Вообще–то стоило Боре задуматься, прежде чем во всём признаваться адвокату. Вдруг подставной, специально нанятый следователем, чтобы вытянуть из Бори показания. Однако, ввиду того, что он впервые в жизни привлекался к уголовной ответственности, да и состояние шока, хоть и начало спадать, но ещё не окончательно, у Бори даже мыслей не возникло о том, что адвокат может быть подментованный. Поэтому он легко всё ему рассказывал.
– Пока они видео не показали, лучше да. А вообще ты знаешь, как работает видеонаблюдение в магазинах, ресторанах, кафешках? Оно же там круглосуточное, если точное время события не знаешь, то приходится отматывать, чтобы найти его. Порой, даже не находят и плюют на это дело. А иногда и так бывает: камера фиксирует только сутки видеоматериала, а когда место свободное заканчивается, начинает стирать то, что было за сутки до того. В таком случае видеозапись вообще найти невозможно.
– Так что мне говорить-то? Меня ещё поведут к следователю, или того, что я сказал ночью, достаточно. – Всё-таки из разговора с адвокатом Боря догадался, что наступил уже следующий день.
– А ты ночью со следаком беседовал?
– Ну да, какие-то объяснения давал.
– По идее, ты не должен был этого делать. Адвоката он тебе предоставил?
– Нет.
– Тем более. Ты его должен был послать к чёртовой матери, пятьдесят первая статья Конституции. Имеешь право.
– Ну, он говорил, что тогда в более тяжкой статье будет обвинять.
– А он и сейчас тебе может "разбой" пришить. Но пока я так понял, тебе вменяют сто шестьдесят первую: грабёж. Значит так, визитку мою не потеряй. Когда тебя поведут на допрос к следователю, а он ещё не объявил тебе, что уголовное дело возбуждено, значит, ещё поведут. Твоё ночное объяснение вообще получено незаконным путём, поэтому его к делу вряд ли приложат. Так вот, если тебя к нему поведут, а он скажет: "вот тебе адвокат по назначению", упирайся. Скажи у меня уже есть адвокат, дай ему мою визитку, и скажи, что будешь молчать пока не вызовут Виктора Фёдоровича.
– Всё понял, спасибо.
После рукопожатия, адвокат произнёс:
– И да: на вот, возьми уголовный кодекс, пригодится. Хоть разберешься, что вообще с тобой происходит.
Боря принял уголовный кодекс из рук адвоката и направился в первую камеру. Где опять попробовал уснуть. Состояние было у него очень мутное, так как выспаться не удалось, а спать на деревяшке и в верхней одежде он не привык.
В мыслях он представлял себе, как посылает следователя к чёртовой матери, и отказывается вообще что-либо говорить. В общем, всё что, ему насоветовал адвокат, он себе сейчас и представлял. Его грёзы прервались, когда опять открылась дверь и очередной сотрудник ОВД "Тверское" назвал фамилии двух алкашей, которые всю ночь были Бориными соседями, и забрал их с собой.
Оставшись в камере один, Боря открыл уголовный кодекс. От непонятной юридической формы русского языка начались приступы моральной тошноты. И на большее, чем одну страницу, Бори не хватило. Но заняться было нечем, и он открыл согласно оглавлению свою сто шестьдесят первую статью. Итак, "Грабёж, то есть открытое хищение чужого имущества, - наказывается обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок от двух до четырех лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет."
"Как всё сложно, и это только первая часть" – подумал Боря.
Прочитать вторую часть Боре помешала громыхающая дверь. За дверью стоял следователь. Он задал один вопрос:
– Ты нашёл себе адвоката?
– Да. Вот визитка.
