Лорену с племянницей, конечно, Лоран сюда не тащил, они честь честью поселились в хорошей таверне, и ждали корабля до Аланеи. Он как раз загружался и послезавтра отплывал.
Они отправятся в столицу, а он ненадолго задержится, и позднее приплывет в Аланею. С женой.
После долгих раздумий, Лоран решил, что надо венчаться с Марией-Эленой здесь, и брюхатить ее тоже здесь, а потом уже плыть в столицу. Слишком уж норовиста кобылка. А когда в пузе ребенок зашевелится, тут женщина на все готова будет...
Чтобы с ребенком не разлучили, чтобы не били ее дитятко...
Чадолюбием Лоран не отличался. Единственным существом, которое он любил, была Лорена. И это не мешало ему использовать сестру в своих целях. Подкладывать под мужчин, пользоваться определенными выгодами...
А что такого?
Если он ее любит? Пусть сестрица поработает для общего блага... его личного, в том числе, он ведь ее не под портовых крыс подкладывает, а под знатных и богатых.
Крыс...
Но это неважно, совершенно неважно.
Лоран бросил пареньку монетку.
- Разузнаешь все. Где они остановились, сколько при них охраны, кто с ней... ты понял?
- Да, господин. Я все сделаю.
- Вот и отлично.
Мальчишка вылетел из комнаты, торопясь выполнить поручение доброго и щедрого господина,, а Лоран принялся одеваться.
Не самому ж ему похищать девушку?
Там может быть охрана, там убивать придется...
Надо наведаться к Сиплому Пахту.
Сиплый Пахт не был крупной рыбкой в мутной водичке городского дна, отнюдь. Так, средней паршивости, ближе к мелкой. Но другая Лорану и не была нужна.
Разбойник должен быть достаточно глупым, чтобы пойти на похищение девицы из лап Ардонского, достаточно умным, чтобы не устроить большой резни... ладно, допустимые потери есть всегда. И должен удовлетвориться достаточно скромной по меркам Лорана суммой.
Не так уж много денег у Рисойских. Драгоценности, да... но закладывать их в портовом городе, рискуя получить вместо золота в кармане – железо между ребер? Нет уж.
Это – в столице, если что.
Так что Пахт устраивал Лорана со всех сторон. Не прошло и часа, как Рисойский усаживался за стол в небольшой таверне «Сиплая чайка».
Название было дано неспроста, и Пахту очень нравилось. Его шайка устроила себе здесь штаб-квартиру, и посторонние в кабак заходили очень редко.
Лоран сначала привлек внимание, но потом его опознали и махнули рукой.
К главарю, по делу... лучше не задевать. Пахт не отличается долготерпением и всепрощением, может и пришибить ненароком, если ему дело испортишь.
Вот и сидел Рисойский в углу спокойно, потягивал дрянное пиво, ждал...
Прождал он еще часа полтора, потом Пахт появился и хозяйским жестом бросил на стойку горсть серебра.
- Эля всем!
Лоран не лез на глаза бандиту.
Пусть пыжится, пусть надувает щеки, пусть... потом сам придет. А то, что хотелось бы побыстрее... мало ли кому чего хочется? Терпение – тоже добродетель.
Так и вышло.
Выпив с ребятами, Пахт решил обратить внимание на Лорана – и перешел за его стол.
- Явился?
- Она здесь.
Все было уже заранее обговорено, теперь Лоран просто передал аванс. На стол лег синий кожаный мешочек с золотом.
- Когда?
- Я завтра днем приду, скажу, где и что. И завтра ночью…
Пахт кивнул.
- Я кодлу соберу. Справимся.
Лоран довольно улыбнулся.
Жди меня, Мария-Элена, я уже иду…
Ты мне за все ответишь, стерва! И за свинью, в том числе…
Рид, маркиз Торнейский
- Ваша светлость, проблема.
Рид посмотрел на дядюшку Стива.
Тот бы серьезен и чем-то сильно обеспокоен.
- Случилось что?
- А то ж. Этот болван, Ифринский…
Согласно теории вероятности, на сто человек всегда найдется пара идиотов.
Не просто найдутся, но и вляпаются. Вот и…
Молодой барон Ифринский принадлежал к этим самым. Которые – идиоты.
