- Так вышло, что магистр Варрава, которому было поручено провести описи в конце года, забыл съездить в Соловец, - наконец хоть как-то разъясняя мне ситуацию, заговорил Евгений Геннадьевич, - и тамошний филиал оказался неохваченным.
- И что? - пристроив книгу на стол и сложив руки на груди, уточнила я.
- И то, рыба, что сейчас раз-скок - к тебе домой, берем вещи, два-скок - отправляемся в срочную командировку в Соловец! - захохотал Пашка. - Сегодня двадцать четвертое, а все документики должны быть сданы не позднее двадцать шестого. Так что...
- Но у меня дежурство, надо за опытом Ори-Ори следить! - запротестовала я, не столько не желая отлынивать от дежурства, сколько ехать на Кудыкину гору в некий Соловец. До этого небольшой городок, затерянный на просторах страны, существовал для меня лишь в виде расположившегося в нем филиала института и числящегося за этим самым филиалом музея волшебных изобретений.
- Ничего, - уверенно отмахнулся Пашка. - Уладим мы твое дежурство.
- Найдите кого-нибудь, кто свободен, - насупилась я. - Зачем мне в ваш Соловец. Это ж далеко! И холодно!
- Да кого сейчас вытащишь? - вздохнул позади Якушева Белочкин.
- Ты, Олька, счастья своего не понимаешь, - заглушая профессора, воскликнул Пашка, выдергивая меня из кресла и вытаскивая на середину комнаты. - Это ж не просто командировка будет, - оплаченная, кстати! - это ж тебе почти курорт!
- Я признаю курортом только пляж в тандеме с морем, - хмуро отозвалась я, не давая магистру кружить себя в странном танце.
- А тут лучше! - проникновенно рассказывал Пашка. - Чистый воздух, лес рядом, река, отличный вид... Ты только представь!
- Не хочу, - запротестовала я.
- Закрой глаза и немедленно представь, Потапова, - строго велел Якушев. Пришлось закрывать глаза и слушать его вдохновенный рассказ: - Утро! Протопленная деревенская изба. Ледяные узоры на стеклах. На завтрак свежие блинчики с медом и вареньем, чай из самовара. - Пашка шумно сглотнул слюну и запил ее моим кофе. - Бутерброды с маслом и сыром. Душа радуется, да? А после гулять можно! На белок в лесу смотреть или с горки кататься.
- Холодно, противно и никаких нормальных условий, - хмуро оборвала я Пашку и руку из его захвата вырвала.
- Тогда так, Ольга Мирославовна, - вздохнул Белочкин, присаживаясь к столу и выдергивая из принтера лист, - приказом отправим.
Не успела я оглянуться, как Евгений Геннадьевич настрочил необходимые фразы и, зажав лист в руке, растворился в воздухе, чтобы через несколько секунд вернуться и помахать у меня перед носом не только подписанным, но и скрепленным печатями приказом. Круглой и большой квадратной из бухгалтерии о выдаче командировочных.
- Чтоб вы так в обычное время работали, - сварливо прошипела я, рассматривая документ.
- Все, рыба, пора нам! - радостно провозгласил Пашка. - Машина ждать не будет!
***
До моего дома, как и многие смертные, мы докатили на такси. А вот уже оттуда, не дав мне опомниться, мы умчали на экспериментальном детище профессора Белочкина - летающем стареньком запорожце.
- Ну он и фантазер, - хмыкнула я, осматривая маленькую машинку изнутри. Наши пожитки бодро громыхали спереди в пустом багажнике, а сама машинка подозрительно подергивалась в воздухе. Двигатель, как чахоточный больной, заходился в кашле.
- Летающие машины - мечта многих изобретателей, но даже Белочкин пока не добился совершенства, - пояснил для меня Паша, настраивая барахлящую систему невидимости.
- Я не о том, - отмахнулась я, едва не заехав магистру по носу. - Это ж надо быть большим фанатиком... и столько усердия проявить...
Якушев довольно надулся, радуясь моим похвалам коллеге.
- ... чтобы в наши дни найти где-то запорожец на ходу, - закончила я и довольно усмехнулась, видя, как радость на лице парня сменяется раздражением.
