Глава 1
Попасть в шатер разбойничьего главаря – полдела. Попробуй убедить его выслушать тебя! А потом еще и выйти прочь целым и невредимым.
Тафари недаром звался – наводящий ужас.
Родители, точно предвидя судьбу сына, дали ему пророческое имя. Слава этого разбойника гремела по всем западным горам. О нем слышали даже там, куда он не добирался. О его кровожадности слагали легенды.
Еще пару лет назад горы запада кишели разбойниками, то и дело щипавшими торговцев, караванщиков и путешественников. После появления Тафари не осталось ни одного из прежних главарей. Их артели погибли, разделив участь своих жестоко казненных предводителей, или разбежались. Немногие из прежних главарей успели уйти из тех мест, не попавшись в руки нового хозяина караванных троп. И не нашлось после его появления в западных горах охотников взяться за промысел и потеснить Тафари.
Даже сильные духом трепетали, слыша его имя. И безжалостный предводитель горных грифов, как звали себя его подручные, знал это.
Поэтому сейчас он с искренним любопытством разглядывал человека, что решился явиться в его шатер один, без охраны, зато с отменнейшим товаром.
Товар – две молодые женщины. Сейчас они молча сидели по бокам от хозяина. И разбойничий предводитель переводил насмешливый взгляд с одной на другую.
Щурился с довольным видом, точно сытый лев, губы кривила небрежная ухмылка. А глаза из-под прикрытых век так и блестели.
Тафари развалился на подушках. Соломенная густая грива, не скрепленная ничем, разметались по плечам. Он напоминал отдыхающего после охоты хищника. Не стоит обманываться расслабленным видом! Даже дремлющий зверь опасен. То, что гостем его стал колдун, разбойника не пугало. Разве что внушало любопытство – каким тот окажется противником? И колдун, и обе его спутницы сейчас находились полностью в его власти. Они – в шатре предводителя, а снаружи – не один десяток свирепых грифов: грабителей и убийц, готовых растерзать любого по первому приказу.
Накато, сидевшая по левую руку от хозяина, повидала в жизни таких вот хищников. И зверей, и людей. Знала: если сытый лев еще, может, и не кинется – то от человека можно ждать чего угодно. Люди порою нападают ради забавы. Или чтобы показать свою силу. А этот человек привык быть сильным. Привык быть первым и устрашать других.
Боялся ли Тафари хоть чего-нибудь в своей жизни? Если и так – это явно было очень давно. Так давно, что он и сам забыл, каков на вкус страх.
- С чего же ты надумал продавать рабыню, колдун? – протянул разбойник. – Неужто прокормить не можешь? Или она у тебя порченая?
И пристально уставился на светловолосую товарку Накато. Та замерла неподвижно сбоку от хозяина. На лице – невозмутимое выражение, но под этой невозмутимостью скрывалось напряжение.
- Отчего же, - степенно возразил колдун. – Они у меня обе превосходные! Да вот нужда пришла, - развел руками.
Вел он себя сдержанно, держался без хвастовства и угроз. Был собран – Накато ощущала его настороженность. Однако горца не боялся.
- Черненькая и беленькая, - тот вновь принялся разглядывать спутниц гостя. – Хороши! А ты, значит, продаешь только одну? Я бы обеих взял.
- Вторая самому нужна.
Тафари только фыркнул пренебрежительно. Плевать он хотел, что там нужно колдуну! Он привык получать все, что пожелает, не оглядываясь на других.
- А она, случаем, не ведьма?
- Не ведьма, - гость помотал головой. – Обычная женщина. Да ты и сам можешь взглянуть внимательно. Я вижу, что ты умеешь различать.
- Я-то умею, - последние слова вроде как вызвали у разбойника досаду. – Слушай-ка, почтенный… Амади, - он назвал колдуна по имени после заминки – точно не запомнил, как тот назвался. – А продай мне обеих! Хороши ведь. Черненькая и беленькая, - мечтательно повторил он.
