Девушки закивали.
- Ребенок должен быть здоров, обеспечен, устроен – надеюсь, это понятно обеим?
Опять согласные кивки.
- Второе условие – четыре жертвы.
Девушки переглянулись.
- Жертвы?
- Да. Сразу уточняю – человеческие жертвы. Петухов, попугаев и крыс из зоомагазина не предлагать, - богиня явно издевалась. Четыре человека, убитые… впрочем, как и где вы их убьете – непринципиально. Можете просто сказать: тебе, Хель.
Девушки переглянулись.
Во взгляде Анны был ужас.
Во взгляде Яны…
У девушки была своеобразная биография. И она искренне считала, что жертва…
К примеру, какой-нибудь милейший маньяк. Или педофил. Или просто убийца…
Яна подняла руку.
- Да?
- А моральные качества жертвы? Ну там… девственница, или что-то еще…
- Безразлично.
Яна кивнула. Вот так, навскидку, она могла бы принести в жертву богине своего начальника, наркомана из соседнего двора и трех теток из жилктонторы. Главное – отловить.
- Я никогда не…
Яна пнула соседку по ноге. Сильно.
- А…
- От этого зависит жизнь твоего ребенка.
- Я согласна.
Яна и не сомневалась. Нормальная мать за своего ребенка не то, что маньяка порешит – она целый город напалмом зальет. И не задумается. Это – материнский инстинкт.
- А чтобы вы не думали, что я такой уж изверг… я могу помочь вам лишь одним. После принесения первой жертвы, вам будет доступна сила вашего рода.
Девушки навострили уши.
Увы, полученное, не обрадовало.
- Вы можете приказать человеку умереть. Условие – вы должны быть рядом с ним и видеть его.
Яна задумалась.
Полезное, вообще-то умение.
- А одному или нескольким?
- Одному. Только одному. А если нескольким – сама за ними уйдешь. Ко мне.
Улыбка у Хель была…
Брррр.
Вроде и красивая, а жуть берет. Хотя ни клыков, ни крови, а вот поди ж ты.
Яна медленно кивнула.
- Быть рядом и видеть, кому приказываешь?
- Да.
- Это тоже будет… жертва?
- Да.
Яна медленно кивнула. Она поняла.
А вот Анна…
- Я… я никогда… я не знаю. Я постараюсь.
Хель пожала плечами.
- Старайся. К сожалению, отправить вас в родные миры я не смогу. Для своих миров вы умерли.
Анна сообразила первой.
- Получается… вы можете отправить меня – в ее мир, а ее в мой?
- Да.
- Но мой ребенок…
- Ты позаботишься о ее ребенке, она - о твоем. Подведете друг друга - все умрете. И дети ваши погибнут.
Анна всхлипнула.
- Жоржи…
Яна подняла брови.
- Как зовут твоего сына.
- Георгий.
- И моего…
Женщины переглянулись, обретая нечто вроде… понимания. Яна даже телефон по карманам поискала, но телефоны магия не предусматривала.
- Ох… а как же она? Если она из невесть какого мира? Она ж даже сотовым пользоваться не умеет, она рехнется! – честно высказалась Яна в лицо богине.
- За себя ты не боишься?
- Боюсь. Но я умею разговаривать на универсальном языке – языке силы, - Яна пожала плечами.
- Думаюю, это не окажется лишним.
- Эммм… ваша божественность?
- Называй меня просто – Хелла. Так и быть.
- Спасибо. Скажите, а… я правильно понимаю, ее сейчас убивали? Вместе с семьей?
Яна невежливо ткнула пальцем в Анну.
- Да.
- А… я точно смогу что-нибудь сделать? Или меня штыками добьют? Я не икс-вумен, не росомаха и когтей у меня нет. Побуду там минуту, да и обратно, к вам, люлей получать.
Хелла усмехнулась.
- Я знаю твое прошлое, девочка. Рука у тебя не дрогнет… а чтобы вовсе уж верно было – я дам тебе свое благословение.
- А…
- Оно для тех, кто будет убивать. Действует короткое время, но пока работает – твоя рука не будет знать промаха.
Яна кивнула.
- Спасибо. Это не лишнее будет. А Анне?
- Ей не нужно. Там ты уже постаралась.
- Все равно. Спасибо вам.
Богиня хмыкнула, но сказала о другом.
