- Рози, тебе придется поговорить с отцом.
- Да, дорогой.
- Я не позволю вытаскивать из тюрьмы эту пакость.
- Отец огорчится.
- Зато твоя мать будет в восторге. Она наверняка захочет навестить нас и поблагодарить… м-да, может мне все же вытащить Романа?
- Адан!
- Все-все, дорогая, я шучу.
Розалия топнула ножкой. Шутит он!
Конечно, ее мать без всякого понимания отнеслась к ублюдку своего супруга. И сказала, что ноги ее под одной крышей с мерзавцем не будет. Но и отцу отказывать…
Кто знает, куда бы он еще пристроил Романа?
Розалии оставалось терпеть и ждать. Чего? Ну, пока Роман сам куда-то не денется…. Вот и делся, с-скотина! Мать действительно будет в восторге. И к дочери она может приехать. И говорила она, что Роман плохо кончит, рано или поздно, что мразь он, как и его мамаша…
Только толку с того? Разгребать данную навозную кучу все равно им!
Но слава Творцу, что Антонии удалось предотвратить преступление… о, а вот и она!
Племянница была бледной, усталой и осунувшейся. Применение силы даром не проходит.
- Тони, как ты себя чувствуешь? - участливо спросил тан Адан.
- Благодарю, дядя. Все более-менее в порядке. Я просто промерзла и переволновалась.
- Ты умничка, девочка. Ты сможешь мне рассказать, что именно произошло ночью?
Тони кивнула.
- Меня разбудил крик. Женский…
Рассказ о своей силе Тони опустила, а все остальное поведала честно. Тан Адан выслушал и порадовался. Действительно, все могло кончиться плохо. И слуг убили бы, и дом подожгли… да много чего мог сделать этот выродок. Но – обошлось. И не в последнюю очередь благодаря Антонии. А коли так…
- Тони, я могу для тебя что-то сделать?
- Дядя? Тетушка?
Ритана Розалия вздохнула.
- Адан имеет в виду нашу благодарность. Если захочешь, мы дадим тебе денег, но…
Антония поняла правильно. Она – родственница. Да, приживалка, да, из милости, но все же ее считают родственницей. Деньги получат слуги. А она…
Здесь и сейчас ей надо выбирать. Или она своя, или…
Это было несложно.
- О чем вы говорите, тетушка? Это было моей обязанностью – я одна оставалась дома, я должна была сделать что-то… хотя получилось и не слишком хорошо.
- Замечательно получилось, - махнул рукой тан Адан. – И все же? Может, что-то мы сможем для тебя сделать? Вот что бы ты хотела? Хочешь, отправлю тебя к мастеру Риколетти и закажем полный гардероб?
Антония качнула головой.
- Дядюшка, мне это не столь интересно…. У меня есть все необходимое. Но если бы вы позволили мне чуточку больше…
- Больше? – насторожилась ритана Розалия.
- Дома я привыкла к свободе, - тихо сказала Тони. – Мне тяжело. Ритана… тетушка Розалия, я привыкла ходить, где хочу, располагать своим временем свободно… я соблюдаю правила вашего дома и буду соблюдать их впредь, но мне бывает сложно. Когда все время на людях…
Тан Адан сообразил первым.
- Тони, если пожелаешь, я дам тебе ключи от калиток и от дома. И ты можешь гулять по городу в свободное время. Но пообещай мне быть благоразумной. И брать с собой лакея… к примеру, Бернардо. Ты согласна?
Тони кивнула.
- Дядюшка, тетушка, я вам так благодарна! Это просто замечательно! Я обещаю, что буду все-все выполнять, и никуда не влезу, но иногда так хочется просто выйти и пройтись по улице! Или погулять по рынку! Просто посидеть в парке на скамеечке, побыть в тишине… я обещаю! Я вас не подведу!
Ритана Розалия даже улыбнулась при виде такой искренней радости. Может, и правда. Ее дочери воспитывались совершенно иначе, а какое воспитание дал девочке Даэрон? Она старается, это видно, но Антонии действительно тяжело.
- Конечно, я дам тебе ключи, - успокоила она Антонию, - гуляй, сколько понравится. Но это будет не раньше, чем послезавтра. Сегодня необходимо все ключи поменять, мало ли что еще попало в руки негодяя. А завтра у нас важное событие.