- Я бы, может, и продал, - колдун слегка улыбнулся. – Да тебе ж ведьмы не нравятся! А черненькая, - он указал на Накато, - самая ведьма и есть.
- Эк, - разбойник скривился.
Капризная гримаса не вязалась с ощущением мощи и свирепости, исходившим от него. Он досадливо оглядел Накато, даже на подушках ради этого приподнялся. А глаза-то светлые-светлые, и не разберешь, какого цвета! Не то серые, не то белесые.
- Что, и колдовать умеет? – во взгляде проступило любопытство.
- Она с духами говорить умеет, предводитель свирепых грифов, - отозвался Амади. – Тебе нужна ведьма, которая умеет говорить с духами?
Разбойник медленно покачал головой. На лице проступило отчетливо отвращение. На Накато он теперь глядел без вожделения – с гадливостью и страхом. Будто увидал ядовитое насекомое.
Текучим движением поднялся с подушек, и ей сделалось не по себе. Тафари двигался стремительно и плавно – как горный лев.
В душе Накато всколыхнулся страх, но главарь даже не взглянул на нее. Он неуловимым движением очутился возле ее товарки, опустился на колени напротив нее. Накато не видела ее лица, но ощутила, как та напряглась, застыла. Ей самой-то было не по себе – ее от Тафари отделяли несколько шагов и сидящий невозмутимо хозяин. Разбойник протянул руку, приподнял подбородок второй помощницы колдуна.
Оглядел внимательно лицо, несколько мгновений глядел пристально ей в глаза. Накато показалось – еще и в зубы заглянет.
Но нет. Тафари убрал руку, хмыкнул. Опустил взгляд и ухватил вдруг сидевшую женщину за руку. Оглядел со всех сторон и уставился на колдуна.
- А девка-то твоя игрушка! – заявил он, зло щурясь. – Вон, печать колдовская на руке. Ты ее скрыл, но я-то вижу.
- Само собой, печать, - не стал отпираться Амади. – Как ты рабыню без печати удержишь? Но, коль скоро я ее продаю, хочешь – печать ее будет принадлежать тебе. Для этого нужна только твоя кровь – совсем немного. И время, чтоб подготовить ритуал. Я вплету твою кровь в узор, будет тебя слушаться беспрекословно.
- Мою кровь? – тот нахмурился.
- Само собой. Подчинение строят на крови – тебе ли не знать, предводитель горных грифов! Печать есть – а с твоей кровью она привяжет девчонку к тебе. Она будет принадлежать только тебе и душой, и телом.
Тафари хмыкнул, снова оглядел сидящую женщину с головы до ног. На лицо вернулось довольное выражение сытого хищника.
- Подготовиться к ритуалу, - приказал он. – Сделай! Ты ведь путешествуешь? Я дам тебе шатер. Здесь, в лагере. Не нужно тебе никуда ходить. Останься и здесь сделай то, что следует. Чтобы девка твоя меня слушалась. Ты ведь не собираешься меня обмануть? – он нахмурился грозно.
Свисавшая на лицо прядь съехала в сторону, открыв рассеченную надвое грубым рубцом бровь. Хмурая гримаса изломила ее, так что казалось – над одним глазом у Тафари две короткие брови, наезжающие одна на другую.
- Разумно, - кротко отозвался Амади. – Зачем куда-то идти, если все можно сделать на месте? Я благодарю тебя за гостеприимство, - он слегка поклонился.
Тафари скривился. То ли не нравилась ему лесть, то ли сам колдун.
- Я все сделаю, - заулыбался льстиво Амади, точно не замечая раздражения главаря. – Не сомневайся – это хорошая покупка! Ты не пожалеешь, - он похлопал женщину по плечу.
- Эк ты ее расхваливаешь, - белесые глаза разбойника вспыхнули. – Сам-то пользовался, небось, а? – рот покривился.
Накато снова сжалась. Ей стоило труда не показывать, насколько не по себе находиться в шатре. Тафари только что выглядел вполне миролюбиво – и вдруг взбеленился ни с того, ни с сего. Он всегда так легко переходит от спокойствия к ярости? Вон как щека задергалась, и уголок губ так и норовит сползти вниз. Зачем только Амади злит его?! А в том, что он злит разбойника нарочно – она не сомневалась.
