- Значит – все вместе пьем чай! Чур, мой кусок – с листочком, мне такой крем нравится!
И Ирина принялась безжалостно кромсать ежа.
- Петя, добрый день!
- Добрый! Что случилось?
- Помните ту мою подругу, в больнице?
- Да.
- Артем Михайлов мертв. Может, вы ее сможете посмотреть еще раз?
- Темка помер? Как?
- Машиной переехали. Три раза.
Петя витиевато упомянул чью-то непочтенную маму. Ирина внимательно слушала, потом повторила еще раз свой вопрос.
- Так как? Посмотрите?
- После обеда.
- Во сколько?
- В три, идет?
- Идет. Я там буду.
- Будь, - милостиво разрешил проклятийник, и отключился. Ирина отложила телефон и задумчиво поглядела на него.
А вот правда – как?
Может, действительно вызвать дух Михайлова? Призвать его и попробовать договориться?
Страшновато.
Ладно, сегодня вечером на рыбалку. Как раз замечательное место – подумать о своем, о девичьем.
Разберется, что там происходит, а потом уж и думать будет, что делать дальше. А заодно можно обдумать, что у Виталика спрашивать. Никуда этот клыкастый не денется, за все ответит. Однозначно и бесповоротно.
А вот с духом Михайлова сложнее.
Призывать, не призывать…
Ирине было откровенно страшновато, и она не собиралась этого скрывать от самой себя. А чего храбриться? Перед кем?
Дешевые понты в магии дорого обходятся, за них жизнью платят. Факт.
После обеда Ирина отправилась в больницу.
Может, можно что-то попробовать?
Если Артем померши…. Что там Петя говорил? Что накладывали несколько человек, чтобы с гарантией…
А если главный проклятийник помер? Можно ли теперь снять проклятие?
Этот вопрос она и задала Пете, встретившись с ним уже в палате.
В этот раз обошлось без свечей и ритуалов, проклятийник долго смотрел на неподвижную Люсю, потом пощупал пульс, кольнул палец и снял капельку крови обычной палочкой для суши, поджег ее зажигалкой…
Это продолжалось минут пятнадцать, в течение которых Ирина набралась терпения и сидела в уголке. А потом кивнул.
- Темка помер. Точно, он накладывал, вон, основной узел в лохмотья.
- Та-ак?
- Снять можно, но один я не справлюсь. Помощь нужна, подпитка, сама понимаешь.
- Понимаешь. Я подойду?
- Подойдешь. Хорошо бы еще кого, но своих я из города отправил, от греха.
- Если я магистра попрошу?
- Николая?
- Его.
- Виделись с ним?
- Виделись, как не видеться, - махнула рукой Ирина. – Ничего так человек, приятный.
Петя гаденько хихикнул.
- Очень приятный. Особенно на ощупь.
- А мне казалось, у тебя другая ориентация? – поддела Ирина.
Проклятийник фыркнул.
- Самая что ни на есть, другая. И у него – половину ведьм в городе перещупал. Правда, по добровольному согласию. А жена у него какая! Ты бы видела…. Но вот сущность такая!
- Сущность?
- Ходят слухи… тут понимаешь, какое дело? Сила ведь не берется ниоткуда, вот, у него в предках то ли жрица Лады была, то ли еще кто в том же духе, дано такое человеку. Дарить любовь.
- В смысле – все что движется, того-с?
- Нет. Вот именно любовь дарить. Не раз-два, и побежали, а…
- Раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, - напела Ирина.
- Будешь смеяться, но так и есть. Человек силу получает, даря любовь и принимая ее. Именно искренние чувства… не как суккубы или инкубы, эти как раз все, что шевелится уложить готовы. А именно чувства важны.
- М-да. Представляю, что потом остается у таких бедолаг на душе.
- Не факт. Вот смотри, живет девушка, как в коконе. Горестно ей, скучно, тошно – бывает?
- Бывает.
- И тут в ее жизни появляется мужчина – праздник. Подарки, цветы, поездки, чувство радости – ну и секс, как дополнение. Что она будет чувствовать?
- Пока все продолжается? Радость. А вот когда все закончится…
- Сколько Николая знаю, он и заканчивать все это умел красиво. Ты поверь, бабы потом ни о чем не сожалеют.