- Тетушка?
- Эудженио сделал предложение Альбе. И она его приняла. Завтра его семья придет к нам в гости.
Антония не упала только потому, что уже сидела. Но в подлокотники вцепилась так, что едва дыр не понаделала.
- Замечательно…
По счастью, никому не было дела до ее тона. Ритана была занята размышлениями. Помолвка дочери! А тут еще и это…
Роман – все же скотина! Весь в свою мамочку-проститутку! Вот что значит дурная кровь!
Ритана Розалия строила домашних. Все перечищалось, перетряхивалось, убиралось, был озадачен синьор Фарра…
Тан Адан отправился в полицейский участок, разбираться с происшествием.
При деле были и Альба с Паулиной – они подбирали девушке наряды на завтра.
Антония осталась одна. И – удрала.
Шла по улице, перебирала бездумно бахрому шали, которую накинула на плечи… зачем? Ей не было холодно.
Или – было?
Что хуже? Никогда не увидеть любимого? Видеть изредка? Или видеть каждый день и знать, что он принадлежит другой? Альба любит родителей, она будет у них частой гостьей. А Тони…
Тони будет видеть, как светятся от счастья ее глаза, как растут их с Эудженио дети… и это было больно. Очень больно.
Она и сама не заметила, как ноги вынесли ее к знакомой лавочке. Но дверь толкнула и вошла внутрь. Синьора Луиса была на месте. Подняла голову, усмехнулась.
- Явилась, героиня всея Тарралонга?
Антония кивнула. Шмыгнула носом – и разревелась.
Синьора Луиса вздохнула, и пошла ставить чайник. Ох уж эта молодежь… она умнее была! Наверное…
Антония всхлипывала долго. Пила чай, объясняла, что так несправедливо, опять пила чай…
Синьора Луиса гладила ее по волосам и сочувствовала.
- Не переживай. Подумаешь, на другой женится… так бывает!
- Я его… я его люблю!
- Может, он такой козел, что твоей сестрице посочувствовать надо!
- Он не козел! Он… он замечательный!
Козел.
Вслух синьора Луиса этого не сказала, но утешения продолжила. А потом и вовсе постаралась переключить разговор на другую тему.
- Вот, ты вчера со мной пойти не смогла, а мне такую вещь продали.
- Вещь?
- Говорят, это трубка самого Рейнальдо Игнасио Шальвена.
- Рейнальдо Игнасио Шальвен? А кто это?
- Ты не знаешь?!
Синьора Долорес удивилась так искренне, что Антонии даже стыдно стало. Хотя – чего тут стыдиться?
- Нет, не знаю.
- Там была такая история… лет сто пятьдесят тому назад! С ума сойти просто!
- Какая? – заинтересовалась Антония. – Расскажете?
- Конечно.
Все лучше, чем этот слезоразлив пополам с признаниями выдерживать.
Дело было около ста пятидесяти лет тому назад.
Как водится, есть люди – есть преступность. Есть преступность – есть и организованная преступность.
Вот и организовались.
Было такое тайное общество, галисинцы. Торговали наркотиками, занимались контрабандой, ну и всякое… черное. Тоже там было. Во главе стоял человек, на которого никто и не подумал бы. Троюродный брат его величества!
И жил в Римате обычный полицейский, Рейнальдо Игнасио Шальвен.
Как – обычный?
Умный, а таких всегда мало. Не любит их начальство. Раз он с ним схлестнулся, два, потом ушел на вольные хлеба, организовал детективное агентство, дела расследовал.
- Как интересно! – Антония уже и забыла о своих горестях.
По Римату поползли слухи. Там Шальвен преступника нашел, здесь, потом саму сеть зацепил.
Дальше было грустно. Сыщику сделали предложение не совать нос в чужие дела. Если, конечно, хочется сохранить его в целости. И не только свой нос. Еще брата, жены брата, племянников, еще родителей… Рейнальдо загрустил.
И согласился.
А потом оказалось, что он три года разрабатывал эту сеть. Три года. И когда настал момент, прорвался на прием к его величеству и дал ему все доказательства.
