- Согласна. Бэээээ…
- Вообще, организму требуется от двух до десяти дней на пристрелку, потом ты страдать не будешь.
- Два дня? ДЕСЯТЬ?! Мотя, я тут сдохну! Бэээээ…
- Не исключается.
- Мотя, а какие средства вы знаете от морской болезни?
Матильда задумалась.
Вариантов было много. От знаменитой Джеромовской гимнастики* до таблеток. Но первое – это откровенное издевательство, которое можно посоветовать только другу и только на суше, а таблеток тут нет. Не доросли. Разве что народные средства, которыми еще бабушка Майя пользовалась? Ее в самолетах укачивало, а полетать довелось. Да, леденцы «Взлетные» не предлагать. Леденцы бабушка не ела принципиально, считая, что диета лучше стоматолога.
*- Джером К. Джером, «Трое в лодке не считая собаки». Рекомендация – становитесь на палубе, лицом к носу судна, когда нос корабля поднимается вверх – вы наклоняетесь вперед. Опускается – наклоняетесь назад. Подробнее см. первую главу книги, прим. авт.
- Имбирь. Лимон или корица. Либо в чае, либо просто сосать, или жевать… можно еще мяту понюхать, кстати говоря.
- Что есть у нас?
- Имбирь точно. Лимоны были, мята…
Марию-Элену подталкивать было не надо. Даже тошнота отступила.
Через полчаса, все еще бледная, она лежала на койке, посасывая кусочек корня имбиря. Перед этим жутким вкусом отступила даже тошнота, и возвращаться пока не собиралась. Корабль так же выделывал кульбиты на гребне очередной волны, но желудок уже не порывался выскочить наружу через горло. Видимо, боялся что в него имбирь попадет.
Горько? Противно?
Лучше так, чем тошниться всю дорогу!
- Странно, что ты об этих средствах не знала, - сейчас девушки могли уже общаться нормально.
Малена фыркнула.
- Матильда, вообще-то имбирь и корица у нас дороги и далеко не каждому по карману. Как и свежие лимоны. Это мы с собой два десятка взяли, а другие-то и штучку себе позволить не могут.
- А-а, - сообразила Матильда.
Пряности же в средние века стоили очень дорого. Да и лимон – это экзот.
- Так что ничего удивительного. Хорошо еще, что у вас об этом знают…
- А у нас таблетки дорогие, в перестройку половины не было, да и побочных эффектов у них выше ушей. Проще народными средствами обходиться, если уж не вовсе вилы. Графу подсказывать будем?
Мария-Элена оценила свои запасы имбиря и лимона, и покачала головой. Мяту, по совету подруги, она держала у носа.
- Если на корабле есть запасы – пусть подсказывают. А мне самой мало.
- Да, знала бы – больше захватила бы. О, Ровена возвращается…
Матильда замолчала, а Мария-Элена встретила компаньонку улыбкой.
- Как дела?
- Погода отличная… вам легче, ваша светлость?
- Да, Ровена. Мне уже легче. Как остальные?
- Господин граф свалился, и миледи Астела и Даранель. А госпожа графиня и виконт отлично себя чувствуют.
- Посмотрим, может быть, я присоединюсь к ним за обедом. А пока хотелось бы полежать…
- Я сейчас тут приберу, и окно открою, - засуетилась Ровена.
Действительно, с притоком свежего воздуха стало чуть полегче.
- А на палубе будет еще лучше, - прорезалась Матильда.
- Чуть позже пойдем, погуляем, - так же неслышно ответила ей Малена. – А что за Джеромовская гимнастика, о которой ты рассказывала?
Матильда замялась.
- Я тебе потом почитать дам. Там своими словами не перескажешь…
- Ладно. Завтра?
- Да, завтра…
Морская болезнь еще не отступила до конца, она еще возвращалась, мучая тошнотой и головокружениями при особо резких запахах или особо крупных волнах, но Малена уже не мечтала кинуться головой в воду, лишь бы прекратить эти мучения.
А забегая чуть-чуть вперед, Джером К. Джером, с его описанием путешествия в лодке троих героев, вознаградил девушку за все ее морские страдания.
