– Эта маленькая жизнь прервалась, не успев начаться. Мы все скорбим о вашей потере... – монотонно читал свою речь священник. Солнце спряталось за тучами не желая видеть происходящего.
Мать совсем не могла держать себя в руках. Она впилась ногтями в плечо мужа и рыдала. Её тяжёлые всхлипы эхом разлетались по кладбищу. У мужчины казалось, была напряжена каждая клетка тела. Рукав его тёмного пиджака насквозь промок от солёных слёз супруги. Ему хотелось исчезнуть, забиться в угол и просто раствориться. Но он держался. Держался ради неё. Смысл слов священника не доходил до него. Это всё уже было не важно, больше. И когда родственники по очереди подходили и высказывали свои соболезнования, он их не слышал, просто смотрел сквозь них.
Когда все цветы были возложены, все слова сказаны, люди медленно разошлись по своим домам, прошел дождь, окропив землю. Превратив почву в чёрную, жидкую смолу. Дома супруги молчали. Всё и так ясно. Он накапал ей крепкой настойки в воду, она выпила и дрожащими руками поставила стакан на кофейный столик. Не проронив ни слова, они легли спать. Каждый чувствовал невероятную боль и тяжесть. Женщина скрутилась калачиком и завыла белугой. Муж крепко обнял её.
Маленькие ножки ступали по мокрому песку… Океан шумел звуками разбивающихся волн о берег. Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Его последний потускневший луч, словно нежным движением женской руки, приоткрыл завесу тайны…
На берегу, как по волшебству, появились дети. Много детей, со странными наростами на спинах. Будто маленькие каменные крылья. Они не внушали страха мальчишке. Он пошел прямо к ним.
Дети строились в ряды, перешептываясь друг с другом. Одна девочка, звонким голосом, руководила процессом.
– У нас новенький – сказала она, указывая на пришедшего мальчишку. – Расскажи нам кто ты?
– Я не знаю.
– Верно. Так и должно быть. Мы все в первый день ничего не помнили. Я Милинда, буду звать тебя Тот.
Мальчик пожал плечами.
Ты будешь делать то, что я скажу. Это теперь твой инструмент. – она протянула ему лук. – Не спрашивай про стрелы, сама не знаю, откуда они берутся. Просто стреляй. Теперь стань в строй Тот.
Она движением руки подозвала к себе другого мальчишку с белыми кудрями и что-то прошептала ему на ухо.
Он тут же отправился в воду. Она была явно холодна, но для мальчика это не являлось проблемой. Пройдя несколько метров он нырнул и скрылся в пучине. Дети забеспокоились. Но через пару минут из океана ребёнок вытащил большой сундук с причудливым золотым орнаментом.
– Спасибо, Коян, – открыв его Милинда продолжала.
– Недавно я узнала кое-что, что давно забыла. Теперь я поделюсь этим с вами. – Девочка извлекла из темноты сундука пергамент. – Каждый из этих свитков хранит тайну. Тайну ваших жизней. – Дети зашумели и стали переглядываться в недоумении. – Я помогу вам вспомнить! – И она лёгким движением руки подожгла все свитки хранящиеся в сундуке.
Яркие лучи света спустились на головы детей. Кто–то из них закричал, кто–то просто упал на колени...
– Успокойтесь и слушайте! Да, мы все мертвы. – Она опустила глаза. – Простите меня за эту боль. До этого момента вы все знали лишь любовь, и вы дарили её людям. Но для чего? Если каждый рожденный должен умереть! Какой смысл строить, если все рухнет? И все что останется – это боль. Все во что мы верили - ложью. Он не хочет, чтобы мы жили в мире. Ему на нас, на наших близких плевать. Мы лишь шестерёнки в его машине под названием «смерть». Мы думали, что несем в мир жизнь, но это не так. Не знаю, зачем ему всё это. Но теперь вы все помните, как и я. И у меня нет сомнений в том, что вы хотите воссоединиться со своими родными. Теперь спросите себя: разве боль от истины не лучше сладкого неведения? Вы скажете: хорошо, что же мне делать теперь с этой болью? И вот мой вам ответ: Мы на войне господа!!! Пусть это будет последнее, что мы сделаем. Мы изрежем и порвем, мы утопим сердце каждого человека в океане! Не ради жизни – ради боли! Теперь каждый вернётся домой и сделает, то что должен. Возможно, тогда он заметит нас и спустится, чтобы ответить на наши вопросы.
