Адриенна только головой покачала.
- Я не стану тебя в чем-то убеждать. Мия, милая, я тебя уже не осудила. Я уже поддерживаю твои планы… ты думаешь, я стану тебе о грехах рассказывать?
- Нет?
- Определенно, нет.
- Это радует. Но к чему тогда этот разговор?
- Я бы хотела, чтобы ты оставалась человеком.
- Не понимаю, - Мия не обиделась. Она смотрела внимательно и серьезно. – Я и так – человек?
- Определенно. И самый лучший в мире… ладно, не считая Энцо. Но… первое убийство ты совершила по неосторожности?
- Я защищалась, - вспомнила разбойников Мия.
- И потом…
- Да.
Кухарка тоже была убита, чтобы не закричала. Не выдала…
- Вот. А сейчас тебе все равно, и как, и что, и кого… разве нет?
Мия задумалась. От Адриенны она бы стерпела и больше. Она видела, подруга не поучает, не морализаторствует, она искренне за нее переживает. И пытается сказать нечто важное, просто слова – такая странная штука! Вечно их не находишь, когда очень надо!
- Практически.
Вспомнилась убитая в храме дана… как же ее звали? И не припомнить уже. А ведь не виновата была ни в чем, кроме своей красоты… вспомнился священник…
Да скажи ей кто о таком три года назад?! Она бы в ужас пришла и в храм помчалась – грехи замаливать. А сейчас вроде как и ничего, спокойно все…
- Вот, - кивнула Адриенна. – не знаю, видишь ты это или нет, но твой дядя наверняка понимает, что ты опускаешься все ниже и ниже. На дно. К нему.
Мия подумала пару минут.
Джакомо? О, этот определенно, и видит, и понимает… и Адриенна?
- Со стороны виднее?
- Именно так. Мия, я не прошу тебя отказаться от… работы. Но пожалуйста, постарайся не убивать невиновных?
Мия кивнула, невесело рассмеялась.
- Ты мне предоставишь убежище в СибЛевране? Если что?
- Там, где есть место для меня, всегда будет место и для тебя, - решительно сказала Адриенна. – И для твоих родных. Клятву дать?
Мия махнула рукой.
- Ни к чему. Я тебе и так верю. И… я постараюсь. Правда…
- Я тоже верю, - кивнула Адриенна.
Она не пыталась исправить подругу. Мия такая, какая есть, ее не переделаешь. Или принимай – или не дружи. Да и способности у нее…
Не врал ведь Ахмеди-фрай про шайтана!
Не знала б Адриенна про талант подруги, сама бы вперед своего визга из фургона вылетела. Но знала.
И где можно его применить? А вот только так, или на службе государству, или на службе криминалу.
Если Адриенна действительно станет королевой, она сможет помочь подруге. Но сколько еще времени должно пройти?
Два года… не меньше.
И там еще как сложится? Не стоит забывать про эданну Франческу Вилецци. Тоже та еще гадина…
Девушки переглянулись, и вернулись к тому, что можно было назвать самым приятным в мире занятием.
К примерке и дележке украшений.
Мия (Лоренцо)
- Кони куплены, - Динч смотрела в глаза Лоренцо. – Два ишака – тоже. Хозяин просит серебрушку в день за содержание.
Энцо кивнул.
Цена была справедливой. Да и деньги у него были.
- Одежду я купила. Припасы… туда, ближе. Разное снаряжение есть.
Энцо кивнул еще раз.
- Хорошо. Ты молодец, Джен.
Девушка зарделась.
- Спасибо, Лоренцо. Теперь вопрос – когда?
Настало время задуматься Лоренцо.
- Я думаю, где-то через месяц, - решился он. – Сейчас удрать просто нереально, ты видишь, меня даже сюда не отпускают.
- Я знаю. Приезжает Кемаль-бей.
Энцо кивнул.
Да, примерно через месяц приедет хозяин Арены.
Кемаль-бей… кстати говоря, и его хозяин. Зеки-фрай весь избегался, несчастный, готовит для него программу сражений, чтобы хозяину понравилось.
Да, Лоренцо тоже будет участвовать.
И вот тут-то у него может быть шанс выкупиться из рабства. Если цену назначат на Арене…
Зеки-фрай рассказывал, объяснял… что ж. Лоренцо Феретти собирался попробовать оба варианта. Понятно, деньги ему самому пригодятся, но…
Ох уж это – НО!