- Думаю, его жена сожалеет, - протянула Ирина.
- Сложно сказать. Но если они вместе, значит, ее все устраивает.
- Я бы с ума сошла, знать, что мой муж мне изменяет. Ладно… что делаем с Люсей?
- Ритуал проведем. Дня через… да, давай через три дня, я как раз подготовлюсь, силы накоплю, и ты тоже эти дни спи, ешь и получай положительные эмоции. Поняла?
Ирина кивнула.
- Обещаю. А если Кирилла привлечь? Оборотня?
- Хм… он согласится?
- Попробую уговорить.
Ирина подозревала, что долго уговаривать не придется, но мало ли что? Не зарекайся за других.
- Попробуй. Можем и без него обойтись, но вымотаемся сильно, отсюда лучше и не уползать будет, сразу под капельницы с глюкозой ляжем. А так, может и до дома доползем.
- Попробую, - пообещала Ирина. – Спасибо тебе.
- Свои люди, сочтемся.
Ирина кивнула и пошла договариваться с врачами.
Она ведь может посидеть с подругой? Или перевести ее в платную палату? Не сегодня, а вот ей деньги переведут, и сразу же… как раз через три дня?
Денег у Ирины было не так много, но она рассудила, что если ритуал удастся, то Люсе эта палата надолго и не понадобится. Так что можно рискнуть.
Нужно рискнуть.
Другой вопрос – что потом делать с Люсей. Хотя чего тут удивительного и непонятного? Пока забрать к себе, благо, есть куда. А встанет на ноги – можно и в общагу отпускать, пусть личную жизнь устраивает. Теперь ей это полегче будет, комната, считай, вся в ее распоряжении. Хоть роту солдат приводи, лишь бы влезли.
На рыбалку Ирина собралась по всем правилам.
Кроссовки на платформе – удобные, но достаточно легкие, чтобы нога не прела. Ничего моднючего, обычные, темно-синие, если и испачкаются – незаметно будет.
Джинсы, майка, сверху рубашка, с собой – свитер и ветровка-непромокайка с капюшоном. И даже теплый шарф – и накрутить, и подстелить, в самый раз будет.
Все простых немарких тонов, синий, серый, темно-серый. Может, и не так красиво, но чего ради рыбалки расфуфыриваться? Водяному глазки строить?
В мини-юбке комаров кормить?
Они оценят, безусловно.
А вот сама героиня…
Уедешь в лес с попой сорок шестого размера – приедешь пятьдесят второго. Накусают и распухнешь. А как вдохновенно потом чесаться будешь!
Мечта!
С собой – рюкзак с самым необходимым.
На окне сидел печальный Сим.
Его на рыбалку не брали, но пообещали, что привезут ему вкусной ухи. И даже банку с собой взяли для этого дела.
Кот предпочел бы тоже порыбачить, но в планы его жестокой хозяйки не вписывался поиск черного кота в темном лесу. Или вылавливание кошака из речки.
Нет уж.
Пусть сидит дома и мурчит тете Свете.
- Едем?
Кирилл подрулил с шиком – так, что дверца пассажирского сиденья оказалась точно перед Ириной. Девушка погрузилась – и машина тронулась с места.
Ровно на две минуты.
А потом Кирилл затормозил, как вкопанный.
На то была веская причина, если бы не затормозил, его бы протаранило насквозь, еще бы полметра – и капот ему бы снесли в хлам. Из соседнего двора на скорости под шестьдесят вылетала «Лада Калина».
- Ты куда прешь!? – заорали из салона «Калины».
Кирилл молча повернул ключ, заглушив мотор, открыл дверцу машины и вышел.
Два шага – и водитель калины только пискнул.
Это вам не иномарка, у которой с началом хода двери блокируются и открыть их можно только из салона, это самая обычная «Калина» в минимальной комплектации и такие полезные опции там не предусмотрены.
Так что оборотень выдернул водителя, как морковку с грядки. Даже с ремнем.
Случайно получилось. Зато вопли тут же прекратились по техническим причинам – как сложно вопить, будучи подвешенным на высоте в полметра над землей за шкирку!
В карающей руке оборотня болтался парень лет двадцати пяти, уже обзаведшийся пивным брюшком, модными очками, подлысоватостью и наглой мордой.
