- Не ехидничай, - фыркнул кот. – Ты милая, а милым девочкам не идет ехидство.
- А топор милым девочкам идет? – спросила я и состряпала на своём лице улыбку. Все, как заказывали.
- Нет, - нахмурился кот. – И перестань так растягивать губы, а то кажется, будто в тебя молния ударила.
Я мигом перестала улыбаться.
- Рассказывай.
- А что рассказывать-то? Здесь живет моя хозяйка. Её домик во-о-о-он за теми соснами, - Сократ махнул мохнатой головой в сторону вечнозеленого леса. - Я привел тебя сюда, чтобы ты с ней поговорила.
- О чем?
- О себе, - просто ответил кот. – Мне кажется, тебе очень плохо. И не с кем поговорить. А она хорошая, выслушает и поможет, чем сможет.
- Звучит, как сказка, - пробормотала я, вяло переставляя ноги.
- А чем плохи сказки? – хмыкнул кот и дернул кончиком полосатого тигриного хвоста.
- Тем, что настоящие сказки традиционно плохо заканчиваются, - ответила я, но мохнатый меня уже не слушал. Бодро задрав морду к безоблачному небу он унесся вперед по дорожке.
Ускорившись, я догнала его, поравнялась, что далось мне ценой определенных усилий, и, пытаясь восстановить дыхание, задала вопрос:
- А если я захочу уйти? Что тогда?
- Уйдешь, - покосившись в мою сторону, Сократ пошевелил ушами, которые из-за небольших кисточек на кончиках напоминали рысьи.
- Вот так просто? – не поверила я.
- Вот так просто, - ответил кот. – Всё, что тебе нужно, это всего лишь сойти с этой дорожки, и ты вернешься в свой мир. Не уверен, что на то же самое кладбище, откуда мы ушли, но реальность будет твоей.
- То есть, если я сейчас сделаю шаг в сторону, меня может закинуть куда-нибудь в Боливию? – не обрадовалась я озвученной перспективе и оглянулась по сторонам, присматриваясь повнимательнее.
Дело было в том, что чем дальше мы удалялись от берега, тем сильнее светило солнце. В какой-то момент солнечный свет переместился с отметки «очень ярко» до отметки «на грани выносимого». Глаза начали сильно слезиться и приходилось сильно щуриться, чтобы вообще хоть как-то ориентироваться.
Я постоянно прикрывала лицо ладошкой и старалась больше смотреть себе под ноги, что позволяло хоть как-то защитить зрение и не ослепнуть окончательно. Теперь же, после слов Сократа, я решила присмотреться. И увидела, что по обе стороны широкой мощенной дорожки, похожей на средневековую городскую мостовую, тянулись насыпи песка.
Ярко-желтая сыпучая поверхность занимала все обозримое пространство, упираясь в горизонт, где оканчивалась кроваво-красными дюнами, выглядящими довольно угрожающе на фоне залитого лазурью неба. И чем дольше я смотрела на песок, тем сильнее мне казалось, что он… живой. Песок медленно шевелился, пересыпался, менял высоту и глубину матовых холмов, а оттуда, из сыпучих глубин, доносились странные звуки…
Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение и вновь заторопилась следом за Сократом, который не стал дожидаться, пока я наслажусь местными пейзажами и унесся далеко вперед.
- Послушай, мне надо конкретно в мой город, - начала я обеспокоенно. – У меня нет денег выбираться потом из какой-нибудь южноамериканской дыры, в которую меня выплюнет ваша местная… не знаю, что это? Флора и фауна!
- Максимум, куда тебя может, как ты выражаешься, выплюнуть, так это в населенный пункт по соседству, - поморщился кот. Вот прям взял и поморщился! – В любом случае, домой ты сможешь вернуться.
- Твои слова не очень обнадеживают, - скривилась я. – И вообще, это не тот путь, по которому я бы хотела пройти.
