Алина
Всегда осторожно переходите улицу холодным зимним вечером! И уж мне, взлетевшей над асфальтом на пару метров, чтобы провалиться в черноту до того, как тело с глухим стуком ударилось об обледеневшую землю на обочине, это известно лучше других. Жаль, что поздно...
Я не бежала на красный, переходила дорогу в обозначенном месте, но кара меня настигла в лице и капоте какого-то лихача. И уже не важно, кто и в чем был виноват.
Мигом простив и этого человека, и себя, я летела в свободном падении куда-то вниз по бескрайней черноте. По необъяснимой причине в этой черноте без источников света я отлично видела себя. Зрение вообще улучшилось до идеального, будто и не носила я половину жизни очки.
Чернота казалась мягкой и теплой. Интересно, это и есть та самая земля, которой полагается быть пухом?
Страха тоже не оказалось, будто я не могла его испытывать. Не осталось каких-либо эмоций. Я ни капли не грустила, не злилась. Лишь совсем немного сожалела о том, что никогда уже не увижу единственную подругу Машу. Ну и о том, что кузине, единственной достаточно близкой родственнице, сообщит какой-нибудь бесчувственный человек, а у нее сердечко слабое.
Ну и еще совсем немножко было грустно из-за того, что на свете я прожила совсем немного. Двадцать один год всего. Даже до четверти века не дотянула!
Внезапно прямо передо мной возникла голубая вспышка, постепенно расширившаяся до сверкающего и искрящего голубого овала. А потом из этого овала, растянувшегося до двух метров в высоту, бочком выскочил похожий на кузнечика тип с картонной папкой-скоросшивателем.
- Доброго времени суток! - сообщил он, глядя куда-то вверх, но быстро сориентировался и перевел взгляд. – Меня зовут Десятый Тринадцатый, я представляю корпорацию «Чудо». Мы вынуждены с прискорбием сообщить, что вы погибли по ошибке. Это преступная халатность, виновные уже лишены премии и понижены в должностях.
Непонятный тип тараторил, а я удивленно на него таращилась, едва понимая то, что он мне говорил. Тип был весьма забавный. Высокий, худой, лохматый. В бежевом клетчатом костюме, зеленой жилетке поверх желтой рубашки и зеленых же сверкающих ботинках.
- Что? - переспросила я, когда незнакомец рассыпался в соболезнованиях. - Я ничего не понимаю.
- Корпорация «Чудо» берет на себя ответственность за случившееся и предлагает вам компенсацию, - повторил свою последнюю реплику тот, кто назвал себя то ли десятым, то ли тринадцатым. Интересно, что это за номера? Номер в очереди, что ли?
- Что?
Незнакомец закашлялся, недовольно взмахнул папкой, едва не заехав ею мне по лицу, и сказал:
- Так уж вышло, что сегодня вы не должны были умереть. И нашей организации поручили разобраться в случившемся. Мы должны уладить возникшую проблему, чтобы не было путаницы в отчетах.
- Вы меня вернете? - понадеялась я, пытаясь разобраться в происходящем. – Оживите?
Интересно, я очнусь на больничной койке и забуду этот странный сон? Или буду помнить и веселить знакомых, рассказывая историю, отличную от той, про коридор и лампочку, которую все сообщают?
- Мы не в силах вернуть вас в ваш изначальный мир, - состроив мину скорби, сообщил странный тип, - это не возможно по бюрократическим причинам. На оформление и согласование уйдет целая вечность и не факт, что в итоге вам одобрят оживление.
Я хлопала ресницами, удивляясь тому, что меня ни капельки не удивляют слова незнакомца. Бюрократия – она и по другую грань, оказывается, бюрократия.
- Мы предлагаем иной путь. Он проще для всех. Вы сможете прожить отведенный вам срок, с дополнительными надбавками за моральный ущерб, в другом мире, - сверившись с папкой, радостно сообщил Десятый Тринадцатый.
Я захлопала ресницами в два раза быстрее и перестала замечать, что падаю.
- В другом мире? - переспросила ошарашено.
