- Составишь мне компанию?
- Это честь для меня, ваше величество.
- Пошли…
На балконе Остеон опустился в кресло, кивнул Баристу на второе. Да, честь. Но преданным и умным людям можно многое простить и позволить.
- Что хорошего расскажешь?
- Про что вы хотите послушать, ваше величество? По зерну у нас будет более-менее нормально, вот я еще разберусь как закрыть внешние долги…
Остеон махнул рукой.
- Я не о том. О леди Френсис.
Барист помрачнел.
Л-леди, видали мы таких леди! Но…
- Мои люди пока не говорят ничего нового. Следят, но молчат.
- Может, и нет ничего?
Барист пожал плечами. Может – нет, может – есть, он ведь не скажет королю, что его интересует рыбка пожирнее?
И отвернулся, склонился над столиком, пряча лицо от короля. Дураком он своего господина не считал, нет. Иначе не смог бы с ним работать.
- Налить вам отвара, ваше величество?
Остеон не ответил.
Барист повернулся.
- О, нет… Восьмилапый, ты не мог найти худшего времени!
Его величество потерял сознание.
Барист опрометью бросился звать лекаря, а потом за флаконом с нюхательными солями.
Не прошло и получаса, как его величество был приведен в чувство, напоен, а еще лекарь рекомендовал прочистительное. И клистир, конечно. Что может быть лучше хорошего клистира, правильно составленного, в соответствии с фазами луны?
Нельзя сказать, что Остеон был в восторге, но – лечиться-то надо? Так что из королевской спальни выставили всех и кивнули лекарю. Проводи свои процедуры, гад, издевайся над королем!
Барист ждал лекаря на выходе.
- Мэтр, мне надо с вами поговорить.
Мэтр Шионский, личный лекарь его величества, наклонил голову. Подмастерье, который следовал за ним, тот и вовсе поклонился, и отступил, почти слился со стенкой.
- Слушаю вас, Тальфер?
С лекарем отношения не то, чтобы не сложились. Просто Шионский, как и всякий выскочка, хоть и получил титул, но не мог простить окружающим знания. Начинал-то он аптекарем, торгующим вразнос порошками, и сейчас хоть и стал дворянином, но безземельным. Поместье ему король даровать не торопился.
- Что с королем?
- Я подозреваю разлитие черной желчи в пищеварительной системе пациента, - важно произнес мэтр. Внешность у него при этом была самая лошадиная. И важность – тоже. Точь-в-точь какающая лошадь.
- Чем это грозит?
Задавать идиотские вопросы, вроде: «а вам зачем?», «разрешит ли его величество разглашать подобные тайны?», «не пойти ли вам с вашими вопросами?» мэтр не стал, ума хватило. Вместо этого он прищурился еще более надменно.
- Думаю, после моего клистира ему станет легче. Особенно если несколько дней он будет принимать промывательное.
Барист кивнул и принялся благодарить. Но не был бы он собой, если б не заметил, какими искрами блеснули глаза помощника лекаря. Ох, не просто так.
Отловить одного помощника было и вовсе несложно.
Промывательное Шионский предпочел давать королю без свидетелей. Его величество распорядился, а лекарь послушался, так что помощник остался в приемной, перед дверью спальни. Там-то его Барист и прижал.
- Что не так с королем?
Молодой, лет двадцати, парень, даже и не пытался юлить. Кто такой Тальфер, во дворце даже собаки знали. И что предан он не хуже тех собак – тоже.
- Господин, конечно, свое мнение имеет…
- А ты? – вкрадчиво поинтересовался Барист.
- А я подозреваю, что без желчи там обошлось, - парень поежился. Его сильно напрягало то, что он хотел сейчас сказать, но и промолчать он не мог. Права не имел.
В Ромее лекари клятву тоже давали.
И – верили.
Клялись Сестре милосердной, и знали, что если они причинят вред больному, то милость Сестры их оставит. А вот шансы попасть под покровительство Восьмилапого и на обед к шервулям сильно вырастут.
Этого пареньку не хотелось.
- Так что там случилось? – Барист давил, не давая времени придумать правдоподобную ложь. – Что?
- Я-я-яд-д-д…
Паренек почти заикался.
