- Плохо ты в нашем ремесле разбираешься, Риалон, - отбросил напускную вежливость мужчина. – Но я понял. Вечером заедешь.
- Этим вечером?
- Да. Мне нужно время… я сейчас и сам займусь, и секретарю скажу. Но это не быстро.
Амадо почтительно поклонился.
- Синьор Кинтеро, буду должен.
- Будешь. А сейчас – до свидания. Тан, ритана…
Феола поднялась без единого слова. Разве что попрощалась. И уже в мобиле посмотрела на Амадо.
- Тан, я смогу получить записи об играх тана Толедо?
- Сможешь. Но вряд ли тебе это поможет.
Феола кивнула.
Да, она тоже об этом подумала. Играет – и играет… нет, это Лоуренсио в расчет не примет. Это обычное времяпрепровождения, даже и у них, на плантации. Феола и сама неплохо играла. Покер, преферанс, не говоря уж о простых играх.
Разве что Толедо окажется по уши замешан в этой грязи… и то может вывернуться.
Ладно, будем надеяться, тан Ортис не подведет. А пока…
- Я тебя подвезу к лавке мастера Агирре. И поеду.
- Хорошо, тан Амадо. Завтра утром?
- Обещаю, я тебе сегодня вечером телефонирую, - улыбнулся Амадо. А что, ночевать он все равно будет в управлении. Там и тихо, и спокойно, и камера, опять же, сегодня свободна. Хоть выспится.
- Правда? – Феола выглядела как ребенок, которому пообещали большую конфету.
Огромную.
- Слово даю.
Феола довольно улыбалась.
Интересно же, таны! Интересно!
Впрочем, в магазине мастера Агирре, ей стало еще интереснее.
- ОПЯТЬ!?
Амадо искренне удивлялся.
Да что ж за идиоты такие пошли? Не похитители, а демон знает что! Тут впору не им платить, а с них за моральный ущерб взыскивать.
Третий раз – и все мимо?
- Все логично, - отмахнулась Феола, в которую Мерседес вцепилась, как клещ. Кстати, одной-то рукой в Феолу, а другой в тана Мальдонадо. – Я не выгляжу опасной, дома… ну там, хорошо, там один раз случай сыграл. А тан Мальдонадо тоже оказался в нужном месте и в нужное время.
Тан, который сейчас выглядел, словно петух после драки: гордым и растрепанным, усмехнулся.
- С позволения сказать, я тоже не выгляжу опасным. Равно, как и ритана. Как и синьорита Мерседес.
- Вот.
Амадо подумал пару минут.
- Все равно. Как-то это глупо…
- Значит, в ближайшее время будет еще одна попытка. Намного более серьезная, - прищурилась Феола на следователя.
Мерседес задрожала, словно осиновый лист.
- Я… я не…
- Спокойно, - цыкнула на нее Феола. – Мерче, тебя нельзя подвергать опасности, это и так понятно. Нам срочно кто-то нужен.
- И где я возьму этого кого-то? Да еще так быстро? – ахнул Амадо.
Феола развела руками.
- Не знаю… Алисия отпадает, даже если на нее парик напялить, вряд ли сестра согласится. А еще кто… Треси? Они с Мерче совершенно не похожи. Треси в полтора раза мельче…
Амадо серьезно задумался.
Потом просиял и посмотрел на мастера Агирре.
- Синьор, я могу телефонировать от вас в одно место?
- Да, конечно.
Амадо довольно кивнул.
Знает он, у кого можно попросить помощи. Действительно, Мерседес сейчас нельзя подвергать опасности. Да и… она – не боец. Упасть в обморок, завизжать, но и только. Она не защитит себя, ей требуется защита. А если он правильно понимает, защита понадобится и остальным Веласкесам.
Вот что бы сделал он сам?
Да взбесился бы!
До белых глаз, до ушей в трубочку… взбесился и потребовал во что бы то ни стало доставить девчонку… куда? К кому?
Узнаем. Феола права, будет еще одна попытка. И кажется, он знает, кто может в ней поучаствовать.
Амадо отправился в кабинет синьора Агирре. А Феола принялась расспрашивать Мерседес.
Выходило так, что герой дня – тан Мальдонадо. Феола искренне поблагодарила его за спасение подруги, но тан только отмахнулся.