- Да, но если не хотите, то можете оставить все, как есть, и умереть.
Умереть окончательно я всегда успею, а пожить хочется.
- И что, я могу выбрать мир, где хочу оказаться? Как в этих тестах?.. Вы меня отправите в Нарнию? Или в Средиземье? – ощущая и странное веселье, и недоумение, спросила я.
- Вы уже выбрали мир, где хотели бы оказаться в иной жизни, - покачал головой незнакомец.
- Это когда же?
- Некоторое время назад, - заверил незнакомец. - Вы будете добавлены в этот мир в качестве нового персонажа, который ранее не был прописан в истории. Уже на месте вы получите базовые знания о мире и все, что необходимо на первых парах. Вы согласны?
- Да.
Что ещё я могла ответить?
Молодой человек кивнул, быстро что-то чиркнул в папке, а потом с фальшивой улыбкой сообщил:
- Поздравляю! Вы использовали возможность продолжить жизнь! Счастливого пути.
- А? - выдохнула я, но сказать ничего не успела - незнакомец остался висеть, а меня стремительно уносило вниз. Да так быстро, что я в предчувствии боли от падения зажмурила глаза.
И упала, приземлившись на что-то не слишком мягкое, но и не такое уж твердое. Это что-то шумно застонало и пошевелилось подо мной. Я на миг замерла, обдумывая произошедшее, и открыла глаза, нос к носу столкнувшись с незнакомым парнем. Он морщился от боли, будто я с разгону влетела ему коленом в пах, но не ругался и не пытался спихнуть меня с себя.
«Алинка, очнись!» - мысленно я влепила себе затрещину и попыталась сползти с парня, который так удачно послужил мне соломкой на новом месте. Выходило с трудом. Я елозила, дергалась и пыхтела, никак не помогая ситуации. Еще и оказалось, что валяемся мы ни где-нибудь, а посреди широкой мощеной булыжником улицы и вокруг снуют люди. И куча мала на земле постепенно привлекает внимание.
Парень подо мной с трудом выдохнул, с шипением выпустив воздух сквозь стиснутые зубы, и каким-то совершенно нереальным образом перевернулся, умудрившись не распластать меня по земле. Голова пошла кругом, но секундой позже я стояла на ногах, а парень рядом отряхивал свои темно-серые брюки и длинное пальто с каракулевым воротником.
- Извините, - слабым голосом выдавила я и опешила. Голос показался мне непривычным и дрожащим.
- Ничего, панна, - удивительно спокойно ответил незнакомец, наконец отряхнув с очень светлых, даже каких-то сероватых волос налипшие снежинки. - Всякое бывает. Здесь скользко. Вы не ушиблись?
«Да я на всю голову ушиблась!» - хотелось сообщить мне, но я промолчала.
- Это ваш саквояж? - спросил парень и подобрал с земли увесистую сумку из потертой бежево-коричневой кожи.
«Это мой саквояж?» - вслед за парнем спросила я себя и на всякий случай кивнула.
Всучив мне сумку, парень вежливо улыбнулся и нервно взглянул на карманные часы.
- Вы уж простите, что так вышло. Но я сейчас спешу и не могу ничего для вас сделать. Если вам что-то потребуется, то можете найти меня в «Багнич и сын». Спросите Альшевского.
До того, как я успела ответить, молодой человек нервной походкой направился в сторону высокого здания, задававшего тон всей улице. Ничего не соображая, я сжала ручку саквояжа и, пройдя несколько шагов, опустилась на одну из лавочек, в изобилии расставленных вдоль пешеходного бульвара.
Опора - вот чего мне сейчас не хватало. Все случилось очень быстро, а мозг просто отказывался соображать столь стремительно.
Подняв голову, я взглянула в серое зимнее небо, сумрачными тучами нависавшее над городом.
- Я упала… - проговорила медленно, но это никак не помогло. Пришлось потрясти головой, чтобы уложить в ней ворох совершенно безумных событий.
Я умерла? Или жива?