- Последнее, что я вам могу дать – воспоминания друг друга.
- Спасибо, - от души высказалась Яна.
- Благодарю Вас за милость, - вторила ей Анна.
- Еще вопросы ко мне есть?
Яна мотнула головой.
Анна не удержалась.
- Мы сейчас вернемся в мир. Я - в ее, она - в мой. Я должна спасти и устроить в жизни ее ребенка, Яна устроит моего. Ровно через год мы опять окажемся здесь. За этот год мы должны принести вам четыре жертвы. Убить людей. А… все равно когда?
- Совершенно. Можно всех четырех за один раз, - кивнула Хель.
- За это вы нам даруете магию. Мы сможем убить любого человека, просто приказав ему…
- Смотришь на человека и говоришь: именем Хеллы я забираю твою жизнь. И он умрет.
Девушки выдохнули.
Все же…
Чтобы так высказаться, надо озвереть. А то…
Вот представьте, наступил вам человек на ногу – и пожелали вы ему сдохнуть. У того и сердце разорвалось. Неправильно это как-то.
А если почти ритуал…
Это надежнее.
- Спасибо Вам.
Яна вздохнула.
Не то, чтобы ей нравился такой расклад, но…
- Нас точно нельзя каждую вернуть в свой мир?
- Вы мертвы для того мира. А еще… поглядите друг на друга.
Богиня плавно повела рукой. И перед девушками из пола выросло зеркало. Большое…
Яна глядела на девушек в зеркале.
Анна глядела на отражения…
Отражения были похожи, как две капли воды. Правда, они были по-разному одеты, подстрижены и выражения лиц у них были разные, поэтому и сходство в глаза не бросалось. Но в остальном…
Копии.
Те же каштановые волосы, те же карие глаза, те же улыбки.
- А это ваши сыновья.
Смена картинки.
- Гошка, - Яна всхлипнула, протянула руку к изображению, но дотронуться не посмела.
- Жоржи…
Анна всхлипнула почти одновременно с ней.
Мальчишки были похожи, как копии.
Те же светлые вихры, те же карие глазенки, те же улыбки, даже зубы передние одинаковые – со щербинкой…
- Неважно, в каком мире это мой ребенок! – высказалась немного сумбурно Яна. И вдруг порывисто повернулась к Анне. - Ты мне Гошку сбереги. А я твоего откуда угодно вытащу!
- Он сейчас в Звенигороде… обещаю!
- Положите руки друг другу на плечи, - громыхнул голос Богини.
И отказаться не получилось.
Карие глаза встретились с карими, и между девушками протянулось… нечто.
Нити?
Воспоминания?
Яна застонала, чувствуя, как информация почти физически ощутимо переливается в ее разум… больно.
Ничего.
Ради Гошки?
Вытерпит!
- У вас год! – громыхнул тот же голос.
И Яна почувствовала, что летит куда-то во мрак.
По лесу, по пустыне, в ранний и поздний час…
Анна. Россия.
Было больно.
Болела голова, болела спина, болело…
Да все болело, откровенно-то говоря.
Анна всхлипнула и открыла глаза.
Память возвращалась медленно.
Неужели это – было?
Она…
Отец, маменька, сестры – и расстрел. Жестокий и беспощадный.
И черная звезда.
И…
Анна поежилась. Неужели ЭТО – было?
Хелла.
Вообще, в Русине официальной верой считалась вера в Единого Спасителя, который снизошел на Землю и бродил по ней сорок дней и ночей, помогая людям и обучая их. А потом вознесся на небо…
А Хелла…
Сейчас это – демон ада. Но образование у Анны было хорошее, и она помнила.
Некогда небо населяли воинственный боги.
Могучий Одаль, который разъезжает на огнегривом коне и поражает молниями нечисть, его ближайший помощник – бой войны, Рор, бог океанов и морей – Авьерт, и Хелла – среди прочих.
Богиня смерти.
Это было давно, когда люди еще не знали истинной веры. Потом старые боги забылись…
Оказывается, не до конца.
И у нее в роду были жрецы Хеллы. Жрицы.
Страшно-то как!
Мамочки!
Рука сама метнулась сотворить символ Спасителя – лестницу, по которой он поднялся на небо. А в этом мире Спасителя нет.
И символ другой…
И рука повисла плетью на полдороге.
А можно ли…?
Анна кое-как поднялась.
