Оценщики пристально осматривали каждую вновь поступающую ракушку – не умер ли моллюск от какой-нибудь болезни. Ракушки умерших раньше времени или переболевших чем-либо моллюсков не имели ценности.
Говорили, что когда-то эти моллюски жили по всему морю. Но было это в незапамятные времена. Теперь же вода, мол, сделалась другая – и моллюски, очутившись на воле, умирали в считанные дни.
Ни серебро, ни золото, ни даже самоцветы на морском дне не ценились. Единственной меновой монетой были ракушки. Они не просто служили деньгами – при необходимости такую раковину можно было растолочь, превратив в тонкий порошок. Это средство возвращало жизнь даже неизлечимо больным или тяжело раненым.
Правда, порошка из раковин получалось немного – уж больно тонкими были их стенки. За моллюсков платили совсем мелкими ракушками, в качестве пошлины за сбор травы Ванесса отдавала чуть крупнее. Бывали и более крупные экземпляры – но Кьелл видел таких всего несколько раз. Чтобы получить одну щепоть порошка, требовалось растереть не меньше пяти крупных раковин или десятка мелких. А при тяжелых ранениях и болезнях требовалась не одна щепоть. Порой – и не один десяток щепотей.
В подводном городе Кьелл провел не одну седмицу, так что даже потерял счет времени. Приходилось ему и ходить на охоту за моллюсками с Россом и еще несколькими такими же ночными охотниками. Узнал за это время, какие из рыбешек – съедобны, а какие – ядовиты.
С изумлением узнал, что все морское дно давно поделено между его обитателями. Нигде не было ничейной земли, где можно было бы охотиться или собирать съедобные водоросли. Залезешь в чужие угодья – тебя остановят охранники. Не сможешь заплатить – отправишься под стражу.
«Все, как на земле», - думал порой Кьелл.
Вот только на дне морском было еще теснее, чем на суше – так ему порой казалось. Все друг друга знали, по-настоящему пустынных заброшенных мест здесь не было.
Работать Кьеллу приходилось за еду и кров. И это рыбака понемногу начинало злить. Он не отказался бы разжиться хоть малой горсткой подводных денег. Ракушки, исцеляющие болезни и немощь, пригодились бы ему на суше. Даже за щепоть волшебного исцеляющего порошка можно было бы выручить немало.
Однако хозяин Росс даже не заикался о том, чтобы платить своим работникам ракушками. Он каждый день скрупулезно пересчитывал моллюсков, которых они с Ванессой несли на продажу. А по возвращении отбирал у них сумки с выручкой и так же тщательно пересчитывал доход.
Ракушки запирал в сундук из рыбьих костей. Кьелл как-то раз, улучив момент, когда остался в доме один, попытался открыть его – не получилось.
Грызла досада: и по дну-то морскому он ходить умел. И невидимым мог стать. А вот умения открывать любые замки ему не досталось. А как бы оно пригодилось! Да уж чего нет, того нет.
А неплохо хозяин Росс устроился, так посмотреть. Двое работников, работают за еду и крышу. Ванесса считала положение вещей совершенно естественным. Кьелл с усмешкой только вспоминал рассуждения Росса о том, что вычтет что-то там из жалованья. Было бы, из чего вычитать!
Рыбак уже и не прочь был бы вернуться на поверхность. Он успел выяснить, где можно раздобыть золота с самоцветами – столько, чтобы хватило для безбедной жизни. Но возвращаться наверх несолоно хлебавши было обидно.
Удивительные ракушки, служившие деньгами в подводном царстве, захватили воображение рыбака. Он представлял, как поднимается на сушу, имея в руках средство от любых недугов, немощи, увечий. Торговать ими, правда, не стоит – не так много он вынесет из моря. Лучше оставить для себя – мало ли, что может случиться.
Побег пришлось готовить тщательно. Кьелл подозревал, что, после того, как он уберется из столицы царства русалок, ему лет сто не стоит появляться на дне моря. Даже невидимым.
Идею стащить несколько ракушек у Росса он отмел почти сразу: у него с Ванессой никогда не бывало на руках достаточно большого их количества. Росс держал свои ракушки под замком. А подводные мастера – даром, что работали под водой, без огня – делали прочные замки.
