- А у меня нет поводов плакать? - мягко уточнила внучка.
Идана Мерседес на секунду стушевалась. И тут же получила еще раз.
- Бабушка, я понимаю, что меня не стоит принимать в расчет, что со мной можно не считаться, но… те же газеты? Сколько ты собиралась скрывать от меня правду?
- Подруги сказали? – мрачно уточнила бабушка.
- Сказали. И?
Идана Мерседес потерла лицо руками, безжалостно смазывая косметику. И плевать на нее три раза.
- Сегодня бы и сказала. Еще до разговора со следователем. Просто тебе хотелось к подругам, и я решила не расстраивать тебя раньше времени. Похищение – это явно не просто так. Это должно быть взаимосвязано…
Мерседес кивнула.
Должно. Осталось понять, как именно оно взаимосвязано. Зачем кому-то нужна именно она? Будь жив отец, Мерседес бы подумала про выкуп. Но бабушка и дед… нет, вряд ли. У них просто нет столько денег. Но что тогда?
Нет, не понять…
- Я поговорю со следователем. В этой ситуации обязательно надо разобраться.
По лицу Иданы скользнула одна-единственная слезинка.
- Мне так хотелось, чтобы в твоем детстве не было этой грязи…
- Мое детство кончилось той ночью, когда убили моего отца, - жестко ответила Мерседес. – И мне уже семнадцать. Я пойду к себе. И жду следователя.
Не то, чтобы Тересе очень хотелось общаться с кузеном Пабло. Он старше, он дурак и задавака. Все детство он дергал девушку за волосы, а последнее время вообще распоясался, и норовил ущипнуть пониже спины.
Дурак!
С другой стороны, у нее сегодня выходной. С теткой так – не отвоюешь свое сразу, потом вовек не дождешься и не добьешься. И надо решаться, и беседовать с кузеном именно сегодня. Тем более, работает он очень удачно для Тересы. Охранником в морге. Это называется охрана, а так… сторож. Самый обычный сторож, ну, может еще грузчик, когда что-то поднести надо.
С другой стороны видит он много, слышит много, а память у него отличная. Особенно на то, что его никак не касается.
А вот и морг.
И Пабло.
- Кузина Тереса! Риша!
Тереса едва не зашипела. Вот это «Риша» она терпеть не могла.
Тереса – Триша – Риша… да?
Нет! Триша – это Беатрисия. А она – Треси! Вот!
- Кузен Пабло! Рада тебя видеть!
- Какими судьбами? Я так редко тебя сейчас вижу, ты постоянно занята у этой своей тетки…
- Хочу стать модисткой, - пожала плечами Тереса.
- Зачем? – совершенно искренне удивился Пабло. – Ты же понимаешь, что ничего не добьешься! Зачем тебе там руки ломать?
- А что мне надо делать? - мягко уточнила Тереса, борясь с желанием дать пинка идиоту. Нет, ну неужели ЭТО кому-то еще и нравится? Он ведь симпатичный, высокий, стройный, черноглазый, с правильными чертами лица… Но стоит Пабло раскрыть рот!
Все.
Тересе тут же хочется взять лопату, а потом обеспечить себе алиби и закопать труп поглубже.
- Замуж выйти, - привычно не заметил ее состояния Пабло. – Бабам надо выходить замуж, а потом пусть муж их обеспечивает.
- А если муж не сможет этого сделать? – мягко напомнила Тереса прописную истину. – Вот не заработает он достаточно?
- Чего это я не заработаю? – даже обиделся Пабло. – Я здесь вполне прилично получаю! Квартирку снимаю, правда, но если женюсь, приведу жену к родителям. Чтобы мама приглядывала, пока я работаю! Она же и с детьми поможет.
- Сочувствую твоей будущей супруге, - кивнула Тереса.
С матерью Пабло она была неплохо знакома – все ж родня. И все эти годы наблюдала одно и то же. С одной стороны – мать у Пабло была сущей гидрой, которая сожрала бы любую претендентку на ее сЫночку. Ибо нет достойных…
Принцессы нет, а кто-то ниже рангом Паблито не подходит. Увы.
С другой стороны: а почему весь женский мир Астилии не бьется в конвульсиях от счастья? Это же ПАБЛО! Он должен только пальчиком тыкать и выбирать, а женщины должны падать, падать и падать от восторга. А они чего-то не падают.
