— Что? — опешила Рей, едва не выронив чашку.
Проследив за ее взглядом, колдун пожал плечами и небрежно пояснил:
— Преломление пространства. Ничего особенного.
Сдержав нервный смешок, Рей перегнулась через подлокотник и глянула в окна слева. Там и вовсе творилась какая-то чертовщина: на сколько хватало глаз во все четыре окна гляделось море. От желания подняться и рассмотреть все поближе Рей удержал только страх перед колдуном.
Нервно посматривая то в одно, то в другое окно, девушка допила чай, чувствуя, как приятное тепло вытесняет холод из тела, и воровато наполнила чашку снова.
— Расскажете? — осведомился колдун.
— Что? — примериваясь к аппетитному боку крупной колбаски вилкой, тихо спросила Рей.
— Не каждый день кто-то решает проститься с жизнью у меня на глазах, — невозмутимо, как про что-то обыденное пояснил молодой человек. — Люблю послушать чужие истории под чашку чая и треск поленьев в камине.
Рей с сомнением взглянула на своего собеседника, раздумывая над его словами, а потом решилась. Какая разница, ведь скоро все закончится. Так пусть хоть кто-то выслушает рассказ о ее жизни.
Отпив из чашки и поставив ее на столик, девушка протянула руки к огню, наслаждаясь теплом, и заговорила.
Рассказ вышел не такой грустный, как она думала, но и радости в нем не нашлось места. Она все говорила и говорила, удивляясь, что не испытывает желания разрыдаться, как раньше. Видно все слезы выплакала и отжалела себя. Да и какой смысл сейчас плакать?
Где-то на третьей чашке чая, после съеденной булочки, ее короткая история закончилась, и Рей, сама не заметив этого, уснула в кресле. Щеки раскраснелись от каминного жара, Рей перестала чувствовать холод от мокрых носков в ветхих ботинках, а еда прогнала прочь невеселые мысли.
Наверное, девушка еще долго бы так спала, если бы резкий скрип и грохот не выдернули ее из объятий покоя. Подпрыгнув, она перепугано заозиралась, медленно понимая, что она не дома и здесь нет тети, которая пришла в ее комнатку, чтобы отчитать за лень. Это всего лишь колдун зацепился рукавом камзола за подставку для свечей, и та с грохотом покатилась по полу, а один из кованых прутьев подставки проделал в ткани довольно большую прореху.
— Жаль… — сам себе сказал молодой человек и скинул камзол с плеч, — теперь только на выброс.
— Зачем?! — встрепенулась Рей. — Позвольте… я могу починить.
Колдун глянул на нее, пожал плечами и, подойдя ближе, сбросил камзол Рей на колени. Девушка порадовалась, что по привычке прицепила к поясу сумку со швейными принадлежностями, и принялась за дело, уверенно орудуя иглой.
Не прошло и четверти часа, как Рей, довольная проделанной работой и возможностью отплатить за еду, вернула колдуну его камзол.
— Неплохо, — довольно хмыкнул молодой человек, рассматривая ткань под разными углами, а потом уставился на Рей. Девушка точно знала, что шов почти не виден даже вблизи, но взгляд колдуна показался ей каким-то странным, будто он хотел что-то сказать, но промолчал.
— Спасибо за чай, — поправляя накидку, сказала Рей, поднимаясь из кресла. — Я пойду, не буду мешать.
— Не слишком ли позднее время для прыжков со стены? — учтиво осведомился колдун.
— Позднее, — согласилась Рей, будто они обсуждали вовсе не ее уход из жизни. — Но я раздумала прыгать.
— Пожалели меня и мой вид из окна? — уточнил колдун. — Или решили подождать до весны?
— Я вообще передумала… — удивляясь своей решимости, ответила Рей.
Иногда нужно, чтобы тебя кто-то выслушал. Этого может оказаться достаточно. Внезапно, рассказывая о своих горестях постороннему человеку, Рей поняла, что не так все плохо в ее жизни, чтобы прощаться с ней.
Последнюю мысль девушка озвучила колдуну, и он довольно улыбнулся. На этот раз вполне искренно.
— Это хорошо, — сказал он ей. — И правильно.
