Как тут не позвонить?
Не попросить помощи?
У Ирины язык отказать не повернулся.
- Давайте для начала я побеседую с вашими соседями?
- Это очень своеобразные люди, Ирочка…
Ирина пожала плечами.
- Посмотрим.
Действительность превзошла все ожидания.
Комната первая.
Не успела Ирина коснуться такой же обшарпанной двери, как из нее выскочила тетка лет шестидесяти. Толстая, в фиолетовой майке, порванной под мышкой и какой-то замызганной юбке (полы ей, что ли, мыли?) и заверещала.
- Врет Светка все! Вы ей не верьте!!!
- О чем она врет? – поинтересовалась Ирина.
- Никого моя Милочка не водит! И не водила никогда…
Из-за спины тетки высунулась вторая, помоложе. Худая, крашеная, но при этом – копия своей матери. Вот как у нее так получилось?
- Не вожу! Я личную жизнь устраиваю…
Ирина хмыкнула.
- Бывает…
- А это что у нас за явление такое?!
Первой мыслью Ирины было – кто бизона кастрирует? Судя по реву, над несчастным животным издевались без наркоза.
Ирина обернулась – и увидела здоровущего мужика, который надвигался на нее всей тушей.
- Опа! Баба-мент?
И вовсе Ирина была не виновата. Так само получилось.
- Приятно познакомиться, - протянула руку она.
Мужик протянул свою лапищу чтобы сграбастать ее, задел веревку с бельем, отмахнулся, получил по макушке тазом, висящим на стене, выругался,, повернулся, споткнулся о калоши и рухнул с высоты своего роста.
Сверху загремел второй таз.
- Наверное, надо вызвать скорую помощь, - задумалась Ирина.
- Да проспится Витька – как новый будет, - отмахнулась девица. – Сейчас Катька придет, затащит свое сокровище домой…
- А дети у него есть?
- Нет…
Оно и к лучшему. Обезьян в джунглях и так хватает.
- Тогда побеседуем с вами. Итак, участковый уполномоченный, лейтенант Алексеева. Где будем беседовать, здесь – или на кухне?
- На кухне, - выбрала мама. И потопала по коридору, мимо поверженного колосса, пригласив Ирину следовать за собой.
Засранная кухня.
Загаженная плита.
Пол, к которому ботинки прилипают.
Сногсшибательные запахи супа и чего-то вроде помойного ведра…
Интересно, как тут выживает Светлана Сигизмундовна? Ирину бы давно посадили за массовое убийство с отягчающими обстоятельствами.
Или – оправдали бы в зале суда. За то же самое.
Три холодильника, сразу можно определить, где чей. На одном замок, второй чисто вымыт, третий явно охраняется авторитетом хозяина. Три стола. М-да…
Интересно, здесь вода в дефиците? Или тряпки кончились?
За стол она садилась с откровенной опаской. И стул потрогала, чтобы не прилипнуть. Кажется, его из какой-то больницы сперли. Что-то такое она там видела в незапамятные времена, в деревенском ФАПе…
- Что ж. Поговорим о делах наших скорбных…
Ирина уже говорила, что форма – лучшее платье?
Вот!
Не будь она в форме, нарвалась бы на громкий и безобразный скандал. Порода людей такая, которая считает, что можно все решить криком.
И ведь срабатывает.
Интеллигенты стараются с такими не связываться, нормальные люди тоже, а хамы…
Хамы без затей дают крикуну в ухо или в нос. Увы, Ирина этого сделать не могла, она при исполнении. А хотелось, хотелось…
Надежда Гавриловна, так звали толстую тетку, и ее дочка по имени Людмила, жили в этой коммуналке вот уже лет тридцать. Или сорок?
Давно…
Как Наденька замуж вышла, и пришла к супругу в эту комнату… муж спился и умер, зато дочка хорошая…
Ирина оглядела крысоподобную девицу, подумала, что зря оскорбляет крыс и не стала комментировать это утверждение.
Светка?
Да, жила она уже тут, контра старая, жаль, не сталинские времена, а то б ее быстро в Сибирь законопатили! Там ей и место, контре!
Ирина слушала внимательно.