Кьелл решил, что Росс и работа, отнимавшая все время и все силы, ему больше не нужна. И в один день исчез из его дома.
Если Росса с Ванессой это и удивило – он об этом не узнал. Целую седмицу он таскал на поверхность золото и драгоценные камни. Прятал, завязав накрепко в узлы, по расщелинам вдоль побережья, придавливал валунами. Русалки сюда не заплывали – слишком близко берег. И рыбацкие лодки сюда не подходили – тоже слишком близко берег, да еще и дно скалистое, того гляди лодку разобьешь.
Запрятав целую гору сокровищ, собрался снова на дно – в царство народа русалок. Там, небось, и забыли про него. Кому нужен странный парень, который сначала появился из ниоткуда, а после – исчез бесследно?
К спуску подготовился основательно. Накануне сходил, невидимый, в деревню, нашел еды. Выспался и наелся впрок. Спрятал в доме, раскопав яму в подполе, несколько узлов с золотом и камнями. Спохватившись, что его несколько седмиц не видели, напоказ среди дня покопался в огороде, прошелся по деревне, здороваясь с соседями. Те удивленно косились на него, кто-то спрашивал, где он пропадал, Кьелл отмалчивался или отшучивался.
Поздним вечером, поужинав плотно напоследок, направился в море. Обернуться собирался за день, самое большее – два.
- Аделина! Аделина, ты где?
Девчушка встрепенулась, услышав голос матери. Где-то в отдалении загремели шаги по металлическому настилу.
- Уже поздно, - проговорила женщина с рыжей косой, в длинном кружевном зеленом платье. – Тебе спать пора. Вон, и мама спохватилась, тебя ищет.
- Я еще не хочу спать, - заныла девчушка лет восьми. – И сказка еще не закончилась!
- Сказку я тебе завтра дорасскажу. Она длинная, за один вечер ее не расскажешь. А тебе и правда пора спать – вон, глазки совсем сонные.
- И ничего они не сонные!
- Вот права твоя мама – совсем непослушная девочка, - вздохнула женщина.
- Ну тетушка, - Аделина надулась. – Я просто хочу узнать, чем закончилась сказка.
- Завтра узнаешь, - мягко, но непреклонно заявила женщина. – Или даже послезавтра. Сказка будет длинная. А мама сейчас сюда придет, - добавила она. – Иди к ней! Не надо ее волновать, заставлять слишком долго искать тебя. Она ведь переживает – куда ты могла подеваться. Ступай! У меня тоже еще дела есть.
- Эх, ладно, - девочка вздохнула. – Спокойной ночи, тетя Мелисса! – она сползла с большого глубокого кресла, обошла тяжелые шкафы, вышла из библиотеки и, гремя башмачками по металлической сетке, побежала по открытой галерее.
- Мама, мама, я тут! Ты звала меня?!
- Спокойной ночи, малышка, - женщина улыбнулась и выудила из резной деревянной шкатулки курительную трубку.
Раскурила и с наслаждением затянулась, выпустила в низкий потолок колечко дыма.
Легко проплыть перед рассветом через весь подводный город, если знаешь, что лишь с первыми лучами начнут оживать улицы. Легко пронестись над выложенными ракушками крышами, минуя ночную стражу, если ты – невидимый.
Кьелл очутился возле дворца владыки народа русалок ранним утром, когда вода еще казалась призрачно-серой и бесцветной. Без труда он миновал заслоны, пробравшись в сад. Стражи над стенами было много – однако увидеть его стражники не могли.
Стоило ему очутиться внутри – как поднялась суета. Послышались со всех сторон отрывистые приказы, стали носиться взад и вперед небольшие отряды.
Кьелл на несколько мгновений растерялся. Пару раз на него едва не наткнулись – он чудом сумел избежать столкновения. Только всеобщая суета помешала стражникам заметить волнение воды от его движений. Должно быть, пространство над воротами сада защищала какая-то магия. Иначе – проку было возводить ворота? Здесь, под водой, их легко мог преодолеть любой, кому вздумается.