— Тогда я пойду?
Молодой человек кивнул и указал ей на дверь. За ней оказался маленький холл с входной дверью и лестницей наверх.
— Хм… — себе под нос кашлянула Рей, пытаясь понять, куда же ведет эта дверь.
— Вот, возьмите, кстати, — сказал колдун, вынув из кармана брюк серебряную монету.
— Ой… Зачем? — пискнула девушка.
— Это не простая монетка, — пояснил колдун. — Отдайте ее тете и, когда она ее возьмет, то все деньги, которые причитаются вам, она впредь не сможет взять себе. Только если вы сама их ей отдадите.
Рей пару секунд похлопала ресницами, а после осторожно приняла монетку и низко поклонилась колдуну.
— Удачи! — сказал он.
Шагнув за дверь, Рей оказалась на главной площади, которую видела из окна. Створка позади захлопнулась, Рей обернулась и удивленно вскрикнула, видя, что вышла вовсе не из башни, а из двери большой кофейни, где Сьюзен любила посидеть с подругами.
Постояв несколько секунд, то и дело ошеломленно посматривая на дверь кофейни, девушка побрела домой. Метель закончилась, и, хотя гуляния в городе еще продолжались, она без проблем добралась в родной квартал. Тетя встретила ее на пороге и принялась отчитывать и запугивать, не дав даже дух перевести и согреться.
— Неблагодарная! — завывала тетя. — И зачем я позволила тебе пойти смотреть на праздничное шествие? Ты бросила Сьюзен одну и сбежала!
Не очень веря словам колдуна, девушка все же протянула тете монетку, надеясь, что это ее ненадолго отвлечет.
— Откуда у тебя деньги? — тут же требовательно спросила тетя Мари.
— Наверное, богачи, как всегда, сыпали на мостовую от щедрот, и Рей подобрала, — предположила кузина, выглянув из-за спины тети, за Рей создавая версию событий. Сьюзен взяла из пальцев матери монетку, покрутила ее и сказала: — Самая обычная. Сильно стертая...
— Ничего, — отмахнулась тетя, забирая монетку обратно и пряча в карман. — Рей, марш к себе.
Девушка вздохнула и поплелась наверх. О монетке она почти сразу забыла и не вспоминала до того дня, когда начались странные и необъяснимые события.
Однажды утром, когда Рей задумчиво рассматривала дыры на дорогой рубашке, сидя у окна в своей комнате, снизу, из холла, раздался вопль тети Мари. Вздрогнув от неожиданности, девушка поспешила на первый этаж и обнаружила тетю перед входной дверью. Она стояла на коленях и раз за разом пыталась схватить валявшийся на половичке мешочек.
— Что это такое? — раздраженно вскричала тетя. — Что за чертовщина? Сьюзен!
Тут же прибежала кузина и тоже попробовала взять кошелек, но он и ей не дался — пальцы девушки проходили сквозь кожаный узелок.
— Что это такое? — удивилась Сьюзен.
— Не знаю! — вскричала тетя. — Миссис Джонс принесла плату за работу, но я не смогла забрать деньги.
— Потому что они мои, — удивляясь собственной наглости, Рей шагнула вперед и подняла с пола довольно увесистый мешочек.
— Что?! — разом взвыли ее родственницы. — Что это значит? Как это понимать?
— Не вы эти деньги заработали, не вам и в руки брать, — трясясь от ужаса, пробормотала Рей.
— Неблагодарная девчонка! — заорала тетя Мари. — Да кто ты такая, чтобы говорить мне подобное? Я дала тебе кров, пищу!
Рей разгладила складки своего дешевого коричневого платья, улыбнулась, глядя на юбки тети из самой лучшей крашеной шерсти, и куда более уверенно ответила:
— Кажется, я уже давно сполна оплачиваю свою жизнь здесь, тетя.
— Да ты!.. — прошипела родственница и раздосадовано уставилась на переминавшуюся с ноги на ногу дочь. — Да ты!.. Если бы не я, то у тебя не было бы столько клиентов! — нашла она в конце концов аргумент. — Немедленно верни все, как было! Иначе… Иначе я обойду всех и расскажу…
— А разве вы уже это не сделали? — обретая уверенность, спросила Рей. — Я знаю, что вы задумали помешать мне уйти и обошли всех возможных моих нанимателей.