Энцо и самому хотелось испытать себя. Это же Арена!
Бой!
Предельное напряжение всех сил и возможностей… восхитительное! Невероятное!
И чувство победы…
Тому, кто не был – не объяснить.
Динч, к примеру…
Девушка подождала еще какое-то время, но Энцо молчал, и она тоже согласно кивнула.
- Через месяц.
- Я заодно и денег подкоплю, - успокоил ее Лоренцо. – На двоих больше надо.
Девушка быстро сотворила крестное знамение. Ей было страшно, но на свободу хотелось. А руки продолжали ритмично двигаться по телу юного гладиатора. Разговор – отдельно, работа – отдельно… шаги…
А вот и Бема-фрайя…
Энцо ушел от любовницы даже не на рассвете – затемно. Зеки-фрай просил возвращаться пораньше, да и не сильно себя тратить на женщин. Успеется еще.
Энцо не спорил с ланистой.
Просит он?
Ну и ладно, все равно уходит он от довольной и удовлетворенной женщины, оставляя ее спящей в теплой постели. Она не в претензии.
Ему тяжеловато?
А свобода дорогого стоит. И тренировок в том числе. Энцо забрался в паланкин – и кивнул Али.
- Едем?
- Опять вкруг?
- Опять, – монеты снова поменяли хозяина.
Теперь Лоренцо город знал, и неплохо. Не запутался бы ни днем, ни ночью. Но и Али заработок, и Лоренцо лишние знания… вот и ехали они кружным путем, когда…
- Стой!
Вслух Энцо не заорал только чудом, но шипение вышло таким выразительным, что Али остановился, как вкопанный.
- Ангел?
- Тихо, - оборвал Энцо.
И было, было отчего молчать.
Рядом с трактиром мелькнуло лицо, которое он век проживет – не забудет.
Эмин-фрай!
Ах ты… гадина!
Энцо выскользнул из носилок одним слитным движением.
- Подождите меня тут. Хорошо?
- Да, Ангел…
Успел Лоренцо в последний момент, Эмин-фрай уже сворачивал за угол… н-на тебе!
Оглушить человека? Тем паче, пьяного и после гулянки?
Для гладиатора это дело секунды. Эмин-фрай даже головы повернуть не успел, когда Энцо налетел, смял, оттащил в подворотню, мимоходом шуганув оттуда какого-то мужичка с ножом.
Видимо, выглядел гладиатор так, что шакал помойки предпочел не связываться. Жить хотелось…
Энцо быстро обшарил негодяя.
А что?
Тебе, тварь, меня продавать в рабство можно, а мне отыграться нельзя?
Погоди у меня, сволочь!
В карман Лоренцо перекочевал нож, кошелек, горстка всяких мелочей, которые неизбежно скапливаются у мужчин в карманах, потом Энцо стянул несколько перстней с толстых пальцев… мимоходом добавил капитану еще, ногой по голове…
Авось, не сдохнет!
И рванул рубаху… сейчас он его разденет, руки-ноги переломает – и ходу. А эта дрянь… если его Бог милостив, так выживет, а не подохнет! А если нет… вот, к Богу и претензии!
О, черт!
На шее капитана висела та самая цепочка.
Черный ворон.
Подарок Адриенны.
Энцо не знал, что капитану она понравилась, что мужчина решил сохранить ее для себя, да и опять же, особенно дорого за нее не давали – старая, невидная…
Вот и осталась.
Капитан к ней привык, даже и не замечал…
Энцо схватил ее, надел, выдохнул… почему-то сейчас он себя почувствовал цельным и правильным. Словно встал на место давно утерянный кусочек головоломки. И мысль появилась – все получится, свобода близко…
Что ж. спасибо тебе…
Правда, от переломов рук и ног капитана это не избавило. Энцо легко сломал ему все четыре конечности – руки сам по себе, на ноги просто прыгнул всем весом – и рванул наутек, отшвырнув куда-то ком одежды. Тряпки ему не нужны.
Паланкин ждал его на том же месте.
- Ангел? – поинтересовался Али.
- Там был человек, который меня в рабство продал, – коротко разъяснил Энцо.