Голова разламывалась и от своих воспоминаний, и от воспоминаний Яны, но сидеть здесь и пытаться все освоить?
Ночью, на улице… нет, это не выход.
Анна закусила губу.
Память Яны была при ней, он подсказывала, куда идти домой, надо только дойти…
В подворотне раздался тихий стон.
Анна ахнула, огляделась вокруг…
Они пока еще были здесь.
Те, кто напал на Яну.
Те, из-за кого девушки поменялись местами.
Здесь – и еще живые. Доживающие последние минуты своих жизней.
Анна ахнула, прижала ладонь к губам…
Рядом валялся нож.
Нож, на котором еще не высохла Янина кровь – ее кровь…
А ее ведь убили – здесь.
И шило, которым Яна пыталась защититься. У нас же самооборону – нельзя, ножи – ай-яй-яй. А вот шило… несла в кармане, бывает. Случайно ткнула, не хотела плохого!
Рука сама прибрала его в карман, хозяйственно, привычно…
Оба мужчины были еще живы, и первый, и второй – шило оказалось коротковато, не достало до сердца. Но убить Яна пыталась всерьез.
А она… она – может?
Если бы Анна могла, она бы ринулась прочь. И конечно, ничего бы не сделала. Только вот сил хватало пока только стоять. Анне казалось, что при первом же шаге она попросту упадет навзничь. Стоит только двинуться – и все.
Оставалось смотреть.
И…
Она может - убить?
Или нет?
Она…
Анна понимала, что у нее просто не хватит решимости.
Вот так, беспомощных, безоружных…
Яна бы смогла…
А еще – она должна Хелле…
Последнее было главным доводом.
Боги жестоки и коварны, и плодить долги богам – это нарываться на неприятности. А уж быть должной богине Смерти!
Анна даже охоту ненавидела лютой ненавистью. Убивать животных ради развлечения – гадко, гадко!!! А здесь – люди…
Она слово дала…
Четыре жертвы…
Жоржи…
Георгий, как и отец.
Растрепанные волосики, круглые глазенки, вцепившиеся в платье маленькие пальчики…
Ее сын.
Здесь ли, там ли….
Разве есть разница? Хелла не лжет.
Ради сына… она сможет?
Анна медленно опустилась на колени. Подобрала нож.
И почти на четвереньках подползла к своим несостоявшимся убийцам.
Они все помогали в госпитале. Анна привычно провела рукой, нащупывая биение пульса… есть.
Живой.
И… убить?
Ради сына.
Она должна остаться здесь на год, она должна сделать все, что угодно Хелле, ее вернули в мир…
Она справится.
Надо ударить точно в сердце. Вот сюда…
Сердце Анна тоже нащупала вполне профессионально.
Нож словно сам потянул ее руку вниз.
- Тебе, Хелла!
Тело под ее руками выгнулось, обмякло… раздался какой-то отвратительный булькающий звук – и Анна зажала уши.
Не слушать, нет…
И вытащить нож из раны.
Второй негодяй – еще жив?
Он был жив. И даже приходил в себя, стонал, пытался шевелиться, но получалось плохо… волной накатил ужас.
Анна понимала, что здесь и сейчас она полностью беспомощна. Она не сможет защитить себя. А это здоровый мужчина, то ли пьяный, то ли в наркотическом дурмане…
Она ударила в услужливо подставленную спину.
Раз, и второй, и третий…
- Тебе, Хелла. Тебе…
Бессвязный шепот, срывающийся с губ.
И… неожиданный прилив силы. Словно она только что выпила бокал вина.
Сил хватило подняться.
А потом?
Вот оно – благословение Хеллы?
Анна действовала так, словно кто-то другой ее рукой водил. Она хладнокровно обыскала обоих мужчин, собрала все имущество в свою сумку, внимательно осмотрела закоулок с помощью фонарика в телефоне… м-да. Натоптала.
Но тут ничего не поделаешь.
Все проверить, все собрать, взять и нож и шило, завернуть в полиэтиленовый пакет, который Яна хозяйственно носила в кармане, и только потом отправиться домой.
Улики?
Какие-то идеи?
Мысли?
Только одна, как и у всякого испуганного, загнанного животного. Спрятаться, уползти, залечь в нору… здесь и сейчас княжна Анна не сильно отличалась от загнанной лисы. Спрятаться – и отлежаться.
Убежать и спрятаться.
