
Сплюнул грязь – и бросился вперед.
Что там творилось вокруг, императору было безразлично. Только бы добраться.
Бросок!
Жрец схватился с императором врукопашную.
Под пальцами лопнул нефритовый браслет, посыпались на землю пластинки…
В другой ситуации Далларен действительно положил бы всех. Но в данном случае…
Не просто так Селия выбрала пластинки. Заклинание было на каждой из них. Просто – на каждой. На одной – активация. Еще на трех – убийство с усилением, еще…
И на одной – защита от воров.
Любой, кто сорвал бы этот браслет с хозяина, умер на месте. Селия здраво рассудила, что если браслет снимают и отдают – это одно. А если срывают…
Когда-то и с кого-то срывали украшения с благими целями?
Вряд ли.
Браслет лопнул.
Вслед за ним медленно осел на землю жрец. Селия зря заклинания не ветер не бросала. Мертв он был окончательно и безоговорочно, никакой Садорен не поможет.
И, словно кисею с острова сдернули.
Пропало давление на магов.
Пропал антимагический полог.
А девчонка на алтаре, явно беременная (жертва? Или… мать воплощения?) закричала вовсе уж диким криком.
Рожает?
Далларену было не до нее. Кажется, кто-то из гвардейцев этим занялся. А император был занят. Он поднял меч и шагнул к верховному жрецу.
Отрубить голову.
Так, для гарантии.
Сарина лежала на алтаре.
С завязанными глазами, с залепленными воском ушами.
Любимый сказал, что так будет лучше, и она не спорила. Хотя и было страшно – сначала.
Но очень скоро все вытеснила боль. Схватки начались вполне ожидаемо, но… но больно же! Как ты ни крути!
Больно!
Хоть бога рожай, хоть обычного ребенка, а все равно – грязь, кровь, мучения никто не отменял.
Может, это и обычно, но Сарина чувствовала себя так, словно изнутри ребенок не пробивался, а прогрызался.
На нее сверху лили нечто горячее – и становилось ненадолго, но легче. А потом боль возвращалась снова.
Она кричала?
Да, наверное…
Сама по себе она этого не понимала. Точно – кричала. Но не слышала даже своего собственного голоса. Ничего не слышала…
Больно!
Не слышала она и звуков боя. Не видела сражения.
Просто боль вернулась с новой силой и принялась рвать ее на части. Сарина взвыла особенно жалобно, и вдруг…
Стало легче?
Нет!
Стало особенно больно! Словно ее окончательно разорвали на части, и…
Кто-то рванул повязку с ее глаз. Над женщиной нависло суровое мужское лицо. Шевелились губы в окладистой черной бороде, что-то ей пытались сказать, но она не понимала. Боль кромсала ее на части, издевалась, а потом… потом стало на секунду легче.
И на руки Сарине опустилось легонькое тельце малыша.
Ее малыша.
Ее – и ее любимого человека… где он?
Сарина скосила глаза.
И…
Мужчина, похожий на оживший кошмар, весь в крови, в чем-то черном и багровом, поднял меч и шагнул к телу…
НЕТ!!!
Сарина закричала громко, протяжно, но было поздно.
Меч опустился.
Голова верховного жреца покатилась по земле.
Женщина закрыла глаза.
Жить без любимого?
Она не желает такой жизни.
Ребенок?
О ребенке она попросту не думала, для нее это был не источник счастья, но здесь и сейчас лишь комок боли. Существо, которое…
Нет, думать она ни о чем не хотела.
А вот магическими способностями обладала.
Сарина закрыла глаза – и ее сердце остановилось. Недовольно запищал младенец, почуяв свое одиночество.
Обычный младенец.
Ритуал так и не завершили.
- Государь! Кажись, кончилась!
Далларен посмотрел на окровавленную женщину на алтаре.
Кончилась?
Умерла?
- Ребенок?
- Живой…
- Мальчик?
- Да.
Далларен до крови прокусил губу.
Каких усилий ему стоило сейчас не отдать приказ? Взяли бы, как лягушку, да и башкой об алтарь! Но… нельзя!
Есть приказы, которые отдавать нельзя. Потом за них твои потомки такую цену заплатят, что лучше б ты сам помер. Два раза.