- А-а, – откликнулся Али. – Ты садись удобнее, нам быстрее надо. Задержались, Мурат ногу подвернул… теперь поспешим.
- Спасибо, - Энцо посмотрел Али глаза в глаза. И почти взлетел в паланкин, подумав, что в следующий раз заплатит больше. Но оно того стоило.
- Тебе спасибо, что не ругаешься… едва шли… черепахи…
Паланкин медленно плыл над камнями мостовой.
Лоренцо нащупал подвеску, сжал, что есть силы так, что крылья ворона впились в ладонь, и впервые за все это время прошептал самое лучшее имя в мире.
- Адриенна…
Далеко, в Эрвлине, дана СибЛевран раскрыла глаза.
Она знала, где-то там, Лоренцо думает о ней.
Он жив.
Он ее любит.
Он…
В ладонь сам скользнул медный крестик.
- Люблю тебя…
И словно эхом, с другого конца земли, долетает…
- Люблю тебя.
Для вечных слов и вечных чувств нет ни времени, ни расстояния.
Адриенна (столица)
- Год?
- Хотите – казните, ваше величество.
Дан Виталис смотрел на монарха спокойно и рассудительно. Монарх на него – гневно и горестно.
- Всего – год!?
- Что я могу сделать, ваше величество? Может, чуть больше, если будете правильно питаться и пить лекарства. Может, меньше.
- Всего год.
Такой подлости от судьбы Филиппо Третий не ожидал. Нет, никак не ожидал… что он за год успеет-то? Практически, ничего! Разве что сына натаскать…
Впрочем, разум его величества уже включился в анализ ситуации.
- Ладно. Бонифаций, делай все, что от тебя зависит. Я и живую жабу сожру, если понадобится.
- Будете слушаться, ваше величество?
- Буду.
- И не казните за горькое лекарство?
- Хочешь раньше меня в рай проскользнуть? Перебьешься. Что там, кстати, с данной Карелла?
Дан Виталис покачал головой.
- Ничего хорошего, ваше величество. Дана хоть и беременна, но симптомы очень плохие. Весьма и весьма.
- От моего сына?
- Я полагаю, что от его высочества. Как лекарь, я многое вижу… дана ни с кем другим замечена не была.
У его величества были примерно те же сведения, так что…
- Ладно. Пусть рожает…
- Если доносит.
- Ты можешь ради этого постараться? Хотелось бы увидеть внука. Попробовать…
Дан Виталис только плечами пожал.
- Ваше величество, лекарь делает, что может, но я же не Господь Бог! Молитесь – и дано будет Вам!
- Разутешил!
- А лекарь не обязан утешать. Он обязан честно рассказать о диагнозе, - дан Виталис не сердился, чего уж тут непонятного? Он бы тоже… грустно тут!
И сам король, и перспективы с внуком… тут кто хочешь волком завоет, а его величество еще и ничего, держится…
- Ладно-ладно. Рассказал? Готовь пилюли.
- Да, ваше величество.
- И для меня, и для даны. А еще – молчи.
- Ваше величество!
- Все я знаю. Но – никому, понял? Даже моему сыну – ни слова.
- Хорошо, ваше величество.
- И не вздумай дане Карелла такое сказать. Насчет ее беременности. Она и так бестолковая, нервная, еще не доносит…
- А про нее вашему сыну сказать можно, ваше величество?
- Про нее – можно. Говори, пусть знает и побережет девчонку. И я с ним еще поговорю.
- Ваша воля закон, ваше величество.
- Еще год, - горько усмехнулся Филиппо Третий.
Что ж. Он и не рассчитывал, что проклятье даст ему дожить до старости. Лекарь вышел из кабинета, а его величество подумал, и в расстроенных чувствах отправился в розарий.
Черные розы сейчас уже не цвели, кусты печально торчали из-под снега. Его величество медленно шел по дорожке.
- Каррррр.
Обычно рядом с ним держались придворные, но сейчас… сейчас ему не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Даже стража держалась примерно в десяти шагах.
- Карррр!
Ворона сидела на снегу.
Наглая, черная, вальяжная…
- Стерва, - сообщил ей король.
- Карррр!
Почему-то его величеству показалось, что его тоже назвали в ответ… нехорошим словом. Ну, так что же?
- Ворона. Воронья кровь, вороньи перья… прокляла и довольна, да?
- Карррр!
