Это – восстановление справедливости. Им только молодой мачехи не хватало! Да еще с пасынком, который уже проявляет свою гадскую натуру!
То он статуэтки осматривает, потом по шкафам полезет… нет-нет. Им такое не надо.
Отец, ты сам во всем виноват. И точка.
Лежал без сна и внук тана Ксареса. Правда, он ни с кем любовью не занимался. Он просто лежал и размышлял о жизни.
Лоуренсио много чего не мог себе простить.
Анхеля, в том числе.
Если бы не Фи…. Если бы не это, он бы выдал Лисси за Анхеля. И еще радовался бы за сестру. Вот ведь… Как бы он потом родителям в глаза смотрел?
Амадо Риалон его сегодня кратенько просветил, с кем связался тан Ксарес. Потрясающей харизмы человек, тан Толедо. Такой хари еще поискать надо!
Чего только в его послужном списке нет! Разве что не доказано… а без доказательств у нас и не вешают, к сожалению.
Почему не посажен?
Потому как по-крупному он не замазывался. Предпочитал действовать чьими-то руками. Вот, к примеру, сейчас.
Толедо замешан в похищении? Однозначно!
Есть возможность это доказать?
Если поймать Слизня, если тот даст показания, если удастся хоть что-то доказать. А слова против слов, простите, у нас не принимаются. Сказать, что тан Толедо дал ключи, впустил в дом?
А тан скажет, что его оболгали. Честнейшего и благороднейшего человека.
И так постоянно.
Если бы Шальвейн за это взялся, но Рейнальдо Игнасио по мелочам не работает. А по-крупному Толедо не зарывался.
Так что Лоуренсио лежал, грустил и думал, что он все-таки дурак. Еще и на Феолу ругался… ладно! Фи сама виновата! Могла бы рассказать, объяснить, могла бы попробовать донести до него свое мнение, а она сразу, в лоб, принялась кусать Анхеля. Конечно, при этом она выглядела, как вздорная девчонка!
Так и страдал Лоуренсио, пока в палате свет не зажегся.
Его высочество Мигель Рамон и его светлость герцог Мануэль Хоселиус достаточно легко проникли в лечебницу. Мануэль применил свое обаяние на полную.
Увидел симпатичную сестру милосердия, сорвал на клумбе цветок, протянул девушке, поклонился – и через десять минут уже знал все необходимое.
И про палату его высочества ему рассказали, и про охрану, и про то, как пройти, и про пересменку у охраны.
Мануэль – обаятельный. Мигелю так никогда не удавалось, что-то в нем женщин отпугивало. Или вернее, чуяли они в нем хозяина, который спуску не даст, вот и прижимали хвосты.
Так Мигелю казалось.
Если бы кто спросил Мануэля, он бы ответил честно. Садист… есть в нем что-то такое. Наслаждение чужой болью, ужасом, отчаянием… и это действительно чувствуется. Нормальные женщины стараются таких избегать.
Есть разные отклонения, но их мало. И они, как правило, не выживают.
Мало кто об этом говорит, но жертвы садистов долго не живут. Постоянные травмы не добавляют здоровья, а еще рано или поздно любой садист увлекается. На юридическом языке это называется: «травмы, несовместимые с жизнью». И Мануэль точно знал, что у Мигеля такое бывало.
Даже и не один раз. Не одна женская душа за ним неприкаянной ходит, ох, не одна… и это чувствуется, и холодом от него тянет.
Мануэль знал, что его Мегане ничего не угрожает, но все равно напрягался, когда кузен гостил у него. Или наоборот, когда приезжал с визитом к Мигелю. И оставить жену с родственничком не хотел бы. Мегана… она хрупкая, нежная, а Мигель может воспользоваться ее беззащитностью.
Мысль, что Мигель сам напал, сам и убегать будет, Мануэлю в голову не приходила. Сейчас ему интереснее было, как пройти в палату к Игнасио Хоселиусу.
Второй этаж.
Понятно, не через главный вход, по пожарной лестнице. Там в окно, в палату, которая (повезло!) оказалась свободна! И по коридору. Налево, потом еще раз налево и направо.
И вот она!
Дверь, выкрашенная в нежно-голубой цвет.