- Что ты, - колдун фальшиво изобразил изумление. – Как можно! Я бы не предложил могучему Тафари использованный товар! Как бы я посмел?
- Врешь, - рыкнул разбойник хрипло. – Сам натешился с девкой – и мне теперь спихиваешь, да еще и цену ломишь!
- Да не мог я, - колдун тоже повысил голос. – Я бы не пришел к тебе с таким товаром!
- Я тебе не верю, - главарь покачал головой.
И кто колдуна за язык тянул?! Чего он пытался добиться? Ведь уж договорились обо всем, сделка почти свершилась! Накато покосилась украдкой на хозяина. Глаза наивно распахнуты – ну, вот в упор не видит он, как разбойник кипит от ярости! Без того белесые глаза сделались совсем белыми, зрачков почти не видать. Жутко! Тафари наводил ужас одним своим видом.
- Так ты мне не веришь? – голос Амади – воплощенная кротость.
Разбойник не счел даже нужным ответить – просто рыкнул разъяренным зверем.
- Ну, смотри, - колдун пожал плечами.
И вдруг подхватил край накидки, подоткнутый под колени, и задрал его чуть не до самой головы. Накато не сдержала любопытства – бросила короткий взгляд. И едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Да что там – сам Тафари отпрянул, заморгал недоуменно. Ярость мгновенно схлынула, сменившись изумлением.
На несколько мгновений в шатре повисло безмолвие. Потом Амади, как ни в чем не бывало, вернул накидку на место.
- Ну, ты и теперь подозреваешь меня в том, что пытаюсь продать тебе порченый товар?
- Нет, - Тафари мотнул головой упрямо, сжал губы. – Это… кто ж тебя так? – выдавил он.
- Собратья мои, чародеи, - с прежней кротостью отозвался колдун.
- Славные у твоих собратьев-чародеев порядки, - Тафари передернул плечами, вернулся на свое место.
Крикнул – и в шатер вбежал один из его подручных. Главарь коротко приказал выделить колдуну со служанками шатер и устроить его как следует. Принести все, что потребует.
Амади, точно поняв наконец, что не следует более испытывать его терпение, молча последовал с двумя спутницами, куда его позвали.
Накато, покидая шатер Тафари, радовалась в душе, что не ее колдун определил на продажу. Не хотелось бы ей заполучить такого хозяина! Каково-то сейчас ее товарке – светловолосой светлокожей уроженке далекого юга? Лицо застыло неподвижно – но внутри, под маской тупого безразличия, наверняка бушует буря, которая только и ждет возможности вырваться наружу. Сейчас она потрясена случившимся, но это ненадолго. Скоро она придет в себя – и тогда…
Адвар всегда была вспыльчива. Она добровольно пошла в услужение колдуну – а тот вздумал продать ее. Хотя обещал силу в обмен на послушание.
Существовали колдовские обряды, которые могли подарить нечеловеческую силу и неуязвимость. Накато, которая прошла через такой обряд несколько лет назад, могла голыми руками придушить степного льва или бежать через горы, не останавливаясь, несколько дней кряду. А любые раны заживали на ней стремительно. И даже отрубленный палец мог вырасти вновь.
Адвар мечтала о том же. Но колдун поставил на нее клеймо, подчинившее ему женщину безоговорочно. И распорядился ее судьбой по-своему.
*** ***
- Ты замшелый, трухлявый кастрат! – визжала Адвар, колотя беспорядочно кулачками по груди Амади.
Тот перехватил ее руки, и она попыталась пнуть его. Пришлось колдуну держать ее, вытянув руки – так она до него не доставала. Адвар вопила и вырывалась, по щекам текли слезы.
- Будь ты проклят! – выкрикнула она, и у Накато уши заложило от звонкого возгласа. – Ты обещал! Ты же мне обещал, - она разрыдалась, поняв, что попытки хотя бы слегка ударить колдуна пропадают втуне.