- Я не позволю лишить себя такой шикарной натурщицы! Пусть пеняют на себя мерзавцы, вставшие на пути искусства!
Феола хмыкнула.
Оно так, пусть пеняют. А у нее другой вопрос. Куда бы еще Мерседес пристроить на пару дней? Да так, чтобы быть за нее более-менее спокойно, и чтобы ее там искать не начали?
У Треси не та обстановка. И народу полно, и о появлении Мерседес даже крабы на пристани узнают… примерно так через час. Может, через полтора.
Нет, это не вариант.
К самой Феоле? А куда деть тана Анхеля?
Отравить его? Чтобы два дня с горшка не слезал? Или сразу до смерти?
Феола раздумывала над этим вопросом недолго, вернулся Амадо.
- Через полчаса сюда приедет синьорита. Висента Анна Дельрио. Вот, она нам поможет.
- Кто это такая? – тут же уточнила Феола.
- Совершенно замечательная девушка, - Амадо так улыбнулся, что Феолу обуяла ревность. Но ненадолго, потому что следователь продолжил. – У моей… родственницы в магазине подрабатывает юноша по имени Хуан Валерио Дельрио. И сестренка Висента ему частенько помогает. Заодно и супруга себе нашла… сейчас, вот, на приданое подрабатывает. Получит денежку от Департамента, проведу ее по бумагам, как внештатного сотрудника… посмотрим, как лучше это оформить.
- А она за себя постоять сумеет, если что? – подозрительно уточнила Феола.
- Мне будет жаль тех, кто окажется рядом с ней, - Амадо улыбался откровенно хулигански. – Висента детство провела в трущобах, брат ее кое-чему поучил… если и не убьет, то покалечит – любого!
- А не разболтает?
Амадо пожал плечами.
- Если бы речь шла о длительном времени, я бы беспокоился. Но что-то мне подсказывает, что все должно решиться ДО коронации.
Феола думала точно так же. И потому тряхнула головой.
- Согласна. Только вот…
- Вот?
- С Веласкесами вы, наверное, договоритесь.
- Постараюсь.
- А Мерче куда на это время?
Амадо и не подумал колебаться.
- А Мерседес это время поживет у тана Мальдонадо.
- ЧТО!?
- Ты не…
Мерседес была громче, тан Мальдонадо конкретнее в своем диагнозе. Амадо посмотрел удивленно.
- А что такого? Тан, вы мне можете поклясться, что не подвергнете синьориту опасности?
- Н-ну….
- И не станете покушаться на ее честь?
- Могу.
- Вот. Синьорита, а вы мне поклянетесь, что не станете покушаться на тана Мальдонадо?
- Риалон, я тебя…
- Не получится. Я пока нужен и важен, - парировал Амадо. – И потом тоже, - его разобрало дурное веселье, но мужчина старался сдерживаться, как мог. Увы… Феола переливала ему свою силу. И между энергией семнадцатилетней девушки – и тридцатипятилетнего мужчины есть определенная разница. Этого они не учли, а вот последствия все равно получились. – Что вы так на меня смотрите? Это единственное место, где синьориту не станут искать. Это же понятно!
- Хм… Риалон, у меня холостяцкий дом, - нахмурился Мальдонадо.
- У похитителей будет намного печальнее, чем у вас, - парировал Риалон. – Синьорита потерпит ради собственной безопасности. Кровать у вас найдется? Свободная?
- Найдется. Но…
- Вот и все. Чего тут размышлять? Сейчас приедет Висента, поменяется одеждой с Мерседес – и синьорита Веласкес уедет. А две другие девушки поедут домой к Веласкесам. И ритана Феола, случись что, сможет защищать младших… кто там? Хавьер? Гонсало?
- Хавьер Николас и Гонсало Самуэль, - Мерседес осознала, что опасность может грозить и ее братьям, и побледнела. – Фи… прошу тебя! Умоляю!
Что поделать.
Мединцы… кровь – сказывается. Мерседес была не то, чтобы глупа, нет. Просто многое она воспринимала, словно сквозь водяную призму. Вот она, вот стена воды, стена ее отделяет от происходящего, в этом нет ничего страшного, просто некоторые вещи осознаются позднее, а некоторые не так остро, как могли бы. Теряют они свою силу, проходя через эту стену.