Зачем она унесла с собой нож и шило?
Да она и в страшном сне на этот вопрос не ответила бы. Не осознавала еще.
Действовала так, как подсказала память Яны. Интуиция Яны. Ее наука…
Вот и знакомый забор. И калитка.
Руки Яны все помнят, тело само нажимает кнопки кодового замка, само распахивает калитку ровно настолько, чтобы та не скрипнула, быстро и тихо проходит по двору….
Шаг, второй, третий…
Кажется, кто-то собирается выйти во двор, но уже поздно. Анна открывает дверь своего дома – и проскакивает туда.
И оседает на пол.
Сил хватает кое-как задвинуть засов изнутри – и доползти до убогой кровати. Упасть, не раздеваясь и прижать к себе нож.
Все завтра, обо всем она подумает завтра, завтра…. Сегодня и сейчас ее силы исчерпаны.
Ей надо хоть немного поспать, все остальное потом.
Кошмары?
В том ужасе, в который превратилась ее жизнь, кошмарные сны попросту не котируются.
Анна провалилась в сон, даже не сняв ботинок. И не поняла, что успела в последнюю минуту.
На улице разразилась гроза. Да такая….
Форменный водопад.
Дождь ливанул в единый момент, промочив все и всех насквозь, смыв все следы и начисто уничтожив улики. Трупы, конечно, остались, но…
И лил он до утра.
А Анна спала – и во сне видела Яну. Видела отданную ей память…
Яна?
Нет.
Ее тезка. Анна.
Только вот родное имя никогда не нравилось Яне. Мать назвала ее в честь бабушки – своей матери, но Яна ее и в глаза не видела. Да и мать…
История семьи начиналась для Яны с того момента, как молодая девушка из достаточно богатой семьи, решила развеяться с компанией таких же сопляков.
Съездить отдохнуть в заповедник.
Ага, прогулялась, называется.
В лесу главный – лесничий. Вот он и царил безраздельно в заповеднике.
Петр Валентинович Воронов, лесничий, был не в восторге от компании мажоров, но кто платит – тот и заказывает музыку. А их бабы…
Манерные дуры и стервы…
Диагноз он поставил совершенно правильно. Но…
Судьба бывает большой шутницей.
Ровно на третий день мать Анны поссорилась с парнем. Тому, видите ли, захотелось секса в коллективе, а девушка искренне считала, что раз уж она снизошла до убогого, то о групповухе не может быть и речи. Пусть любит ее и восторгается.
Слово за слово, бутылкой по столу…
Дело кончилось дракой, половину компании увезли в травмпункт, а молоденькая тогда Ангелина осталась в лесничестве. И как-то незаметно оказалась в постели лесника.
Хороша была – невероятно.
Яна мать помнила… и та до странности была похожа на ее императорское величество. Разве что волосы не прямые и серебристые, а золотые и кудрявые. А вот черты лица, фигура…
Есть от чего сходить с ума мужчинам.
Конечно, это приключение ничем не кончилось бы. Мало ли кто и у кого в постели оказывается?
Если бы Ангелина не забеременела.
Если бы у нее не оказался отрицательный резус.
Если бы ее родители не уезжали за границу, в Израиль на постоянное место жительства, наплевав на дочку-свистушку.
И если бы Петр не оказался честным человеком, который предложил девчонке руку и фамилию.
Сердце?
Сердце он отдал маленькой Яне. Сразу – и навсегда.
Малышка росла стопроцентно папиной дочкой.
Сначала у мамы не было молока, и папа выкармливал ее козьим молоком, ради этого заведя козу и научившись ее доить.
Потом, когда малышка чуточку подросла и начала болеть – выкармливая ее ягодами, выпаивая, опять же, молочком, растирая барсучьим жиром… постепенно малышка прекратилась в здорового и жизнерадостного ребенка, который носился хвостиком за папой.
Мама их бросила, когда Яне было пять лет.
Лесничество по-прежнему посещали охотники. И одному из них приглянулась жена лесника.
Что сказать?
Поохотился.
Добыл, порадовался, увез…
А уж как порадовался лесник, который понял за эти годы, что дельфин с русалкой вот ни разу не пара? Да он счастлив был!
Подписал все бумаги на развод, и в качестве отступных получил квартиру для Яны. Не абы где, в областном центре. Хотел отказаться, но Ангелина уговорила.