Если бы Амади не позаботился о том, чтобы снаружи никто не слышал происходящего в шатре, вопли его помощницы донеслись бы до каждого в лагере разбойников – включая самого Тафари. Колдун всегда был предусмотрителен. Накато в который раз изумилась – он ни словом, ни взглядом не выразил недовольства, невзирая на визг и бранные слова, обрушившиеся на его голову.
- Я от своего обещания не отступаюсь, - мягко отозвался он.
- Ты оставляешь меня этому головорезу! – выкрикнула женщина. – Беззащитную, уязвимую! Что я смогу поделать?!
- А что ты хочешь с ним сделать? – удивился колдун. – Тебе не терпится свернуть шею неукротимому Тафари? – он усмехнулся.
- Ты насмехаешься! Это ведь не ты окажешься в его власти. А я буду в его руках – ни возразить, ни сопротивляться не смогу! Не понравится ему что-нибудь, и мне конец. Ты свою любимицу не отправил, - она кивнула на Накато. – Бережешь, - прибавила с ненавистью. – Дал ей силу и оставляешь при себе. А мне пообещал вернуть силу – и по сей день не исполнил этого!
- Она уже изменена, - Амади вздохнул. – Ей я дал силу несколько лет назад. Она и сильна, и неуязвима. – Тафари это поймет. Такого не проведешь! А ты пока что – обычная женщина. Он ничего не заподозрит.
Он отпустил руки Адвар и та, всхлипывая, опустилась на ковер, которым выстелили пол внутри шатра. Колдун уселся рядом, принялся гладить по голове, как ребенка.
- Не надо бояться Тафари, - увещевал он. – Во-первых, ты – ценная рабыня. И ты ему понравилась. Такие, как он, не швыряются ценным товаром. Во-вторых, он, конечно, головорез. Но не станет он поднимать на тебя руку из-за мелкой блажи или даже твоей мелкой провинности. Ему нет в том нужды. А ты мне нужна сейчас здесь, у него.
- У тебя свои планы, верно? – Адвар шмыгнула носом, подняла на него затеплившийся надеждой взгляд.
- Само собой. Ты будешь рядом с Тафари. Будешь слышать разговоры. И передавать мне все, о чем услышишь. Меня мало интересуют планы грабежа. А вот – кого Тафари предпочитает грабить. Кто водит караваны и по каким дорогам. Кто у кого и что покупает. Понимаешь меня? Тафари богат. У тебя будет зеркало – возможно, и не одно. И благовония – уж он-то не допустит, чтобы его наложница не имела благовоний. Так что позвать меня сможешь без труда. Да я и сам буду приходить. Во снах, как ты понимаешь. Ты знаешь, как с помощью зеркала и благовоний дозваться меня через мир духов.
- И долго мне быть здесь?
- До конца зимы – самое меньшее, - задумчиво проговорил Амади. – Многое предстоит сделать, и многое пока неопределенно.
- И я буду подчиняться этому грабителю, - с ненавистью выдавила Адвар. – Он с помощью печати управлять мною сможет, как игрушкой! Ты меня кровью к нему привяжешь!
- Не визжи, - строго отозвался колдун. – Кровь Тафари мне для других надобностей. Да, нанесу на печать немного. Сможешь знать, как он хочет подействовать на тебя, и чего ему нужно. Все, что от тебя потребуется – делай вид, будто подчиняешься. Власти над тобой – такой, как у меня – у него не будет. Еще не хватало, - он усмехнулся, - чтобы озверелый горец управлял моей помощницей!
- Но в руки озверелому горцу ты меня отдать не брезгуешь, - прошептала Адвар.
- Так нужно, - Амади пожал плечами.
- Свою любимицу оставляешь при себе, - повторила она.
- Моя любимица отправится к тому, кто не сумеет разглядеть ее природы, - поправил он. – Чуть позже – но ты ведь не думаешь, будто мы забрались в горы, чтобы прохлаждаться здесь попусту?