Девушка этого не осознавала, для нее все было в порядке вещей. Но угроза близким… вот это тоже было у мединцев в крови.
Свой-чужой.
Свои – по крови ли, по духу, они заслуживают полного и абсолютного доверия.
Чужие? К ним надо относиться равнодушно. Может, завтра Богиня кого-то из них пожелает в качестве закуски… что ж теперь – бутерброд любить? Любить, но не как одушевленный предмет, понятно. А если так относишься, то и о чувствах других людей тоже не думаешь. И про их судьбы тоже… зачем?
Раньше ближним кругом Мерседес, своими без оговорок, были мать и отец, Гонсало и Хавьер, бабушка и дедушка.
Все.
Наталия Арандо, кстати, в этом списке не значилась. А зачем? Она ведь просто есть. Она Мерче не любит, она не своя.
Сейчас круг сначала уменьшился – умер отец, неясно, что будет с матерью. Потом – расширился. Тереса и Феола. Тан Мальдонадо.
Они уже свои. Они почти родные… Мерседес доверяла им безоговорочно.
На шаг дальше от привычного круга стояли тан Риалон и синьор Агирре. Не свои, нет. Но ведь и не чужие уже! Учитель чужим не будет при всем желании.
А тан Риалон – он защищает. Пусть по должности, по обязанности, но ведь это можно выполнять по-разному.
Можно ловить на Мерседес, как на живца. Он бы мог, Мерседес не была глупой, она это все понимала. А можно вот так.
Ее спрятать, подставить кого-то другого, попросить Феолу позаботиться о мальчиках… мало?
Очень много, если кто понимает. Так что тан Риалон уже не чужой. А насколько он будет своим?
Время покажет.
Лоуренсио в отчаянии смотрел на полученную им записку.
Тан!
ЕслЯ вы не дадитИ мИне исчо денек, я все раскажу газетчЕкам.
С вас исчо сто реалов.
ОставЕте там же.
БудИте тАргАваться – раскажу сразу!
Крыс.
Вот как, как это понимать? Хотя это-то ясно, негодяй хочет еще денег. И побольше, побольше…
А что делать Лоуренсио?
Платить?
Но аппетиты у него рано или поздно возрастут. И вообще, двести реалов за пару дней… вы уверены, что они УЖЕ не выросли непомерно?
Это не выход.
А что – выход?
Лоуренсио ждал прихода Анхеля, как манны небесной, и вот, друг переступил порог дома.
- Рен! Рад тебя видеть!
- Анхель! Мне надо с тобой срочно поговорить!
Тан Анхель нахмурился. Вообще, он планировал такой вариант развития событий. И когда писал ту записку, и когда отправлял ее… вы представляете, сколько у него будет расходов? Просто ужас!
- Хорошо. Но я сначала засвидетельствую свое почтение твоей очаровательной сестре…
- Потом! – рявкнул Лоуренсио, и схватив друга за руку, потащил в кабинет. Как Анхель и был, вместе с букетом…
То, что их проводили внимательным взглядом, и отправились телефонировать куда надо, благородные таны вообще не заметили. Не до того! Тут проблема, а они на слуг будут внимание обращать?
Вот еще глупости!
- Рен, ну что, что такого случилось? Кто-то умер? – опустился в кресло Анхель, решив на будущее как-то подгадывать с запиской, чтобы сначала поговорить с Алисией, а уж потом с ее малахольным братцем.
- Умер! – рыкнул Лоуренсио. – И у меня могут быть серьезные проблемы! Ты представляешь, КАК это раздуют газетчики?! А что со мной сделают родители!?
Письмо было подсунуто под нос Анхелю, который и изучил грязный клочок бумаги с пристрастием. Даже обнюхал. И решил, что ничем не пахнет.
- Рен, ну мало ли кто и что выдумает?
- Что делать, если у него есть доказательства?
- Какие? Бампер от мобиля?
- Ну…. Свидетели, - задумался Лоуренсио. – Или тот бедолага выжил… не знаю!
Как-то ему было не до размышлений. Все затмевал – страх!
Такой… как в детстве, когда в кровать писаешься… вот страшно, и что хочешь, то с собой и делай. А вот как мама посмотрит? Что папа скажет?
Тебе уже за двадцать?