И то…
Сказать такое – считай, подписать себе путевку в департамент Дознания. А уж как там спрашивать будут - лучше о таком и не думать, особенно на ночь. Только вот для Бариста слова юноши были просто подтверждением его собственных мыслей, и озвучивать их он никому не собирался.
- А разобраться, что за яд – сможешь?
Парень покачал головой.
- Н-нет.
- Почему?
Взгляд в сторону спальни был более, чем красноречив. Ну да, паренек полностью во власти наставника, а мэтр Шионский не одобрит подобные научные изыскания. Он-то за свою шкуру боится больше, чем за королевскую жизнь, ему в департамент не хочется.
- А как лечить? Хоть примерно?
Парень пожал плечами.
- Знать бы, куда подливают… в пищу, в купальню, еще куда? Могут же и постельное белье обсыпать…
Мальчишка рассуждал со знанием дела. И то – яд в последнее время применялся все чаще. Слишком уж удобное оружие, каждый им воспользоваться может.
Барист догадывался. Не просто ж так принц зачастил к его величеству, ой, не просто…
- В еду? Или в питье?
- Можно добавлять в отвары, которые будет готовить господин, листья сенны, да и простое промывательное, клистиры, тоже будут давать эффект.
Барист вздохнул.
- Вот что, парень. Я с его величеством поговорю, если что – будешь ему еще отдельно настои готовить. Подумай, какие…
- Да, господин.
- И – молчи. Сам понимаешь, такое абы кому не ляпнешь…
Парень закивал.
Он и молчал, просто Тальфер сам догадался. И удержать догадки стало выше его сил. Страшно жить в мире, в котором могут отравить короля!
Тяжко и жутковато.
Понятное дело, Барист не собирался разговаривать на эту тему с королем. Пусть мальчишка сварит зелье, а уж подливать и Тальфер сможет. Конечно, ему несдобровать, если узнают, но снадобье-то безвредное, он его лично на собаке проверять будет. Так что кроме опалы ему ничего не грозит, а немилость…
Вот он у Найджела-то в милости будет! Ха!
Интересно, что там Варсон поделывает?
Варсон следил за леди Френсис.
Не бывает таких женщин, которые спокойно уступают любовника другой, а сами наблюдают со стороны, еще и улыбаются. Такое может быть когда на любовника наплевать, но – чтобы на принца?
Положение королевской фаворитки – это вам не картофелина гнилая, его интригами завоевывают, за него и убивают, и убивали, а тут – вдруг? Что, Лофрейнская не попытается воспользоваться случаем? Сыграть в свою пользу?
Да запросто!
И почему терпит леди Френсис?
Ответ прост. Принц ей небезразличен, но у дамы есть и другие резоны. Угрозы? Тогда она бы злилась, хоть служанке б пощечин надавала, а она была спокойна. И на балу, и после бала…
Так что же у нее за соображения?
Это Варсон и собирался выяснить, договариваясь с самыми лучшими шпионами мира. Уличными мальчишками.
За пару монет эти мелкие негодяи и за королем следить не побрезгуют. И нищие, опять же… тут опаснее, потому что все сведения пойдут не только Варсону, но и старшему нищих, а тот может попробовать сыграть в свою игру. Но – иногда приходится рисковать.
Что ж там за дом такой, на улице Кожевников?
Варсон честно обошел его вокруг – и выругался.
Не просто так был снят домик!
Восьмилапый знает, что такое!
Две стороны примыкают к соседям, так что наблюдать придется за тремя домами. Наверняка, есть ходы или туда, или сюда.
С третьей стороны такие заросли, что в них отряд солдат спрятать можно.
Фасад прикрывает высокий глухой забор. Варсон в нем, конечно, дырочку нашел, да толку-то ему с лицезрения пустого двора?
К окнам не подберешься, не подглядишь, не подслушаешь. Еще и кобель во дворе такой, что смотреть страшно, с примесью степной крови. Есть там такие, волков душат…
Жуткие зверюги, мохнатые, по пояс человеку, а зубы – что твой капкан. Варсон задумался.
А если есть собака, то где-то для нее и мясо покупают?
Притравить? Нет, не получится, таких псов натаскивают, чтобы их только один человек кормил, край – двое, из чужих рук они ничего не возьмут. Сучку ему подкинуть? В течке?
