Глава 1
— Левенсберг! Стоянка поезда — три минуты!
Проводница обладала мощной фигурой, суровым характером, жидкими волосами, плотно стянутыми в гульку, и таким зычным голосом, что его было слышно во всех уголках вагона. Даже те, кто дремал в ожидании своей станции, невольно вздрагивали и открывали глаза.
Девушка, купившая билет на одно из сидячих мест, поглядела в окно и приготовилась. Как только поезд остановится, надо выходить из вагона. Три минуты — это мало.
Хотя и мало кто сюда приезжает. Кажется… быстрый взгляд на вагон третьего класса подтвердил ее предположение. Кажется, во всем вагоне на выход собирается она одна.
Никому и дела не было до захолустной станции в не менее захолустном городишке.
Кто-то дремал, кто-то читал, несколько детей носились по вагону, женщина в углу вязала, трое мужчин азартно резались в карты.
Поезд тряхнуло, и он остановился у станции.
Элисон Баррет перехватила саквояж за ручку и встала с места. За восемь часов путешествия тело буквально онемело, а саквояж, в начале пути достаточно легкий, стал совершенно неподъемным и угловатым. Кажется, у него была пара тысяч углов, и все намертво проросли в ее колени.
Но и поставить его на пол?
Пол в вагоне третьего класса был настолько грязным и заплеванным, что Элисон, или, как она сама себя называла, Лисси, даже ходить по нему опасалась. Еще оскользнется на каком-нибудь шматке грязи… а уж саквояж потом и вовсе только выкинуть. Оттереть его будет невозможно.
Будь воля Элисон, она бы этот вагон сожгла перед тем, как отмывать. Кажется, грязь там уже насквозь въелась. Может, в нем свиней перевозили? ДО людей? Или вместе с людьми?
На перрон она спрыгнула с высоты в метр, подхватив одной рукой юбку. Лестница, которую нехотя выпихнула в проход проводница, была не менее грязной, а поручни вызывали у девушки священный ужас. Они точно из дерева сделаны? А не из навоза?
По виду и запаху — похоже.
Земля жестко ударила в колени, Элисон кое-как удержала равновесие и тихо зашипела себе под нос.
Больно.
Итак, Левенсберг.
Небольшое одноэтажное здание вокзала, единственным украшением которого был герб города — лев, стоящий на задних лапах, — было обшарпано донельзя. Кажется, когда-то его покрасили в зеленый цвет, но это было до рождения Элисон. Крыша подозрительно серого цвета не перекрывалась очень давно. А подметать?
А зачем подметать? Ветер подует, мусор нанесет, можно не стараться.
Лисси поглядела в другую сторону.
Пролетка?
Извозчик?
О существовании таких полезных профессий в Левенсберге не знали. Или эти полезные люди водились где-то еще. Что ж…
Элисон перехватила поудобнее саквояж, и решительно направилась к зданию вокзала.
***
Внутри было не лучше, чем снаружи. Потеки на потолке и стенах, пузыри из штукатурки и облупившаяся краска красноречиво намекали, что Элисон не ошиблась насчет крыши. Она течет. Давно и всерьез.
Сквозняков было столько, что, ей-ей, на перроне удобнее. Женщина, сидевшая за стойкой, куталась в серую шаль и сильно напоминала каменного тролля из учебника по нежитеведению. Правда, брачный браслет у нее был, а значит, перед ней человек. Нежить в храм не могла войти по определению.
— Здравствуйте, рена. — Элисон решила быть вежливой в любой ситуации. — Вы не могли бы мне помочь?
Женщина шевельнулась.
— Что вам угодно, рента?
Голос у женщины был под стать массивной внешности. Тяжелый, низкий, может, и правду говорят, что горные тролли могут давать общее потомство с людьми?
Вранье, наверняка. Но иногда в это верится.
— Простите, рена, я не знаю вашего имени…
Взгляд женщины чуточку потеплел. Ей было откровенно скучно на вокзале, а тут намечается нечто любопытное?
— Рена Шаллер, Мария Шаллер. А вы, рента?
— Элисон Баррет, рена. Я рада знакомству.
— Я тоже рада. Что вас привело в Левенсберг, Элисон?