А все равно… в душе ты тот же вихрастый мальчишка, который получал по попе за некоторые проказы. Например, не стоило подглядывать за купающимися женщинами…
Родители будут недовольны…
И Лоуренсио было страшно.
Ладно еще – гонки на мобилях! Это можно как-то оправдать, ему бросили вызов, он заступился за друга.
Но гонки под одурманивающими веществами? Если уж честно, такое родители не одобрят.
А как насчет сбитого бедолаги? И оставления его в канаве, без помощи?
Можно себя оправдывать, можно хоть на весь римат орать, что не виноватый ты. А в глубине души ты отлично знаешь правду.
Виноват.
Во всем ты сам виноват.
И родителям ты противоположного не докажешь, даже не рассчитывай. А вот что они сделают?
Эммм… они будут недовольны. Этого – мало?
Если бы Лоуренсио попробовал поработать мозгами, он бы понял, что ничего такого со стороны родителей ему как раз не грозит. Ну, отругают. Могут приказать приехать из Римата домой.
Ну, просидит он еще годик на плантации. Или даже два.
Это такое страшное наказание? Не убьют, не побьют… чего ты дергаешься? Но Лоуренсио так не думал. И совершал ошибку за ошибкой, накручивая горы нелепостей и неурядиц там, где можно было бы разобраться сразу.
Он даже не понимал, что ничего серьезного ему по закону не пришьешь. Не получится.
Его слово – против слова нищего, если тот вообще пойдет в полицию. Как-то не стремится туда подобная публика, предпочитает решать все между собой. Не по закону, а «по правилам». Неписанным.
Написанным кровью тех, кто их не соблюдает.
Тан Анхель это знал.
Тан Ксарес – нет. А дураками грех не попользоваться.
Так что Анхель посмотрел на Лоуренсио вполне сочувственно, и даже по плечу его похлопал.
- Рен, надо опять туда идти. Сегодня вечером.
- Бррррр, - передернуло Лоуренсио, когда он вспомнил омерзительно грязную таверну.
А морды завсегдатаев?
Да на них посмотришь, навеки пить заречешься. Жуть жуткая!
- Надо, - сочувственно посмотрел тан Анхель. – Отдашь деньги, и давай с тобой напишем записку. Что ты больше ни монеты не дашь, пока не узнаешь, кто был там, в канаве. Ну… кого сбили.
Лоуренсио послушно кивнул головой.
- Да, наверное, так и надо. Но как-то страшновато. А если он опять не ответит?
- Делать-то все равно что-то надо. Не допускать же, чтобы вот это все попало в газеты? – сочувственно посмотрел тан Анхель.
- Да, - вздохнул Лоуренсио. – Не допускать… как ты думаешь, сколько денег положить?
- Ну… реалов пятьдесят, наверное.
- А у него аппетиты не вырастут?
- Рен, пока у нас нет выбора, - вздохнул Анхель, отлично зная, что вырастут. Уже растут!
Расходы-то прибавляются…
Пока написали записку.
Пока достали и отсчитали деньги. Пока кошелек приготовили. Пока Анхель осмотрел одежду друга.
Пока то, пока се…
Прошло не меньше получаса, прежде, чем тан Анхель таки вышел из кабинета. И направился в гостиную.
А Лоуренсио поднялся на второй этаж, к сестре. Сказать Алисии, что пришел тан Анхель… да, к ней. Может, прогуляетесь, или еще чего…
Комната сестры была пуста.
- Эй… как там, - окликнул благородный тан служанку, которая занималась уборкой в коридоре. – Где моя сестра?
Неблагородная служанка, которую звали Инес, прищурилась на тана. Вот еще… его сестры, что одна, что вторая, с ходу запомнили имена всей прислуги, и не стеснялись благодарить. Особенно младшая.
Старшая – та больше была собой занята, но азы вежливости в них матушка вбила.
Это мужчинам можно вести себя кое-как. И то… нехорошо. Да, слуги стоят на социальной лестнице ниже тебя. Но ты можешь быть уверен, что не скатишься вовсе в нищету? Что тебе не придется просить подаяние, к примеру?
Все возможно в этой жизни.
И настоящая ритана всегда, просто ВСЕГДА ведет себя вежливо. Даже если она сорвется… все мы живые люди, а женщины каждый месяц себя ощущают особенно живыми, так вот! Даже если ритана сорвется, она потом извинится! Даже перед служанкой.