Главным недостатком соседки оказался ее ум. Она совершенно не хотела заключать с соседками никаких сделок. А как хорошо было бы! Договор ренты, или просто завещание…
Светлана Сигизмундовна, хоть и была совершенно одинокой, твердо высказывалась, что найдет, кому имущество пристроить. Но соседки его точно не получат.
Ни за что.
С этим было сложно спорить. Ирина не сомневалась, что стоит пожилой даме завещать свое имущество соседкам, и с ней точно что-то да случится. К примеру, падение с балкона. Или отравление крысиным ядом. И доказывай потом…
Не хочешь по-хорошему, получишь по-плохому, решили дамы. И развязали войну.
Соль в супе, керосин в шампуне… мелкие коммунальные гадости? Да. Но… те, кто с этим не столкнулись, не могут оценить всего масштаба проблемы. Ирина могла. Бабушка рассказывала. И сейчас ей откровенно было жалко пожилую женщину, которая оказалась с этими гиенами в одной квартире. Вот на кого и порчу наслать не грех…
Так!
Молчать, внутренний голос! Молчать! А то докатимся до такого, что и сказать страшно будет. Ты, дорогуша, участковый, а не судья, вот и успокойся. Нечего себе чужие функции присваивать.
Но дамы решительно отрицали, что что-то брали из комнаты соседки. А зачем? Что там есть-то? Барахло старое? Да кому оно надо! Тут приплатишь, чтобы на помойку-то вывезли, еще и потратишься…
И ведь не лгали.
- Что тут происходит?! Что с Витенькой?
Так Ирина интерпретировала вопль, с которым на кухню влетела потрепанная жизнью женщина лет пятидесяти… хотя нет. Ей меньше, просто жизнь тяжелая. Отсюда и потрепанный вид, и крашенные хной волосы, и морщины на лице, в которых некрасиво скаталась косметика. И одежда дешевая, ну, тут важно не что, а как носить. А майку-размахайку в цветочек явно не надо надевать с полосатой юбкой-разлетайкой. Выглядеть будешь жутковато.
- Успокойся, Кать, не сдох твой ненаглядный, просто нажрался и спать завалился.
Матом густо были пересыпаны оба предложения. Как же без слов-связок?
Катя высказалась в том смысле, что имела в виду всех присутствующих. И только потом обратила внимание на Ирину. И на форменный китель.
- Ой…
- Гражданка…
- Савина…
- Мы можем с вами потом поговорить? Минут через двадцать?
- Да, конечно…
Катерина ретировалась с кухни и судя по шуму, принялась затаскивать в комнату своего Витеньку.
Ирина продолжила допрос.
Увы…
Результата не было.
Ирина могла поклясться чем угодно, никто из присутствующих в квартире не брал это распятие. Могли бы, но не брали.
Разве что с Витей не поговорила, но с ним еще пару дней не поговоришь. Да нет, что вы, он не пьет, так, после смены расслабляется. Тяжко на мусорке работать…
Зато хозяин хороший, все в дом, все в семью… таз, вот, принес хороший, мебель нашел, стул, стол…
Ирине захотелось облиться мирамистином. Или хлоргексидином.
Утопиться в нем по уши и неделю не вылезать.
Но кто-то же взял это распятие?
Как не хотелось Ирине удрать из жуткой коммуналки, она продолжала беседовать с тетками. И…
Никого моя Милочка не водит….
Только тут Ирина сообразила. И выругала себя…
Ладно, исправиться еще не поздно!
Сложнее было поговорить с Милочкой наедине. Да так, чтобы ее мамаша не подслушивала.
Пришлось выставить любящую мать из кухни, а самим отойти к окну. И уже там, тихо-тихо…
- Мила, как зовут вашего парня?
- Нет у меня никакого…
- Мила, я ведь могу вернуть сюда вашу мать. И остальных соседей в подъезде опросить. Будет намного хуже. А так я обещаю хранить вашу тайну.
- Карим
- И где вы с ним познакомились?
- На стройке…
Милочка работала медсестрой в больнице. Все бы хорошо, но знакомиться с ней почему-то никто не хотел. Оно и понятно, зарплата маленькая, денег нет, ухаживать за собой некогда, вот были б у нее деньги…
Ушлый узбек ремонтировал что-то в хирургическом корпусе. Там, наверное, и приметил Милу. И пошел на штурм.