- Путь – это всего лишь путь, - флегматично заметил Сократ, очевидно подражая знаменитому тёзке. – Как дорога. Его всегда можно покинуть.
- Долго нам еще идти? – раздраженно спросила я, в виду обстоятельств не настроенная на философию, через десять минут молчаливой ходьбы, ощущая, как по спине стекают капли пота. – Мне уже не очень хорошо. Точнее, мне уже очень нехорошо. И пить сильно хочется.
- Потерпи, совсем немного осталось, - строго проговорил кот ни на секунду не сбавляя шага. Откуда у животного брались силы без устали скакать по каменной дорожке с учетом того, что один мой шаг был как его четыре, для меня осталось загадкой. Хотя, он же – говорящий, следовательно, волшебный, может у него и крылья имеются?
Или копыта.
С рогами.
Я подняла взгляд и из-под ладони взглянула в сторону леса, к которому мы шли уже добрых полчаса. Самое удивительное было в том, что за это время он не стал ни на полкилометра ближе. Создавалось такое ощущение, как будто мы шли к нему, а он – от нас.
- Ты уверен? – чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. – Кажется, будто мы шагаем на месте.
- Это оптическая иллюзия. Для защиты.
- Защиты от кого? – еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.
- От тех, кого не приглашали в гости, - сдержанно пояснил кот.
- А меня приглашали? – спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?
Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.
- Ты же со мной, - пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.
- А ты кто? – запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. – Если исключить предположение, что ты – порождение моей белой горячки.
- О, Боги! Дайте мне сил! - взмолился блохастый. – Сколько можно повторять, что не следует меня приписывать к последствиям различного рода человеческих заболеваний. Я вообще не имею отношения к вашему миру. Я – ключ!
- Если есть ключ, значит, где-то должна быть дверь, - попыталась я оставаться в рамках логики.
Но, кажется, я просто бредила.
- Мы пришли, - вдруг сообщил Сократ. И очень вовремя, потому что я уже в буквальном смысле валилась с ног.
Отодрав подбородок от липкой потной груди, я взглянула вперед и поняла, что да, действительно пришли. Потому что не было больше зноя, яркого солнца, бесконечной каменной дороги и шевелящихся песков. Теперь мы стояли на опушке леса. Сквозь плотные верхушки деревьев с трудом можно было разглядеть кусочки голубого неба, благодаря чему вокруг царила благодатная прохладная тень. Прямо перед нами – небольшой домик, сколоченный из круглых деревянных брусьев. На маленьких окошках со старинными резными рамами стояли распустившиеся цветы в разноцветных горшочках – синих, красных, желтых, зеленых. Вместо стекол имелись ставни, которые в этот момент были открыты и на легком ветру покачивались кружевные занавески.
- Ух, ты, - пораженно выдохнула я. – Как в сказке.
И упала в обморок, как раз в тот момент, когда заскрипев, начала открываться дверь.
Первое, что я услышала, придя в себя, это приглушенный разговор. Одним из говорящих был Сократ, его мурлыкающую болтовню было невозможно не узнать. Второй голос, высокий и мелодичный, явно женский, показался мне не знаком.
- Ты балбес, - тихо и вкрадчиво заявила женщина, скрытая от меня высокой, расписанной золотыми вензелями на черном фоне ширмой.
- Да почему сразу «балбес»? – возмутился кот.
- Потому что из-за тебя девочке стало плохо, - заявила женщина и загрохотала чем-то тяжелым.
- Ну, я же не виноват, что она дохлая, как сопля, - резонно заметил кот.
- Не выражайся! – прикрикнула на него явно хозяйка дома и, очевидно, та самая колдунья, про которую блохастый упоминал ранее.
- Зачем ты вообще её сюда притащил? – проворчала женщина и прошагала совсем рядом с ширмой. Я сжалась, ощутив себя нежеланным посетителем, которого и видеть не хотят, но и выгнать не могут, воспитание не позволяет.