А потому…
- За ребенка мне головой отвечаешь. Понял?
- Да, государь.
Далларен сделал несколько шагов, посмотрел на ребенка.
Обычный малыш.
Самый обыкновенный… и глазенки, как и у всех детей. Темные и бессмысленные.
Аура?
Да и магии-то Далларен в нем не ощущал! Никакой!
Пока еще – обычный ребенок… кажется, какие-то зародыши есть… огонь? Да, нечто подобное. И его мать, похоже, была огневичкой, это видно в распадающейся ауре. И себя она убила, как свечку погасила…
Да и пес с ней, с фанатичкой!
Ребенок есть ребенок. Здесь и сейчас младенец точно не в ответе за своих родителей. А дальше…
Кто сказал, что нельзя вырастить малыша, как родного? Он еще первый загрызет любого, кто посмеет оскалиться на империю! Далларен позаботится.
- Работаем! Чтобы ни одна сволочь живой не ушла!
Почти все жрецы Садорена полегли в этот день.
Придворный маг пришел в себя, когда ему на темечко полилась холодная вода.
Очень холодная.
- Оххх…
- Что ж вы так, господин хороший? – посочувствовал орк. – Да так неаккуратно!
- А…
Память быстро возвращалась. Боль – тоже.
- Стерва!
Орк покачал головой.
- Вы о девочках так не говорите. Они хорошие.
- Хорошие?! – возвращалось к магу еще и возмущение. – ХОРОШИЕ?!
Орк выплеснул ему в лицо остатки колодезной воды.
- Если б не они, мэстер, мы бы тут все легли. Вы бы тела наши откопали.
Сказано было четко. Маг замолчал. Помотал головой.
- Вы…
- Мы. И девочки – хорошие.
И маг – понял.
Если он ее что-то скажет не то… его просто закопают на радость хорошим девочкам. Или со скалы сбросят.
Сегодня три сопливые адептки обрели признательность нескольких десятков тысяч орков. И орки готовы были за них умереть.
Кровники?
Да, что-то в этом роде.
Орки знали, кто подарил им жизнь. Кто подарил жизни их близким, их родителям и детям, кто готов был лечь костями, не пропуская лавину к селениям…
Они не будут ставить памятники. Они не будут вручать ордена и титулы. Но зайди в селение – и тебе расскажут сказку о трех храбрых девочках.
А если в селение зайдет кто-то из адепток, для них всегда найдется место у очага. В любом доме. Еще и передерутся за честь их принимать у себя.
Маг понял.
И – заговорил о деле. Сработал инстинкт самосохранения.
- Надо посмотреть, что там с остатками лавины. Да и насчет примесей в воде…
- Вот и верно, мэстер, - мирно согласился орк. – У девочек-то сил уж не хватило. Можно бы подождать, как они опамятуют, но энто ж когда будет! А дети малые, им водица нужна… Матери волнуются. А баба, сами понимаете, она ж БАБА!
Маг понял. И пошел заниматься делом. Давно пора.
- Ваше императорское величество! Разрешите доложить! Убитых жрецов – двести двенадцать. Убитых охранников, или кто тут с ними, наемники какие – сто пятьдесят пять. Пострадавших пленников – семнадцать. Все взрослые мужчины. Из баб – только одна погибла, на алтаре, значит…
- С ее ребенком что?
- Жив-здоров, государь. Здесь недавно родившая нашлась, так мы ей малыша отдали. Кормит.
Далларен кивнул.
- Мне нужно человек двадцать – проводить меня к порталу. Меня и пленных. Буду в империи – пришлю подкрепление. Да и маги, наверное…
Легки на помине.
- Государь!
Даран Ашул, один из лучших магов поколения, приземлился с небольшим вихрем.
- Маги оправились, - подвел итог Далларен.
Даран потупился.
- Простите, государь. Даже вспомнить нечего… не предусмотрел.
- Никто бы не предусмотрел. Садорена воплотить хотели, чудом обошлось. Знали, что вы на острове, вот и давили вас, целенаправленно.
Даран только руками развел.
Ну да – знать бы, где падать, соломы не достать бы!
Далларен и ругаться не стал. Вместо этого принялся командовать.
Поделить всех выживших гвардейцев на четыре команды.