Не отрывая айфон от уха и со словами "Ясно, понятно" молодой следачок направился к выходу из дежурной части. Как всё просто оказалось, а Боря уже напредставлял себе…
Оставшись один, он принялся читать вторую часть сто шестьдесят первой статьи. Это занятие оказалось не настолько мутным, насколько чтение первых страниц кодекса. Что там? "То же деяние, совершённое: а) группой лиц по предварительному сговору; б) утратил силу;…" Что значит "утратил силу" Боре стало непонятно. И он подумал, что, наверное, Государственная Дума, внесла поправки в статью, а юридический вариант русского языка не позволял пункты переносить на освободившиеся строчки. Видать, утратившее силу обстоятельство, могло быть возвращено в уголовный кодекс следующим созывом Думы. Что дальше? "… в) с незаконным проникновением в жилище или иное хранилище; г) с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия; д) в крупном размере…" Боря прервал чтение, чтобы сопоставить написанное с совершённым. Итак, грабил он один, значит группы лиц, у него нет. Вошёл в "Мак" через парадную дверь, стало быть, законное проникновение. С применением насилия, что-то невнятное написано. По идее он угрожал пистолетом, а значит, угроза применения насилия всё-таки была, но его пока обвиняют по первой части. А с крупным размером вообще непонятно. С какой суммы начинается крупный размер? А тут ещё третья часть, там "особо крупный размер". Вообще что-то непонятное.
Под эти размышления, Борю опять стала одолевать сонливость. Как только он окунулся в объятия Морфея, так дверь снова открылась.
– Выходи.
На него надели один комплект наручников (видимо, решили, что одного достаточно – не сбежит теперь точно никуда), и повели на третий этаж. Кабинет здесь выглядел более ухоженным. На стенах висели какие-то плакаты, памятки сотрудникам как обращаться с задержанными. Боря подумал, что эти плакаты с советских времён остались. С него сняли "браслеты", а через минуту в кабинет вошли следователь, не расстающийся со своим ноутбуком, и не поменявший утреннего прикида адвокат, с тем же портфелем, что и с утра. Часы на стене показывали начало четвёртого часа второй половины дня. Наконец-то Боре стало известно, сколько сейчас времени, и он прикинул, сколько примерно прошло с момента задержания. Почти семнадцать часов он находится в руках полиции.
– Так, Виктор Фёдорович. Я, с целью соблюдения всех процессуальных норм, оставлю Вас наедине с подозреваемым. Но ненадолго, дадите быстренько консультацию и к делу.
Он оставил ноутбук на столе и, доставая сигареты из кармана, направился к выходу в коридор.
– Вот что, Боря. – начал разговор адвокат, доставая из портфеля какие-то бумаги, и вчитываясь в них. – Твои родители в курсе происходящего. Но видеозапись "Макдоналдс" пока не предоставил. Поэтому наша позиция не меняется. Наша сейчас задача выпросить у Алексея Сергеевича для тебя подписку о невыезде и надлежащем поведении. Ведь ты же работаешь? На работе пока не в курсе, но появиться тебе там вообще-то желательно, поскольку мы сейчас будем собирать характеристики твои. Чем больше положительных характеристик, тем меньше дадут срок. Может быть тебе дадут условно, всё-таки ты первый раз привлекаешься. Сегодня поедешь в ИВС, проведёшь там два дня, а во вторник суд. Надеюсь, они изберут мягкую меру пресечения. Ну а пока ты находишься под охраной.
– А вещи мои мне вернут? – Боря вспомнил обо всём, что у него изъяли. Он даже не поинтересовался у адвоката, что такое ИВС. В его-то положении, вообще-то стоило бы ознакомиться хотя бы с расшифровкой незнакомой аббревиатуры, не говоря о том, что это за учреждение такое, в котором ему предстояло оказаться. Адвокат изумился ходу Бориных мыслей, ведь он тоже рассчитывал на этот вопрос, а подзащитный интересуется каким-то пустяком…
– Не думай об этом, мой тебе совет. Главное на свободе оказаться, с чистой совестью, а то, что у тебя изъяли – дело наживное. Купишь себе ещё. Обычно следователь отдаёт личные вещи обвиняемого родственникам. Но твоя мама с ним ещё не разговаривала. Я скоро узнаю его рабочий адрес, номер кабинета, где он сидит, и этот незначительный, по моему мнению, вопрос мы тоже уладим. Кстати, обычно сам следак и предлагает вещи забрать. Но пистолет тебе не вернут, скорей всего. Это вещдок, а их обычно уничтожают после вступления приговора в законную силу.