Почему-то стало обидно.
- Она видит, Мила, - уверенно заявил Сократ. – О, молочко! Спасибо!
- Мало ли, кто и что видит, - продолжила спорить с ним скрытая от меня ширмой Мила. – Не всех же в Межмирье тащить! Она – человек, ей здесь не место!
- А где ей место, Мила? – вдруг очень тихо и с явной горечью спросил кот. – Ты же видишь её ауру. Она серая, это плохо. Очень плохо. Девчонка потерянная, она сама себя не понимает. И ты не хуже меня знаешь, что такие, как она, всегда плохо заканчивают.
- Всех не спасти, Сократ, не мне тебе это объяснять, - тяжело, но строго выдохнула Мила.
- Но её спасти можно, - не отступал Сократ и я вдруг ощутила теплоту по отношению к этому шерстяному сосредоточению вредности и ехидства. – И я хочу её спасти. Тем более, что раз она видит меня, раз она может со мной разговаривать, значит, в ней есть зачатки магии. И их можно развить!
- Как минимум, в одной десятой всех жителей человеческого мира есть задатки магии, - ответила ему Мила.
- Но за триста с лишним лет моего существования, она – первая из всего человеческого вида, кто меня слышит! – воскликнул кот с угадываемой радостью в сопровождающем его речь мурлыканье. – В ней точно что-то есть!
- Глисты в ней есть, наверное, тощая и мелкая, как новорожденный котенок, - беззлобно проговорила Мила.
- Нет у меня глистов, - отозвалась я из-под одеяла, которым меня кто-то заботливо укрыл. – Просто наследственность такая. У нас все в семье все худые и невысокие.
- Ой, проснулась! – с неподдельной радостью воскликнул Сократ и уже через несколько мгновений его внушительная тушка заскочила на кровать, и принялась по мне топтаться.
- Отстань, - недовольно пробурчала я, повыше натягивая одеяло.
- Слушай, - мурлыкнул кот, прошествовав по мне и усадив свою толстенькую пушистую пятую точку рядышком с моей головой. – А как тебя зовут?
Первым моим порывом было не отвечать. Или представиться чужим именем. И я уже открыла рот, как в последний момент правда буквально сорвалась с моего языка.
- Мира, - проговорила я, против своей воли. – Мирослава.
- Ай-яй-яй, Мирослава, - поцокал языком кот, поднялся и вновь принялся ходит туда-сюда по кровати, периодически задевая ткань когтями. – А ты ведь соврать собиралась. Собиралась?
Я хотела сказать «нет», но опять помимо воли выдала громкое:
- Да!
Не выдержав, я резко скинула с себя одеяло и села:
- Что происходит?
Сократ, в этот момент прохаживающийся по кровати с видом скучающей интеллигенции, остановился, уселся у меня в ногах и невозмутимо поинтересовался:
- А что?
- Я не могу соврать, - хмуро проговорила я. – Хочу, но не могу. Почему так? Это ты что-то делаешь?
- Я хоть и волшебное создание, - с достоинством зевнул Сократ и улегся, вытянув вперед передние лапки, словно Сфинкс. – Но сам колдовать практически не умею.
- Тогда что? – допытывалась я, внимательно наблюдая за выражением морды мохнатого.
- Горицвет, - хитро прищурил свой единственный глаз Сократ и, дернув треугольной мордочкой, указал на потолок. – Видишь эти желтые цветы?
Я задрала голову, осмотрелась и увидела связки растений с зелеными стеблями и темно-желтыми продолговатыми лепестками, которые были развешены по всему периметру потолка.
- Горицвет ядовит, - сообщил мне Сократ, - употребив даже малую его часть в пищу есть шанс умереть от сильного кровотечения. Но зато в качестве противодействия вранью горицвету равных нет.
Я округлила глаза и уставилась на кота.