Тетя молчала, а Сьюзен успокаивающе поглаживала мать по руке.
— Впредь я сама буду забирать деньги у клиентов и отдавать вам столько, сколько я должна за питание и проживание, — решительно сказала Рей и поспешила к себе, чтобы запереться в комнате и уже там ошеломленно обдумать произошедшее.
С тех пор раз за разом девушка спокойно встречала заказчиков и лично забирала деньги, а после, не боясь, оставляла их в своей комнате. Тетя негодовала, но ничего сделать не могла.
Иногда вечером, тихо выйдя из своей комнаты, Рей садилась на лестнице и слушала негромкие стенания тети Мари. Тетя с жалостью высказывала Сьюзен, что теперь им придется отказаться от новых платьев к весне, от еженедельных заседаний тети в дамском клубе и от покупок кузины в лавочках сладостей.
— Ох уж эта Рей, — вздыхала тетя. — Неблагодарная! Она хочет, чтобы мы жили только на пенсию, которая осталась после твоего отца? Вздорная девица.
— Ну… мам, — примирительно ворковала кузина, — может она одумается? Ты же так много для нее делала. Если бы не ты…
Рей не была жестокой и не была неблагодарной, именно поэтому, отыскав себе крошечную съемную квартиру, съехала от тети, чтобы больше не обременять ни ее, ни Сьюзен. И в благодарность оставила все, что ей заплатили за последние недели. Свое имущество, состоявшее из пары платьев и шкатулки с мелочами, девушка запихнула в наволочку и спокойно ушла из дома рано утром.
Уже обжившись на новом месте и с удивлением осознав, что клиентов с переселением меньше не стало, в одно холодное майское утро Рей отправилась к разрушенной стене, надеясь поблагодарить колдуна.
Девушка поднялась на стену и осмотрелась, ища то самое окно, через которое чуть больше месяца назад вошла внутрь, но увидела лишь ряд узких бойниц.
— Как такое может быть? — вслух спросила она, заглядывая внутрь через ближайшую бойницу. Внутри царило запустение. — Неужели… неужели это все было только сном?
Девушка подняла руку, в холодном утреннем свете рассматривая серебряную монетку у себя на запястье.
Это была та самая монетка, которую дал ей колдун. Рей увидела ее среди мелочи у одного торговца рядом с домом и выменяла. Хоть монетка ничем не отличалась от других, разве что была совсем тоненькой и чуть погнутой, для Рей она очень много значила. Девушка решила никогда с ней не расставаться, а потому проделала в монетке дырку, пропустила сквозь нее перекрученные алые нитки и стала носить на запястье, как браслет.
Еще раз обернувшись и посмотрев на бойницы, которые не собирались превращаться в окна, Рей тихо спросила:
— Встретимся ли мы еще когда-нибудь?
Старые камни башенки молчали, только яркое весеннее солнце отражалось в монетке на запястье Рей.
— Что ж… Тогда просто спасибо, — улыбнулась девушка.
Каждое утро для Рей начиналось одинаково — со звона колоколов и цоканья копыт извозчичьей кобылки. А потом город постепенно оживал, вместе с солнцем отзываясь новому дню. В открытые окна мансарды затягивало запахи из пекарни «Ваниль» и ароматы свежих цветов, которые каждое утро доставляли из предместья. Звучал то и дело колокольчик на дверях продуктовой лавочки. И чуть-чуть тянуло табаком — мистер Буль выходил на порог своей мясной лавочки.
И Рей просыпалась, улыбалась солнечным лучам, что томными кошками уже растянулись на вытертых половичках. Пританцовывая, девушка одевалась и спускалась на второй этаж.
Она жила в высоком трехэтажном строении, принадлежавшем приятной пожилой чете, мистеру и миссис Ассориан. Но как-то так вышло, что очень скоро они договорились обращаться друг к другу совершенно вольно, без официоза. Рей нравились эти люди, они просто не могли не нравиться!