— Я… я по распределению. После Королевского института.
Мария Шаллер понимающе кивнула.
Королевский институт, ясно-понятно, чего эту девчушку сюда занесло. Рена внимательно оглядела стоящую перед ней девушку.
Средняя.
Вот как есть — средняя. Средний рост, среднее телосложение, не тощая, но и подержаться особо не за что, волосы непонятно темные, а сейчас еще и грязные, и пыльные, с дороги, подстрижены так, что едва уши закрывают, кожа смуглая, глаза… вот глаза неожиданно хороши — большие, темно-зеленые. Но все остальное лицо совершенно неприглядно. Узкие бледные губы, длинноватый нос, высокий лоб… нет, не красавица. Одета она тоже очень просто, чтобы не сказать — бедно. В дорогу не надевают роскошных платьев, но дорожные костюмы бывают самые разные, вплоть до дизайнерских изысков из модных журналов. Тут же самое обычное коричневое платье длиной до середины икры, с глухим воротом, рядом скромных пуговичек спереди, из дешевой ткани и не освеженное даже белым воротничком. Дешевый же ковровый саквояж в руках, поношенная куртка на плечах, на куртке видна не слишком аккуратная штопка.
— И кто же вы по специализации, Элисон?
— Можно просто Лисси, рена. Я закончила Королевский институт по специализации «Прикладные вычисления», и меня распределили в Левенсберг, в бюро статистики.
Мария улыбнулась.
— Ах, вот куда… да, туда неохотно идут работать.
Элисон подняла брови.
— Рена, почему такая немилость? Там что-то не так?
Мария поджала губы.
Не так?
Может, будь эта девушка чуть более привлекательной, ей бы и стоило опасаться пакостей со стороны женщины, но внешность у Элисон была настолько невзрачной, что Мария снизошла к дурнушке, и даже чуточку ее пожалела. Не всем так везет, как ей, вот у нее в юности такая фигура была, что рент Шаллер долго не раздумывал, сразу ей предложение сделал, а эта — кому она может понравиться?
Немочь бледная.
Сдыхоть.
Ладно уж, поможет она девушке бескорыстно, просветит ее о местных нравах.
— Рента, там небольшая зарплата и много работы. Это ж магстат, там требуется данные собирать и обрабатывать. В столице, понятно, оно престижнее, туда все поступает в обработанном виде, а у нас требуется мотаться, данные сначала собрать, потом обработать, в столицу отправить, занят целыми днями будешь. Зарплата там небольшая, а времени уходит много, ни тебе хозяйством заняться, ни подработать где на стороне. А как жить? Ладно еще вы — одна, а если человеку семью содержать надо? На это не проживешь, разве что и муж, и жена работать будут, или родители помогут, но ведь дети пойдут? Так что в магстат у нас идут или вот, вроде вас, у кого ни семьи, ни дома, или, если из местных, те, у кого и так дохода хватает. Так, время провести, чтобы не дома сидеть. Вроде и при деле, и служба государственная, и надбавки, и пенсия, но это хорошо, когда и свое есть.
— Понимаю. Спасибо за науку, рена. И верно, одной мне много не надо, а после распределения отработать положено, почему бы и не здесь? Город вроде тихий, уютный, мне нравится…
Лесть возымела свое действие, Мария еще немного подобрела и решила еще побыть в роли мудрой наставницы.
— Скажите, рента, где вы собираетесь остановиться?
— Я… я не знаю, — откровенно растерялась девушка. — Я надеялась, что извозчик, или, может, кто-то мне посоветует, или газета, или доска объявлений… — С каждым словом голос ее становился все тише и тише, пока не угас окончательно.
Мария вздохнула.
Да, Королевский институт. Название громкое, а на самом деле, учатся там сироты. Или те, у кого денег на обучение вовсе нет, а желание вырваться из грязи и нищеты — есть.
Всякое бывает, к примеру, отец — военный, мать ребенка прокормить и выучить не может… Королевский институт предоставляет полный пансион и даже небольшую стипендию для детей из бедных (скажем честно — нищих) семей. Ребята живут хоть и очень стесненно, но на всем готовом, а потом выходят в большой мир и теряются. Не знают даже, как хлеба себе купить.