- Ничего ты, рыба, не понимаешь! - перекрывая гул ветра за стеклами, воскликнул магистр. - Для экспериментов нужен был небольшой, очень компактный объект. Потом и на более крупный размер перейдет. С этой же машиной удалось. Отличная и шустрая модель!
Пашка пощелкал кнопками, которые здесь регулировали скорость полета машины, но ничего не произошло. Магистр еще несколько раз потыкал в панель, постепенно свирепея и, едва удержавшись от желания заехать по кнопкам народным способом, - кулаком - отвернулся к окну. За окном, обгоняя нас, в сгущающихся сумерках пролетела какая-то птица.
- Весьма... - сказала я и, выждав паузу, закончила: - Шустрая.
***
До Соловца мы не долетели метров пятьсот. И до первой приличной дороги на окраине наша машинка нервно подпрыгивала на ухабах, оскальзываясь на обледеневших обочинах. За нашу безопасность я боялась больше, чем во время полета и аварийного приземления, но мы чудом добрались до нужной улочки, поплутав по ночному городку.
Как и в большинстве таких вот маленьких городов, здесь на окраине сохранились целые кварталы из деревянных домиков с довольно обширными садиками за невысокими оградами. Нужный нам дом стоял крайним в конце улицы, примыкавшей к высоченной бетонной стене местного парка.
Пашка уверенно притормозил и остановился у серых монументальных ворот. Они уместнее смотрелись бы в трамвайном депо, но сообщить свои измышления Якушеву я не успела - магистр выбрался из машины и нырнул небольшую калитку в воротах. Открыв и закрыв рот, я кашлянула и принялась вертеть головой, рассматривая сами ворота и ветви деревьев над ними.
Ворота пестрели многочисленными табличками, надписями и объявлениями. Прямо над калиткой красовалась аккуратная табличка, сообщавшая, что за воротами расположился дом номер 13 по улице Лукоморье. На левой половине ворот сверху маячила криво намалеванная черной краской надпись:
КОТ НЕ РАБОТАЕТ
Администрация
А под ней приклеенный на скотч лист с дополнительным пояснением:
В ОТПУСКЕ
На правой стороне виднелась медная фигурная нашлепка, спешившая рассказать прохожим, что именно здесь находится и охраняется государством старинный дуб. Прямо под этой была приколочена табличка попроще, дававшая любопытствующим знать, что "дуб, 1 шт." и "цепь златая, 12 метров" находятся в ведении музея филиала НИИ Чародейства и Волшебства. А еще чуть ниже на простой деревянной дощечке от руки маркером было дописано:
Не продается и не меняется
Администрация
Еще одна табличка была на самой калитке и на ней значилось скромное:
Филиал НИИ Чародейства и Волшебства
Музей "Изнакурнож"
Заведующий: Костяная-Ногина Я. И.
Вдруг ворота вздрогнули и со скрипом стали расходиться. За ними открылся двор, укрывавший его от снежных сугробов дуб и высоченная двухэтажная изба. На крылечке, не собираясь спускаться, нас поджидала одинокая фигурка.
- Ну вот, - пропыхтел Пашка, влезая в машину, - сейчас устроимся, поспим, а с утра за работу.
Запорожец с дребезжанием вкатил во двор, Якушев с кряхтением выбрался из машинки и запер ворота. Я с сомнением глянула на ворота, машину и самого Пашку, но не стала высказываться и молча потопала к дому. Судя по выражению лица встретившей нас пожилой женщины, она едва удерживалась от того, чтобы озвучить много всего и за себя, и за меня.
- Ну вот, Ягина Имовна, - с чуть пооблетевшим энтузиазмом улыбнулся старушке Паша, - с утра дела переделаем и укатим. А сейчас бы поспать.
- И хде ж мне вас класть? - скупо осведомилась бабулька. - Тута тебе, батюшка, не отеля.
- Ну, Ягина Имовна, - проныл Пашка, - не стоять же и не на снегу сидеть.