Хозяева были настолько милыми, что Рей легко приняла идею обращения к ним дядюшка Боб и тетушка Агнес, а ее они неизменно величали просто Рей или каким-нибудь милым прозвищем.
Эта чета долго жила в своем доме, растила детей, внуков, но после родня разъехалась, и большой дом опустел. Тогда супруги решили не томиться в одиночестве, а сдать лишние комнаты. Так на втором этаже появились две квартирки, где уже много лет обитали постоянные жильцы, и комнатка в мансарде. Одного квартиранта Рей видела. Это был сутулый мужчина средних лет в бессменном темном костюме. Мистер Дрюно служил у кого-то секретарем, а потому уходил рано и возвращался поздно вечером. Второго жильца девушка ни разу пока не встретила, лишь слышала описание от хозяйки. По ее словам, вторая квартира принадлежала одному молодому человеку, Джону Дживсу, но появлялся жилец лишь в свои визиты в город, а все остальное время находился в разъездах.
Мансарду Рей сдали после того, как от четы Ассориан съехала меланхоличная девушка-художница. В наследство от прежней жилички Рей достались огромные окна-люки в крыше, светлые занавеси на стенах, причудливая сеть, на которой обитали бумажные бабочки, стойкий запах масляной краски и что-то вроде балкона – двери, выводившей на плоскую часть крыши. Но девушке нравилось. Даже то, что ее ванная комнатка расположилась этажом ниже, в бывшем чулане между двумя квартирками. Зато Рей владела огромной мансардой, ни от кого не зависела и могла жить, как вздумается.
Тетю и кузину она избегала, но не нарочно. Иногда девушка проходила мимо знакомого домика, но даже соседи ничего не знали о ее родственницах.
Каждое утро после умывания, Рей отправлялась разносить выполненную работу или занималась шитьем до обеда. А часиков в двенадцать переодевалась в свое самое лучшее, пусть и очень простое серое платье и отправлялась в кофейню «Нарциссы».
Это было то самое кафе, дверь которого вывела девушку из башни колдуна обратно в центр города. И теперь неизменно каждый день Рей приходила в «Нарциссы», занимала столик в уголке рядом с зеленой лампой на стене и заказывала чайник чая и две чашки.
Хозяйка заведения, милая и очаровательная миссис Клер не задавала вопросов, хотя, конечно, выглядело очень странно: одна и та же девушка каждый день просит две чашки, но пьет чай в одиночестве. Наверное, если бы Рей расспрашивали, то она бы не смогла ходить туда каждый день.
Сегодня чай оказался с малиной, а печенье в корзинке приятно пахло мятой. С наслаждением налив себе янтарной раскаленной жидкости, Рей задумчиво уставилась на высокие окна.
Она уговаривала себя, что вести себя так очень глупо. Да и со стороны, наверняка, выглядела чудачкой. Но Рей хотелось, чтобы на столике была вторая чашка, чтобы, если колдун вдруг зайдет в кофейню, она могла предложить ему чашку чая. Это ведь не вежливо — отказываться, правда?
Последнюю фразу девушка неосознанно произнесла вслух, а ковылявшая мимо сухонькая старушка вдруг хмыкнула и, устроившись на стуле напротив, с усмешкой сказала:
— Правда.
Рей моргнула, рассматривая пожилую женщину. Выглядела она очень старенькой, но крепенькой. Ясный взгляд, широкая улыбка на морщинистом лице, легкие седые волосы. А когда старушка взяла чайник и плеснула во вторую чашку чая, Рей отметила, что руки у женщины не дрожат.
— Не возражаете, деточка? — улыбнулась старушка. — Я ужасно нахальная дама и люблю подслушивать чужие мысли, когда люди уверены, что их никто не слышит.
Она хоть и вела себя нахально, но почему-то вызывала искреннюю симпатию, поэтому Рей улыбнулась в ответ и кивнула на печенье.
— Я редко прихожу в это заведение, а ведь малышка Клер — моя ученица, — поделилась старушка.
— Малышка?.. — поперхнулась Рей и оглянулась на владелицу кофейни.
— Ну… она сильно изменилась с тех пор, как постигала науку волшебных зелий, — усмехнулась внезапная собеседница. — Все мы меняемся.