Точно – дуры.
Тереса ее не раздражала, потому как дальняя родственница. И никаких видов на Паблито не имеет. Но тоже дура, понятное дело.
- Не, мама счастлива будет, - отмахнулся Пабло. – Риша, я ей сказал, что подожду еще годик, а потом мы с тобой и пожениться сможем.
- Че-го?!
Если бы Тересу палкой по голове ударили, она бы и тогда так не ошалела.
По-же-нить-ся!?
Она - и этот гамадрил?!
Да с какого, простите, перепуга?! Она к нему пальцем не притронется, не то, чтобы замуж выходить! Это ж бред сивой кобылы в безлунную ночь на кладбище! Столько даже не выпить!
- Ага… так что ты на работе не надрывайся. Я тебя и этого паршивого ателье заберу. Будешь мне рубаки шить. И кальсоны…
И заржал, недоумок.
Тереса сжала кулаки.
Потом медленно их разжала, сосчитала до десяти сначала в одну сторону, потом обратно, поняла, что надо было считать до ста.
И решила плюнуть на дипломатию.
Даже если она ничего не узнает, Пабло надо как можно скорее разуверить в его заблуждениях. Потом ведь не отобьешься.
- Да оставайся ты последним мужчиной на земле, я бы в монастырь ушла!
- Чего?
- Того, недоумок! Чтобы за тебя замуж выйти, последнего ума лишиться надо! Поищи себе жену среди обезьян, говорят, в королевский зверинец горилл завезли!
Если кто-то думает, что Пабло обиделся…
Как-то отреагировал на оскорбления?
Принял их на свой счет?
Трижды – ХА! И снова ХА! Вместо того, чтобы услышать и осознать, Тересу окинули восхищенным взглядом.
- Вот, я матери и сказал, что ты мне подойдешь. А что сиськи маловаты, так вырастут…
Тереса едва не возвела глаза к небу. Потом опустила пониже, прикидывая, куда бы пнуть идиота. Если словами не доходит, так может, через яйца?
Но прежде, чем она прицелилась, ее сгребли в объятия.
- Ух, хороша!
Жадные руки мяли задницу через платье, прижимали к горячему мужскому телу… Тереса забилась, понимая, что ударить в пах будет сложно… по ноге?
Прежде, чем она успела принять хоть какое-то решение…
- Руки убрал! Немедленно!
Голос словно лед, такой, колотый – и с размаху, чтобы за шиворот, чтобы охладить… Тереса застыла.
Пабло, как более тупой, оказался устойчивее.
- Синь… ой, тан некромант!
Проняло.
Руки словно водоросли, расплелись, соскользнули, и Тереса получила свободу.
И все же выполнила свое желание. А именно – что есть силы пнула недоумка по яйцам. От души.
А потом разревелась. И тоже – от души… и знать бы еще – почему? Но слезы как-то сами лились, перемешиваясь с соплями. М-да…
Хавьер Карраско вмешиваться ни во что не собирался. Вот еще не хватало.
Да хоть там охранник кого… люби! Хоть во всех позах и на мостовой. Только желательно не перед зданием морга и не в рабочее время.
Но даже и так он вмешиваться не собирался.
И все же…
Какие-то романтические или сексуальные побуждения? Да рядом их не было, и близко тоже, и вообще… просто было видно, что девушке это не в радость. Ну и…
Даже некроманта иногда тянет творить добро и причинять справедливость окружающим. А что не все при этом выживают – сами виноваты. Прятаться лучше надо.
Вот, и этот…
Хотя ему добра отвесила девчонка. Да так…
Хавьер ждал хруста скорлупы, ей-ей. Не дождался, но глаза охранник выпучил и навзничь осел. А девчонка жалобно разревелась.
Эх, а такой удар был! И так испортить впечатление! Надо ж было еще и ногами попинать дурака, для доходчивости, а она ревет!
И что теперь делать?
Конечно, Хавьер мог махнуть рукой и пройти мимо, вот еще ему не хватало, разбираться тут со всякими глупостями. Но ведь уже НЕ прошел?