Не успел рыбак опомниться – сад заполнился рыщущими стражниками. Они прочесывали сад и дворец. Пробираться приходилось осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам.
Он собирался обернуться до рассвета – но задержаться пришлось аж на две седмицы. Кьелл прятался в глухих закоулках дворца владыки, спал в кладовках или среди коралловых зарослей в саду. Наблюдал за слугами и стражей, за служителями заповедника, жившими при дворце на особом положении.
Мысль пробраться в заповедник он отбросил сразу – туда попасть было еще сложнее, чем в сокровищницу. Да и проку – ну, вынесет он живых моллюсков. А потом? Растить их двадцать или тридцать лет – где, да и как, если у него нет таких знаний?
В сокровищницу ракушки приносили дважды в седмицу. И каждый раз это сопровождалось целым ритуалом – переносили ценность старшие смотрители заповедника, их сопровождала целая толпа стражи.
Чтобы вынести из сокровищницы мешочек ракушек, Кьеллу пришлось три дня голодным просидеть внутри этой самой сокровищницы.
Первый раз он наблюдал за шествием со стороны, лишь примечая, что и как происходит. На следующий раз в день доставки ракушек он вместе со смотрителями вплыл внутрь, и там остался. При себе у него был лишь небольшой светильник и немного еды про запас, которую он утащил с кухни.
Оставшись один, Кьелл набрал ракушек и привязал мешок с ними к поясу. Несколько горстей рассовал по карманам. После этого оставалось ждать.
- И три дня он сидел запертый без еды и питья?! – вопросила Аделина.
- Чего только не сделаешь ради богатства, - хмыкнула тетушка, раскуривая трубку. – Вот ты смогла бы просидеть три дня взаперти ради того, чтобы вытащить мешочек драгоценнейших сокровищ?
- Не-а, - девочка замотала головой. – Целых три дня, да еще и голодной!
- Сразу видно – не знаешь ты, что такое голод и нужда, - тетушка слегка улыбнулась. – Нет, это и хорошо. Но Кьелл хорошо помнил времена, когда дома нечего было есть. Когда приходилось выходить в море на утлой лодке голодным, чтобы поймать хоть немного рыбы. И три дня голода не казались ему чем-то ужасным. Тем более, что в конце его ждала сказочная награда! К тому же он утащил с дворцовой кухни немного еды, и ему было чем подкрепить силы.
- И ему совсем не было страшно – одному, запертому?
- Ну, кто его знает. Может, и было. Только думаю я, что боялся он сильнее всего, что кто-нибудь зайдет и найдет его в сокровищнице. Отберет добытое, а самого его постигнет страшная кара, назначенная всякому, кто посмеет посягнуть на казну.
Однако все прошло благополучно. Спустя три дня, как и полагалось, во дворце начали ритуал пополнения сокровищницы. А с чего бы отменять традицию? Никто не знал, что неведомый чужак, учинивший переполох во дворце седмицу назад, пробрался в святая святых.
Сказать правду – едва ли кто-то после того, как Кьелл покинул сокровищницу, обратил внимание на то, что ракушек стало несколько меньше, чем прежде.
Богатство владыки русалок было поистине неисчислимым. Рыбак дождался, когда распахнутся двери из створок гигантского моллюска, и внутрь потянется стража, выстраиваясь в две стройные колонны. Следом за ними должны были вплыть старшие смотрители заповедника. Сам он, едва внутрь ворвались лучи света, вслепую – потому что после трех дней темноты свет ослепил его – ринулся ко входу и затаился прямиком над ним.
Между моментом, как стражи выстраивались в две шеренги друг напротив друга, и моментом, когда внутрь впускали смотрителей, оставалось минуты полторы. Увидев, что стража очутилась в дальнем конце сокровищницы, Кьелл осторожно, чтобы не потревожить воду, выскользнул наружу – и был таков.
Убираясь за пределы дворца, он, по всей видимости, снова потревожил защитные заклятия. Внутри вновь поднялась суматоха.