Выделить двадцать человек для сопровождения… нет-нет. Магам он доверяет, но жрецы еще могут остаться на острове. Магам объединиться в поисковые команды. Жрецов вылавливать и добивать без пощады.
Если обнаружатся еще жертвы – мало ли что – их собирать и отправлять на материк.
Гвардейцы пусть крутятся пока в три смены.
Одна смена отдыхает, вторая обшаривает остров, третья в лагере. Потом меняются.
Так проще.
Пленники пока остаются на острове, мало ли что? Их еще надо будет сортировать, кого и куда. На алтарь к садореновцам и крестьяне годились, и пираты, и аристократы – очень демократичные взгляды у жрецов. Под ножом – все равны.
А вот когда угроза смерти миновала – оно Далларену нужно, в свой пруд с карасиками щучек запустить? Нет, мы сначала разберемся, что ты за рыбка, а уж потом – плыви себе… если на сковородку не годишься!
Из империи Далларен еще пришлет людей.
На том и порешили.
Гвардейцев делили их капитаны, а Далларен уверенным шагом направился в обратный путь.
Хотя так и так, больше всего ему хотелось упасть и уснуть.
Нельзя.
Император же?
Должен!
Не себе должен, другим. Предкам, потомкам, империи… тяжело жить, когда человек ты только наполовину. А на вторую – символ. И надо соответствовать. Надо…
Так что шел Далларен обратно, ругался про себя, но шел. Сам. И единственной приятной мыслью было, что скоро он увидит Линду.
А еще им надо поговорить. Очень серьезно.
Очень…
Второй раз девушки пришли в себя уже под утро.
Порознь.
И в разных местах.
Селия открыла глаза – и опознала покои ректора во дворце. Знает она и потолок этот, и балдахин, и обстановку знает. Они дома. А значит, рядом кто-то есть.
- Рон?
Селия погладили по волосам – успокаивайся.
- Все в порядке, мы победили.
Селия откинулась на подушки. Прикрыла глаза, прислушалась к себе.
Хорошо.
- Ты меня подпитывал?
- Разумеется. Ты моя жена, кому, как не мне?
Селия и спорить не стала. Действительно, кому, как не ему? И вообще…
- Что у нас на дворе?
- Ночь.
- У нас есть время поговорить? Ты мне обязательно должен рассказать – я угадала? Садореновцы действительно…
Рональд застонал, притянул к себе супругу – и закрыл ей рот самым действенным способом.
Поцелуем.
Потом ему за это достанется.
Но сейчас ему хотелось… да, ему – хотелось!
И спать!
А не о политике говорить! Самое главное сказано, они победили. В остальном – имейте совесть, дамы! Или хотя бы мужей, что ли, если в браке вам совесть не полагается!
Но молча!
Анна-Лиза открыла глаза.
И ее тут же сгребли в охапку.
- Анни! Радость моя!!!
Девушка и охнуть не успела. Грон вообще обошелся без слов. Просто ураган налетел, закружил… как могут трусики оказаться на люстре, а лифчик под кроватью?
А белье бывает летучее и ползучее! В зависимости от предпочтений!
Но девушка не возражала.
Восстанавливалась она всяко лучше Селии, сил у нее хватало, а после сегодняшнего…
Она ведь с жизнью там простилась. Серьезно простилась, не рассчитывая, что выживет. Умирала…
Происходящее – это ее подарок! Драгоценный… нет! Бесценный!
Анни не занималась в эту ночь любовью. Она утверждала свое право на жизнь!
И – да.
Трусы орка потом вообще не нашлись. Даже на люстре.
Анна-Лиза смутно помнила, что они их то ли порвали, то ли вообще магией…
Вот не до того было!
Они живы! Они победили!!!
И это требовалось отметить.
Линда открыла глаза.
Спальня была ей… знакома?
Точно.
Это спальня императора. А… а что она здесь делает? Вроде бы заснула она в домике орка?
Линда не знала, что император, вернувшись в столицу, сразу же потребовал узнать про девушек.
Что приказал вернуть их в столицу.
Что Грон отправился вместе с Анни, что Рональд плюнул на все и занялся супругой, справедливо рассудив, что садореновцы подождут, что ее Далларен лично…
Ладно!