Может, и не слишком довольна. Но – поделом.
- Сколько поколений, сколько боли…
- Карррр! – в голосе черной птицы явственно звучала насмешка.
Ага, как самому прилетит, так сразу о боли задумаешься. А где ты раньше был, такой умный? Когда убивал, казнил, разорял, давил и сминал чужие жизни? Не болело, нет?
А сейчас, вот, заплакал? Ну-ну… то есть – карррр!
- И сына моего в покое не оставишь. И внуков, да?
- Карррр!
- А вот утрись, тварь! И ребенка Филиппо признает, как тот родится! И на твоей внучке или правнучке, кто она тебе там, женится! И от нее у него дети будут! Нормальные, здоровые… я тебя все равно переиграю!
- Карррр!
Ворона явственно издевалась. Его величество только зубами заскрипел.
- Вот посмотришь. Ты-то посмотришь, я не увижу…
Очередное «карррр» звучало, как «Ха!». Или – поделом. Эх, камень бы, запустить в проклятую тварь, да и того под рукой нет. Филиппо со злости шваркнул в нее снежком, но что вороне та мелочь? Даже и не заметила, сидит, смотрит ехидным глазом. Умным, жестоким…
Может, и правда тень королевы обитает в этом дворце? Кто ж ее знает… не разрушать же до основания? А, пропади оно все пропадом!
Долго предаваться унынию. Филиппо просто не умел, так что махнул рукой и принялся обдумывать свои дальнейшие действия.
Итак – его высочество. Поговорить с сыном. И начинать приобщать его к государственным делам. А там посмотрим…
Его величество не был бы так спокоен, если бы знал, что дан Виталис таки отправится на исповедь. Ну а там же лгать нельзя?
Так что через какое-то время о болезни короля знал и кардинал Санторо. Он, конечно, молчал, и по двору новости не разносил, но вот что творилось в голове у кардинала? Он же неглупый человек!
И отлично понимал, что Филиппо Четвертому до своего отца расти, расти… и все равно не вырастет! Не тот характер, не те таланты, просто – не то!
А власть… власти много не бывает.
И бесхозной власти тоже не бывает. Не эданне Франческе же ее отдавать, верно? Додумаются тоже – бабу к управлению государством допускать! Смешно даже!
Нет-нет.
Эданна Ческа не подходит категорически. Пусть она и будет рядом с его высочеством, но она должна быть на сворке и в наморднике. Ибо – нечего!
Дана Адриенна? С той кардинал маловато общался. Ничего, еще наверстает. И компромат подходящий найдет. Пусть только она ко двору приедет… если вообще приедет. Вряд ли его высочество женится без напутственного королевского пинка…
Ну да ладно, это видно будет.
А пока… надо готовиться.
Надо искать союзников, создавать альянсы, приводить в действие давно заготовленные планы…
Кардинал Санторо умирать не собирался. Он собирался править, хотя бы и руками Филиппо Четвертого.
- Принц признАет ее ребенка!!!
Эданна Франческа металась по комнате.
Старая ведьма взирала на нее спокойно, можно даже сказать – философски.
- ТЫ!!! Ты мне говорила, что никто от его… от его высочества не понесет! И что!?
Ведьма смотрела на эданну глазами ленивой кошки на завалинке. И чего эти странные люди все суетятся и суетятся? Странные, и все тут…
- Ты…
Эданна устала метаться и упала на стул напротив ведьмы. Та подняла брови.
- Выговорилась – или еще побегаешь?
- Да я…
- Молчи, - ведьма голоса не повысила, но как-то так у нее грозно вышло, что эданна Ческа дернулась, едва не свалившись со стула. – Молчи, и слушай. Либо не от него ребенок, либо не доносит она его, либо похоронит. Тебе что больше нравится?
Эданна Франческа сморщилась.
- Ну… у меня есть выбор? Кроме как ждать?
- Выбор-то всегда есть, - меланхолично отозвалась ведьма. – Так что ты хочешь?
- Чтобы эта гадина скинула! – рявкнула эданна Ческа. – Если я не могу родить принцу первого ребенка, то и этой гадине нечего…
- А ты понимаешь, что за это заплатить придется?
- Сколько? – рыкнула Ческа. Ведьма искренне рассмеялась. Получилось похоже на воронье карканье, но она старалась. Правда-правда.