- Если рядом висит горицвет, то солгать практически невозможно. Кроме того, как только кто-то хочет обдурить, то цветок сразу же начинает меня свой цвет. Видишь, сейчас горицвет темно-желтый, практически оранжевый. А должен быть как солнечный свет. Это значит, что поблизости врунишка, - насмешливо фыркнул кот.
- И что, соврать вообще-вообще никто не сможет? – заинтересовалась я, присматриваясь, какую из связок можно будет стащить домой.
- Справиться с его воздействием может только очень сильный колдун, - лениво пояснил Сократ. – Но вранье такой слабой человечишки, как ты, горицвет в миг распознает.
Пассаж про слабую человечишку был вполне ожидаем, но все равно неприятен. Ничего не ответив, я вытащила ноги из-под одеяла и удивленно уставилась на свои голые пятки. Потом взгляд поднялся выше, с изумление обозрел широкую прямую женскую ночнушку в красный горошек с рукавами-фонариками и мелкой кружевной оторочкой по краям.
- Что это на мне? – наконец, смогла выговорить я.
- Ночное платье, - Сократ покосился на моё одеяние и удовлетворенно кивнул. – А тебе идет.
- Этот бабулин кошмар? – едва не икнула я.
- Почему бабулин? – не понял кот.
- Потому что даже моя бабушка не надела бы такое!
- Ну, твоей бабули здесь нет, - поднялся Сократ. – А у тебя нет выбора, потому что гардероб у Милы очень ограничен. В лесу не так уж много лавок с парадно-выходными нарядами, как ты понимаешь.
- Где моя одежда? – спросила я, чувствуя себя крайне неловко. – Я бы хотела просто переодеться в то, в чем сюда пришла.
- Это невозможно, - Сократ спрыгнул на пол и, деловито вертя задницей, направился за ширму. – Твою одежду постирали и вывесили сушиться. На самом деле, она была насквозь мокрой от пота, поэтому оставаться в ней было бы не самой лучшей идеей. От тебя бы разило до небес.
Я пронаблюдала за показным уходом кота, сама оставаясь сидеть на кровати и в нерешительности кусая нижнюю губу.
- Эй, Мира! - позвал кот. – Если ты не собираешься устроить голодовку, то иди сюда. Пора за стол.
Идти на его зов не хотелось, ведь там находилась та самая Мила, которая была против моего присутствия. Да и я сама была против своего здесь присутствия.
«О чем только думала? – мысленно поругала я саму себя. – Теперь уже деваться некуда».
Я встала с кровати, поправила ночнушку, которая доходила мне до середины икр и которая смотрелась на мне, как бальное платье на корове, и пошла на голос Сократа.
За ширмой оказалась большая светлая комната, украшенная уже знакомыми мне цветами, с теми самыми виденными мной до обморока занавесками на окнах, сквозь которые просматривался лес. В правом углу находилась дверь на улицу. Рядом вдоль стены стояла длинная деревянная лавка, на которой лежали разные малопонятные мне вещицы.
- Мира? – я повернулась налево и увидела высокую статную женщину, с молодым румяным лицом, большими влажными карими глазами и длинной, почти до пола, толстой темно-русой косой. Одета она была в длинное темно-коричневое платье в пол, прикрывающее руки и шею.
- Здравствуйте, - чуть отступила я и с трудом сдержала всколыхнувшееся во мне желание поклониться.
- Меня зовут Милена, - светло улыбнулась женщина, пронизывающим взглядом глядя на меня. – Я – хозяйка этого дома.
- Вы… ведьма? – непроизвольно вырвалось у меня. – Ой, простите. Я не хотела вас обидеть.
- Ничего, - склонила женщина голову на бок, не прекращая улыбаться и изучать меня. – Я не обижаюсь. Но я не ведьма, а колдунья.
- А в чем разница? – нерешительно поинтересовалась я.
- Колдуньи занимаются ритуальной магией, черпают силы из своего внутреннего источника и, как правило, имеют определенную специализацию.
