Волосы были коротко подстрижены и уложены в модную прическу, руки с маникюром, но без лака, а лицо доброе-доброе…
Анна невольно насторожилась. Навидалась она таких – до смерти сыта будет!
- Это Роза Ильинична, наш добрый ангел, - аттестовал ее Борис Викторович, отчего дама зарделась и пробормотала нечто кокетливое. – А это Анна Петровна, гувернантка и воспитательница для Киры. Розочка, помоги ей, хорошо?
- Конечно, Борис Викторович. Будет сделано.
- И отправь в город водителя, купи ей одежду.
- Хорошо, Борис Викторович.
- Тогда – до встречи за ужином. В восемь вечера и не опаздывайте.
Мужчина ушел, и Анна осталась один на один с Розой Ильиничной. Молчание затягивалось.
Экономка пристально разглядывала девушку, склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Потом все же решила напасть.
- Почему у вас нет вещей?
- Потому что Борис Викторович не дал мне заехать домой и собрать их. Мы отправились сюда прямо из агентства.
Взгляд экономки чуть смягчился.
Опять же, кого она видела перед собой? Не современную девушку в мини-юбке и с боевым раскрасом. Анна была одета в длинную юбку и глухую блузку, пальто было достаточно дорогим, равно как и ботинки с сумкой, волосы уложены в узел, на лице ни грамма косметики – кто сейчас так ходит?
Да никто!
Или это маскировка? Посмотрим…
- Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату.
- Благодарю вас.
Комнату Анне отвели в начале коридора, на третьем этаже. Небольшую, но вполне удобную, с личным санузлом. Правда, ванной не было, только душ, но Анна была этим даже довольна. Ничего, в ванной она еще найдет возможность полежать – потом. На этаже она есть.
Главное, что она ни от кого не зависит.
- Устраивает?
- Да, вполне. Вы очень любезны.
Привычные обороты легко слетали с языка. А вот Роза Ильинична задумалась. Все же в наше время мало кто употребляет подобные анахронизмы.
- Я пришлю к вам водителя. Напишите список необходимых вещей и передайте ему.
- В списке будут и достаточно интимные вещи.
- Не переживайте. Роман работает у нас не первый год, и видел всякое.
- Благодарю.
- У вас есть еще какие-то пожелания?
- Лист бумаги и письменные принадлежности.
- Все есть на столе в вашей комнате.
- Тогда не смею вас задерживать.
Прозвучало серьезно.
Роза Ильинична развернулась и сделала шагов пять по коридору, прежде, чем сообразила, что происходит. Ее – ЕЕ! – отослала прочь какая-то соплюшка. И даже не прилагая никаких усилий. И она послушалась!
Это – как!?
Но обернувшись, экономка увидела только закрытую дверь в комнату.
Ломиться было глупо, выяснять отношения – еще глупее. Оставалось махнуть рукой и отправиться восвояси. Но – запомнить.
Комната была небольшой, но удобной и уютной. Прямоугольной формы. У двери – шкаф. В дальнем углу комнаты кровать, у окна – письменный стол. Ковер на полу, тумбочка с настольная лампа у кровати. Рядом со шкафом дверь – вход в санузел. Все предусмотрено.
Не роскошь, но…
Ей ли жаловаться? После того, как они с Лидией жили даже в меньшей по размерам комнате – вдвоем? И спали на одной кровати?
А здесь она одна, и все аккуратно, оформлено в коричневых и бежевых тонах…
Анна решительно выдвинула ящики письменного стола – и порадовалась обретенной бумаге и ручкам.
Итак… что ей нужно.
Немногое. Сменную одежду на несколько дней и гигиенические принадлежности. Будем считать это униформой.
Как оказалось – приоритеты Анна расставила правильно, водитель постучался в ее дверь буквально через десять минут. Получил список, кивнул и ушел. Не здравствуйте, ни до свидания…
И ладно!
Анна посмотрела на часы и направилась в санузел. У нее есть совсем немного времени привести себя в порядок.
Где столовая, Анна не знала. Но и заблудиться не боялась. Не дворец в Звенигороде… пойдем на шум и найдем.
Вот и нужная комната.
Анна решительно толкнула дверь.
