***
- Са ва…
- Айни син…
Томас Ремеш, охотник, прислушивался с интересом.
Ишь ты, шагренцы! Интересно, чего они тут делают? Аж целым десятком, да из непростых… что он – не видит, что ли? Одежду они нацепили местную, а вот зубы….
Когда год за годом мажешь их черной краской, специальной, стойкой, поневоле она въедается. И оттереть ее до конца не удается.
А еще сами движения.
Охотник отлично понимал, КТО может так двигаться. Мягко, плавно, стакан на голову поставь – капля не прольется. И наблюдал…
Жаль, по-шагренски он не понимает особо… разве что про Многоликого что-то упомянули. Это-то он знает, да толку?
Мало ли, чего им там от Бога понадобилось? Может, просто помянули в бога душу мать?
Сидят, жуют чего-то… надо бы сейчас посмотреть еще, а потом, как спать лягут, утащить у них какую вещичку, да к градоправителю. Пусть розыск объявит.
Чтобы по его родному Картену эта наволочь шлялась? Да не бывать такому!
Памятны Томасу были их набеги, во времена оны шагренцы семью его деда вырезали, никто в рыбацком поселке не уцелел, деду повезло просто. Уходил к родным в соседнюю деревню, вот и спасся. С тех пор на море смотреть не мог, в лес ушел, охотой занялся, а шагренцев ненавидел люто.
Вот Томас это и унаследовал. Да и что бы иное было, когда тебе день за днем толкуют, что шагренцы – зло. Кто ж их не возненавидит?
Вот и сидел Томас спокойно и тихо. Даже не шевелился на дереве, потому и заметил, как мимо прошел… а ведь это тоже человек. Дозорный…
Это кто ж такие пожаловали, что дозор выставляют?
Ей-ей, не сойти ему с дерева, это воины. Настоящие.
С такими связываться, поди, он и сам погибнет, а делать-то что?
Томас сильно пожалел, что нельзя почесать затылок. Но – шум… почти никакой, а все же шуметь будет, так что тихо, еще тише… и так вон, шаги замедлил, тварь. Чует чего?
Томас вжался в бугристую кору, почти распластался по дереву, даже дышал через раз.
Радовался…
Он охотник, так что перед выходом в лес, еще на опушке сильно натерся пахучей травой, чтобы отбить человеческий запах. А то ж! Зверь – он чуткий, сторОжкий, ветер переменится, дунет – и спугнет. А Томасу нужно…
Вот, видимо запах растений и чувствует шагренец, но сейчас темно, может и не понять, откуда. У них-то там такого не растет… фууууу…
Уходит, гад!
Спускаться с удобного дерева,. С которого он и наблюдал за шагренцами, Томас не спешил. Посидит он еще часок, ничего с ним не случится.
Сидел, смотрел, как укладываются шагренцы, как остается только один из них, чтобы следить за костром и обходить дозором поляну… так-то надо бы двоих, но вымотались все, и Рэн разрешил оставить только одного часового. Ну кто их может найти в этом глухом лесу?
Мысль об охотнике, да еще таком, который будет иметь к шагренцам личный счет, ему даже и в голову не пришла. А Томас ждал.
Потом, в самый темный ночной час, потихоньку спустился с дерева, и направился в город. Может, и ушел бы, но часовой, на свою беду, оказался слишком бдительным.
На горло Томаса легла удавка, натянулась…
Может, не будь парень охотником, и сложилось бы все иначе. Но Томас по лесу ходил с детства, и учился у мастеров своего дела, и знал многое…
Мужчина резко отклонился назад, и они с шагренцем упали вместе. Все же Томаса и ростом и весом Предотец не обидел, так что шагренца он свалил.
Тот продолжал затягивать удавку, но – не повезло. Ударился сильно, что называется дух вышибло, и Томас смог сорвать шнур со своего горла. И прямо так, лежа, ударил локтем назад. Куда придется, что есть силы, попал, шагренец резко выдохнул – и получил новый удар. Уже ножом, который словно сам скользнул Томасу в руку Да так и было, чего там – ножны на предплечье, только кистью шевельнуть, и рукоять сама в ладонь укладывается. Лес.
