Глава 17
Реванш Лаймы
Оказалось, один из кораблей с акранийским десантом, включив невидимый режим, следовал за пленницами вплоть до самой Земли. И сейчас его экипаж явил себя, обезоружив подстрелившего Адель и остановив возможный самосуд.
– Надо что-то сделать! – в панике выкрикнул пилот, увидев крепких вооружённых котов и осознав, на чьей они стороне. – Я за врачом.
– Не стоит! – окликнул его пушистый боец. – У нас на борту всё есть. Нам часто приходится помогать раненым товарищам.
Из раненой кошки вытекла приличная лужица крови, но она была в сознании. Трое котов занесли её на борт и начали лечить. А двое остались прощаться с Землёй.
– Удачи вам! – сказал человек. – Я бы улетел с вами, но у меня семья. Придётся скрываться, после всего этого мне сюда явно путь заказан. Надеюсь, вам удастся вылечить кошку. Если что, меня зовут Эмиль!
Оставшиеся члены экипажа поднялись на борт, и космолёт взмыл в небо, а спустя десять минут со двора научного центра на всех парах вылетел автомобиль Эмиля. Но и остальных участников экспедиции ждало увольнение.
Рана Адель оказалась тяжёлой. Хотя позвоночник задет не был, пуля прорезала кишечник и несколько крупных кровеносных сосудов. Марлевый тампон быстро окрасился в багрец, и с него начала сочиться кровь. Под рану подставили сосуд, рассчитывая на грядущее переливание собранной крови. Скорее всего, без него и впрямь уже было не обойтись – давление и пульс резко упали. Вскоре она и вовсе закрыла глаза: тогда её подключили к аппарату жизнеобеспечения и начали переливать собранную её же собственную кровь, параллельно сшивая повреждённые органы.
Артериальное давление раненой, упав сначало до ста двенадцати на семьдесят, поднялось до ста тридцати на девяносто четыре (для кошек норма от ста сорока на девяносто) спустя полтора часа. Но в сознание Адель пока не пришла.
Даже совершив посадку на Уране, ещё больше часа хирурги филигранно извлекали, дезинфицировали и сшивали травмированные кусочки. Когда был наложен последний шов, летучая операционная подлетела вплотную к госпиталю, чтобы пациентка не успела остыть при транспортировке.
Лайма всё это время находилась с подругой. Уже в палате эскулапы ей сообщили:
– Жить будет, но для выхода из вегетативного состояния нужно будет ещё одно переливание крови. А мы не знаем, как её организм отреагирует на кровь подобных нам.
– Я готова сдать кровь! – оживилась Лайма. – Пойдёмте, скорее, нельзя же медлить...
– Ты отдохни пока, у вас был нелёгкий путь. Отправляйся домой, поешь, поспи, завтра придёшь с новыми силами.
– Вы думаете, я смогу заснуть? – взъярилась кошка. – Зная, что она в таком состоянии? Ну уж нет. Пока не позволите сдать кровь, я останусь.
Видя решительный настрой Лаймы, ей принесли вскорости горячего сладкого напитка. После опустошения кружки донора повели в кабинет.
Положив на кушетку, ей смазали лапку дезинфектором и воткнули иглу.
– Теперь главное, не смотри на шприц, – получила предупреждение астрокошка.
Выкачав миллилитров с пятьдесят кошачьей крови, шприц удалили.
– Вставай аккуратно, не резко... Вот так, да. Как ты себя чувствуешь?
– Да так же, – ответила Лайма и, видимо, сглазила: у неё дико закружилась голова. Ей быстро поднесли ватку с резким запахом под нос, а потом ещё раз напоили таким жк напитком. Кошка была истощена полётом и нервным напряжением, но теперь силы стали отчасти восстановлены.
Глава 18
Весна
Перед госпиталем Лайму встретил акранийский десант в полном составе с четырёх кораблей. Не привыкшие к такому холоду, они топтались на снегу и оживились, увидев кошку.
– Лайма, давай на борт!
– Нет, – мрачно и устало ответила она, – я не могу, у меня лучшая подруга здесь, в реанимации. Спасибо за всё... вы герои, но я пойду домой.
– Сама сможешь дойти?
– Смогу, конечно. Счастливого полёта.
Акранийцы словно того и ждали: с радостью запрыгнув в тёплые кабины, они отбыли навстречу своему красному солнцу.
А трёхцветная кошка брела на автомате к дому Эльгебара. Мороз давил так, что если бы у Лаймы на глазах наворачивались слёзы, замерзали бы мгновенно. Но она обессилела настолько, что не могла плакать.
Впрочем, на то были разумные причины. Состояние Адель стабилизировалось, врачи давали обнадёживающие прогнозы, да и сама Лайма здорово помогла подруге, пожертвовав своей кровью, отведя от неё гибель во второй раз.