Небольшой зал, стол человек так на тридцать, стулья…
За столом – пятеро человек.
Сам Борис Викторович во главе стола. Рядом с ним Кира – с одной стороны, неизвестная Анне девушка с другой. Рядом с Кирой молодой человек, рядом с девушкой мужчина лет пятидесяти… отец?
Сложно сказать.
Сходство есть, но смутное. Девушка похожа на куклу из тех, что показывали по телевизору. Черные волосы блестят, словно глянцевые, большие серые глаза, пухлые губы, красивое лицо. Красное платье ей очень идет. И выглядит дорогим.
Мужчина похож на быка. Массивный загривок, покатый лоб, мощный нос…фигура, кажется, тоже на уровне, плечи такие, что Борис Викторович выглядит хрупким и изящным.
Кира недовольна, и на девушку смотрит зло.
Потенциальная мачеха?
Вполне возможно…
Молодой человек рядом с ней особого интереса к соседке не проявляет, чисто номинальный. Анна это отчетливо видела. Так, без души…
М-да.
Сложно будет.
Но… Анна и не из таких положений могла выйти с достоинством. Хорошие манеры – серьезная заявка на победу. А потому она чуть склонила голову в приветствии и улыбнулась.
- Добрый вечер, дамы и господа. Приятного аппетита.
- Анна Петровна, - радушно улыбнулся ей хозяин. – Проходите, присаживайтесь.
- С вашего позволения, - согласилась Анна, проходя к указанному месту – рядом с «быком». Каблучки простучали по полу, несколько секунд Анна использовала правильно – встретилась взглядом с мужчиной – и подняла бровь. Почему вы сидите, любезнейший?
Понято было правильно.
Анне отодвинули стул и помогли сесть. Хотя выражение лица было…
И как он это сделал?
А главное – зачем!?
Сам не понял, но – в каждом из нас есть нечто, заложенное давно, еще в детстве. Когда в той же школе учили началам этикета. Раньше - учили, хоть и не везде.
Подать девочке руку, открыть дверь, пропустить вперед, отодвинуть стул…
Анна легко разобралась с салфеткой и столовыми приборами, и приступила к еде. Для начала посмотрела на Киру.
Девочка ответила хмурым взглядом.
Анна улыбнулась ей и демонстративно расправила плечи. Ну-ка! Чего ты прячешься, как улитка в раковину?
Кира нахмурилась сильнее, но плечи расправила.
- Позвольте представить, учительница моей дочери, Анна Петровна. Анна Петровна, рядом с вами Игорь Иванович, мой партнер, это его дочь, Лиза, и сын – Иван.
- Подлиза, - прошипела Кира.
Анна скорее прочитала это слово по губам, чем услышала.
- Рада знакомству.
- Учительница? – надула губки Лиза. – Боря, что такого натворила Кирюся, что к ней учителя ходят на дом?
- Анна – учитель хороших манер.
Анна прикусила губу.
Вот зачем так унижать своего ребенка? Знаете ли, обидно…
- Тогда понятно, - тут же ударила в открывшееся подбрюшье Лиза. – С такой прической, да и вообще…
Кира ощетинилась. Покраснела, стиснула кулаки, но прежде, чем она успела открыть рот, заговорила Анна.
- Борис Викторович заботится о своей дочери. И мечтает дать ей воспитание, с которым она будет чувствовать себя комфортно даже на приеме у королевы Великобритании. К сожалению, современные школы делают упор на образование и забывают о хороших манерах.
Кира расправила плечи сильнее.
Ответный укол пришелся очень удачно. Теперь покраснела Лиза.
- А ваша квалификация позволяет учить подобным вещам? Вы бывали на приемах у английской королевы?
Анна мило улыбнулась девушке.
- Моя квалификация позволит даже организовать прием у ее величества. И я готова научить Киру Борисовну всему, что знаю сама. Она умная и талантливая девушка, она отлично справится. А что до некоего подросткового эпатажа – один мудрый человек сказал: «тот, кто в юности не был бунтарем, в старости будет мерзавцем».*
*- Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, кто в старости не стал консерватором – у того нет мозгов. Авторство приписывается Б. Дизраэли, К. Победоносцеву, У. Черчиллю – точно не скажешь. Прим. авт.