Это можно, только это на раз, а Варсону-то нужно узнать, что, кто, когда – ему нужен постоянный доступ в тот дом. Знакомства. Не будешь же искать течную дворнягу каждый раз, когда в домик кто-то приедет?
А ведь мясо для псины кто-то и где-то должен покупать. Варсон вздохнул, и отправился на обход мясных лавок. Где-то же ему должно будет повезти?
Повезло в шестой по счету лавке.
Кобель? А у тебя сучка в течке? Дворнягу подпускать неохота… понятно, дело житейское…
Да, живет тут такой. Дом сторожит, хе-хе, с кобелем своим. И мясо ему покупает, где-то раз в три дня. Берет побольше и уходит.
Когда будет?
Тут тебе не повезло, вчера только был, так что дня через два. Может, через день…
Нет, стучать бесполезно. Как-то разговорились – у него условие. Никого не пускать, кроме тех, кого господин назовет. Платит этот господин щедро… да небось снял кто домик чтобы с бабами баловать, вот и стережется, дело-то житейское. Он и говорил, что сплошь бабы ездят…
Варсон вздохнул. Ладно, зайдет он сюда послезавтра. Днем больше, днем меньше, в таких делах спешка только вредна. Это ведь та же рыбалка… вот и не надо дергаться. Подсекать рыбку надо точно, со вкусом, одним движением, чтобы она не сорвалась с крючка.
И не сорвется.
А пока займемся опять горничными.
Как уж Найджелу не хотелось ехать на улицу Могильщиков!
Кто бы знал!
Но…
Зелье действовало гораздо медленнее, чем хотелось бы. Чем было обещано. Этот вопрос надо было разъяснить.
С другой стороны, стоит вспомнить перекресток, разноцветные огни костра, жуткие глаза ведьмы – и мороз бежит по коже. Какие уж тут претензии?
Но прояснить вопрос надо.
Так что Найджел уже под вечер, закутавшись в плащ и надвинув на нос шляпу, постучал в домик Лэ Стиорта. Ждать пришлось недолго, всего пару минут, но принц и к тому не привык. Ему эти минуты длиннее часа показались!
Дверь скрипнула и сама открылась, заставив принца недовольно поежиться. И показалось на миг, что из темноты дверного провала смотрят на него жутковатые черные глаза, и следя, и готова уже паутина, и капает яд с острейших жвал.
Жутью повеяло. Жутью и смертью.
Вешер Трипс, который и открывал дверь через систему веревок-блоков, ехидно улыбнулся. Ведь и есть-то – две серебрушки у кузнеца, а какой эффект? Какой результат?
Стоит, дрожит…
Принц?
Хвост ты заячий, а не принц! Вешер не одобрял, что его обожаемую Ластару втягивают в великосветские интриги, это – да, но глядя на принца, он мог понять и бунтовщиков. Ведь окажется такое на троне…
Слабый король – искушение для сильных заговорщиков.
Найджел сделал шаг вперед, второй… Вешер поскрипел специальными половицами, потом подул на принца из мехов, под конец коридора и вообще развеселился – выпустил из потайного окна кроличью лапку и коснулся лица Найджела.
Принц подскочил на полметра вверх, взвизгнул, и так ввалился в комнату к Ластаре, которая как раз успела подготовиться к приему высочайшего гостя.
Загримироваться, одеться и устроиться перед светящимся шаром, в котором словно бы красные облака клубились.
Жутковато?
Всего-то обычный шар из стекла, просто плохого, мутного, а внутри вставлена свеча.
- Что привело тебя сюда, великий король?
Ластара говорила нарочито тихо и медленно, чтобы Найджел прислушался и проникся.
И – сработало.
- Я до сих пор не король…
- Хм-м… мое зелье должно подействовать. Ты подливаешь его регулярно?
- Да. Ни дня не пропускаю.
Ластара искренне посочувствовала королю Остеону, которого травил родной сын, но исполняемая ей роль требовала другого отношения. И женщина положила руки на шар.
В красноватом свете они казались костлявыми лапами самой смерти.
- Сейчас посмотрю… так… твоего отца любят.
- И?
- За него кто-то молится. Чистая душа…
- Чего? – не понял Найджел.