А значит, отвечает если и не за все,, так за многое. И за битые яйца в том числе. Так что…
- Иди сюда…
Девчонка была бесцеремонно ухвачена за локоть – и Хавьер потащил ее в здание морга. Нечего тут на мостовой сырость разводить. Если уж так хочется – в морге до сих пор полы не вымыты. Вот и займется…
В комнатушке рядом с прозекторской, Тересе сунули в руки полотенце, мыло, и бесцеремонно подтолкнули к маленькой дверце.
- Умойся. Вся чумазая, как чушка.
- Чушка? – ахнула девушка.
И была решительным движением отправлена в крохотный санузел.
Хавьер усмехнулся. Семья Карраско вообще большая, баб в ней много, и как с ними управляться, он знал. Намекни, что она ужасно выглядит – и женщина горы свернет! Но себя в порядок приведет, точно-точно.
Вот и эта чем-то зашуршала, полилась вода… и некромант отправился варить кофе. На маленькой плиточке. Да, было у него в хозяйстве и такое. И специальный шкафчик, и колба для кофе, между прочим, получавшегося ничуть не хуже, чем в турке, и запас специй и пряностей, которые вообще-то нельзя тут хранить… и что?
Плевать ему на правила! Он – некромант!
Когда умытая и успокоившаяся Тереса вышла из санузла, по моргу разливался аромат кофе, который перебивал даже запах формалина и мертвечины.
- Тебе кофе какой?
- Черный и крепкий. Без сахара и молока, - тут же ответила Тереса.
Хавьер кивнул.
Он тоже считал, что все эти добавки портят вкус кофе. Хорошего кофе, дорогого…
- Есть печенье, есть мармелад.
- Печенье, - выбрала Тереса и утянула ломтик имбирной радости. – Спасибо, тан…
- Карраско. Хавьер Маркос Карраско, некромант.
- Настоящий? – выдохнула Тереса.
- Даже живой… пока.
- А потрогать можно?
Хавьер как рот открыл, так и закрыть позабыл.
- По… чего?
Того! Легкая девичья рука дотронулась до его рукава, пробежалась раскрытой ладонью по пальцам…
- Настоящий. Ой… Мое имя Тереса Мария Наранхо. Синьорита Тереса.
Имя было вполне известное. То есть фамилия.
- Пилар Наранхо…
- Моя тетка.
- Плохая рекомендация, - сморщил нос некромант. – У нее такие цены, что у меня клиентов прибавляется. Мужья как на счет посмотрят, так и помирают в страшных муках.
Тереса фыркнула.
- Сходите один раз в гости к тетушке, тан. Авось, скидки сделает?
Хавьер задумчиво пожал плечами.
- Я бы на это не рассчитывал. Бизнес – он безжалостный, куда там некромантии.
С этим Тереса была полностью согласна.
- Тан… спасибо вам.
Кофе был горячим и крепким, и постепенно она начала приходить в себя. И осознавать, что происходит. Но… бояться не получалось.
Магия?
Нет. Никакой тут магии нет, ни близко, ни рядом. Вот, сидит рядом с ней мужчина, улыбается, но видно же, что просто так. Не потому, что у него на Тересу какие-то планы, или еще чего… нет. Вот просто ему хорошо.
Ему нравится кофе, его забавляет ситуация, его забавляет сама Тереса, но и только. Черные волосы растрепались, черные глаза поблескивают весело и хитро, и вообще… симпатичный мужчина. Даром, что некромант.
Но Тересе-то с ним детей не крестить? Можно и поговорить…
- Не появись я, ты бы и сама с ним справилась, нет?
Тереса решительно кивнула.
- Справилась бы. Это мой кузен, Пабло… он дурак.
- Это я заметил.
- Это все замечают, - вздохнула Тереса. – Он решил, что мне надо выйти за него замуж.
- А, так это он предложение делал? – «осенило» некроманта.
Тересу аж передернуло.
- Это он в любви признавался. Предложение он уже сделал…
- Какая романтика! Подумать только…
- Бррррр… лучше о таком к ночи не думать. Стошнит еще…
- Ладно, - взмахнул рукой Хавьер. – Сейчас допьешь кофе, и я тебя провожу. И кузену твоему сообщу, что лапать девушек на улице – нехорошо. Непорядок даже.
- Не дойдет, - отмахнулась Тереса. – Но спасибо вам.
Она поняла, что сейчас ее начнут выставлять. А… не хотелось. В санузле она не только умывалась, она еще и прикидывала, что на ловца и зверь бежит. То бы она Пабло расспрашивала, который половину не знает, а вторую половину или не понял, или переврал, а то можно с некромантом поговорить. Из первых рук все узнать… если он захочет.
