Саймон снял с себя образок и надел на шею Феликсу.
- Мария его знает. Ну и… береги себя, сынок.
Показалось ему? Кто знает… не бывает же так, чтобы в глазах убийцы на секунду, но блеснули… слезы?
- Ваше величество, - эрра Лизанда смотрела на Марию серьезно и внимательно. – Вы позволите поговорить с вами наедине?
Мария поглядела на Анну.
Ладно, потом она дочери расскажет, если будет что-то важное. А пока лучше не надо – мало ли о чем пойдет речь?
В это время дети взрослеют быстро, Анна в свои десять лет уже не ребенок, но все равно… есть тему, которые при ней лучше пока не затрагивать. Совесть иметь надо!
- Хорошо, эрра Лизанда. Давайте пройдемся по саду.
Нельзя сказать, что монастырский сад был в полной мере садом. Скорее, это была смесь сада, огорода и скотного двора, но пройтись по нему можно было. Лучше, конечно, в «чистой» части, а то коровники, курятники и свинарники не розами пахнут. И так-то долетает… аромат Франции. Только средневековой Франции, когда у них нечистоты по улицам текли ручьями.
- Ваше величество, - эрра Лизанда не стала тянуть. – У меня письмо от его величества.
- От моего супруга? – искренне удивилась Мария. – Почему у вас?
- Вы после обеда изволили спать. Гонец приехал, но мы не стали вас будить.
- Он не мог меня подождать?
- Не знаю, ваше величество. Вы знаете, на территорию монастыря мужчины не допускаются.
О, это Мария уже знала. Все работы здесь выполняли исключительно женщины. А мужчину могла привести лично мать-настоятельница, и то, если уж вовсе форс-мажор настал.
- И все же? Вдруг мне потребуется написать ответ?
- Ваше величество, у вас под рукой тридцать человек гвардейцев.
Мария хмыкнула и протянула руку.
- Письмо.
В ее ладонь лег увесистый свиток, и первым делом Мария оценила печать.
Настоящая. Тяжелая, увесистая, с королевской гривастой кошатиной. Это не подделать, не здесь и не сейчас. Теперь содержание.
Ваше величество!
Сегодня вечером, после молитвы, я буду ждать Вас у восточной ограды монастыря, в старом святилище.
Некоторые вещи нам лучше обсуждать без лишних ушей, потому я и решился предпринять это путешествие.
Иоанн Шестой.
Печать, подпись…
Мария задумалась.
А где у нас, собственно, старый храм?
А, она его видела, стоит себе строение на территории монастыря и стоит, кушать не просит. Фрески там красивые, храм уютный, а вот на ремонт денег пока нет. Вот и стоит он себе беспризорный,
Старое святилище Предматери. И богиня там такая… уютная и почти домашняя. Спокойная и даже радостная. Молиться там было приятно, и свет там такой…
И в то же время… идти ночью туда, неизвестно куда?
А ее там не придушат? К примеру?
А смысл?
Во-первых, она еще не настолько довела супруга своим упрямством, у него еще есть надежда решить дело миром.
Во-вторых, речь может пойти именно о монастыре для нее. А что такого? Для супруга идеальный вариант, жена уходит в монастырь, а муж идет в загс. То есть под венец с новой коровой. Тем паче, Мария сейчас УЖЕ в монастыре.
Может ли сюда приехать король?
Легко и непринужденно. Тут не так далеко, и если его величество решит поохотиться, а в процессе охоты, к примеру, отбиться от свиты, он это легко сделает. И супругу навестит.
В-третьих, она спокойно может рассказать всем об этом письме, что и сделает. И письмо оставит… не дурак же ее супруг? И пожалуй что…
- Эрра Лизанда, вы будете сопровождать меня вечером.
Вполне возможно, оттого и гонец уехал. Торопился отчитаться ее супругу, мол, письмо доставлено. Если Иоанн тут поблизости, это имеет смысл.
- Гонец что-то передавал на словах?
- Умолял отдать письмо вашему величеству как можно скорее, но ответа ждать не стал. Сказал – не приказано.
Тоже вписывается.
Мария вздохнула.