Более того, Малена начала его переписывать и по чуть-чуть зачитывать своему окружению. Окружение оценило.
Такого здесь еще не писали и не читали. Так что плавание проходило вполне уютно.
Читали, вязали…
Правда, потом круг читателей-почитателей расширился. В него как-то незаметно вошли капитан, корабельные офицеры и даже часть матросов. Но никто не возражал, даже господин граф, на третий день оправившийся от морской болезни. Слишком хороша была книга, чтобы не ознакомить с ней окружающих, хотя часть понятий и приходилось заменять на соответствующие эпохе.
Эти дни оказались самыми спокойными из всех, которые девушки провели вместе.
А вот Лорене так не повезло. Ее организм было устроен так, что не помогли ни имбирь, ни лимон… да и не знала она про имбирь. В результате вдовствующую герцогиню тошнило почти все время пути до Аланеи. И на берег она сошла в таком виде, что усомниться в ее горе не смог бы и самый жестокий и предвзятый человек.
А иначе с чего красавица вся исхудала,, высохла, позеленела и обзавелась шикарными лиловыми кругами под глазами?
Только с тоски по мужу!
Леди ведь не потеют, не пахнут, не ходят в туалет и их не тошнит. И морской болезни у них тоже не бывает… их убивают доведенные до отчаяния окружающие.
Лорану и Силанте повезло больше. Их не тошнило. Но нервы им озверевшая от непрерывной тошноты Лорена вымотала до такой степени, что все трое вздохнули с облегчением, завидев на горизонте шпили и крыши Аланеи. Впереди предстоял новый раунд борьбы за герцогскую корону и доходы от земель.
Ромея, Саларин, королевский двор е.в. Самдия.
- Что?! Моя дочь?! Попала к степнякам?!
Его величество вполне искренне схватился за сердце. И было отчего.
Так вот, с утра огорошили…
Самдий любил Шарлиз.
Пусть незаконную дочь, признанную, пусть с некоторыми недостатками, но…
Любил.
И Элгу любил, пусть по-своему, но все же, все же…
Как описать это чувство?
Мучительное, острое, заставляющее дыхание сбиваться, кулаки сжиматься, а сердце неистово гнать кровь по жилам?
Желание?
Нет. Желание – это когда вовлечено в процесс одно тело, а разум холодно просчитывает варианты и сердце спокойно, но к Элге Самдий был привязан не только чувственными узами. В смятении пребывали и душа и сердце юного тогда принца. Элга была жестока, коварна, блудлива, она не терпела соперниц и не признавала смягчающих обстоятельств, она могла получить любого мужчину в любое время и в любом месте.
Даже сейчас, даже в сорок с лишним лет, на нее завистливыми взглядами смотрели молодые красавицы, и похотливыми – молодые мужчины.
Элга была умна, обаятельна, и когда она хотела, она становилась просто неотразимой.
Не только чувственность в шикарной упаковке, это приедается. Но и острый ум, и эрудиция, и неплохое образование…
Элга была из бедной семьи, поэтому ее отец сделал ставку на красоту дочери. И понимая, что одним милым личиком сыт не будешь, стал развивать ее ум. Воспитывал малышку, как мальчика, сам обучал, давал читать книги, объяснял непонятное… и привил девочке мужской взгляд на жизнь.
Мужской ум в женском теле, плюс кошачья блудливость.
Жуткое сочетание?
Маркиза Ролейнского оно не остановило.
Шестнадцати лет от роду, Элга вышла замуж за пятидесятичетырехлетнего маркиза, чтобы через два года заблистать в свете. Когда маркиза парализовало после особенно активных любовных утех, и он не смог далее держать жену в поместье под семью замками, она принялась распоряжаться всем. Супругом, состоянием, слугами…
Да, удар хватил Ролейнского очень вовремя.
Как уж так получилось, кто теперь узнает, кроме самой Элги? Может, возраст. Может, девичья страсть. Может, и травки какие отметились, доискиваться никто не пытался, тем паче, что маркиз потом еще чуть не десять лет прожил. И Шарлиз официально считалась его дочерью.