А в лесу всякое случается, беззаботные охотники не выживают.
Шагренец выгнулся, Томас извернулся, зажимая ему рот ладонью, и ударил еще раз. И еще…
Вот так!
За деда! За его семью… мало вам еще, твари!!!
Чернозубый обмяк, но Томас нанес еще пару ударов, прислушался.
Тихо.
Никто не идет, он слышал. Да и дрались они достаточно тихо, никто не орал, не вопил… охотник и не привык тратить силы даже на ругательства, а шагренец… будь Коу Ито не чернозубым, он бы может, и закричал. А так…
Чернозубые – элита. Мастера тайного боя, шпионы и диверсанты. Их и учили драться молча, Коу даже и не сообразил сразу закричать, привлечь внимание, действовал, как учили: увидел врага – убей! А потом уж и кричать стало нечем.
Томас думал недолго.
Следы замести все равно не получится, а значит, и стараться ни к чему. Надо просто выиграть время. А еще…
Если уж так получилось…
Томас примерился, достал свой охотничий нож, который висел у него на поясе – уже не такой, как на предплечье, а большой, хоть вскрыть тушу, хоть освежевать, и привычно отсек шагренцу голову. Не в один прием, конечно, пришлось чуточку повозиться. Но… голову тащить проще, чем всю тушку.
Так что голова, и чего у него тут? Куртка?
Оружие?
Сойдет!
Томас завернул голову противника в его же куртку, сунул туда же родовые кинжалы шагренца, которые тот даже и не доставал, еще не хватало священное оружие о каждого смерда пачкать, и направился в город. Если он поторопится, то сможет уйти на болота, а туда за ним и свои-то не сунутся не то, что шагренцы. Томас тут постоянно ходит, знает, где топь, где тропинка, а эти…
Да пусть преследуют!
Пусть сунутся!
Приятного аппетита пиявкам!
***
Эрр Ихорас был занят любимым делом. Считал деньги.
Ладно-ладно, проверял счета управляющего. Сапожник без сапог?
А глава казначейства совершенно не имел времени, чтобы заниматься своим хозяйством, королевского ему хватало целиком и полностью.
В бумагах казначейства был полный порядок, никто не воровал и не пытался даже. А вот в собственных…
Его что – опять обворовали? Попытались, точно, вот, явно же… ну кто сказал идиоту, что дрова могут столько стоить? Их что – из Шагрена везли
Повесить, что ли, мерзавца?
Появление в своем кабинете шута он воспринял почти с радостью.
- Эрр Демьен?
- Можно просто Рене или Колючка, – махнул рукой шут. – Поговорим?
- Слушаю, - отложил дела в сторону Алесио.
Рене долго не думал, и сразу перешел к делу.
- Мне стало известно, что государь ищет жениха для дочери.
- Вот как? А принц Вернер?
- Его высочество Вернер очень не нравится его величеству своей неуемной тягой к трону.
- Допустим. При чем тут я?
Лицо Колючки стало откровенно ехидным.
- Эрр Ихорас, а вы полагаете, Фардания это безропотно снесет?
- Думаю, нет. Согласен, торговые отношения, это моя проблема, но я бы и так обратил на нее внимание.
Рене только глаза закатил.
- Эрр Ихорас, глава королевских телохранителей, конечно, делает, что ему сказано. А именно, перлюстрирует письма, и приставил к посольству своих пионов. Полагаю, они уже все по головам сосчитаны и описаны.
- Допустим? – Алесио пока не понимал, куда клонит шут.
- У меня есть свои люди. Но по ряду причин мне не хотелось бы… лишней известности.
- А чего хотелось бы?
- Если мои люди что-то узнают, я могу попросить вашего содействия?
Алесио подумал несколько минут.
Колючка был не подлым. Вот чего в нем не было, так это желания кого-то подставить, Алесио за ним достаточно давно наблюдал. Шут был жестоким, циничным, насмешливым и ядовитым, от него доставалось всем и сразу, и очень часто – за дело. Иногда Алесио думал, откуда Демьен знает о том или ином грешке… теперь сообразил.
- Я… я помогу в том, что касается безопасности их величеств.
Но и сам проверю информацию, которую ты принесешь.