А вот в Лоуренсио матушка этих правил не вбила.
- Этим вечером?
- Да. Мне нужно время… я сейчас и сам займусь, и секретарю скажу. Но это не быстро.
Амадо почтительно поклонился.
- Синьор Кинтеро, буду должен.
- Будешь. А сейчас – до свидания. Тан, ритана…
Феола поднялась без единого слова. Разве что попрощалась. И уже в мобиле посмотрела на Амадо.
- Тан, я смогу получить записи об играх тана Толедо?
- Сможешь. Но вряд ли тебе это поможет.
Феола кивнула.
Да, она тоже об этом подумала. Играет – и играет… нет, это Лоуренсио в расчет не примет. Это обычное времяпрепровождения, даже и у них, на плантации. Феола и сама неплохо играла. Покер, преферанс, не говоря уж о простых играх.
Разве что Толедо окажется по уши замешан в этой грязи… и то может вывернуться.
Ладно, будем надеяться, тан Ортис не подведет. А пока…
- Я тебя подвезу к лавке мастера Агирре. И поеду.
- Хорошо, тан Амадо. Завтра утром?
- Обещаю, я тебе сегодня вечером телефонирую, - улыбнулся Амадо. А что, ночевать он все равно будет в управлении. Там и тихо, и спокойно, и камера, опять же, сегодня свободна. Хоть выспится.
- Правда? – Феола выглядела как ребенок, которому пообещали большую конфету.
Огромную.
- Слово даю.
Феола довольно улыбалась.
Интересно же, таны! Интересно!
Впрочем, в магазине мастера Агирре, ей стало еще интереснее.
***
- ОПЯТЬ!?
Амадо искренне удивлялся.
Да что ж за идиоты такие пошли? Не похитители, а демон знает что! Тут впору не им платить, а с них за моральный ущерб взыскивать.
Третий раз – и все мимо?
- Все логично, - отмахнулась Феола, в которую Мерседес вцепилась, как клещ. Кстати, одной-то рукой в Феолу, а другой в тана Мальдонадо. – Я не выгляжу опасной, дома… ну там, хорошо, там один раз случай сыграл. А тан Мальдонадо тоже оказался в нужном месте и в нужное время.
Тан, который сейчас выглядел, словно петух после драки: гордым и растрепанным, усмехнулся.
- С позволения сказать, я тоже не выгляжу опасным. Равно, как и ритана. Как и синьорита Мерседес.
- Вот.
Амадо подумал пару минут.
- Все равно. Как-то это глупо…
- Значит, в ближайшее время будет еще одна попытка. Намного более серьезная, - прищурилась Феола на следователя.
Мерседес задрожала, словно осиновый лист.
- Я… я не…
- Спокойно, - цыкнула на нее Феола. – Мерче, тебя нельзя подвергать опасности, это и так понятно. Нам срочно кто-то нужен.
- И где я возьму этого кого-то? Да еще так быстро? – ахнул Амадо.
Феола развела руками.
- Не знаю… Алисия отпадает, даже если на нее парик напялить, вряд ли сестра согласится. А еще кто… Треси? Они с Мерче совершенно не похожи. Треси в полтора раза мельче…
Амадо серьезно задумался.
Потом просиял и посмотрел на мастера Агирре.
- Синьор, я могу телефонировать от вас в одно место?
- Да, конечно.
Амадо довольно кивнул.
Знает он, у кого можно попросить помощи. Действительно, Мерседес сейчас нельзя подвергать опасности. Да и… она – не боец. Упасть в обморок, завизжать, но и только. Она не защитит себя, ей требуется защита. А если он правильно понимает, защита понадобится и остальным Веласкесам.
Вот что бы сделал он сам?
Да взбесился бы!
До белых глаз, до ушей в трубочку… взбесился и потребовал во что бы то ни стало доставить девчонку… куда? К кому?
Узнаем. Феола права, будет еще одна попытка. И кажется, он знает, кто может в ней поучаствовать.
***
Амадо отправился в кабинет синьора Агирре. А Феола принялась расспрашивать Мерседес.
Выходило так, что герой дня – тан Мальдонадо. Феола искренне поблагодарила его за спасение подруги, но тан только отмахнулся.
- Я не позволю лишить себя такой шикарной натурщицы! Пусть пеняют на себя мерзавцы, вставшие на пути искусства!