- Если чистая душа будет искренне молиться за человека, все возможно. И даровать ему жизнь, и даже нарушить мои чары…
- Что?
- Не до конца, нет. Скажи мне, Господин, - слово было произнесено так, что даже Найджел понял – речь идет не о нем, о другом Господине, которого не поминают к ночи. – Умрет ли король?
Шар вспыхнул и погас.
И в этой вспышке, на стене…
Найджел задохнулся, дернулся, вспискнул от ужаса.
На стене резко выделялась тень здоровущего паука.
- Это… это…
- Господин ответил. Король умрет – и скоро.
Найджел медленно кивнул.
- Д-да…
- Продолжай подливать зелье – и жди. Жди – и мой Господин призовет его душу.
Найджел кивнул еще раз. Дрожащими пальцами отвязал от пояса кошелек, положил на стол – и вышел. На улицу, подальше от всего этого… кошмара.
Голова кружилась, его подташнивало.
Ластара фыркнула, вытащила из носа два шарика корпии, пропитанной маслом – и хлопнула в ладоши.
- Вешер! Гаси коптильню!
- Уже, - отозвался помощник. А что – пускать все на самотек? Немножко зелья в огонь – и восприятие будет не таким четким, а вера в слова – выше. – Щас окно открою!
А уж силуэт паука – вообще прелесть.
Лично его из проволоки гнули. Паучок, удачно расположенный источник света – и вот тебе жуткий Восьмилапый.
Стра-ашный. Кошма-арный…
Ластара потерла лицо, размазывая к Восьмилапому весь макияж.
- Ну и слизняк!
- Не то слово, - поддакнул Вешер. – Ласти, а что дальше-то?
Любимая женщина мечтательно улыбнулась.
- Дальше? Дальше все будет хорошо.
- А если – нет?
Ластара вскинула брови. Выразительные даже под размазанной краской.
- Нет? Что это значит?
- Мало ли что случится? Разные бывают проблемы…
Ластара пожала плечами.
- Я верю, что все будет хорошо.
- Ласти, я тоже в это верю. Но… ты мне поможешь подстраховаться?
- Как?
- Если что-то пойдет не так, нам надо будет где-то спрятаться, может, сбежать? – мягко намекнул Вешер. – А может, и помочь твоему… другу?
Ластара задумалась.
- Я не думаю, что это понадобится. Тратить время, силы, деньги…
Вешер мысленно обругал несговорчивую дуреху.
- Ласти, поверь мне. Я же никогда тебе не врал, и не подводил?
Женщина подумала еще пару минут, и наконец неохотно протянула:
- Ну… ладно. А что для этого нужно?
- Я все тебе расскажу. Но ты согласна?
- Ладно, ладно, согласна я. Записочку отнесешь?
- На улицу Кожевников?
- Да.
- Ладно, пиши.
Вешер вздохнул. Его любимая сама шла в расставленные сети. Радовало, что сейчас и в его, а не только в чужие. А уж он извернется, он все сделает, чтобы уцелеть, потому что глядя на Найджела, Вереш чувствовал тупую боль под ложечкой.
Свербело там, давило, сверлило и выгрызало. Словно сотня диких котов кошку делила. Вешер шкурой чувствовал, что будет плохо. Ласти бы спасти…
Ластара быстро писала записочку.
Посыпала песком, стряхнула, запечатала.
- Спасибо, милый.
Вереш изобразил придворный поклон.
- Для вас – любой каприз, моя королева!
И получил в ответ улыбку.
О том, что записку он по дороге распечатает, прочитает, скопирует и запечатает вновь – сложно ли оттиск с кольца сделать? – Вереш скромно промолчал. Ни к чему.
Рид, маркиз Торнейский.
Вечером состоялся военный совет.
Все те же, все там же…
Сам Рид, раненый в руку и в лицо – посекло неудачно камешком, щеку располосовало, зар-раза! А и плевать. Прижечь выгонкой – и забыть. С рукой хуже, а это ерунда.
Стивен Варраст – едва стоящий на ногах и держащийся на одной гордости. Возраст, такие игры и молодым тяжеловаты, а уж ему – втрое, но не бросишь же мальчишек без пригляда? Нельзя, никак нельзя…
- Это честь для меня, ваше величество.