Нет, дураком он не был, ничуть, но вляпаться мог. Весело и с брызгами.
И ведь не скажешь, что дурак, что руки из задницы растут, что вояка плохой... в тренировочных схватках Ифринский и у Рида выигрывал, случалось. Но...
- Что на этот раз?
Слушая дядюшку Стива, Рид время от времени морщился. Где б, чего ни говорили, все равно все зло от баб. А от кого ж еще?
Если девушка идет в лес, понятно, что идет она не с подругой, за ягодами, а с желанием найти на свою голову приключений. Это же всем понятно!
Дочка старосты из деревеньки Лиснявки отправилась в лес именно за голубикой. Но...
Кой шервуль вынес туда же Романа Ифринского? Да случайно. Поохотиться мальчик решил, свежатинки в рацион добавить. Но гвардия – это не арбалетчики. Хоть у них и есть арбалеты на вооружении, но гвардейцы больше мечники, пикинеры, маршировать красиво они могут, а вот меткая стрельба – это другое. Да и вообще, арбалет – неблагородное оружие, которым рыцарю еще лет сто назад пользоваться было зазорно. И косуля, подраненная невезучим арбалетчиком, удрала от него в лес.
Ифринский, вместе с двумя приятелями, помчался вдогонку.
Гнался за оленем, наткнулся на девушек.
Одна оказалась поумнее, и тоже рванулась в чащу так, что только ветки затрещали. Естественно, ее не догнали.
А вот вторая, как раз дочка старосты, оцепенела от страха. И оказалась весьма легкой добычей.
Распаленные погоней охотники не стали церемониться с крестьянкой.
Девчонку изнасиловали и бросили в лесу. То есть, конечно, все было по добровольному согласию, и даже пару серебряных господа охотнички ей оставили...
Как оказалось, вторая девчонка далеко не убежала. Переждала погоню, вернулась, и видела, как насилуют подругу, а потом помогла ей встать, оправиться и добраться до деревни. И теперь стояла перед маркизом, и дрожа от страха, отвечала на вопросы.
Да, гербы видела.
Вон тот, тот и тот.
Особые приметы?
Уж простите, господин маркиз, а только как их разглядишь, вжимаясь личиком в сосновые иголки? Не хотелось ей оказаться второй на веселой пирушке.
Рид скрипнул зубами и повернулся к Ифринскому.
- Правду говорит?
Выглядел он так, что соплячье не стало отпираться. А стало бы...
Рид не задумываясь, спустил бы штаны с мальчишек при всем честном народе, и приказал позвать лекаря или повитуху, чтобы осмотреть. Девчонку они насиловали втроем, наверняка какие-то следы остались. Не на теле, так на белье. Кровь, к примеру.
Роман врать не стал.
- Было. И что?
А действительно, что?
Ситуация вполне житейская, другой командир и не почесался бы, разве что приказал еще пару монет дать. Или плетями прогнать наглых селян. В зависимости от командира и настроения.
Только не Рид.
Потому что была Мелисса Тарен, которая с риском для жизни спасла малыша, которая все сделала, чтобы ее сын... да, шервуль всех сожри, ее сын, она искренне считала несчастную Меган Торнейскую своей сестрой, а Рида почти своим сыном и любила малыша, как мать! И плевать, что была она не аристократкой!
Крестьянкой, такой же, как лежащая сейчас в доме старосты изнасилованная девушка.
Рид глубоко вздохнул, собрался с мыслями.
- Значит так. Деньги у тебя с собой есть?
Роман кивнул, отдавая маркизу кошель.
Рид принял его и так же тяжело посмотрел на двоих дружков Романа.
- Чего ждем?
Теперь в руке Рида оказалось три приятно тяжелых кошеля. И он, не заглядывая, протянул их старосте, чтобы услышать секундой позже три возмущенных вопля. То есть вопль и два булька. Видимо, кто-то понял и заткнул сопляков, которые возмущались по поводу ТАКИХ ДЕНЕГ, да крестьянке. И тех, что уже дали, хватило бы!
Оно и правильно.
Староста кошельки принял, но смотрел недовольно.
Рид спешился.