Проследив за ее взглядом, колдун пожал плечами и небрежно пояснил:
— Преломление пространства. Ничего особенного.
Сдержав нервный смешок, Рей перегнулась через подлокотник и глянула в окна слева. Там и вовсе творилась какая-то чертовщина: на сколько хватало глаз во все четыре окна гляделось море. От желания подняться и рассмотреть все поближе Рей удержал только страх перед колдуном.
Нервно посматривая то в одно, то в другое окно, девушка допила чай, чувствуя, как приятное тепло вытесняет холод из тела, и воровато наполнила чашку снова.
— Расскажете? — осведомился колдун.
— Что? — примериваясь к аппетитному боку крупной колбаски вилкой, тихо спросила Рей.
— Не каждый день кто-то решает проститься с жизнью у меня на глазах, — невозмутимо, как про что-то обыденное пояснил молодой человек. — Люблю послушать чужие истории под чашку чая и треск поленьев в камине.
Рей с сомнением взглянула на своего собеседника, раздумывая над его словами, а потом решилась. Какая разница, ведь скоро все закончится. Так пусть хоть кто-то выслушает рассказ о ее жизни.
Отпив из чашки и поставив ее на столик, девушка протянула руки к огню, наслаждаясь теплом, и заговорила.
Рассказ вышел не такой грустный, как она думала, но и радости в нем не нашлось места. Она все говорила и говорила, удивляясь, что не испытывает желания разрыдаться, как раньше. Видно все слезы выплакала и отжалела себя. Да и какой смысл сейчас плакать?
Где-то на третьей чашке чая, после съеденной булочки, ее короткая история закончилась, и Рей, сама не заметив этого, уснула в кресле. Щеки раскраснелись от каминного жара, Рей перестала чувствовать холод от мокрых носков в ветхих ботинках, а еда прогнала прочь невеселые мысли.
Наверное, девушка еще долго бы так спала, если бы резкий скрип и грохот не выдернули ее из объятий покоя. Подпрыгнув, она перепугано заозиралась, медленно понимая, что она не дома и здесь нет тети, которая пришла в ее комнатку, чтобы отчитать за лень. Это всего лишь колдун зацепился рукавом камзола за подставку для свечей, и та с грохотом покатилась по полу, а один из кованых прутьев подставки проделал в ткани довольно большую прореху.
— Жаль… — сам себе сказал молодой человек и скинул камзол с плеч, — теперь только на выброс.
— Зачем?! — встрепенулась Рей. — Позвольте… я могу починить.
Колдун глянул на нее, пожал плечами и, подойдя ближе, сбросил камзол Рей на колени. Девушка порадовалась, что по привычке прицепила к поясу сумку со швейными принадлежностями, и принялась за дело, уверенно орудуя иглой.
Не прошло и четверти часа, как Рей, довольная проделанной работой и возможностью отплатить за еду, вернула колдуну его камзол.
— Неплохо, — довольно хмыкнул молодой человек, рассматривая ткань под разными углами, а потом уставился на Рей. Девушка точно знала, что шов почти не виден даже вблизи, но взгляд колдуна показался ей каким-то странным, будто он хотел что-то сказать, но промолчал.
— Спасибо за чай, — поправляя накидку, сказала Рей, поднимаясь из кресла. — Я пойду, не буду мешать.
— Не слишком ли позднее время для прыжков со стены? — учтиво осведомился колдун.
— Позднее, — согласилась Рей, будто они обсуждали вовсе не ее уход из жизни. — Но я раздумала прыгать.
— Пожалели меня и мой вид из окна? — уточнил колдун. — Или решили подождать до весны?
— Я вообще передумала… — удивляясь своей решимости, ответила Рей.
Иногда нужно, чтобы тебя кто-то выслушал. Этого может оказаться достаточно. Внезапно, рассказывая о своих горестях постороннему человеку, Рей поняла, что не так все плохо в ее жизни, чтобы прощаться с ней.
Последнюю мысль девушка озвучила колдуну, и он довольно улыбнулся. На этот раз вполне искренно.
— Это хорошо, — сказал он ей. — И правильно.
— Тогда я пойду?