Только вот как это сделать?
Глупо хлопать глазами не хотелось, и пытаться кокетничать – тоже. Все же некромант.
А вот кое-что другое…
- Тан Карраско, пожалуйста, разрешите мне остаться здесь еще минут на пятнадцать? Пожалуйста.
- Хорошо…
А почему? Зачем тебе это надо?
Тереса не стала дожидаться вопроса.
- тан Карраско, мне бы не хотелось выходить с опухшим лицом и красными глазами. Сейчас все пройдет, у меня это быстро. И я смогу выйти спокойно. Пожалуйста…
Этот довод Карраско понимал. Опять-таки, семья…
Он как-то застал кузину, которая рыдала в шесть ручьев перед зеркалом.
Почему? О, у нее был важный повод. У нее свидание, а на лбу прыщ вскочил. Неважно, что челочка его успешно маскировала, что прыщ там был почти не виден, что…
Это все – неважно. Она страдала, не отвлекаясь на всякие мелочи.
А мать Хавьера совершенно не могла читать чувствительные романы. В частности, того же синьора Пенья. Она начинала рыдать примерно с сороковой страницы – и не прекращала до самого конца книги. А потом ужасалась, приводила лицо в порядок… Хавьер – насмотрелся. И вполне мог понять девушку. Но…
- Я просто посижу, тихонько. Обещаю вам не мешать. У вас важная и серьезная работа, вы очень заняты…
Хавьер только вздохнул. А что еще оставалось?
И занят, и работы невпроворот, но вот ведь… сидит девчушка, как воробей на жердочке, и чашкой ладошки греет, и выгнать ее рука не поднимается. Как воробья на мороз не выкинешь…
Но и вскрытие при ней проводить… бумагами, что ли, заняться?
- Может, я пока чем-то смогу вам помочь? Посуду помыть, или…
Хавьер покачал головой.
- Сиди спокойно, пей кофе. Сам разберусь.
- Спасибо, тан!
Тересе того и надо было.
Благодарность, улыбка… нет, она не кокетничала. Но самая любимая тема у каждого человека – это ОН. Единственный и неповторимый. Об этом Тереса и спросила.
- Тан, скажите, а как это – быть некромантом?
Как это? Когда с одной стороны радуются – ты некромант, ты оправдал семейные надежды, а с другой…. Ты – некромант. Тебя будут не любить и бояться, увы. Это тоже в комплекте с твоей силой…
Водник может стереть с лица земли целый город, огневик – сжечь человека заживо. А боятся почему-то некромантов.
Боятся, ненавидят, брезгуют…
Как об этом расскажешь?
Хавьер и не собирался. Но Тереса была настойчива и упорна. И спустя десять минут Хавьер обнаружил, что рассказывает ей о своем детстве. А девушка слушает с явным вниманием.
И… не испытывает ужаса?
Минутку, а вот это действительно интересно.
Природа силы некроманта такова, что найти себе пару ему очень сложно. Даже очень-очень. Темный дар… Хавьер знал о себе и такое. Рядом с некромантами холодно, тоскливо, чаще думается о смерти… кому ж такое понравится?
Особенно женщинам?
А эта девчушка сидит, словно так и надо, и кофе попивает, и даже улыбается. И вполне непринужденно. Она что – не чувствует? Или притворяется?
Или – что!?
Хавьер довел рассказ до конца, и посмотрел на Тересу.
- Синьорита, вы не могли бы дать мне руку? Ненадолго?
- Вы ее укусите?
- Обещаю только дотронуться, - честно сказал Хавьер. – Слово даю.
Тереса послушно протянула ладошку – и та утонула в руках некроманта. Девушка смотрела в черные глаза, в которых не было видно ни зрачка, ни радужки – сплошная чернота. Пристально смотрела, внимательно…
Эти глаза словно вытягивали из окружающего мира свет и цвет, но ей не было страшно. Чернота – она ведь и ночная бывает. И ночь Тересу не пугала.
Ночью можно спать, ночью можно сидеть и смотреть на звезды, ночью можно плавать в море голышом, ночью много чего можно…
Зачем ее бояться?
И силу некроманта она ощущала. Как прохладный ветер. Но и это было не страшно.