Сейчас ему эти важные атрибуты не помогали.
- Еще раз. Ты, козел. Будешь ездить. По двору. Со скоростью. Не выше десяти. Километров в час. Ноги выдерну.
Там, где стояли точки, оборотень душевно встряхивал свою добычу. К «выдернутым ногам» воротник модной же рубашки не выдержал (хлипковата та импортная мода супротив наших отечественных оборотней), жалобно крякнул, оборвался, и мужчина распластался по земле.
- Понял?
- Понял.
- Пшел вон, козел.
Кирилл вернулся в машину, хлопнул дверцей и выехал со двора. Десять километров в час. Строго.
Ирина мечтательно смотрела в окно.
Минут через десять оборотень встряхнул головой.
- Извини, вспылил.
- Дело житейское.
- Ненавижу таких уродов. Права дали – лети, рванина! Меня один раз такой козел сбил…
- Тебя?
- Я тогда еще молодой был, только оборачиваться начинал. Как раз перекинулся, из дома выходил, как порядочная собака, в ошейнике, а тут… Меня в бок так садануло, думал сдохну, ребра легкое проткнули. Так та сволочь еще меня в багажник погрузила и на свалке выкинула. Я его даже зубами рвануть не мог.
- А потом?
- А потом отлежался. Свалка же…
- Хм?
- Уполз под кучу мусора, сожрал пару крыс, отлежался денек, да и вернулся. И одной машиной во дворе меньше стало.
Ирина представила себе, как оборотень выкусывает из машины бампер. Или головой выбивает стекло, к примеру. Подумала, и поняла, что лучше расспросить.
- И как ты это сделал?
- Ты меня волком видела?
- Видела.
- Как ты думаешь, если я на капот вскочу? Или на крышу?
Да, после такого машину действительно проще было поменять, чем починить.
- Правильно ты все сделал. Во дворах же и дети, и старики…
- Учить иногда таких надо. У-чить.
- А потом еще и лечить.
- Этого? Разве что от энуреза.
- Энурез его светлый облик еще и украсит.
- Однозначно.
- А кстати, сколько живут оборотни? Я как-то не задумывалась? Интересно же…
- Мне и два человеческих срока не предел, кстати, как и тебе. Мне – если не убьют, тебе – если не начнешь на себя черноту тянуть.
Ирина вспомнила Бабу-Ягу и кивнула. Действительно, ведьмы начинают плохо выглядеть или к смерти, или если творят не совсем хорошие дела. Все свой отпечаток накладывает.
Как говорится – до сорока имеем то, что дала природа – после сорока то, что заслужили сами. Стоит только на пожилых людей в общественном транспорте поглядеть. Чем склочнее и сволочнее особь, тем хуже она выглядит.
- Да, хоть с этим повезло.
Ирина действительно радовалась. Раньше говорили так – бабий век короток. То есть – рожать можешь до определенного возраста, дальше уже не баба, а бабка, пожалуй что.
- Да, вам, женщинам, это важно – до старости красотками выглядеть.
- Не только. Еще и с детьми не спешить, не кидаться под первого встречного с воплем: «годы проходят, я старая дева!!!», а искать вдумчиво и с разбором.
- Тоже важно. С другой стороны, у нас больше времени – у нас и шанс ошибиться больше.
Ирина вздохнула.
- Так-то да. Но не хотелось бы.
Кирилл хмыкнул.
- Это понятно. Ты уже налетела с этим пуделем…
- Женечка?
Вспоминалось уже с трудом, словно сквозь толщу воды. Как и не было ничего.
А как страдала!
Действительно, было б из-за кого, а то пудель! Тьфу!
- Налетела. А ты не налетал?
- Спрашиваешь! Даже два раза.
Ирина не стала просить рассказать, но Кирилл усмехнулся и принялся откровенничать сам. Понял, что любопытство хуже лишая, а сказав «А», надо и весь алфавит повторять.
- Один раз – после армии. Меня же девчонка ждала, колечко я ей подарил, ждать обещала… ну а когда попал в плен, когда пропал… Симонова помнишь?
- Жди меня, и я вернусь?
Эти стихи знали и помнили все. Константин Симонов выразил все то, что раз за разом повторяли жены, матери, дочери, мужчины которых уходили на войну.