Молодой человек кивнул и указал ей на дверь. За ней оказался маленький холл с входной дверью и лестницей наверх.
— Хм… — себе под нос кашлянула Рей, пытаясь понять, куда же ведет эта дверь.
— Вот, возьмите, кстати, — сказал колдун, вынув из кармана брюк серебряную монету.
— Ой… Зачем? — пискнула девушка.
— Это не простая монетка, — пояснил колдун. — Отдайте ее тете и, когда она ее возьмет, то все деньги, которые причитаются вам, она впредь не сможет взять себе. Только если вы сама их ей отдадите.
Рей пару секунд похлопала ресницами, а после осторожно приняла монетку и низко поклонилась колдуну.
— Удачи! — сказал он.
Шагнув за дверь, Рей оказалась на главной площади, которую видела из окна. Створка позади захлопнулась, Рей обернулась и удивленно вскрикнула, видя, что вышла вовсе не из башни, а из двери большой кофейни, где Сьюзен любила посидеть с подругами.
Постояв несколько секунд, то и дело ошеломленно посматривая на дверь кофейни, девушка побрела домой. Метель закончилась, и, хотя гуляния в городе еще продолжались, она без проблем добралась в родной квартал. Тетя встретила ее на пороге и принялась отчитывать и запугивать, не дав даже дух перевести и согреться.
— Неблагодарная! — завывала тетя. — И зачем я позволила тебе пойти смотреть на праздничное шествие? Ты бросила Сьюзен одну и сбежала!
Не очень веря словам колдуна, девушка все же протянула тете монетку, надеясь, что это ее ненадолго отвлечет.
— Откуда у тебя деньги? — тут же требовательно спросила тетя Мари.
— Наверное, богачи, как всегда, сыпали на мостовую от щедрот, и Рей подобрала, — предположила кузина, выглянув из-за спины тети, за Рей создавая версию событий. Сьюзен взяла из пальцев матери монетку, покрутила ее и сказала: — Самая обычная. Сильно стертая...
— Ничего, — отмахнулась тетя, забирая монетку обратно и пряча в карман. — Рей, марш к себе.
Девушка вздохнула и поплелась наверх. О монетке она почти сразу забыла и не вспоминала до того дня, когда начались странные и необъяснимые события.
Однажды утром, когда Рей задумчиво рассматривала дыры на дорогой рубашке, сидя у окна в своей комнате, снизу, из холла, раздался вопль тети Мари. Вздрогнув от неожиданности, девушка поспешила на первый этаж и обнаружила тетю перед входной дверью. Она стояла на коленях и раз за разом пыталась схватить валявшийся на половичке мешочек.
— Что это такое? — раздраженно вскричала тетя. — Что за чертовщина? Сьюзен!
Тут же прибежала кузина и тоже попробовала взять кошелек, но он и ей не дался — пальцы девушки проходили сквозь кожаный узелок.
— Что это такое? — удивилась Сьюзен.
— Не знаю! — вскричала тетя. — Миссис Джонс принесла плату за работу, но я не смогла забрать деньги.
— Потому что они мои, — удивляясь собственной наглости, Рей шагнула вперед и подняла с пола довольно увесистый мешочек.
— Что?! — разом взвыли ее родственницы. — Что это значит? Как это понимать?
— Не вы эти деньги заработали, не вам и в руки брать, — трясясь от ужаса, пробормотала Рей.
— Неблагодарная девчонка! — заорала тетя Мари. — Да кто ты такая, чтобы говорить мне подобное? Я дала тебе кров, пищу!
Рей разгладила складки своего дешевого коричневого платья, улыбнулась, глядя на юбки тети из самой лучшей крашеной шерсти, и куда более уверенно ответила:
— Кажется, я уже давно сполна оплачиваю свою жизнь здесь, тетя.
— Да ты!.. — прошипела родственница и раздосадовано уставилась на переминавшуюся с ноги на ногу дочь. — Да ты!.. Если бы не я, то у тебя не было бы столько клиентов! — нашла она в конце концов аргумент. — Немедленно верни все, как было! Иначе… Иначе я обойду всех и расскажу…
— А разве вы уже это не сделали? — обретая уверенность, спросила Рей. — Я знаю, что вы задумали помешать мне уйти и обошли всех возможных моих нанимателей.