По стране прокатилась волна арестов. Да какая! Головы летели и среди простонародья, и среди танов – не важно! Лишился бы головы и особо умный королевский родственничек, но – не успели. Удрал.
И начал охотиться за Рейнальдо.
Дальнейшее история умалчивает. Но в один прекрасный день Рейнальдо просто пропал из своего дома. И что с ним стало – неизвестно. Впрочем, его родные и близкие не пострадали.
Антония покачала головой.
- И никто? И ничего? А некромант?
- И некроманты ничего не узнали.
- С ума сойти…
- Вот, распродавали вещи. И эту трубку мне продал человек… клялся, что его прадед был близким другом самого Шальвена и забрал трубку на память. Посмотришь?
- Конечно!
Тони протянула руку к трубке и медленно приняла в ладони прохладную тяжесть.
Мореный дуб, слоновая кость, старая, темная, такого характерного желтоватого оттенка… никакой отделки, никаких украшений. Голая функциональность.
Пальцы сомкнулись – и девушка снова потерялась в пространстве и времени.
Друг против друга стоят двое мужчин. Один – высокий, худощавый, чем-то напоминает паука-сенокосца. Немного нескладный и неожиданно обаятельный.
Не красавец, честно говоря. Лет сорока, сорока пяти, не больше. Темные волосы коротко подстрижены, высокий лоб, тяжелый подбородок, прямой нос… очень характерный профиль. Раз увидишь - не забудешь. И все же он очень уютный. Такому человеку хочется довериться. Доверить любые секреты.
Он – надежный. Словно каменная опора моста.
Напротив него стоит мужчина совершенно другого типа.
Красавец?
О, да! По такому не одно поколение женщин будет слезами обливаться. Фигура – эталонная. Длинные ноги, тонкая талия, широкие плечи. Черные локоны крупными кольцами падают на плечи и спину. Картинно красивое лицо.
Точеный профиль, громадные глаза, подбородок с ямочкой… рядом с ним даже Эудженио поблекнет, столько обаяния в этом человеке. Столько харизмы. Он и начинает разговор.
- Не ожидал, Шальвен?
- Ошибаетесь, синьор. Ожидал.
Красивое лицо искажается гримасой ярости.
- Как ты смеешь!?
- Согласно королевскому указу, вы, синьор, лишены дворянского достоинства. И приговорены к смерти.
- Не ты ли возьмешься исполнять приговор?
Шальвен улыбается.
- Синьор Николас, неужели вы думаете, что я не ждал вашего прихода? Я с радостью отдам свою жизнь, чтобы такие твари, как вы, не поганили собой землю Астилии.
Красивое лицо становится вовсе уж страшным. Словно и не человек это вовсе, а чудовище.
- Ждал? Тем хуже для тебя. Выйдем?
- Почему нет?
Шальвен откладывает на стол трубку, проводит пальцем по чубуку, словно… прощается. Так и есть. Именно прощается.
Стык между слоновой костью и деревом пригнан неплотно. Это случилось не так давно, он уронил трубку, собирался починить, но не успел.
Как это странно – вещь переживет человека.
Мужчины выходят из гостиной.
- ТОНИ!!!
Девушку сильно встряхнули, возвращая в реальность.
- Все в порядке, - шепнула она. – Все хорошо.
Синьора Луиса отпустила девушку.
- Ты что-то видела? Опять?
- Да. Если это были они… он. Шальвен.
- Расскажешь?
- Конечно.
Синьора Луиса выслушала короткий рассказ. Потом достала с полки книгу и показала старинную гравюру.
- Этот?
- Да.
- Значит, не обманули.
На фото человек был в плаще с пелериной, в странном головном уборе, какие были в моде лет сто пятьдесят назад. Но не узнать это лицо?
Это ироничное выражение с капелькой грусти?
Невозможно!
- Шальвен?
- Их так и не нашли. Ни Шальвена, ни кузена короля…
- Он красивый был. Очень.
- И такая подлая душа! Если захочешь, я дам тебе книгу про те времена, почитаешь…
- Буду очень вам признательна.
Антония решила, что хорошая книга ей не повредит. А то от молитв скоро круги в глазах поплывут. Сил нет, какая гадость! Понятно, необходимость, но тошно же! Тоскливо и скучно!