– Время вышло, граждане. – Огласил вернувшийся следователь Петренко, прервав очень сложное для Бориного понимания высказывание адвоката. – Начнём, пожалуй? Итак, Пахомов Борислав Григорьевич, в отношении вас возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьёй сто шестьдесят первой уголовного кодекса Российской Федерации. Вы подозреваетесь в совершении ограбления заведения сети быстрого обслуживания "Макдоналдс". Меня интересует вопрос номер один. Вы признаёте свою вину?
– Нет. – ответил Боря.
– Борис, правильно говорить так: – поправил его адвокат. – Свою вину отрицаю в полном объёме.
– Записано. – печатая на ноутбуке показания Бори, произнёс следователь. – Что ты делал в субботу в "Макдоналдсе" на Сухаревской площади?
– Друга встретил. – сказал Боря, на этот раз более уверенно, чем ночью. – Лёшу Тарханова. Он мне денег должен был. Вот и позвонил мне, чтобы я приехал. Вручил мне пакет, и потребовал, чтобы я сразу вышел.
Следователь печатал показания подозреваемого на ноутбуке. А Боря почти краснел от того вранья, которое сочинял на ходу. Главное, о чём думал он, это – запомнить всё, что сейчас наговорит и придерживаться своей версии по ходу всего расследования. Ну, или по крайней мере до тех пор, пока не предъявят запись видеонаблюдения. Лёшу профкомовского он уже не щадил. "Это ж надо, какой советчик нашёлся, – только и думал он. – Посоветовал, а сам не пробовал даже. Фантазёр хренов! Фильмов насмотрелся Квентина Тарантино. Там-то профессионалы кафе грабили, которые до ограбления успели покушать в нём и как следует его изучить."
Но хорошо, что с Борей работал адвокат, и тот мог действительно проконсультировать его, дабы не наговорить лишнего. Авось и правда, видеозапись следователю добыть не удастся, и он сможет отмазаться. Разговор продолжил Алексей Сергеевич:
– Итак, Тарханов Алексей…, отчество как у друга?
– Я не в курсе – ответил Боря. – У меня телефон его есть. Можно позвонить и спросить.
– Я тебя правильно понял, ты считаешь, будто он ограбил "Макдоналдс" и передал эти деньги тебе?
Боря замялся. А вот адвокат нашёл, что ответить:
– Эта версия кажется нам наиболее правдоподобной, хотя самого ограбления Боря не видел, и ничего точно утверждать не может. – Учитывая, что Боря не поставил в известность адвоката о своей версии, что деньги получил от друга, Виктор Фёдорович сообразил довольно быстро, как этой версией воспользоваться. На своего подзащитного он кинул едва заметный неодобрительный взгляд.
Боря кивнул, не зная мыслей адвоката. Он думал лишь о том, что тот произнёс вслух. Пожалуй, лучше и не скажешь. Грамотно.
– И ты предлагаешь нам проверить эту версию?
Только сейчас Боря обратил внимание, что Петренко с ним разговаривает то "на вы", то "на ты". И странно, что эта неуместная мысль пришла в голову именно сейчас, когда надо было чётко ответить: да или нет.
– Да. Я предлагаю позвонить ему. – только и смог вымолвить Боря.
Следователь отправил на печать показания Бори, и когда листок вышел из принтера, протянул им двоим для прочтения.
– Читайте, господа. Всё верно?