На мертвую я точно не походила. Для верности ущипнув себя сквозь плотную юбку, я вздрогнула и медленно выдохнула, наблюдая, как у лица на миг зависает облачко пара.
Жива. Более чем жива. Мертвые уж точно не могут дышать.
Но… что со мной произошло?
Поставив саквояж на колени и обхватив его руками, я прикрыла глаза и отрешилась от всего, считая вдохи и выдохи.
Насчитав их сто одиннадцать, я решительно распахнула глаза и внимательно осмотрелась. Улица, вытянутые здания, вереница магазинчиков и кафе, бульвар с лавочками, ряды невысоких елочек, островки снега и обледеневшая брусчатка. Я не знала этого места. Более того, в моем родном городе просто не могло быть такой улицы. Я ощущала это кожей. Пусть современный урбанизм напрочь стирает какие-либо приметы с лиц городов, но этот город вообще не походил на что-то хоть как-то знакомое. И понятное.
- Выходит... Все правда? Мне не чудится? - Посидев секунду и со всех сторон обдумав вопросы, я пришла к однозначному выводу: - Да, все происходит на самом деле.
Стоило испугаться, но получивший передышку мозг работал спокойно, нервная система помалкивала. А истерик со мной вообще никогда не случалось.
- Значит, я умерла, меня вернули и перенесли в другой мир, - принимая реальность, прошептала я. – Не самая приятная ситуация, но лучше уж так, чем смерть.
Мигом порадовавшись тому, что на первый взгляд мир кажется вполне привычным, если не считать архитектурных решений, я принялась осматриваться внимательнее, пытаясь найти побольше зацепок для дальнейшего анализа ситуации. И впервые пристально взглянула на многочисленных прохожих.
В моде я понимала не больше, чем в архитектурных стилях, а потому довольно быстро отказалась от попыток сделать однозначные выводы. Высокие массивные дома с многочисленными декоративными элементами наводили на мысли о веке так девятнадцатом, но вот одежда женщин и их прически напоминали знакомые мне по фильмам и фотографиям сороковые и пятидесятые годы прошлого века.
- Это прошлое? – не особо испугавшись, спросила я себя.
- Дами! Да погоди ты! - раздалось внезапно совсем рядом, и я вздрогнула.
Мимо моей лавочки семенящей походкой проследовала невысокая девушка с собранными в пучок непослушными рыжими кудрями. За ней спешила худая, похожая на воблу брюнетка, выкрикивая на всю улицу:
- Дами, ну послушай меня! Дами!
Я вновь вздрогнула, а потом вскочила и побежала за девушками.
В своей жизни я знала только одну девицу, которую знакомые называли Дами. Никогда прежде и никогда потом я ничего подобного не встречала, разве что сейчас столкнулась с совпадением. Но я не верила в совпадения. А верила в то, что впереди, пыхтя и размазывая слезы по щекам, бежала Макадамия Франческа Лючия фон дер Баххен, знаменитая своими выходками главная героиня истории, которую я придумала в шестнадцать лет, записала несколько набросков в толстую тетрадку, но так и не закончила.
В тот год у бабушки обнаружили онкологию. Дедушка в один день поседел и осунулся. Бабушка ворчала и призывала его не падать духом. Но мы знали развязку так точно, словно кто-то рассказал нам всю горестную правду.
Мне с трудом давалось понимание того, что бабушки может не стать. Она много говорила со мной об этом, не открещивалась и не замалчивала, сознательно подготавливая к возможному исходу. Она всегда была сильнее, моя бабушка. А мне хотелось сбежать, придумать для себя мир, где не было болезни и горестных мыслей. Так появилась история про удивительную, далекую и волшебную страну. Зарисовки о приключениях главной героини давали мне хоть какую-то отдушину в серых и беспросветных буднях.
Вот только себя я в книгу вписать не могла. Отвращение к собственной внешности тяготило. И я придумала свою полную противоположность с таинственным, как мне тогда казалось, именем Макадамия.