По тёмной, городской улице шла худосочная бледная женщина. Зайдя в подъезд, в котором давно перегорела лампочка, и не горел свет. Она спешно достала маленький свёрток из кармана. Осторожно развернула его и вдохнула содержимое… Белый порошок обволакивал её из нутрии… Она прислонилась к стене, поставил рюкзак на не мытый пол, её тело было расслаблено, она ожидала очередной порции блаженства, потирая дёсны белым пальцем.
Внезапно лампочка в подъезде заискрила и снова потухла. Женщина встрепенулась и снова обмякла.
– Мам, – послышался детский голос из мрака.
Женщина взвизгнула и стала вглядываться во тьму, пока не увидела на ступеньках контуры тела маленькой девочки.
– Я не твоя мамка, иди спать, – попыталась отмахнуться женщина.
Но девочка, лет трёх, была уже возле неё на расстоянии вытянутой руки.
– Нет, ты моя мама, – утвердительно сказала малышка.
– Ах, но… это ты монстрик… – вспомнила наркоманка.
Глаза девочки сверкнули голубым огнём.
– Но, ты же умерла… хотя, что уж теперь. Забористый порошочек, – усмехнулась женщина.
– Теперь моя очередь.
– Какая очередь? За хлебом? – наркоманка громко захохотала.
– Убить тебя.
– Что?
В руке девочки появилась прозрачная голубая стрела.
– Пошла прочь дрянь! – Выкрикнула женщина.
Малышка вспорхнула в воздух и вонзила стрелу своими маленькими ручками прямо в сердце несчастной. Та завопила как бешеная кошка и попыталась сбросить ребёнка с себя. Но малышка была чертовски сильна. Она выдернула стрелу одной рукой и испарила. Принялась драть, царапать рану маленькими пальчиками. Женщина рухнула на землю и забилась в истерике от боли. Лужа крови незамедлительно образовалась под ней. Ручками полными крови девочка выдернула сердце из груди матери. Горячее, оно ещё двигалось, словно дышало. Их глаза встретились. Женщину переполнял страх и шок. Она потеряла сознание. Дыхание её стало сбивчивым.
– Тебе это больше не нужно, – спокойно сказала девочка. Открыла рот и одним махом проглотила кровавое сердце.
Загремел гром, двери подъезда распахнулись от сильного ветра.
– Ты нам больше не указываешь! – Запищала она и растворилась.
Тот уже пару часов стоял над кроватью, в которой спали в обнимку родители.
По его пухленьким щечкам тихо скатывались слёзы. Он помнил все свои жизни и злости от этого в нём хватало. В каждой он был больным ребёнком, который жизни был просто овощем… Они единственные кто за все перерождения относился к нему с истиной любовью. И теперь, он просто не способен был поднять лук…
В окно заглянула девочка, ливитируя при помощи крыльев.
– Чего ты ждешь? Убей их. – Прошептала она и улыбнулась. В свете луны, мальчик заметил кровь на её руках.
– Нет.
Она нахмурилась.
– В чём дело?
– Я не хочу и не буду этого делать.
Загремел гром, и сверкнула молния, окно распахнулось, повеяло свежестью.
– Повезло тебе. Я, мы, ещё вернёмся, и тогда ты захочешь, – она исчезла.
Мальчик знал, что Милинда не шутила. И что она обязательно вернётся. А он никогда больше не покинет своих родителей. Ни на минуту. Потому что и капля любви в океане безумства заслуживает спасения. И он будет её стражем.