Крепость обладала увесистым передом и объемистым задом, крысиным личиком и мерзким характером, но разве это имеет значение рядом с главным?
Пропиской и гражданством? Мила могла это обеспечить, что еще нужно?
Мама?
Ну… рано или поздно она поймет. И для начала Карим предложил подлизаться к потенциальной теще. А именно – сделать в комнатушке ремонт. Хотя бы по мелочам. Чтобы ручки не болтались на одном гвозде, петли не скрипели, проводка не искрила, розетки не вылетали из стен – те бытовые мелочи, которые отравляют жизнь большинству хозяек.
Милочка согласилась с восторгом. И привела узбека в свою комнату. Раз, второй…
Оставался ли он здесь один?
Да, было… у него гвозди кончились, а нужны были именно какие-то… шестидесятка? Сороковка? Мила не помнила, но они точно были нужны. И Милочка помчалась к соседу.
Гвозди она получила, но это ж было недолго!
Ирина подумала пару минут, и потребовала телефон Карима. Посмотрим, поспрашиваем. Милочка скрипнула зубами, но телефон дала. Лучше так, чем с мамой…
Перед уходом Ирина зашла к Светлане Сигизмундовне и потратив полчаса, уговорила пожилую женщину написать заявление о краже.
Пусть будет.
Хватит с нее любой самодеятельности. Как известно, лучше всего твой тыл прикрывает не верный друг, а правильно оформленная бумага.
Или хотя бы друг – с бумагой.
Общежитие для рабочих.
Рядом с ним общежитие для полиции – райский уголок. Там-то хоть какие-то санитарные нормы соблюдаются. А для рабочих…
Вы работать приехали?
Ну и чего вам условия?
По шесть – восемь кроватей, типа «нары» в одну комнату, по тумбочке на нос, один шкаф на всех. А что – мало? Да зачем вам больше?
Запах – хоть топор вешай.
Сказать, что Карим Ирине не понравился… это назвать Квазимодо – обаятельным мальчиком. И внешность-то у парня симпатичная, высокий, стройный, волосы черные, кольцами, глаза черные, чуть раскосые, лицо такое… чеканное.
С такой внешностью надо Чингисхана играть. А он – на стройке.
Ирина представилась, махнув удостоверением, и мило попросила остальных мужчин погулять с полчасика. А они пока побеседуют.
Спорить не стал никто. Мужчины расползлись из комнаты, как тараканы, и оставили ее вдвоем с Каримом. Ирина принялась задавать вопросы. Пока – безобидные. Ремонт в больнице, знакомство с Милой, визиты, влюбленность…
Карим отвечал. И пытался прожечь в Ирине дырку глазами. Нет, не в плохом смысле. Ирина поняла, что молодой, в общем-то парень, уже привык решать свои проблемы за счет женщин. А чего не пользоваться, если кормят, содержат, обстирывают-обглаживают, а от тебя и требуется-то только одно. То, чем тебя наделила природа.
Красота и сексуальность.
Сначала у Ирины не складывалась картинка. С такой внешностью – обаянием парень мог бы и что получше себе найти. А потом, побеседовав минут десять, она поняла, в чем суть.
Истеричность, вздорность, маска «вечно обиженного мальчика» - вот и готов портрет Карима Фархатовича. Нет, с таким характером в жиголо не идут. Бессмысленно. Там надо прогибаться в позе «чего изволите-с?», а не качать права. Или обладать таким багажом…
Ирина знала одну «элитную девушку». И – увы… признавала, что рядом с ней не смотрится. Ухоженность и холеность до последней ресницы, несколько иностранных языков, знания искусства и литературы, причем, фундаментальные, этикет, возведенный в абсолют и многое, многое другое. Ирина так над собой издеваться была не способна даже ради самого потрясающего мужчины Земли.
С другой стороны, час работы девушки стоил до пятисот долларов, а то и больше. А час работы участковым?
И кто в нашем государстве больше ценится?
А кто приносит больше пользу?
Как-то это грустно и несправедливо. Впрочем, долго Ирина на эту тему не страдала, продолжая расспрашивать парня. И с каждым вопросом понимала все яснее – да.