Боря уже второй раз за последнюю половину суток читал свои собственные показания, и не видел смысла давать их столько раз. Однако, видимо в этом и заключается расследование уголовного дела, чтобы множество раз спрашивать об одном и том же. Если Боре снова зададут вопрос, то он ответит то же самое. "В субботу вечером. Я прибыл в кафе "Макдоналдс" на встречу с другом Тархановым Алексеем, который был мне должен денег. По моей версии он ограбил заведение, и вызвал меня, чтобы передать награбленное в виде возвращённого долга. При мне был пистолет без обоймы, но я его не доставал. Вину отрицаю в полном объёме."
– Знаете, что можно добавить сюда? – начал адвокат, и убирая свой портфель куда-то в сторону, добавил: – "Преступления я не совершал, кафе не грабил. Прошу избрать мне меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Обязуюсь не пропускать следственные мероприятия и прибывать по первому вызову".
– Я–то, конечно, запишу то, что вы попросили – ответил Петренко, и продолжил: – Но вы знаете, о чём просите? Чтобы я отпустил подозреваемого под подписку о невыезде и надлежащем поведении.
И тут следователь откинулся на спинку стула, всем своим видом дав понять, что сейчас последует длительное повествование:
– Вот знаете. Я работаю следаком… А ведь именно так вы нас называете, правильно Боря? – На этом месте Боря изумился. Он ещё не успел стать зеком, а Алексей Сергеевич уже причисляет его к таковым. – Так вот я работаю уже два года следователем. Начинал как помощник следователя, когда учился на юриста, а по окончании стал следаком. Два года назад, приступив к расследованию двух своих первых уголовных дел, я решил быть добрым. И отпустил подозреваемых на подписку о невыезде. А вы наверняка в курсе, Виктор Фёдорович, что на подписку о не выезде, я могу отпустить и не обращаясь в суд? Это для содержания под стражей нужно просить у суда разрешения. Так вот, знаете, что случилось? Они оба за границу уехали! И их до сих пор не нашли. Вы можете сказать, что-то типа "да я не такой, я-то точно не сбегу". Но они тоже клялись приходить вовремя на следственные действия и сбежали. Меня тогда сильно ругал следственный комитет, уволить хотели, но простили как новенького. Те два уголовных дела передали более опытному коллеге. Но с тех пор я по каждому фигуранту прошу у суда санкцию на арест. При этом всего лишь один раз суд мне отказал.
Подозреваемый и адвокат промолчали. Алексей Сергеевич отправил новый вариант показаний на распечатку, и продолжил:
– Вот ты говоришь: "Это мой друг ограбил кафе. Свяжитесь с ним". Мы с ним свяжемся, но только после того, как судья выберет тебе меру пресечения. И знаешь почему? Потому что у меня есть подозрения, что ты всё придумал. Иногда мнение следака и судьи расходятся, и судья может тебе поверить. И вот тогда-то я начну проверять твою версию. А пока в этом нет смысла. Знаешь, сколько в Москве живёт Тархановых Алексеев? Вчера ради интереса проверил. Двадцать пять тысяч. Позвонить ему говоришь? Я позвоню, он выкинет сим-карту, и пропадёт, и зачем он мне нужен, когда есть ты? Чтобы тебя пожалеть? Я сегодня утром беседовал с менеджером "Макдоналдс", который на смене находился во время ограбления. Он описал приметы грабителя. Сходятся с твоей внешностью. Хочешь, опознание проведём?
– Проводите! – уверенно ответил Борис.
– А мы и так его будем проводить. Хотя если приобщим к делу видеозапись, то в опознании не будет смысла. И тем не менее, практика показывает, что когда подозреваемый отрицает свою вину, чаще всего это означает, что совершил преступление он. Вот я, например, среди уголовников пользуюсь плохой репутацией. Потому что всем, чьи дела я расследовал, дали реальные сроки лишения свободы. У тебя есть все шансы быть первым, кому дадут условно. Ты ведь ранее не судим, привлекаешься первый раз к уголовной ответственности. И я насчитал у тебя семнадцать приводов в милицию и все за пьянку, то есть серьёзных нарушений общественного порядка за тобой не замечено.