В шестнадцать я казалась себе слишком худой, слишком высокой, волосы - слишком невнятными, а цвет глаз - простецким. Так и появилась Дами - невысокая фигуристая рыжая девица с лучистыми зелеными глазами. Шагая за девушкой, я не могла не признать, что даже в коротеньком пальто, накинутом поверх пышного светло-зеленого бархатного платья, моя героиня привлекает внимание абсолютно всех встречных мужчин.
Девушка рядом с Дами терялась на фоне яркой красавицы. Имя подруги я помнила даже спустя столько лет, хотя затея с написанием книги длилась всего ничего. Полька по задумке должна была оттенять Дами, а потому девушка щеголяла темной короткой стрижкой и постоянно сутулилась.
Пролетев по улице, девушки свернули к одному из кафе и почти вбежали в его теплое нутро. Я без сомнений вошла следом и только внутри перепугалась. Но не отступила, а, наоборот, устремилась дальше, высматривая наиболее удобный для наблюдения столик. Все происходило слишком быстро, а я сама реагировала слишком медленно. Стоило дать себе время, осмотреться, все обдумать и выяснить, какими ресурсами я обладаю на начальной стадии. Есть ли у меня хоть сколько-нибудь денег и смогу ли я расплатиться в кафе – один из самых первых по важности вопросов. Но выяснять детали все же лучше в тепле здания, а не на улице.
Дами и Поля заняли столик у окна, я последовала их примеру, но расположилась в углу, у стены. Со своего места я могла наблюдать за главной героиней, исследовать содержимое саквояжа и не переживать, что кто-то незаметно подберется со спины.
- Дайте, пожалуйста, меню, - попросила я маленькую востроглазую девушку в беленьком передничке.
На пару минут я осталась наедине с собой и могла ни о чем не переживать. Первым делом я переставила вазу на столе так, чтобы заслонить обзор другим, и принялась за инвентаризацию. Мои ладони выглядели знакомо. Разве что на костяшках не заметила парочку мелких шрамов. А раз руки мои, то и лицо тоже должно быть привычным.
В шестнадцать я терпеть не могла собственную внешность, но к двадцати не только свыклась, но и полюбила собственное тело. Радовало, что жизнь я продолжу с привычным золотистым блондом и серо-голубыми глазами.
- Значит, перенесли меня сюда не на чье-то место, а именно вписали. Хорошо.
Но если себя я узнавала, то одежду - нет. Вместо узких джинсов и потрепанного пальтишка на мне было плотное темно-коричневое платье чуть ниже колена с несколькими подъюбниками, ноги обтягивали плотные шерстяные чулки, а ступни сжимали в тисках узенькие и слишком тонкие для начала зимы ботинки из темной потрескавшейся кожи. Пальто имелось, но не мое привычное, а какое-то несуразное, светло-фиолетовое, как черничное мороженое, с огромными пуговицами и отложным воротничком. В таком в пору гулять хорошей сентябрьской порой, но не теперь! Да и шарфика к этой штуковине не прилагалось.
- Это что же выходит? Я и здесь едва свожу концы с концами?
Тут же стало дико обидно, но я отмахнулась от несвоевременных мыслей и сунула руку во внутренний карман пальто. Если я и здесь я, то во внутреннем кармане положено быть кошельку со всей имеющейся у меня наличностью. Старомодное кожгалантерейное изделие с замком-рамкой приятно ткнулось в пальцы, принося успокоение моему сердцу.
- Лучшие друзья девушки – это бриллиа… это купюры и монеты! – шепотом возвестила я, с трепетом раскрывая кошелечек.
- Ваше меню, - сообщила девушка, уложив на скатерть тоненькую папочку, и убежала выполнять дальнейшие заказы.
В кошельке, к моей радости, обнаружилось десять купюр разного номинала, а дно полностью закрывали монеты. Даже если всех этих денег хватит лишь на одну чашку кофе, я все равно буду рада!
Меню я раскрывала с еще большим трепетом, чем кошелек. И первые несколько секунд удивленно охала, пробегая надписи взглядом. Но вскоре успокоилась и расслабилась.
Для начала выяснилось, что денег мне более чем хватит и на чай, и на кусок малинового пирога.