Я, почти не слушая этот спор между старухой и магистром, плутала вокруг дуба, рассматривая его крону. Та нависала над двором, на земле, на дорожке из плиток и на колодезном срубе невысоким слоем лежал снег вперемешку с листвой и почерневшими за время осенних дождей желудями.
- Знаю я вас! - потрясла кулаком перед носом Якушева бабка и добавила обличительно, поправляя на голове толстый пуховой платок: - А у меня после таких вот... как вы... сапоги-скороходы пропадают!
Пашка, услышав это заявление Ягины Имовны, мгновенно оживился и подскочил к старушке поближе.
- Что? Сапоги? Это из экспозиции или из запасника? - требовательно спросил магистр.
- Экспозицные! - прошипела Ягина Имовна презрительно. - Откель в этой самой эспа... зиции ладные сапоги? Мои были, лишные.
Пашка оглянулся на меня и уже спокойнее уточнил у заведующей:
- Что ж вы, Ягина Имовна, за вещами не следите?
- Ходют тут всякие, - насупилась женщина. - Не пушчу! Неча тиснуться. Не положено!
- Кому не положено, тому и не кладите, - фыркнул парень и под возглас возмущения старушки прошествовал в дом, окликнув меня: - Олька, не стой, заходи!
В доме я сбросила по примеру Якушева вещи в сенях, у резной ресницы на второй этаж, и прошла в большую комнату. Здесь оказалось не в пример уютнее, чем торчать на улице, хоть и в доме Пашка продолжал спорить с хозяйкой. Ягина Имовна упиралась и не желала устраивать нас на ночлег, предлагая спать в машине.
- Не положено, говорю ж! - сопела старушка, тряся головой и шаркая по полу домашними валенками. - По инхрукции!
- Чаю бы сейчас, - не слушая заведующую, Пашка уселся за большой стол под абажуром и потянулся. - С лимоном. - Он смачно цыкнул и сглотнул. - Бутербродов. Или вовсе... картошечки с маслом.
- Не положено! - взвизгнула Ягина Имовна и оскалила на магистра правый кривой клык, торчавший из-под десны.
- Так мы ж только на день. И ничего не пропадет. Опись проведем - и все.
Бабка засопела и скрылась за занавеской, отделявшей комнату от кухни.
- Выставит? - шепотом уточнила я, присаживаясь рядом с магистром.
- Не дрейф, рыба, - усмехнулся Якушев. - Сейчас поедим и спать ляжем.
Я не очень поверила парню, но через минуту вернулась Ягина Имовна и грозно велела:
- Лапы со стола прибрали, гости незваные.
Мы дружно отодвинулись подальше, а старушка со вздохом постелила серую с бахромой скатерть и утопала обратно на кухню, чтобы одна за другой выставить на стол тарелки с дымящейся вареной картошкой, обильно политой маслом и усыпанной кусочками поджаристых шкварок, длинное блюдо с лоснящейся селедкой в хороводе луковых колец, горку незатейливого салата в хрустальной салатнице и распахшиеся на весь дом хрустящие огурчики, увенчанные укропными зонтиками.
- Ну другое же дело! - довольно провозгласил Пашка, хватаясь за ложку.
- Ешьте, гости незваные, - не слишком искренне улыбнулась бабка, - не подавитесь.
- Не дождетесь, - гоготнул Якушев, без страха наворачивая еду.
Я не сразу взяла в руку вилку, но пример оказался заразителен, и вскоре я уничтожала угощения так, что слышала треск за собственными ушами.
- Списочек надыть составить, - пробормотала себе под нос Ягина Имовна и с кряхтением удалилась на второй этаж.
К моменту, когда мы все доели, бабка вернулась и сунула Пашке на подпись перечень предметов из той комнаты, что на время пребывания поступали в наше распоряжение.
- Ну и славно, - зевнув, Якушев подмахнул эту бумагу и поманил меня за собой на второй этаж.