- А топор милым девочкам идет? – спросила я и состряпала на своём лице улыбку. Все, как заказывали.
- Нет, - нахмурился кот. – И перестань так растягивать губы, а то кажется, будто в тебя молния ударила.
Я мигом перестала улыбаться.
- Рассказывай.
- А что рассказывать-то? Здесь живет моя хозяйка. Её домик во-о-о-он за теми соснами, - Сократ махнул мохнатой головой в сторону вечнозеленого леса. - Я привел тебя сюда, чтобы ты с ней поговорила.
- О чем?
- О себе, - просто ответил кот. – Мне кажется, тебе очень плохо. И не с кем поговорить. А она хорошая, выслушает и поможет, чем сможет.
- Звучит, как сказка, - пробормотала я, вяло переставляя ноги.
- А чем плохи сказки? – хмыкнул кот и дернул кончиком полосатого тигриного хвоста.
- Тем, что настоящие сказки традиционно плохо заканчиваются, - ответила я, но мохнатый меня уже не слушал. Бодро задрав морду к безоблачному небу он унесся вперед по дорожке.
Ускорившись, я догнала его, поравнялась, что далось мне ценой определенных усилий, и, пытаясь восстановить дыхание, задала вопрос:
- А если я захочу уйти? Что тогда?
- Уйдешь, - покосившись в мою сторону, Сократ пошевелил ушами, которые из-за небольших кисточек на кончиках напоминали рысьи.
- Вот так просто? – не поверила я.
- Вот так просто, - ответил кот. – Всё, что тебе нужно, это всего лишь сойти с этой дорожки, и ты вернешься в свой мир. Не уверен, что на то же самое кладбище, откуда мы ушли, но реальность будет твоей.
- То есть, если я сейчас сделаю шаг в сторону, меня может закинуть куда-нибудь в Боливию? – не обрадовалась я озвученной перспективе и оглянулась по сторонам, присматриваясь повнимательнее.
Дело было в том, что чем дальше мы удалялись от берега, тем сильнее светило солнце. В какой-то момент солнечный свет переместился с отметки «очень ярко» до отметки «на грани выносимого». Глаза начали сильно слезиться и приходилось сильно щуриться, чтобы вообще хоть как-то ориентироваться.
Я постоянно прикрывала лицо ладошкой и старалась больше смотреть себе под ноги, что позволяло хоть как-то защитить зрение и не ослепнуть окончательно. Теперь же, после слов Сократа, я решила присмотреться. И увидела, что по обе стороны широкой мощенной дорожки, похожей на средневековую городскую мостовую, тянулись насыпи песка.
Ярко-желтая сыпучая поверхность занимала все обозримое пространство, упираясь в горизонт, где оканчивалась кроваво-красными дюнами, выглядящими довольно угрожающе на фоне залитого лазурью неба. И чем дольше я смотрела на песок, тем сильнее мне казалось, что он… живой. Песок медленно шевелился, пересыпался, менял высоту и глубину матовых холмов, а оттуда, из сыпучих глубин, доносились странные звуки…
Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение и вновь заторопилась следом за Сократом, который не стал дожидаться, пока я наслажусь местными пейзажами и унесся далеко вперед.
- Послушай, мне надо конкретно в мой город, - начала я обеспокоенно. – У меня нет денег выбираться потом из какой-нибудь южноамериканской дыры, в которую меня выплюнет ваша местная… не знаю, что это? Флора и фауна!
- Максимум, куда тебя может, как ты выражаешься, выплюнуть, так это в населенный пункт по соседству, - поморщился кот. Вот прям взял и поморщился! – В любом случае, домой ты сможешь вернуться.
- Твои слова не очень обнадеживают, - скривилась я. – И вообще, это не тот путь, по которому я бы хотела пройти.