Посмотрел в глаза крестьянину, потом стоящим за его спиной парням. Судя по злым глазам и семейному сходству, один точно сын. Второй, может быть, еще какой родственник, а может и жених девчонки.
И что-то подсказывало Риду, что если не уладить ситуацию добром, то разные возможны проблемы.
Стрела – она не разбирает. Прилетит из чащи, и поминай потом по храмам.
- Все я понимаю, уважаемый... тебя зовут-то как?
- Вестенем кличут, ваша светлость.
- Знаешь, кто я.
- Кто ж маркиза Торнейского не знает в наших краях.
- Тогда сам понимать должен, казнить я их не смогу. И женить на твоей дочери – тоже.
- Можно подумать, ей такое в радость будет, - староста смотрел зло, глаз не прятал.
- То-то и оно. Я с них только деньги могу взять, авось, хватит на приданое? Или добавить еще?
Вестень прикинул мешочки на руке, вздохнул.
- Тут на доброе хозяйство хватит. С таким и мужа найти можно, который на дитя глаза закроет, если случится несчастье.
- Найди девушке такого? А коли ребенок будет, не губи невинную душу. Я еще не раз здесь проеду, заберу мальца.
Рид говорил достаточно тихо, чтобы никто не разобрал. И был серьезен в своем намерении. Бастард – это тоже интересно... в некоторых раскладах.
- Коли ребенок будет, вырастим, не изверги ж мы, ваша светлость.
- Так разное бывает.
- Слово даю, ваша светлость.
А взгляд был такой же, нехороший.
Кто-то другой мог бы и вытянуть крестьянина плетью, но... к другому крестьяне и не вышли бы. А Рид старался подобных вольностей не допускать.
Восьмилапый!
Да будь он здесь со своим отрядом, и не дернулся бы никто к девчонке, знали, что маркиз грозен. Но эти-то...
Гвардия!
Ар-ристократия!
Увидели, захотели... и мозги тут рядом не стояли!
Рид посмотрел на дядюшку Стива.
- Ты уж позаботься, чтобы эта троица жизни радовалась?
Мужчина молча кивнул.
Рид поглядел на старосту.
- Доволен, уважаемый?
Не доволен. Но понимает, что и того мог бы не получить.
- Благодарствую, ваша светлость.
И все же, все же...
Когда крестьяне, кланяясь, ушли, Рид посмотрел на парней.
- Вы, ... и ...!
Маркиз в паре энергичных выражений охарактеризовал всю родню как Ифринского, так и его друзей, сплюнул и махнул рукой.
И напутствовал напоследок.
- Лучше вам даже до ветру втроем ходить. А то прилетит стрела, да куда не надо.
- Я дворянин! – взвился Ифринский.
- Вернусь в столицу – лебедями из гвардии полетите, - пообещал Рид. – И даже ждать не стану. В Равеле развернетесь, да и проваливайте. Жалуйтесь, сколько захотите...
Роман дернулся. Друзья удержали, а то Рид бы его с удовольствием проткнул насквозь. Эх, жалость какая...
Маркиз махнул рукой и отвернулся от сопляков.
Скоро уж Равель будет, прогнать их там, к Восьмилапому и всем его слугам, пусть убираются обратно. Доедут – их счастье.
Не доедут...
И не жалко.
Дуракам, которые в своей стране ведут себя, как в завоеванной, в гвардии делать нечего.
- Не круто ты взял? – тихо осведомился дядюшка Стив.
Рид покачал головой.
- Ты в столице крутишься. А я, вот, на границе...
- И? Люди-то везде одинаковы...
- Поверь, лучше б этим соплякам из Равеля по реке уплыть. Или еще как, но этой дорогой не возвращаться. Сам знаешь, земли здесь бывшим воякам дают... видел, как староста смотрел?
- Не поднимут же они руку на благородного?
- Стреле – все равно.
Рид даже не сомневался в этом.
Когда под смертью живешь, когда степняки налететь могут, когда то сам отбиваешься, то соседям на помощь летишь... тут себя крепко уважать начинаешь.
- Крестьянка...
- Будь она твоей дочерью?
Стив махнул рукой и замолчал. Так и ехали, не подозревая, что их ждет впереди, не обращая внимания ни на взгляды, ни на перешептывания...
День, может, два, и Равель будет...