Есть медицинская сестра, но она сидит на входе в отделение, а мужчины пришли с другой стороны, через окно. Вот она их и не увидела.
Переглянулись – и внутрь.
У каждого кинжал.
Бить будут оба: и Мануэль, и Мигель. Чтобы сами не знали, чей удар окажется роковым. Да, повязать кровью, разделить грех братоубийства…
Вот и кровать.
И мужчина на ней.
Не сговариваясь, герцог и принц шагнули вперед, занося клинки. Но ударить не успели. Зажегся свет, и издевательский голос пропел:
- Помощь не требуется, таны? О, целое ваше высочество, как мило!
Мигель заметался. Дернулся вперед, назад, к кровати… но с кровати им махал рукой симпатичный блондин, явно не Игнасио.
Ловушка?
Но… КАК!?
Мануэля обуревали те же чувства. Взгляд направо – не удрать.
Налево? Окно?!
Но прежде, чем он успел хоть шаг сделать, Хавьер окутался темной дымкой.
- Бежать не советую. Проклятье наготове.
Некромант?! Но…
Подумать Хавьер тоже никому не дал. Темный дым заклубился гуще, формируя «оковы Мрака», смыкаясь на запястьях и лодыжках удивленных мужчин. Потом и обычные наденут, но так-то оно вернее будет! Оковы мрака - это не просто так себе туманчик, он еще силы тянет, безнадежность навевает… посидят голубчики до утра – их и пытать не понадобится. Сами все выложат.
- Вы проиграли, таны.
Впрочем, эта истина до мужчин дойдет еще не скоро. А вот наручники, веревки и отдельная камера в участке – это уже сейчас. И плевать полиции на вопли и ругательства. У них есть дубинки, кляпы, а по стародавней традиции, все синяки, полученные во время задержания… да кто ж его знает, что там эти типы получили ДО ареста? Мало ли, где они упали?
Так что вопли прекратились быстро.
Хавьер переглянулся с Лоуренсио.
- Полежишь еще?
- Конечно. Вдруг еще кто на огонек заглянет?
Лоуренсио устроился на койке. Но сейчас ему было как-то полегче. Самый лучший рецепт от угрызений совести – это принести кому-то пользу.
Конечно, его высочество Игнасио был в отделении.
Только лежал он в смежной палате, под постоянным присмотром Хавьера.
Даже обнимая Тересу, тан Карраско видел своего подопечного.
А в палате, на которую указали убийцам, лежал тан Ксарес. Надо же там кого-то положить?
Тан, красивый, больной… что еще нужно для сплетни?
Игнасио не красавец? Так это и не важно! Блеск придает титул! Правда, сам Игнасио так не думал. Лежал он себе, и мысли его были печальны.
И так не красавец. А теперь еще и без ноги.
Наследник престола?
Да в гробу он тот престол видел! Разломать и рядом с дедом положить!
Не хочется, вот НЕ ХОЧЕТСЯ ему на трон!
Вот ведь игра жизни!
Мигель и Мануэль находятся далеко от трона, а Игнасио совсем рядом. Казалось бы, один удар в спину брату – и готово! Ты король, и трон твой, и садись, правь, наслаждайся властью… кто выше тебя в королевстве? Только Творец!
Он далеко, у него дал много.
Но Игнасио такое даже в голову не приходило. Наоборот… Творец, в милости твоей пошли здоровья брату моему Бернардо, и жену хорошую, и деток побольше, побольше… штук шесть и всех мальчиков, чтобы уж точно! Чтобы никогда Игнасио эта ноша не досталась!
Трон, корона… это уродует людей. И Игнасио такое не желает. И сделать с собой не позволит. И вообще…
Чего он НЕ хочет Игнасио знал. Трона.
А чего хочет?
А вот с этим было намного сложнее. Власть Игнасио не привлекала. Какая-то стезя… вот, к примеру, преступников ловить, или деревья растить… тоже не очень.
Да, и такое бывает.
Книги Игнасио глотал в громадном количестве, с оружием практиковался, верхом ездил, как и всякий аристократ, но определиться со своим призванием все равно не мог.
Просто прожигать жизнь?
Но на балах юноше было невыразимо скучно. Равно как и на всех светских мероприятиях. Надоедало и в библиотеке. Но чем заняться, он просто не знал. Да и дед давил…
А теперь и балы для него заказаны. С ногой… то есть без ноги.