Сам он Линду не носил – ноги таскать едва сил хватало. Но носилки сопровождал лично.
Да, девушку он сам не переодевал, приказал служанкам. Есть вещи, которые женщины долго не прощают. Даже если любят.
А в последнем Далларен сильно сомневался.
Он-то да… а Линда?
Хотя он и на брак по расчету был согласен. И даже по велению долга, и на брак по патриотизму… главное пожениться, а потом разберемся!
Но надо же еще получить согласие девушки!
- Лина?
- Рен? Мы победили?
- Да, - честно сказал Далларен. – Садорен не воплотится, жрецов мы почти всех перебили, если кто и остался – вряд ли они смогут возродиться.
- Это хорошо.
- Очень. Как твое самочувствие?
- Отвратительно, - честно созналась Линда. – А что?
- Спрашиваю. Мне рассказали про ваш подвиг…
Линда шевельнула кистью. Хотела махнуть рукой, но сил не было.
- Это был не подвиг, а глупость. Мы могли погибнуть.
- Могли, - не стал спорить Далларен. – Хорошо, что у Анны-Лизы хватило сил.
- Не хватило.
- Что!?
- Селия придумала. Она откуда-то потянула силы, - созналась Линда.
- Как!?
- Не знаю. Надо у нее спрашивать.
- Завтра спрошу.
- Ей ничего за это не будет? Она хотела, как лучше…
- Будет. Орден или медаль, - проворчал Далларен. Благо, проходимцы давно занесли в мир идею госнаград. Раздолье же!
Дал орден – и денег давать не надо! Казне экономия!
- Хорошо, - Линда зевнула и свернулась клубочком. – Рен, ты настоящий друг, хотя и император! А можно я тогда посплю? Устала…
- Можно. Спи… чудо мое.
Последние слова Линда уже дослушивала почти в полусне. Измученное тело требовало отдыха и восстановления.
А поцелуй ей вообще приснился. Точно.
С чего начинается утро?
С запаха кофе и булочек?
С пения птиц?
С крика ребенка?
С визита императора аккурат в вашу спальню.
Рональд едва успел натянуть одеяло на себя и на супругу. Покрывало.
- Рен, что за …?
Последнее слово при общении с императорами обычно не употреблялось, но Рональд не сдержался. На нем даже нижнего белья не было.
- Рон, цыц. У меня проблема.
- Какая? – Селия высунула веснушчатый носик из-под одеяла.
- Серьезная. Селия, мне нужна консультация. Линда ваша подруга… а я…
- А вы?
- А во мне она видит друга и императора. Среднего рода.
- М-да. Это грустно, - согласилась Селия, вылезая из-под одеяла. Рональд застонал – и накрыл жену подушкой.
- Цыц.
- Рон!
- Селия, ты одеться не хочешь? Ваше императорское величество, а вы – отвернуться?
- Рыжие не в моем вкусе. Простите, Селия.
- Зато брюнетки – в вашем, - Селия сплюнула в сторону перья. – Грозные, но романтичные.
- Романтичные?
Селия кивнула.
- Линда из нас троих самая уязвимая. А что вы хотите сделать?
- Предложение.
Селия округлила глаза.
- Правда?
- Правда.
- Потрясающе! Лин станет императрицей? Настоящей?!
- Если согласится…
- А куда она денется? Обязательно согласится, надо только правильно подойти к этому вопросу.
- Цветы? Кольцо? Музыка?
- Это вы, государь, романов начитались, - фыркнула Селия. – Лин таким не пронять.
Рональд подозрительно хрюкнул, но решил не лезть в серьезный разговор.
- А чем тогда?
Селия почесала кончик носа. Подумала.
И – принялась излагать.
Выспалась Линда просто чудесно.
И завтрак принесли вкусный. Вообще, она в кровати не ела принципиально – в отличие от той же Анни. Терпеть не могла пятна на одеяле и крошки под одеялом.
Но…
Кровать-то не ее?
Вот и отлично! Пусть разбираются!
Так что Линда с аппетитом все съела и принялась одеваться. Одежду ей тоже принесли.
Далларен сомкнул руки на горле врага – и принялся его душить.
Ответный удар – в глаза. Руки пришлось отнять – и тут же разорвать дистанцию, уходя от удара кинжалом в печень.