Он.
Оставалось решить, как действовать. Или… хотя – нет. И решать тут нечего. Она не частный детектив, а потому – официально, и только официально.
- Где оно?
- Чего?
- Распятие – где?
Взгляд парня метнулся к нарам.
- Понятно.
Официально Ирина должна была вызвать понятых, составить протокол, на глазах у всех найти украденное… так она и сделает. Немедленно.
Девушка достала телефон и ткнула пальцем в кнопку.
- Стой!
Руку перехватили не слишком чистые смуглые пальцы.
- Что?
- Я тебе его отдам! Только не надо…
Ирина покачала головой.
Не надо – что? Рушить карьеру воришки? Уж извините.
Ты видел, к кому ты лез, ты понимал, что поживая женщина живет в нищете, ты сообразил, что именно прихватил, просто не успел продать или сдать в ломбард…
Ирина дернула рукой, стряхивая захват, как учили.
- Вещи собирай. Поедешь в отделение.
Бросок был неумелым, но вполне агрессивным. И не будь Ирина подготовлена и жизнью, и учебкой… кого другого этот парень мог бы и оглушить. И удрать…
А там – ищи ветра в поле.
Девушка увернулась от удара, подставила ножку, и Карим влетел головой в стену. На шум вбежали рабочие. Ирина потерла висок так и зажатым в руке телефоном и вежливо поинтересовалась:
- Кто хочет в понятые?
Вечером она шла домой. Распятие было найдено в щели между нарами и стеной, завернутое в тряпку и в полиэтиленовый пакет.
Все верно, Мила привела ухажера домой. Вот только о времени своего отсутствия умолчала. А составило оно более получаса. Не просто так, на лестничной клетке ей встретилась соседка, а это дело такое, пока поругаешься, то есть пообщаешься… Учитывая доброту и дружелюбие Милочки, «теплые» отношения у нее были со всеми соседями. Особенно с теми, у кого есть животные. Это ж уму непостижимо, тут людям жрать нечего, а они всяких тварей кормят…
Ругательства продолжились, а Карим в это время…
Интересно стало человеку, вот и полез он по чужим комнатам. Инструменты у него с собой были, вскрыть замок – дело минуты…
Витек храпел, пьяный, да там и взять-то было нечего, а вот распятие парня заинтересовало. Ну и сунул в карман…
Что ему грозило?
Ну, кража, правда, не в особо крупных, но тут есть свои особенности. Взлом и проникновение – раз. Это уже от двух до пяти лет.
Стоимость похищенного – два. Не петуха с забора украл, а серебряное распятие, которое стоит…. Ладно, может, не так много оно и стоит, но есть еще историческая и культурная ценность.
Попытка сопротивления при задержании – три. Ирина не собиралась ее скрывать, вот еще не хватало.
А еще… тут, конечно, как повезет, но если вор попался, он может отсидеть и за себя, и за того парня. Так-то. Прицепят ему еще пару дел, которые по району не раскрыли, и пойдет он мотать срок. А ведь еще эмигрант. Что есть четвертый фактор.
Да, мы не нацисты… убивать никто не будет, но и адвокат будет государственный, и судья будет настроен строже, чем к Ване, или там, Сане…
Факт?
Увы.
Но сильно проливать слезы на этот счет не стоит. Это явление распространено повсеместно. Может, только Евросоюз, в котором (вот где лечить-то людей надо) предпочитают ущемлять своих граждан, а не всю ту наволочь, которая к ним приехала. Но там вообще… толерастия. Фу.
Ориентировочно от шести до десяти лет, и на свободу с чистой совестью и пустым карманом. На родину. Если он будет там кому-то нужен… считай – жизнь сломана. Но жалко воришку все равно не было. Противно.
Ирина позвонила Светлане Сигизмундовне, обрадовала ее, что распятие нашлось, проходит пока в качестве вещдока по делу, но скоро будет ей возвращено. И пошла домой.
Хотелось есть, спать, и вообще… устала. Волка ноги кормят…. Интересно, а где Кирилл бегает?
Кирилл прорезался ровно через три дня.
- Привет, как дела?
- Нормально. Что случилось?