- Пошли…
На балконе Остеон опустился в кресло, кивнул Баристу на второе. Да, честь. Но преданным и умным людям можно многое простить и позволить.
- Что хорошего расскажешь?
- Про что вы хотите послушать, ваше величество? По зерну у нас будет более-менее нормально, вот я еще разберусь как закрыть внешние долги…
Остеон махнул рукой.
- Я не о том. О леди Френсис.
Барист помрачнел.
Л-леди, видали мы таких леди! Но…
- Мои люди пока не говорят ничего нового. Следят, но молчат.
- Может, и нет ничего?
Барист пожал плечами. Может – нет, может – есть, он ведь не скажет королю, что его интересует рыбка пожирнее?
И отвернулся, склонился над столиком, пряча лицо от короля. Дураком он своего господина не считал, нет. Иначе не смог бы с ним работать.
- Налить вам отвара, ваше величество?
Остеон не ответил.
Барист повернулся.
- О, нет… Восьмилапый, ты не мог найти худшего времени!
Его величество потерял сознание.
Барист опрометью бросился звать лекаря, а потом за флаконом с нюхательными солями.
***
Не прошло и получаса, как его величество был приведен в чувство, напоен, а еще лекарь рекомендовал прочистительное. И клистир, конечно. Что может быть лучше хорошего клистира, правильно составленного, в соответствии с фазами луны?
Нельзя сказать, что Остеон был в восторге, но – лечиться-то надо? Так что из королевской спальни выставили всех и кивнули лекарю. Проводи свои процедуры, гад, издевайся над королем!
Барист ждал лекаря на выходе.
- Мэтр, мне надо с вами поговорить.
Мэтр Шионский, личный лекарь его величества, наклонил голову. Подмастерье, который следовал за ним, тот и вовсе поклонился, и отступил, почти слился со стенкой.
- Слушаю вас, Тальфер?
С лекарем отношения не то, чтобы не сложились. Просто Шионский, как и всякий выскочка, хоть и получил титул, но не мог простить окружающим знания. Начинал-то он аптекарем, торгующим вразнос порошками, и сейчас хоть и стал дворянином, но безземельным. Поместье ему король даровать не торопился.
- Что с королем?
- Я подозреваю разлитие черной желчи в пищеварительной системе пациента, - важно произнес мэтр. Внешность у него при этом была самая лошадиная. И важность – тоже. Точь-в-точь какающая лошадь.
- Чем это грозит?
Задавать идиотские вопросы, вроде: «а вам зачем?», «разрешит ли его величество разглашать подобные тайны?», «не пойти ли вам с вашими вопросами?» мэтр не стал, ума хватило. Вместо этого он прищурился еще более надменно.
- Думаю, после моего клистира ему станет легче. Особенно если несколько дней он будет принимать промывательное.
Барист кивнул и принялся благодарить. Но не был бы он собой, если б не заметил, какими искрами блеснули глаза помощника лекаря. Ох, не просто так.
Отловить одного помощника было и вовсе несложно.
Промывательное Шионский предпочел давать королю без свидетелей. Его величество распорядился, а лекарь послушался, так что помощник остался в приемной, перед дверью спальни. Там-то его Барист и прижал.
- Что не так с королем?
Молодой, лет двадцати, парень, даже и не пытался юлить. Кто такой Тальфер, во дворце даже собаки знали. И что предан он не хуже тех собак – тоже.
- Господин, конечно, свое мнение имеет…
- А ты? – вкрадчиво поинтересовался Барист.
- А я подозреваю, что без желчи там обошлось, - парень поежился. Его сильно напрягало то, что он хотел сейчас сказать, но и промолчать он не мог. Права не имел.
В Ромее лекари клятву тоже давали.
И – верили.
Клялись Сестре милосердной, и знали, что если они причинят вред больному, то милость Сестры их оставит. А вот шансы попасть под покровительство Восьмилапого и на обед к шервулям сильно вырастут.
Этого пареньку не хотелось.
- Так что там случилось? – Барист давил, не давая времени придумать правдоподобную ложь. – Что?
- Я-я-яд-д-д…
Паренек почти заикался.