Всегда осторожно переходите улицу холодным зимним вечером! И уж мне, взлетевшей над асфальтом на пару метров, чтобы провалиться в черноту до того, как тело с глухим стуком ударилось об обледеневшую землю на обочине, это известно лучше других. Жаль, что поздно...
Я не бежала на красный, переходила дорогу в обозначенном месте, но кара меня настигла в лице и капоте какого-то лихача. И уже не важно, кто и в чем был виноват.
Мигом простив и этого человека, и себя, я летела в свободном падении куда-то вниз по бескрайней черноте. По необъяснимой причине в этой черноте без источников света я отлично видела себя. Зрение вообще улучшилось до идеального, будто и не носила я половину жизни очки.
Чернота казалась мягкой и теплой. Интересно, это и есть та самая земля, которой полагается быть пухом?
Страха тоже не оказалось, будто я не могла его испытывать. Не осталось каких-либо эмоций. Я ни капли не грустила, не злилась. Лишь совсем немного сожалела о том, что никогда уже не увижу единственную подругу Машу. Ну и о том, что кузине, единственной достаточно близкой родственнице, сообщит какой-нибудь бесчувственный человек, а у нее сердечко слабое.
Ну и еще совсем немножко было грустно из-за того, что на свете я прожила совсем немного. Двадцать один год всего. Даже до четверти века не дотянула!
Внезапно прямо передо мной возникла голубая вспышка, постепенно расширившаяся до сверкающего и искрящего голубого овала. А потом из этого овала, растянувшегося до двух метров в высоту, бочком выскочил похожий на кузнечика тип с картонной папкой-скоросшивателем.
- Доброго времени суток! - сообщил он, глядя куда-то вверх, но быстро сориентировался и перевел взгляд. – Меня зовут Десятый Тринадцатый, я представляю корпорацию «Чудо». Мы вынуждены с прискорбием сообщить, что вы погибли по ошибке. Это преступная халатность, виновные уже лишены премии и понижены в должностях.
Непонятный тип тараторил, а я удивленно на него таращилась, едва понимая то, что он мне говорил. Тип был весьма забавный. Высокий, худой, лохматый. В бежевом клетчатом костюме, зеленой жилетке поверх желтой рубашки и зеленых же сверкающих ботинках.
- Что? - переспросила я, когда незнакомец рассыпался в соболезнованиях. - Я ничего не понимаю.
- Корпорация «Чудо» берет на себя ответственность за случившееся и предлагает вам компенсацию, - повторил свою последнюю реплику тот, кто назвал себя то ли десятым, то ли тринадцатым. Интересно, что это за номера? Номер в очереди, что ли?
- Что?
Незнакомец закашлялся, недовольно взмахнул папкой, едва не заехав ею мне по лицу, и сказал:
- Так уж вышло, что сегодня вы не должны были умереть. И нашей организации поручили разобраться в случившемся. Мы должны уладить возникшую проблему, чтобы не было путаницы в отчетах.
- Вы меня вернете? - понадеялась я, пытаясь разобраться в происходящем. – Оживите?
Интересно, я очнусь на больничной койке и забуду этот странный сон? Или буду помнить и веселить знакомых, рассказывая историю, отличную от той, про коридор и лампочку, которую все сообщают?
- Мы не в силах вернуть вас в ваш изначальный мир, - состроив мину скорби, сообщил странный тип, - это не возможно по бюрократическим причинам. На оформление и согласование уйдет целая вечность и не факт, что в итоге вам одобрят оживление.
Я хлопала ресницами, удивляясь тому, что меня ни капельки не удивляют слова незнакомца. Бюрократия – она и по другую грань, оказывается, бюрократия.
- Мы предлагаем иной путь. Он проще для всех. Вы сможете прожить отведенный вам срок, с дополнительными надбавками за моральный ущерб, в другом мире, - сверившись с папкой, радостно сообщил Десятый Тринадцатый.
Я захлопала ресницами в два раза быстрее и перестала замечать, что падаю.
- В другом мире? - переспросила ошарашено.