Не попросить помощи?
У Ирины язык отказать не повернулся.
- Давайте для начала я побеседую с вашими соседями?
- Это очень своеобразные люди, Ирочка…
Ирина пожала плечами.
- Посмотрим.
***
Действительность превзошла все ожидания.
Комната первая.
Не успела Ирина коснуться такой же обшарпанной двери, как из нее выскочила тетка лет шестидесяти. Толстая, в фиолетовой майке, порванной под мышкой и какой-то замызганной юбке (полы ей, что ли, мыли?) и заверещала.
- Врет Светка все! Вы ей не верьте!!!
- О чем она врет? – поинтересовалась Ирина.
- Никого моя Милочка не водит! И не водила никогда…
Из-за спины тетки высунулась вторая, помоложе. Худая, крашеная, но при этом – копия своей матери. Вот как у нее так получилось?
- Не вожу! Я личную жизнь устраиваю…
Ирина хмыкнула.
- Бывает…
- А это что у нас за явление такое?!
Первой мыслью Ирины было – кто бизона кастрирует? Судя по реву, над несчастным животным издевались без наркоза.
Ирина обернулась – и увидела здоровущего мужика, который надвигался на нее всей тушей.
- Опа! Баба-мент?
И вовсе Ирина была не виновата. Так само получилось.
- Приятно познакомиться, - протянула руку она.
Мужик протянул свою лапищу чтобы сграбастать ее, задел веревку с бельем, отмахнулся, получил по макушке тазом, висящим на стене, выругался,, повернулся, споткнулся о калоши и рухнул с высоты своего роста.
Сверху загремел второй таз.
- Наверное, надо вызвать скорую помощь, - задумалась Ирина.
- Да проспится Витька – как новый будет, - отмахнулась девица. – Сейчас Катька придет, затащит свое сокровище домой…
- А дети у него есть?
- Нет…
Оно и к лучшему. Обезьян в джунглях и так хватает.
- Тогда побеседуем с вами. Итак, участковый уполномоченный, лейтенант Алексеева. Где будем беседовать, здесь – или на кухне?
- На кухне, - выбрала мама. И потопала по коридору, мимо поверженного колосса, пригласив Ирину следовать за собой.
Засранная кухня.
Загаженная плита.
Пол, к которому ботинки прилипают.
Сногсшибательные запахи супа и чего-то вроде помойного ведра…
Интересно, как тут выживает Светлана Сигизмундовна? Ирину бы давно посадили за массовое убийство с отягчающими обстоятельствами.
Или – оправдали бы в зале суда. За то же самое.
Три холодильника, сразу можно определить, где чей. На одном замок, второй чисто вымыт, третий явно охраняется авторитетом хозяина. Три стола. М-да…
Интересно, здесь вода в дефиците? Или тряпки кончились?
За стол она садилась с откровенной опаской. И стул потрогала, чтобы не прилипнуть. Кажется, его из какой-то больницы сперли. Что-то такое она там видела в незапамятные времена, в деревенском ФАПе…
- Что ж. Поговорим о делах наших скорбных…
***
Ирина уже говорила, что форма – лучшее платье?
Вот!
Не будь она в форме, нарвалась бы на громкий и безобразный скандал. Порода людей такая, которая считает, что можно все решить криком.
И ведь срабатывает.
Интеллигенты стараются с такими не связываться, нормальные люди тоже, а хамы…
Хамы без затей дают крикуну в ухо или в нос. Увы, Ирина этого сделать не могла, она при исполнении. А хотелось, хотелось…
Надежда Гавриловна, так звали толстую тетку, и ее дочка по имени Людмила, жили в этой коммуналке вот уже лет тридцать. Или сорок?
Давно…
Как Наденька замуж вышла, и пришла к супругу в эту комнату… муж спился и умер, зато дочка хорошая…
Ирина оглядела крысоподобную девицу, подумала, что зря оскорбляет крыс и не стала комментировать это утверждение.
Светка?
Да, жила она уже тут, контра старая, жаль, не сталинские времена, а то б ее быстро в Сибирь законопатили! Там ей и место, контре!
Ирина слушала внимательно.