Еще и убить его пытаются.
Да за что!?
А потом – Бернардо? Тоже убить, чтобы не мешался? Сволочи! Власти им подавай! Гады!
Юноше было тоскливо и тошно. Потом в палату заглянул Хавьер.
- Все в порядке, ваше высочество?
- Более-менее, - уныло отозвался Игнасио.
Хавьер только головой качнул. Некоторые вещи некроманты видят не хуже психологов. Дипломированных. К примеру, легкую серую дымку вокруг парня. Если запустить, она перерастет в черную, а там и до самоубийства недалеко. Случается такое.
Апатия, отвращение, нежелание жить.
- Ваше высочество, о брате подумайте.
- Бернардо? Думаю…
- Пока вы живы и здоровы, его убивать не станут. Постараются начать с вас.
- Да?
- Вот, как сейчас. Ваш кузен приходил. Кузены.
- Сволочи, - почти равнодушно сказал Игнасио.
- А не будь вас, пришли бы за его высочеством Бернардо. Может, и пришли.
Игнасио словно иголкой ткнули.
- Как!? И ты так спокойно мне это говоришь!?
- Нет. Я – не спокойно. Там Феола, и еще кое-кто, - ухмыльнулся Хавьер.
Игнасио успокоился. Ладно. Если маги, это хорошо. Это охрана. Хотя… мало! Надо бы побольше магов. И солдат тоже – побольше. Дед виноват. Пока он был жив, пока давил, никто и чихнуть не смел. А как он помер, сработал эффект кирпича. Который слетел с крышки котла, рассыпался – и поползло из-под него всякое такое, непотребное.
- Ваше высочество, вы сейчас единственная страховка вашего брата. Случись что – вы его убийц помилуете?
Ответом Хавьеру был возмущенный взгляд.
Помилую? Вот еще не хватало! Разве что… нет, и после казни не прощу! Перебьются!
- И об этом все отлично знают. Вам бы сейчас что придумать, трость со шпагой, к примеру. Такую… и лентами украсить.
- Лентами?
- Ими душить можно. Или ноги врагу заплести…
- Хммм?
- Если на вас будут покушения, а они наверняка будут, надо бы казаться беззащитным. Ваше высочество, я конечно, просто некромант, но вам бы и правда о брате подумать? Пока он не женится и детей не наделает? Чтобы его подстраховать?
Игнасио вздохнул.
- Да… племянников хотелось бы.
- И невесту проверять еще придется.
Спорить с этим было сложно. Хавьер увидел, что нужные зерна уже брошены в землю, и поднялся.
- Я вас оставлю, ваше высочество. Простите за беспокойство.
Игнасио кивнул.
- Можешь телефонировать во дворец? Узнать, как там и что?
- Могу. Телефонирую сейчас тану Кампосу, - легко согласился Хавьер, и направился к двери.
Интерес к жизни есть, забота о брате есть – остальное дело техники. Еще бы хорошую женщину Игнасио найти, и семью. Видно же – мальчику нужен кто-то близкий. Тяжело ему одному…
Дойти до телефона, отчитаться, выслушать новости было вроде и недолго, но поведать их Игнасио Хавьер не успел.
Его высочество таки уснул. И снилось ему что-то хорошее.
Зеленая лужайка, большая семья, много детей, и там кажется, и его дети были… его-то откуда?
Неважно! Главное, что они были. И сон был тихим и счастливым.
А вот во дворце тишины и не было.
Некроманты – милейшие люди!
Но почему к ним так плохо относятся?
Феола смотрела на придворных и думала, что от такого любой человек озвереет. Не обязательно некромант.
Чего они косятся, аж спотыкаются? И дергаются. И шарахаются от нее, так, что даже падают. Один вот, вазу сшиб! Откормил тылы так, что в коридоре не поместился, а коридоры во дворце широкие!
Никакого имущества на этих паникеров не напасешься!
И ведь она только роль играет, и потусторонний холод от нее чувствуется потому, что Хавьер помог. Они вместе с Фи быстренько наложили на браслет заговор.
С Хавьера аура, с Феолы настройка. Конечно, долго такое не продержится, может, несколько часов, но им-то больше и не надо!