- Да, но если не хотите, то можете оставить все, как есть, и умереть.
Умереть окончательно я всегда успею, а пожить хочется.
- И что, я могу выбрать мир, где хочу оказаться? Как в этих тестах?.. Вы меня отправите в Нарнию? Или в Средиземье? – ощущая и странное веселье, и недоумение, спросила я.
- Вы уже выбрали мир, где хотели бы оказаться в иной жизни, - покачал головой незнакомец.
- Это когда же?
- Некоторое время назад, - заверил незнакомец. - Вы будете добавлены в этот мир в качестве нового персонажа, который ранее не был прописан в истории. Уже на месте вы получите базовые знания о мире и все, что необходимо на первых парах. Вы согласны?
- Да.
Что ещё я могла ответить?
Молодой человек кивнул, быстро что-то чиркнул в папке, а потом с фальшивой улыбкой сообщил:
- Поздравляю! Вы использовали возможность продолжить жизнь! Счастливого пути.
- А? - выдохнула я, но сказать ничего не успела - незнакомец остался висеть, а меня стремительно уносило вниз. Да так быстро, что я в предчувствии боли от падения зажмурила глаза.
И упала, приземлившись на что-то не слишком мягкое, но и не такое уж твердое. Это что-то шумно застонало и пошевелилось подо мной. Я на миг замерла, обдумывая произошедшее, и открыла глаза, нос к носу столкнувшись с незнакомым парнем. Он морщился от боли, будто я с разгону влетела ему коленом в пах, но не ругался и не пытался спихнуть меня с себя.
«Алинка, очнись!» - мысленно я влепила себе затрещину и попыталась сползти с парня, который так удачно послужил мне соломкой на новом месте. Выходило с трудом. Я елозила, дергалась и пыхтела, никак не помогая ситуации. Еще и оказалось, что валяемся мы ни где-нибудь, а посреди широкой мощеной булыжником улицы и вокруг снуют люди. И куча мала на земле постепенно привлекает внимание.
Парень подо мной с трудом выдохнул, с шипением выпустив воздух сквозь стиснутые зубы, и каким-то совершенно нереальным образом перевернулся, умудрившись не распластать меня по земле. Голова пошла кругом, но секундой позже я стояла на ногах, а парень рядом отряхивал свои темно-серые брюки и длинное пальто с каракулевым воротником.
- Извините, - слабым голосом выдавила я и опешила. Голос показался мне непривычным и дрожащим.
- Ничего, панна, - удивительно спокойно ответил незнакомец, наконец отряхнув с очень светлых, даже каких-то сероватых волос налипшие снежинки. - Всякое бывает. Здесь скользко. Вы не ушиблись?
«Да я на всю голову ушиблась!» - хотелось сообщить мне, но я промолчала.
- Это ваш саквояж? - спросил парень и подобрал с земли увесистую сумку из потертой бежево-коричневой кожи.
«Это мой саквояж?» - вслед за парнем спросила я себя и на всякий случай кивнула.
Всучив мне сумку, парень вежливо улыбнулся и нервно взглянул на карманные часы.
- Вы уж простите, что так вышло. Но я сейчас спешу и не могу ничего для вас сделать. Если вам что-то потребуется, то можете найти меня в «Багнич и сын». Спросите Альшевского.
До того, как я успела ответить, молодой человек нервной походкой направился в сторону высокого здания, задававшего тон всей улице. Ничего не соображая, я сжала ручку саквояжа и, пройдя несколько шагов, опустилась на одну из лавочек, в изобилии расставленных вдоль пешеходного бульвара.
Опора - вот чего мне сейчас не хватало. Все случилось очень быстро, а мозг просто отказывался соображать столь стремительно.
Подняв голову, я взглянула в серое зимнее небо, сумрачными тучами нависавшее над городом.
- Я упала… - проговорила медленно, но это никак не помогло. Пришлось потрясти головой, чтобы уложить в ней ворох совершенно безумных событий.
Я умерла? Или жива?