Только очень жди. И спасешь меня своим ожиданием.
Эх, если б действительно это помогало! Если бы можно было любовью отогнать смерть от родного человека.
Но кто-то и впрямь возвращался. К тем, кто ждал и верил. Искренне. Истово. Или – неистово?
Как знать...
Может, кого-то и оберегает эта вера?
- Вот, она ждать не стала. И верить тоже. Я вернулся, а она уже замужем, ну там, естественно, парень побогаче…
- Ты ему морду бить не стал?
- Я даже отношения выяснять не стал. Знаешь, если б просто так вернулся, а то – оборотень. Мне бы самому с собой разобраться было, какая там любовь! Я вообще тогда про баб позабыл на пару лет, нельзя же так, свяжешься с человеком, а она волчат народит. Или ты ночью не удержишься, ты же помнишь, сколько про оборотней ужастиков ходило?
Ирина помнила. Голливуд оторвался. И от реальности – тоже, такое иногда снимали, что оборотням впору было помереть. Со смеху.
- А второй раз?
- Второй раз уже лет пять назад. Сама видишь, что предложить у меня есть…
Ирина кивнула.
Действительно, спокойный, уверенный в себе, симпатичный мужик на иномарке, со своим домом, со знакомствами, с работой…
Тут охотниц будет - вагон! Эшелон! Отбиваться замучаешься! Это она и сказала Кириллу.
Оборотень хмыкнул.
- Вот я и попался. Знаешь, есть такие женщины… от них как волна идет.
Ирина знала. Даже была лично знакома. Вот у кого-то грудь шестого размера, у кого-то волосы светлые, а кто-то рождается с даром притягивать мужчин. И хоть ты что тут делай!
Дано человеку! Просто – дано. Или суккубы в роду были? Кто их знает? Если вампиры водятся, то и суккубы могут, разве нет? Писали ведь о них средневековые монахи, значит, или видели, или слышали, не из пальца ж высасывали?
- И ты на такую наткнулся?
- Да. Внешне вроде и ничего особенного, но рядом стоять было просто невозможно – все дыбом стояло, - хмыкнул оборотень.
- Уши, лапы и хвост? – подшутила Ирина.
- Особенно хвост. И знаешь, такая вся… готовить умеет, в постели фейерверк, стелет мягко, я подумал – и чего мне еще надо?
- И чего тебе, собака, еще надо? – вспомнила Ирина бессмертного Ивана Васильевича.
- Я тоже так и подумал. А повезло, знаешь…
- Что, волк не одобрил?
- Как-то так. Это, конечно, чушь репчатая, про истинные пары и прочее, мы бы тогда уже шесть раз вымерли на манер мамонтов.
- Однозначно.
- Но чутье у зверей острее. Когда человек врет, его запах меняется, когда боится, когда ненавидит, любит…
Ирина кивнула.
- Знаю. И?
- Чужого запаха я на ней ни разу не чувствовал, не было такого. Она мне не изменяла. Но… знаешь? Дорогой, когда мы поженимся, у нас будет трое детей?
- Знаю. Сколько ее детей жило у мамочки?
- Двое. В интернате.
- Серьезно?
- Да. Сама понимаешь, когда девчонка мужикам головы кружит, а мозги у нее еще не соображают, как надо – замуж вышла, залетела, родила. Получился пацан, стали жить с мужем, и тут она понимает, что просчиталась. Денег особых нет, бриллиантов тоже нет…
- А заработать?
- Вроде и зарабатывает, но все не туда куда-то идет. Знаешь, главное ведь не заработать деньги, а сохранить и приумножить.
- Бабушка объясняла. И как экономить, и что дерьмо покупать – вшестеро дороже выйдет, и как вещи подбирать…
- Вот. Но худо ли, бедно, прожили с мужем шестнадцать лет. И тут ей подворачивается богатенький Буратино, под которого она и прыгает с восторженным визгом.
- А сын?
- А что – сын? Он взрослый уже, ему шестнадцать есть, пусть сам разбирается, если паспорт получил. От Буратины она рожает еще одного пацана, живут пару лет, и тут мужика сажают.
- И она остается с ребенком на руках.
- А возиться не хочется.
- Второго ребенка сдают в интернат, точнее есть такие школы, в которых дети месяцами живут.