Город Равель. Градоправитель, его сиятельство граф Равельский.
Равель стоял на земле графства Равель, и по традиции, градоправитель выбирался тоже из графской семьи.
Сейчас его сиятельство лично занимался делами города.
И плевать, что сие недостойно аристократа.
Благополучие Равельских во многом проистекало из Равеля. Интара несла на себе корабли с товарами, и чтобы получать выгоду…
Что-то купить, что-то продать, придержать, накрутить цену вдвое или наоборот скинуть…
Не графское это дело?
И плевать. Зато Равельские – не последняя фамилия при дворе. И последнюю корочку без соли не доедают, как некоторые, в коих только и есть благородства, что титул. А так – кальсоны под штанами – и те дырявые. Новые заказать – денег нет.
Равельский себя искренне считал рачительным хозяином, да так оно и было.
Высокий, статный, с хорошо округлившимся животиком и сильными руками, он даже внешне больше походил на купца, чем на графа. А когда он ради интереса один раз отрастил бороду, так и вовсе опростился. И стал похож больше на крестьянина, чем на графа.
Пришлось спешно бриться и больше никогда ничего не отращивать.
Сейчас Равельский думал, что его городу повезло. Через Равель проедет Шарлиз Ролейнская. Это Повод.
Именно так, с большой буквы.
Обязательно надо хорошо принять принцессу, чтобы она отписала отцу.
И устроить празднества на несколько дней, и…
Планов было много. В том числе – познакомиться с знатными саларинцами из свиты принцессы, а там, глядишь, и договориться о чем-то удастся. Дело житейское.
На встрепанного секретаря, который влетел в кабинет, Симон Равельский поглядел почти с раздражением, хотя в обычное время Римс был незаменим, даром, что из простых горожан.
- Что случилось?
- Голубь! Из Ланрона! Степняки!
- И?
Симон воспринял новость с привычным равнодушием.
Ну, степняки. Ну, набег…
Это происходит два раза в год. Весной, когда степь подсохнет, и осенью, после сбора урожая. Правда, сейчас что-то рановато, но мало ли?
- Инкор захвачен!
Симон опрокинул чернильницу.
- Что?!
- Это не набег. Это война…
Ханс был бледен, как меленая стена.
- Война?
- Их не меньше двадцати тысяч, и они пришли не в набег. Это завоевание.
Симон схватился за сердце. Вообще, оно было совершенно здоровым, но от таких новостей что хочешь заболит.
- Вина налей…
Ханс повиновался, и Симон кивнул ему на второй кубок. Такую новость требовалось запить.
Дорогое крепленое вино Ханс махнул, словно воду, и положил перед градоправителем крохотную бумажку. Голубиная почта…
Симон отлично знал скоропись, расшифровывать не требовалось.
Инкор захвачен. Двадцать тысяч степняков идут на Равель. Сообщи в столицу.
Всего девять слов и два предлога, а сколько в них всего?
Война – это страшно.
Это сожженные деревни, убитые старики, изнасилованные женщины, угнанные в рабство мужчины, это дети, которых ради забавы утыкали стрелами или побросали на копья…
Кому-то видятся награды и почести. Кому-то торговля оружием. А кому-то и разоренная земля.
Симон был из последних. Даром ему не нужна была та война, и с доплатой не взял бы…
А придется.
Симон посмотрел на секретаря.
- Закрываем город. Собираем ополчение… что с вояками?
Ханс только вздохнул.
Что можно ждать от торгового города? Не так уж много здесь людей, человек четыреста. Городская стража, портовая стража, конечно, кое-какие бойцы у купцов, матросы с кораблей…
- Надо объявлять всеобщий сбор. Ополчение, припасы, оружие…
Симон кивнул.
Надежды, что война минует – не было. Если уж Инкор захвачен…
- Корабли мобилизуем. Сажаем на них баб с ребятишками – и отправляем вниз по течению.
- Не перехватят? – засомневался секретарь.
Симон махнул рукой.
- Не должны. Степняки на суше хорошо воюют, а на воде – плевать на них три раза. Опять же, поди, догони корабли. Только это надо быстро делать…
- Вечером начнем, и пусть всю ночь грузятся…
- Прикажи портовой страже, пусть ко мне капитанов кораблей пригласят. Через три часа. Я со всеми поговорю, и пусть только кто-то откажется…
Они отправятся в столицу, а он ненадолго задержится, и позднее приплывет в Аланею. С женой.