– Пока они видео не показали, лучше да. А вообще ты знаешь, как работает видеонаблюдение в магазинах, ресторанах, кафешках? Оно же там круглосуточное, если точное время события не знаешь, то приходится отматывать, чтобы найти его. Порой, даже не находят и плюют на это дело. А иногда и так бывает: камера фиксирует только сутки видеоматериала, а когда место свободное заканчивается, начинает стирать то, что было за сутки до того. В таком случае видеозапись вообще найти невозможно.
– Так что мне говорить-то? Меня ещё поведут к следователю, или того, что я сказал ночью, достаточно. – Всё-таки из разговора с адвокатом Боря догадался, что наступил уже следующий день.
– А ты ночью со следаком беседовал?
– Ну да, какие-то объяснения давал.
– По идее, ты не должен был этого делать. Адвоката он тебе предоставил?
– Нет.
– Тем более. Ты его должен был послать к чёртовой матери, пятьдесят первая статья Конституции. Имеешь право.
– Ну, он говорил, что тогда в более тяжкой статье будет обвинять.
– А он и сейчас тебе может "разбой" пришить. Но пока я так понял, тебе вменяют сто шестьдесят первую: грабёж. Значит так, визитку мою не потеряй. Когда тебя поведут на допрос к следователю, а он ещё не объявил тебе, что уголовное дело возбуждено, значит, ещё поведут. Твоё ночное объяснение вообще получено незаконным путём, поэтому его к делу вряд ли приложат. Так вот, если тебя к нему поведут, а он скажет: "вот тебе адвокат по назначению", упирайся. Скажи у меня уже есть адвокат, дай ему мою визитку, и скажи, что будешь молчать пока не вызовут Виктора Фёдоровича.
– Всё понял, спасибо.
После рукопожатия, адвокат произнёс:
– И да: на вот, возьми уголовный кодекс, пригодится. Хоть разберешься, что вообще с тобой происходит.
Боря принял уголовный кодекс из рук адвоката и направился в первую камеру. Где опять попробовал уснуть. Состояние было у него очень мутное, так как выспаться не удалось, а спать на деревяшке и в верхней одежде он не привык.
В мыслях он представлял себе, как посылает следователя к чёртовой матери, и отказывается вообще что-либо говорить. В общем, всё что, ему насоветовал адвокат, он себе сейчас и представлял. Его грёзы прервались, когда опять открылась дверь и очередной сотрудник ОВД "Тверское" назвал фамилии двух алкашей, которые всю ночь были Бориными соседями, и забрал их с собой.
Оставшись в камере один, Боря открыл уголовный кодекс. От непонятной юридической формы русского языка начались приступы моральной тошноты. И на большее, чем одну страницу, Бори не хватило. Но заняться было нечем, и он открыл согласно оглавлению свою сто шестьдесят первую статью. Итак, "Грабёж, то есть открытое хищение чужого имущества, - наказывается обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок от двух до четырех лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет."
"Как всё сложно, и это только первая часть" – подумал Боря.
Прочитать вторую часть Боре помешала громыхающая дверь. За дверью стоял следователь. Он задал один вопрос:
– Ты нашёл себе адвоката?
– Да. Вот визитка.