Лучше всех в этой истории устроился отец Элги. До самой смерти, то есть почти двадцать лет, он жил при дочери, в тепле и холе, делал, что пожелает и без счета тратил деньги на книги.
Муж тоже жил.
Прикованным к постели растением, которое кормили и обмывали, но даже говорить у него получалось откровенно плохо, не то, что двигаться. Но умереть у него не получалось. И обвинить жену тоже было не в чем, разве что в супружеской неверности, но – как? Если твой клекот и понимают-то три человека? Супруга, ее отец и доверенный слуга? И все они не дадут тебе не переписать завещание, ни приструнить нахалку.
Ролейнский страдал.
Элга развлекалась.
Она быстро стала звездой двора.
Ум, красота, чувственность… иные с тем же набором скатываются до дешевых шлюх. Элга стала хозяйкой модного салона, который так и назвала «Салон злословия».
Салоны, клубы, объединения, чем только не развлекается высший свет. Салон Элги быстро стал популярным. Туда пытались прорваться, присылали подарки, предлагали деньги, интриговали, но Элга принимала далеко не всех.
А вот Самдий…
Тогда он был еще принцем,, он был молод и горяч, он увидел Ролейнскую – и пропал. Он готов был на все, даже жениться, хорошо хоть маркиз был жив и глупостей принцу наделать не дали. Но желание полыхнуло так, что в глазах один кровавый туман стоял, а сердце выстукивало: «хо-чу, хо-чу, хо-чу…».
Элга пыталась отказать, или просто набивала себе цену? Кто знает… Самдий был настойчив.
Они то сходились, то расставались, он женился, потом у Элги родилась дочь – от него, Самдий точно знал, что от него.
Элга не удерживала принца, наоборот, словно бы отталкивала, и может, потому Самдий и возвращался к ней. Из раза в раз, из года в год…
Даже жена смирилась, даже дети.
Элга, хоть и была дрянью, но дрянью умной, она знала свое место и не пыталась разрушить королевскую семью. Понятное дело, развода у королей не бывает, но ведь можно отправить королеву куда-нибудь в дальний замок, или навещать раз в год, или…
Варианты возможны.
Элга была удобна всем, и с ней смирились. А Самдий иногда думал, что из нее вышла бы замечательная королева. Если бы…
Если бы звезды сложились иначе в их судьбах, Элга могла бы править. Но тут уж как срослось, так и срослось. Хорошо, что она просто есть.
И что у них есть дочь.
О характере Шарлиз Самдий догадывался. И о ее приключениях тоже.
Но любил. А любимым мы и не такое прощаем.
И вот, сейчас…
Его величество смотрел на письмо, и глазами своим не верил.
Его дочь…
Его любимое дитя…
Остеон, шервуля тебе в…, ты не мог границы обезопасить?
Впрочем, ругаться на коллегу-короля сейчас бессмысленно. Самдий посмотрел на секретаря.
- Прикажи флоту… Лиз отправляли по Интаре. Думаю, восемь-десять галер хватит для погрузки полка? Так, для начала. Я этих степняков… - и не удержался, выругался.
Ему еще предстояло сообщать эту новость Элге.
Стоит ли говорить, что Элга Ролейнская просто вырвала из венценосного любовника обещание послать войско на помощь бедной девочке? А вдруг она еще жива?
И шервуль с ней, с честью! Даже если что-то…
Элга все равно будет любить свою доченьку, вместе они справятся…
Самдий в этом и не сомневался. За Шарлиз Элга кого хочешь сожрет. С костями и тапочками.
А войско он пошлет, кто бы сомневался. И дело тут даже не в дочери, а в том, что степняки – как клопы. Если у Остеона заведутся, то и к нему переползут, а ему в Саларине такая зараза и даром не нужна. И с доплатой не нужна.
Но и дочь спасать надо.
Такое вот совпадение целей.
Аллодия, Равель.
Симон Равельский мог быть доволен результатами своих интриг. Мужчина не терял зря времени. Как только к нему добрался Арман, он сразу отписал и его величеству, в столицу, и в Саларин. Срочно, спешно, голубиной почтой…
И не просто так.