- Я не стану тебя в чем-то убеждать. Мия, милая, я тебя уже не осудила. Я уже поддерживаю твои планы… ты думаешь, я стану тебе о грехах рассказывать?
- Нет?
- Определенно, нет.
- Это радует. Но к чему тогда этот разговор?
- Я бы хотела, чтобы ты оставалась человеком.
- Не понимаю, - Мия не обиделась. Она смотрела внимательно и серьезно. – Я и так – человек?
- Определенно. И самый лучший в мире… ладно, не считая Энцо. Но… первое убийство ты совершила по неосторожности?
- Я защищалась, - вспомнила разбойников Мия.
- И потом…
- Да.
Кухарка тоже была убита, чтобы не закричала. Не выдала…
- Вот. А сейчас тебе все равно, и как, и что, и кого… разве нет?
Мия задумалась. От Адриенны она бы стерпела и больше. Она видела, подруга не поучает, не морализаторствует, она искренне за нее переживает. И пытается сказать нечто важное, просто слова – такая странная штука! Вечно их не находишь, когда очень надо!
- Практически.
Вспомнилась убитая в храме дана… как же ее звали? И не припомнить уже. А ведь не виновата была ни в чем, кроме своей красоты… вспомнился священник…
Да скажи ей кто о таком три года назад?! Она бы в ужас пришла и в храм помчалась – грехи замаливать. А сейчас вроде как и ничего, спокойно все…
- Вот, - кивнула Адриенна. – не знаю, видишь ты это или нет, но твой дядя наверняка понимает, что ты опускаешься все ниже и ниже. На дно. К нему.
Мия подумала пару минут.
Джакомо? О, этот определенно, и видит, и понимает… и Адриенна?
- Со стороны виднее?
- Именно так. Мия, я не прошу тебя отказаться от… работы. Но пожалуйста, постарайся не убивать невиновных?
Мия кивнула, невесело рассмеялась.
- Ты мне предоставишь убежище в СибЛевране? Если что?
- Там, где есть место для меня, всегда будет место и для тебя, - решительно сказала Адриенна. – И для твоих родных. Клятву дать?
Мия махнула рукой.
- Ни к чему. Я тебе и так верю. И… я постараюсь. Правда…
- Я тоже верю, - кивнула Адриенна.
Она не пыталась исправить подругу. Мия такая, какая есть, ее не переделаешь. Или принимай – или не дружи. Да и способности у нее…
Не врал ведь Ахмеди-фрай про шайтана!
Не знала б Адриенна про талант подруги, сама бы вперед своего визга из фургона вылетела. Но знала.
И где можно его применить? А вот только так, или на службе государству, или на службе криминалу.
Если Адриенна действительно станет королевой, она сможет помочь подруге. Но сколько еще времени должно пройти?
Два года… не меньше.
И там еще как сложится? Не стоит забывать про эданну Франческу Вилецци. Тоже та еще гадина…
Девушки переглянулись, и вернулись к тому, что можно было назвать самым приятным в мире занятием.
К примерке и дележке украшений.
Глава 9
Мия (Лоренцо)
- Кони куплены, - Динч смотрела в глаза Лоренцо. – Два ишака – тоже. Хозяин просит серебрушку в день за содержание.
Энцо кивнул.
Цена была справедливой. Да и деньги у него были.
- Одежду я купила. Припасы… туда, ближе. Разное снаряжение есть.
Энцо кивнул еще раз.
- Хорошо. Ты молодец, Джен.
Девушка зарделась.
- Спасибо, Лоренцо. Теперь вопрос – когда?
Настало время задуматься Лоренцо.
- Я думаю, где-то через месяц, - решился он. – Сейчас удрать просто нереально, ты видишь, меня даже сюда не отпускают.
- Я знаю. Приезжает Кемаль-бей.
Энцо кивнул.
Да, примерно через месяц приедет хозяин Арены.
Кемаль-бей… кстати говоря, и его хозяин. Зеки-фрай весь избегался, несчастный, готовит для него программу сражений, чтобы хозяину понравилось.
Да, Лоренцо тоже будет участвовать.
И вот тут-то у него может быть шанс выкупиться из рабства. Если цену назначат на Арене…
Зеки-фрай рассказывал, объяснял… что ж. Лоренцо Феретти собирался попробовать оба варианта. Понятно, деньги ему самому пригодятся, но…
Ох уж это – НО!