Им бы ночь простоять, да день продержаться.
Ночь промолиться, ладно…
Часовня, епископ Тадео, который открыл им двери, но сам не остался. Есть официальные службы, завтра с утра отпевание будет, похороны. Вот там он и будет.
А для семейных ритуалов его присутствие не обязательно. Наоборот – есть вещи, которым надо в семье оставаться. Вот, как прощание сына с отцом. Почти…
Кто бы сомневался – любовница Хоселиуса Аурелио. Стоит вся траурная, хоть ты с нее печаль в ладошку соскребай, страдает!
- Ваше высочество… то есть ваше величество…
- Я еще не король. А мой отец им и не стал, - отрезал Бернардо, – так что попрошу титуловать соответственно ситуации.
- Да, ваше высочество. Умоляю… я бы тоже хотела проститься с мужчиной, который так много для меня значил…
Отказать?
Вполне возможно. Но, с другой стороны, Алехандра была фавориткой отца на протяжении почти пятнадцати лет. Что там у нее в голове варилось – ее проблемы, но Хоселиусу с ней было хорошо. И Бернардо махнул рукой.
- Прошу.
- Марина! – топнула ножкой Алехандра. – Приготовь все… это моя племянница, ваше величество. Марина Розалия. Я прошу оставить ее при мне на эту ночь, если мне станет дурно…
- Могу помочь, - скрипнула Феола. – Мертвящий холод действует не хуже нюхательных солей.
- Ваше высочество!!! – почти взвыла Алехандра.
Бернардо махнул рукой.
Племянница? Да и пусть ее… что он – не догадывался, как это будет? Алехандра просто первая, кто подсуетился. Могла бы – сама под Бернардо легла бы. Но возраст, да и связь с отцом не позволяют. А так – начнется сейчас парад невестушек.
Дочки – внучки – жучки…
Может, и правда себе некромантку завести? Бернардо с тоской поглядел на Феолу.
Нет, она не согласится ходить рядом с ним и пугать народ. Вот Дарея подошла бы для этого дела!
Дарея, вот как тебя так помереть неудачно угораздило? Бернардо был уверен, что появись он пару раз под руку с Дареей, от него бы на пять лет вперед отстали! Но – не повезло. Интересно, там никого из живых мединцев не осталось? Пострашнее?
С этими мыслями Бернардо и в часовню вошел, не обращая внимания на услужливо выставленную грудь в вырезе траурного платья. Симпатичную грудь, кстати. И девушка вполне симпатичная. Была.
Феола, правда, внимание обратила. Так что лечить прыщи Марине Розалии предстояло следующие пару месяцев. Не со зла – понимать надо! Горе у человека. И отца хоронит, и дядюшек, и королем ему становиться… а ты со своим выменем лезешь!
Бернардо опустился на колени рядом с гробом.
О чем положено думать в такие моменты? Что-то хорошее вспоминать? Плохое? Молиться?
Ничего в голову не лезло, голова была пустая, как кастрюля. Потом Бернардо подумает обо всем. Потом. А сейчас…
Великое дело – ритуалы. Они не дают сбиться с правильного пути, они подпирают, как костыли, помогают, поддерживают. Не знаешь, что делать – делай, что положено. Вот Бернардо и начал читать Розарий. Медленно и тихо, отсчитывая молитвы на четках.
Феола подумала, да и опустилась на подушку неподалеку. Молиться?
Нет, она не собиралась этого делать. Молитва – дело сложное, ей душой отдаваться надо. И тут уж не важно, в храме ты или где. А Феоле сейчас отвлекаться никак нельзя. Она не молиться пришла, а охранять. Творец простит, а ушедшие – поймут.
Охранять… почему, почему словно струна рядом натянулась? И пальцы пощипывает, словно морозными иголочками покалывает? Опасность рядом?
Не время расслабляться.
Или…
Феола смотрела по сторонам внимательно и пристально. А вот на Алехандру не смотрела. И не видела, как та откупорила небольшую бутылочку и подвинула ее ногой под одну из скамеек, чтобы не видно было. А потом и на колени опустилась.
Некромантка в ее планы не входила, но все и так складывалось неплохо. Ей сказали, что в бутылочке сильный приворот, заговоренный на Марину Розалию.