Равель – на острие удара степняков, это понятно. Равель – родовой город Симона Равельского, и граф был готов защищать его любой ценой. В том числе – и такой.
Да, войска его величество Остеона придут.
Но если заодно придут и войска его величества Самдия – разве плохо?
Родную дочь похитили грязные степняки! Что они с ней делать будут – вообще вопрос страшный. Расспросив Армана, Симон составил свое мнение о характере принцессы, и подозревал, что даже полк степняков там уже ничего не убавит и не добавит, но его величеству Самдию-то это не скажешь! Короли за такую правду о родимом детище и казнить могут.
Есть и обратная сторона медали.
Не Симону на шлюхе жениться, а Торнейскому, ему и разбираться с девственностью невесты и ее репутацией. А вот написать его величеству Самдию, что дитятко может подвергнуться в плену лишениям и прочим ужасам – это логично. Это правильно…
Пусть его величество позаботится кровиночку из беды выручить.
А еще…
Шарлиз похитили, да. Но где?! Это вопрос первостепенной важности, даже более того, это политический вопрос.
Если принцесса пересекла границу Аллодии – с одной стороны, виноват Остеон. Почему не сопроводил?
С другой стороны… а она пересекла границу?
Интара – река прихотливая, а граница между Аллодией и Саларином проходит и по болотам, и по лесам, и установить ее точно не всегда можно. Лес же…
Вариант «она во-он по той кочке проходит» или «приметная пограничная елка» - не слишком адекватен. Есть, конечно, пропах, который подновляют, но не везде ж его проложишь. И лес быстро раны затягивает…
Чем и пользуются отдельные личности, шныряющие через границу с разной неучтенкой.
С одной стороны – Шарлиз вроде как была на земле Аллодии.
С другой – ее еще не приняли.
Оттуда проводили, а досюда она еще не доехала. И получается, что никто не виноват. Симон эту разницу чуял особенно четко.
Если принцессу захватили на его земле… это – конец. Считай, не отмыться. Не досмотрел, не сопроводил, не предотвратил. Благородную леди, в плен, грязные кочевники… УЖАС!!! Тут хоть на меч бросайся.
А вот если Шарлиз была еще под властью отца…
Что ж вы, любезный, так плохо за дочками-то смотрите?
И – нет. Совершенно не оправдание, что степняки появились неожиданно, что никто не мог знать, что…
Ваше чадушко – ваши проблемы. Вам и спасать.
Армию выделите?
А лучше две.
Это Симон и написал, и был весьма доволен собой.
Помирать – так с музыкой. Хоть не обидно будет.
Рид посмотрел на свою армию.
М-да…
Тащатся, как бараны на скотобойню. Маркиз махнул рукой, разрешая остановиться на привал. На это время у него были свои планы, и назывались они знакомство и притирка. Главное в армии – что?
Правильно.
Дисциплина.
А еще – взаимодействие отдельных частей между собой. В противном случае все развалится. Чтобы телега ехала, колеса должны быть надеты на оси, если колеса идут в разные стороны…
Басню про лебедя, рака и щуку маркиз не знал,, а то бы и ее процитировал.
Против привала возражающих не было.
Маркиз облюбовал себе местечко поудобнее, спешился и принялся расседлывать коня. Первым к нему заявился дядюшка Стив.
- Ваше сиятельство? Какие распоряжения будут?
- Стив, собери сюда всех, кто командует пехотинцами, арбалетчиками, обозом, разведкой, кто у нас, собственно, еще? И сам приходи.
Стив на минуту задумался. Вот за что его ценил Рид, каким-то образом старый вояка умудрялся быть в курсе всего происходящего. Есть отряд?
Будь уверен, Стив будет знать все досконально. И тех, кто командует десятками, и тех, кто командует внутри десятков, и тех, кто удирал в самоволку, и даже сколько фляг с самогонкой припрятано по вьюкам.
Командиров он собрал очень быстро.
Рид оглядел восьмерых людей, которые стояли перед ним, и махнул рукой.
- Присаживайтесь, господа. Здесь не дворец, можно без кружевных платочков.