Идана Мерседес на секунду стушевалась. И тут же получила еще раз.
- Бабушка, я понимаю, что меня не стоит принимать в расчет, что со мной можно не считаться, но… те же газеты? Сколько ты собиралась скрывать от меня правду?
- Подруги сказали? – мрачно уточнила бабушка.
- Сказали. И?
Идана Мерседес потерла лицо руками, безжалостно смазывая косметику. И плевать на нее три раза.
- Сегодня бы и сказала. Еще до разговора со следователем. Просто тебе хотелось к подругам, и я решила не расстраивать тебя раньше времени. Похищение – это явно не просто так. Это должно быть взаимосвязано…
Мерседес кивнула.
Должно. Осталось понять, как именно оно взаимосвязано. Зачем кому-то нужна именно она? Будь жив отец, Мерседес бы подумала про выкуп. Но бабушка и дед… нет, вряд ли. У них просто нет столько денег. Но что тогда?
Нет, не понять…
- Я поговорю со следователем. В этой ситуации обязательно надо разобраться.
По лицу Иданы скользнула одна-единственная слезинка.
- Мне так хотелось, чтобы в твоем детстве не было этой грязи…
- Мое детство кончилось той ночью, когда убили моего отца, - жестко ответила Мерседес. – И мне уже семнадцать. Я пойду к себе. И жду следователя.
***
Не то, чтобы Тересе очень хотелось общаться с кузеном Пабло. Он старше, он дурак и задавака. Все детство он дергал девушку за волосы, а последнее время вообще распоясался, и норовил ущипнуть пониже спины.
Дурак!
С другой стороны, у нее сегодня выходной. С теткой так – не отвоюешь свое сразу, потом вовек не дождешься и не добьешься. И надо решаться, и беседовать с кузеном именно сегодня. Тем более, работает он очень удачно для Тересы. Охранником в морге. Это называется охрана, а так… сторож. Самый обычный сторож, ну, может еще грузчик, когда что-то поднести надо.
С другой стороны видит он много, слышит много, а память у него отличная. Особенно на то, что его никак не касается.
А вот и морг.
И Пабло.
- Кузина Тереса! Риша!
Тереса едва не зашипела. Вот это «Риша» она терпеть не могла.
Тереса – Триша – Риша… да?
Нет! Триша – это Беатрисия. А она – Треси! Вот!
- Кузен Пабло! Рада тебя видеть!
- Какими судьбами? Я так редко тебя сейчас вижу, ты постоянно занята у этой своей тетки…
- Хочу стать модисткой, - пожала плечами Тереса.
- Зачем? – совершенно искренне удивился Пабло. – Ты же понимаешь, что ничего не добьешься! Зачем тебе там руки ломать?
- А что мне надо делать? - мягко уточнила Тереса, борясь с желанием дать пинка идиоту. Нет, ну неужели ЭТО кому-то еще и нравится? Он ведь симпатичный, высокий, стройный, черноглазый, с правильными чертами лица… Но стоит Пабло раскрыть рот!
Все.
Тересе тут же хочется взять лопату, а потом обеспечить себе алиби и закопать труп поглубже.
- Замуж выйти, - привычно не заметил ее состояния Пабло. – Бабам надо выходить замуж, а потом пусть муж их обеспечивает.
- А если муж не сможет этого сделать? – мягко напомнила Тереса прописную истину. – Вот не заработает он достаточно?
- Чего это я не заработаю? – даже обиделся Пабло. – Я здесь вполне прилично получаю! Квартирку снимаю, правда, но если женюсь, приведу жену к родителям. Чтобы мама приглядывала, пока я работаю! Она же и с детьми поможет.
- Сочувствую твоей будущей супруге, - кивнула Тереса.
С матерью Пабло она была неплохо знакома – все ж родня. И все эти годы наблюдала одно и то же. С одной стороны – мать у Пабло была сущей гидрой, которая сожрала бы любую претендентку на ее сЫночку. Ибо нет достойных…
Принцессы нет, а кто-то ниже рангом Паблито не подходит. Увы.
С другой стороны: а почему весь женский мир Астилии не бьется в конвульсиях от счастья? Это же ПАБЛО! Он должен только пальчиком тыкать и выбирать, а женщины должны падать, падать и падать от восторга. А они чего-то не падают.