- А теперь посмотри еще пару вещей.
Тони послушно взяла в руки старинный подсвечник, возраст которого был примерно лет под сто,. Но ничего не ощутила.
И со старинным креслом – тоже.
А вот столик…
И снова в видении двое людей. Мужчина и женщина
Он – высокий, крепкий, но лицо самое обычное, ничего особенного.
Она – худая, нервная, старше его лет на десять…
- Не отрицай! Ты с ней спал!
- Неправда!
- Хулия говорит, что спал! Не лги мне, Жуан!!!
- Да не лгу я!
Ссора нарастает, женщина настаивает, мужчина оправдывается…
Они стоят друг против друга, он – красный и напряженный, похожий на быка во время корриды. Она бледная и решительная. Громкость нарастает.
Он оправдывается, потом отрицает, потом начинает нападать.
Она нападает с самого начала.
Кричит о разводе, о том, что оставит все свое имущество какому-то Энрико… и в какой-то момент все срывается.
Мужчина толкает женщину, та летит головой вперед, ударяется виском о край столика – и затихает на полу.
Мужчина опускается рядом на колени.
- Анна… Анна!
Бесполезно. Висок очень характерно вдавлен. Женщина мертва.
Это видение далось намного легче. Но Антония все равно долго лежала в кресле.
- Опять убийство? – прозорливо угадала синьора Луиса.
- Да.
- Хочешь угадаю, чье?
- Хочу, - согласилась Антония.
- Ее звали Анна. Правильно?
- Правильно, - чуточку удивленно согласилась Тони. А потом догадалась. – вы знали… о ней?
- Я и ее знала. Если ты заметила, одеты и Анна, и Жуан были вполне современно.
- Э… да. Наверное.
Сразу Тони и не поняла. Слишком уж затянула ее картина убийства. А вот сейчас…
- Жуана повесили в тюремном дворе десять дней назад. А столик мне продал…
- Энрико?
- Да. Внебрачный сын Анны. По молодости Анна влюбилась, родила от любимого человека, но не замужем, вот и ребенок – бастард. На мать он был сильно обижен. А уж когда Анна с этим бугаем спуталась… весь квартал говорил, что добра не будет. Но когда это влюбленные бабы умных людей слушали?
Тони откровенно обиделась.
- Вот все дуры…
- Не все. Но многие. А дальше все просто было. Анна – ты ее видела.
- Видела. Селедка костлявая. Страшная.
- Грустно, но правда. Жуан загулял, как таракан по столу, тут его тапком и накрыло. Анна как обнаружила, что он Матильду в углу прижимал, так сильно обиделась, устроила скандал…
- Кричала,, что оставит все Энрико.
- Вот, он все и так получил, кстати. Хоть в одном она дурой не оказалась – действительно оставила все сыну.
- И Жуан ее толкнул. Случайно. А она об столик ударилась головой – и все.
- Я примерно так и думала. И полиция тоже.
- М-да… а с канделябром ничего. И с лампой…
Синьора Луиса улыбнулась. Довольно и весело.
- Говоришь, проявленный дар?
- Да.
- Спиритизм?
- Да.
- И ты еще не поняла, в чем заключается твой талант? Где он нашел себе дорожку? Призывать духов ты не можешь…
- Могу, наверное. Но…
- Боишься. А сила, как вода. Где-то да будет просачиваться. Вот твоя и нашла себе выход.
- Какой?
- Ты видишь не просто сцены из прошлого. Ты видишь прошлое вещей. Но не всех, а только те, которые убивали. Или рядом с которыми произошла насильственная смерть.
Антония задумалась. Ненадолго.
- Столик – согласна. Перстень тоже. А трубка?
- У тебя есть сомнения? Шальвен шел на смерть?
- Да. Он точно знал, что его убьют и готовился пожертвовать собой.
- Вот. Это не откровенное убийство, но мужчина, видать, был умный. А вещи… они несут на себе… как заряд, что ли? Вот если палочку потереть шелком… поняла?
- Да. Будет бить током.
- Правильно. Здесь то же самое. Память вещи осталась. Если никаких серьезных событий рядом с ней не происходило, ей и помнить будет нечего. А если были… И что может быть серьезнее смерти?