Энцо и самому хотелось испытать себя. Это же Арена!
Бой!
Предельное напряжение всех сил и возможностей… восхитительное! Невероятное!
И чувство победы…
Тому, кто не был – не объяснить.
Динч, к примеру…
Девушка подождала еще какое-то время, но Энцо молчал, и она тоже согласно кивнула.
- Через месяц.
- Я заодно и денег подкоплю, - успокоил ее Лоренцо. – На двоих больше надо.
Девушка быстро сотворила крестное знамение. Ей было страшно, но на свободу хотелось. А руки продолжали ритмично двигаться по телу юного гладиатора. Разговор – отдельно, работа – отдельно… шаги…
А вот и Бема-фрайя…
***
Энцо ушел от любовницы даже не на рассвете – затемно. Зеки-фрай просил возвращаться пораньше, да и не сильно себя тратить на женщин. Успеется еще.
Энцо не спорил с ланистой.
Просит он?
Ну и ладно, все равно уходит он от довольной и удовлетворенной женщины, оставляя ее спящей в теплой постели. Она не в претензии.
Ему тяжеловато?
А свобода дорогого стоит. И тренировок в том числе. Энцо забрался в паланкин – и кивнул Али.
- Едем?
- Опять вкруг?
- Опять, – монеты снова поменяли хозяина.
Теперь Лоренцо город знал, и неплохо. Не запутался бы ни днем, ни ночью. Но и Али заработок, и Лоренцо лишние знания… вот и ехали они кружным путем, когда…
- Стой!
Вслух Энцо не заорал только чудом, но шипение вышло таким выразительным, что Али остановился, как вкопанный.
- Ангел?
- Тихо, - оборвал Энцо.
И было, было отчего молчать.
Рядом с трактиром мелькнуло лицо, которое он век проживет – не забудет.
Эмин-фрай!
Ах ты… гадина!
Энцо выскользнул из носилок одним слитным движением.
- Подождите меня тут. Хорошо?
- Да, Ангел…
Успел Лоренцо в последний момент, Эмин-фрай уже сворачивал за угол… н-на тебе!
Оглушить человека? Тем паче, пьяного и после гулянки?
Для гладиатора это дело секунды. Эмин-фрай даже головы повернуть не успел, когда Энцо налетел, смял, оттащил в подворотню, мимоходом шуганув оттуда какого-то мужичка с ножом.
Видимо, выглядел гладиатор так, что шакал помойки предпочел не связываться. Жить хотелось…
Энцо быстро обшарил негодяя.
А что?
Тебе, тварь, меня продавать в рабство можно, а мне отыграться нельзя?
Погоди у меня, сволочь!
В карман Лоренцо перекочевал нож, кошелек, горстка всяких мелочей, которые неизбежно скапливаются у мужчин в карманах, потом Энцо стянул несколько перстней с толстых пальцев… мимоходом добавил капитану еще, ногой по голове…
Авось, не сдохнет!
И рванул рубаху… сейчас он его разденет, руки-ноги переломает – и ходу. А эта дрянь… если его Бог милостив, так выживет, а не подохнет! А если нет… вот, к Богу и претензии!
О, черт!
На шее капитана висела та самая цепочка.
Черный ворон.
Подарок Адриенны.
Энцо не знал, что капитану она понравилась, что мужчина решил сохранить ее для себя, да и опять же, особенно дорого за нее не давали – старая, невидная…
Вот и осталась.
Капитан к ней привык, даже и не замечал…
Энцо схватил ее, надел, выдохнул… почему-то сейчас он себя почувствовал цельным и правильным. Словно встал на место давно утерянный кусочек головоломки. И мысль появилась – все получится, свобода близко…
Что ж. спасибо тебе…
Правда, от переломов рук и ног капитана это не избавило. Энцо легко сломал ему все четыре конечности – руки сам по себе, на ноги просто прыгнул всем весом – и рванул наутек, отшвырнув куда-то ком одежды. Тряпки ему не нужны.
Паланкин ждал его на том же месте.
- Ангел? – поинтересовался Али.
- Там был человек, который меня в рабство продал, – коротко разъяснил Энцо.
- А-а, – откликнулся Али. – Ты садись удобнее, нам быстрее надо. Задержались, Мурат ногу подвернул… теперь поспешим.