- Да, - хмыкнул Игорь Иванович, благополучно пропустивший подоплеку разговора, - и мы в юности… Борька, помнишь?
- Да… было дело. И кольцо в носу было…
- А мне ты пирсинг запрещаешь! – возмутилась Кира.
- И буду запрещать! Ты не африканский вождь!
- А зря!
- Да, им не приходится изучать этикет. Но Кира Борисовна, я слышала, у них практикуется людоедство. Неужели вы готовы скушать на обед своего врага?
Кира улыбнулась Анне. Почувствовав союзника, девочка явно приободрилась.
- Я бы побоялась отравиться.
- Везде есть свои опасности.
Дальше было проще. Застольная беседа, в основном, велась между мужчинами, они говорили о каких-то акциях, производстве, курсе валюты, ОПЕК…. Анна не понимала и половины.
Ее делом была Кира.
Она поддерживала беседу ни о чем с девочкой, предлагала попробовать то одно, то второе, интересовалась составом блюд, и ловко выключала Лизу из беседы.
Девушка злилась, но найти повода придраться не могла. Ее не игнорировали, а ее вопросы даже отвечали, ей улыбались… и она себя чувствовала отстраненной от разговора. Даже Ивана Анна спрашивала то об одном, то о другом, а ее – нет!
Нерасчетливо?
Но Анне было наплевать.
Ее дело – Кира, а через год не станет и самой Анны. Так чего ради оглядываться на друзей или врагов? Вежливость – тоже оружие. Так ан гард!
После ужина мужчины отправились в курительную, беседовать о делах.
Лиза явно собралась отыграться на Кире, но Анна была начеку. И тут же завела с Кирой беседу о парфюме, потом переключилась на цветы, выразила желание посмотреть цветок в ботаническом саду…
Лиза скрипела зубами, но…
Куда деваться?
Пришлось ей терпеть. Грубо влезть в беседу? Да кто ж рискнет? Это не на коммунальной кухне склочничать, сейчас везде камеры есть, и у стен есть уши. Нажалуется малявка – и не видать тебе жениха, как своих ушей. А вежливо влезть в беседу ей Анна просто не дала.
Когда нет ни мобильных, ни интернета, ни радио, ни телевидения – остается только устное общение… Анну учили, натаскивали, тренировали, и хоть она не считала себя гением, но безусловно владела некоторыми приемами.
Лиза была обречена.
Когда через два часа Игорь Иванович забрал недовольную дочку, Кира повернулась к Анне.
- Спасибо.
- Не стоит благодарности.
- Как ты ее! Ваще лампово!
Анна пожала плечами. И предложила.
- Хочешь, научу?
- Эммм… не знаю…
- Ты что-то теряешь? – коварно поинтересовалась Анна. – Сейчас ты – бунтарь и все твои выходки воспринимаются, как детские. Перерастешь, поумнеешь… ведь так?
Кира насупилась. Кажется, девушка попала не в бровь, а в глаз.
- Намного интереснее вежливо и аккуратно, раз за разом усаживать гадину в лужу. Светски и любезно.
- У меня так не получится.
- Почему?
- Ну…
- Что ты теряешь, если попробуешь? Подумай над моим предложением. Я тебя много чему научить могу.
- Чему, например?
- Вести дом. Устраивать приемы, сервировать стол, аранжировать цветы, подбирать одежду и украшения, правильно вести себя в свете… кем ты хочешь стать?
- Журналисткой.
- Журналистам многое надо уметь и знать. И общаться со всеми слоями общества, и не испытывать неловкости в любой ситуации. Думай, я не стану настаивать.
- Я подумаю.
Анна не улыбнулась. Не стоило сводить на нет всю работу. Вместо этого она кивнула еще раз.
- Подумай. Потом поговорим. А пока – желаю вам спокойной ночи.
И – реверанс.
Официальный, придворный, благо, длинная юбка это позволяет.
- Ауч!
Подняться и улыбнуться. Как учили.
- Это тоже входит в курс обучения.
- Вот этому, Кира, обязательно научись. Танцевать вы тоже можете?