Не отрывая айфон от уха и со словами "Ясно, понятно" молодой следачок направился к выходу из дежурной части. Как всё просто оказалось, а Боря уже напредставлял себе…
Оставшись один, он принялся читать вторую часть сто шестьдесят первой статьи. Это занятие оказалось не настолько мутным, насколько чтение первых страниц кодекса. Что там? "То же деяние, совершённое: а) группой лиц по предварительному сговору; б) утратил силу;…" Что значит "утратил силу" Боре стало непонятно. И он подумал, что, наверное, Государственная Дума, внесла поправки в статью, а юридический вариант русского языка не позволял пункты переносить на освободившиеся строчки. Видать, утратившее силу обстоятельство, могло быть возвращено в уголовный кодекс следующим созывом Думы. Что дальше? "… в) с незаконным проникновением в жилище или иное хранилище; г) с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия; д) в крупном размере…" Боря прервал чтение, чтобы сопоставить написанное с совершённым. Итак, грабил он один, значит группы лиц, у него нет. Вошёл в "Мак" через парадную дверь, стало быть, законное проникновение. С применением насилия, что-то невнятное написано. По идее он угрожал пистолетом, а значит, угроза применения насилия всё-таки была, но его пока обвиняют по первой части. А с крупным размером вообще непонятно. С какой суммы начинается крупный размер? А тут ещё третья часть, там "особо крупный размер". Вообще что-то непонятное.
Под эти размышления, Борю опять стала одолевать сонливость. Как только он окунулся в объятия Морфея, так дверь снова открылась.
– Выходи.
На него надели один комплект наручников (видимо, решили, что одного достаточно – не сбежит теперь точно никуда), и повели на третий этаж. Кабинет здесь выглядел более ухоженным. На стенах висели какие-то плакаты, памятки сотрудникам как обращаться с задержанными. Боря подумал, что эти плакаты с советских времён остались. С него сняли "браслеты", а через минуту в кабинет вошли следователь, не расстающийся со своим ноутбуком, и не поменявший утреннего прикида адвокат, с тем же портфелем, что и с утра. Часы на стене показывали начало четвёртого часа второй половины дня. Наконец-то Боре стало известно, сколько сейчас времени, и он прикинул, сколько примерно прошло с момента задержания. Почти семнадцать часов он находится в руках полиции.
– Так, Виктор Фёдорович. Я, с целью соблюдения всех процессуальных норм, оставлю Вас наедине с подозреваемым. Но ненадолго, дадите быстренько консультацию и к делу.
Он оставил ноутбук на столе и, доставая сигареты из кармана, направился к выходу в коридор.
– Вот что, Боря. – начал разговор адвокат, доставая из портфеля какие-то бумаги, и вчитываясь в них. – Твои родители в курсе происходящего. Но видеозапись "Макдоналдс" пока не предоставил. Поэтому наша позиция не меняется. Наша сейчас задача выпросить у Алексея Сергеевича для тебя подписку о невыезде и надлежащем поведении. Ведь ты же работаешь? На работе пока не в курсе, но появиться тебе там вообще-то желательно, поскольку мы сейчас будем собирать характеристики твои. Чем больше положительных характеристик, тем меньше дадут срок. Может быть тебе дадут условно, всё-таки ты первый раз привлекаешься. Сегодня поедешь в ИВС, проведёшь там два дня, а во вторник суд. Надеюсь, они изберут мягкую меру пресечения. Ну а пока ты находишься под охраной.
– А вещи мои мне вернут? – Боря вспомнил обо всём, что у него изъяли. Он даже не поинтересовался у адвоката, что такое ИВС. В его-то положении, вообще-то стоило бы ознакомиться хотя бы с расшифровкой незнакомой аббревиатуры, не говоря о том, что это за учреждение такое, в котором ему предстояло оказаться. Адвокат изумился ходу Бориных мыслей, ведь он тоже рассчитывал на этот вопрос, а подзащитный интересуется каким-то пустяком…
– Не думай об этом, мой тебе совет. Главное на свободе оказаться, с чистой совестью, а то, что у тебя изъяли – дело наживное. Купишь себе ещё. Обычно следователь отдаёт личные вещи обвиняемого родственникам. Но твоя мама с ним ещё не разговаривала. Я скоро узнаю его рабочий адрес, номер кабинета, где он сидит, и этот незначительный, по моему мнению, вопрос мы тоже уладим. Кстати, обычно сам следак и предлагает вещи забрать. Но пистолет тебе не вернут, скорей всего. Это вещдок, а их обычно уничтожают после вступления приговора в законную силу.