Кажется, эта девчонка не исключение.
— Рента, у нас в городе такого нет, — терпеливо разъяснила Мария. — У нас вообще не очень большой город. Извозчиков всего четверо, больше и не надо, люди к нам приезжают редко, и дежурить на вокзале им смысла нет. Гостиница есть, все верно, но это не слишком подходящее место для девушки. Если хотите, могу вам посоветовать кое-что…
— Я вам буду очень признательна, рена!
Элисон наткнулась на выразительный взгляд Марии, сообразила — и полезла во внутренний карман куртки.
Перед женщиной на стойку легли десять корон. Мария возвела глаза в потолок. Рядом с первой бумажкой легла вторая.
Ну вот, сообразила. Мария провела рукой над стойкой, и деньги словно растворились в пространстве.
— Рента, начнем с жилья. Через четыре дома, на моей улице, есть доходный дом вдовы Шафф, Астрид сдает комнаты внаем. У нее достаточно чисто, недорого и можно даже с завтраком.
— Недорого?
— Пять корон в день.
Элисон кивнула.
— Да, это действительно не слишком дорого.
— Улица там приличная, а Астрид очень серьезно относится к жильцам, старается не брать никого скандального. Я могу вас рекомендовать, рента.
Элисон прикусила губу.
— Я… у меня не так много денег…
— Я понимаю, рента. Если подождете, пока я закончу дежурство, мы можем вместе отправиться на Буковую улицу.
— А… долго ждать, рена?
— Примерно два часа.
Два часа Элисон боялась не выдержать. Да и время…
— Рена, мне еще надо бы разложить вещи и поужинать, хоть что-то. Завтра надо явиться на работу. Распределение обязывает.
Мария кивнула.
Это она понимала.
— Я сейчас вам нарисую, куда идти, рента. Скажете, что я вас рекомендовала, а я вечером загляну к Астрид. Через одну улицу, на Старательской, есть неплохая таверна, достаточно чистенькая и кормят неплохо, не отравитесь. Называется «Кошка и Лев».
— Спасибо, рена.
— Я вечером зайду в пансион, там и поговорим.
Мария принялась черкать грифелем на листе бумаги, справедливо решив, что вечером, за чаем и наливкой, они с Астрид все-все разузнают об этой девчонке. Та послушно взяла схему.
— По Кирпичной, до пересечения со Стрелковой, потом налево… — читала девушка достаточно бегло. — Я постараюсь не заблудиться, рена. Я вам очень благодарна. До вечера.
Мария кивнула.
Двадцать корон были лучше любой благодарности. С паршивой овцы хоть шерсти клок…
Она посмотрела в спину девушке, которая подхватила саквояж и шагнула к двери. Что-то царапнуло, какая-то несоразмерность, но тут на стол прямо перед женщиной упал кусок штукатурки. Мария зло выругалась, и принялась стряхивать белую пыль с шали. Вот ведь зараза… сколько раз она говорила, что надо хоть иногда белить потолок? Но кто тут будет слушать умного человека?! Уж точно не ее начальник-идиот!
***
Рента Баррет шагала по городу.
Левенсберг не особенно вдохновлял. Скопления двух- и трехэтажных домов перемежались с коттеджами и редкими пятнами зелени. Узкие улицы, фонари, правда, стоят через каждые десять шагов, но Лисси сомневалась, что они работают. Вид у них такой… откровенно ржавый. Красили их явно при прошлом короле, а это почти тридцать лет тому назад.
Дома обшарпанные, улицы грязные, мусорные урны по дороге не попадаются, зато грязи хватает. Вот мусорная куча, через двадцать шагов еще одна.
Таверна, у которой стоят трое мужчин, курят что-то на редкость вонючее, и смотрят по сторонам с видом королей. Один из них смерил взглядом Элисон и что-то сказал, явно похабное. Все трое рассмеялись.
Девушка скрипнула зубами.
Неважно! Это все неважно. Где ей надо свернуть?
Элисон уперто шагала по маршруту. Вроде бы это и несложно, но когда ты устала, голодна, измотана поездкой, а впереди неизвестность… залезть бы под кустик, сесть и сидеть. Долго.