После долгих раздумий, Лоран решил, что надо венчаться с Марией-Эленой здесь, и брюхатить ее тоже здесь, а потом уже плыть в столицу. Слишком уж норовиста кобылка. А когда в пузе ребенок зашевелится, тут женщина на все готова будет...
Чтобы с ребенком не разлучили, чтобы не били ее дитятко...
Чадолюбием Лоран не отличался. Единственным существом, которое он любил, была Лорена. И это не мешало ему использовать сестру в своих целях. Подкладывать под мужчин, пользоваться определенными выгодами...
А что такого?
Если он ее любит? Пусть сестрица поработает для общего блага... его личного, в том числе, он ведь ее не под портовых крыс подкладывает, а под знатных и богатых.
Крыс...
Но это неважно, совершенно неважно.
Лоран бросил пареньку монетку.
- Разузнаешь все. Где они остановились, сколько при них охраны, кто с ней... ты понял?
- Да, господин. Я все сделаю.
- Вот и отлично.
Мальчишка вылетел из комнаты, торопясь выполнить поручение доброго и щедрого господина,, а Лоран принялся одеваться.
Не самому ж ему похищать девушку?
Там может быть охрана, там убивать придется...
Надо наведаться к Сиплому Пахту.
***
Сиплый Пахт не был крупной рыбкой в мутной водичке городского дна, отнюдь. Так, средней паршивости, ближе к мелкой. Но другая Лорану и не была нужна.
Разбойник должен быть достаточно глупым, чтобы пойти на похищение девицы из лап Ардонского, достаточно умным, чтобы не устроить большой резни... ладно, допустимые потери есть всегда. И должен удовлетвориться достаточно скромной по меркам Лорана суммой.
Не так уж много денег у Рисойских. Драгоценности, да... но закладывать их в портовом городе, рискуя получить вместо золота в кармане – железо между ребер? Нет уж.
Это – в столице, если что.
Так что Пахт устраивал Лорана со всех сторон. Не прошло и часа, как Рисойский усаживался за стол в небольшой таверне «Сиплая чайка».
Название было дано неспроста, и Пахту очень нравилось. Его шайка устроила себе здесь штаб-квартиру, и посторонние в кабак заходили очень редко.
Лоран сначала привлек внимание, но потом его опознали и махнули рукой.
К главарю, по делу... лучше не задевать. Пахт не отличается долготерпением и всепрощением, может и пришибить ненароком, если ему дело испортишь.
Вот и сидел Рисойский в углу спокойно, потягивал дрянное пиво, ждал...
Прождал он еще часа полтора, потом Пахт появился и хозяйским жестом бросил на стойку горсть серебра.
- Эля всем!
Лоран не лез на глаза бандиту.
Пусть пыжится, пусть надувает щеки, пусть... потом сам придет. А то, что хотелось бы побыстрее... мало ли кому чего хочется? Терпение – тоже добродетель.
Так и вышло.
Выпив с ребятами, Пахт решил обратить внимание на Лорана – и перешел за его стол.
- Явился?
- Она здесь.
Все было уже заранее обговорено, теперь Лоран просто передал аванс. На стол лег синий кожаный мешочек с золотом.
- Когда?
- Я завтра днем приду, скажу, где и что. И завтра ночью…
Пахт кивнул.
- Я кодлу соберу. Справимся.
Лоран довольно улыбнулся.
Жди меня, Мария-Элена, я уже иду…
Ты мне за все ответишь, стерва! И за свинью, в том числе…
Рид, маркиз Торнейский
- Ваша светлость, проблема.
Рид посмотрел на дядюшку Стива.
Тот бы серьезен и чем-то сильно обеспокоен.
- Случилось что?
- А то ж. Этот болван, Ифринский…
Согласно теории вероятности, на сто человек всегда найдется пара идиотов.
Не просто найдутся, но и вляпаются. Вот и…
Молодой барон Ифринский принадлежал к этим самым. Которые – идиоты.
Нет, дураком он не был, ничуть, но вляпаться мог. Весело и с брызгами.