Но ему это уже было безразлично. Он, не оглядываясь, уносился прочь. Проплыл над городом, едва удостоив его взглядом, пронесся просторами подводного мира. Пробрался к берегу, и до темноты ждал среди расщелин, не рискуя высунуться на сушу. Мысль выйти на берег невидимым и пробраться к себе домой он отмел сразу, хотя искушение и было сильно. Его могли бы выдать мокрые следы, оставленные на берегу. А он этого не хотел. Он не хотел никого посвящать в свою тайну.
Сил на то, чтобы закопать добытые с трудом драгоценные ракушки, у него не осталось. Кьелл попросту запрятал их в дальнем углу буфета и улегся спать.
- Где ж ты пропадал так долго, сосед? – допытывался, хитро блестя глазами, живший по соседству охотник. Заявился в гости сразу, как Кьелл показался во дворе.
- Известно, где, - степенно отвечал Кьелл. – В городе.
- Лето. Самая пора рыбу ловить – а ты в городе пропадаешь. Что делал-то?
- Нужно было, - скупо отозвался рыбак, раскидывая давным-давно пересохшую сеть на жерди. – Ты уж прости, что угостить тебя нечем. Вернулся поздно, дома-то шаром покати.
Кьелл уже злился на заявившегося не ко времени соседа. Сейчас бы и правда разжиться какой едой – а он торчит возле крыльца, расспрашивает. С утра только сгрыз пару сухарей, что остались от хлебной краюхи, которую оставил, уплывая две седмицы назад.
- Лето, - повторил охотник. – Огород-то вон весь зарос, - покосился на Кьелла неодобрительно.
«Что ж ты это учить меня выдумал? – подумал со злостью молодой рыбак. – Сам-то лясы точишь, а не в огороде работаешь или силки свои проверяешь. А живешь немногим лучше, чем я прежде!».
- А скажи по правде, Кьелл. Откуда у тебя деньги взялись? Дом новый поставил, о заработке не волнуешься. Я ж помню тебя. Ты прежде каждую минуту только о пропитании и говорил. Мол, деньги нужны то дом подправить, то лодку, то на еду не хватает.
- Что ж ты мне, в вину это ставишь? – прищурился рыбак.
- Что ты, что ты! – мужичок замахал руками. – Я так вовсе рад за тебя. А все-таки. Ну, откуда деньги-то взял? Неужто ограбил кого?
- Ну, кого я мог ограбить?! – возмутился Кьелл – почти искренне. – Клад нашел. В море.
- Эге. А в море клады откуда берутся?
- Ну, мне почем знать. Поймал как-то рыбину. Громадная, решил выпотрошить. Из брюха монеты золотые высыпались, а сама рыбина выскользнула через борт – да в море. Лодка-то сам помнишь, какая у меня была, - распалившись, рыбак и сам почти поверил собственному вранью. – То ли рыбина еще живая была, то ли ветром лодку покачнуло. Куда б мне ее снова ловить? А золото я собрал, потом дом на него поставил.
- Ты чего это заливаешь? А лодка?! – возмутился неуемный сосед. – Ты ж в один день на старой лодке ушел, а на новой пришел! Что, скажешь, и лодку новую нашел?
- Не нашел, а купил.
- Да ты с утра на старой ушел, а вечером на новой пришел! – загорячился сосед, не замечая, как повторяется. Как это ты нашел золото в рыбе и в тот же самый день купил новую лодку!
- Не в тот же самый день, а спустя седмицу, - отозвался Кьелл, отмечая, как злит соседа его нарочито степенный тон.
Говорили, что когда-то эти моллюски жили по всему морю. Но было это в незапамятные времена. Теперь же вода, мол, сделалась другая – и моллюски, очутившись на воле, умирали в считанные дни.
Ни серебро, ни золото, ни даже самоцветы на морском дне не ценились. Единственной меновой монетой были ракушки. Они не просто служили деньгами – при необходимости такую раковину можно было растолочь, превратив в тонкий порошок. Это средство возвращало жизнь даже неизлечимо больным или тяжело раненым.