Главным недостатком соседки оказался ее ум. Она совершенно не хотела заключать с соседками никаких сделок. А как хорошо было бы! Договор ренты, или просто завещание…
Светлана Сигизмундовна, хоть и была совершенно одинокой, твердо высказывалась, что найдет, кому имущество пристроить. Но соседки его точно не получат.
Ни за что.
С этим было сложно спорить. Ирина не сомневалась, что стоит пожилой даме завещать свое имущество соседкам, и с ней точно что-то да случится. К примеру, падение с балкона. Или отравление крысиным ядом. И доказывай потом…
Не хочешь по-хорошему, получишь по-плохому, решили дамы. И развязали войну.
Соль в супе, керосин в шампуне… мелкие коммунальные гадости? Да. Но… те, кто с этим не столкнулись, не могут оценить всего масштаба проблемы. Ирина могла. Бабушка рассказывала. И сейчас ей откровенно было жалко пожилую женщину, которая оказалась с этими гиенами в одной квартире. Вот на кого и порчу наслать не грех…
Так!
Молчать, внутренний голос! Молчать! А то докатимся до такого, что и сказать страшно будет. Ты, дорогуша, участковый, а не судья, вот и успокойся. Нечего себе чужие функции присваивать.
Но дамы решительно отрицали, что что-то брали из комнаты соседки. А зачем? Что там есть-то? Барахло старое? Да кому оно надо! Тут приплатишь, чтобы на помойку-то вывезли, еще и потратишься…
И ведь не лгали.
- Что тут происходит?! Что с Витенькой?
Так Ирина интерпретировала вопль, с которым на кухню влетела потрепанная жизнью женщина лет пятидесяти… хотя нет. Ей меньше, просто жизнь тяжелая. Отсюда и потрепанный вид, и крашенные хной волосы, и морщины на лице, в которых некрасиво скаталась косметика. И одежда дешевая, ну, тут важно не что, а как носить. А майку-размахайку в цветочек явно не надо надевать с полосатой юбкой-разлетайкой. Выглядеть будешь жутковато.
- Успокойся, Кать, не сдох твой ненаглядный, просто нажрался и спать завалился.
Матом густо были пересыпаны оба предложения. Как же без слов-связок?
Катя высказалась в том смысле, что имела в виду всех присутствующих. И только потом обратила внимание на Ирину. И на форменный китель.
- Ой…
- Гражданка…
- Савина…
- Мы можем с вами потом поговорить? Минут через двадцать?
- Да, конечно…
Катерина ретировалась с кухни и судя по шуму, принялась затаскивать в комнату своего Витеньку.
Ирина продолжила допрос.
Увы…
Результата не было.
Ирина могла поклясться чем угодно, никто из присутствующих в квартире не брал это распятие. Могли бы, но не брали.
Разве что с Витей не поговорила, но с ним еще пару дней не поговоришь. Да нет, что вы, он не пьет, так, после смены расслабляется. Тяжко на мусорке работать…
Зато хозяин хороший, все в дом, все в семью… таз, вот, принес хороший, мебель нашел, стул, стол…
Ирине захотелось облиться мирамистином. Или хлоргексидином.
Утопиться в нем по уши и неделю не вылезать.
Но кто-то же взял это распятие?
Как не хотелось Ирине удрать из жуткой коммуналки, она продолжала беседовать с тетками. И…
Никого моя Милочка не водит….
Только тут Ирина сообразила. И выругала себя…
Ладно, исправиться еще не поздно!
***
Сложнее было поговорить с Милочкой наедине. Да так, чтобы ее мамаша не подслушивала.
Пришлось выставить любящую мать из кухни, а самим отойти к окну. И уже там, тихо-тихо…
- Мила, как зовут вашего парня?
- Нет у меня никакого…
- Мила, я ведь могу вернуть сюда вашу мать. И остальных соседей в подъезде опросить. Будет намного хуже. А так я обещаю хранить вашу тайну.
- Карим
- И где вы с ним познакомились?
- На стройке…
Милочка работала медсестрой в больнице. Все бы хорошо, но знакомиться с ней почему-то никто не хотел. Оно и понятно, зарплата маленькая, денег нет, ухаживать за собой некогда, вот были б у нее деньги…
Ушлый узбек ремонтировал что-то в хирургическом корпусе. Там, наверное, и приметил Милу. И пошел на штурм.