- Да, дорогой.
- Я не позволю вытаскивать из тюрьмы эту пакость.
- Отец огорчится.
- Зато твоя мать будет в восторге. Она наверняка захочет навестить нас и поблагодарить… м-да, может мне все же вытащить Романа?
- Адан!
- Все-все, дорогая, я шучу.
Розалия топнула ножкой. Шутит он!
Конечно, ее мать без всякого понимания отнеслась к ублюдку своего супруга. И сказала, что ноги ее под одной крышей с мерзавцем не будет. Но и отцу отказывать…
Кто знает, куда бы он еще пристроил Романа?
Розалии оставалось терпеть и ждать. Чего? Ну, пока Роман сам куда-то не денется…. Вот и делся, с-скотина! Мать действительно будет в восторге. И к дочери она может приехать. И говорила она, что Роман плохо кончит, рано или поздно, что мразь он, как и его мамаша…
Только толку с того? Разгребать данную навозную кучу все равно им!
Но слава Творцу, что Антонии удалось предотвратить преступление… о, а вот и она!
***
Племянница была бледной, усталой и осунувшейся. Применение силы даром не проходит.
- Тони, как ты себя чувствуешь? - участливо спросил тан Адан.
- Благодарю, дядя. Все более-менее в порядке. Я просто промерзла и переволновалась.
- Ты умничка, девочка. Ты сможешь мне рассказать, что именно произошло ночью?
Тони кивнула.
- Меня разбудил крик. Женский…
Рассказ о своей силе Тони опустила, а все остальное поведала честно. Тан Адан выслушал и порадовался. Действительно, все могло кончиться плохо. И слуг убили бы, и дом подожгли… да много чего мог сделать этот выродок. Но – обошлось. И не в последнюю очередь благодаря Антонии. А коли так…
- Тони, я могу для тебя что-то сделать?
- Дядя? Тетушка?
Ритана Розалия вздохнула.
- Адан имеет в виду нашу благодарность. Если захочешь, мы дадим тебе денег, но…
Антония поняла правильно. Она – родственница. Да, приживалка, да, из милости, но все же ее считают родственницей. Деньги получат слуги. А она…
Здесь и сейчас ей надо выбирать. Или она своя, или…
Это было несложно.
- О чем вы говорите, тетушка? Это было моей обязанностью – я одна оставалась дома, я должна была сделать что-то… хотя получилось и не слишком хорошо.
- Замечательно получилось, - махнул рукой тан Адан. – И все же? Может, что-то мы сможем для тебя сделать? Вот что бы ты хотела? Хочешь, отправлю тебя к мастеру Риколетти и закажем полный гардероб?
Антония качнула головой.
- Дядюшка, мне это не столь интересно…. У меня есть все необходимое. Но если бы вы позволили мне чуточку больше…
- Больше? – насторожилась ритана Розалия.
- Дома я привыкла к свободе, - тихо сказала Тони. – Мне тяжело. Ритана… тетушка Розалия, я привыкла ходить, где хочу, располагать своим временем свободно… я соблюдаю правила вашего дома и буду соблюдать их впредь, но мне бывает сложно. Когда все время на людях…
Тан Адан сообразил первым.
- Тони, если пожелаешь, я дам тебе ключи от калиток и от дома. И ты можешь гулять по городу в свободное время. Но пообещай мне быть благоразумной. И брать с собой лакея… к примеру, Бернардо. Ты согласна?
Тони кивнула.
- Дядюшка, тетушка, я вам так благодарна! Это просто замечательно! Я обещаю, что буду все-все выполнять, и никуда не влезу, но иногда так хочется просто выйти и пройтись по улице! Или погулять по рынку! Просто посидеть в парке на скамеечке, побыть в тишине… я обещаю! Я вас не подведу!
Ритана Розалия даже улыбнулась при виде такой искренней радости. Может, и правда. Ее дочери воспитывались совершенно иначе, а какое воспитание дал девочке Даэрон? Она старается, это видно, но Антонии действительно тяжело.
- Конечно, я дам тебе ключи, - успокоила она Антонию, - гуляй, сколько понравится. Но это будет не раньше, чем послезавтра. Сегодня необходимо все ключи поменять, мало ли что еще попало в руки негодяя. А завтра у нас важное событие.