Правда, порошка из раковин получалось немного – уж больно тонкими были их стенки. За моллюсков платили совсем мелкими ракушками, в качестве пошлины за сбор травы Ванесса отдавала чуть крупнее. Бывали и более крупные экземпляры – но Кьелл видел таких всего несколько раз. Чтобы получить одну щепоть порошка, требовалось растереть не меньше пяти крупных раковин или десятка мелких. А при тяжелых ранениях и болезнях требовалась не одна щепоть. Порой – и не один десяток щепотей.
В подводном городе Кьелл провел не одну седмицу, так что даже потерял счет времени. Приходилось ему и ходить на охоту за моллюсками с Россом и еще несколькими такими же ночными охотниками. Узнал за это время, какие из рыбешек – съедобны, а какие – ядовиты.
С изумлением узнал, что все морское дно давно поделено между его обитателями. Нигде не было ничейной земли, где можно было бы охотиться или собирать съедобные водоросли. Залезешь в чужие угодья – тебя остановят охранники. Не сможешь заплатить – отправишься под стражу.
«Все, как на земле», - думал порой Кьелл.
Вот только на дне морском было еще теснее, чем на суше – так ему порой казалось. Все друг друга знали, по-настоящему пустынных заброшенных мест здесь не было.
Работать Кьеллу приходилось за еду и кров. И это рыбака понемногу начинало злить. Он не отказался бы разжиться хоть малой горсткой подводных денег. Ракушки, исцеляющие болезни и немощь, пригодились бы ему на суше. Даже за щепоть волшебного исцеляющего порошка можно было бы выручить немало.
Однако хозяин Росс даже не заикался о том, чтобы платить своим работникам ракушками. Он каждый день скрупулезно пересчитывал моллюсков, которых они с Ванессой несли на продажу. А по возвращении отбирал у них сумки с выручкой и так же тщательно пересчитывал доход.
Ракушки запирал в сундук из рыбьих костей. Кьелл как-то раз, улучив момент, когда остался в доме один, попытался открыть его – не получилось.
Грызла досада: и по дну-то морскому он ходить умел. И невидимым мог стать. А вот умения открывать любые замки ему не досталось. А как бы оно пригодилось! Да уж чего нет, того нет.
А неплохо хозяин Росс устроился, так посмотреть. Двое работников, работают за еду и крышу. Ванесса считала положение вещей совершенно естественным. Кьелл с усмешкой только вспоминал рассуждения Росса о том, что вычтет что-то там из жалованья. Было бы, из чего вычитать!
Рыбак уже и не прочь был бы вернуться на поверхность. Он успел выяснить, где можно раздобыть золота с самоцветами – столько, чтобы хватило для безбедной жизни. Но возвращаться наверх несолоно хлебавши было обидно.
Удивительные ракушки, служившие деньгами в подводном царстве, захватили воображение рыбака. Он представлял, как поднимается на сушу, имея в руках средство от любых недугов, немощи, увечий. Торговать ими, правда, не стоит – не так много он вынесет из моря. Лучше оставить для себя – мало ли, что может случиться.
Побег пришлось готовить тщательно. Кьелл подозревал, что, после того, как он уберется из столицы царства русалок, ему лет сто не стоит появляться на дне моря. Даже невидимым.
Идею стащить несколько ракушек у Росса он отмел почти сразу: у него с Ванессой никогда не бывало на руках достаточно большого их количества. Росс держал свои ракушки под замком. А подводные мастера – даром, что работали под водой, без огня – делали прочные замки.
Кьелл решил, что Росс и работа, отнимавшая все время и все силы, ему больше не нужна. И в один день исчез из его дома.
Если Росса с Ванессой это и удивило – он об этом не узнал. Целую седмицу он таскал на поверхность золото и драгоценные камни. Прятал, завязав накрепко в узлы, по расщелинам вдоль побережья, придавливал валунами. Русалки сюда не заплывали – слишком близко берег. И рыбацкие лодки сюда не подходили – тоже слишком близко берег, да еще и дно скалистое, того гляди лодку разобьешь.
Запрятав целую гору сокровищ, собрался снова на дно – в царство народа русалок. Там, небось, и забыли про него. Кому нужен странный парень, который сначала появился из ниоткуда, а после – исчез бесследно?