Первые лучи солнца пробежали по воде и упали на песок, осветив лишь отпечатки маленьких ножек...
Мать совсем не могла держать себя в руках. Она впилась ногтями в плечо мужа и рыдала. Её тяжёлые всхлипы эхом разлетались по кладбищу. У мужчины казалось, была напряжена каждая клетка тела. Рукав его тёмного пиджака насквозь промок от солёных слёз супруги. Ему хотелось исчезнуть, забиться в угол и просто раствориться. Но он держался. Держался ради неё. Смысл слов священника не доходил до него. Это всё уже было не важно, больше. И когда родственники по очереди подходили и высказывали свои соболезнования, он их не слышал, просто смотрел сквозь них.
Когда все цветы были возложены, все слова сказаны, люди медленно разошлись по своим домам, прошел дождь, окропив землю. Превратив почву в чёрную, жидкую смолу. Дома супруги молчали. Всё и так ясно. Он накапал ей крепкой настойки в воду, она выпила и дрожащими руками поставила стакан на кофейный столик. Не проронив ни слова, они легли спать. Каждый чувствовал невероятную боль и тяжесть. Женщина скрутилась калачиком и завыла белугой. Муж крепко обнял её.
Маленькие ножки ступали по мокрому песку… Океан шумел звуками разбивающихся волн о берег. Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Его последний потускневший луч, словно нежным движением женской руки, приоткрыл завесу тайны…
На берегу, как по волшебству, появились дети. Много детей, со странными наростами на спинах. Будто маленькие каменные крылья. Они не внушали страха мальчишке. Он пошел прямо к ним.
Дети строились в ряды, перешептываясь друг с другом. Одна девочка, звонким голосом, руководила процессом.
– У нас новенький – сказала она, указывая на пришедшего мальчишку. – Расскажи нам кто ты?
– Я не знаю.
– Верно. Так и должно быть. Мы все в первый день ничего не помнили. Я Милинда, буду звать тебя Тот.
Мальчик пожал плечами.
Ты будешь делать то, что я скажу. Это теперь твой инструмент. – она протянула ему лук. – Не спрашивай про стрелы, сама не знаю, откуда они берутся. Просто стреляй. Теперь стань в строй Тот.
Она движением руки подозвала к себе другого мальчишку с белыми кудрями и что-то прошептала ему на ухо.
Он тут же отправился в воду. Она была явно холодна, но для мальчика это не являлось проблемой. Пройдя несколько метров он нырнул и скрылся в пучине. Дети забеспокоились. Но через пару минут из океана ребёнок вытащил большой сундук с причудливым золотым орнаментом.
– Спасибо, Коян, – открыв его Милинда продолжала.
– Недавно я узнала кое-что, что давно забыла. Теперь я поделюсь этим с вами. – Девочка извлекла из темноты сундука пергамент. – Каждый из этих свитков хранит тайну. Тайну ваших жизней. – Дети зашумели и стали переглядываться в недоумении. – Я помогу вам вспомнить! – И она лёгким движением руки подожгла все свитки хранящиеся в сундуке.
Яркие лучи света спустились на головы детей. Кто–то из них закричал, кто–то просто упал на колени...
– Успокойтесь и слушайте! Да, мы все мертвы. – Она опустила глаза. – Простите меня за эту боль. До этого момента вы все знали лишь любовь, и вы дарили её людям. Но для чего? Если каждый рожденный должен умереть! Какой смысл строить, если все рухнет? И все что останется – это боль. Все во что мы верили - ложью. Он не хочет, чтобы мы жили в мире. Ему на нас, на наших близких плевать. Мы лишь шестерёнки в его машине под названием «смерть». Мы думали, что несем в мир жизнь, но это не так. Не знаю, зачем ему всё это. Но теперь вы все помните, как и я. И у меня нет сомнений в том, что вы хотите воссоединиться со своими родными. Теперь спросите себя: разве боль от истины не лучше сладкого неведения? Вы скажете: хорошо, что же мне делать теперь с этой болью? И вот мой вам ответ: Мы на войне господа!!! Пусть это будет последнее, что мы сделаем. Мы изрежем и порвем, мы утопим сердце каждого человека в океане! Не ради жизни – ради боли! Теперь каждый вернётся домой и сделает, то что должен. Возможно, тогда он заметит нас и спустится, чтобы ответить на наши вопросы.