И ведь не скажешь, что дурак, что руки из задницы растут, что вояка плохой... в тренировочных схватках Ифринский и у Рида выигрывал, случалось. Но...
- Что на этот раз?
Слушая дядюшку Стива, Рид время от времени морщился. Где б, чего ни говорили, все равно все зло от баб. А от кого ж еще?
Если девушка идет в лес, понятно, что идет она не с подругой, за ягодами, а с желанием найти на свою голову приключений. Это же всем понятно!
Дочка старосты из деревеньки Лиснявки отправилась в лес именно за голубикой. Но...
Кой шервуль вынес туда же Романа Ифринского? Да случайно. Поохотиться мальчик решил, свежатинки в рацион добавить. Но гвардия – это не арбалетчики. Хоть у них и есть арбалеты на вооружении, но гвардейцы больше мечники, пикинеры, маршировать красиво они могут, а вот меткая стрельба – это другое. Да и вообще, арбалет – неблагородное оружие, которым рыцарю еще лет сто назад пользоваться было зазорно. И косуля, подраненная невезучим арбалетчиком, удрала от него в лес.
Ифринский, вместе с двумя приятелями, помчался вдогонку.
Гнался за оленем, наткнулся на девушек.
Одна оказалась поумнее, и тоже рванулась в чащу так, что только ветки затрещали. Естественно, ее не догнали.
А вот вторая, как раз дочка старосты, оцепенела от страха. И оказалась весьма легкой добычей.
Распаленные погоней охотники не стали церемониться с крестьянкой.
Девчонку изнасиловали и бросили в лесу. То есть, конечно, все было по добровольному согласию, и даже пару серебряных господа охотнички ей оставили...
Как оказалось, вторая девчонка далеко не убежала. Переждала погоню, вернулась, и видела, как насилуют подругу, а потом помогла ей встать, оправиться и добраться до деревни. И теперь стояла перед маркизом, и дрожа от страха, отвечала на вопросы.
Да, гербы видела.
Вон тот, тот и тот.
Особые приметы?
Уж простите, господин маркиз, а только как их разглядишь, вжимаясь личиком в сосновые иголки? Не хотелось ей оказаться второй на веселой пирушке.
Рид скрипнул зубами и повернулся к Ифринскому.
- Правду говорит?
Выглядел он так, что соплячье не стало отпираться. А стало бы...
Рид не задумываясь, спустил бы штаны с мальчишек при всем честном народе, и приказал позвать лекаря или повитуху, чтобы осмотреть. Девчонку они насиловали втроем, наверняка какие-то следы остались. Не на теле, так на белье. Кровь, к примеру.
Роман врать не стал.
- Было. И что?
А действительно, что?
Ситуация вполне житейская, другой командир и не почесался бы, разве что приказал еще пару монет дать. Или плетями прогнать наглых селян. В зависимости от командира и настроения.
Только не Рид.
Потому что была Мелисса Тарен, которая с риском для жизни спасла малыша, которая все сделала, чтобы ее сын... да, шервуль всех сожри, ее сын, она искренне считала несчастную Меган Торнейскую своей сестрой, а Рида почти своим сыном и любила малыша, как мать! И плевать, что была она не аристократкой!
Крестьянкой, такой же, как лежащая сейчас в доме старосты изнасилованная девушка.
Рид глубоко вздохнул, собрался с мыслями.
- Значит так. Деньги у тебя с собой есть?
Роман кивнул, отдавая маркизу кошель.
Рид принял его и так же тяжело посмотрел на двоих дружков Романа.
- Чего ждем?
Теперь в руке Рида оказалось три приятно тяжелых кошеля. И он, не заглядывая, протянул их старосте, чтобы услышать секундой позже три возмущенных вопля. То есть вопль и два булька. Видимо, кто-то понял и заткнул сопляков, которые возмущались по поводу ТАКИХ ДЕНЕГ, да крестьянке. И тех, что уже дали, хватило бы!
Оно и правильно.
Староста кошельки принял, но смотрел недовольно.
Рид спешился.
Посмотрел в глаза крестьянину, потом стоящим за его спиной парням. Судя по злым глазам и семейному сходству, один точно сын. Второй, может быть, еще какой родственник, а может и жених девчонки.