- Разумеется, - кивнула Анна. Правда, немного другие танцы, но это уже никого не касается. – Борис Викторович, у меня есть небольшая проблема, о которой я сразу не подумала. У меня остался дома кот. Соседи его покормят, но я не хотела бы взваливать на них содержание животного.
Мужчина задумался, а потом махнул рукой.
- Перевозите кота сюда.
- Борис Викторович, это не породистый выставочный экземпляр, это дворовый кот, привыкший к свободе.
- Хм… тем более. Прислугу я предупрежу.
- Благодарю вас. Я съезжу за котом, как только вы позволите.
- Съездите завтра. Заодно и вещи заберете.
- Благодарю.
Анна ее раз поклонилась, на этот раз уже – едва-едва, в качестве любезности, и отправилась к себе в комнату. Борис Викторович проводил ее взглядом.
- Учись, малявка! А то отрастила лохмы!
Забавно, но впервые Кира на него не обиделась.
Русина, Ирольск.
Борха шел домой.
Длинный день, тяжелый день…
С утра – родители. Не то, чтобы они были против переезда сына – семейство Лейва было легким на подъем. Но сами-то они переезжать никуда не собирались! И сыну не верили.
Не может смута долго длиться!
Глупости это!
Вот, придет новый император, и все встанет на свои места. Обязательно.
Когда придет? Скоро, наверное…
Не то чувствуешь? Так ты и ошибаться можешь… бывает. Зачем сразу паниковать? Зачем дергаться? Никуда отъезд не убежит, да и зима скоро…
А Борха понимал – может быть поздно!
Родителей он не убедит… что ж! Хоть свою семью спасет!
Еще и брат… идиот! Шейва Лейба! Смотрит воловьим взором, хлопает глазами… Бор, ты чего? Все будет хорошо….
Будет, понятно!
Вопрос. Сколько с вас шкур сдерут до того момента? Особенно если вы принадлежите к эфроям, нации, которую не любят по определению.
За что?
За все.
За повальную грамотность, за повальную чистоплотность, за собственную веру, за следование обычаям…
За все.
Ибо единственное, чего не прощает один человек – другому, это видимых отличий. Как триггер срабатывает – чужак! Порвать! Убить!!! И – готово.
Начинается возмущение, недовольство, негодование, потом погромы, убийства…
Много чего бывало в истории эфроев, что им не хотелось вспоминать. А только и забывать не стоило, если не хочешь получать по лбу теми же граблями, да раз за разом…
Борха носом чуял беду и хотел сбежать. Сегодня днем встречался с одним жомом…
Освобождение там, или оледенение, но люди таки хотят красиво одеваться, и им нужны хорошие портные. А Борха был именно таким.
Костюмчик здесь, блузочка там, пальто тут…
Так связи и заводятся. И жом Сокол готов был помочь своему портному выехать из Ирольска. Более того, даже из Русины. Подорожная до Свободных Герцогств была выписана с избытком – аж на пятнадцать человек.
Пятнадцать!
Всем бы хватило! Надо только вписать – кого!
А едет шестеро… может, еще сестра с мужем и двумя детьми….
Творец, за что караешь людей слепотой?
Задумавшись, Борха сразу и не заметил двух темных теней, выступивших из подворотни.
- Эй, ты, а ну хиляй сюда!
Мужчина дернулся, метнулся туда-сюда, но позади подходили еще две тени.
- Глянь, эфрой.
- Точно!
- Жирненький гусь!
- Щас мы его ощиплем… карманы выворачивай…
Борха задрожал.
Драгоценное разрешение!
- Я отдам… я сам все отдам…
- Отдашь, куда ты денешься, - один из мужчин поигрывал дубинкой. И Борха вдруг отчетливо понял – никто его отпускать не собирается. Сейчас подождут, пока он разденется, чтобы не пачкать одежду, по нынешним временам и это ценность, а потом…
Творец, за что призываешь!? Помилуй душу мою!
- Раздевайся, - подтвердил его предположения третий.
- Торы, я все отдам. Прошу вас, только отпустите…
- Кочан капусты тебе торы, - огрызнулся грабитель. – Ну!?
- Умоляю, пощадите! – всхлипнул Борха, надеясь уж вовсе непонятно на что и принимаясь расстегивать пуговицы пальто.