- Ребенок должен быть здоров, обеспечен, устроен – надеюсь, это понятно обеим?
Опять согласные кивки.
- Второе условие – четыре жертвы.
Девушки переглянулись.
- Жертвы?
- Да. Сразу уточняю – человеческие жертвы. Петухов, попугаев и крыс из зоомагазина не предлагать, - богиня явно издевалась. Четыре человека, убитые… впрочем, как и где вы их убьете – непринципиально. Можете просто сказать: тебе, Хель.
Девушки переглянулись.
Во взгляде Анны был ужас.
Во взгляде Яны…
У девушки была своеобразная биография. И она искренне считала, что жертва…
К примеру, какой-нибудь милейший маньяк. Или педофил. Или просто убийца…
Яна подняла руку.
- Да?
- А моральные качества жертвы? Ну там… девственница, или что-то еще…
- Безразлично.
Яна кивнула. Вот так, навскидку, она могла бы принести в жертву богине своего начальника, наркомана из соседнего двора и трех теток из жилктонторы. Главное – отловить.
- Я никогда не…
Яна пнула соседку по ноге. Сильно.
- А…
- От этого зависит жизнь твоего ребенка.
- Я согласна.
Яна и не сомневалась. Нормальная мать за своего ребенка не то, что маньяка порешит – она целый город напалмом зальет. И не задумается. Это – материнский инстинкт.
- А чтобы вы не думали, что я такой уж изверг… я могу помочь вам лишь одним. После принесения первой жертвы, вам будет доступна сила вашего рода.
Девушки навострили уши.
Увы, полученное, не обрадовало.
- Вы можете приказать человеку умереть. Условие – вы должны быть рядом с ним и видеть его.
Яна задумалась.
Полезное, вообще-то умение.
- А одному или нескольким?
- Одному. Только одному. А если нескольким – сама за ними уйдешь. Ко мне.
Улыбка у Хель была…
Брррр.
Вроде и красивая, а жуть берет. Хотя ни клыков, ни крови, а вот поди ж ты.
Яна медленно кивнула.
- Быть рядом и видеть, кому приказываешь?
- Да.
- Это тоже будет… жертва?
- Да.
Яна медленно кивнула. Она поняла.
А вот Анна…
- Я… я никогда… я не знаю. Я постараюсь.
Хель пожала плечами.
- Старайся. К сожалению, отправить вас в родные миры я не смогу. Для своих миров вы умерли.
Анна сообразила первой.
- Получается… вы можете отправить меня – в ее мир, а ее в мой?
- Да.
- Но мой ребенок…
- Ты позаботишься о ее ребенке, она - о твоем. Подведете друг друга - все умрете. И дети ваши погибнут.
Анна всхлипнула.
- Жоржи…
Яна подняла брови.
- Как зовут твоего сына.
- Георгий.
- И моего…
Женщины переглянулись, обретая нечто вроде… понимания. Яна даже телефон по карманам поискала, но телефоны магия не предусматривала.
- Ох… а как же она? Если она из невесть какого мира? Она ж даже сотовым пользоваться не умеет, она рехнется! – честно высказалась Яна в лицо богине.
- За себя ты не боишься?
- Боюсь. Но я умею разговаривать на универсальном языке – языке силы, - Яна пожала плечами.
- Думаюю, это не окажется лишним.
- Эммм… ваша божественность?
- Называй меня просто – Хелла. Так и быть.
- Спасибо. Скажите, а… я правильно понимаю, ее сейчас убивали? Вместе с семьей?
Яна невежливо ткнула пальцем в Анну.
- Да.
- А… я точно смогу что-нибудь сделать? Или меня штыками добьют? Я не икс-вумен, не росомаха и когтей у меня нет. Побуду там минуту, да и обратно, к вам, люлей получать.
Хелла усмехнулась.
- Я знаю твое прошлое, девочка. Рука у тебя не дрогнет… а чтобы вовсе уж верно было – я дам тебе свое благословение.
- А…
- Оно для тех, кто будет убивать. Действует короткое время, но пока работает – твоя рука не будет знать промаха.
Яна кивнула.
- Спасибо. Это не лишнее будет. А Анне?
- Ей не нужно. Там ты уже постаралась.
- Все равно. Спасибо вам.
Богиня хмыкнула, но сказала о другом.
- Последнее, что я вам могу дать – воспоминания друг друга.