Точно – дуры.
Тереса ее не раздражала, потому как дальняя родственница. И никаких видов на Паблито не имеет. Но тоже дура, понятное дело.
- Не, мама счастлива будет, - отмахнулся Пабло. – Риша, я ей сказал, что подожду еще годик, а потом мы с тобой и пожениться сможем.
- Че-го?!
Если бы Тересу палкой по голове ударили, она бы и тогда так не ошалела.
По-же-нить-ся!?
Она - и этот гамадрил?!
Да с какого, простите, перепуга?! Она к нему пальцем не притронется, не то, чтобы замуж выходить! Это ж бред сивой кобылы в безлунную ночь на кладбище! Столько даже не выпить!
- Ага… так что ты на работе не надрывайся. Я тебя и этого паршивого ателье заберу. Будешь мне рубаки шить. И кальсоны…
И заржал, недоумок.
Тереса сжала кулаки.
Потом медленно их разжала, сосчитала до десяти сначала в одну сторону, потом обратно, поняла, что надо было считать до ста.
И решила плюнуть на дипломатию.
Даже если она ничего не узнает, Пабло надо как можно скорее разуверить в его заблуждениях. Потом ведь не отобьешься.
- Да оставайся ты последним мужчиной на земле, я бы в монастырь ушла!
- Чего?
- Того, недоумок! Чтобы за тебя замуж выйти, последнего ума лишиться надо! Поищи себе жену среди обезьян, говорят, в королевский зверинец горилл завезли!
Если кто-то думает, что Пабло обиделся…
Как-то отреагировал на оскорбления?
Принял их на свой счет?
Трижды – ХА! И снова ХА! Вместо того, чтобы услышать и осознать, Тересу окинули восхищенным взглядом.
- Вот, я матери и сказал, что ты мне подойдешь. А что сиськи маловаты, так вырастут…
Тереса едва не возвела глаза к небу. Потом опустила пониже, прикидывая, куда бы пнуть идиота. Если словами не доходит, так может, через яйца?
Но прежде, чем она прицелилась, ее сгребли в объятия.
- Ух, хороша!
Жадные руки мяли задницу через платье, прижимали к горячему мужскому телу… Тереса забилась, понимая, что ударить в пах будет сложно… по ноге?
Прежде, чем она успела принять хоть какое-то решение…
- Руки убрал! Немедленно!
Голос словно лед, такой, колотый – и с размаху, чтобы за шиворот, чтобы охладить… Тереса застыла.
Пабло, как более тупой, оказался устойчивее.
- Синь… ой, тан некромант!
Проняло.
Руки словно водоросли, расплелись, соскользнули, и Тереса получила свободу.
И все же выполнила свое желание. А именно – что есть силы пнула недоумка по яйцам. От души.
А потом разревелась. И тоже – от души… и знать бы еще – почему? Но слезы как-то сами лились, перемешиваясь с соплями. М-да…
***
Хавьер Карраско вмешиваться ни во что не собирался. Вот еще не хватало.
Да хоть там охранник кого… люби! Хоть во всех позах и на мостовой. Только желательно не перед зданием морга и не в рабочее время.
Но даже и так он вмешиваться не собирался.
И все же…
Какие-то романтические или сексуальные побуждения? Да рядом их не было, и близко тоже, и вообще… просто было видно, что девушке это не в радость. Ну и…
Даже некроманта иногда тянет творить добро и причинять справедливость окружающим. А что не все при этом выживают – сами виноваты. Прятаться лучше надо.
Вот, и этот…
Хотя ему добра отвесила девчонка. Да так…
Хавьер ждал хруста скорлупы, ей-ей. Не дождался, но глаза охранник выпучил и навзничь осел. А девчонка жалобно разревелась.
Эх, а такой удар был! И так испортить впечатление! Надо ж было еще и ногами попинать дурака, для доходчивости, а она ревет!
И что теперь делать?
Конечно, Хавьер мог махнуть рукой и пройти мимо, вот еще ему не хватало, разбираться тут со всякими глупостями. Но ведь уже НЕ прошел?
А значит, отвечает если и не за все,, так за многое. И за битые яйца в том числе. Так что…
- Иди сюда…
Девчонка была бесцеремонно ухвачена за локоть – и Хавьер потащил ее в здание морга. Нечего тут на мостовой сырость разводить. Если уж так хочется – в морге до сих пор полы не вымыты. Вот и займется…
***
В комнатушке рядом с прозекторской, Тересе сунули в руки полотенце, мыло, и бесцеремонно подтолкнули к маленькой дверце.