И что-то подсказывало Риду, что если не уладить ситуацию добром, то разные возможны проблемы.
Стрела – она не разбирает. Прилетит из чащи, и поминай потом по храмам.
- Все я понимаю, уважаемый... тебя зовут-то как?
- Вестенем кличут, ваша светлость.
- Знаешь, кто я.
- Кто ж маркиза Торнейского не знает в наших краях.
- Тогда сам понимать должен, казнить я их не смогу. И женить на твоей дочери – тоже.
- Можно подумать, ей такое в радость будет, - староста смотрел зло, глаз не прятал.
- То-то и оно. Я с них только деньги могу взять, авось, хватит на приданое? Или добавить еще?
Вестень прикинул мешочки на руке, вздохнул.
- Тут на доброе хозяйство хватит. С таким и мужа найти можно, который на дитя глаза закроет, если случится несчастье.
- Найди девушке такого? А коли ребенок будет, не губи невинную душу. Я еще не раз здесь проеду, заберу мальца.
Рид говорил достаточно тихо, чтобы никто не разобрал. И был серьезен в своем намерении. Бастард – это тоже интересно... в некоторых раскладах.
- Коли ребенок будет, вырастим, не изверги ж мы, ваша светлость.
- Так разное бывает.
- Слово даю, ваша светлость.
А взгляд был такой же, нехороший.
Кто-то другой мог бы и вытянуть крестьянина плетью, но... к другому крестьяне и не вышли бы. А Рид старался подобных вольностей не допускать.
Восьмилапый!
Да будь он здесь со своим отрядом, и не дернулся бы никто к девчонке, знали, что маркиз грозен. Но эти-то...
Гвардия!
Ар-ристократия!
Увидели, захотели... и мозги тут рядом не стояли!
Рид посмотрел на дядюшку Стива.
- Ты уж позаботься, чтобы эта троица жизни радовалась?
Мужчина молча кивнул.
Рид поглядел на старосту.
- Доволен, уважаемый?
Не доволен. Но понимает, что и того мог бы не получить.
- Благодарствую, ваша светлость.
И все же, все же...
Когда крестьяне, кланяясь, ушли, Рид посмотрел на парней.
- Вы, ... и ...!
Маркиз в паре энергичных выражений охарактеризовал всю родню как Ифринского, так и его друзей, сплюнул и махнул рукой.
И напутствовал напоследок.
- Лучше вам даже до ветру втроем ходить. А то прилетит стрела, да куда не надо.
- Я дворянин! – взвился Ифринский.
- Вернусь в столицу – лебедями из гвардии полетите, - пообещал Рид. – И даже ждать не стану. В Равеле развернетесь, да и проваливайте. Жалуйтесь, сколько захотите...
Роман дернулся. Друзья удержали, а то Рид бы его с удовольствием проткнул насквозь. Эх, жалость какая...
Маркиз махнул рукой и отвернулся от сопляков.
Скоро уж Равель будет, прогнать их там, к Восьмилапому и всем его слугам, пусть убираются обратно. Доедут – их счастье.
Не доедут...
И не жалко.
Дуракам, которые в своей стране ведут себя, как в завоеванной, в гвардии делать нечего.
- Не круто ты взял? – тихо осведомился дядюшка Стив.
Рид покачал головой.
- Ты в столице крутишься. А я, вот, на границе...
- И? Люди-то везде одинаковы...
- Поверь, лучше б этим соплякам из Равеля по реке уплыть. Или еще как, но этой дорогой не возвращаться. Сам знаешь, земли здесь бывшим воякам дают... видел, как староста смотрел?
- Не поднимут же они руку на благородного?
- Стреле – все равно.
Рид даже не сомневался в этом.
Когда под смертью живешь, когда степняки налететь могут, когда то сам отбиваешься, то соседям на помощь летишь... тут себя крепко уважать начинаешь.
- Крестьянка...
- Будь она твоей дочерью?
Стив махнул рукой и замолчал. Так и ехали, не подозревая, что их ждет впереди, не обращая внимания ни на взгляды, ни на перешептывания...
День, может, два, и Равель будет...
Город Равель. Градоправитель, его сиятельство граф Равельский.