Анна невольно насторожилась. Навидалась она таких – до смерти сыта будет!
- Это Роза Ильинична, наш добрый ангел, - аттестовал ее Борис Викторович, отчего дама зарделась и пробормотала нечто кокетливое. – А это Анна Петровна, гувернантка и воспитательница для Киры. Розочка, помоги ей, хорошо?
- Конечно, Борис Викторович. Будет сделано.
- И отправь в город водителя, купи ей одежду.
- Хорошо, Борис Викторович.
- Тогда – до встречи за ужином. В восемь вечера и не опаздывайте.
Мужчина ушел, и Анна осталась один на один с Розой Ильиничной. Молчание затягивалось.
Экономка пристально разглядывала девушку, склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Потом все же решила напасть.
- Почему у вас нет вещей?
- Потому что Борис Викторович не дал мне заехать домой и собрать их. Мы отправились сюда прямо из агентства.
Взгляд экономки чуть смягчился.
Опять же, кого она видела перед собой? Не современную девушку в мини-юбке и с боевым раскрасом. Анна была одета в длинную юбку и глухую блузку, пальто было достаточно дорогим, равно как и ботинки с сумкой, волосы уложены в узел, на лице ни грамма косметики – кто сейчас так ходит?
Да никто!
Или это маскировка? Посмотрим…
- Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату.
- Благодарю вас.
Комнату Анне отвели в начале коридора, на третьем этаже. Небольшую, но вполне удобную, с личным санузлом. Правда, ванной не было, только душ, но Анна была этим даже довольна. Ничего, в ванной она еще найдет возможность полежать – потом. На этаже она есть.
Главное, что она ни от кого не зависит.
- Устраивает?
- Да, вполне. Вы очень любезны.
Привычные обороты легко слетали с языка. А вот Роза Ильинична задумалась. Все же в наше время мало кто употребляет подобные анахронизмы.
- Я пришлю к вам водителя. Напишите список необходимых вещей и передайте ему.
- В списке будут и достаточно интимные вещи.
- Не переживайте. Роман работает у нас не первый год, и видел всякое.
- Благодарю.
- У вас есть еще какие-то пожелания?
- Лист бумаги и письменные принадлежности.
- Все есть на столе в вашей комнате.
- Тогда не смею вас задерживать.
Прозвучало серьезно.
Роза Ильинична развернулась и сделала шагов пять по коридору, прежде, чем сообразила, что происходит. Ее – ЕЕ! – отослала прочь какая-то соплюшка. И даже не прилагая никаких усилий. И она послушалась!
Это – как!?
Но обернувшись, экономка увидела только закрытую дверь в комнату.
Ломиться было глупо, выяснять отношения – еще глупее. Оставалось махнуть рукой и отправиться восвояси. Но – запомнить.
***
Комната была небольшой, но удобной и уютной. Прямоугольной формы. У двери – шкаф. В дальнем углу комнаты кровать, у окна – письменный стол. Ковер на полу, тумбочка с настольная лампа у кровати. Рядом со шкафом дверь – вход в санузел. Все предусмотрено.
Не роскошь, но…
Ей ли жаловаться? После того, как они с Лидией жили даже в меньшей по размерам комнате – вдвоем? И спали на одной кровати?
А здесь она одна, и все аккуратно, оформлено в коричневых и бежевых тонах…
Анна решительно выдвинула ящики письменного стола – и порадовалась обретенной бумаге и ручкам.
Итак… что ей нужно.
Немногое. Сменную одежду на несколько дней и гигиенические принадлежности. Будем считать это униформой.
Как оказалось – приоритеты Анна расставила правильно, водитель постучался в ее дверь буквально через десять минут. Получил список, кивнул и ушел. Не здравствуйте, ни до свидания…
И ладно!
Анна посмотрела на часы и направилась в санузел. У нее есть совсем немного времени привести себя в порядок.
***
Где столовая, Анна не знала. Но и заблудиться не боялась. Не дворец в Звенигороде… пойдем на шум и найдем.
Вот и нужная комната.
Анна решительно толкнула дверь.
Небольшой зал, стол человек так на тридцать, стулья…
За столом – пятеро человек.