По тёмной, городской улице шла худосочная бледная женщина. Зайдя в подъезд, в котором давно перегорела лампочка, и не горел свет. Она спешно достала маленький свёрток из кармана. Осторожно развернула его и вдохнула содержимое… Белый порошок обволакивал её из нутрии… Она прислонилась к стене, поставил рюкзак на не мытый пол, её тело было расслаблено, она ожидала очередной порции блаженства, потирая дёсны белым пальцем.
Внезапно лампочка в подъезде заискрила и снова потухла. Женщина встрепенулась и снова обмякла.
– Мам, – послышался детский голос из мрака.
Женщина взвизгнула и стала вглядываться во тьму, пока не увидела на ступеньках контуры тела маленькой девочки.
– Я не твоя мамка, иди спать, – попыталась отмахнуться женщина.
Но девочка, лет трёх, была уже возле неё на расстоянии вытянутой руки.
– Нет, ты моя мама, – утвердительно сказала малышка.
– Ах, но… это ты монстрик… – вспомнила наркоманка.
Глаза девочки сверкнули голубым огнём.
– Но, ты же умерла… хотя, что уж теперь. Забористый порошочек, – усмехнулась женщина.
– Теперь моя очередь.
– Какая очередь? За хлебом? – наркоманка громко захохотала.
– Убить тебя.
– Что?
В руке девочки появилась прозрачная голубая стрела.
– Пошла прочь дрянь! – Выкрикнула женщина.
Малышка вспорхнула в воздух и вонзила стрелу своими маленькими ручками прямо в сердце несчастной. Та завопила как бешеная кошка и попыталась сбросить ребёнка с себя. Но малышка была чертовски сильна. Она выдернула стрелу одной рукой и испарила. Принялась драть, царапать рану маленькими пальчиками. Женщина рухнула на землю и забилась в истерике от боли. Лужа крови незамедлительно образовалась под ней. Ручками полными крови девочка выдернула сердце из груди матери. Горячее, оно ещё двигалось, словно дышало. Их глаза встретились. Женщину переполнял страх и шок. Она потеряла сознание. Дыхание её стало сбивчивым.
– Тебе это больше не нужно, – спокойно сказала девочка. Открыла рот и одним махом проглотила кровавое сердце.
Загремел гром, двери подъезда распахнулись от сильного ветра.
– Ты нам больше не указываешь! – Запищала она и растворилась.
Тот уже пару часов стоял над кроватью, в которой спали в обнимку родители.
По его пухленьким щечкам тихо скатывались слёзы. Он помнил все свои жизни и злости от этого в нём хватало. В каждой он был больным ребёнком, который жизни был просто овощем… Они единственные кто за все перерождения относился к нему с истиной любовью. И теперь, он просто не способен был поднять лук…
В окно заглянула девочка, ливитируя при помощи крыльев.
– Чего ты ждешь? Убей их. – Прошептала она и улыбнулась. В свете луны, мальчик заметил кровь на её руках.
– Нет.
Она нахмурилась.
– В чём дело?
– Я не хочу и не буду этого делать.
Загремел гром, и сверкнула молния, окно распахнулось, повеяло свежестью.
– Повезло тебе. Я, мы, ещё вернёмся, и тогда ты захочешь, – она исчезла.
Мальчик знал, что Милинда не шутила. И что она обязательно вернётся. А он никогда больше не покинет своих родителей. Ни на минуту. Потому что и капля любви в океане безумства заслуживает спасения. И он будет её стражем.
Первые лучи солнца пробежали по воде и упали на песок, осветив лишь отпечатки маленьких ножек...