Идти… не хотелось. Только вот от предчувствия тут ничего не было, ей попросту было страшно. Иоанн должен хорошо знать свою супругу, а тут она, красивая такая… разве она сможет морочить ему голову? И решение какое-то принимать придется, а у нее пока никаких идей…
Что делать-то?
Ясно, что идти надо.
А как неохота!
Ладно… Мария как можно более незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку, и отправилась обратно, к Анне. Протянула ей свиток.
- Читай.
- Матушка, а можно мне с вами?
Мария качнула головой.
- Не надо, Анечка. Ни к чему.
- Почему?
Врать Мария не стала.
- Потому что мы с твоим отцом, скорее всего, будем ругаться. И я не хочу, чтобы ты это видела и слышала.
- Вы и так ругались.
- И это неправильно.
Слов «психологическая травма», «перенос» и «стресс» Анна бы просто не поняла, да и ни к чему ей. Не доросли тут до психологии, оно и к лучшему. Тут Фрейда бы не слушали, а холодными обливаниями лечили, вместе с его теориями. Ну и розгами, кстати, тоже. Пороли до выбивания глупости из организма.
Но все равно, не надо ребенку смотреть, как ссорятся родители. Мария подозревала, что ничего хорошего на этой встрече не будет, вот и ни к чему! Детство должно оставаться детством.
- Я уже взрослая!
- Я тебе все расскажу. Честно. Только ругательства опущу, подозреваю, что сразу мы с его величеством к согласию не придем. А еще – при тебе мне будет сложнее ругаться.
Это Анна поняла, и кивнула.
- Я подожду, мама…
Мария кивнула.
- Договорились. Я не стану задерживаться надолго. Эрра Лизанда, осталось не так много времени, пойдемте, поможете мне собраться.
В храм Мария собиралась, как на войну.
Да в общем-то так оно и было. Сейчас состоится ее первое сражение за эту жизнь. Как оно пройдет, так дальше и покатится. А потому…
Мария понимала, что это храм. А он каменный. И вечером там холодно.
Потому теплое платье и теплый же плащ. Еще ей не хватало носом шмыгать или зубами стучать. И обувь тоже теплая.
С собой маленькая фляжка с водой. А вдруг?
Если предстоит долго разговаривать или на кого-то орать, лучше захватить с собой пару глотков воды, вдруг в горле пересохнет или кашель начнется?
Свечи?
Взять или не взять?
Мария задумалась, а потом все же сунула в поясной кошелек свечку и кремень с огнивом. Она уже научилась ими пользоваться, да и не так это сложно. Чай, не высшая математика. Храм вообще вечером освещают? Как-то она над этим не задумывалась, но вряд ли. Зачем?
Свечи сейчас дОроги, особенно восковые, а не сальные…. Так, лучше две взять. Иногда при разговоре лучше видеть лицо собеседника, а вспоминая Иоанна, вряд ли он позаботится хоть о каком-то ее удобстве.
Что еще взять?
Пожалуй, оружие. Да, она не справится с сильным мужчиной. Да, оружие - это чисто психологический момент, и стоит ли его брать – неизвестно. Просто потому, что его еще применять надо уметь.
С другой стороны, если человеку угрожает опасность, оружие он применит автоматически. И с большим избытком.
Лучше пусть судят, а не оплакивают.
Эх, жаль, что тут нет огнестрела. Ну хотя бы нож.
Вот кинжал у Марии был. Кто ж его знает – откуда? Но оружие это было вполне достойное, острое, хорошо заточенное, с хищным синеватым лезвием и костяной рукоятью, которая совершенно не скользила в руке.
Ее величество им письма вскрывала! Хотя, по мнению Марии это было как автомат вместо коромысла использовать. Но может, тут так и принято? Не пришло еще время закругленных ножичков, которыми и таракана не зарежешь?
Ну… что ж. Пригодится!
И Мария отправилась в святилище.
Эрра Лизанда шла за ней, держась в двух шагах позади.
После ужина монашек во дворе практически не было, они расходились по кельям и готовились ко сну. Кто-то молился, кто-то занимался другими делами, так что Марии никто навстречу и не попался. Да и пусть их.
Справиться бы с разговором!