Крепость обладала увесистым передом и объемистым задом, крысиным личиком и мерзким характером, но разве это имеет значение рядом с главным?
Пропиской и гражданством? Мила могла это обеспечить, что еще нужно?
Мама?
Ну… рано или поздно она поймет. И для начала Карим предложил подлизаться к потенциальной теще. А именно – сделать в комнатушке ремонт. Хотя бы по мелочам. Чтобы ручки не болтались на одном гвозде, петли не скрипели, проводка не искрила, розетки не вылетали из стен – те бытовые мелочи, которые отравляют жизнь большинству хозяек.
Милочка согласилась с восторгом. И привела узбека в свою комнату. Раз, второй…
Оставался ли он здесь один?
Да, было… у него гвозди кончились, а нужны были именно какие-то… шестидесятка? Сороковка? Мила не помнила, но они точно были нужны. И Милочка помчалась к соседу.
Гвозди она получила, но это ж было недолго!
Ирина подумала пару минут, и потребовала телефон Карима. Посмотрим, поспрашиваем. Милочка скрипнула зубами, но телефон дала. Лучше так, чем с мамой…
***
Перед уходом Ирина зашла к Светлане Сигизмундовне и потратив полчаса, уговорила пожилую женщину написать заявление о краже.
Пусть будет.
Хватит с нее любой самодеятельности. Как известно, лучше всего твой тыл прикрывает не верный друг, а правильно оформленная бумага.
Или хотя бы друг – с бумагой.
***
Общежитие для рабочих.
Рядом с ним общежитие для полиции – райский уголок. Там-то хоть какие-то санитарные нормы соблюдаются. А для рабочих…
Вы работать приехали?
Ну и чего вам условия?
По шесть – восемь кроватей, типа «нары» в одну комнату, по тумбочке на нос, один шкаф на всех. А что – мало? Да зачем вам больше?
Запах – хоть топор вешай.
Сказать, что Карим Ирине не понравился… это назвать Квазимодо – обаятельным мальчиком. И внешность-то у парня симпатичная, высокий, стройный, волосы черные, кольцами, глаза черные, чуть раскосые, лицо такое… чеканное.
С такой внешностью надо Чингисхана играть. А он – на стройке.
Ирина представилась, махнув удостоверением, и мило попросила остальных мужчин погулять с полчасика. А они пока побеседуют.
Спорить не стал никто. Мужчины расползлись из комнаты, как тараканы, и оставили ее вдвоем с Каримом. Ирина принялась задавать вопросы. Пока – безобидные. Ремонт в больнице, знакомство с Милой, визиты, влюбленность…
Карим отвечал. И пытался прожечь в Ирине дырку глазами. Нет, не в плохом смысле. Ирина поняла, что молодой, в общем-то парень, уже привык решать свои проблемы за счет женщин. А чего не пользоваться, если кормят, содержат, обстирывают-обглаживают, а от тебя и требуется-то только одно. То, чем тебя наделила природа.
Красота и сексуальность.
Сначала у Ирины не складывалась картинка. С такой внешностью – обаянием парень мог бы и что получше себе найти. А потом, побеседовав минут десять, она поняла, в чем суть.
Истеричность, вздорность, маска «вечно обиженного мальчика» - вот и готов портрет Карима Фархатовича. Нет, с таким характером в жиголо не идут. Бессмысленно. Там надо прогибаться в позе «чего изволите-с?», а не качать права. Или обладать таким багажом…
Ирина знала одну «элитную девушку». И – увы… признавала, что рядом с ней не смотрится. Ухоженность и холеность до последней ресницы, несколько иностранных языков, знания искусства и литературы, причем, фундаментальные, этикет, возведенный в абсолют и многое, многое другое. Ирина так над собой издеваться была не способна даже ради самого потрясающего мужчины Земли.
С другой стороны, час работы девушки стоил до пятисот долларов, а то и больше. А час работы участковым?
И кто в нашем государстве больше ценится?
А кто приносит больше пользу?
Как-то это грустно и несправедливо. Впрочем, долго Ирина на эту тему не страдала, продолжая расспрашивать парня. И с каждым вопросом понимала все яснее – да.