- Спасибо, - от души высказалась Яна.
- Благодарю Вас за милость, - вторила ей Анна.
- Еще вопросы ко мне есть?
Яна мотнула головой.
Анна не удержалась.
- Мы сейчас вернемся в мир. Я - в ее, она - в мой. Я должна спасти и устроить в жизни ее ребенка, Яна устроит моего. Ровно через год мы опять окажемся здесь. За этот год мы должны принести вам четыре жертвы. Убить людей. А… все равно когда?
- Совершенно. Можно всех четырех за один раз, - кивнула Хель.
- За это вы нам даруете магию. Мы сможем убить любого человека, просто приказав ему…
- Смотришь на человека и говоришь: именем Хеллы я забираю твою жизнь. И он умрет.
Девушки выдохнули.
Все же…
Чтобы так высказаться, надо озвереть. А то…
Вот представьте, наступил вам человек на ногу – и пожелали вы ему сдохнуть. У того и сердце разорвалось. Неправильно это как-то.
А если почти ритуал…
Это надежнее.
- Спасибо Вам.
Яна вздохнула.
Не то, чтобы ей нравился такой расклад, но…
- Нас точно нельзя каждую вернуть в свой мир?
- Вы мертвы для того мира. А еще… поглядите друг на друга.
Богиня плавно повела рукой. И перед девушками из пола выросло зеркало. Большое…
Яна глядела на девушек в зеркале.
Анна глядела на отражения…
Отражения были похожи, как две капли воды. Правда, они были по-разному одеты, подстрижены и выражения лиц у них были разные, поэтому и сходство в глаза не бросалось. Но в остальном…
Копии.
Те же каштановые волосы, те же карие глаза, те же улыбки.
- А это ваши сыновья.
Смена картинки.
- Гошка, - Яна всхлипнула, протянула руку к изображению, но дотронуться не посмела.
- Жоржи…
Анна всхлипнула почти одновременно с ней.
Мальчишки были похожи, как копии.
Те же светлые вихры, те же карие глазенки, те же улыбки, даже зубы передние одинаковые – со щербинкой…
- Неважно, в каком мире это мой ребенок! – высказалась немного сумбурно Яна. И вдруг порывисто повернулась к Анне. - Ты мне Гошку сбереги. А я твоего откуда угодно вытащу!
- Он сейчас в Звенигороде… обещаю!
- Положите руки друг другу на плечи, - громыхнул голос Богини.
И отказаться не получилось.
Карие глаза встретились с карими, и между девушками протянулось… нечто.
Нити?
Воспоминания?
Яна застонала, чувствуя, как информация почти физически ощутимо переливается в ее разум… больно.
Ничего.
Ради Гошки?
Вытерпит!
- У вас год! – громыхнул тот же голос.
И Яна почувствовала, что летит куда-то во мрак.
Глава 2.
По лесу, по пустыне, в ранний и поздний час…
Анна. Россия.
Было больно.
Болела голова, болела спина, болело…
Да все болело, откровенно-то говоря.
Анна всхлипнула и открыла глаза.
Память возвращалась медленно.
Неужели это – было?
Она…
Отец, маменька, сестры – и расстрел. Жестокий и беспощадный.
И черная звезда.
И…
Анна поежилась. Неужели ЭТО – было?
Хелла.
Вообще, в Русине официальной верой считалась вера в Единого Спасителя, который снизошел на Землю и бродил по ней сорок дней и ночей, помогая людям и обучая их. А потом вознесся на небо…
А Хелла…
Сейчас это – демон ада. Но образование у Анны было хорошее, и она помнила.
Некогда небо населяли воинственный боги.
Могучий Одаль, который разъезжает на огнегривом коне и поражает молниями нечисть, его ближайший помощник – бой войны, Рор, бог океанов и морей – Авьерт, и Хелла – среди прочих.
Богиня смерти.
Это было давно, когда люди еще не знали истинной веры. Потом старые боги забылись…
Оказывается, не до конца.
И у нее в роду были жрецы Хеллы. Жрицы.
Страшно-то как!
Мамочки!
Рука сама метнулась сотворить символ Спасителя – лестницу, по которой он поднялся на небо. А в этом мире Спасителя нет.
И символ другой…
И рука повисла плетью на полдороге.
А можно ли…?
Анна кое-как поднялась.