Сумочку, которая представляла собой богато расшитый золотом мешочек, Мария повесила через плечо, как привыкла. Тут такие вещи носят на поясе, но женщине это было неудобно. А вот продеть вместо коротких шнурков длинный – вполне.
Нож тоже лежал в сумке.
Выхватить его оттуда будет сложнее, но… она ведь не планирует никого убивать. Правда?
Ну, правда же?
Вот и храм, эрра Лизанда вошла туда первой. Мария еще немного поколебалась, но…
- Кажется, мы пришли первыми.
- Да, ваше величество. Похоже на то.
Мария прошлась по храму, подумала.
- Когда появится мой супруг, уходите, эрра. Обратно я дойду сама, а вам не стоит оставаться рядом. Мало ли что будет сказано.
- Да, ваше величество.
Сумерки быстро заполняли зал тенями, сгущались, но пока еще видимость была неплохая.
- Смотрите, ваше величество, какая тут интересная фреска.
Мария подошла к эрре.
- Где?
Чего она не ожидала, так это резкого отскока эрры в сторону.
- Здесь! Сдохни, тварь!
Плита подворачивается под ногами у Марии, и та летит вперед, в темноту.
Удар вышел болезненным. Мария приземлилась на ноги, всей тяжестью, кажется, даже кость хрустнула. Падала она, вроде, не слишком высоко? Может, метра три или четыре… тут как повезет, но ей повезло. И упала она на что-то мягкое.
В темноте не видно, на что.
А еще есть плащ, есть нижняя юбка… все это тоже смягчило удар. Но все равно, несколько минут Мария просто сидела, переводя дыхание.
Потом выдохнула – и выразилась так, что даже темнота на секунду побагровела.
- Ах ты ж… и …!
Видимо, встряска хорошо подействовала на мозги ее величества, потому что первое слово, которое ей пришло на язык после матерных:
- Подстава, б…?
Но похоже на то. Да и как это можно трактовать?
Письмо?
Допустим, оно настоящее.
Мария сидела на куче неизвестно чего, и пока не двигалась с места. Размышляла. Вслух больше не говорила, мало ли? Вокруг темнота, ее не видно, но услышать-то можно? Что бы с ней не собирались сделать, пусть думают, что она или без сознания, или умерла. Если ее придут добивать, сможет ли она себя защитить?
А фиг его знает. Смотря, кто придет.
Итак, возвращаясь к математике. У нее есть два варианта. Первый - письмо настоящее. Из этого следует, что ее супруг действительно рядом, и придет в храм. Не найдет там ее величество, и что? Опять развилки. Если супруг сам приказал ее устранить таким образом – пока оставим рассуждения про выгодно-невыгодно, для них у Марии слишком мало информации – как он будет действовать? Прикажет ее искать. Поищет и забудет. Была королева – и нет ее. Прапала, савсэм прапала…
Может, еще и сам придет ее добивать. Посылать кого-то невыгодно, чего шантажистов плодить на свою голову. А может, и добивать не придет. Решит, что супруга окажет ему еще одну любезность и сдохнет сама.
Если супруг ее устранять не приказывал, он тоже будет ее искать. Но какая вероятность, что ее тут найдут? Да ничтожная. Хорошо еще, если настоятельница про эту ловушку знает, а если нет?
Допустим, является ничего не знающий Иоанн-Ванька-дурак в монастырь, и гневается. А ну, подать сюда супругу во всех позах?
Там ему показывают письмо, эрра заявляет, что она королеву проводила, а внутрь не заходила. Или что королева ее отослала, решив дожидаться мужа в одиночестве.
А что дальше – не знаю, не ведаю. Простите великодушно, ваше величество, не виноватая я. При таких раскладах ее даже не накажут – за что? Она свой долг исполняла, слушалась, вот и все. А что там с королевой?
Да фиг ее знает, еще и легенда возникнет. А лет через пятьсот тушку откопают и торжественно раскроют страшную тайну. Очень жизнеутверждающе звучит.
Захотелось поплакать, но Мария загнала слезы подальше, усилием воли.
Слезы – вода. Она нужна в организме, нечего ее тратить вот так, по глупости. Успеем нарыдаться.