- Вообще, организму требуется от двух до десяти дней на пристрелку, потом ты страдать не будешь.
- Два дня? ДЕСЯТЬ?! Мотя, я тут сдохну! Бэээээ…
- Не исключается.
- Мотя, а какие средства вы знаете от морской болезни?
Матильда задумалась.
Вариантов было много. От знаменитой Джеромовской гимнастики* до таблеток. Но первое – это откровенное издевательство, которое можно посоветовать только другу и только на суше, а таблеток тут нет. Не доросли. Разве что народные средства, которыми еще бабушка Майя пользовалась? Ее в самолетах укачивало, а полетать довелось. Да, леденцы «Взлетные» не предлагать. Леденцы бабушка не ела принципиально, считая, что диета лучше стоматолога.
*- Джером К. Джером, «Трое в лодке не считая собаки». Рекомендация – становитесь на палубе, лицом к носу судна, когда нос корабля поднимается вверх – вы наклоняетесь вперед. Опускается – наклоняетесь назад. Подробнее см. первую главу книги, прим. авт.
- Имбирь. Лимон или корица. Либо в чае, либо просто сосать, или жевать… можно еще мяту понюхать, кстати говоря.
- Что есть у нас?
- Имбирь точно. Лимоны были, мята…
Марию-Элену подталкивать было не надо. Даже тошнота отступила.
Через полчаса, все еще бледная, она лежала на койке, посасывая кусочек корня имбиря. Перед этим жутким вкусом отступила даже тошнота, и возвращаться пока не собиралась. Корабль так же выделывал кульбиты на гребне очередной волны, но желудок уже не порывался выскочить наружу через горло. Видимо, боялся что в него имбирь попадет.
Горько? Противно?
Лучше так, чем тошниться всю дорогу!
- Странно, что ты об этих средствах не знала, - сейчас девушки могли уже общаться нормально.
Малена фыркнула.
- Матильда, вообще-то имбирь и корица у нас дороги и далеко не каждому по карману. Как и свежие лимоны. Это мы с собой два десятка взяли, а другие-то и штучку себе позволить не могут.
- А-а, - сообразила Матильда.
Пряности же в средние века стоили очень дорого. Да и лимон – это экзот.
- Так что ничего удивительного. Хорошо еще, что у вас об этом знают…
- А у нас таблетки дорогие, в перестройку половины не было, да и побочных эффектов у них выше ушей. Проще народными средствами обходиться, если уж не вовсе вилы. Графу подсказывать будем?
Мария-Элена оценила свои запасы имбиря и лимона, и покачала головой. Мяту, по совету подруги, она держала у носа.
- Если на корабле есть запасы – пусть подсказывают. А мне самой мало.
- Да, знала бы – больше захватила бы. О, Ровена возвращается…
Матильда замолчала, а Мария-Элена встретила компаньонку улыбкой.
- Как дела?
- Погода отличная… вам легче, ваша светлость?
- Да, Ровена. Мне уже легче. Как остальные?
- Господин граф свалился, и миледи Астела и Даранель. А госпожа графиня и виконт отлично себя чувствуют.
- Посмотрим, может быть, я присоединюсь к ним за обедом. А пока хотелось бы полежать…
- Я сейчас тут приберу, и окно открою, - засуетилась Ровена.
Действительно, с притоком свежего воздуха стало чуть полегче.
- А на палубе будет еще лучше, - прорезалась Матильда.
- Чуть позже пойдем, погуляем, - так же неслышно ответила ей Малена. – А что за Джеромовская гимнастика, о которой ты рассказывала?
Матильда замялась.
- Я тебе потом почитать дам. Там своими словами не перескажешь…
- Ладно. Завтра?
- Да, завтра…
Морская болезнь еще не отступила до конца, она еще возвращалась, мучая тошнотой и головокружениями при особо резких запахах или особо крупных волнах, но Малена уже не мечтала кинуться головой в воду, лишь бы прекратить эти мучения.
А забегая чуть-чуть вперед, Джером К. Джером, с его описанием путешествия в лодке троих героев, вознаградил девушку за все ее морские страдания.