То он статуэтки осматривает, потом по шкафам полезет… нет-нет. Им такое не надо.
Отец, ты сам во всем виноват. И точка.
***
Лежал без сна и внук тана Ксареса. Правда, он ни с кем любовью не занимался. Он просто лежал и размышлял о жизни.
Лоуренсио много чего не мог себе простить.
Анхеля, в том числе.
Если бы не Фи…. Если бы не это, он бы выдал Лисси за Анхеля. И еще радовался бы за сестру. Вот ведь… Как бы он потом родителям в глаза смотрел?
Амадо Риалон его сегодня кратенько просветил, с кем связался тан Ксарес. Потрясающей харизмы человек, тан Толедо. Такой хари еще поискать надо!
Чего только в его послужном списке нет! Разве что не доказано… а без доказательств у нас и не вешают, к сожалению.
Почему не посажен?
Потому как по-крупному он не замазывался. Предпочитал действовать чьими-то руками. Вот, к примеру, сейчас.
Толедо замешан в похищении? Однозначно!
Есть возможность это доказать?
Если поймать Слизня, если тот даст показания, если удастся хоть что-то доказать. А слова против слов, простите, у нас не принимаются. Сказать, что тан Толедо дал ключи, впустил в дом?
А тан скажет, что его оболгали. Честнейшего и благороднейшего человека.
И так постоянно.
Если бы Шальвейн за это взялся, но Рейнальдо Игнасио по мелочам не работает. А по-крупному Толедо не зарывался.
Так что Лоуренсио лежал, грустил и думал, что он все-таки дурак. Еще и на Феолу ругался… ладно! Фи сама виновата! Могла бы рассказать, объяснить, могла бы попробовать донести до него свое мнение, а она сразу, в лоб, принялась кусать Анхеля. Конечно, при этом она выглядела, как вздорная девчонка!
Так и страдал Лоуренсио, пока в палате свет не зажегся.
***
Его высочество Мигель Рамон и его светлость герцог Мануэль Хоселиус достаточно легко проникли в лечебницу. Мануэль применил свое обаяние на полную.
Увидел симпатичную сестру милосердия, сорвал на клумбе цветок, протянул девушке, поклонился – и через десять минут уже знал все необходимое.
И про палату его высочества ему рассказали, и про охрану, и про то, как пройти, и про пересменку у охраны.
Мануэль – обаятельный. Мигелю так никогда не удавалось, что-то в нем женщин отпугивало. Или вернее, чуяли они в нем хозяина, который спуску не даст, вот и прижимали хвосты.
Так Мигелю казалось.
Если бы кто спросил Мануэля, он бы ответил честно. Садист… есть в нем что-то такое. Наслаждение чужой болью, ужасом, отчаянием… и это действительно чувствуется. Нормальные женщины стараются таких избегать.
Есть разные отклонения, но их мало. И они, как правило, не выживают.
Мало кто об этом говорит, но жертвы садистов долго не живут. Постоянные травмы не добавляют здоровья, а еще рано или поздно любой садист увлекается. На юридическом языке это называется: «травмы, несовместимые с жизнью». И Мануэль точно знал, что у Мигеля такое бывало.
Даже и не один раз. Не одна женская душа за ним неприкаянной ходит, ох, не одна… и это чувствуется, и холодом от него тянет.
Мануэль знал, что его Мегане ничего не угрожает, но все равно напрягался, когда кузен гостил у него. Или наоборот, когда приезжал с визитом к Мигелю. И оставить жену с родственничком не хотел бы. Мегана… она хрупкая, нежная, а Мигель может воспользоваться ее беззащитностью.
Мысль, что Мигель сам напал, сам и убегать будет, Мануэлю в голову не приходила. Сейчас ему интереснее было, как пройти в палату к Игнасио Хоселиусу.
Второй этаж.
Понятно, не через главный вход, по пожарной лестнице. Там в окно, в палату, которая (повезло!) оказалась свободна! И по коридору. Налево, потом еще раз налево и направо.
И вот она!
Дверь, выкрашенная в нежно-голубой цвет.
Есть медицинская сестра, но она сидит на входе в отделение, а мужчины пришли с другой стороны, через окно. Вот она их и не увидела.