Пока ей надо подумать дальше.
Это был вариант с настоящим письмом, при котором ей ничего особенно хорошего не светит.
Рассматриваем развилку с подложным письмом. На которой все еще хуже и паршивее. Искать Марию и в этом случае нормально не будут, а вот Иоанна подставляют, как Георг Пятый Николая Второго. *
*- Николай Второй так рассчитывал после отречения доживать в Англии, что даже деньги свои туда перевел. Деньги взяли, Николая не пустили. Результат – Ипатьевский дом. Увы. Прим. авт.
Более того, рассчитывать, что монахини организуют поиски, вообще в этом случае не приходится, Мария тут три раза помереть успеет, пока ее хоть кто-то найдет.
Анна?
Она, конечно, умненькая и серьезная девочка, но с настоятельницей точно не справится. А если будет закатывать истерики и требовать…
Твою мать!!!
Рядом с ней будет эта сучка, Лизанда! И что она с ребенком сделает, кто ж ее знает?! Вот тут Мария и взбесилась. Ее ребенок?! Рядом с убийцей?
Такая волна злости поднялась, что ей-ей, окажись рядом Лизанда, добавки бы ей не понадобилось. Руками бы в горло вцепилась, удавила паскуду!
Мария потрясла головой, злобно шипя ругательства. Что, мы оказываемся в той же ситуации?
Спасение утопающих дело рук самих утопающих?
Ну и… сами виноваты, граждане. Когда она отсюда выйдет, впереди все будет разбегаться, а позади – пылать и рыдать. Впрочем, она не слишком привередлива. Могут рыдать и впереди, она не настаивает на соблюдении всех формальностей.
Мария потянулась к сумке.
Темнота окружала ее, давила, пыталась словно растворить в себе… ну-ну. И не такое бывало в ее жизни… не работали вы в бухгалтерии в девяностых. Случалось Марии и с «братками» разговаривать. Не хотелось ей о том опыте вспоминать, да из песни слова не выкинешь. Было… и не знала она тогда, вернется к вечеру домой, или детей сиротами оставит. Это уж сейчас вспоминается анекдотом, а как она себя тогда повела…
Кто-то в стрессовой ситуации срывается в истерику, а Мария, наоборот, в агрессию. Братки посмотрели, да и развернулись, столько бешеной неукротимой злости почуяли они от женщины, что проще было не связываться. Даже тупое «мясо» бояться умеет.
Вот и сейчас, она плюнула на все, и полезла в сумку. Может, и уцелели свечи? Чего тут думать? Оглядеться надо, куда ее занесло, а потом уж решать, что дальше будет.
Одна свеча уцелела. Вторая увы, переломилась пополам, ну да ладно. Это не сотовый телефон, гореть свечка все равно будет. А пока…
Твою мать!
Да сработаешь ты когда-нибудь, сволочь средневековая?!
Крепкое слово подействовало и на огниво. Мария кое-как разожгла свечку, и принялась оглядываться. Сначала - вверх.
- Б…!
Вверху ее ничего не порадовало. Глухо, как в танке. Кстати, если вспомнить, она и шагов не слышала, а наверняка же эта сволочь там ходила? Значит, капитально сделано, и достаточно высоко. Просто так не долезть.
Есть ли возможность открыть плиту изнутри?
Ну… наверное. Но для этого надо оглядеться по сторонам. Тут лестница есть вообще? Свечка – это вам не галогеновая лампа, у нее радиус весьма ограниченный, так что для начала Мария посветила себе под ноги.
- Б…!
Кажется, это слово у нее станет любимым и тотемным! И есть, отчего!
Ей не просто повезло, ей ПОВЕЗЛО так, что впору не отходя от кассы молиться начинать. Дня три, без отдыха и продыха.
Есть такая штука – ублиет. Подземная яма, куда скидывали людей, и они там помирали. Яму делали глубокую, метров десять-пятнадцать, и мостили камнем, так что у жертвы был хороший шанс разбиться сразу. Или напороться на колья, которыми добрые люди мостили дно ямы. Третий вариант? И он есть, для хорошего человека не жалко. Сиди и помирай долго и печально.