Более того, Малена начала его переписывать и по чуть-чуть зачитывать своему окружению. Окружение оценило.
Такого здесь еще не писали и не читали. Так что плавание проходило вполне уютно.
Читали, вязали…
Правда, потом круг читателей-почитателей расширился. В него как-то незаметно вошли капитан, корабельные офицеры и даже часть матросов. Но никто не возражал, даже господин граф, на третий день оправившийся от морской болезни. Слишком хороша была книга, чтобы не ознакомить с ней окружающих, хотя часть понятий и приходилось заменять на соответствующие эпохе.
Эти дни оказались самыми спокойными из всех, которые девушки провели вместе.
А вот Лорене так не повезло. Ее организм было устроен так, что не помогли ни имбирь, ни лимон… да и не знала она про имбирь. В результате вдовствующую герцогиню тошнило почти все время пути до Аланеи. И на берег она сошла в таком виде, что усомниться в ее горе не смог бы и самый жестокий и предвзятый человек.
А иначе с чего красавица вся исхудала,, высохла, позеленела и обзавелась шикарными лиловыми кругами под глазами?
Только с тоски по мужу!
Леди ведь не потеют, не пахнут, не ходят в туалет и их не тошнит. И морской болезни у них тоже не бывает… их убивают доведенные до отчаяния окружающие.
Лорану и Силанте повезло больше. Их не тошнило. Но нервы им озверевшая от непрерывной тошноты Лорена вымотала до такой степени, что все трое вздохнули с облегчением, завидев на горизонте шпили и крыши Аланеи. Впереди предстоял новый раунд борьбы за герцогскую корону и доходы от земель.
Ромея, Саларин, королевский двор е.в. Самдия.
- Что?! Моя дочь?! Попала к степнякам?!
Его величество вполне искренне схватился за сердце. И было отчего.
Так вот, с утра огорошили…
Самдий любил Шарлиз.
Пусть незаконную дочь, признанную, пусть с некоторыми недостатками, но…
Любил.
И Элгу любил, пусть по-своему, но все же, все же…
Как описать это чувство?
Мучительное, острое, заставляющее дыхание сбиваться, кулаки сжиматься, а сердце неистово гнать кровь по жилам?
Желание?
Нет. Желание – это когда вовлечено в процесс одно тело, а разум холодно просчитывает варианты и сердце спокойно, но к Элге Самдий был привязан не только чувственными узами. В смятении пребывали и душа и сердце юного тогда принца. Элга была жестока, коварна, блудлива, она не терпела соперниц и не признавала смягчающих обстоятельств, она могла получить любого мужчину в любое время и в любом месте.
Даже сейчас, даже в сорок с лишним лет, на нее завистливыми взглядами смотрели молодые красавицы, и похотливыми – молодые мужчины.
Элга была умна, обаятельна, и когда она хотела, она становилась просто неотразимой.
Не только чувственность в шикарной упаковке, это приедается. Но и острый ум, и эрудиция, и неплохое образование…
Элга была из бедной семьи, поэтому ее отец сделал ставку на красоту дочери. И понимая, что одним милым личиком сыт не будешь, стал развивать ее ум. Воспитывал малышку, как мальчика, сам обучал, давал читать книги, объяснял непонятное… и привил девочке мужской взгляд на жизнь.
Мужской ум в женском теле, плюс кошачья блудливость.
Жуткое сочетание?
Маркиза Ролейнского оно не остановило.
Шестнадцати лет от роду, Элга вышла замуж за пятидесятичетырехлетнего маркиза, чтобы через два года заблистать в свете. Когда маркиза парализовало после особенно активных любовных утех, и он не смог далее держать жену в поместье под семью замками, она принялась распоряжаться всем. Супругом, состоянием, слугами…
Да, удар хватил Ролейнского очень вовремя.
Как уж так получилось, кто теперь узнает, кроме самой Элги? Может, возраст. Может, девичья страсть. Может, и травки какие отметились, доискиваться никто не пытался, тем паче, что маркиз потом еще чуть не десять лет прожил. И Шарлиз официально считалась его дочерью.