И то…
Сказать такое – считай, подписать себе путевку в департамент Дознания. А уж как там спрашивать будут - лучше о таком и не думать, особенно на ночь. Только вот для Бариста слова юноши были просто подтверждением его собственных мыслей, и озвучивать их он никому не собирался.
- А разобраться, что за яд – сможешь?
Парень покачал головой.
- Н-нет.
- Почему?
Взгляд в сторону спальни был более, чем красноречив. Ну да, паренек полностью во власти наставника, а мэтр Шионский не одобрит подобные научные изыскания. Он-то за свою шкуру боится больше, чем за королевскую жизнь, ему в департамент не хочется.
- А как лечить? Хоть примерно?
Парень пожал плечами.
- Знать бы, куда подливают… в пищу, в купальню, еще куда? Могут же и постельное белье обсыпать…
Мальчишка рассуждал со знанием дела. И то – яд в последнее время применялся все чаще. Слишком уж удобное оружие, каждый им воспользоваться может.
Барист догадывался. Не просто ж так принц зачастил к его величеству, ой, не просто…
- В еду? Или в питье?
- Можно добавлять в отвары, которые будет готовить господин, листья сенны, да и простое промывательное, клистиры, тоже будут давать эффект.
Барист вздохнул.
- Вот что, парень. Я с его величеством поговорю, если что – будешь ему еще отдельно настои готовить. Подумай, какие…
- Да, господин.
- И – молчи. Сам понимаешь, такое абы кому не ляпнешь…
Парень закивал.
Он и молчал, просто Тальфер сам догадался. И удержать догадки стало выше его сил. Страшно жить в мире, в котором могут отравить короля!
Тяжко и жутковато.
Понятное дело, Барист не собирался разговаривать на эту тему с королем. Пусть мальчишка сварит зелье, а уж подливать и Тальфер сможет. Конечно, ему несдобровать, если узнают, но снадобье-то безвредное, он его лично на собаке проверять будет. Так что кроме опалы ему ничего не грозит, а немилость…
Вот он у Найджела-то в милости будет! Ха!
Интересно, что там Варсон поделывает?
***
Варсон следил за леди Френсис.
Не бывает таких женщин, которые спокойно уступают любовника другой, а сами наблюдают со стороны, еще и улыбаются. Такое может быть когда на любовника наплевать, но – чтобы на принца?
Положение королевской фаворитки – это вам не картофелина гнилая, его интригами завоевывают, за него и убивают, и убивали, а тут – вдруг? Что, Лофрейнская не попытается воспользоваться случаем? Сыграть в свою пользу?
Да запросто!
И почему терпит леди Френсис?
Ответ прост. Принц ей небезразличен, но у дамы есть и другие резоны. Угрозы? Тогда она бы злилась, хоть служанке б пощечин надавала, а она была спокойна. И на балу, и после бала…
Так что же у нее за соображения?
Это Варсон и собирался выяснить, договариваясь с самыми лучшими шпионами мира. Уличными мальчишками.
За пару монет эти мелкие негодяи и за королем следить не побрезгуют. И нищие, опять же… тут опаснее, потому что все сведения пойдут не только Варсону, но и старшему нищих, а тот может попробовать сыграть в свою игру. Но – иногда приходится рисковать.
Что ж там за дом такой, на улице Кожевников?
Варсон честно обошел его вокруг – и выругался.
Не просто так был снят домик!
Восьмилапый знает, что такое!
Две стороны примыкают к соседям, так что наблюдать придется за тремя домами. Наверняка, есть ходы или туда, или сюда.
С третьей стороны такие заросли, что в них отряд солдат спрятать можно.
Фасад прикрывает высокий глухой забор. Варсон в нем, конечно, дырочку нашел, да толку-то ему с лицезрения пустого двора?
К окнам не подберешься, не подглядишь, не подслушаешь. Еще и кобель во дворе такой, что смотреть страшно, с примесью степной крови. Есть там такие, волков душат…
Жуткие зверюги, мохнатые, по пояс человеку, а зубы – что твой капкан. Варсон задумался.
А если есть собака, то где-то для нее и мясо покупают?
Притравить? Нет, не получится, таких псов натаскивают, чтобы их только один человек кормил, край – двое, из чужих рук они ничего не возьмут. Сучку ему подкинуть? В течке?