Тетя молчала, а Сьюзен успокаивающе поглаживала мать по руке.
— Впредь я сама буду забирать деньги у клиентов и отдавать вам столько, сколько я должна за питание и проживание, — решительно сказала Рей и поспешила к себе, чтобы запереться в комнате и уже там ошеломленно обдумать произошедшее.
С тех пор раз за разом девушка спокойно встречала заказчиков и лично забирала деньги, а после, не боясь, оставляла их в своей комнате. Тетя негодовала, но ничего сделать не могла.
Иногда вечером, тихо выйдя из своей комнаты, Рей садилась на лестнице и слушала негромкие стенания тети Мари. Тетя с жалостью высказывала Сьюзен, что теперь им придется отказаться от новых платьев к весне, от еженедельных заседаний тети в дамском клубе и от покупок кузины в лавочках сладостей.
— Ох уж эта Рей, — вздыхала тетя. — Неблагодарная! Она хочет, чтобы мы жили только на пенсию, которая осталась после твоего отца? Вздорная девица.
— Ну… мам, — примирительно ворковала кузина, — может она одумается? Ты же так много для нее делала. Если бы не ты…
Рей не была жестокой и не была неблагодарной, именно поэтому, отыскав себе крошечную съемную квартиру, съехала от тети, чтобы больше не обременять ни ее, ни Сьюзен. И в благодарность оставила все, что ей заплатили за последние недели. Свое имущество, состоявшее из пары платьев и шкатулки с мелочами, девушка запихнула в наволочку и спокойно ушла из дома рано утром.
Уже обжившись на новом месте и с удивлением осознав, что клиентов с переселением меньше не стало, в одно холодное майское утро Рей отправилась к разрушенной стене, надеясь поблагодарить колдуна.
Девушка поднялась на стену и осмотрелась, ища то самое окно, через которое чуть больше месяца назад вошла внутрь, но увидела лишь ряд узких бойниц.
— Как такое может быть? — вслух спросила она, заглядывая внутрь через ближайшую бойницу. Внутри царило запустение. — Неужели… неужели это все было только сном?
Девушка подняла руку, в холодном утреннем свете рассматривая серебряную монетку у себя на запястье.
Это была та самая монетка, которую дал ей колдун. Рей увидела ее среди мелочи у одного торговца рядом с домом и выменяла. Хоть монетка ничем не отличалась от других, разве что была совсем тоненькой и чуть погнутой, для Рей она очень много значила. Девушка решила никогда с ней не расставаться, а потому проделала в монетке дырку, пропустила сквозь нее перекрученные алые нитки и стала носить на запястье, как браслет.
Еще раз обернувшись и посмотрев на бойницы, которые не собирались превращаться в окна, Рей тихо спросила:
— Встретимся ли мы еще когда-нибудь?
Старые камни башенки молчали, только яркое весеннее солнце отражалось в монетке на запястье Рей.
— Что ж… Тогда просто спасибо, — улыбнулась девушка.
***
Каждое утро для Рей начиналось одинаково — со звона колоколов и цоканья копыт извозчичьей кобылки. А потом город постепенно оживал, вместе с солнцем отзываясь новому дню. В открытые окна мансарды затягивало запахи из пекарни «Ваниль» и ароматы свежих цветов, которые каждое утро доставляли из предместья. Звучал то и дело колокольчик на дверях продуктовой лавочки. И чуть-чуть тянуло табаком — мистер Буль выходил на порог своей мясной лавочки.
И Рей просыпалась, улыбалась солнечным лучам, что томными кошками уже растянулись на вытертых половичках. Пританцовывая, девушка одевалась и спускалась на второй этаж.
Она жила в высоком трехэтажном строении, принадлежавшем приятной пожилой чете, мистеру и миссис Ассориан. Но как-то так вышло, что очень скоро они договорились обращаться друг к другу совершенно вольно, без официоза. Рей нравились эти люди, они просто не могли не нравиться!