Лучше всех в этой истории устроился отец Элги. До самой смерти, то есть почти двадцать лет, он жил при дочери, в тепле и холе, делал, что пожелает и без счета тратил деньги на книги.
Муж тоже жил.
Прикованным к постели растением, которое кормили и обмывали, но даже говорить у него получалось откровенно плохо, не то, что двигаться. Но умереть у него не получалось. И обвинить жену тоже было не в чем, разве что в супружеской неверности, но – как? Если твой клекот и понимают-то три человека? Супруга, ее отец и доверенный слуга? И все они не дадут тебе не переписать завещание, ни приструнить нахалку.
Ролейнский страдал.
Элга развлекалась.
Она быстро стала звездой двора.
Ум, красота, чувственность… иные с тем же набором скатываются до дешевых шлюх. Элга стала хозяйкой модного салона, который так и назвала «Салон злословия».
Салоны, клубы, объединения, чем только не развлекается высший свет. Салон Элги быстро стал популярным. Туда пытались прорваться, присылали подарки, предлагали деньги, интриговали, но Элга принимала далеко не всех.
А вот Самдий…
Тогда он был еще принцем,, он был молод и горяч, он увидел Ролейнскую – и пропал. Он готов был на все, даже жениться, хорошо хоть маркиз был жив и глупостей принцу наделать не дали. Но желание полыхнуло так, что в глазах один кровавый туман стоял, а сердце выстукивало: «хо-чу, хо-чу, хо-чу…».
Элга пыталась отказать, или просто набивала себе цену? Кто знает… Самдий был настойчив.
Они то сходились, то расставались, он женился, потом у Элги родилась дочь – от него, Самдий точно знал, что от него.
Элга не удерживала принца, наоборот, словно бы отталкивала, и может, потому Самдий и возвращался к ней. Из раза в раз, из года в год…
Даже жена смирилась, даже дети.
Элга, хоть и была дрянью, но дрянью умной, она знала свое место и не пыталась разрушить королевскую семью. Понятное дело, развода у королей не бывает, но ведь можно отправить королеву куда-нибудь в дальний замок, или навещать раз в год, или…
Варианты возможны.
Элга была удобна всем, и с ней смирились. А Самдий иногда думал, что из нее вышла бы замечательная королева. Если бы…
Если бы звезды сложились иначе в их судьбах, Элга могла бы править. Но тут уж как срослось, так и срослось. Хорошо, что она просто есть.
И что у них есть дочь.
О характере Шарлиз Самдий догадывался. И о ее приключениях тоже.
Но любил. А любимым мы и не такое прощаем.
И вот, сейчас…
Его величество смотрел на письмо, и глазами своим не верил.
Его дочь…
Его любимое дитя…
Остеон, шервуля тебе в…, ты не мог границы обезопасить?
Впрочем, ругаться на коллегу-короля сейчас бессмысленно. Самдий посмотрел на секретаря.
- Прикажи флоту… Лиз отправляли по Интаре. Думаю, восемь-десять галер хватит для погрузки полка? Так, для начала. Я этих степняков… - и не удержался, выругался.
Ему еще предстояло сообщать эту новость Элге.
Стоит ли говорить, что Элга Ролейнская просто вырвала из венценосного любовника обещание послать войско на помощь бедной девочке? А вдруг она еще жива?
И шервуль с ней, с честью! Даже если что-то…
Элга все равно будет любить свою доченьку, вместе они справятся…
Самдий в этом и не сомневался. За Шарлиз Элга кого хочешь сожрет. С костями и тапочками.
А войско он пошлет, кто бы сомневался. И дело тут даже не в дочери, а в том, что степняки – как клопы. Если у Остеона заведутся, то и к нему переползут, а ему в Саларине такая зараза и даром не нужна. И с доплатой не нужна.
Но и дочь спасать надо.
Такое вот совпадение целей.
Аллодия, Равель.
Симон Равельский мог быть доволен результатами своих интриг. Мужчина не терял зря времени. Как только к нему добрался Арман, он сразу отписал и его величеству, в столицу, и в Саларин. Срочно, спешно, голубиной почтой…
И не просто так.