Под ночлег заведующая выделила нам небольшую комнатку с одним окном, смотревшим во двор. Сгрузив вещи на пол, я с сомнением огляделась, пытаясь представить, что ж такого в комнате ценного волновало бабку. Скосив взгляд в список, с которым Ягина Имовна притопала за нами следом, я прочитала вслух:
- Диван, 1 штука; картина, засиженная мухами, 1 штука; стул, 1 штука; зеркало, 1 штука; вешалка, 1 штука; коврик, 3 штуки; постельное белье, 1 комплект. Не весело...
- Спать, спать, - просопел Якушев, скидывая у дивана ботинки и едва не падая на свою половину.
Бабка цыкнула зубом и ушлепала вниз, принявшись там греметь посудой.
Глянув на магистра, я со вздохом растянулась на жесткой половинке разложенного дивана, стараясь не замечать едкого запаха хозяйственного мыла, пыли и не морщится от липкой сырости простыни. Подушка напоминала камень, под одеяло то и дело проникал сквозняк, запуская волну мурашек по ногам. Я долго крутилась, пока не пригрелась под боком у Якушева. Пашка жарил, как печка!
***
Разбудил меня скрип половиц. По комнате кто-то неторопливо вышагивал, постукивая каблуками.
- Эй, спать дайте, - Пашка сонно застонал и запустил в невидимого посетителя стоявшим возле дивана ботинком.
Где-то внизу завозилась бабка. Я слышала, как она там сопит и ворчит себе под нос.
Смахнув со лба пот, я села и поддернула повыше одеяло, всматриваясь в сумрак комнаты. Никого не разглядела, только Пашкин ботинок валялся у высокого зеркала, прислоненного к стене.
Я немного посидела, вслушиваясь в то, как ветки дуба тихо шуршат о бревна и стекло. Вдруг голос послышался снова, но теперь я видела его источник - по зеркалу, как по водной глади прошла волна.
Поднявшись и сунув ноги в сапоги, я подкралась к зеркалу и прислушалась.
- Ранние предки современных кошек жили около 30 миллионов лет назад. Ученые назвали их "Proailurus", что на греческом означает "первая кошка". Группа животных, к которым принадлежат современные кошки, появилась около 12 миллионов лет назад, - монотонно пробормотал кто-то внутри зеркала, и по поверхности прокатилась волна. - Эффект светящихся глаз у кошки, объясняется отражением света от отражательной оболочки (тапетум), которая находиться за сетчаткой глаза. В результате свет повторно проходит через сетчатку глаза и "обрабатывается" еще раз. Поверхность тапетума имеет пигментацию от желтой до зеленой.
По зеркалу прошла новая волна, сопровожденная шелестом, будто кто-то внутри переворачивал страницы. Вдруг внутри зеркала вспыхнули два огонька. Я долго смотрела на них, пытаясь понять, что это такое.
В отчетах на работе мне уже доводилось встречать упоминания волшебных зеркал всевозможных конструкций и назначения. Но ни разу там не было зеркала с подсветкой.
Я смотрела в зеркало на огоньки, а огоньки смотрели на меня. А потом они моргнули. И из зеркала, не успела я даже вскрикнуть, вышел кот. Здоровенный, серый и полосатый. На морде кота красовались очки, а на ногах - огромные потрепанные сапоги.
Сев на край рамы как-то совершенно по-человечески, кот принялся стаскивать сапоги, негромко что-то бубня себе под нос и совершенно не обращая на меня внимание.
- Кот... в сапогах? - проглотив вскрик, хрипло спросила я.
Кот дернул одной половиной усов, отдуваясь поднялся и потащил сапоги к двери.
- Эй?! - позвала я.
- Брысь! - внезапно гаркнул кот, оборачиваясь ко мне, а после бросил сапоги, подпрыгнул, ощетинился и громко провыл: - Брысь! Спать быс-с-стро!
Я охнула и шлепнулась на пол, тут же ощутив холод половиц сквозь ткань джинсов. И зевнула, испытывая желание пристроиться спать здесь же, не смотря на неудобства.
Рядом кто-то завозился, стало жарко, я застонала и оттолкнула неизвестного локтем. И села.
Кота в комнате не наблюдалось. Как и сапог. И зеркало молчало. А я лежала на диване, под одеялом. Рядом все так же пышал жаром Якушев, недовольно перебирая во сне ногами и размахивая рукой.