- Червь! Я тебя…
Далларен и дослушивать не стал.
Сплюнул грязь – и бросился вперед.
Что там творилось вокруг, императору было безразлично. Только бы добраться.
Бросок!
Жрец схватился с императором врукопашную.
Под пальцами лопнул нефритовый браслет, посыпались на землю пластинки…
В другой ситуации Далларен действительно положил бы всех. Но в данном случае…
Не просто так Селия выбрала пластинки. Заклинание было на каждой из них. Просто – на каждой. На одной – активация. Еще на трех – убийство с усилением, еще…
И на одной – защита от воров.
Любой, кто сорвал бы этот браслет с хозяина, умер на месте. Селия здраво рассудила, что если браслет снимают и отдают – это одно. А если срывают…
Когда-то и с кого-то срывали украшения с благими целями?
Вряд ли.
Браслет лопнул.
Вслед за ним медленно осел на землю жрец. Селия зря заклинания не ветер не бросала. Мертв он был окончательно и безоговорочно, никакой Садорен не поможет.
И, словно кисею с острова сдернули.
Пропало давление на магов.
Пропал антимагический полог.
А девчонка на алтаре, явно беременная (жертва? Или… мать воплощения?) закричала вовсе уж диким криком.
Рожает?
Далларену было не до нее. Кажется, кто-то из гвардейцев этим занялся. А император был занят. Он поднял меч и шагнул к верховному жрецу.
Отрубить голову.
Так, для гарантии.
***
Сарина лежала на алтаре.
С завязанными глазами, с залепленными воском ушами.
Любимый сказал, что так будет лучше, и она не спорила. Хотя и было страшно – сначала.
Но очень скоро все вытеснила боль. Схватки начались вполне ожидаемо, но… но больно же! Как ты ни крути!
Больно!
Хоть бога рожай, хоть обычного ребенка, а все равно – грязь, кровь, мучения никто не отменял.
Может, это и обычно, но Сарина чувствовала себя так, словно изнутри ребенок не пробивался, а прогрызался.
На нее сверху лили нечто горячее – и становилось ненадолго, но легче. А потом боль возвращалась снова.
Она кричала?
Да, наверное…
Сама по себе она этого не понимала. Точно – кричала. Но не слышала даже своего собственного голоса. Ничего не слышала…
Больно!
Не слышала она и звуков боя. Не видела сражения.
Просто боль вернулась с новой силой и принялась рвать ее на части. Сарина взвыла особенно жалобно, и вдруг…
Стало легче?
Нет!
Стало особенно больно! Словно ее окончательно разорвали на части, и…
Кто-то рванул повязку с ее глаз. Над женщиной нависло суровое мужское лицо. Шевелились губы в окладистой черной бороде, что-то ей пытались сказать, но она не понимала. Боль кромсала ее на части, издевалась, а потом… потом стало на секунду легче.
И на руки Сарине опустилось легонькое тельце малыша.
Ее малыша.
Ее – и ее любимого человека… где он?
Сарина скосила глаза.
И…
Мужчина, похожий на оживший кошмар, весь в крови, в чем-то черном и багровом, поднял меч и шагнул к телу…
НЕТ!!!
Сарина закричала громко, протяжно, но было поздно.
Меч опустился.
Голова верховного жреца покатилась по земле.
Женщина закрыла глаза.
Жить без любимого?
Она не желает такой жизни.
Ребенок?
О ребенке она попросту не думала, для нее это был не источник счастья, но здесь и сейчас лишь комок боли. Существо, которое…
Нет, думать она ни о чем не хотела.
А вот магическими способностями обладала.
Сарина закрыла глаза – и ее сердце остановилось. Недовольно запищал младенец, почуяв свое одиночество.
Обычный младенец.
Ритуал так и не завершили.
***
- Государь! Кажись, кончилась!
Далларен посмотрел на окровавленную женщину на алтаре.
Кончилась?
Умерла?
- Ребенок?
- Живой…
- Мальчик?
- Да.
Далларен до крови прокусил губу.
Каких усилий ему стоило сейчас не отдать приказ? Взяли бы, как лягушку, да и башкой об алтарь! Но… нельзя!