Сам Борис Викторович во главе стола. Рядом с ним Кира – с одной стороны, неизвестная Анне девушка с другой. Рядом с Кирой молодой человек, рядом с девушкой мужчина лет пятидесяти… отец?
Сложно сказать.
Сходство есть, но смутное. Девушка похожа на куклу из тех, что показывали по телевизору. Черные волосы блестят, словно глянцевые, большие серые глаза, пухлые губы, красивое лицо. Красное платье ей очень идет. И выглядит дорогим.
Мужчина похож на быка. Массивный загривок, покатый лоб, мощный нос…фигура, кажется, тоже на уровне, плечи такие, что Борис Викторович выглядит хрупким и изящным.
Кира недовольна, и на девушку смотрит зло.
Потенциальная мачеха?
Вполне возможно…
Молодой человек рядом с ней особого интереса к соседке не проявляет, чисто номинальный. Анна это отчетливо видела. Так, без души…
М-да.
Сложно будет.
Но… Анна и не из таких положений могла выйти с достоинством. Хорошие манеры – серьезная заявка на победу. А потому она чуть склонила голову в приветствии и улыбнулась.
- Добрый вечер, дамы и господа. Приятного аппетита.
- Анна Петровна, - радушно улыбнулся ей хозяин. – Проходите, присаживайтесь.
- С вашего позволения, - согласилась Анна, проходя к указанному месту – рядом с «быком». Каблучки простучали по полу, несколько секунд Анна использовала правильно – встретилась взглядом с мужчиной – и подняла бровь. Почему вы сидите, любезнейший?
Понято было правильно.
Анне отодвинули стул и помогли сесть. Хотя выражение лица было…
И как он это сделал?
А главное – зачем!?
Сам не понял, но – в каждом из нас есть нечто, заложенное давно, еще в детстве. Когда в той же школе учили началам этикета. Раньше - учили, хоть и не везде.
Подать девочке руку, открыть дверь, пропустить вперед, отодвинуть стул…
Анна легко разобралась с салфеткой и столовыми приборами, и приступила к еде. Для начала посмотрела на Киру.
Девочка ответила хмурым взглядом.
Анна улыбнулась ей и демонстративно расправила плечи. Ну-ка! Чего ты прячешься, как улитка в раковину?
Кира нахмурилась сильнее, но плечи расправила.
- Позвольте представить, учительница моей дочери, Анна Петровна. Анна Петровна, рядом с вами Игорь Иванович, мой партнер, это его дочь, Лиза, и сын – Иван.
- Подлиза, - прошипела Кира.
Анна скорее прочитала это слово по губам, чем услышала.
- Рада знакомству.
- Учительница? – надула губки Лиза. – Боря, что такого натворила Кирюся, что к ней учителя ходят на дом?
- Анна – учитель хороших манер.
Анна прикусила губу.
Вот зачем так унижать своего ребенка? Знаете ли, обидно…
- Тогда понятно, - тут же ударила в открывшееся подбрюшье Лиза. – С такой прической, да и вообще…
Кира ощетинилась. Покраснела, стиснула кулаки, но прежде, чем она успела открыть рот, заговорила Анна.
- Борис Викторович заботится о своей дочери. И мечтает дать ей воспитание, с которым она будет чувствовать себя комфортно даже на приеме у королевы Великобритании. К сожалению, современные школы делают упор на образование и забывают о хороших манерах.
Кира расправила плечи сильнее.
Ответный укол пришелся очень удачно. Теперь покраснела Лиза.
- А ваша квалификация позволяет учить подобным вещам? Вы бывали на приемах у английской королевы?
Анна мило улыбнулась девушке.
- Моя квалификация позволит даже организовать прием у ее величества. И я готова научить Киру Борисовну всему, что знаю сама. Она умная и талантливая девушка, она отлично справится. А что до некоего подросткового эпатажа – один мудрый человек сказал: «тот, кто в юности не был бунтарем, в старости будет мерзавцем».*
*- Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, кто в старости не стал консерватором – у того нет мозгов. Авторство приписывается Б. Дизраэли, К. Победоносцеву, У. Черчиллю – точно не скажешь. Прим. авт.