- Путь – это всего лишь путь, - флегматично заметил Сократ, очевидно подражая знаменитому тёзке. – Как дорога. Его всегда можно покинуть.
- Долго нам еще идти? – раздраженно спросила я, в виду обстоятельств не настроенная на философию, через десять минут молчаливой ходьбы, ощущая, как по спине стекают капли пота. – Мне уже не очень хорошо. Точнее, мне уже очень нехорошо. И пить сильно хочется.
- Потерпи, совсем немного осталось, - строго проговорил кот ни на секунду не сбавляя шага. Откуда у животного брались силы без устали скакать по каменной дорожке с учетом того, что один мой шаг был как его четыре, для меня осталось загадкой. Хотя, он же – говорящий, следовательно, волшебный, может у него и крылья имеются?
Или копыта.
С рогами.
Я подняла взгляд и из-под ладони взглянула в сторону леса, к которому мы шли уже добрых полчаса. Самое удивительное было в том, что за это время он не стал ни на полкилометра ближе. Создавалось такое ощущение, как будто мы шли к нему, а он – от нас.
- Ты уверен? – чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. – Кажется, будто мы шагаем на месте.
- Это оптическая иллюзия. Для защиты.
- Защиты от кого? – еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.
- От тех, кого не приглашали в гости, - сдержанно пояснил кот.
- А меня приглашали? – спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?
Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.
- Ты же со мной, - пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.
- А ты кто? – запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. – Если исключить предположение, что ты – порождение моей белой горячки.
- О, Боги! Дайте мне сил! - взмолился блохастый. – Сколько можно повторять, что не следует меня приписывать к последствиям различного рода человеческих заболеваний. Я вообще не имею отношения к вашему миру. Я – ключ!
- Если есть ключ, значит, где-то должна быть дверь, - попыталась я оставаться в рамках логики.
Но, кажется, я просто бредила.
- Мы пришли, - вдруг сообщил Сократ. И очень вовремя, потому что я уже в буквальном смысле валилась с ног.
Отодрав подбородок от липкой потной груди, я взглянула вперед и поняла, что да, действительно пришли. Потому что не было больше зноя, яркого солнца, бесконечной каменной дороги и шевелящихся песков. Теперь мы стояли на опушке леса. Сквозь плотные верхушки деревьев с трудом можно было разглядеть кусочки голубого неба, благодаря чему вокруг царила благодатная прохладная тень. Прямо перед нами – небольшой домик, сколоченный из круглых деревянных брусьев. На маленьких окошках со старинными резными рамами стояли распустившиеся цветы в разноцветных горшочках – синих, красных, желтых, зеленых. Вместо стекол имелись ставни, которые в этот момент были открыты и на легком ветру покачивались кружевные занавески.
- Ух, ты, - пораженно выдохнула я. – Как в сказке.
И упала в обморок, как раз в тот момент, когда заскрипев, начала открываться дверь.
Глава III
Первое, что я услышала, придя в себя, это приглушенный разговор. Одним из говорящих был Сократ, его мурлыкающую болтовню было невозможно не узнать. Второй голос, высокий и мелодичный, явно женский, показался мне не знаком.
- Ты балбес, - тихо и вкрадчиво заявила женщина, скрытая от меня высокой, расписанной золотыми вензелями на черном фоне ширмой.
- Да почему сразу «балбес»? – возмутился кот.
- Потому что из-за тебя девочке стало плохо, - заявила женщина и загрохотала чем-то тяжелым.
- Ну, я же не виноват, что она дохлая, как сопля, - резонно заметил кот.
- Не выражайся! – прикрикнула на него явно хозяйка дома и, очевидно, та самая колдунья, про которую блохастый упоминал ранее.
- Зачем ты вообще её сюда притащил? – проворчала женщина и прошагала совсем рядом с ширмой. Я сжалась, ощутив себя нежеланным посетителем, которого и видеть не хотят, но и выгнать не могут, воспитание не позволяет.
Почему-то стало обидно.