Переглянулись – и внутрь.
У каждого кинжал.
Бить будут оба: и Мануэль, и Мигель. Чтобы сами не знали, чей удар окажется роковым. Да, повязать кровью, разделить грех братоубийства…
Вот и кровать.
И мужчина на ней.
Не сговариваясь, герцог и принц шагнули вперед, занося клинки. Но ударить не успели. Зажегся свет, и издевательский голос пропел:
- Помощь не требуется, таны? О, целое ваше высочество, как мило!
Мигель заметался. Дернулся вперед, назад, к кровати… но с кровати им махал рукой симпатичный блондин, явно не Игнасио.
Ловушка?
Но… КАК!?
Мануэля обуревали те же чувства. Взгляд направо – не удрать.
Налево? Окно?!
Но прежде, чем он успел хоть шаг сделать, Хавьер окутался темной дымкой.
- Бежать не советую. Проклятье наготове.
Некромант?! Но…
Подумать Хавьер тоже никому не дал. Темный дым заклубился гуще, формируя «оковы Мрака», смыкаясь на запястьях и лодыжках удивленных мужчин. Потом и обычные наденут, но так-то оно вернее будет! Оковы мрака - это не просто так себе туманчик, он еще силы тянет, безнадежность навевает… посидят голубчики до утра – их и пытать не понадобится. Сами все выложат.
- Вы проиграли, таны.
Впрочем, эта истина до мужчин дойдет еще не скоро. А вот наручники, веревки и отдельная камера в участке – это уже сейчас. И плевать полиции на вопли и ругательства. У них есть дубинки, кляпы, а по стародавней традиции, все синяки, полученные во время задержания… да кто ж его знает, что там эти типы получили ДО ареста? Мало ли, где они упали?
Так что вопли прекратились быстро.
Хавьер переглянулся с Лоуренсио.
- Полежишь еще?
- Конечно. Вдруг еще кто на огонек заглянет?
Лоуренсио устроился на койке. Но сейчас ему было как-то полегче. Самый лучший рецепт от угрызений совести – это принести кому-то пользу.
***
Конечно, его высочество Игнасио был в отделении.
Только лежал он в смежной палате, под постоянным присмотром Хавьера.
Даже обнимая Тересу, тан Карраско видел своего подопечного.
А в палате, на которую указали убийцам, лежал тан Ксарес. Надо же там кого-то положить?
Тан, красивый, больной… что еще нужно для сплетни?
Игнасио не красавец? Так это и не важно! Блеск придает титул! Правда, сам Игнасио так не думал. Лежал он себе, и мысли его были печальны.
И так не красавец. А теперь еще и без ноги.
Наследник престола?
Да в гробу он тот престол видел! Разломать и рядом с дедом положить!
Не хочется, вот НЕ ХОЧЕТСЯ ему на трон!
Вот ведь игра жизни!
Мигель и Мануэль находятся далеко от трона, а Игнасио совсем рядом. Казалось бы, один удар в спину брату – и готово! Ты король, и трон твой, и садись, правь, наслаждайся властью… кто выше тебя в королевстве? Только Творец!
Он далеко, у него дал много.
Но Игнасио такое даже в голову не приходило. Наоборот… Творец, в милости твоей пошли здоровья брату моему Бернардо, и жену хорошую, и деток побольше, побольше… штук шесть и всех мальчиков, чтобы уж точно! Чтобы никогда Игнасио эта ноша не досталась!
Трон, корона… это уродует людей. И Игнасио такое не желает. И сделать с собой не позволит. И вообще…
Чего он НЕ хочет Игнасио знал. Трона.
А чего хочет?
А вот с этим было намного сложнее. Власть Игнасио не привлекала. Какая-то стезя… вот, к примеру, преступников ловить, или деревья растить… тоже не очень.
Да, и такое бывает.
Книги Игнасио глотал в громадном количестве, с оружием практиковался, верхом ездил, как и всякий аристократ, но определиться со своим призванием все равно не мог.
Просто прожигать жизнь?
Но на балах юноше было невыразимо скучно. Равно как и на всех светских мероприятиях. Надоедало и в библиотеке. Но чем заняться, он просто не знал. Да и дед давил…
А теперь и балы для него заказаны. С ногой… то есть без ноги.