- Да, - хмыкнул Игорь Иванович, благополучно пропустивший подоплеку разговора, - и мы в юности… Борька, помнишь?
- Да… было дело. И кольцо в носу было…
- А мне ты пирсинг запрещаешь! – возмутилась Кира.
- И буду запрещать! Ты не африканский вождь!
- А зря!
- Да, им не приходится изучать этикет. Но Кира Борисовна, я слышала, у них практикуется людоедство. Неужели вы готовы скушать на обед своего врага?
Кира улыбнулась Анне. Почувствовав союзника, девочка явно приободрилась.
- Я бы побоялась отравиться.
- Везде есть свои опасности.
Дальше было проще. Застольная беседа, в основном, велась между мужчинами, они говорили о каких-то акциях, производстве, курсе валюты, ОПЕК…. Анна не понимала и половины.
Ее делом была Кира.
Она поддерживала беседу ни о чем с девочкой, предлагала попробовать то одно, то второе, интересовалась составом блюд, и ловко выключала Лизу из беседы.
Девушка злилась, но найти повода придраться не могла. Ее не игнорировали, а ее вопросы даже отвечали, ей улыбались… и она себя чувствовала отстраненной от разговора. Даже Ивана Анна спрашивала то об одном, то о другом, а ее – нет!
Нерасчетливо?
Но Анне было наплевать.
Ее дело – Кира, а через год не станет и самой Анны. Так чего ради оглядываться на друзей или врагов? Вежливость – тоже оружие. Так ан гард!
***
После ужина мужчины отправились в курительную, беседовать о делах.
Лиза явно собралась отыграться на Кире, но Анна была начеку. И тут же завела с Кирой беседу о парфюме, потом переключилась на цветы, выразила желание посмотреть цветок в ботаническом саду…
Лиза скрипела зубами, но…
Куда деваться?
Пришлось ей терпеть. Грубо влезть в беседу? Да кто ж рискнет? Это не на коммунальной кухне склочничать, сейчас везде камеры есть, и у стен есть уши. Нажалуется малявка – и не видать тебе жениха, как своих ушей. А вежливо влезть в беседу ей Анна просто не дала.
Когда нет ни мобильных, ни интернета, ни радио, ни телевидения – остается только устное общение… Анну учили, натаскивали, тренировали, и хоть она не считала себя гением, но безусловно владела некоторыми приемами.
Лиза была обречена.
Когда через два часа Игорь Иванович забрал недовольную дочку, Кира повернулась к Анне.
- Спасибо.
- Не стоит благодарности.
- Как ты ее! Ваще лампово!
Анна пожала плечами. И предложила.
- Хочешь, научу?
- Эммм… не знаю…
- Ты что-то теряешь? – коварно поинтересовалась Анна. – Сейчас ты – бунтарь и все твои выходки воспринимаются, как детские. Перерастешь, поумнеешь… ведь так?
Кира насупилась. Кажется, девушка попала не в бровь, а в глаз.
- Намного интереснее вежливо и аккуратно, раз за разом усаживать гадину в лужу. Светски и любезно.
- У меня так не получится.
- Почему?
- Ну…
- Что ты теряешь, если попробуешь? Подумай над моим предложением. Я тебя много чему научить могу.
- Чему, например?
- Вести дом. Устраивать приемы, сервировать стол, аранжировать цветы, подбирать одежду и украшения, правильно вести себя в свете… кем ты хочешь стать?
- Журналисткой.
- Журналистам многое надо уметь и знать. И общаться со всеми слоями общества, и не испытывать неловкости в любой ситуации. Думай, я не стану настаивать.
- Я подумаю.
Анна не улыбнулась. Не стоило сводить на нет всю работу. Вместо этого она кивнула еще раз.
- Подумай. Потом поговорим. А пока – желаю вам спокойной ночи.
И – реверанс.
Официальный, придворный, благо, длинная юбка это позволяет.
- Ауч!
Подняться и улыбнуться. Как учили.
- Это тоже входит в курс обучения.
- Вот этому, Кира, обязательно научись. Танцевать вы тоже можете?