- Приснится же, - хмыкнула я, переворачиваясь на другой бок.
- И что? - пристроив книгу на стол и сложив руки на груди, уточнила я.
- И то, рыба, что сейчас раз-скок - к тебе домой, берем вещи, два-скок - отправляемся в срочную командировку в Соловец! - захохотал Пашка. - Сегодня двадцать четвертое, а все документики должны быть сданы не позднее двадцать шестого. Так что...
- Но у меня дежурство, надо за опытом Ори-Ори следить! - запротестовала я, не столько не желая отлынивать от дежурства, сколько ехать на Кудыкину гору в некий Соловец. До этого небольшой городок, затерянный на просторах страны, существовал для меня лишь в виде расположившегося в нем филиала института и числящегося за этим самым филиалом музея волшебных изобретений.
- Ничего, - уверенно отмахнулся Пашка. - Уладим мы твое дежурство.
- Найдите кого-нибудь, кто свободен, - насупилась я. - Зачем мне в ваш Соловец. Это ж далеко! И холодно!
- Да кого сейчас вытащишь? - вздохнул позади Якушева Белочкин.
- Ты, Олька, счастья своего не понимаешь, - заглушая профессора, воскликнул Пашка, выдергивая меня из кресла и вытаскивая на середину комнаты. - Это ж не просто командировка будет, - оплаченная, кстати! - это ж тебе почти курорт!
- Я признаю курортом только пляж в тандеме с морем, - хмуро отозвалась я, не давая магистру кружить себя в странном танце.
- А тут лучше! - проникновенно рассказывал Пашка. - Чистый воздух, лес рядом, река, отличный вид... Ты только представь!
- Не хочу, - запротестовала я.
- Закрой глаза и немедленно представь, Потапова, - строго велел Якушев. Пришлось закрывать глаза и слушать его вдохновенный рассказ: - Утро! Протопленная деревенская изба. Ледяные узоры на стеклах. На завтрак свежие блинчики с медом и вареньем, чай из самовара. - Пашка шумно сглотнул слюну и запил ее моим кофе. - Бутерброды с маслом и сыром. Душа радуется, да? А после гулять можно! На белок в лесу смотреть или с горки кататься.
- Холодно, противно и никаких нормальных условий, - хмуро оборвала я Пашку и руку из его захвата вырвала.
- Тогда так, Ольга Мирославовна, - вздохнул Белочкин, присаживаясь к столу и выдергивая из принтера лист, - приказом отправим.
Не успела я оглянуться, как Евгений Геннадьевич настрочил необходимые фразы и, зажав лист в руке, растворился в воздухе, чтобы через несколько секунд вернуться и помахать у меня перед носом не только подписанным, но и скрепленным печатями приказом. Круглой и большой квадратной из бухгалтерии о выдаче командировочных.
- Чтоб вы так в обычное время работали, - сварливо прошипела я, рассматривая документ.
- Все, рыба, пора нам! - радостно провозгласил Пашка. - Машина ждать не будет!
***
До моего дома, как и многие смертные, мы докатили на такси. А вот уже оттуда, не дав мне опомниться, мы умчали на экспериментальном детище профессора Белочкина - летающем стареньком запорожце.
- Ну он и фантазер, - хмыкнула я, осматривая маленькую машинку изнутри. Наши пожитки бодро громыхали спереди в пустом багажнике, а сама машинка подозрительно подергивалась в воздухе. Двигатель, как чахоточный больной, заходился в кашле.
- Летающие машины - мечта многих изобретателей, но даже Белочкин пока не добился совершенства, - пояснил для меня Паша, настраивая барахлящую систему невидимости.
- Я не о том, - отмахнулась я, едва не заехав магистру по носу. - Это ж надо быть большим фанатиком... и столько усердия проявить...
Якушев довольно надулся, радуясь моим похвалам коллеге.
- ... чтобы в наши дни найти где-то запорожец на ходу, - закончила я и довольно усмехнулась, видя, как радость на лице парня сменяется раздражением.