– Время вышло, граждане. – Огласил вернувшийся следователь Петренко, прервав очень сложное для Бориного понимания высказывание адвоката. – Начнём, пожалуй? Итак, Пахомов Борислав Григорьевич, в отношении вас возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьёй сто шестьдесят первой уголовного кодекса Российской Федерации. Вы подозреваетесь в совершении ограбления заведения сети быстрого обслуживания "Макдоналдс". Меня интересует вопрос номер один. Вы признаёте свою вину?
– Нет. – ответил Боря.
– Борис, правильно говорить так: – поправил его адвокат. – Свою вину отрицаю в полном объёме.
– Записано. – печатая на ноутбуке показания Бори, произнёс следователь. – Что ты делал в субботу в "Макдоналдсе" на Сухаревской площади?
– Друга встретил. – сказал Боря, на этот раз более уверенно, чем ночью. – Лёшу Тарханова. Он мне денег должен был. Вот и позвонил мне, чтобы я приехал. Вручил мне пакет, и потребовал, чтобы я сразу вышел.
Следователь печатал показания подозреваемого на ноутбуке. А Боря почти краснел от того вранья, которое сочинял на ходу. Главное, о чём думал он, это – запомнить всё, что сейчас наговорит и придерживаться своей версии по ходу всего расследования. Ну, или по крайней мере до тех пор, пока не предъявят запись видеонаблюдения. Лёшу профкомовского он уже не щадил. "Это ж надо, какой советчик нашёлся, – только и думал он. – Посоветовал, а сам не пробовал даже. Фантазёр хренов! Фильмов насмотрелся Квентина Тарантино. Там-то профессионалы кафе грабили, которые до ограбления успели покушать в нём и как следует его изучить."
Но хорошо, что с Борей работал адвокат, и тот мог действительно проконсультировать его, дабы не наговорить лишнего. Авось и правда, видеозапись следователю добыть не удастся, и он сможет отмазаться. Разговор продолжил Алексей Сергеевич:
– Итак, Тарханов Алексей…, отчество как у друга?
– Я не в курсе – ответил Боря. – У меня телефон его есть. Можно позвонить и спросить.
– Я тебя правильно понял, ты считаешь, будто он ограбил "Макдоналдс" и передал эти деньги тебе?
Боря замялся. А вот адвокат нашёл, что ответить:
– Эта версия кажется нам наиболее правдоподобной, хотя самого ограбления Боря не видел, и ничего точно утверждать не может. – Учитывая, что Боря не поставил в известность адвоката о своей версии, что деньги получил от друга, Виктор Фёдорович сообразил довольно быстро, как этой версией воспользоваться. На своего подзащитного он кинул едва заметный неодобрительный взгляд.
Боря кивнул, не зная мыслей адвоката. Он думал лишь о том, что тот произнёс вслух. Пожалуй, лучше и не скажешь. Грамотно.
– И ты предлагаешь нам проверить эту версию?
Только сейчас Боря обратил внимание, что Петренко с ним разговаривает то "на вы", то "на ты". И странно, что эта неуместная мысль пришла в голову именно сейчас, когда надо было чётко ответить: да или нет.
– Да. Я предлагаю позвонить ему. – только и смог вымолвить Боря.
Следователь отправил на печать показания Бори, и когда листок вышел из принтера, протянул им двоим для прочтения.
– Читайте, господа. Всё верно?
Боря уже второй раз за последнюю половину суток читал свои собственные показания, и не видел смысла давать их столько раз. Однако, видимо в этом и заключается расследование уголовного дела, чтобы множество раз спрашивать об одном и том же. Если Боре снова зададут вопрос, то он ответит то же самое. "В субботу вечером. Я прибыл в кафе "Макдоналдс" на встречу с другом Тархановым Алексеем, который был мне должен денег. По моей версии он ограбил заведение, и вызвал меня, чтобы передать награбленное в виде возвращённого долга. При мне был пистолет без обоймы, но я его не доставал. Вину отрицаю в полном объёме."