И Ирина принялась безжалостно кромсать ежа.
***
- Петя, добрый день!
- Добрый! Что случилось?
- Помните ту мою подругу, в больнице?
- Да.
- Артем Михайлов мертв. Может, вы ее сможете посмотреть еще раз?
- Темка помер? Как?
- Машиной переехали. Три раза.
Петя витиевато упомянул чью-то непочтенную маму. Ирина внимательно слушала, потом повторила еще раз свой вопрос.
- Так как? Посмотрите?
- После обеда.
- Во сколько?
- В три, идет?
- Идет. Я там буду.
- Будь, - милостиво разрешил проклятийник, и отключился. Ирина отложила телефон и задумчиво поглядела на него.
А вот правда – как?
Может, действительно вызвать дух Михайлова? Призвать его и попробовать договориться?
Страшновато.
Ладно, сегодня вечером на рыбалку. Как раз замечательное место – подумать о своем, о девичьем.
Разберется, что там происходит, а потом уж и думать будет, что делать дальше. А заодно можно обдумать, что у Виталика спрашивать. Никуда этот клыкастый не денется, за все ответит. Однозначно и бесповоротно.
А вот с духом Михайлова сложнее.
Призывать, не призывать…
Ирине было откровенно страшновато, и она не собиралась этого скрывать от самой себя. А чего храбриться? Перед кем?
Дешевые понты в магии дорого обходятся, за них жизнью платят. Факт.
***
После обеда Ирина отправилась в больницу.
Может, можно что-то попробовать?
Если Артем померши…. Что там Петя говорил? Что накладывали несколько человек, чтобы с гарантией…
А если главный проклятийник помер? Можно ли теперь снять проклятие?
Этот вопрос она и задала Пете, встретившись с ним уже в палате.
В этот раз обошлось без свечей и ритуалов, проклятийник долго смотрел на неподвижную Люсю, потом пощупал пульс, кольнул палец и снял капельку крови обычной палочкой для суши, поджег ее зажигалкой…
Это продолжалось минут пятнадцать, в течение которых Ирина набралась терпения и сидела в уголке. А потом кивнул.
- Темка помер. Точно, он накладывал, вон, основной узел в лохмотья.
- Та-ак?
- Снять можно, но один я не справлюсь. Помощь нужна, подпитка, сама понимаешь.
- Понимаешь. Я подойду?
- Подойдешь. Хорошо бы еще кого, но своих я из города отправил, от греха.
- Если я магистра попрошу?
- Николая?
- Его.
- Виделись с ним?
- Виделись, как не видеться, - махнула рукой Ирина. – Ничего так человек, приятный.
Петя гаденько хихикнул.
- Очень приятный. Особенно на ощупь.
- А мне казалось, у тебя другая ориентация? – поддела Ирина.
Проклятийник фыркнул.
- Самая что ни на есть, другая. И у него – половину ведьм в городе перещупал. Правда, по добровольному согласию. А жена у него какая! Ты бы видела…. Но вот сущность такая!
- Сущность?
- Ходят слухи… тут понимаешь, какое дело? Сила ведь не берется ниоткуда, вот, у него в предках то ли жрица Лады была, то ли еще кто в том же духе, дано такое человеку. Дарить любовь.
- В смысле – все что движется, того-с?
- Нет. Вот именно любовь дарить. Не раз-два, и побежали, а…
- Раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, раз – два – три, - напела Ирина.
- Будешь смеяться, но так и есть. Человек силу получает, даря любовь и принимая ее. Именно искренние чувства… не как суккубы или инкубы, эти как раз все, что шевелится уложить готовы. А именно чувства важны.
- М-да. Представляю, что потом остается у таких бедолаг на душе.
- Не факт. Вот смотри, живет девушка, как в коконе. Горестно ей, скучно, тошно – бывает?
- Бывает.
- И тут в ее жизни появляется мужчина – праздник. Подарки, цветы, поездки, чувство радости – ну и секс, как дополнение. Что она будет чувствовать?
- Пока все продолжается? Радость. А вот когда все закончится…
- Сколько Николая знаю, он и заканчивать все это умел красиво. Ты поверь, бабы потом ни о чем не сожалеют.
- Думаю, его жена сожалеет, - протянула Ирина.