Это можно, только это на раз, а Варсону-то нужно узнать, что, кто, когда – ему нужен постоянный доступ в тот дом. Знакомства. Не будешь же искать течную дворнягу каждый раз, когда в домик кто-то приедет?
А ведь мясо для псины кто-то и где-то должен покупать. Варсон вздохнул, и отправился на обход мясных лавок. Где-то же ему должно будет повезти?
***
Повезло в шестой по счету лавке.
Кобель? А у тебя сучка в течке? Дворнягу подпускать неохота… понятно, дело житейское…
Да, живет тут такой. Дом сторожит, хе-хе, с кобелем своим. И мясо ему покупает, где-то раз в три дня. Берет побольше и уходит.
Когда будет?
Тут тебе не повезло, вчера только был, так что дня через два. Может, через день…
Нет, стучать бесполезно. Как-то разговорились – у него условие. Никого не пускать, кроме тех, кого господин назовет. Платит этот господин щедро… да небось снял кто домик чтобы с бабами баловать, вот и стережется, дело-то житейское. Он и говорил, что сплошь бабы ездят…
Варсон вздохнул. Ладно, зайдет он сюда послезавтра. Днем больше, днем меньше, в таких делах спешка только вредна. Это ведь та же рыбалка… вот и не надо дергаться. Подсекать рыбку надо точно, со вкусом, одним движением, чтобы она не сорвалась с крючка.
И не сорвется.
А пока займемся опять горничными.
***
Как уж Найджелу не хотелось ехать на улицу Могильщиков!
Кто бы знал!
Но…
Зелье действовало гораздо медленнее, чем хотелось бы. Чем было обещано. Этот вопрос надо было разъяснить.
С другой стороны, стоит вспомнить перекресток, разноцветные огни костра, жуткие глаза ведьмы – и мороз бежит по коже. Какие уж тут претензии?
Но прояснить вопрос надо.
Так что Найджел уже под вечер, закутавшись в плащ и надвинув на нос шляпу, постучал в домик Лэ Стиорта. Ждать пришлось недолго, всего пару минут, но принц и к тому не привык. Ему эти минуты длиннее часа показались!
Дверь скрипнула и сама открылась, заставив принца недовольно поежиться. И показалось на миг, что из темноты дверного провала смотрят на него жутковатые черные глаза, и следя, и готова уже паутина, и капает яд с острейших жвал.
Жутью повеяло. Жутью и смертью.
Вешер Трипс, который и открывал дверь через систему веревок-блоков, ехидно улыбнулся. Ведь и есть-то – две серебрушки у кузнеца, а какой эффект? Какой результат?
Стоит, дрожит…
Принц?
Хвост ты заячий, а не принц! Вешер не одобрял, что его обожаемую Ластару втягивают в великосветские интриги, это – да, но глядя на принца, он мог понять и бунтовщиков. Ведь окажется такое на троне…
Слабый король – искушение для сильных заговорщиков.
Найджел сделал шаг вперед, второй… Вешер поскрипел специальными половицами, потом подул на принца из мехов, под конец коридора и вообще развеселился – выпустил из потайного окна кроличью лапку и коснулся лица Найджела.
Принц подскочил на полметра вверх, взвизгнул, и так ввалился в комнату к Ластаре, которая как раз успела подготовиться к приему высочайшего гостя.
Загримироваться, одеться и устроиться перед светящимся шаром, в котором словно бы красные облака клубились.
Жутковато?
Всего-то обычный шар из стекла, просто плохого, мутного, а внутри вставлена свеча.
- Что привело тебя сюда, великий король?
Ластара говорила нарочито тихо и медленно, чтобы Найджел прислушался и проникся.
И – сработало.
- Я до сих пор не король…
- Хм-м… мое зелье должно подействовать. Ты подливаешь его регулярно?
- Да. Ни дня не пропускаю.
Ластара искренне посочувствовала королю Остеону, которого травил родной сын, но исполняемая ей роль требовала другого отношения. И женщина положила руки на шар.
В красноватом свете они казались костлявыми лапами самой смерти.
- Сейчас посмотрю… так… твоего отца любят.
- И?
- За него кто-то молится. Чистая душа…
- Чего? – не понял Найджел.