- Спасибо, - Энцо посмотрел Али глаза в глаза. И почти взлетел в паланкин, подумав, что в следующий раз заплатит больше. Но оно того стоило.
- Тебе спасибо, что не ругаешься… едва шли… черепахи…
Паланкин медленно плыл над камнями мостовой.
Лоренцо нащупал подвеску, сжал, что есть силы так, что крылья ворона впились в ладонь, и впервые за все это время прошептал самое лучшее имя в мире.
- Адриенна…
***
Далеко, в Эрвлине, дана СибЛевран раскрыла глаза.
Она знала, где-то там, Лоренцо думает о ней.
Он жив.
Он ее любит.
Он…
В ладонь сам скользнул медный крестик.
- Люблю тебя…
И словно эхом, с другого конца земли, долетает…
- Люблю тебя.
Для вечных слов и вечных чувств нет ни времени, ни расстояния.
Адриенна (столица)
- Год?
- Хотите – казните, ваше величество.
Дан Виталис смотрел на монарха спокойно и рассудительно. Монарх на него – гневно и горестно.
- Всего – год!?
- Что я могу сделать, ваше величество? Может, чуть больше, если будете правильно питаться и пить лекарства. Может, меньше.
- Всего год.
Такой подлости от судьбы Филиппо Третий не ожидал. Нет, никак не ожидал… что он за год успеет-то? Практически, ничего! Разве что сына натаскать…
Впрочем, разум его величества уже включился в анализ ситуации.
- Ладно. Бонифаций, делай все, что от тебя зависит. Я и живую жабу сожру, если понадобится.
- Будете слушаться, ваше величество?
- Буду.
- И не казните за горькое лекарство?
- Хочешь раньше меня в рай проскользнуть? Перебьешься. Что там, кстати, с данной Карелла?
Дан Виталис покачал головой.
- Ничего хорошего, ваше величество. Дана хоть и беременна, но симптомы очень плохие. Весьма и весьма.
- От моего сына?
- Я полагаю, что от его высочества. Как лекарь, я многое вижу… дана ни с кем другим замечена не была.
У его величества были примерно те же сведения, так что…
- Ладно. Пусть рожает…
- Если доносит.
- Ты можешь ради этого постараться? Хотелось бы увидеть внука. Попробовать…
Дан Виталис только плечами пожал.
- Ваше величество, лекарь делает, что может, но я же не Господь Бог! Молитесь – и дано будет Вам!
- Разутешил!
- А лекарь не обязан утешать. Он обязан честно рассказать о диагнозе, - дан Виталис не сердился, чего уж тут непонятного? Он бы тоже… грустно тут!
И сам король, и перспективы с внуком… тут кто хочешь волком завоет, а его величество еще и ничего, держится…
- Ладно-ладно. Рассказал? Готовь пилюли.
- Да, ваше величество.
- И для меня, и для даны. А еще – молчи.
- Ваше величество!
- Все я знаю. Но – никому, понял? Даже моему сыну – ни слова.
- Хорошо, ваше величество.
- И не вздумай дане Карелла такое сказать. Насчет ее беременности. Она и так бестолковая, нервная, еще не доносит…
- А про нее вашему сыну сказать можно, ваше величество?
- Про нее – можно. Говори, пусть знает и побережет девчонку. И я с ним еще поговорю.
- Ваша воля закон, ваше величество.
- Еще год, - горько усмехнулся Филиппо Третий.
Что ж. Он и не рассчитывал, что проклятье даст ему дожить до старости. Лекарь вышел из кабинета, а его величество подумал, и в расстроенных чувствах отправился в розарий.
Черные розы сейчас уже не цвели, кусты печально торчали из-под снега. Его величество медленно шел по дорожке.
- Каррррр.
Обычно рядом с ним держались придворные, но сейчас… сейчас ему не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Даже стража держалась примерно в десяти шагах.
- Карррр!
Ворона сидела на снегу.
Наглая, черная, вальяжная…
- Стерва, - сообщил ей король.
- Карррр!
Почему-то его величеству показалось, что его тоже назвали в ответ… нехорошим словом. Ну, так что же?
- Ворона. Воронья кровь, вороньи перья… прокляла и довольна, да?
- Карррр!
Может, и не слишком довольна. Но – поделом.