Есть приказы, которые отдавать нельзя. Потом за них твои потомки такую цену заплатят, что лучше б ты сам помер. Два раза.
А потому…
- За ребенка мне головой отвечаешь. Понял?
- Да, государь.
Далларен сделал несколько шагов, посмотрел на ребенка.
Обычный малыш.
Самый обыкновенный… и глазенки, как и у всех детей. Темные и бессмысленные.
Аура?
Да и магии-то Далларен в нем не ощущал! Никакой!
Пока еще – обычный ребенок… кажется, какие-то зародыши есть… огонь? Да, нечто подобное. И его мать, похоже, была огневичкой, это видно в распадающейся ауре. И себя она убила, как свечку погасила…
Да и пес с ней, с фанатичкой!
Ребенок есть ребенок. Здесь и сейчас младенец точно не в ответе за своих родителей. А дальше…
Кто сказал, что нельзя вырастить малыша, как родного? Он еще первый загрызет любого, кто посмеет оскалиться на империю! Далларен позаботится.
- Работаем! Чтобы ни одна сволочь живой не ушла!
Почти все жрецы Садорена полегли в этот день.
***
Придворный маг пришел в себя, когда ему на темечко полилась холодная вода.
Очень холодная.
- Оххх…
- Что ж вы так, господин хороший? – посочувствовал орк. – Да так неаккуратно!
- А…
Память быстро возвращалась. Боль – тоже.
- Стерва!
Орк покачал головой.
- Вы о девочках так не говорите. Они хорошие.
- Хорошие?! – возвращалось к магу еще и возмущение. – ХОРОШИЕ?!
Орк выплеснул ему в лицо остатки колодезной воды.
- Если б не они, мэстер, мы бы тут все легли. Вы бы тела наши откопали.
Сказано было четко. Маг замолчал. Помотал головой.
- Вы…
- Мы. И девочки – хорошие.
И маг – понял.
Если он ее что-то скажет не то… его просто закопают на радость хорошим девочкам. Или со скалы сбросят.
Сегодня три сопливые адептки обрели признательность нескольких десятков тысяч орков. И орки готовы были за них умереть.
Кровники?
Да, что-то в этом роде.
Орки знали, кто подарил им жизнь. Кто подарил жизни их близким, их родителям и детям, кто готов был лечь костями, не пропуская лавину к селениям…
Они не будут ставить памятники. Они не будут вручать ордена и титулы. Но зайди в селение – и тебе расскажут сказку о трех храбрых девочках.
А если в селение зайдет кто-то из адепток, для них всегда найдется место у очага. В любом доме. Еще и передерутся за честь их принимать у себя.
Маг понял.
И – заговорил о деле. Сработал инстинкт самосохранения.
- Надо посмотреть, что там с остатками лавины. Да и насчет примесей в воде…
- Вот и верно, мэстер, - мирно согласился орк. – У девочек-то сил уж не хватило. Можно бы подождать, как они опамятуют, но энто ж когда будет! А дети малые, им водица нужна… Матери волнуются. А баба, сами понимаете, она ж БАБА!
Маг понял. И пошел заниматься делом. Давно пора.
***
- Ваше императорское величество! Разрешите доложить! Убитых жрецов – двести двенадцать. Убитых охранников, или кто тут с ними, наемники какие – сто пятьдесят пять. Пострадавших пленников – семнадцать. Все взрослые мужчины. Из баб – только одна погибла, на алтаре, значит…
- С ее ребенком что?
- Жив-здоров, государь. Здесь недавно родившая нашлась, так мы ей малыша отдали. Кормит.
Далларен кивнул.
- Мне нужно человек двадцать – проводить меня к порталу. Меня и пленных. Буду в империи – пришлю подкрепление. Да и маги, наверное…
Легки на помине.
- Государь!
Даран Ашул, один из лучших магов поколения, приземлился с небольшим вихрем.
- Маги оправились, - подвел итог Далларен.
Даран потупился.
- Простите, государь. Даже вспомнить нечего… не предусмотрел.
- Никто бы не предусмотрел. Садорена воплотить хотели, чудом обошлось. Знали, что вы на острове, вот и давили вас, целенаправленно.
Даран только руками развел.
Ну да – знать бы, где падать, соломы не достать бы!