- Если чистая душа будет искренне молиться за человека, все возможно. И даровать ему жизнь, и даже нарушить мои чары…
- Что?
- Не до конца, нет. Скажи мне, Господин, - слово было произнесено так, что даже Найджел понял – речь идет не о нем, о другом Господине, которого не поминают к ночи. – Умрет ли король?
Шар вспыхнул и погас.
И в этой вспышке, на стене…
Найджел задохнулся, дернулся, вспискнул от ужаса.
На стене резко выделялась тень здоровущего паука.
- Это… это…
- Господин ответил. Король умрет – и скоро.
Найджел медленно кивнул.
- Д-да…
- Продолжай подливать зелье – и жди. Жди – и мой Господин призовет его душу.
Найджел кивнул еще раз. Дрожащими пальцами отвязал от пояса кошелек, положил на стол – и вышел. На улицу, подальше от всего этого… кошмара.
Голова кружилась, его подташнивало.
Ластара фыркнула, вытащила из носа два шарика корпии, пропитанной маслом – и хлопнула в ладоши.
- Вешер! Гаси коптильню!
- Уже, - отозвался помощник. А что – пускать все на самотек? Немножко зелья в огонь – и восприятие будет не таким четким, а вера в слова – выше. – Щас окно открою!
А уж силуэт паука – вообще прелесть.
Лично его из проволоки гнули. Паучок, удачно расположенный источник света – и вот тебе жуткий Восьмилапый.
Стра-ашный. Кошма-арный…
Ластара потерла лицо, размазывая к Восьмилапому весь макияж.
- Ну и слизняк!
- Не то слово, - поддакнул Вешер. – Ласти, а что дальше-то?
Любимая женщина мечтательно улыбнулась.
- Дальше? Дальше все будет хорошо.
- А если – нет?
Ластара вскинула брови. Выразительные даже под размазанной краской.
- Нет? Что это значит?
- Мало ли что случится? Разные бывают проблемы…
Ластара пожала плечами.
- Я верю, что все будет хорошо.
- Ласти, я тоже в это верю. Но… ты мне поможешь подстраховаться?
- Как?
- Если что-то пойдет не так, нам надо будет где-то спрятаться, может, сбежать? – мягко намекнул Вешер. – А может, и помочь твоему… другу?
Ластара задумалась.
- Я не думаю, что это понадобится. Тратить время, силы, деньги…
Вешер мысленно обругал несговорчивую дуреху.
- Ласти, поверь мне. Я же никогда тебе не врал, и не подводил?
Женщина подумала еще пару минут, и наконец неохотно протянула:
- Ну… ладно. А что для этого нужно?
- Я все тебе расскажу. Но ты согласна?
- Ладно, ладно, согласна я. Записочку отнесешь?
- На улицу Кожевников?
- Да.
- Ладно, пиши.
Вешер вздохнул. Его любимая сама шла в расставленные сети. Радовало, что сейчас и в его, а не только в чужие. А уж он извернется, он все сделает, чтобы уцелеть, потому что глядя на Найджела, Вереш чувствовал тупую боль под ложечкой.
Свербело там, давило, сверлило и выгрызало. Словно сотня диких котов кошку делила. Вешер шкурой чувствовал, что будет плохо. Ласти бы спасти…
Ластара быстро писала записочку.
Посыпала песком, стряхнула, запечатала.
- Спасибо, милый.
Вереш изобразил придворный поклон.
- Для вас – любой каприз, моя королева!
И получил в ответ улыбку.
О том, что записку он по дороге распечатает, прочитает, скопирует и запечатает вновь – сложно ли оттиск с кольца сделать? – Вереш скромно промолчал. Ни к чему.
Рид, маркиз Торнейский.
Вечером состоялся военный совет.
Все те же, все там же…
Сам Рид, раненый в руку и в лицо – посекло неудачно камешком, щеку располосовало, зар-раза! А и плевать. Прижечь выгонкой – и забыть. С рукой хуже, а это ерунда.
Стивен Варраст – едва стоящий на ногах и держащийся на одной гордости. Возраст, такие игры и молодым тяжеловаты, а уж ему – втрое, но не бросишь же мальчишек без пригляда? Нельзя, никак нельзя…