- Тетушка?
- Эудженио сделал предложение Альбе. И она его приняла. Завтра его семья придет к нам в гости.
Антония не упала только потому, что уже сидела. Но в подлокотники вцепилась так, что едва дыр не понаделала.
- Замечательно…
По счастью, никому не было дела до ее тона. Ритана была занята размышлениями. Помолвка дочери! А тут еще и это…
Роман – все же скотина! Весь в свою мамочку-проститутку! Вот что значит дурная кровь!
***
Ритана Розалия строила домашних. Все перечищалось, перетряхивалось, убиралось, был озадачен синьор Фарра…
Тан Адан отправился в полицейский участок, разбираться с происшествием.
При деле были и Альба с Паулиной – они подбирали девушке наряды на завтра.
Антония осталась одна. И – удрала.
Шла по улице, перебирала бездумно бахрому шали, которую накинула на плечи… зачем? Ей не было холодно.
Или – было?
Что хуже? Никогда не увидеть любимого? Видеть изредка? Или видеть каждый день и знать, что он принадлежит другой? Альба любит родителей, она будет у них частой гостьей. А Тони…
Тони будет видеть, как светятся от счастья ее глаза, как растут их с Эудженио дети… и это было больно. Очень больно.
Она и сама не заметила, как ноги вынесли ее к знакомой лавочке. Но дверь толкнула и вошла внутрь. Синьора Луиса была на месте. Подняла голову, усмехнулась.
- Явилась, героиня всея Тарралонга?
Антония кивнула. Шмыгнула носом – и разревелась.
Синьора Луиса вздохнула, и пошла ставить чайник. Ох уж эта молодежь… она умнее была! Наверное…
***
Антония всхлипывала долго. Пила чай, объясняла, что так несправедливо, опять пила чай…
Синьора Луиса гладила ее по волосам и сочувствовала.
- Не переживай. Подумаешь, на другой женится… так бывает!
- Я его… я его люблю!
- Может, он такой козел, что твоей сестрице посочувствовать надо!
- Он не козел! Он… он замечательный!
Козел.
Вслух синьора Луиса этого не сказала, но утешения продолжила. А потом и вовсе постаралась переключить разговор на другую тему.
- Вот, ты вчера со мной пойти не смогла, а мне такую вещь продали.
- Вещь?
- Говорят, это трубка самого Рейнальдо Игнасио Шальвена.
- Рейнальдо Игнасио Шальвен? А кто это?
- Ты не знаешь?!
Синьора Долорес удивилась так искренне, что Антонии даже стыдно стало. Хотя – чего тут стыдиться?
- Нет, не знаю.
- Там была такая история… лет сто пятьдесят тому назад! С ума сойти просто!
- Какая? – заинтересовалась Антония. – Расскажете?
- Конечно.
Все лучше, чем этот слезоразлив пополам с признаниями выдерживать.
***
Дело было около ста пятидесяти лет тому назад.
Как водится, есть люди – есть преступность. Есть преступность – есть и организованная преступность.
Вот и организовались.
Было такое тайное общество, галисинцы. Торговали наркотиками, занимались контрабандой, ну и всякое… черное. Тоже там было. Во главе стоял человек, на которого никто и не подумал бы. Троюродный брат его величества!
И жил в Римате обычный полицейский, Рейнальдо Игнасио Шальвен.
Как – обычный?
Умный, а таких всегда мало. Не любит их начальство. Раз он с ним схлестнулся, два, потом ушел на вольные хлеба, организовал детективное агентство, дела расследовал.
- Как интересно! – Антония уже и забыла о своих горестях.
По Римату поползли слухи. Там Шальвен преступника нашел, здесь, потом саму сеть зацепил.
Дальше было грустно. Сыщику сделали предложение не совать нос в чужие дела. Если, конечно, хочется сохранить его в целости. И не только свой нос. Еще брата, жены брата, племянников, еще родителей… Рейнальдо загрустил.
И согласился.
А потом оказалось, что он три года разрабатывал эту сеть. Три года. И когда настал момент, прорвался на прием к его величеству и дал ему все доказательства.