Он.
Оставалось решить, как действовать. Или… хотя – нет. И решать тут нечего. Она не частный детектив, а потому – официально, и только официально.
- Где оно?
- Чего?
- Распятие – где?
Взгляд парня метнулся к нарам.
- Понятно.
Официально Ирина должна была вызвать понятых, составить протокол, на глазах у всех найти украденное… так она и сделает. Немедленно.
Девушка достала телефон и ткнула пальцем в кнопку.
- Стой!
Руку перехватили не слишком чистые смуглые пальцы.
- Что?
- Я тебе его отдам! Только не надо…
Ирина покачала головой.
Не надо – что? Рушить карьеру воришки? Уж извините.
Ты видел, к кому ты лез, ты понимал, что поживая женщина живет в нищете, ты сообразил, что именно прихватил, просто не успел продать или сдать в ломбард…
Ирина дернула рукой, стряхивая захват, как учили.
- Вещи собирай. Поедешь в отделение.
Бросок был неумелым, но вполне агрессивным. И не будь Ирина подготовлена и жизнью, и учебкой… кого другого этот парень мог бы и оглушить. И удрать…
А там – ищи ветра в поле.
Девушка увернулась от удара, подставила ножку, и Карим влетел головой в стену. На шум вбежали рабочие. Ирина потерла висок так и зажатым в руке телефоном и вежливо поинтересовалась:
- Кто хочет в понятые?
***
Вечером она шла домой. Распятие было найдено в щели между нарами и стеной, завернутое в тряпку и в полиэтиленовый пакет.
Все верно, Мила привела ухажера домой. Вот только о времени своего отсутствия умолчала. А составило оно более получаса. Не просто так, на лестничной клетке ей встретилась соседка, а это дело такое, пока поругаешься, то есть пообщаешься… Учитывая доброту и дружелюбие Милочки, «теплые» отношения у нее были со всеми соседями. Особенно с теми, у кого есть животные. Это ж уму непостижимо, тут людям жрать нечего, а они всяких тварей кормят…
Ругательства продолжились, а Карим в это время…
Интересно стало человеку, вот и полез он по чужим комнатам. Инструменты у него с собой были, вскрыть замок – дело минуты…
Витек храпел, пьяный, да там и взять-то было нечего, а вот распятие парня заинтересовало. Ну и сунул в карман…
Что ему грозило?
Ну, кража, правда, не в особо крупных, но тут есть свои особенности. Взлом и проникновение – раз. Это уже от двух до пяти лет.
Стоимость похищенного – два. Не петуха с забора украл, а серебряное распятие, которое стоит…. Ладно, может, не так много оно и стоит, но есть еще историческая и культурная ценность.
Попытка сопротивления при задержании – три. Ирина не собиралась ее скрывать, вот еще не хватало.
А еще… тут, конечно, как повезет, но если вор попался, он может отсидеть и за себя, и за того парня. Так-то. Прицепят ему еще пару дел, которые по району не раскрыли, и пойдет он мотать срок. А ведь еще эмигрант. Что есть четвертый фактор.
Да, мы не нацисты… убивать никто не будет, но и адвокат будет государственный, и судья будет настроен строже, чем к Ване, или там, Сане…
Факт?
Увы.
Но сильно проливать слезы на этот счет не стоит. Это явление распространено повсеместно. Может, только Евросоюз, в котором (вот где лечить-то людей надо) предпочитают ущемлять своих граждан, а не всю ту наволочь, которая к ним приехала. Но там вообще… толерастия. Фу.
Ориентировочно от шести до десяти лет, и на свободу с чистой совестью и пустым карманом. На родину. Если он будет там кому-то нужен… считай – жизнь сломана. Но жалко воришку все равно не было. Противно.
Ирина позвонила Светлане Сигизмундовне, обрадовала ее, что распятие нашлось, проходит пока в качестве вещдока по делу, но скоро будет ей возвращено. И пошла домой.
Хотелось есть, спать, и вообще… устала. Волка ноги кормят…. Интересно, а где Кирилл бегает?
***
Кирилл прорезался ровно через три дня.
- Привет, как дела?
- Нормально. Что случилось?