Феола хмыкнула.
Оно так, пусть пеняют. А у нее другой вопрос. Куда бы еще Мерседес пристроить на пару дней? Да так, чтобы быть за нее более-менее спокойно, и чтобы ее там искать не начали?
У Треси не та обстановка. И народу полно, и о появлении Мерседес даже крабы на пристани узнают… примерно так через час. Может, через полтора.
Нет, это не вариант.
К самой Феоле? А куда деть тана Анхеля?
Отравить его? Чтобы два дня с горшка не слезал? Или сразу до смерти?
Феола раздумывала над этим вопросом недолго, вернулся Амадо.
- Через полчаса сюда приедет синьорита. Висента Анна Дельрио. Вот, она нам поможет.
- Кто это такая? – тут же уточнила Феола.
- Совершенно замечательная девушка, - Амадо так улыбнулся, что Феолу обуяла ревность. Но ненадолго, потому что следователь продолжил. – У моей… родственницы в магазине подрабатывает юноша по имени Хуан Валерио Дельрио. И сестренка Висента ему частенько помогает. Заодно и супруга себе нашла… сейчас, вот, на приданое подрабатывает. Получит денежку от Департамента, проведу ее по бумагам, как внештатного сотрудника… посмотрим, как лучше это оформить.
- А она за себя постоять сумеет, если что? – подозрительно уточнила Феола.
- Мне будет жаль тех, кто окажется рядом с ней, - Амадо улыбался откровенно хулигански. – Висента детство провела в трущобах, брат ее кое-чему поучил… если и не убьет, то покалечит – любого!
- А не разболтает?
Амадо пожал плечами.
- Если бы речь шла о длительном времени, я бы беспокоился. Но что-то мне подсказывает, что все должно решиться ДО коронации.
Феола думала точно так же. И потому тряхнула головой.
- Согласна. Только вот…
- Вот?
- С Веласкесами вы, наверное, договоритесь.
- Постараюсь.
- А Мерче куда на это время?
Амадо и не подумал колебаться.
- А Мерседес это время поживет у тана Мальдонадо.
- ЧТО!?
- Ты не…
Мерседес была громче, тан Мальдонадо конкретнее в своем диагнозе. Амадо посмотрел удивленно.
- А что такого? Тан, вы мне можете поклясться, что не подвергнете синьориту опасности?
- Н-ну….
- И не станете покушаться на ее честь?
- Могу.
- Вот. Синьорита, а вы мне поклянетесь, что не станете покушаться на тана Мальдонадо?
- Риалон, я тебя…
- Не получится. Я пока нужен и важен, - парировал Амадо. – И потом тоже, - его разобрало дурное веселье, но мужчина старался сдерживаться, как мог. Увы… Феола переливала ему свою силу. И между энергией семнадцатилетней девушки – и тридцатипятилетнего мужчины есть определенная разница. Этого они не учли, а вот последствия все равно получились. – Что вы так на меня смотрите? Это единственное место, где синьориту не станут искать. Это же понятно!
- Хм… Риалон, у меня холостяцкий дом, - нахмурился Мальдонадо.
- У похитителей будет намного печальнее, чем у вас, - парировал Риалон. – Синьорита потерпит ради собственной безопасности. Кровать у вас найдется? Свободная?
- Найдется. Но…
- Вот и все. Чего тут размышлять? Сейчас приедет Висента, поменяется одеждой с Мерседес – и синьорита Веласкес уедет. А две другие девушки поедут домой к Веласкесам. И ритана Феола, случись что, сможет защищать младших… кто там? Хавьер? Гонсало?
- Хавьер Николас и Гонсало Самуэль, - Мерседес осознала, что опасность может грозить и ее братьям, и побледнела. – Фи… прошу тебя! Умоляю!
Что поделать.
Мединцы… кровь – сказывается. Мерседес была не то, чтобы глупа, нет. Просто многое она воспринимала, словно сквозь водяную призму. Вот она, вот стена воды, стена ее отделяет от происходящего, в этом нет ничего страшного, просто некоторые вещи осознаются позднее, а некоторые не так остро, как могли бы. Теряют они свою силу, проходя через эту стену.
Девушка этого не осознавала, для нее все было в порядке вещей. Но угроза близким… вот это тоже было у мединцев в крови.