Добравшись к Эльгебару, кошка выпила местного чая и сразу же плюхнулась спать. В полусне она сообразила: на улице дубак за минус двести, а в доме тепло. Не заделали ли им дыру в крыше? И тут же додумалась: это осталось далеко, на планете красной звезды.
Как бы в отдушину среди суровой реальности, Лайме приснился прекрасный сон. Она плавала в тёплом, прозрачном, чистом голубом море. Водичка играла рябью в солнечных лучах, а дно было тоже гладкое, светлое и чистое, как в бассейне. Даже наутро осталась приятная истома во всём теле, и она рассказала о своём сне целлуму.
– Что ж, – ответил он, – это добрый знак, довольно ты настрадалась. Не берусь уверенно утверждать, но скорее всего, Адель выздоровеет, сильных потрясений у вас в ближайшее время не будет. Построите себе дома, в помощницы вас возьму, всё ж лучше, чем самому по лесам колобродить.
Кошка трижды постучала по ножке стола во избежание сглаза.
Позавтракав, она снова почувствовала в себе силу и уверенность, хотя ещё и не совсем такую, как хотелось бы. И отправилась в госпиталь, к спутнице.
К её радости, Адель открыла глаза и отозвалась, услышав своё имя. Лайма еле удержалась от того, чтобы затискать и зацеловать её: просто взяла её лапку в свои, с удовольствием отметив тепло.
– Только недолго! – рявкнула целлумша в белом халате. – Лайма, зайдёте потом ко мне, обрисую всю картину. Третья дверь налево.
– Как ты? – сдерживая слёзы счастья, заговорила трёхцветная кошка.
– Отлично, отдохну наконец, – захихикала Адель. – Ну что, чемпионка, опять обошла меня?
Лайма недоумевала.
– В каком плане?
– Я тебя спасла один раз, а ты меня – два. Ну да ничего, когда-нибудь, возможно, возьму реванш.
– Ты неисправима! – восхитилась и удивилась Лайма. – О чём только думаешь! Выздоравливать надо, лежать. А её на подвиги тянет!
– Ну, належаться я успею, и о подвигах в обозримом времени придётся забыть. Впрочем, сама скоро всё узнаешь, – и указала в сторону медички. Та уже торопила, постреливая глазами в сторону своего обиталища.
Лайма сжала на прощание в своих лапках Аделину.
– Выздоравливай, – нежно сказала она, – я буду приходить каждый день. – Вышла в коридор по направлению к третьей двери налево. Там её ждала служительница Асклепия:
– Вам повезло, выживет почти со стопроцентной вероятностью. Но ещё недели полторы-две ей придётся остаться у нас. Хирурги Проксимы – просто ювелиры: такую тонкую операцию провернуть, тем более в космосе! И перитонит, и сепсис отвели! Однако, ещё сильны последствия травматического шока и анемии. На этой неделе посещение не больше четверти часа, дальше неограниченно. По выписке придётся соблюдать диету, список рекомендаций будет.
– Большое спасибо, доктор, – поклонилась кошка.
– Да ладно! Это наша работа. Поблагодаришь, как подруга выйдет отсюда своим ходом.
На улице шёл снежок, дул ветер, но Лайма не ощущала температуры, пространства, времени. В ней ликовала безумная эйфория: Адель останется жива!
– Эльгебар! – завизжала она на входе. – А есть у тебя что-нибудь выпить?
Лесник никогда не видел её в таком состоянии.
– Всё нормально? – спросил он.
Кошка, видимо, осознав своё выражение мордочки, смутилась.
– Да... в общем, Адель выздоравливает, она будет жить.
– Отличная новость, Лайма, – согласился он, – но пока радоваться рано, зная тяжесть её ранения. Вот когда выпишут, тогда и отметим, – почти повторил он слова сотрудницы госпиталя. – А алкоголя я не пью, да и если бы пил, сейчас нельзя ? на обход иду. Еда на печке.
Целлум немного сбил её запал, но радость отнять не смог. Завтра они пошли к Адель вдвоём, и оба с удовольствием заметили, что раненая начала осторожно вставать с кровати.
Теперь они вдвоём приходили каждый день, а в последнюю неделю – дважды в день, до и после Эльгебарова обхода. Ну и Лайма иногда посреди дня срывалась.
А незадолго до выписки и вовсе началась весна. Весна на Уране была совсем не такая, как на Земле. О молодых зелёных листочках, ярких первоцветах и весёлых ручьях речи не шло. Наоборот, далёкое Солнце скрывали, словно бронёй, тяжёлые тучи, поливавшие всё вокруг мокрым снегом, заволакивавшим окрестности аммиачно-метановой слякотью. Но, конечно же, стало намного теплее, хотя по земным меркам это едва ли можно было назвать теплом.
И в один из таких дней Лайма с Эльгебаром пришли забирать подругу. Получив длинный список рекомендованной еды, целлум с трёхцветной кошкой вывели исцелившуюся во двор. Она заметила потеплевший воздух, и даже осадки закончились, освободив троице дорогу. Пришла весна.