- Сколько поколений, сколько боли…
- Карррр! – в голосе черной птицы явственно звучала насмешка.
Ага, как самому прилетит, так сразу о боли задумаешься. А где ты раньше был, такой умный? Когда убивал, казнил, разорял, давил и сминал чужие жизни? Не болело, нет?
А сейчас, вот, заплакал? Ну-ну… то есть – карррр!
- И сына моего в покое не оставишь. И внуков, да?
- Карррр!
- А вот утрись, тварь! И ребенка Филиппо признает, как тот родится! И на твоей внучке или правнучке, кто она тебе там, женится! И от нее у него дети будут! Нормальные, здоровые… я тебя все равно переиграю!
- Карррр!
Ворона явственно издевалась. Его величество только зубами заскрипел.
- Вот посмотришь. Ты-то посмотришь, я не увижу…
Очередное «карррр» звучало, как «Ха!». Или – поделом. Эх, камень бы, запустить в проклятую тварь, да и того под рукой нет. Филиппо со злости шваркнул в нее снежком, но что вороне та мелочь? Даже и не заметила, сидит, смотрит ехидным глазом. Умным, жестоким…
Может, и правда тень королевы обитает в этом дворце? Кто ж ее знает… не разрушать же до основания? А, пропади оно все пропадом!
Долго предаваться унынию. Филиппо просто не умел, так что махнул рукой и принялся обдумывать свои дальнейшие действия.
Итак – его высочество. Поговорить с сыном. И начинать приобщать его к государственным делам. А там посмотрим…
***
Его величество не был бы так спокоен, если бы знал, что дан Виталис таки отправится на исповедь. Ну а там же лгать нельзя?
Так что через какое-то время о болезни короля знал и кардинал Санторо. Он, конечно, молчал, и по двору новости не разносил, но вот что творилось в голове у кардинала? Он же неглупый человек!
И отлично понимал, что Филиппо Четвертому до своего отца расти, расти… и все равно не вырастет! Не тот характер, не те таланты, просто – не то!
А власть… власти много не бывает.
И бесхозной власти тоже не бывает. Не эданне Франческе же ее отдавать, верно? Додумаются тоже – бабу к управлению государством допускать! Смешно даже!
Нет-нет.
Эданна Ческа не подходит категорически. Пусть она и будет рядом с его высочеством, но она должна быть на сворке и в наморднике. Ибо – нечего!
Дана Адриенна? С той кардинал маловато общался. Ничего, еще наверстает. И компромат подходящий найдет. Пусть только она ко двору приедет… если вообще приедет. Вряд ли его высочество женится без напутственного королевского пинка…
Ну да ладно, это видно будет.
А пока… надо готовиться.
Надо искать союзников, создавать альянсы, приводить в действие давно заготовленные планы…
Кардинал Санторо умирать не собирался. Он собирался править, хотя бы и руками Филиппо Четвертого.
***
- Принц признАет ее ребенка!!!
Эданна Франческа металась по комнате.
Старая ведьма взирала на нее спокойно, можно даже сказать – философски.
- ТЫ!!! Ты мне говорила, что никто от его… от его высочества не понесет! И что!?
Ведьма смотрела на эданну глазами ленивой кошки на завалинке. И чего эти странные люди все суетятся и суетятся? Странные, и все тут…
- Ты…
Эданна устала метаться и упала на стул напротив ведьмы. Та подняла брови.
- Выговорилась – или еще побегаешь?
- Да я…
- Молчи, - ведьма голоса не повысила, но как-то так у нее грозно вышло, что эданна Ческа дернулась, едва не свалившись со стула. – Молчи, и слушай. Либо не от него ребенок, либо не доносит она его, либо похоронит. Тебе что больше нравится?
Эданна Франческа сморщилась.
- Ну… у меня есть выбор? Кроме как ждать?
- Выбор-то всегда есть, - меланхолично отозвалась ведьма. – Так что ты хочешь?
- Чтобы эта гадина скинула! – рявкнула эданна Ческа. – Если я не могу родить принцу первого ребенка, то и этой гадине нечего…
- А ты понимаешь, что за это заплатить придется?
- Сколько? – рыкнула Ческа. Ведьма искренне рассмеялась. Получилось похоже на воронье карканье, но она старалась. Правда-правда.