По стране прокатилась волна арестов. Да какая! Головы летели и среди простонародья, и среди танов – не важно! Лишился бы головы и особо умный королевский родственничек, но – не успели. Удрал.
И начал охотиться за Рейнальдо.
Дальнейшее история умалчивает. Но в один прекрасный день Рейнальдо просто пропал из своего дома. И что с ним стало – неизвестно. Впрочем, его родные и близкие не пострадали.
Антония покачала головой.
- И никто? И ничего? А некромант?
- И некроманты ничего не узнали.
- С ума сойти…
- Вот, распродавали вещи. И эту трубку мне продал человек… клялся, что его прадед был близким другом самого Шальвена и забрал трубку на память. Посмотришь?
- Конечно!
Тони протянула руку к трубке и медленно приняла в ладони прохладную тяжесть.
Мореный дуб, слоновая кость, старая, темная, такого характерного желтоватого оттенка… никакой отделки, никаких украшений. Голая функциональность.
Пальцы сомкнулись – и девушка снова потерялась в пространстве и времени.
***
Друг против друга стоят двое мужчин. Один – высокий, худощавый, чем-то напоминает паука-сенокосца. Немного нескладный и неожиданно обаятельный.
Не красавец, честно говоря. Лет сорока, сорока пяти, не больше. Темные волосы коротко подстрижены, высокий лоб, тяжелый подбородок, прямой нос… очень характерный профиль. Раз увидишь - не забудешь. И все же он очень уютный. Такому человеку хочется довериться. Доверить любые секреты.
Он – надежный. Словно каменная опора моста.
Напротив него стоит мужчина совершенно другого типа.
Красавец?
О, да! По такому не одно поколение женщин будет слезами обливаться. Фигура – эталонная. Длинные ноги, тонкая талия, широкие плечи. Черные локоны крупными кольцами падают на плечи и спину. Картинно красивое лицо.
Точеный профиль, громадные глаза, подбородок с ямочкой… рядом с ним даже Эудженио поблекнет, столько обаяния в этом человеке. Столько харизмы. Он и начинает разговор.
- Не ожидал, Шальвен?
- Ошибаетесь, синьор. Ожидал.
Красивое лицо искажается гримасой ярости.
- Как ты смеешь!?
- Согласно королевскому указу, вы, синьор, лишены дворянского достоинства. И приговорены к смерти.
- Не ты ли возьмешься исполнять приговор?
Шальвен улыбается.
- Синьор Николас, неужели вы думаете, что я не ждал вашего прихода? Я с радостью отдам свою жизнь, чтобы такие твари, как вы, не поганили собой землю Астилии.
Красивое лицо становится вовсе уж страшным. Словно и не человек это вовсе, а чудовище.
- Ждал? Тем хуже для тебя. Выйдем?
- Почему нет?
Шальвен откладывает на стол трубку, проводит пальцем по чубуку, словно… прощается. Так и есть. Именно прощается.
Стык между слоновой костью и деревом пригнан неплотно. Это случилось не так давно, он уронил трубку, собирался починить, но не успел.
Как это странно – вещь переживет человека.
Мужчины выходят из гостиной.
***
- ТОНИ!!!
Девушку сильно встряхнули, возвращая в реальность.
- Все в порядке, - шепнула она. – Все хорошо.
Синьора Луиса отпустила девушку.
- Ты что-то видела? Опять?
- Да. Если это были они… он. Шальвен.
- Расскажешь?
- Конечно.
Синьора Луиса выслушала короткий рассказ. Потом достала с полки книгу и показала старинную гравюру.
- Этот?
- Да.
- Значит, не обманули.
На фото человек был в плаще с пелериной, в странном головном уборе, какие были в моде лет сто пятьдесят назад. Но не узнать это лицо?
Это ироничное выражение с капелькой грусти?
Невозможно!
- Шальвен?
- Их так и не нашли. Ни Шальвена, ни кузена короля…
- Он красивый был. Очень.
- И такая подлая душа! Если захочешь, я дам тебе книгу про те времена, почитаешь…
- Буду очень вам признательна.
Антония решила, что хорошая книга ей не повредит. А то от молитв скоро круги в глазах поплывут. Сил нет, какая гадость! Понятно, необходимость, но тошно же! Тоскливо и скучно!