- Умойся. Вся чумазая, как чушка.
- Чушка? – ахнула девушка.
И была решительным движением отправлена в крохотный санузел.
Хавьер усмехнулся. Семья Карраско вообще большая, баб в ней много, и как с ними управляться, он знал. Намекни, что она ужасно выглядит – и женщина горы свернет! Но себя в порядок приведет, точно-точно.
Вот и эта чем-то зашуршала, полилась вода… и некромант отправился варить кофе. На маленькой плиточке. Да, было у него в хозяйстве и такое. И специальный шкафчик, и колба для кофе, между прочим, получавшегося ничуть не хуже, чем в турке, и запас специй и пряностей, которые вообще-то нельзя тут хранить… и что?
Плевать ему на правила! Он – некромант!
Когда умытая и успокоившаяся Тереса вышла из санузла, по моргу разливался аромат кофе, который перебивал даже запах формалина и мертвечины.
- Тебе кофе какой?
- Черный и крепкий. Без сахара и молока, - тут же ответила Тереса.
Хавьер кивнул.
Он тоже считал, что все эти добавки портят вкус кофе. Хорошего кофе, дорогого…
- Есть печенье, есть мармелад.
- Печенье, - выбрала Тереса и утянула ломтик имбирной радости. – Спасибо, тан…
- Карраско. Хавьер Маркос Карраско, некромант.
- Настоящий? – выдохнула Тереса.
- Даже живой… пока.
- А потрогать можно?
Хавьер как рот открыл, так и закрыть позабыл.
- По… чего?
Того! Легкая девичья рука дотронулась до его рукава, пробежалась раскрытой ладонью по пальцам…
- Настоящий. Ой… Мое имя Тереса Мария Наранхо. Синьорита Тереса.
Имя было вполне известное. То есть фамилия.
- Пилар Наранхо…
- Моя тетка.
- Плохая рекомендация, - сморщил нос некромант. – У нее такие цены, что у меня клиентов прибавляется. Мужья как на счет посмотрят, так и помирают в страшных муках.
Тереса фыркнула.
- Сходите один раз в гости к тетушке, тан. Авось, скидки сделает?
Хавьер задумчиво пожал плечами.
- Я бы на это не рассчитывал. Бизнес – он безжалостный, куда там некромантии.
С этим Тереса была полностью согласна.
- Тан… спасибо вам.
Кофе был горячим и крепким, и постепенно она начала приходить в себя. И осознавать, что происходит. Но… бояться не получалось.
Магия?
Нет. Никакой тут магии нет, ни близко, ни рядом. Вот, сидит рядом с ней мужчина, улыбается, но видно же, что просто так. Не потому, что у него на Тересу какие-то планы, или еще чего… нет. Вот просто ему хорошо.
Ему нравится кофе, его забавляет ситуация, его забавляет сама Тереса, но и только. Черные волосы растрепались, черные глаза поблескивают весело и хитро, и вообще… симпатичный мужчина. Даром, что некромант.
Но Тересе-то с ним детей не крестить? Можно и поговорить…
- Не появись я, ты бы и сама с ним справилась, нет?
Тереса решительно кивнула.
- Справилась бы. Это мой кузен, Пабло… он дурак.
- Это я заметил.
- Это все замечают, - вздохнула Тереса. – Он решил, что мне надо выйти за него замуж.
- А, так это он предложение делал? – «осенило» некроманта.
Тересу аж передернуло.
- Это он в любви признавался. Предложение он уже сделал…
- Какая романтика! Подумать только…
- Бррррр… лучше о таком к ночи не думать. Стошнит еще…
- Ладно, - взмахнул рукой Хавьер. – Сейчас допьешь кофе, и я тебя провожу. И кузену твоему сообщу, что лапать девушек на улице – нехорошо. Непорядок даже.
- Не дойдет, - отмахнулась Тереса. – Но спасибо вам.
Она поняла, что сейчас ее начнут выставлять. А… не хотелось. В санузле она не только умывалась, она еще и прикидывала, что на ловца и зверь бежит. То бы она Пабло расспрашивала, который половину не знает, а вторую половину или не понял, или переврал, а то можно с некромантом поговорить. Из первых рук все узнать… если он захочет.