Вот это бы Марию и ждало.
- Мария его знает. Ну и… береги себя, сынок.
Показалось ему? Кто знает… не бывает же так, чтобы в глазах убийцы на секунду, но блеснули… слезы?
***
- Ваше величество, - эрра Лизанда смотрела на Марию серьезно и внимательно. – Вы позволите поговорить с вами наедине?
Мария поглядела на Анну.
Ладно, потом она дочери расскажет, если будет что-то важное. А пока лучше не надо – мало ли о чем пойдет речь?
В это время дети взрослеют быстро, Анна в свои десять лет уже не ребенок, но все равно… есть тему, которые при ней лучше пока не затрагивать. Совесть иметь надо!
- Хорошо, эрра Лизанда. Давайте пройдемся по саду.
Нельзя сказать, что монастырский сад был в полной мере садом. Скорее, это была смесь сада, огорода и скотного двора, но пройтись по нему можно было. Лучше, конечно, в «чистой» части, а то коровники, курятники и свинарники не розами пахнут. И так-то долетает… аромат Франции. Только средневековой Франции, когда у них нечистоты по улицам текли ручьями.
- Ваше величество, - эрра Лизанда не стала тянуть. – У меня письмо от его величества.
- От моего супруга? – искренне удивилась Мария. – Почему у вас?
- Вы после обеда изволили спать. Гонец приехал, но мы не стали вас будить.
- Он не мог меня подождать?
- Не знаю, ваше величество. Вы знаете, на территорию монастыря мужчины не допускаются.
О, это Мария уже знала. Все работы здесь выполняли исключительно женщины. А мужчину могла привести лично мать-настоятельница, и то, если уж вовсе форс-мажор настал.
- И все же? Вдруг мне потребуется написать ответ?
- Ваше величество, у вас под рукой тридцать человек гвардейцев.
Мария хмыкнула и протянула руку.
- Письмо.
В ее ладонь лег увесистый свиток, и первым делом Мария оценила печать.
Настоящая. Тяжелая, увесистая, с королевской гривастой кошатиной. Это не подделать, не здесь и не сейчас. Теперь содержание.
Ваше величество!
Сегодня вечером, после молитвы, я буду ждать Вас у восточной ограды монастыря, в старом святилище.
Некоторые вещи нам лучше обсуждать без лишних ушей, потому я и решился предпринять это путешествие.
Иоанн Шестой.
Печать, подпись…
Мария задумалась.
А где у нас, собственно, старый храм?
А, она его видела, стоит себе строение на территории монастыря и стоит, кушать не просит. Фрески там красивые, храм уютный, а вот на ремонт денег пока нет. Вот и стоит он себе беспризорный,
Старое святилище Предматери. И богиня там такая… уютная и почти домашняя. Спокойная и даже радостная. Молиться там было приятно, и свет там такой…
И в то же время… идти ночью туда, неизвестно куда?
А ее там не придушат? К примеру?
А смысл?
Во-первых, она еще не настолько довела супруга своим упрямством, у него еще есть надежда решить дело миром.
Во-вторых, речь может пойти именно о монастыре для нее. А что такого? Для супруга идеальный вариант, жена уходит в монастырь, а муж идет в загс. То есть под венец с новой коровой. Тем паче, Мария сейчас УЖЕ в монастыре.
Может ли сюда приехать король?
Легко и непринужденно. Тут не так далеко, и если его величество решит поохотиться, а в процессе охоты, к примеру, отбиться от свиты, он это легко сделает. И супругу навестит.
В-третьих, она спокойно может рассказать всем об этом письме, что и сделает. И письмо оставит… не дурак же ее супруг? И пожалуй что…
- Эрра Лизанда, вы будете сопровождать меня вечером.
Вполне возможно, оттого и гонец уехал. Торопился отчитаться ее супругу, мол, письмо доставлено. Если Иоанн тут поблизости, это имеет смысл.
- Гонец что-то передавал на словах?
- Умолял отдать письмо вашему величеству как можно скорее, но ответа ждать не стал. Сказал – не приказано.
Тоже вписывается.
Мария вздохнула.
