Рассказ из книги Гонцова Андрея Алексеевича «Шум за дверью тишины» первое издание.
«Очередь»
Холодное осеннее утро. Алексей, толком не проснувшись, одевался. Так ему казалось, одевала его мама – женщина с усталым лицом и выделяющейся из причёски седой прядью волос. Они торопились.
– Нужно успеть, сынок, – сказала мама Алексея.
Алексей надел шапку и вышел в подъезд, следом вышла мать. Они спустились по лестнице на первый этаж, вышли из подъезда, и холод осени окутал их. Холодно и свежо, листья на деревьях почти все опали. Мать заметно торопилась. Алексей не поспевал за ней, но крепко держал маму за руку, чтобы не отставать. Время было около шести утра. Они подходили к жилому зданию. На первых этажах жилого пятиэтажного дома располагался единственный магазин на весь район. Работать магазин начинал с девяти утра. Возле магазина уже была большая очередь, человек шестьдесят. Люди, поёживаясь от холода, нервничали. Кто-то с кем-то спорил или ругался в толпе.
– Тише, товарищи, давайте соблюдать дистанцию, не ссорьтесь, всё согласно очереди! – Алексей узнал голос отчима – высокого, крепкого мужчины в пальто, с длинными рыжими усами, колючим взглядом и белым шарфом на шее.
– Светлана, мы двадцать вторые в очереди, вот за этой женщиной, её Лидия Михайловна зовут.
– Доброе утро, меня зовут Светлана, – поздоровалась мать с женщиной.
– Я на работу, вот деньги и карточки, – сказал отчим, обнял маму и исчез в толпе. Народ прибывал. Алексей отходил от толпы на пару метров и понимал, что очередь растёт. И действительно, было видно со стороны, что людей уже намного больше, чем было. Около ста человек стояли и ждали, когда откроется магазин, чтобы в порядке очереди, на талоны, дающие право приобрести в ограниченном количестве необходимые продукты питания. Когда очередь приобрела большое и длинное очертание, Алексей уже не отходил от матери, держал её за руку и думал:
«Вот если бы я жил в другой стране, может быть, и не надо было стоять за продуктами по три часа?» – посетила грустная мысль мальчика.
Его мама тоже была в своих мыслях и постоянно смотрела вдаль.
«Господи, – летели мысли в голове матери Алексея.
– Как так вышло: вроде живём в современном обществе, нет войны, победили практически все болезни, а жить по-человечески не можем. Рушился коммунистический строй, разваливалась самая великая и большая страна на планете, кто бы мог подумать или предугадать такое...
Мы первые побывали тридцать лет назад в космосе, сейчас не можем прокормить семьи...»
Эти мысли не давали покоя Светлане. Она посмотрела на сына. Ей показалось, он стоял и засыпал на ходу.
– Бедный ребёнок, – проговорила она вслух и прижала его рукой крепче к себе. Алексей немного замёрз, но не спал, просто закрыл глаза и прижался к матери. Ему казалось, всё происходящее каким-то нереальным и неправдоподобным. Он хотел домой, точнее, хотел в другой мир, где всё будет хорошо и мама будет чаще весёлой, где отчим не будет сутками пропадать на работе, а будет с ним ходить на рыбалку и смотреть мультфильмы. Ему очень хотелось туда, где всё будет по-другому. Но где эта страна или мир, маленький Алексей, к сожалению, не знал. А самое главное, маленький ребёнок не знал, как туда попасть...
После трёх часов ожидания толпа оживилась. Время подходило к открытию магазина. Люди в очереди общались о своих житейских заботах или обсуждали происходящее в стране, которая не могла быть прежней, а какой быть новой, ещё не знала…
Открылась дверь. Из неё вышел заведующий магазином.
– Товарищи, прошу минуту внимания! – Заведующий магазином сорванным голосом пытался успокоить всколыхнувшуюся толпу, сначала назад при открытии двери, а потом вперёд.
– Товарищи, сегодня завоза хлеба и сахара не будет! Есть макароны, пшено, водка и чай! Всё в ограниченном количестве! – Толпа озверела от такой новости, что сахара и хлеба нет сегодня. Послышались возгласы недовольных, ожидающих людей.