- Сложно сказать. Но если они вместе, значит, ее все устраивает.
- Я бы с ума сошла, знать, что мой муж мне изменяет. Ладно… что делаем с Люсей?
- Ритуал проведем. Дня через… да, давай через три дня, я как раз подготовлюсь, силы накоплю, и ты тоже эти дни спи, ешь и получай положительные эмоции. Поняла?
Ирина кивнула.
- Обещаю. А если Кирилла привлечь? Оборотня?
- Хм… он согласится?
- Попробую уговорить.
Ирина подозревала, что долго уговаривать не придется, но мало ли что? Не зарекайся за других.
- Попробуй. Можем и без него обойтись, но вымотаемся сильно, отсюда лучше и не уползать будет, сразу под капельницы с глюкозой ляжем. А так, может и до дома доползем.
- Попробую, - пообещала Ирина. – Спасибо тебе.
- Свои люди, сочтемся.
Ирина кивнула и пошла договариваться с врачами.
Она ведь может посидеть с подругой? Или перевести ее в платную палату? Не сегодня, а вот ей деньги переведут, и сразу же… как раз через три дня?
Денег у Ирины было не так много, но она рассудила, что если ритуал удастся, то Люсе эта палата надолго и не понадобится. Так что можно рискнуть.
Нужно рискнуть.
Другой вопрос – что потом делать с Люсей. Хотя чего тут удивительного и непонятного? Пока забрать к себе, благо, есть куда. А встанет на ноги – можно и в общагу отпускать, пусть личную жизнь устраивает. Теперь ей это полегче будет, комната, считай, вся в ее распоряжении. Хоть роту солдат приводи, лишь бы влезли.
***
На рыбалку Ирина собралась по всем правилам.
Кроссовки на платформе – удобные, но достаточно легкие, чтобы нога не прела. Ничего моднючего, обычные, темно-синие, если и испачкаются – незаметно будет.
Джинсы, майка, сверху рубашка, с собой – свитер и ветровка-непромокайка с капюшоном. И даже теплый шарф – и накрутить, и подстелить, в самый раз будет.
Все простых немарких тонов, синий, серый, темно-серый. Может, и не так красиво, но чего ради рыбалки расфуфыриваться? Водяному глазки строить?
В мини-юбке комаров кормить?
Они оценят, безусловно.
А вот сама героиня…
Уедешь в лес с попой сорок шестого размера – приедешь пятьдесят второго. Накусают и распухнешь. А как вдохновенно потом чесаться будешь!
Мечта!
С собой – рюкзак с самым необходимым.
На окне сидел печальный Сим.
Его на рыбалку не брали, но пообещали, что привезут ему вкусной ухи. И даже банку с собой взяли для этого дела.
Кот предпочел бы тоже порыбачить, но в планы его жестокой хозяйки не вписывался поиск черного кота в темном лесу. Или вылавливание кошака из речки.
Нет уж.
Пусть сидит дома и мурчит тете Свете.
- Едем?
Кирилл подрулил с шиком – так, что дверца пассажирского сиденья оказалась точно перед Ириной. Девушка погрузилась – и машина тронулась с места.
Ровно на две минуты.
А потом Кирилл затормозил, как вкопанный.
На то была веская причина, если бы не затормозил, его бы протаранило насквозь, еще бы полметра – и капот ему бы снесли в хлам. Из соседнего двора на скорости под шестьдесят вылетала «Лада Калина».
- Ты куда прешь!? – заорали из салона «Калины».
Кирилл молча повернул ключ, заглушив мотор, открыл дверцу машины и вышел.
Два шага – и водитель калины только пискнул.
Это вам не иномарка, у которой с началом хода двери блокируются и открыть их можно только из салона, это самая обычная «Калина» в минимальной комплектации и такие полезные опции там не предусмотрены.
Так что оборотень выдернул водителя, как морковку с грядки. Даже с ремнем.
Случайно получилось. Зато вопли тут же прекратились по техническим причинам – как сложно вопить, будучи подвешенным на высоте в полметра над землей за шкирку!
В карающей руке оборотня болтался парень лет двадцати пяти, уже обзаведшийся пивным брюшком, модными очками, подлысоватостью и наглой мордой.