Равель – на острие удара степняков, это понятно. Равель – родовой город Симона Равельского, и граф был готов защищать его любой ценой. В том числе – и такой.
Да, войска его величество Остеона придут.
Но если заодно придут и войска его величества Самдия – разве плохо?
Родную дочь похитили грязные степняки! Что они с ней делать будут – вообще вопрос страшный. Расспросив Армана, Симон составил свое мнение о характере принцессы, и подозревал, что даже полк степняков там уже ничего не убавит и не добавит, но его величеству Самдию-то это не скажешь! Короли за такую правду о родимом детище и казнить могут.
Есть и обратная сторона медали.
Не Симону на шлюхе жениться, а Торнейскому, ему и разбираться с девственностью невесты и ее репутацией. А вот написать его величеству Самдию, что дитятко может подвергнуться в плену лишениям и прочим ужасам – это логично. Это правильно…
Пусть его величество позаботится кровиночку из беды выручить.
А еще…
Шарлиз похитили, да. Но где?! Это вопрос первостепенной важности, даже более того, это политический вопрос.
Если принцесса пересекла границу Аллодии – с одной стороны, виноват Остеон. Почему не сопроводил?
С другой стороны… а она пересекла границу?
Интара – река прихотливая, а граница между Аллодией и Саларином проходит и по болотам, и по лесам, и установить ее точно не всегда можно. Лес же…
Вариант «она во-он по той кочке проходит» или «приметная пограничная елка» - не слишком адекватен. Есть, конечно, пропах, который подновляют, но не везде ж его проложишь. И лес быстро раны затягивает…
Чем и пользуются отдельные личности, шныряющие через границу с разной неучтенкой.
С одной стороны – Шарлиз вроде как была на земле Аллодии.
С другой – ее еще не приняли.
Оттуда проводили, а досюда она еще не доехала. И получается, что никто не виноват. Симон эту разницу чуял особенно четко.
Если принцессу захватили на его земле… это – конец. Считай, не отмыться. Не досмотрел, не сопроводил, не предотвратил. Благородную леди, в плен, грязные кочевники… УЖАС!!! Тут хоть на меч бросайся.
А вот если Шарлиз была еще под властью отца…
Что ж вы, любезный, так плохо за дочками-то смотрите?
И – нет. Совершенно не оправдание, что степняки появились неожиданно, что никто не мог знать, что…
Ваше чадушко – ваши проблемы. Вам и спасать.
Армию выделите?
А лучше две.
Это Симон и написал, и был весьма доволен собой.
Помирать – так с музыкой. Хоть не обидно будет.
***
Рид посмотрел на свою армию.
М-да…
Тащатся, как бараны на скотобойню. Маркиз махнул рукой, разрешая остановиться на привал. На это время у него были свои планы, и назывались они знакомство и притирка. Главное в армии – что?
Правильно.
Дисциплина.
А еще – взаимодействие отдельных частей между собой. В противном случае все развалится. Чтобы телега ехала, колеса должны быть надеты на оси, если колеса идут в разные стороны…
Басню про лебедя, рака и щуку маркиз не знал,, а то бы и ее процитировал.
Против привала возражающих не было.
Маркиз облюбовал себе местечко поудобнее, спешился и принялся расседлывать коня. Первым к нему заявился дядюшка Стив.
- Ваше сиятельство? Какие распоряжения будут?
- Стив, собери сюда всех, кто командует пехотинцами, арбалетчиками, обозом, разведкой, кто у нас, собственно, еще? И сам приходи.
Стив на минуту задумался. Вот за что его ценил Рид, каким-то образом старый вояка умудрялся быть в курсе всего происходящего. Есть отряд?
Будь уверен, Стив будет знать все досконально. И тех, кто командует десятками, и тех, кто командует внутри десятков, и тех, кто удирал в самоволку, и даже сколько фляг с самогонкой припрятано по вьюкам.
Командиров он собрал очень быстро.
Рид оглядел восьмерых людей, которые стояли перед ним, и махнул рукой.
- Присаживайтесь, господа. Здесь не дворец, можно без кружевных платочков.