К спуску подготовился основательно. Накануне сходил, невидимый, в деревню, нашел еды. Выспался и наелся впрок. Спрятал в доме, раскопав яму в подполе, несколько узлов с золотом и камнями. Спохватившись, что его несколько седмиц не видели, напоказ среди дня покопался в огороде, прошелся по деревне, здороваясь с соседями. Те удивленно косились на него, кто-то спрашивал, где он пропадал, Кьелл отмалчивался или отшучивался.
Поздним вечером, поужинав плотно напоследок, направился в море. Обернуться собирался за день, самое большее – два.
*** ***
- Аделина! Аделина, ты где?
Девчушка встрепенулась, услышав голос матери. Где-то в отдалении загремели шаги по металлическому настилу.
- Уже поздно, - проговорила женщина с рыжей косой, в длинном кружевном зеленом платье. – Тебе спать пора. Вон, и мама спохватилась, тебя ищет.
- Я еще не хочу спать, - заныла девчушка лет восьми. – И сказка еще не закончилась!
- Сказку я тебе завтра дорасскажу. Она длинная, за один вечер ее не расскажешь. А тебе и правда пора спать – вон, глазки совсем сонные.
- И ничего они не сонные!
- Вот права твоя мама – совсем непослушная девочка, - вздохнула женщина.
- Ну тетушка, - Аделина надулась. – Я просто хочу узнать, чем закончилась сказка.
- Завтра узнаешь, - мягко, но непреклонно заявила женщина. – Или даже послезавтра. Сказка будет длинная. А мама сейчас сюда придет, - добавила она. – Иди к ней! Не надо ее волновать, заставлять слишком долго искать тебя. Она ведь переживает – куда ты могла подеваться. Ступай! У меня тоже еще дела есть.
- Эх, ладно, - девочка вздохнула. – Спокойной ночи, тетя Мелисса! – она сползла с большого глубокого кресла, обошла тяжелые шкафы, вышла из библиотеки и, гремя башмачками по металлической сетке, побежала по открытой галерее.
- Мама, мама, я тут! Ты звала меня?!
- Спокойной ночи, малышка, - женщина улыбнулась и выудила из резной деревянной шкатулки курительную трубку.
Раскурила и с наслаждением затянулась, выпустила в низкий потолок колечко дыма.
Прода от 25.04.2022, 13:59
Легко проплыть перед рассветом через весь подводный город, если знаешь, что лишь с первыми лучами начнут оживать улицы. Легко пронестись над выложенными ракушками крышами, минуя ночную стражу, если ты – невидимый.
Кьелл очутился возле дворца владыки народа русалок ранним утром, когда вода еще казалась призрачно-серой и бесцветной. Без труда он миновал заслоны, пробравшись в сад. Стражи над стенами было много – однако увидеть его стражники не могли.
Стоило ему очутиться внутри – как поднялась суета. Послышались со всех сторон отрывистые приказы, стали носиться взад и вперед небольшие отряды.
Кьелл на несколько мгновений растерялся. Пару раз на него едва не наткнулись – он чудом сумел избежать столкновения. Только всеобщая суета помешала стражникам заметить волнение воды от его движений. Должно быть, пространство над воротами сада защищала какая-то магия. Иначе – проку было возводить ворота? Здесь, под водой, их легко мог преодолеть любой, кому вздумается.
Не успел рыбак опомниться – сад заполнился рыщущими стражниками. Они прочесывали сад и дворец. Пробираться приходилось осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам.
Он собирался обернуться до рассвета – но задержаться пришлось аж на две седмицы. Кьелл прятался в глухих закоулках дворца владыки, спал в кладовках или среди коралловых зарослей в саду. Наблюдал за слугами и стражей, за служителями заповедника, жившими при дворце на особом положении.
Мысль пробраться в заповедник он отбросил сразу – туда попасть было еще сложнее, чем в сокровищницу. Да и проку – ну, вынесет он живых моллюсков. А потом? Растить их двадцать или тридцать лет – где, да и как, если у него нет таких знаний?