Сейчас ему эти важные атрибуты не помогали.
- Еще раз. Ты, козел. Будешь ездить. По двору. Со скоростью. Не выше десяти. Километров в час. Ноги выдерну.
Там, где стояли точки, оборотень душевно встряхивал свою добычу. К «выдернутым ногам» воротник модной же рубашки не выдержал (хлипковата та импортная мода супротив наших отечественных оборотней), жалобно крякнул, оборвался, и мужчина распластался по земле.
- Понял?
- Понял.
- Пшел вон, козел.
Кирилл вернулся в машину, хлопнул дверцей и выехал со двора. Десять километров в час. Строго.
Ирина мечтательно смотрела в окно.
Минут через десять оборотень встряхнул головой.
- Извини, вспылил.
- Дело житейское.
- Ненавижу таких уродов. Права дали – лети, рванина! Меня один раз такой козел сбил…
- Тебя?
- Я тогда еще молодой был, только оборачиваться начинал. Как раз перекинулся, из дома выходил, как порядочная собака, в ошейнике, а тут… Меня в бок так садануло, думал сдохну, ребра легкое проткнули. Так та сволочь еще меня в багажник погрузила и на свалке выкинула. Я его даже зубами рвануть не мог.
- А потом?
- А потом отлежался. Свалка же…
- Хм?
- Уполз под кучу мусора, сожрал пару крыс, отлежался денек, да и вернулся. И одной машиной во дворе меньше стало.
Ирина представила себе, как оборотень выкусывает из машины бампер. Или головой выбивает стекло, к примеру. Подумала, и поняла, что лучше расспросить.
- И как ты это сделал?
- Ты меня волком видела?
- Видела.
- Как ты думаешь, если я на капот вскочу? Или на крышу?
Да, после такого машину действительно проще было поменять, чем починить.
- Правильно ты все сделал. Во дворах же и дети, и старики…
- Учить иногда таких надо. У-чить.
- А потом еще и лечить.
- Этого? Разве что от энуреза.
- Энурез его светлый облик еще и украсит.
- Однозначно.
- А кстати, сколько живут оборотни? Я как-то не задумывалась? Интересно же…
- Мне и два человеческих срока не предел, кстати, как и тебе. Мне – если не убьют, тебе – если не начнешь на себя черноту тянуть.
Ирина вспомнила Бабу-Ягу и кивнула. Действительно, ведьмы начинают плохо выглядеть или к смерти, или если творят не совсем хорошие дела. Все свой отпечаток накладывает.
Как говорится – до сорока имеем то, что дала природа – после сорока то, что заслужили сами. Стоит только на пожилых людей в общественном транспорте поглядеть. Чем склочнее и сволочнее особь, тем хуже она выглядит.
- Да, хоть с этим повезло.
Ирина действительно радовалась. Раньше говорили так – бабий век короток. То есть – рожать можешь до определенного возраста, дальше уже не баба, а бабка, пожалуй что.
- Да, вам, женщинам, это важно – до старости красотками выглядеть.
- Не только. Еще и с детьми не спешить, не кидаться под первого встречного с воплем: «годы проходят, я старая дева!!!», а искать вдумчиво и с разбором.
- Тоже важно. С другой стороны, у нас больше времени – у нас и шанс ошибиться больше.
Ирина вздохнула.
- Так-то да. Но не хотелось бы.
Кирилл хмыкнул.
- Это понятно. Ты уже налетела с этим пуделем…
- Женечка?
Вспоминалось уже с трудом, словно сквозь толщу воды. Как и не было ничего.
А как страдала!
Действительно, было б из-за кого, а то пудель! Тьфу!
- Налетела. А ты не налетал?
- Спрашиваешь! Даже два раза.
Ирина не стала просить рассказать, но Кирилл усмехнулся и принялся откровенничать сам. Понял, что любопытство хуже лишая, а сказав «А», надо и весь алфавит повторять.
- Один раз – после армии. Меня же девчонка ждала, колечко я ей подарил, ждать обещала… ну а когда попал в плен, когда пропал… Симонова помнишь?
- Жди меня, и я вернусь?
Эти стихи знали и помнили все. Константин Симонов выразил все то, что раз за разом повторяли жены, матери, дочери, мужчины которых уходили на войну.