А когда откроешь глаза, чтобы рядом было и кресло, и чашка чая, и вкусный пирог с вареньем, и… не надо сейчас думать ни о чем! Ни о хорошем, ни о плохом, а то она точно сломается! Надо просто сделать шаг, потом еще один, и еще, и окажется, что ты уже прошла половину дороги. А оставшаяся половина — это уже намного меньше целого, Элисон точно знает.
Дом вдовы Шафф оказался вполне приличного вида. Светло-розовая краска была приятно свежей, красная черепица на крыше, небольшой палисадничек у дома. Здесь действительно сдают комнаты?
Девушка отерла внезапно вспотевшие ладони о юбку и дернула за шнурок колокольчика.
Ждать пришлось недолго, через пять минут дверь дома открылась. На крыльце стояла женщина, при виде которой Элисон тихонько скрипнула зубами.
М-да, легко не будет.
Вдова Шафф оказалась высокой, сухопарой, с идеальной осанкой и недовольным выражением остренького лица. Черное платье по моде двадцатилетней давности, до земли, не оживлял даже воротничок, только брошь из оникса приколота у горла.
Когда она спустилась с крыльца и направилась к Элисон, послышался шорох накрахмаленных нижних юбок.
— Добрый день, рента.
— Здравствуйте, рена Шафф. Мне посоветовала к вам обратиться рена Шаллер. Она сказала, что у вас, возможно, найдется для меня комната. Если нет, я пойму…
На последнем слове голос Элисон дрогнул, и она уставилась в землю. Потом подняла голову.
— Если… если у вас нет мест, может, вы подскажете, куда стоит обратиться?
Рена Шафф смотрела на девушку оценивающим взглядом, как на пучок подвявшей зелени на рынке. Дешевле, конечно, но стоит ли брать? Хотя в суп пойти и такое может…
— Как вас зовут, рента?
— Элисон Баррет, к вашим услугам, рена Шафф.
— И что привело вас в наш город, рента Баррет?
— Я по распределению, в бюро статистики, — выдавила Элисон, снова утыкаясь взглядом в землю.
— Что ж, можете войти, рента. Я предложу вам чашку чая, мы побеседуем, и уже после чая я сообщу вам свое решение, — наконец кивнула рена Шафф. — У меня приличный дом, поэтому требования к жильцам достаточно строгие.
— Я понимаю, рена. И… благодарна, — кивнула Элисон.
Что ж, чашка чая в ее положении тоже неплохо. И отдых для уставших рук, ног, спины… у нее есть что-то не уставшее?
Нет.
***
Чай оказался жидкостью светло-желтого цвета, с ароматом старого веника, но кипятка рена Шафф не пожалела, а еще выставила на стол пирог каменной твердости. Элисон взяла самый маленький кусочек, и осторожно отгрызала от него по крошке. Укусить его по-настоящему было страшновато, да и мышами пирог припахивал. Наверное, они тоже попробовали и решили, что не справятся.
— Расскажите мне о себе, рента, — начала беседу рена Шафф. Два глотка чая она девушке выпить дала, а больше — уже ненужная вежливость и трата времени. И любопытно ведь!
— Элисон Баррет, — просто сказала девушка. — Двадцать два года, совершеннолетняя. Окончила Королевский институт по специальности «Прикладные вычисления», и меня распределили в Левенсберг.
— Так…
Сказано было с откровенным сомнением, и девушка полезла в сумку.
— У меня диплом с отличием, я одна из лучших на курсе.
— Сюда не распределяют тех, кто с отличием, — подняла бровь рена Шафф.
Диплом лег на стол, мягко сверкнул золотой полоской по краю, подтверждая свою подлинность. Девушка опять уставилась в пол.
— Если нет связей и денег, то распределяют. У меня отца нет, он погиб, когда мне было два года, мать умерла, когда мне было восемь, сестра матери меня видеть не хотела в своей семье, так что… связей у меня тоже нет. И денег. И вообще…
Недосказанное рена Шафф отлично поняла.
Будь ты хоть семи пядей во лбу, учиться и устроиться — суть две вещи разные.