Хозяева были настолько милыми, что Рей легко приняла идею обращения к ним дядюшка Боб и тетушка Агнес, а ее они неизменно величали просто Рей или каким-нибудь милым прозвищем.
Эта чета долго жила в своем доме, растила детей, внуков, но после родня разъехалась, и большой дом опустел. Тогда супруги решили не томиться в одиночестве, а сдать лишние комнаты. Так на втором этаже появились две квартирки, где уже много лет обитали постоянные жильцы, и комнатка в мансарде. Одного квартиранта Рей видела. Это был сутулый мужчина средних лет в бессменном темном костюме. Мистер Дрюно служил у кого-то секретарем, а потому уходил рано и возвращался поздно вечером. Второго жильца девушка ни разу пока не встретила, лишь слышала описание от хозяйки. По ее словам, вторая квартира принадлежала одному молодому человеку, Джону Дживсу, но появлялся жилец лишь в свои визиты в город, а все остальное время находился в разъездах.
Мансарду Рей сдали после того, как от четы Ассориан съехала меланхоличная девушка-художница. В наследство от прежней жилички Рей достались огромные окна-люки в крыше, светлые занавеси на стенах, причудливая сеть, на которой обитали бумажные бабочки, стойкий запах масляной краски и что-то вроде балкона – двери, выводившей на плоскую часть крыши. Но девушке нравилось. Даже то, что ее ванная комнатка расположилась этажом ниже, в бывшем чулане между двумя квартирками. Зато Рей владела огромной мансардой, ни от кого не зависела и могла жить, как вздумается.
Тетю и кузину она избегала, но не нарочно. Иногда девушка проходила мимо знакомого домика, но даже соседи ничего не знали о ее родственницах.
Каждое утро после умывания, Рей отправлялась разносить выполненную работу или занималась шитьем до обеда. А часиков в двенадцать переодевалась в свое самое лучшее, пусть и очень простое серое платье и отправлялась в кофейню «Нарциссы».
Это было то самое кафе, дверь которого вывела девушку из башни колдуна обратно в центр города. И теперь неизменно каждый день Рей приходила в «Нарциссы», занимала столик в уголке рядом с зеленой лампой на стене и заказывала чайник чая и две чашки.
Хозяйка заведения, милая и очаровательная миссис Клер не задавала вопросов, хотя, конечно, выглядело очень странно: одна и та же девушка каждый день просит две чашки, но пьет чай в одиночестве. Наверное, если бы Рей расспрашивали, то она бы не смогла ходить туда каждый день.
Сегодня чай оказался с малиной, а печенье в корзинке приятно пахло мятой. С наслаждением налив себе янтарной раскаленной жидкости, Рей задумчиво уставилась на высокие окна.
Она уговаривала себя, что вести себя так очень глупо. Да и со стороны, наверняка, выглядела чудачкой. Но Рей хотелось, чтобы на столике была вторая чашка, чтобы, если колдун вдруг зайдет в кофейню, она могла предложить ему чашку чая. Это ведь не вежливо — отказываться, правда?
Последнюю фразу девушка неосознанно произнесла вслух, а ковылявшая мимо сухонькая старушка вдруг хмыкнула и, устроившись на стуле напротив, с усмешкой сказала:
— Правда.
Рей моргнула, рассматривая пожилую женщину. Выглядела она очень старенькой, но крепенькой. Ясный взгляд, широкая улыбка на морщинистом лице, легкие седые волосы. А когда старушка взяла чайник и плеснула во вторую чашку чая, Рей отметила, что руки у женщины не дрожат.
— Не возражаете, деточка? — улыбнулась старушка. — Я ужасно нахальная дама и люблю подслушивать чужие мысли, когда люди уверены, что их никто не слышит.
Она хоть и вела себя нахально, но почему-то вызывала искреннюю симпатию, поэтому Рей улыбнулась в ответ и кивнула на печенье.
— Я редко прихожу в это заведение, а ведь малышка Клер — моя ученица, — поделилась старушка.
— Малышка?.. — поперхнулась Рей и оглянулась на владелицу кофейни.
— Ну… она сильно изменилась с тех пор, как постигала науку волшебных зелий, — усмехнулась внезапная собеседница. — Все мы меняемся.