Равель стоял на земле графства Равель, и по традиции, градоправитель выбирался тоже из графской семьи.
Сейчас его сиятельство лично занимался делами города.
И плевать, что сие недостойно аристократа.
Благополучие Равельских во многом проистекало из Равеля. Интара несла на себе корабли с товарами, и чтобы получать выгоду…
Что-то купить, что-то продать, придержать, накрутить цену вдвое или наоборот скинуть…
Не графское это дело?
И плевать. Зато Равельские – не последняя фамилия при дворе. И последнюю корочку без соли не доедают, как некоторые, в коих только и есть благородства, что титул. А так – кальсоны под штанами – и те дырявые. Новые заказать – денег нет.
Равельский себя искренне считал рачительным хозяином, да так оно и было.
Высокий, статный, с хорошо округлившимся животиком и сильными руками, он даже внешне больше походил на купца, чем на графа. А когда он ради интереса один раз отрастил бороду, так и вовсе опростился. И стал похож больше на крестьянина, чем на графа.
Пришлось спешно бриться и больше никогда ничего не отращивать.
Сейчас Равельский думал, что его городу повезло. Через Равель проедет Шарлиз Ролейнская. Это Повод.
Именно так, с большой буквы.
Обязательно надо хорошо принять принцессу, чтобы она отписала отцу.
И устроить празднества на несколько дней, и…
Планов было много. В том числе – познакомиться с знатными саларинцами из свиты принцессы, а там, глядишь, и договориться о чем-то удастся. Дело житейское.
На встрепанного секретаря, который влетел в кабинет, Симон Равельский поглядел почти с раздражением, хотя в обычное время Римс был незаменим, даром, что из простых горожан.
- Что случилось?
- Голубь! Из Ланрона! Степняки!
- И?
Симон воспринял новость с привычным равнодушием.
Ну, степняки. Ну, набег…
Это происходит два раза в год. Весной, когда степь подсохнет, и осенью, после сбора урожая. Правда, сейчас что-то рановато, но мало ли?
- Инкор захвачен!
Симон опрокинул чернильницу.
- Что?!
- Это не набег. Это война…
Ханс был бледен, как меленая стена.
- Война?
- Их не меньше двадцати тысяч, и они пришли не в набег. Это завоевание.
Симон схватился за сердце. Вообще, оно было совершенно здоровым, но от таких новостей что хочешь заболит.
- Вина налей…
Ханс повиновался, и Симон кивнул ему на второй кубок. Такую новость требовалось запить.
Дорогое крепленое вино Ханс махнул, словно воду, и положил перед градоправителем крохотную бумажку. Голубиная почта…
Симон отлично знал скоропись, расшифровывать не требовалось.
Инкор захвачен. Двадцать тысяч степняков идут на Равель. Сообщи в столицу.
Всего девять слов и два предлога, а сколько в них всего?
Война – это страшно.
Это сожженные деревни, убитые старики, изнасилованные женщины, угнанные в рабство мужчины, это дети, которых ради забавы утыкали стрелами или побросали на копья…
Кому-то видятся награды и почести. Кому-то торговля оружием. А кому-то и разоренная земля.
Симон был из последних. Даром ему не нужна была та война, и с доплатой не взял бы…
А придется.
Симон посмотрел на секретаря.
- Закрываем город. Собираем ополчение… что с вояками?
Ханс только вздохнул.
Что можно ждать от торгового города? Не так уж много здесь людей, человек четыреста. Городская стража, портовая стража, конечно, кое-какие бойцы у купцов, матросы с кораблей…
- Надо объявлять всеобщий сбор. Ополчение, припасы, оружие…
Симон кивнул.
Надежды, что война минует – не было. Если уж Инкор захвачен…
- Корабли мобилизуем. Сажаем на них баб с ребятишками – и отправляем вниз по течению.
- Не перехватят? – засомневался секретарь.
Симон махнул рукой.
- Не должны. Степняки на суше хорошо воюют, а на воде – плевать на них три раза. Опять же, поди, догони корабли. Только это надо быстро делать…
- Вечером начнем, и пусть всю ночь грузятся…
- Прикажи портовой страже, пусть ко мне капитанов кораблей пригласят. Через три часа. Я со всеми поговорю, и пусть только кто-то откажется…