- Она видит, Мила, - уверенно заявил Сократ. – О, молочко! Спасибо!
- Мало ли, кто и что видит, - продолжила спорить с ним скрытая от меня ширмой Мила. – Не всех же в Межмирье тащить! Она – человек, ей здесь не место!
- А где ей место, Мила? – вдруг очень тихо и с явной горечью спросил кот. – Ты же видишь её ауру. Она серая, это плохо. Очень плохо. Девчонка потерянная, она сама себя не понимает. И ты не хуже меня знаешь, что такие, как она, всегда плохо заканчивают.
- Всех не спасти, Сократ, не мне тебе это объяснять, - тяжело, но строго выдохнула Мила.
- Но её спасти можно, - не отступал Сократ и я вдруг ощутила теплоту по отношению к этому шерстяному сосредоточению вредности и ехидства. – И я хочу её спасти. Тем более, что раз она видит меня, раз она может со мной разговаривать, значит, в ней есть зачатки магии. И их можно развить!
- Как минимум, в одной десятой всех жителей человеческого мира есть задатки магии, - ответила ему Мила.
- Но за триста с лишним лет моего существования, она – первая из всего человеческого вида, кто меня слышит! – воскликнул кот с угадываемой радостью в сопровождающем его речь мурлыканье. – В ней точно что-то есть!
- Глисты в ней есть, наверное, тощая и мелкая, как новорожденный котенок, - беззлобно проговорила Мила.
- Нет у меня глистов, - отозвалась я из-под одеяла, которым меня кто-то заботливо укрыл. – Просто наследственность такая. У нас все в семье все худые и невысокие.
- Ой, проснулась! – с неподдельной радостью воскликнул Сократ и уже через несколько мгновений его внушительная тушка заскочила на кровать, и принялась по мне топтаться.
- Отстань, - недовольно пробурчала я, повыше натягивая одеяло.
- Слушай, - мурлыкнул кот, прошествовав по мне и усадив свою толстенькую пушистую пятую точку рядышком с моей головой. – А как тебя зовут?
Первым моим порывом было не отвечать. Или представиться чужим именем. И я уже открыла рот, как в последний момент правда буквально сорвалась с моего языка.
- Мира, - проговорила я, против своей воли. – Мирослава.
- Ай-яй-яй, Мирослава, - поцокал языком кот, поднялся и вновь принялся ходит туда-сюда по кровати, периодически задевая ткань когтями. – А ты ведь соврать собиралась. Собиралась?
Я хотела сказать «нет», но опять помимо воли выдала громкое:
- Да!
Не выдержав, я резко скинула с себя одеяло и села:
- Что происходит?
Сократ, в этот момент прохаживающийся по кровати с видом скучающей интеллигенции, остановился, уселся у меня в ногах и невозмутимо поинтересовался:
- А что?
- Я не могу соврать, - хмуро проговорила я. – Хочу, но не могу. Почему так? Это ты что-то делаешь?
- Я хоть и волшебное создание, - с достоинством зевнул Сократ и улегся, вытянув вперед передние лапки, словно Сфинкс. – Но сам колдовать практически не умею.
- Тогда что? – допытывалась я, внимательно наблюдая за выражением морды мохнатого.
- Горицвет, - хитро прищурил свой единственный глаз Сократ и, дернув треугольной мордочкой, указал на потолок. – Видишь эти желтые цветы?
Я задрала голову, осмотрелась и увидела связки растений с зелеными стеблями и темно-желтыми продолговатыми лепестками, которые были развешены по всему периметру потолка.
- Горицвет ядовит, - сообщил мне Сократ, - употребив даже малую его часть в пищу есть шанс умереть от сильного кровотечения. Но зато в качестве противодействия вранью горицвету равных нет.
Я округлила глаза и уставилась на кота.