Свой-чужой.
Свои – по крови ли, по духу, они заслуживают полного и абсолютного доверия.
Чужие? К ним надо относиться равнодушно. Может, завтра Богиня кого-то из них пожелает в качестве закуски… что ж теперь – бутерброд любить? Любить, но не как одушевленный предмет, понятно. А если так относишься, то и о чувствах других людей тоже не думаешь. И про их судьбы тоже… зачем?
Раньше ближним кругом Мерседес, своими без оговорок, были мать и отец, Гонсало и Хавьер, бабушка и дедушка.
Все.
Наталия Арандо, кстати, в этом списке не значилась. А зачем? Она ведь просто есть. Она Мерче не любит, она не своя.
Сейчас круг сначала уменьшился – умер отец, неясно, что будет с матерью. Потом – расширился. Тереса и Феола. Тан Мальдонадо.
Они уже свои. Они почти родные… Мерседес доверяла им безоговорочно.
На шаг дальше от привычного круга стояли тан Риалон и синьор Агирре. Не свои, нет. Но ведь и не чужие уже! Учитель чужим не будет при всем желании.
А тан Риалон – он защищает. Пусть по должности, по обязанности, но ведь это можно выполнять по-разному.
Можно ловить на Мерседес, как на живца. Он бы мог, Мерседес не была глупой, она это все понимала. А можно вот так.
Ее спрятать, подставить кого-то другого, попросить Феолу позаботиться о мальчиках… мало?
Очень много, если кто понимает. Так что тан Риалон уже не чужой. А насколько он будет своим?
Время покажет.
***
Лоуренсио в отчаянии смотрел на полученную им записку.
Тан!
ЕслЯ вы не дадитИ мИне исчо денек, я все раскажу газетчЕкам.
С вас исчо сто реалов.
ОставЕте там же.
БудИте тАргАваться – раскажу сразу!
Крыс.
Вот как, как это понимать? Хотя это-то ясно, негодяй хочет еще денег. И побольше, побольше…
А что делать Лоуренсио?
Платить?
Но аппетиты у него рано или поздно возрастут. И вообще, двести реалов за пару дней… вы уверены, что они УЖЕ не выросли непомерно?
Это не выход.
А что – выход?
Лоуренсио ждал прихода Анхеля, как манны небесной, и вот, друг переступил порог дома.
- Рен! Рад тебя видеть!
- Анхель! Мне надо с тобой срочно поговорить!
Тан Анхель нахмурился. Вообще, он планировал такой вариант развития событий. И когда писал ту записку, и когда отправлял ее… вы представляете, сколько у него будет расходов? Просто ужас!
- Хорошо. Но я сначала засвидетельствую свое почтение твоей очаровательной сестре…
- Потом! – рявкнул Лоуренсио, и схватив друга за руку, потащил в кабинет. Как Анхель и был, вместе с букетом…
То, что их проводили внимательным взглядом, и отправились телефонировать куда надо, благородные таны вообще не заметили. Не до того! Тут проблема, а они на слуг будут внимание обращать?
Вот еще глупости!
- Рен, ну что, что такого случилось? Кто-то умер? – опустился в кресло Анхель, решив на будущее как-то подгадывать с запиской, чтобы сначала поговорить с Алисией, а уж потом с ее малахольным братцем.
- Умер! – рыкнул Лоуренсио. – И у меня могут быть серьезные проблемы! Ты представляешь, КАК это раздуют газетчики?! А что со мной сделают родители!?
Письмо было подсунуто под нос Анхелю, который и изучил грязный клочок бумаги с пристрастием. Даже обнюхал. И решил, что ничем не пахнет.
- Рен, ну мало ли кто и что выдумает?
- Что делать, если у него есть доказательства?
- Какие? Бампер от мобиля?
- Ну…. Свидетели, - задумался Лоуренсио. – Или тот бедолага выжил… не знаю!
Как-то ему было не до размышлений. Все затмевал – страх!
Такой… как в детстве, когда в кровать писаешься… вот страшно, и что хочешь, то с собой и делай. А вот как мама посмотрит? Что папа скажет?
Тебе уже за двадцать?
А все равно… в душе ты тот же вихрастый мальчишка, который получал по попе за некоторые проказы. Например, не стоило подглядывать за купающимися женщинами…
Родители будут недовольны…
И Лоуренсио было страшно.