Идти… не хотелось. Только вот от предчувствия тут ничего не было, ей попросту было страшно. Иоанн должен хорошо знать свою супругу, а тут она, красивая такая… разве она сможет морочить ему голову? И решение какое-то принимать придется, а у нее пока никаких идей…
Что делать-то?
Ясно, что идти надо.
А как неохота!
Ладно… Мария как можно более незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку, и отправилась обратно, к Анне. Протянула ей свиток.
- Читай.
- Матушка, а можно мне с вами?
Мария качнула головой.
- Не надо, Анечка. Ни к чему.
- Почему?
Врать Мария не стала.
- Потому что мы с твоим отцом, скорее всего, будем ругаться. И я не хочу, чтобы ты это видела и слышала.
- Вы и так ругались.
- И это неправильно.
Слов «психологическая травма», «перенос» и «стресс» Анна бы просто не поняла, да и ни к чему ей. Не доросли тут до психологии, оно и к лучшему. Тут Фрейда бы не слушали, а холодными обливаниями лечили, вместе с его теориями. Ну и розгами, кстати, тоже. Пороли до выбивания глупости из организма.
Но все равно, не надо ребенку смотреть, как ссорятся родители. Мария подозревала, что ничего хорошего на этой встрече не будет, вот и ни к чему! Детство должно оставаться детством.
- Я уже взрослая!
- Я тебе все расскажу. Честно. Только ругательства опущу, подозреваю, что сразу мы с его величеством к согласию не придем. А еще – при тебе мне будет сложнее ругаться.
Это Анна поняла, и кивнула.
- Я подожду, мама…
Мария кивнула.
- Договорились. Я не стану задерживаться надолго. Эрра Лизанда, осталось не так много времени, пойдемте, поможете мне собраться.
***
В храм Мария собиралась, как на войну.
Да в общем-то так оно и было. Сейчас состоится ее первое сражение за эту жизнь. Как оно пройдет, так дальше и покатится. А потому…
Мария понимала, что это храм. А он каменный. И вечером там холодно.
Потому теплое платье и теплый же плащ. Еще ей не хватало носом шмыгать или зубами стучать. И обувь тоже теплая.
С собой маленькая фляжка с водой. А вдруг?
Если предстоит долго разговаривать или на кого-то орать, лучше захватить с собой пару глотков воды, вдруг в горле пересохнет или кашель начнется?
Свечи?
Взять или не взять?
Мария задумалась, а потом все же сунула в поясной кошелек свечку и кремень с огнивом. Она уже научилась ими пользоваться, да и не так это сложно. Чай, не высшая математика. Храм вообще вечером освещают? Как-то она над этим не задумывалась, но вряд ли. Зачем?
Свечи сейчас дОроги, особенно восковые, а не сальные…. Так, лучше две взять. Иногда при разговоре лучше видеть лицо собеседника, а вспоминая Иоанна, вряд ли он позаботится хоть о каком-то ее удобстве.
Что еще взять?
Пожалуй, оружие. Да, она не справится с сильным мужчиной. Да, оружие - это чисто психологический момент, и стоит ли его брать – неизвестно. Просто потому, что его еще применять надо уметь.
С другой стороны, если человеку угрожает опасность, оружие он применит автоматически. И с большим избытком.
Лучше пусть судят, а не оплакивают.
Эх, жаль, что тут нет огнестрела. Ну хотя бы нож.
Вот кинжал у Марии был. Кто ж его знает – откуда? Но оружие это было вполне достойное, острое, хорошо заточенное, с хищным синеватым лезвием и костяной рукоятью, которая совершенно не скользила в руке.
Ее величество им письма вскрывала! Хотя, по мнению Марии это было как автомат вместо коромысла использовать. Но может, тут так и принято? Не пришло еще время закругленных ножичков, которыми и таракана не зарежешь?
Ну… что ж. Пригодится!
И Мария отправилась в святилище.
Эрра Лизанда шла за ней, держась в двух шагах позади.
После ужина монашек во дворе практически не было, они расходились по кельям и готовились ко сну. Кто-то молился, кто-то занимался другими делами, так что Марии никто навстречу и не попался. Да и пусть их.
Справиться бы с разговором!