Голова разламывалась и от своих воспоминаний, и от воспоминаний Яны, но сидеть здесь и пытаться все освоить?
Ночью, на улице… нет, это не выход.
Анна закусила губу.
Память Яны была при ней, он подсказывала, куда идти домой, надо только дойти…
В подворотне раздался тихий стон.
Анна ахнула, огляделась вокруг…
Они пока еще были здесь.
Те, кто напал на Яну.
Те, из-за кого девушки поменялись местами.
Здесь – и еще живые. Доживающие последние минуты своих жизней.
Анна ахнула, прижала ладонь к губам…
Рядом валялся нож.
Нож, на котором еще не высохла Янина кровь – ее кровь…
А ее ведь убили – здесь.
И шило, которым Яна пыталась защититься. У нас же самооборону – нельзя, ножи – ай-яй-яй. А вот шило… несла в кармане, бывает. Случайно ткнула, не хотела плохого!
Рука сама прибрала его в карман, хозяйственно, привычно…
Оба мужчины были еще живы, и первый, и второй – шило оказалось коротковато, не достало до сердца. Но убить Яна пыталась всерьез.
А она… она – может?
Если бы Анна могла, она бы ринулась прочь. И конечно, ничего бы не сделала. Только вот сил хватало пока только стоять. Анне казалось, что при первом же шаге она попросту упадет навзничь. Стоит только двинуться – и все.
Оставалось смотреть.
И…
Она может - убить?
Или нет?
Она…
Анна понимала, что у нее просто не хватит решимости.
Вот так, беспомощных, безоружных…
Яна бы смогла…
А еще – она должна Хелле…
Последнее было главным доводом.
Боги жестоки и коварны, и плодить долги богам – это нарываться на неприятности. А уж быть должной богине Смерти!
Анна даже охоту ненавидела лютой ненавистью. Убивать животных ради развлечения – гадко, гадко!!! А здесь – люди…
Она слово дала…
Четыре жертвы…
Жоржи…
Георгий, как и отец.
Растрепанные волосики, круглые глазенки, вцепившиеся в платье маленькие пальчики…
Ее сын.
Здесь ли, там ли….
Разве есть разница? Хелла не лжет.
Ради сына… она сможет?
Анна медленно опустилась на колени. Подобрала нож.
И почти на четвереньках подползла к своим несостоявшимся убийцам.
Они все помогали в госпитале. Анна привычно провела рукой, нащупывая биение пульса… есть.
Живой.
И… убить?
Ради сына.
Она должна остаться здесь на год, она должна сделать все, что угодно Хелле, ее вернули в мир…
Она справится.
Надо ударить точно в сердце. Вот сюда…
Сердце Анна тоже нащупала вполне профессионально.
Нож словно сам потянул ее руку вниз.
- Тебе, Хелла!
Тело под ее руками выгнулось, обмякло… раздался какой-то отвратительный булькающий звук – и Анна зажала уши.
Не слушать, нет…
И вытащить нож из раны.
Второй негодяй – еще жив?
Он был жив. И даже приходил в себя, стонал, пытался шевелиться, но получалось плохо… волной накатил ужас.
Анна понимала, что здесь и сейчас она полностью беспомощна. Она не сможет защитить себя. А это здоровый мужчина, то ли пьяный, то ли в наркотическом дурмане…
Она ударила в услужливо подставленную спину.
Раз, и второй, и третий…
- Тебе, Хелла. Тебе…
Бессвязный шепот, срывающийся с губ.
И… неожиданный прилив силы. Словно она только что выпила бокал вина.
Сил хватило подняться.
А потом?
Вот оно – благословение Хеллы?
Анна действовала так, словно кто-то другой ее рукой водил. Она хладнокровно обыскала обоих мужчин, собрала все имущество в свою сумку, внимательно осмотрела закоулок с помощью фонарика в телефоне… м-да. Натоптала.
Но тут ничего не поделаешь.
Все проверить, все собрать, взять и нож и шило, завернуть в полиэтиленовый пакет, который Яна хозяйственно носила в кармане, и только потом отправиться домой.
Улики?
Какие-то идеи?
Мысли?
Только одна, как и у всякого испуганного, загнанного животного. Спрятаться, уползти, залечь в нору… здесь и сейчас княжна Анна не сильно отличалась от загнанной лисы. Спрятаться – и отлежаться.
Убежать и спрятаться.