Ладно еще – гонки на мобилях! Это можно как-то оправдать, ему бросили вызов, он заступился за друга.
Но гонки под одурманивающими веществами? Если уж честно, такое родители не одобрят.
А как насчет сбитого бедолаги? И оставления его в канаве, без помощи?
Можно себя оправдывать, можно хоть на весь римат орать, что не виноватый ты. А в глубине души ты отлично знаешь правду.
Виноват.
Во всем ты сам виноват.
И родителям ты противоположного не докажешь, даже не рассчитывай. А вот что они сделают?
Эммм… они будут недовольны. Этого – мало?
Если бы Лоуренсио попробовал поработать мозгами, он бы понял, что ничего такого со стороны родителей ему как раз не грозит. Ну, отругают. Могут приказать приехать из Римата домой.
Ну, просидит он еще годик на плантации. Или даже два.
Это такое страшное наказание? Не убьют, не побьют… чего ты дергаешься? Но Лоуренсио так не думал. И совершал ошибку за ошибкой, накручивая горы нелепостей и неурядиц там, где можно было бы разобраться сразу.
Он даже не понимал, что ничего серьезного ему по закону не пришьешь. Не получится.
Его слово – против слова нищего, если тот вообще пойдет в полицию. Как-то не стремится туда подобная публика, предпочитает решать все между собой. Не по закону, а «по правилам». Неписанным.
Написанным кровью тех, кто их не соблюдает.
Тан Анхель это знал.
Тан Ксарес – нет. А дураками грех не попользоваться.
Так что Анхель посмотрел на Лоуренсио вполне сочувственно, и даже по плечу его похлопал.
- Рен, надо опять туда идти. Сегодня вечером.
- Бррррр, - передернуло Лоуренсио, когда он вспомнил омерзительно грязную таверну.
А морды завсегдатаев?
Да на них посмотришь, навеки пить заречешься. Жуть жуткая!
- Надо, - сочувственно посмотрел тан Анхель. – Отдашь деньги, и давай с тобой напишем записку. Что ты больше ни монеты не дашь, пока не узнаешь, кто был там, в канаве. Ну… кого сбили.
Лоуренсио послушно кивнул головой.
- Да, наверное, так и надо. Но как-то страшновато. А если он опять не ответит?
- Делать-то все равно что-то надо. Не допускать же, чтобы вот это все попало в газеты? – сочувственно посмотрел тан Анхель.
- Да, - вздохнул Лоуренсио. – Не допускать… как ты думаешь, сколько денег положить?
- Ну… реалов пятьдесят, наверное.
- А у него аппетиты не вырастут?
- Рен, пока у нас нет выбора, - вздохнул Анхель, отлично зная, что вырастут. Уже растут!
Расходы-то прибавляются…
Пока написали записку.
Пока достали и отсчитали деньги. Пока кошелек приготовили. Пока Анхель осмотрел одежду друга.
Пока то, пока се…
Прошло не меньше получаса, прежде, чем тан Анхель таки вышел из кабинета. И направился в гостиную.
А Лоуренсио поднялся на второй этаж, к сестре. Сказать Алисии, что пришел тан Анхель… да, к ней. Может, прогуляетесь, или еще чего…
Комната сестры была пуста.
- Эй… как там, - окликнул благородный тан служанку, которая занималась уборкой в коридоре. – Где моя сестра?
Неблагородная служанка, которую звали Инес, прищурилась на тана. Вот еще… его сестры, что одна, что вторая, с ходу запомнили имена всей прислуги, и не стеснялись благодарить. Особенно младшая.
Старшая – та больше была собой занята, но азы вежливости в них матушка вбила.
Это мужчинам можно вести себя кое-как. И то… нехорошо. Да, слуги стоят на социальной лестнице ниже тебя. Но ты можешь быть уверен, что не скатишься вовсе в нищету? Что тебе не придется просить подаяние, к примеру?
Все возможно в этой жизни.
И настоящая ритана всегда, просто ВСЕГДА ведет себя вежливо. Даже если она сорвется… все мы живые люди, а женщины каждый месяц себя ощущают особенно живыми, так вот! Даже если ритана сорвется, она потом извинится! Даже перед служанкой.
А вот в Лоуренсио матушка этих правил не вбила.