Сумочку, которая представляла собой богато расшитый золотом мешочек, Мария повесила через плечо, как привыкла. Тут такие вещи носят на поясе, но женщине это было неудобно. А вот продеть вместо коротких шнурков длинный – вполне.
Нож тоже лежал в сумке.
Выхватить его оттуда будет сложнее, но… она ведь не планирует никого убивать. Правда?
Ну, правда же?
Вот и храм, эрра Лизанда вошла туда первой. Мария еще немного поколебалась, но…
- Кажется, мы пришли первыми.
- Да, ваше величество. Похоже на то.
Мария прошлась по храму, подумала.
- Когда появится мой супруг, уходите, эрра. Обратно я дойду сама, а вам не стоит оставаться рядом. Мало ли что будет сказано.
- Да, ваше величество.
Сумерки быстро заполняли зал тенями, сгущались, но пока еще видимость была неплохая.
- Смотрите, ваше величество, какая тут интересная фреска.
Мария подошла к эрре.
- Где?
Чего она не ожидала, так это резкого отскока эрры в сторону.
- Здесь! Сдохни, тварь!
Плита подворачивается под ногами у Марии, и та летит вперед, в темноту.
***
Удар вышел болезненным. Мария приземлилась на ноги, всей тяжестью, кажется, даже кость хрустнула. Падала она, вроде, не слишком высоко? Может, метра три или четыре… тут как повезет, но ей повезло. И упала она на что-то мягкое.
В темноте не видно, на что.
А еще есть плащ, есть нижняя юбка… все это тоже смягчило удар. Но все равно, несколько минут Мария просто сидела, переводя дыхание.
Потом выдохнула – и выразилась так, что даже темнота на секунду побагровела.
- Ах ты ж… и …!
Видимо, встряска хорошо подействовала на мозги ее величества, потому что первое слово, которое ей пришло на язык после матерных:
- Подстава, б…?
Но похоже на то. Да и как это можно трактовать?
Письмо?
Допустим, оно настоящее.
Мария сидела на куче неизвестно чего, и пока не двигалась с места. Размышляла. Вслух больше не говорила, мало ли? Вокруг темнота, ее не видно, но услышать-то можно? Что бы с ней не собирались сделать, пусть думают, что она или без сознания, или умерла. Если ее придут добивать, сможет ли она себя защитить?
А фиг его знает. Смотря, кто придет.
Итак, возвращаясь к математике. У нее есть два варианта. Первый - письмо настоящее. Из этого следует, что ее супруг действительно рядом, и придет в храм. Не найдет там ее величество, и что? Опять развилки. Если супруг сам приказал ее устранить таким образом – пока оставим рассуждения про выгодно-невыгодно, для них у Марии слишком мало информации – как он будет действовать? Прикажет ее искать. Поищет и забудет. Была королева – и нет ее. Прапала, савсэм прапала…
Может, еще и сам придет ее добивать. Посылать кого-то невыгодно, чего шантажистов плодить на свою голову. А может, и добивать не придет. Решит, что супруга окажет ему еще одну любезность и сдохнет сама.
Если супруг ее устранять не приказывал, он тоже будет ее искать. Но какая вероятность, что ее тут найдут? Да ничтожная. Хорошо еще, если настоятельница про эту ловушку знает, а если нет?
Допустим, является ничего не знающий Иоанн-Ванька-дурак в монастырь, и гневается. А ну, подать сюда супругу во всех позах?
Там ему показывают письмо, эрра заявляет, что она королеву проводила, а внутрь не заходила. Или что королева ее отослала, решив дожидаться мужа в одиночестве.
А что дальше – не знаю, не ведаю. Простите великодушно, ваше величество, не виноватая я. При таких раскладах ее даже не накажут – за что? Она свой долг исполняла, слушалась, вот и все. А что там с королевой?
Да фиг ее знает, еще и легенда возникнет. А лет через пятьсот тушку откопают и торжественно раскроют страшную тайну. Очень жизнеутверждающе звучит.
Захотелось поплакать, но Мария загнала слезы подальше, усилием воли.
Слезы – вода. Она нужна в организме, нечего ее тратить вот так, по глупости. Успеем нарыдаться.