Только очень жди. И спасешь меня своим ожиданием.
Эх, если б действительно это помогало! Если бы можно было любовью отогнать смерть от родного человека.
Но кто-то и впрямь возвращался. К тем, кто ждал и верил. Искренне. Истово. Или – неистово?
Как знать...
Может, кого-то и оберегает эта вера?
- Вот, она ждать не стала. И верить тоже. Я вернулся, а она уже замужем, ну там, естественно, парень побогаче…
- Ты ему морду бить не стал?
- Я даже отношения выяснять не стал. Знаешь, если б просто так вернулся, а то – оборотень. Мне бы самому с собой разобраться было, какая там любовь! Я вообще тогда про баб позабыл на пару лет, нельзя же так, свяжешься с человеком, а она волчат народит. Или ты ночью не удержишься, ты же помнишь, сколько про оборотней ужастиков ходило?
Ирина помнила. Голливуд оторвался. И от реальности – тоже, такое иногда снимали, что оборотням впору было помереть. Со смеху.
- А второй раз?
- Второй раз уже лет пять назад. Сама видишь, что предложить у меня есть…
Ирина кивнула.
Действительно, спокойный, уверенный в себе, симпатичный мужик на иномарке, со своим домом, со знакомствами, с работой…
Тут охотниц будет - вагон! Эшелон! Отбиваться замучаешься! Это она и сказала Кириллу.
Оборотень хмыкнул.
- Вот я и попался. Знаешь, есть такие женщины… от них как волна идет.
Ирина знала. Даже была лично знакома. Вот у кого-то грудь шестого размера, у кого-то волосы светлые, а кто-то рождается с даром притягивать мужчин. И хоть ты что тут делай!
Дано человеку! Просто – дано. Или суккубы в роду были? Кто их знает? Если вампиры водятся, то и суккубы могут, разве нет? Писали ведь о них средневековые монахи, значит, или видели, или слышали, не из пальца ж высасывали?
- И ты на такую наткнулся?
- Да. Внешне вроде и ничего особенного, но рядом стоять было просто невозможно – все дыбом стояло, - хмыкнул оборотень.
- Уши, лапы и хвост? – подшутила Ирина.
- Особенно хвост. И знаешь, такая вся… готовить умеет, в постели фейерверк, стелет мягко, я подумал – и чего мне еще надо?
- И чего тебе, собака, еще надо? – вспомнила Ирина бессмертного Ивана Васильевича.
- Я тоже так и подумал. А повезло, знаешь…
- Что, волк не одобрил?
- Как-то так. Это, конечно, чушь репчатая, про истинные пары и прочее, мы бы тогда уже шесть раз вымерли на манер мамонтов.
- Однозначно.
- Но чутье у зверей острее. Когда человек врет, его запах меняется, когда боится, когда ненавидит, любит…
Ирина кивнула.
- Знаю. И?
- Чужого запаха я на ней ни разу не чувствовал, не было такого. Она мне не изменяла. Но… знаешь? Дорогой, когда мы поженимся, у нас будет трое детей?
- Знаю. Сколько ее детей жило у мамочки?
- Двое. В интернате.
- Серьезно?
- Да. Сама понимаешь, когда девчонка мужикам головы кружит, а мозги у нее еще не соображают, как надо – замуж вышла, залетела, родила. Получился пацан, стали жить с мужем, и тут она понимает, что просчиталась. Денег особых нет, бриллиантов тоже нет…
- А заработать?
- Вроде и зарабатывает, но все не туда куда-то идет. Знаешь, главное ведь не заработать деньги, а сохранить и приумножить.
- Бабушка объясняла. И как экономить, и что дерьмо покупать – вшестеро дороже выйдет, и как вещи подбирать…
- Вот. Но худо ли, бедно, прожили с мужем шестнадцать лет. И тут ей подворачивается богатенький Буратино, под которого она и прыгает с восторженным визгом.
- А сын?
- А что – сын? Он взрослый уже, ему шестнадцать есть, пусть сам разбирается, если паспорт получил. От Буратины она рожает еще одного пацана, живут пару лет, и тут мужика сажают.
- И она остается с ребенком на руках.
- А возиться не хочется.
- Второго ребенка сдают в интернат, точнее есть такие школы, в которых дети месяцами живут.