Еще и убить его пытаются.
Да за что!?
А потом – Бернардо? Тоже убить, чтобы не мешался? Сволочи! Власти им подавай! Гады!
Юноше было тоскливо и тошно. Потом в палату заглянул Хавьер.
- Все в порядке, ваше высочество?
- Более-менее, - уныло отозвался Игнасио.
Хавьер только головой качнул. Некоторые вещи некроманты видят не хуже психологов. Дипломированных. К примеру, легкую серую дымку вокруг парня. Если запустить, она перерастет в черную, а там и до самоубийства недалеко. Случается такое.
Апатия, отвращение, нежелание жить.
- Ваше высочество, о брате подумайте.
- Бернардо? Думаю…
- Пока вы живы и здоровы, его убивать не станут. Постараются начать с вас.
- Да?
- Вот, как сейчас. Ваш кузен приходил. Кузены.
- Сволочи, - почти равнодушно сказал Игнасио.
- А не будь вас, пришли бы за его высочеством Бернардо. Может, и пришли.
Игнасио словно иголкой ткнули.
- Как!? И ты так спокойно мне это говоришь!?
- Нет. Я – не спокойно. Там Феола, и еще кое-кто, - ухмыльнулся Хавьер.
Игнасио успокоился. Ладно. Если маги, это хорошо. Это охрана. Хотя… мало! Надо бы побольше магов. И солдат тоже – побольше. Дед виноват. Пока он был жив, пока давил, никто и чихнуть не смел. А как он помер, сработал эффект кирпича. Который слетел с крышки котла, рассыпался – и поползло из-под него всякое такое, непотребное.
- Ваше высочество, вы сейчас единственная страховка вашего брата. Случись что – вы его убийц помилуете?
Ответом Хавьеру был возмущенный взгляд.
Помилую? Вот еще не хватало! Разве что… нет, и после казни не прощу! Перебьются!
- И об этом все отлично знают. Вам бы сейчас что придумать, трость со шпагой, к примеру. Такую… и лентами украсить.
- Лентами?
- Ими душить можно. Или ноги врагу заплести…
- Хммм?
- Если на вас будут покушения, а они наверняка будут, надо бы казаться беззащитным. Ваше высочество, я конечно, просто некромант, но вам бы и правда о брате подумать? Пока он не женится и детей не наделает? Чтобы его подстраховать?
Игнасио вздохнул.
- Да… племянников хотелось бы.
- И невесту проверять еще придется.
Спорить с этим было сложно. Хавьер увидел, что нужные зерна уже брошены в землю, и поднялся.
- Я вас оставлю, ваше высочество. Простите за беспокойство.
Игнасио кивнул.
- Можешь телефонировать во дворец? Узнать, как там и что?
- Могу. Телефонирую сейчас тану Кампосу, - легко согласился Хавьер, и направился к двери.
Интерес к жизни есть, забота о брате есть – остальное дело техники. Еще бы хорошую женщину Игнасио найти, и семью. Видно же – мальчику нужен кто-то близкий. Тяжело ему одному…
Дойти до телефона, отчитаться, выслушать новости было вроде и недолго, но поведать их Игнасио Хавьер не успел.
Его высочество таки уснул. И снилось ему что-то хорошее.
Зеленая лужайка, большая семья, много детей, и там кажется, и его дети были… его-то откуда?
Неважно! Главное, что они были. И сон был тихим и счастливым.
А вот во дворце тишины и не было.
***
Некроманты – милейшие люди!
Но почему к ним так плохо относятся?
Феола смотрела на придворных и думала, что от такого любой человек озвереет. Не обязательно некромант.
Чего они косятся, аж спотыкаются? И дергаются. И шарахаются от нее, так, что даже падают. Один вот, вазу сшиб! Откормил тылы так, что в коридоре не поместился, а коридоры во дворце широкие!
Никакого имущества на этих паникеров не напасешься!
И ведь она только роль играет, и потусторонний холод от нее чувствуется потому, что Хавьер помог. Они вместе с Фи быстренько наложили на браслет заговор.
С Хавьера аура, с Феолы настройка. Конечно, долго такое не продержится, может, несколько часов, но им-то больше и не надо!