- Ничего ты, рыба, не понимаешь! - перекрывая гул ветра за стеклами, воскликнул магистр. - Для экспериментов нужен был небольшой, очень компактный объект. Потом и на более крупный размер перейдет. С этой же машиной удалось. Отличная и шустрая модель!
Пашка пощелкал кнопками, которые здесь регулировали скорость полета машины, но ничего не произошло. Магистр еще несколько раз потыкал в панель, постепенно свирепея и, едва удержавшись от желания заехать по кнопкам народным способом, - кулаком - отвернулся к окну. За окном, обгоняя нас, в сгущающихся сумерках пролетела какая-то птица.
- Весьма... - сказала я и, выждав паузу, закончила: - Шустрая.
***
До Соловца мы не долетели метров пятьсот. И до первой приличной дороги на окраине наша машинка нервно подпрыгивала на ухабах, оскальзываясь на обледеневших обочинах. За нашу безопасность я боялась больше, чем во время полета и аварийного приземления, но мы чудом добрались до нужной улочки, поплутав по ночному городку.
Как и в большинстве таких вот маленьких городов, здесь на окраине сохранились целые кварталы из деревянных домиков с довольно обширными садиками за невысокими оградами. Нужный нам дом стоял крайним в конце улицы, примыкавшей к высоченной бетонной стене местного парка.
Пашка уверенно притормозил и остановился у серых монументальных ворот. Они уместнее смотрелись бы в трамвайном депо, но сообщить свои измышления Якушеву я не успела - магистр выбрался из машины и нырнул небольшую калитку в воротах. Открыв и закрыв рот, я кашлянула и принялась вертеть головой, рассматривая сами ворота и ветви деревьев над ними.
Ворота пестрели многочисленными табличками, надписями и объявлениями. Прямо над калиткой красовалась аккуратная табличка, сообщавшая, что за воротами расположился дом номер 13 по улице Лукоморье. На левой половине ворот сверху маячила криво намалеванная черной краской надпись:
КОТ НЕ РАБОТАЕТ
Администрация
А под ней приклеенный на скотч лист с дополнительным пояснением:
В ОТПУСКЕ
На правой стороне виднелась медная фигурная нашлепка, спешившая рассказать прохожим, что именно здесь находится и охраняется государством старинный дуб. Прямо под этой была приколочена табличка попроще, дававшая любопытствующим знать, что "дуб, 1 шт." и "цепь златая, 12 метров" находятся в ведении музея филиала НИИ Чародейства и Волшебства. А еще чуть ниже на простой деревянной дощечке от руки маркером было дописано:
Не продается и не меняется
Администрация
Еще одна табличка была на самой калитке и на ней значилось скромное:
Филиал НИИ Чародейства и Волшебства
Музей "Изнакурнож"
Заведующий: Костяная-Ногина Я. И.
Вдруг ворота вздрогнули и со скрипом стали расходиться. За ними открылся двор, укрывавший его от снежных сугробов дуб и высоченная двухэтажная изба. На крылечке, не собираясь спускаться, нас поджидала одинокая фигурка.
- Ну вот, - пропыхтел Пашка, влезая в машину, - сейчас устроимся, поспим, а с утра за работу.
Запорожец с дребезжанием вкатил во двор, Якушев с кряхтением выбрался из машинки и запер ворота. Я с сомнением глянула на ворота, машину и самого Пашку, но не стала высказываться и молча потопала к дому. Судя по выражению лица встретившей нас пожилой женщины, она едва удерживалась от того, чтобы озвучить много всего и за себя, и за меня.
- Ну вот, Ягина Имовна, - с чуть пооблетевшим энтузиазмом улыбнулся старушке Паша, - с утра дела переделаем и укатим. А сейчас бы поспать.
- И хде ж мне вас класть? - скупо осведомилась бабулька. - Тута тебе, батюшка, не отеля.
- Ну, Ягина Имовна, - проныл Пашка, - не стоять же и не на снегу сидеть.
Я, почти не слушая этот спор между старухой и магистром, плутала вокруг дуба, рассматривая его крону. Та нависала над двором, на земле, на дорожке из плиток и на колодезном срубе невысоким слоем лежал снег вперемешку с листвой и почерневшими за время осенних дождей желудями.