На мертвую я точно не походила. Для верности ущипнув себя сквозь плотную юбку, я вздрогнула и медленно выдохнула, наблюдая, как у лица на миг зависает облачко пара.
Жива. Более чем жива. Мертвые уж точно не могут дышать.
Но… что со мной произошло?
Поставив саквояж на колени и обхватив его руками, я прикрыла глаза и отрешилась от всего, считая вдохи и выдохи.
Насчитав их сто одиннадцать, я решительно распахнула глаза и внимательно осмотрелась. Улица, вытянутые здания, вереница магазинчиков и кафе, бульвар с лавочками, ряды невысоких елочек, островки снега и обледеневшая брусчатка. Я не знала этого места. Более того, в моем родном городе просто не могло быть такой улицы. Я ощущала это кожей. Пусть современный урбанизм напрочь стирает какие-либо приметы с лиц городов, но этот город вообще не походил на что-то хоть как-то знакомое. И понятное.
- Выходит... Все правда? Мне не чудится? - Посидев секунду и со всех сторон обдумав вопросы, я пришла к однозначному выводу: - Да, все происходит на самом деле.
Стоило испугаться, но получивший передышку мозг работал спокойно, нервная система помалкивала. А истерик со мной вообще никогда не случалось.
- Значит, я умерла, меня вернули и перенесли в другой мир, - принимая реальность, прошептала я. – Не самая приятная ситуация, но лучше уж так, чем смерть.
Мигом порадовавшись тому, что на первый взгляд мир кажется вполне привычным, если не считать архитектурных решений, я принялась осматриваться внимательнее, пытаясь найти побольше зацепок для дальнейшего анализа ситуации. И впервые пристально взглянула на многочисленных прохожих.
В моде я понимала не больше, чем в архитектурных стилях, а потому довольно быстро отказалась от попыток сделать однозначные выводы. Высокие массивные дома с многочисленными декоративными элементами наводили на мысли о веке так девятнадцатом, но вот одежда женщин и их прически напоминали знакомые мне по фильмам и фотографиям сороковые и пятидесятые годы прошлого века.
- Это прошлое? – не особо испугавшись, спросила я себя.
- Дами! Да погоди ты! - раздалось внезапно совсем рядом, и я вздрогнула.
Мимо моей лавочки семенящей походкой проследовала невысокая девушка с собранными в пучок непослушными рыжими кудрями. За ней спешила худая, похожая на воблу брюнетка, выкрикивая на всю улицу:
- Дами, ну послушай меня! Дами!
Я вновь вздрогнула, а потом вскочила и побежала за девушками.
В своей жизни я знала только одну девицу, которую знакомые называли Дами. Никогда прежде и никогда потом я ничего подобного не встречала, разве что сейчас столкнулась с совпадением. Но я не верила в совпадения. А верила в то, что впереди, пыхтя и размазывая слезы по щекам, бежала Макадамия Франческа Лючия фон дер Баххен, знаменитая своими выходками главная героиня истории, которую я придумала в шестнадцать лет, записала несколько набросков в толстую тетрадку, но так и не закончила.
В тот год у бабушки обнаружили онкологию. Дедушка в один день поседел и осунулся. Бабушка ворчала и призывала его не падать духом. Но мы знали развязку так точно, словно кто-то рассказал нам всю горестную правду.
Мне с трудом давалось понимание того, что бабушки может не стать. Она много говорила со мной об этом, не открещивалась и не замалчивала, сознательно подготавливая к возможному исходу. Она всегда была сильнее, моя бабушка. А мне хотелось сбежать, придумать для себя мир, где не было болезни и горестных мыслей. Так появилась история про удивительную, далекую и волшебную страну. Зарисовки о приключениях главной героини давали мне хоть какую-то отдушину в серых и беспросветных буднях.
Вот только себя я в книгу вписать не могла. Отвращение к собственной внешности тяготило. И я придумала свою полную противоположность с таинственным, как мне тогда казалось, именем Макадамия.