- Если рядом висит горицвет, то солгать практически невозможно. Кроме того, как только кто-то хочет обдурить, то цветок сразу же начинает меня свой цвет. Видишь, сейчас горицвет темно-желтый, практически оранжевый. А должен быть как солнечный свет. Это значит, что поблизости врунишка, - насмешливо фыркнул кот.
- И что, соврать вообще-вообще никто не сможет? – заинтересовалась я, присматриваясь, какую из связок можно будет стащить домой.
- Справиться с его воздействием может только очень сильный колдун, - лениво пояснил Сократ. – Но вранье такой слабой человечишки, как ты, горицвет в миг распознает.
Пассаж про слабую человечишку был вполне ожидаем, но все равно неприятен. Ничего не ответив, я вытащила ноги из-под одеяла и удивленно уставилась на свои голые пятки. Потом взгляд поднялся выше, с изумление обозрел широкую прямую женскую ночнушку в красный горошек с рукавами-фонариками и мелкой кружевной оторочкой по краям.
- Что это на мне? – наконец, смогла выговорить я.
- Ночное платье, - Сократ покосился на моё одеяние и удовлетворенно кивнул. – А тебе идет.
- Этот бабулин кошмар? – едва не икнула я.
- Почему бабулин? – не понял кот.
- Потому что даже моя бабушка не надела бы такое!
- Ну, твоей бабули здесь нет, - поднялся Сократ. – А у тебя нет выбора, потому что гардероб у Милы очень ограничен. В лесу не так уж много лавок с парадно-выходными нарядами, как ты понимаешь.
- Где моя одежда? – спросила я, чувствуя себя крайне неловко. – Я бы хотела просто переодеться в то, в чем сюда пришла.
- Это невозможно, - Сократ спрыгнул на пол и, деловито вертя задницей, направился за ширму. – Твою одежду постирали и вывесили сушиться. На самом деле, она была насквозь мокрой от пота, поэтому оставаться в ней было бы не самой лучшей идеей. От тебя бы разило до небес.
Я пронаблюдала за показным уходом кота, сама оставаясь сидеть на кровати и в нерешительности кусая нижнюю губу.
- Эй, Мира! - позвал кот. – Если ты не собираешься устроить голодовку, то иди сюда. Пора за стол.
Идти на его зов не хотелось, ведь там находилась та самая Мила, которая была против моего присутствия. Да и я сама была против своего здесь присутствия.
«О чем только думала? – мысленно поругала я саму себя. – Теперь уже деваться некуда».
Я встала с кровати, поправила ночнушку, которая доходила мне до середины икр и которая смотрелась на мне, как бальное платье на корове, и пошла на голос Сократа.
За ширмой оказалась большая светлая комната, украшенная уже знакомыми мне цветами, с теми самыми виденными мной до обморока занавесками на окнах, сквозь которые просматривался лес. В правом углу находилась дверь на улицу. Рядом вдоль стены стояла длинная деревянная лавка, на которой лежали разные малопонятные мне вещицы.
- Мира? – я повернулась налево и увидела высокую статную женщину, с молодым румяным лицом, большими влажными карими глазами и длинной, почти до пола, толстой темно-русой косой. Одета она была в длинное темно-коричневое платье в пол, прикрывающее руки и шею.
- Здравствуйте, - чуть отступила я и с трудом сдержала всколыхнувшееся во мне желание поклониться.
- Меня зовут Милена, - светло улыбнулась женщина, пронизывающим взглядом глядя на меня. – Я – хозяйка этого дома.
- Вы… ведьма? – непроизвольно вырвалось у меня. – Ой, простите. Я не хотела вас обидеть.
- Ничего, - склонила женщина голову на бок, не прекращая улыбаться и изучать меня. – Я не обижаюсь. Но я не ведьма, а колдунья.
- А в чем разница? – нерешительно поинтересовалась я.
- Колдуньи занимаются ритуальной магией, черпают силы из своего внутреннего источника и, как правило, имеют определенную специализацию.