Это вслух сказано не было, но и Рене и Алесио не были дураками.
Зачем рене понадобился казначей?
Алесио прекрасно понимал, что предлог надуманный. И это понимал Рене. Скорее, он прощупывал – кого? Друга? Будущего сообщника? Соратника? Алесио не был дураком, и понимал, приди к власти Эрсоны, ему будет плохо. Кто ж потерпит настолько независимого казначея?
Сейчас сложился оптимальный баланс для Алесио. Он готов его… поддерживать.
А вот что король творит…
Конечно, эти мысли близки к государственной измене. Но король-то вытворяет, а королева ведь изменилась. Раньше она была просто тенью короля, а сейчас…
Что-то с ней случилось после предательства, после поездки в монастырь. Что именно?
Алесио не знал. Но результат ему нравился, очень нравился. Алесио внимательно посмотрел на Рене.
- Я готов сотрудничать, эрр Демьен.
Только вот оба знали, что говорят они вовсе не про шпионов.
***
- Проклятые фарданцы! – эрр Виталис Эрсон был не в духе, то есть рядом с ним даже мухи старались не летать. Боязно…
Впрочем, внешне это никак не проявлялось.
Маска надежно скрывала его лицо, оставляя открытыми только глаза, а капюшон закрывал волосы. Эрр Виталис ждал специалиста.
Исса Ирта не знала, для чего ему убийца нужен, но поспособствовала, свела кое с кем.
Вот и ждал эрр Виталис, и думал…
Дождался.
Мужчина присел за стол, кивнул на кувшин.
- Вишневое?
- Грушевое.
- А мне яблочное больше нравится.
Отзыв был произнесен, и Виталис кивнул.
- За заказ возьмешься?
- Смотря кого закажешь.
- Фарданского принца.
- Вот как? Интересно…
- И чтобы на месте заказа было вот это… - Виталис помахал в воздухе небольшим полотняным мешочком.
- Вот это – что?
- То, что укажет на нужного мне человека. Так сможешь?
Мужчина подумал, пожал плечами.
- Убить – наверное. А вот подкинуть… не знаю.
- Мне сказали, что ты один из лучших… - эрр Виталис не хотел давить на убийцу и прощупывал почву.
- Все верно. Я действительно из лучших, и соразмеряю свои силы. Пробраться в посольство Фардании я смогу, и убить мальчишку тоже, а вот уйти живым вряд ли. Покойникам деньги не нужны.
Это Виталису было понятно.
- Тогда…
- У меня есть другая возможность убить мальчишку, но тогда мне не удастся подкинуть бумаги, или что там у вас.
- Ты будешь подходить к нему вплотную? – заинтересовался эрр.
- Да, скорее всего.
- А ты сможешь оставить это на теле или в кармане? Посмотри?
Мужчина качнул головой. Потом ощупал мешочек.
- Кольцо?
- Да. Вполне определенного человека.
- Я могу попробовать, но опять же… убийство реально. А вот второй приказ я могу не выполнить.
Виталис задумался.
Негодяй вел себя уверенно, и Ирта сказала, что за этого парня и она отвечает. Эта рекомендация дорогого стоила. А потому…
Виталис выложил на стол мешочек с золотом.
- Сотня – задаток. Если удастся подкинуть перстень – еще три. Не удастся – две сотни золотом.
Убийца подумал несколько минут.
Триста монет золотом выглядели весьма привлекательно, при любом раскладе.
- Хорошо. Если будут сопутствующие жертвы?
- Наплевать. Хоть вех фарданцев перережь, не пожалею. Но и оплачивать их не буду.
Убийца позволил себе легкий смешок. Виталис видел только его глаза, темные, узкие…
- Поработаю из любви к искусству.
- Ты – шагренец?
- Я просто клинок, - блеснули в прорезях маски черные глаза. – остальное неважно эрру.
Виталис подумал, да и согласился. Совершенно неважно.
***
Конечно, Иоанн разозлился. Надавил на канцлера и результатом стал визит Бустона к ее величеству.
- Ваше величество, прошу уделить мне немного времени.
- Слушаю?
- Я принес вам договор, одобренный королем. Надеюсь, вы тоже найдете его удобным для себя.