Только вот как это сделать?
Глупо хлопать глазами не хотелось, и пытаться кокетничать – тоже. Все же некромант.
А вот кое-что другое…
- Тан Карраско, пожалуйста, разрешите мне остаться здесь еще минут на пятнадцать? Пожалуйста.
- Хорошо…
А почему? Зачем тебе это надо?
Тереса не стала дожидаться вопроса.
- тан Карраско, мне бы не хотелось выходить с опухшим лицом и красными глазами. Сейчас все пройдет, у меня это быстро. И я смогу выйти спокойно. Пожалуйста…
Этот довод Карраско понимал. Опять-таки, семья…
Он как-то застал кузину, которая рыдала в шесть ручьев перед зеркалом.
Почему? О, у нее был важный повод. У нее свидание, а на лбу прыщ вскочил. Неважно, что челочка его успешно маскировала, что прыщ там был почти не виден, что…
Это все – неважно. Она страдала, не отвлекаясь на всякие мелочи.
А мать Хавьера совершенно не могла читать чувствительные романы. В частности, того же синьора Пенья. Она начинала рыдать примерно с сороковой страницы – и не прекращала до самого конца книги. А потом ужасалась, приводила лицо в порядок… Хавьер – насмотрелся. И вполне мог понять девушку. Но…
- Я просто посижу, тихонько. Обещаю вам не мешать. У вас важная и серьезная работа, вы очень заняты…
Хавьер только вздохнул. А что еще оставалось?
И занят, и работы невпроворот, но вот ведь… сидит девчушка, как воробей на жердочке, и чашкой ладошки греет, и выгнать ее рука не поднимается. Как воробья на мороз не выкинешь…
Но и вскрытие при ней проводить… бумагами, что ли, заняться?
- Может, я пока чем-то смогу вам помочь? Посуду помыть, или…
Хавьер покачал головой.
- Сиди спокойно, пей кофе. Сам разберусь.
- Спасибо, тан!
Тересе того и надо было.
Благодарность, улыбка… нет, она не кокетничала. Но самая любимая тема у каждого человека – это ОН. Единственный и неповторимый. Об этом Тереса и спросила.
- Тан, скажите, а как это – быть некромантом?
Как это? Когда с одной стороны радуются – ты некромант, ты оправдал семейные надежды, а с другой…. Ты – некромант. Тебя будут не любить и бояться, увы. Это тоже в комплекте с твоей силой…
Водник может стереть с лица земли целый город, огневик – сжечь человека заживо. А боятся почему-то некромантов.
Боятся, ненавидят, брезгуют…
Как об этом расскажешь?
Хавьер и не собирался. Но Тереса была настойчива и упорна. И спустя десять минут Хавьер обнаружил, что рассказывает ей о своем детстве. А девушка слушает с явным вниманием.
И… не испытывает ужаса?
Минутку, а вот это действительно интересно.
Природа силы некроманта такова, что найти себе пару ему очень сложно. Даже очень-очень. Темный дар… Хавьер знал о себе и такое. Рядом с некромантами холодно, тоскливо, чаще думается о смерти… кому ж такое понравится?
Особенно женщинам?
А эта девчушка сидит, словно так и надо, и кофе попивает, и даже улыбается. И вполне непринужденно. Она что – не чувствует? Или притворяется?
Или – что!?
Хавьер довел рассказ до конца, и посмотрел на Тересу.
- Синьорита, вы не могли бы дать мне руку? Ненадолго?
- Вы ее укусите?
- Обещаю только дотронуться, - честно сказал Хавьер. – Слово даю.
Тереса послушно протянула ладошку – и та утонула в руках некроманта. Девушка смотрела в черные глаза, в которых не было видно ни зрачка, ни радужки – сплошная чернота. Пристально смотрела, внимательно…
Эти глаза словно вытягивали из окружающего мира свет и цвет, но ей не было страшно. Чернота – она ведь и ночная бывает. И ночь Тересу не пугала.
Ночью можно спать, ночью можно сидеть и смотреть на звезды, ночью можно плавать в море голышом, ночью много чего можно…
Зачем ее бояться?
И силу некроманта она ощущала. Как прохладный ветер. Но и это было не страшно.