– Когда же этот бардак кончится! Как в блокаду по карточкам стоим, по пять часов в очереди и не можем купить хлеб! – Голос звучал как гром и был слышен особенно чётко из других недовольных выкриков в очереди. Женщина преклонных лет возмущалась больше всех и негодовала. Но это всеобщее негодование быстро прошло, очередь тронулась с места. Людей начали впускать в магазин по пятнадцать человек, чтобы не допустить давки в зале. Через десять минут начали выходить первые счастливые и довольные покупатели с авоськами и бумажными кулями. Этот день прошёл без массовой давки. Слава богу, ни кто не пострадал в очереди…
Это время Алексей запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он вырос и живёт в другой стране, как и мечтал, где жить стало намного лучше. Когда он стал взрослым и у самого появились дети, он старался не рассказывать о своём детстве. Его дети жили хорошо, и слова «дефицит» и «очередь» им были не знакомы. Страна снова вставала с колен, обретала вновь единство и благополучие для многострадального русского народа после нищеты и разрухи девяностых. А про очереди за продуктами и нищету тех времён Алексей старался не говорить при детях. Иногда по вечерам дети, засыпая, из своей спальни слышали, как на кухне папа и мама, уверенные в том, что их дети спят, вспоминали о своём детстве.
Это время Алексей запомнит, на всю оставшуюся жизнь. Он, вырос и живёт в другой стране, как и мечтал, где жить стало намного лучше. Когда он стал взрослым и у самого появились дети, он старался не рассказывать о своём детстве. Его дети, жили хорошо и слова «дефицит» и «очередь» им были не знакомы. Страна снова вставала с колен. Обретала вновь единство и благополучие для многострадального русского народа, после нищеты и разрухи девяностых. А про очереди за продуктами и нищету тех времён Алексей старался не говорить при детях. Иногда по вечерам дети, засыпая, из своей спальни слышали, как на кухне папа и мама, уверенные в том, что их дети спят, вспоминали о своём детстве.
«Очередь»
Холодное осеннее утро. Алексей, толком не проснувшись, одевался. Так ему казалось, одевала его мама – женщина с усталым лицом и выделяющейся из причёски седой прядью волос. Они торопились.
– Нужно успеть, сынок, – сказала мама Алексея.
Алексей надел шапку и вышел в подъезд, следом вышла мать. Они спустились по лестнице на первый этаж, вышли из подъезда, и холод осени окутал их. Холодно и свежо, листья на деревьях почти все опали. Мать заметно торопилась. Алексей не поспевал за ней, но крепко держал маму за руку, чтобы не отставать. Время было около шести утра. Они подходили к жилому зданию. На первых этажах жилого пятиэтажного дома располагался единственный магазин на весь район. Работать магазин начинал с девяти утра. Возле магазина уже была большая очередь, человек шестьдесят. Люди, поёживаясь от холода, нервничали. Кто-то с кем-то спорил или ругался в толпе.
– Тише, товарищи, давайте соблюдать дистанцию, не ссорьтесь, всё согласно очереди! – Алексей узнал голос отчима – высокого, крепкого мужчины в пальто, с длинными рыжими усами, колючим взглядом и белым шарфом на шее.
– Светлана, мы двадцать вторые в очереди, вот за этой женщиной, её Лидия Михайловна зовут.
– Доброе утро, меня зовут Светлана, – поздоровалась мать с женщиной.
– Я на работу, вот деньги и карточки, – сказал отчим, обнял маму и исчез в толпе. Народ прибывал. Алексей отходил от толпы на пару метров и понимал, что очередь растёт. И действительно, было видно со стороны, что людей уже намного больше, чем было. Около ста человек стояли и ждали, когда откроется магазин, чтобы в порядке очереди, на талоны, дающие право приобрести в ограниченном количестве необходимые продукты питания. Когда очередь приобрела большое и длинное очертание, Алексей уже не отходил от матери, держал её за руку и думал:
«Вот если бы я жил в другой стране, может быть, и не надо было стоять за продуктами по три часа?» – посетила грустная мысль мальчика.