В шестнадцать я казалась себе слишком худой, слишком высокой, волосы - слишком невнятными, а цвет глаз - простецким. Так и появилась Дами - невысокая фигуристая рыжая девица с лучистыми зелеными глазами. Шагая за девушкой, я не могла не признать, что даже в коротеньком пальто, накинутом поверх пышного светло-зеленого бархатного платья, моя героиня привлекает внимание абсолютно всех встречных мужчин.
Девушка рядом с Дами терялась на фоне яркой красавицы. Имя подруги я помнила даже спустя столько лет, хотя затея с написанием книги длилась всего ничего. Полька по задумке должна была оттенять Дами, а потому девушка щеголяла темной короткой стрижкой и постоянно сутулилась.
Пролетев по улице, девушки свернули к одному из кафе и почти вбежали в его теплое нутро. Я без сомнений вошла следом и только внутри перепугалась. Но не отступила, а, наоборот, устремилась дальше, высматривая наиболее удобный для наблюдения столик. Все происходило слишком быстро, а я сама реагировала слишком медленно. Стоило дать себе время, осмотреться, все обдумать и выяснить, какими ресурсами я обладаю на начальной стадии. Есть ли у меня хоть сколько-нибудь денег и смогу ли я расплатиться в кафе – один из самых первых по важности вопросов. Но выяснять детали все же лучше в тепле здания, а не на улице.
Дами и Поля заняли столик у окна, я последовала их примеру, но расположилась в углу, у стены. Со своего места я могла наблюдать за главной героиней, исследовать содержимое саквояжа и не переживать, что кто-то незаметно подберется со спины.
- Дайте, пожалуйста, меню, - попросила я маленькую востроглазую девушку в беленьком передничке.
На пару минут я осталась наедине с собой и могла ни о чем не переживать. Первым делом я переставила вазу на столе так, чтобы заслонить обзор другим, и принялась за инвентаризацию. Мои ладони выглядели знакомо. Разве что на костяшках не заметила парочку мелких шрамов. А раз руки мои, то и лицо тоже должно быть привычным.
В шестнадцать я терпеть не могла собственную внешность, но к двадцати не только свыклась, но и полюбила собственное тело. Радовало, что жизнь я продолжу с привычным золотистым блондом и серо-голубыми глазами.
- Значит, перенесли меня сюда не на чье-то место, а именно вписали. Хорошо.
Но если себя я узнавала, то одежду - нет. Вместо узких джинсов и потрепанного пальтишка на мне было плотное темно-коричневое платье чуть ниже колена с несколькими подъюбниками, ноги обтягивали плотные шерстяные чулки, а ступни сжимали в тисках узенькие и слишком тонкие для начала зимы ботинки из темной потрескавшейся кожи. Пальто имелось, но не мое привычное, а какое-то несуразное, светло-фиолетовое, как черничное мороженое, с огромными пуговицами и отложным воротничком. В таком в пору гулять хорошей сентябрьской порой, но не теперь! Да и шарфика к этой штуковине не прилагалось.
- Это что же выходит? Я и здесь едва свожу концы с концами?
Тут же стало дико обидно, но я отмахнулась от несвоевременных мыслей и сунула руку во внутренний карман пальто. Если я и здесь я, то во внутреннем кармане положено быть кошельку со всей имеющейся у меня наличностью. Старомодное кожгалантерейное изделие с замком-рамкой приятно ткнулось в пальцы, принося успокоение моему сердцу.
- Лучшие друзья девушки – это бриллиа… это купюры и монеты! – шепотом возвестила я, с трепетом раскрывая кошелечек.
- Ваше меню, - сообщила девушка, уложив на скатерть тоненькую папочку, и убежала выполнять дальнейшие заказы.
В кошельке, к моей радости, обнаружилось десять купюр разного номинала, а дно полностью закрывали монеты. Даже если всех этих денег хватит лишь на одну чашку кофе, я все равно буду рада!
Меню я раскрывала с еще большим трепетом, чем кошелек. И первые несколько секунд удивленно охала, пробегая надписи взглядом. Но вскоре успокоилась и расслабилась.
Для начала выяснилось, что денег мне более чем хватит и на чай, и на кусок малинового пирога.