- Знаю я вас! - потрясла кулаком перед носом Якушева бабка и добавила обличительно, поправляя на голове толстый пуховой платок: - А у меня после таких вот... как вы... сапоги-скороходы пропадают!
Пашка, услышав это заявление Ягины Имовны, мгновенно оживился и подскочил к старушке поближе.
- Что? Сапоги? Это из экспозиции или из запасника? - требовательно спросил магистр.
- Экспозицные! - прошипела Ягина Имовна презрительно. - Откель в этой самой эспа... зиции ладные сапоги? Мои были, лишные.
Пашка оглянулся на меня и уже спокойнее уточнил у заведующей:
- Что ж вы, Ягина Имовна, за вещами не следите?
- Ходют тут всякие, - насупилась женщина. - Не пушчу! Неча тиснуться. Не положено!
- Кому не положено, тому и не кладите, - фыркнул парень и под возглас возмущения старушки прошествовал в дом, окликнув меня: - Олька, не стой, заходи!
В доме я сбросила по примеру Якушева вещи в сенях, у резной ресницы на второй этаж, и прошла в большую комнату. Здесь оказалось не в пример уютнее, чем торчать на улице, хоть и в доме Пашка продолжал спорить с хозяйкой. Ягина Имовна упиралась и не желала устраивать нас на ночлег, предлагая спать в машине.
- Не положено, говорю ж! - сопела старушка, тряся головой и шаркая по полу домашними валенками. - По инхрукции!
- Чаю бы сейчас, - не слушая заведующую, Пашка уселся за большой стол под абажуром и потянулся. - С лимоном. - Он смачно цыкнул и сглотнул. - Бутербродов. Или вовсе... картошечки с маслом.
- Не положено! - взвизгнула Ягина Имовна и оскалила на магистра правый кривой клык, торчавший из-под десны.
- Так мы ж только на день. И ничего не пропадет. Опись проведем - и все.
Бабка засопела и скрылась за занавеской, отделявшей комнату от кухни.
- Выставит? - шепотом уточнила я, присаживаясь рядом с магистром.
- Не дрейф, рыба, - усмехнулся Якушев. - Сейчас поедим и спать ляжем.
Я не очень поверила парню, но через минуту вернулась Ягина Имовна и грозно велела:
- Лапы со стола прибрали, гости незваные.
Мы дружно отодвинулись подальше, а старушка со вздохом постелила серую с бахромой скатерть и утопала обратно на кухню, чтобы одна за другой выставить на стол тарелки с дымящейся вареной картошкой, обильно политой маслом и усыпанной кусочками поджаристых шкварок, длинное блюдо с лоснящейся селедкой в хороводе луковых колец, горку незатейливого салата в хрустальной салатнице и распахшиеся на весь дом хрустящие огурчики, увенчанные укропными зонтиками.
- Ну другое же дело! - довольно провозгласил Пашка, хватаясь за ложку.
- Ешьте, гости незваные, - не слишком искренне улыбнулась бабка, - не подавитесь.
- Не дождетесь, - гоготнул Якушев, без страха наворачивая еду.
Я не сразу взяла в руку вилку, но пример оказался заразителен, и вскоре я уничтожала угощения так, что слышала треск за собственными ушами.
- Списочек надыть составить, - пробормотала себе под нос Ягина Имовна и с кряхтением удалилась на второй этаж.
К моменту, когда мы все доели, бабка вернулась и сунула Пашке на подпись перечень предметов из той комнаты, что на время пребывания поступали в наше распоряжение.
- Ну и славно, - зевнув, Якушев подмахнул эту бумагу и поманил меня за собой на второй этаж.
Под ночлег заведующая выделила нам небольшую комнатку с одним окном, смотревшим во двор. Сгрузив вещи на пол, я с сомнением огляделась, пытаясь представить, что ж такого в комнате ценного волновало бабку. Скосив взгляд в список, с которым Ягина Имовна притопала за нами следом, я прочитала вслух:
- Диван, 1 штука; картина, засиженная мухами, 1 штука; стул, 1 штука; зеркало, 1 штука; вешалка, 1 штука; коврик, 3 штуки; постельное белье, 1 комплект. Не весело...