Далларен и ругаться не стал. Вместо этого принялся командовать.
Поделить всех выживших гвардейцев на четыре команды.
Выделить двадцать человек для сопровождения… нет-нет. Магам он доверяет, но жрецы еще могут остаться на острове. Магам объединиться в поисковые команды. Жрецов вылавливать и добивать без пощады.
Если обнаружатся еще жертвы – мало ли что – их собирать и отправлять на материк.
Гвардейцы пусть крутятся пока в три смены.
Одна смена отдыхает, вторая обшаривает остров, третья в лагере. Потом меняются.
Так проще.
Пленники пока остаются на острове, мало ли что? Их еще надо будет сортировать, кого и куда. На алтарь к садореновцам и крестьяне годились, и пираты, и аристократы – очень демократичные взгляды у жрецов. Под ножом – все равны.
А вот когда угроза смерти миновала – оно Далларену нужно, в свой пруд с карасиками щучек запустить? Нет, мы сначала разберемся, что ты за рыбка, а уж потом – плыви себе… если на сковородку не годишься!
Из империи Далларен еще пришлет людей.
На том и порешили.
Гвардейцев делили их капитаны, а Далларен уверенным шагом направился в обратный путь.
Хотя так и так, больше всего ему хотелось упасть и уснуть.
Нельзя.
Император же?
Должен!
Не себе должен, другим. Предкам, потомкам, империи… тяжело жить, когда человек ты только наполовину. А на вторую – символ. И надо соответствовать. Надо…
Так что шел Далларен обратно, ругался про себя, но шел. Сам. И единственной приятной мыслью было, что скоро он увидит Линду.
А еще им надо поговорить. Очень серьезно.
Очень…
***
Второй раз девушки пришли в себя уже под утро.
Порознь.
И в разных местах.
Селия открыла глаза – и опознала покои ректора во дворце. Знает она и потолок этот, и балдахин, и обстановку знает. Они дома. А значит, рядом кто-то есть.
- Рон?
Селия погладили по волосам – успокаивайся.
- Все в порядке, мы победили.
Селия откинулась на подушки. Прикрыла глаза, прислушалась к себе.
Хорошо.
- Ты меня подпитывал?
- Разумеется. Ты моя жена, кому, как не мне?
Селия и спорить не стала. Действительно, кому, как не ему? И вообще…
- Что у нас на дворе?
- Ночь.
- У нас есть время поговорить? Ты мне обязательно должен рассказать – я угадала? Садореновцы действительно…
Рональд застонал, притянул к себе супругу – и закрыл ей рот самым действенным способом.
Поцелуем.
Потом ему за это достанется.
Но сейчас ему хотелось… да, ему – хотелось!
И спать!
А не о политике говорить! Самое главное сказано, они победили. В остальном – имейте совесть, дамы! Или хотя бы мужей, что ли, если в браке вам совесть не полагается!
Но молча!
***
Анна-Лиза открыла глаза.
И ее тут же сгребли в охапку.
- Анни! Радость моя!!!
Девушка и охнуть не успела. Грон вообще обошелся без слов. Просто ураган налетел, закружил… как могут трусики оказаться на люстре, а лифчик под кроватью?
А белье бывает летучее и ползучее! В зависимости от предпочтений!
Но девушка не возражала.
Восстанавливалась она всяко лучше Селии, сил у нее хватало, а после сегодняшнего…
Она ведь с жизнью там простилась. Серьезно простилась, не рассчитывая, что выживет. Умирала…
Происходящее – это ее подарок! Драгоценный… нет! Бесценный!
Анни не занималась в эту ночь любовью. Она утверждала свое право на жизнь!
И – да.
Трусы орка потом вообще не нашлись. Даже на люстре.
Анна-Лиза смутно помнила, что они их то ли порвали, то ли вообще магией…
Вот не до того было!
Они живы! Они победили!!!
И это требовалось отметить.
***
Линда открыла глаза.
Спальня была ей… знакома?
Точно.
Это спальня императора. А… а что она здесь делает? Вроде бы заснула она в домике орка?
Линда не знала, что император, вернувшись в столицу, сразу же потребовал узнать про девушек.
Что приказал вернуть их в столицу.