Зачем она унесла с собой нож и шило?
Да она и в страшном сне на этот вопрос не ответила бы. Не осознавала еще.
Действовала так, как подсказала память Яны. Интуиция Яны. Ее наука…
Вот и знакомый забор. И калитка.
Руки Яны все помнят, тело само нажимает кнопки кодового замка, само распахивает калитку ровно настолько, чтобы та не скрипнула, быстро и тихо проходит по двору….
Шаг, второй, третий…
Кажется, кто-то собирается выйти во двор, но уже поздно. Анна открывает дверь своего дома – и проскакивает туда.
И оседает на пол.
Сил хватает кое-как задвинуть засов изнутри – и доползти до убогой кровати. Упасть, не раздеваясь и прижать к себе нож.
Все завтра, обо всем она подумает завтра, завтра…. Сегодня и сейчас ее силы исчерпаны.
Ей надо хоть немного поспать, все остальное потом.
Кошмары?
В том ужасе, в который превратилась ее жизнь, кошмарные сны попросту не котируются.
Анна провалилась в сон, даже не сняв ботинок. И не поняла, что успела в последнюю минуту.
На улице разразилась гроза. Да такая….
Форменный водопад.
Дождь ливанул в единый момент, промочив все и всех насквозь, смыв все следы и начисто уничтожив улики. Трупы, конечно, остались, но…
И лил он до утра.
А Анна спала – и во сне видела Яну. Видела отданную ей память…
***
Яна?
Нет.
Ее тезка. Анна.
Только вот родное имя никогда не нравилось Яне. Мать назвала ее в честь бабушки – своей матери, но Яна ее и в глаза не видела. Да и мать…
История семьи начиналась для Яны с того момента, как молодая девушка из достаточно богатой семьи, решила развеяться с компанией таких же сопляков.
Съездить отдохнуть в заповедник.
Ага, прогулялась, называется.
В лесу главный – лесничий. Вот он и царил безраздельно в заповеднике.
Петр Валентинович Воронов, лесничий, был не в восторге от компании мажоров, но кто платит – тот и заказывает музыку. А их бабы…
Манерные дуры и стервы…
Диагноз он поставил совершенно правильно. Но…
Судьба бывает большой шутницей.
Ровно на третий день мать Анны поссорилась с парнем. Тому, видите ли, захотелось секса в коллективе, а девушка искренне считала, что раз уж она снизошла до убогого, то о групповухе не может быть и речи. Пусть любит ее и восторгается.
Слово за слово, бутылкой по столу…
Дело кончилось дракой, половину компании увезли в травмпункт, а молоденькая тогда Ангелина осталась в лесничестве. И как-то незаметно оказалась в постели лесника.
Хороша была – невероятно.
Яна мать помнила… и та до странности была похожа на ее императорское величество. Разве что волосы не прямые и серебристые, а золотые и кудрявые. А вот черты лица, фигура…
Есть от чего сходить с ума мужчинам.
Конечно, это приключение ничем не кончилось бы. Мало ли кто и у кого в постели оказывается?
Если бы Ангелина не забеременела.
Если бы у нее не оказался отрицательный резус.
Если бы ее родители не уезжали за границу, в Израиль на постоянное место жительства, наплевав на дочку-свистушку.
И если бы Петр не оказался честным человеком, который предложил девчонке руку и фамилию.
Сердце?
Сердце он отдал маленькой Яне. Сразу – и навсегда.
Малышка росла стопроцентно папиной дочкой.
Сначала у мамы не было молока, и папа выкармливал ее козьим молоком, ради этого заведя козу и научившись ее доить.
Потом, когда малышка чуточку подросла и начала болеть – выкармливая ее ягодами, выпаивая, опять же, молочком, растирая барсучьим жиром… постепенно малышка прекратилась в здорового и жизнерадостного ребенка, который носился хвостиком за папой.
Мама их бросила, когда Яне было пять лет.
Лесничество по-прежнему посещали охотники. И одному из них приглянулась жена лесника.
Что сказать?
Поохотился.
Добыл, порадовался, увез…
А уж как порадовался лесник, который понял за эти годы, что дельфин с русалкой вот ни разу не пара? Да он счастлив был!
Подписал все бумаги на развод, и в качестве отступных получил квартиру для Яны. Не абы где, в областном центре. Хотел отказаться, но Ангелина уговорила.