Его мама тоже была в своих мыслях и постоянно смотрела вдаль.
«Господи, – летели мысли в голове матери Алексея.
– Как так вышло: вроде живём в современном обществе, нет войны, победили практически все болезни, а жить по-человечески не можем. Рушился коммунистический строй, разваливалась самая великая и большая страна на планете, кто бы мог подумать или предугадать такое...
Мы первые побывали тридцать лет назад в космосе, сейчас не можем прокормить семьи...»
Эти мысли не давали покоя Светлане. Она посмотрела на сына. Ей показалось, он стоял и засыпал на ходу.
– Бедный ребёнок, – проговорила она вслух и прижала его рукой крепче к себе. Алексей немного замёрз, но не спал, просто закрыл глаза и прижался к матери. Ему казалось, всё происходящее каким-то нереальным и неправдоподобным. Он хотел домой, точнее, хотел в другой мир, где всё будет хорошо и мама будет чаще весёлой, где отчим не будет сутками пропадать на работе, а будет с ним ходить на рыбалку и смотреть мультфильмы. Ему очень хотелось туда, где всё будет по-другому. Но где эта страна или мир, маленький Алексей, к сожалению, не знал. А самое главное, маленький ребёнок не знал, как туда попасть...
После трёх часов ожидания толпа оживилась. Время подходило к открытию магазина. Люди в очереди общались о своих житейских заботах или обсуждали происходящее в стране, которая не могла быть прежней, а какой быть новой, ещё не знала…
Открылась дверь. Из неё вышел заведующий магазином.
– Товарищи, прошу минуту внимания! – Заведующий магазином сорванным голосом пытался успокоить всколыхнувшуюся толпу, сначала назад при открытии двери, а потом вперёд.
– Товарищи, сегодня завоза хлеба и сахара не будет! Есть макароны, пшено, водка и чай! Всё в ограниченном количестве! – Толпа озверела от такой новости, что сахара и хлеба нет сегодня. Послышались возгласы недовольных, ожидающих людей.
– Когда же этот бардак кончится! Как в блокаду по карточкам стоим, по пять часов в очереди и не можем купить хлеб! – Голос звучал как гром и был слышен особенно чётко из других недовольных выкриков в очереди. Женщина преклонных лет возмущалась больше всех и негодовала. Но это всеобщее негодование быстро прошло, очередь тронулась с места. Людей начали впускать в магазин по пятнадцать человек, чтобы не допустить давки в зале. Через десять минут начали выходить первые счастливые и довольные покупатели с авоськами и бумажными кулями. Этот день прошёл без массовой давки. Слава богу, ни кто не пострадал в очереди…
Это время Алексей запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он вырос и живёт в другой стране, как и мечтал, где жить стало намного лучше. Когда он стал взрослым и у самого появились дети, он старался не рассказывать о своём детстве. Его дети жили хорошо, и слова «дефицит» и «очередь» им были не знакомы. Страна снова вставала с колен, обретала вновь единство и благополучие для многострадального русского народа после нищеты и разрухи девяностых. А про очереди за продуктами и нищету тех времён Алексей старался не говорить при детях. Иногда по вечерам дети, засыпая, из своей спальни слышали, как на кухне папа и мама, уверенные в том, что их дети спят, вспоминали о своём детстве.
Это время Алексей запомнит, на всю оставшуюся жизнь. Он, вырос и живёт в другой стране, как и мечтал, где жить стало намного лучше. Когда он стал взрослым и у самого появились дети, он старался не рассказывать о своём детстве. Его дети, жили хорошо и слова «дефицит» и «очередь» им были не знакомы. Страна снова вставала с колен. Обретала вновь единство и благополучие для многострадального русского народа, после нищеты и разрухи девяностых. А про очереди за продуктами и нищету тех времён Алексей старался не говорить при детях. Иногда по вечерам дети, засыпая, из своей спальни слышали, как на кухне папа и мама, уверенные в том, что их дети спят, вспоминали о своём детстве.