Мария протянула руку.
- Давайте его сюда, я почитаю и через несколько дней дам вам ответ.
- Ваше величество?
Мария подняла брови.
- Что вас удивляет, эрр?
Канцлер понял, что немного перегнул палку, и отступил назад.
- Нет-нет, ваше величество, все правильно. Как пожелаете.
Что она, дура? Ей надо будет все прочитать, посмотреть, что в законах, навести справки… это и в родном-то мире сложно, а уж в чужом и незнакомом!
Эрр Бустон же удивлялся другому.
Ее величество была абсолютно спокойна. Как-то не получалось у них пообщаться, вот и не мог он составить свое мнение о королеве. Раньше это была такая трепетная лань, которая все воспринимала «на надрыве», с легкой истеричной ноткой, жалела себя и по каждому вопросу советовалась с духовником. Сейчас это совершенно спокойная эрра, которая с насмешкой смотрит на все происходящее.
И нет в ней такого… надрыва?
Да, пожалуй.
Раньше она себя вела, как у последнего рубежа, нет для нее другой земли, нет для нее другой жизни. А сейчас… ей есть, куда отступить?
А не связано ли это с ее новым духовником?
В храм королева куда как реже ходит, но со святым отцом беседует. И относится к нему со спокойной доброжелательностью… так не к пастырю своему духовному приходят, так беседуют с человеком… равным тебе. Сообщником, возможно?
Надо бы проверить.
- Когда я смогу прийти за ответом, ваше величество?
Мария удивленно подняла брови.
- Вы, эрр? Свой ответ я дам лично королю. И можете не благодарить.
Димас подумал пару минут.
Так-то ее величество действительно оказывала ему благодеяние. Получается, первый, самый яростный королевский гнев пройдет мимо. Это радует.
Потом Димасу все равно достанется, но это будет уже потом. И поменьше…
- Благодарю, ваше величество.
- Не стоит благодарности, эрр. Вы же понимаете, после моего ухода придут Эрсоны. Так что…
- Когда вы даже не соглашались со мной разговаривать, ваше величество, было тяжелее.
- Я понимаю, эрр.
Мария показала глазами на дверь, и канцлер откланялся, а королева взялась вчитываться в документ. Хотя что там того документа для человека, который привык читать договора по сорок страниц, примечания мелким шрифтом, а уж сколько ей надо было расшифровок делать во времена оны…
Одна симпатичная страничка – это просто ни о чем.
Итак, что ей предлагают?
Ей предлагают после развода новый титул: «возлюбленная сестра короля» и обращение «ваше высочество». Все же она урожденная принцесса, а не хвост кошачий.
Мария остается с ней до совершеннолетия или до вступления в брак. Впрочем, не раньше восемнадцати лет. Кроме того, Марии присваивается фамилия Фиц-Эрландская, как… ну, нет! Фиц – вычеркнуть. Остальное - хорошо.
А что ей предлагают в собственность и прочее?
В собственность Марии предлагалось поместье Карвен, аж на юго-востоке Эрланда. Мария хмыкнула, но решила пока подождать.
Вот она с казначеем поговорит, что там за поместье, да с Романом, да справки соберет.
Ежемесячное содержание было более, чем щедрым. Пятьсот золотых?
При том, что на один золотой можно корову купить, да еще свинья на сдачу останется? А ведь Эрланд не так богат? Или?
Тоже надо обдумать.
Итак, поместье, содержание, дочь… все учтено?
Вроде бы – да. А теперь будем искать, где закопали сдохшую корову. Потому что не бывает такого предложения без подвоха. И начнем мы со святого отца.
Мария коснулась колокольчика и попросила вызвать отца Романа. Тот себя ждать не заставил, и тоже вчитался в договор. А потом аж побледнел от возмущения.
- Ваше величество! Это оскорбительно!
- И чем этот договор меня оскорбляет?
- Нищенская сумма содержания…
Мария махнула рукой.
Нищенская сумма?
Да чтоб тебе жить на одну зарплату! В девяностые! Когда ее то чайниками выдавали, то колбасой, а то и вообще ничем. И рубль плясал, как пьяный ежик на березе в восьмибальный ураган.