- Спать, спать, - просопел Якушев, скидывая у дивана ботинки и едва не падая на свою половину.
Бабка цыкнула зубом и ушлепала вниз, принявшись там греметь посудой.
Глянув на магистра, я со вздохом растянулась на жесткой половинке разложенного дивана, стараясь не замечать едкого запаха хозяйственного мыла, пыли и не морщится от липкой сырости простыни. Подушка напоминала камень, под одеяло то и дело проникал сквозняк, запуская волну мурашек по ногам. Я долго крутилась, пока не пригрелась под боком у Якушева. Пашка жарил, как печка!
***
Разбудил меня скрип половиц. По комнате кто-то неторопливо вышагивал, постукивая каблуками.
- Эй, спать дайте, - Пашка сонно застонал и запустил в невидимого посетителя стоявшим возле дивана ботинком.
Где-то внизу завозилась бабка. Я слышала, как она там сопит и ворчит себе под нос.
Смахнув со лба пот, я села и поддернула повыше одеяло, всматриваясь в сумрак комнаты. Никого не разглядела, только Пашкин ботинок валялся у высокого зеркала, прислоненного к стене.
Я немного посидела, вслушиваясь в то, как ветки дуба тихо шуршат о бревна и стекло. Вдруг голос послышался снова, но теперь я видела его источник - по зеркалу, как по водной глади прошла волна.
Поднявшись и сунув ноги в сапоги, я подкралась к зеркалу и прислушалась.
- Ранние предки современных кошек жили около 30 миллионов лет назад. Ученые назвали их "Proailurus", что на греческом означает "первая кошка". Группа животных, к которым принадлежат современные кошки, появилась около 12 миллионов лет назад, - монотонно пробормотал кто-то внутри зеркала, и по поверхности прокатилась волна. - Эффект светящихся глаз у кошки, объясняется отражением света от отражательной оболочки (тапетум), которая находиться за сетчаткой глаза. В результате свет повторно проходит через сетчатку глаза и "обрабатывается" еще раз. Поверхность тапетума имеет пигментацию от желтой до зеленой.
По зеркалу прошла новая волна, сопровожденная шелестом, будто кто-то внутри переворачивал страницы. Вдруг внутри зеркала вспыхнули два огонька. Я долго смотрела на них, пытаясь понять, что это такое.
В отчетах на работе мне уже доводилось встречать упоминания волшебных зеркал всевозможных конструкций и назначения. Но ни разу там не было зеркала с подсветкой.
Я смотрела в зеркало на огоньки, а огоньки смотрели на меня. А потом они моргнули. И из зеркала, не успела я даже вскрикнуть, вышел кот. Здоровенный, серый и полосатый. На морде кота красовались очки, а на ногах - огромные потрепанные сапоги.
Сев на край рамы как-то совершенно по-человечески, кот принялся стаскивать сапоги, негромко что-то бубня себе под нос и совершенно не обращая на меня внимание.
- Кот... в сапогах? - проглотив вскрик, хрипло спросила я.
Кот дернул одной половиной усов, отдуваясь поднялся и потащил сапоги к двери.
- Эй?! - позвала я.
- Брысь! - внезапно гаркнул кот, оборачиваясь ко мне, а после бросил сапоги, подпрыгнул, ощетинился и громко провыл: - Брысь! Спать быс-с-стро!
Я охнула и шлепнулась на пол, тут же ощутив холод половиц сквозь ткань джинсов. И зевнула, испытывая желание пристроиться спать здесь же, не смотря на неудобства.
Рядом кто-то завозился, стало жарко, я застонала и оттолкнула неизвестного локтем. И села.
Кота в комнате не наблюдалось. Как и сапог. И зеркало молчало. А я лежала на диване, под одеялом. Рядом все так же пышал жаром Якушев, недовольно перебирая во сне ногами и размахивая рукой.
- Приснится же, - хмыкнула я, переворачиваясь на другой бок.