– Знаете, что можно добавить сюда? – начал адвокат, и убирая свой портфель куда-то в сторону, добавил: – "Преступления я не совершал, кафе не грабил. Прошу избрать мне меру пресечения, не связанную с лишением свободы. Обязуюсь не пропускать следственные мероприятия и прибывать по первому вызову".
– Я–то, конечно, запишу то, что вы попросили – ответил Петренко, и продолжил: – Но вы знаете, о чём просите? Чтобы я отпустил подозреваемого под подписку о невыезде и надлежащем поведении.
И тут следователь откинулся на спинку стула, всем своим видом дав понять, что сейчас последует длительное повествование:
– Вот знаете. Я работаю следаком… А ведь именно так вы нас называете, правильно Боря? – На этом месте Боря изумился. Он ещё не успел стать зеком, а Алексей Сергеевич уже причисляет его к таковым. – Так вот я работаю уже два года следователем. Начинал как помощник следователя, когда учился на юриста, а по окончании стал следаком. Два года назад, приступив к расследованию двух своих первых уголовных дел, я решил быть добрым. И отпустил подозреваемых на подписку о невыезде. А вы наверняка в курсе, Виктор Фёдорович, что на подписку о не выезде, я могу отпустить и не обращаясь в суд? Это для содержания под стражей нужно просить у суда разрешения. Так вот, знаете, что случилось? Они оба за границу уехали! И их до сих пор не нашли. Вы можете сказать, что-то типа "да я не такой, я-то точно не сбегу". Но они тоже клялись приходить вовремя на следственные действия и сбежали. Меня тогда сильно ругал следственный комитет, уволить хотели, но простили как новенького. Те два уголовных дела передали более опытному коллеге. Но с тех пор я по каждому фигуранту прошу у суда санкцию на арест. При этом всего лишь один раз суд мне отказал.
Подозреваемый и адвокат промолчали. Алексей Сергеевич отправил новый вариант показаний на распечатку, и продолжил:
– Вот ты говоришь: "Это мой друг ограбил кафе. Свяжитесь с ним". Мы с ним свяжемся, но только после того, как судья выберет тебе меру пресечения. И знаешь почему? Потому что у меня есть подозрения, что ты всё придумал. Иногда мнение следака и судьи расходятся, и судья может тебе поверить. И вот тогда-то я начну проверять твою версию. А пока в этом нет смысла. Знаешь, сколько в Москве живёт Тархановых Алексеев? Вчера ради интереса проверил. Двадцать пять тысяч. Позвонить ему говоришь? Я позвоню, он выкинет сим-карту, и пропадёт, и зачем он мне нужен, когда есть ты? Чтобы тебя пожалеть? Я сегодня утром беседовал с менеджером "Макдоналдс", который на смене находился во время ограбления. Он описал приметы грабителя. Сходятся с твоей внешностью. Хочешь, опознание проведём?
– Проводите! – уверенно ответил Борис.
– А мы и так его будем проводить. Хотя если приобщим к делу видеозапись, то в опознании не будет смысла. И тем не менее, практика показывает, что когда подозреваемый отрицает свою вину, чаще всего это означает, что совершил преступление он. Вот я, например, среди уголовников пользуюсь плохой репутацией. Потому что всем, чьи дела я расследовал, дали реальные сроки лишения свободы. У тебя есть все шансы быть первым, кому дадут условно. Ты ведь ранее не судим, привлекаешься первый раз к уголовной ответственности. И я насчитал у тебя семнадцать приводов в милицию и все за пьянку, то есть серьёзных нарушений общественного порядка за тобой не замечено.