Что Грон отправился вместе с Анни, что Рональд плюнул на все и занялся супругой, справедливо рассудив, что садореновцы подождут, что ее Далларен лично…
Ладно!
Сам он Линду не носил – ноги таскать едва сил хватало. Но носилки сопровождал лично.
Да, девушку он сам не переодевал, приказал служанкам. Есть вещи, которые женщины долго не прощают. Даже если любят.
А в последнем Далларен сильно сомневался.
Он-то да… а Линда?
Хотя он и на брак по расчету был согласен. И даже по велению долга, и на брак по патриотизму… главное пожениться, а потом разберемся!
Но надо же еще получить согласие девушки!
- Лина?
- Рен? Мы победили?
- Да, - честно сказал Далларен. – Садорен не воплотится, жрецов мы почти всех перебили, если кто и остался – вряд ли они смогут возродиться.
- Это хорошо.
- Очень. Как твое самочувствие?
- Отвратительно, - честно созналась Линда. – А что?
- Спрашиваю. Мне рассказали про ваш подвиг…
Линда шевельнула кистью. Хотела махнуть рукой, но сил не было.
- Это был не подвиг, а глупость. Мы могли погибнуть.
- Могли, - не стал спорить Далларен. – Хорошо, что у Анны-Лизы хватило сил.
- Не хватило.
- Что!?
- Селия придумала. Она откуда-то потянула силы, - созналась Линда.
- Как!?
- Не знаю. Надо у нее спрашивать.
- Завтра спрошу.
- Ей ничего за это не будет? Она хотела, как лучше…
- Будет. Орден или медаль, - проворчал Далларен. Благо, проходимцы давно занесли в мир идею госнаград. Раздолье же!
Дал орден – и денег давать не надо! Казне экономия!
- Хорошо, - Линда зевнула и свернулась клубочком. – Рен, ты настоящий друг, хотя и император! А можно я тогда посплю? Устала…
- Можно. Спи… чудо мое.
Последние слова Линда уже дослушивала почти в полусне. Измученное тело требовало отдыха и восстановления.
А поцелуй ей вообще приснился. Точно.
***
С чего начинается утро?
С запаха кофе и булочек?
С пения птиц?
С крика ребенка?
С визита императора аккурат в вашу спальню.
Рональд едва успел натянуть одеяло на себя и на супругу. Покрывало.
- Рен, что за …?
Последнее слово при общении с императорами обычно не употреблялось, но Рональд не сдержался. На нем даже нижнего белья не было.
- Рон, цыц. У меня проблема.
- Какая? – Селия высунула веснушчатый носик из-под одеяла.
- Серьезная. Селия, мне нужна консультация. Линда ваша подруга… а я…
- А вы?
- А во мне она видит друга и императора. Среднего рода.
- М-да. Это грустно, - согласилась Селия, вылезая из-под одеяла. Рональд застонал – и накрыл жену подушкой.
- Цыц.
- Рон!
- Селия, ты одеться не хочешь? Ваше императорское величество, а вы – отвернуться?
- Рыжие не в моем вкусе. Простите, Селия.
- Зато брюнетки – в вашем, - Селия сплюнула в сторону перья. – Грозные, но романтичные.
- Романтичные?
Селия кивнула.
- Линда из нас троих самая уязвимая. А что вы хотите сделать?
- Предложение.
Селия округлила глаза.
- Правда?
- Правда.
- Потрясающе! Лин станет императрицей? Настоящей?!
- Если согласится…
- А куда она денется? Обязательно согласится, надо только правильно подойти к этому вопросу.
- Цветы? Кольцо? Музыка?
- Это вы, государь, романов начитались, - фыркнула Селия. – Лин таким не пронять.
Рональд подозрительно хрюкнул, но решил не лезть в серьезный разговор.
- А чем тогда?
Селия почесала кончик носа. Подумала.
И – принялась излагать.
***
Выспалась Линда просто чудесно.
И завтрак принесли вкусный. Вообще, она в кровати не ела принципиально – в отличие от той же Анни. Терпеть не могла пятна на одеяле и крошки под одеялом.
Но…
Кровать-то не ее?
Вот и отлично! Пусть разбираются!
Так что Линда с аппетитом все съела и принялась одеваться. Одежду ей тоже принесли.