- А теперь посмотри еще пару вещей.
Тони послушно взяла в руки старинный подсвечник, возраст которого был примерно лет под сто,. Но ничего не ощутила.
И со старинным креслом – тоже.
А вот столик…
***
И снова в видении двое людей. Мужчина и женщина
Он – высокий, крепкий, но лицо самое обычное, ничего особенного.
Она – худая, нервная, старше его лет на десять…
- Не отрицай! Ты с ней спал!
- Неправда!
- Хулия говорит, что спал! Не лги мне, Жуан!!!
- Да не лгу я!
Ссора нарастает, женщина настаивает, мужчина оправдывается…
Они стоят друг против друга, он – красный и напряженный, похожий на быка во время корриды. Она бледная и решительная. Громкость нарастает.
Он оправдывается, потом отрицает, потом начинает нападать.
Она нападает с самого начала.
Кричит о разводе, о том, что оставит все свое имущество какому-то Энрико… и в какой-то момент все срывается.
Мужчина толкает женщину, та летит головой вперед, ударяется виском о край столика – и затихает на полу.
Мужчина опускается рядом на колени.
- Анна… Анна!
Бесполезно. Висок очень характерно вдавлен. Женщина мертва.
***
Это видение далось намного легче. Но Антония все равно долго лежала в кресле.
- Опять убийство? – прозорливо угадала синьора Луиса.
- Да.
- Хочешь угадаю, чье?
- Хочу, - согласилась Антония.
- Ее звали Анна. Правильно?
- Правильно, - чуточку удивленно согласилась Тони. А потом догадалась. – вы знали… о ней?
- Я и ее знала. Если ты заметила, одеты и Анна, и Жуан были вполне современно.
- Э… да. Наверное.
Сразу Тони и не поняла. Слишком уж затянула ее картина убийства. А вот сейчас…
- Жуана повесили в тюремном дворе десять дней назад. А столик мне продал…
- Энрико?
- Да. Внебрачный сын Анны. По молодости Анна влюбилась, родила от любимого человека, но не замужем, вот и ребенок – бастард. На мать он был сильно обижен. А уж когда Анна с этим бугаем спуталась… весь квартал говорил, что добра не будет. Но когда это влюбленные бабы умных людей слушали?
Тони откровенно обиделась.
- Вот все дуры…
- Не все. Но многие. А дальше все просто было. Анна – ты ее видела.
- Видела. Селедка костлявая. Страшная.
- Грустно, но правда. Жуан загулял, как таракан по столу, тут его тапком и накрыло. Анна как обнаружила, что он Матильду в углу прижимал, так сильно обиделась, устроила скандал…
- Кричала,, что оставит все Энрико.
- Вот, он все и так получил, кстати. Хоть в одном она дурой не оказалась – действительно оставила все сыну.
- И Жуан ее толкнул. Случайно. А она об столик ударилась головой – и все.
- Я примерно так и думала. И полиция тоже.
- М-да… а с канделябром ничего. И с лампой…
Синьора Луиса улыбнулась. Довольно и весело.
- Говоришь, проявленный дар?
- Да.
- Спиритизм?
- Да.
- И ты еще не поняла, в чем заключается твой талант? Где он нашел себе дорожку? Призывать духов ты не можешь…
- Могу, наверное. Но…
- Боишься. А сила, как вода. Где-то да будет просачиваться. Вот твоя и нашла себе выход.
- Какой?
- Ты видишь не просто сцены из прошлого. Ты видишь прошлое вещей. Но не всех, а только те, которые убивали. Или рядом с которыми произошла насильственная смерть.
Антония задумалась. Ненадолго.
- Столик – согласна. Перстень тоже. А трубка?
- У тебя есть сомнения? Шальвен шел на смерть?
- Да. Он точно знал, что его убьют и готовился пожертвовать собой.
- Вот. Это не откровенное убийство, но мужчина, видать, был умный. А вещи… они несут на себе… как заряд, что ли? Вот если палочку потереть шелком… поняла?
- Да. Будет бить током.
- Правильно. Здесь то же самое. Память вещи осталась. Если никаких серьезных событий рядом с ней не происходило, ей и помнить будет нечего. А если были… И что может быть серьезнее смерти?