Им бы ночь простоять, да день продержаться.
Ночь промолиться, ладно…
Часовня, епископ Тадео, который открыл им двери, но сам не остался. Есть официальные службы, завтра с утра отпевание будет, похороны. Вот там он и будет.
А для семейных ритуалов его присутствие не обязательно. Наоборот – есть вещи, которым надо в семье оставаться. Вот, как прощание сына с отцом. Почти…
Кто бы сомневался – любовница Хоселиуса Аурелио. Стоит вся траурная, хоть ты с нее печаль в ладошку соскребай, страдает!
- Ваше высочество… то есть ваше величество…
- Я еще не король. А мой отец им и не стал, - отрезал Бернардо, – так что попрошу титуловать соответственно ситуации.
- Да, ваше высочество. Умоляю… я бы тоже хотела проститься с мужчиной, который так много для меня значил…
Отказать?
Вполне возможно. Но, с другой стороны, Алехандра была фавориткой отца на протяжении почти пятнадцати лет. Что там у нее в голове варилось – ее проблемы, но Хоселиусу с ней было хорошо. И Бернардо махнул рукой.
- Прошу.
- Марина! – топнула ножкой Алехандра. – Приготовь все… это моя племянница, ваше величество. Марина Розалия. Я прошу оставить ее при мне на эту ночь, если мне станет дурно…
- Могу помочь, - скрипнула Феола. – Мертвящий холод действует не хуже нюхательных солей.
- Ваше высочество!!! – почти взвыла Алехандра.
Бернардо махнул рукой.
Племянница? Да и пусть ее… что он – не догадывался, как это будет? Алехандра просто первая, кто подсуетился. Могла бы – сама под Бернардо легла бы. Но возраст, да и связь с отцом не позволяют. А так – начнется сейчас парад невестушек.
Дочки – внучки – жучки…
Может, и правда себе некромантку завести? Бернардо с тоской поглядел на Феолу.
Нет, она не согласится ходить рядом с ним и пугать народ. Вот Дарея подошла бы для этого дела!
Дарея, вот как тебя так помереть неудачно угораздило? Бернардо был уверен, что появись он пару раз под руку с Дареей, от него бы на пять лет вперед отстали! Но – не повезло. Интересно, там никого из живых мединцев не осталось? Пострашнее?
С этими мыслями Бернардо и в часовню вошел, не обращая внимания на услужливо выставленную грудь в вырезе траурного платья. Симпатичную грудь, кстати. И девушка вполне симпатичная. Была.
Феола, правда, внимание обратила. Так что лечить прыщи Марине Розалии предстояло следующие пару месяцев. Не со зла – понимать надо! Горе у человека. И отца хоронит, и дядюшек, и королем ему становиться… а ты со своим выменем лезешь!
Бернардо опустился на колени рядом с гробом.
О чем положено думать в такие моменты? Что-то хорошее вспоминать? Плохое? Молиться?
Ничего в голову не лезло, голова была пустая, как кастрюля. Потом Бернардо подумает обо всем. Потом. А сейчас…
Великое дело – ритуалы. Они не дают сбиться с правильного пути, они подпирают, как костыли, помогают, поддерживают. Не знаешь, что делать – делай, что положено. Вот Бернардо и начал читать Розарий. Медленно и тихо, отсчитывая молитвы на четках.
Феола подумала, да и опустилась на подушку неподалеку. Молиться?
Нет, она не собиралась этого делать. Молитва – дело сложное, ей душой отдаваться надо. И тут уж не важно, в храме ты или где. А Феоле сейчас отвлекаться никак нельзя. Она не молиться пришла, а охранять. Творец простит, а ушедшие – поймут.
Охранять… почему, почему словно струна рядом натянулась? И пальцы пощипывает, словно морозными иголочками покалывает? Опасность рядом?
Не время расслабляться.
Или…
Феола смотрела по сторонам внимательно и пристально. А вот на Алехандру не смотрела. И не видела, как та откупорила небольшую бутылочку и подвинула ее ногой под одну из скамеек, чтобы не видно было. А потом и на колени опустилась.
Некромантка в ее планы не входила, но все и так складывалось неплохо. Ей сказали, что в бутылочке сильный приворот, заговоренный на Марину Розалию.