- Разумеется, - кивнула Анна. Правда, немного другие танцы, но это уже никого не касается. – Борис Викторович, у меня есть небольшая проблема, о которой я сразу не подумала. У меня остался дома кот. Соседи его покормят, но я не хотела бы взваливать на них содержание животного.
Мужчина задумался, а потом махнул рукой.
- Перевозите кота сюда.
- Борис Викторович, это не породистый выставочный экземпляр, это дворовый кот, привыкший к свободе.
- Хм… тем более. Прислугу я предупрежу.
- Благодарю вас. Я съезжу за котом, как только вы позволите.
- Съездите завтра. Заодно и вещи заберете.
- Благодарю.
Анна ее раз поклонилась, на этот раз уже – едва-едва, в качестве любезности, и отправилась к себе в комнату. Борис Викторович проводил ее взглядом.
- Учись, малявка! А то отрастила лохмы!
Забавно, но впервые Кира на него не обиделась.
Русина, Ирольск.
Борха шел домой.
Длинный день, тяжелый день…
С утра – родители. Не то, чтобы они были против переезда сына – семейство Лейва было легким на подъем. Но сами-то они переезжать никуда не собирались! И сыну не верили.
Не может смута долго длиться!
Глупости это!
Вот, придет новый император, и все встанет на свои места. Обязательно.
Когда придет? Скоро, наверное…
Не то чувствуешь? Так ты и ошибаться можешь… бывает. Зачем сразу паниковать? Зачем дергаться? Никуда отъезд не убежит, да и зима скоро…
А Борха понимал – может быть поздно!
Родителей он не убедит… что ж! Хоть свою семью спасет!
Еще и брат… идиот! Шейва Лейба! Смотрит воловьим взором, хлопает глазами… Бор, ты чего? Все будет хорошо….
Будет, понятно!
Вопрос. Сколько с вас шкур сдерут до того момента? Особенно если вы принадлежите к эфроям, нации, которую не любят по определению.
За что?
За все.
За повальную грамотность, за повальную чистоплотность, за собственную веру, за следование обычаям…
За все.
Ибо единственное, чего не прощает один человек – другому, это видимых отличий. Как триггер срабатывает – чужак! Порвать! Убить!!! И – готово.
Начинается возмущение, недовольство, негодование, потом погромы, убийства…
Много чего бывало в истории эфроев, что им не хотелось вспоминать. А только и забывать не стоило, если не хочешь получать по лбу теми же граблями, да раз за разом…
Борха носом чуял беду и хотел сбежать. Сегодня днем встречался с одним жомом…
Освобождение там, или оледенение, но люди таки хотят красиво одеваться, и им нужны хорошие портные. А Борха был именно таким.
Костюмчик здесь, блузочка там, пальто тут…
Так связи и заводятся. И жом Сокол готов был помочь своему портному выехать из Ирольска. Более того, даже из Русины. Подорожная до Свободных Герцогств была выписана с избытком – аж на пятнадцать человек.
Пятнадцать!
Всем бы хватило! Надо только вписать – кого!
А едет шестеро… может, еще сестра с мужем и двумя детьми….
Творец, за что караешь людей слепотой?
Задумавшись, Борха сразу и не заметил двух темных теней, выступивших из подворотни.
- Эй, ты, а ну хиляй сюда!
Мужчина дернулся, метнулся туда-сюда, но позади подходили еще две тени.
- Глянь, эфрой.
- Точно!
- Жирненький гусь!
- Щас мы его ощиплем… карманы выворачивай…
Борха задрожал.
Драгоценное разрешение!
- Я отдам… я сам все отдам…
- Отдашь, куда ты денешься, - один из мужчин поигрывал дубинкой. И Борха вдруг отчетливо понял – никто его отпускать не собирается. Сейчас подождут, пока он разденется, чтобы не пачкать одежду, по нынешним временам и это ценность, а потом…
Творец, за что призываешь!? Помилуй душу мою!
- Раздевайся, - подтвердил его предположения третий.
- Торы, я все отдам. Прошу вас, только отпустите…
- Кочан капусты тебе торы, - огрызнулся грабитель. – Ну!?
- Умоляю, пощадите! – всхлипнул Борха, надеясь уж вовсе непонятно на что и принимаясь расстегивать пуговицы пальто.