Пока ей надо подумать дальше.
Это был вариант с настоящим письмом, при котором ей ничего особенно хорошего не светит.
Рассматриваем развилку с подложным письмом. На которой все еще хуже и паршивее. Искать Марию и в этом случае нормально не будут, а вот Иоанна подставляют, как Георг Пятый Николая Второго. *
*- Николай Второй так рассчитывал после отречения доживать в Англии, что даже деньги свои туда перевел. Деньги взяли, Николая не пустили. Результат – Ипатьевский дом. Увы. Прим. авт.
Более того, рассчитывать, что монахини организуют поиски, вообще в этом случае не приходится, Мария тут три раза помереть успеет, пока ее хоть кто-то найдет.
Анна?
Она, конечно, умненькая и серьезная девочка, но с настоятельницей точно не справится. А если будет закатывать истерики и требовать…
Твою мать!!!
Рядом с ней будет эта сучка, Лизанда! И что она с ребенком сделает, кто ж ее знает?! Вот тут Мария и взбесилась. Ее ребенок?! Рядом с убийцей?
Такая волна злости поднялась, что ей-ей, окажись рядом Лизанда, добавки бы ей не понадобилось. Руками бы в горло вцепилась, удавила паскуду!
Мария потрясла головой, злобно шипя ругательства. Что, мы оказываемся в той же ситуации?
Спасение утопающих дело рук самих утопающих?
Ну и… сами виноваты, граждане. Когда она отсюда выйдет, впереди все будет разбегаться, а позади – пылать и рыдать. Впрочем, она не слишком привередлива. Могут рыдать и впереди, она не настаивает на соблюдении всех формальностей.
Мария потянулась к сумке.
Темнота окружала ее, давила, пыталась словно растворить в себе… ну-ну. И не такое бывало в ее жизни… не работали вы в бухгалтерии в девяностых. Случалось Марии и с «братками» разговаривать. Не хотелось ей о том опыте вспоминать, да из песни слова не выкинешь. Было… и не знала она тогда, вернется к вечеру домой, или детей сиротами оставит. Это уж сейчас вспоминается анекдотом, а как она себя тогда повела…
Кто-то в стрессовой ситуации срывается в истерику, а Мария, наоборот, в агрессию. Братки посмотрели, да и развернулись, столько бешеной неукротимой злости почуяли они от женщины, что проще было не связываться. Даже тупое «мясо» бояться умеет.
Вот и сейчас, она плюнула на все, и полезла в сумку. Может, и уцелели свечи? Чего тут думать? Оглядеться надо, куда ее занесло, а потом уж решать, что дальше будет.
Одна свеча уцелела. Вторая увы, переломилась пополам, ну да ладно. Это не сотовый телефон, гореть свечка все равно будет. А пока…
Твою мать!
Да сработаешь ты когда-нибудь, сволочь средневековая?!
Крепкое слово подействовало и на огниво. Мария кое-как разожгла свечку, и принялась оглядываться. Сначала - вверх.
- Б…!
Вверху ее ничего не порадовало. Глухо, как в танке. Кстати, если вспомнить, она и шагов не слышала, а наверняка же эта сволочь там ходила? Значит, капитально сделано, и достаточно высоко. Просто так не долезть.
Есть ли возможность открыть плиту изнутри?
Ну… наверное. Но для этого надо оглядеться по сторонам. Тут лестница есть вообще? Свечка – это вам не галогеновая лампа, у нее радиус весьма ограниченный, так что для начала Мария посветила себе под ноги.
- Б…!
Кажется, это слово у нее станет любимым и тотемным! И есть, отчего!
Ей не просто повезло, ей ПОВЕЗЛО так, что впору не отходя от кассы молиться начинать. Дня три, без отдыха и продыха.
Есть такая штука – ублиет. Подземная яма, куда скидывали людей, и они там помирали. Яму делали глубокую, метров десять-пятнадцать, и мостили камнем, так что у жертвы был хороший шанс разбиться сразу. Или напороться на колья, которыми добрые люди мостили дно ямы. Третий вариант? И он есть, для хорошего человека не жалко. Сиди и помирай долго и печально.
Вот это бы Марию и ждало.