В сокровищницу ракушки приносили дважды в седмицу. И каждый раз это сопровождалось целым ритуалом – переносили ценность старшие смотрители заповедника, их сопровождала целая толпа стражи.
Чтобы вынести из сокровищницы мешочек ракушек, Кьеллу пришлось три дня голодным просидеть внутри этой самой сокровищницы.
Первый раз он наблюдал за шествием со стороны, лишь примечая, что и как происходит. На следующий раз в день доставки ракушек он вместе со смотрителями вплыл внутрь, и там остался. При себе у него был лишь небольшой светильник и немного еды про запас, которую он утащил с кухни.
Оставшись один, Кьелл набрал ракушек и привязал мешок с ними к поясу. Несколько горстей рассовал по карманам. После этого оставалось ждать.
*** ***
- И три дня он сидел запертый без еды и питья?! – вопросила Аделина.
- Чего только не сделаешь ради богатства, - хмыкнула тетушка, раскуривая трубку. – Вот ты смогла бы просидеть три дня взаперти ради того, чтобы вытащить мешочек драгоценнейших сокровищ?
- Не-а, - девочка замотала головой. – Целых три дня, да еще и голодной!
- Сразу видно – не знаешь ты, что такое голод и нужда, - тетушка слегка улыбнулась. – Нет, это и хорошо. Но Кьелл хорошо помнил времена, когда дома нечего было есть. Когда приходилось выходить в море на утлой лодке голодным, чтобы поймать хоть немного рыбы. И три дня голода не казались ему чем-то ужасным. Тем более, что в конце его ждала сказочная награда! К тому же он утащил с дворцовой кухни немного еды, и ему было чем подкрепить силы.
- И ему совсем не было страшно – одному, запертому?
- Ну, кто его знает. Может, и было. Только думаю я, что боялся он сильнее всего, что кто-нибудь зайдет и найдет его в сокровищнице. Отберет добытое, а самого его постигнет страшная кара, назначенная всякому, кто посмеет посягнуть на казну.
Однако все прошло благополучно. Спустя три дня, как и полагалось, во дворце начали ритуал пополнения сокровищницы. А с чего бы отменять традицию? Никто не знал, что неведомый чужак, учинивший переполох во дворце седмицу назад, пробрался в святая святых.
Сказать правду – едва ли кто-то после того, как Кьелл покинул сокровищницу, обратил внимание на то, что ракушек стало несколько меньше, чем прежде.
Богатство владыки русалок было поистине неисчислимым. Рыбак дождался, когда распахнутся двери из створок гигантского моллюска, и внутрь потянется стража, выстраиваясь в две стройные колонны. Следом за ними должны были вплыть старшие смотрители заповедника. Сам он, едва внутрь ворвались лучи света, вслепую – потому что после трех дней темноты свет ослепил его – ринулся ко входу и затаился прямиком над ним.
Между моментом, как стражи выстраивались в две шеренги друг напротив друга, и моментом, когда внутрь впускали смотрителей, оставалось минуты полторы. Увидев, что стража очутилась в дальнем конце сокровищницы, Кьелл осторожно, чтобы не потревожить воду, выскользнул наружу – и был таков.
Убираясь за пределы дворца, он, по всей видимости, снова потревожил защитные заклятия. Внутри вновь поднялась суматоха.
Но ему это уже было безразлично. Он, не оглядываясь, уносился прочь. Проплыл над городом, едва удостоив его взглядом, пронесся просторами подводного мира. Пробрался к берегу, и до темноты ждал среди расщелин, не рискуя высунуться на сушу. Мысль выйти на берег невидимым и пробраться к себе домой он отмел сразу, хотя искушение и было сильно. Его могли бы выдать мокрые следы, оставленные на берегу. А он этого не хотел. Он не хотел никого посвящать в свою тайну.
Сил на то, чтобы закопать добытые с трудом драгоценные ракушки, у него не осталось. Кьелл попросту запрятал их в дальнем углу буфета и улегся спать.
- Где ж ты пропадал так долго, сосед? – допытывался, хитро блестя глазами, живший по соседству охотник. Заявился в гости сразу, как Кьелл показался во дворе.
- Известно, где, - степенно отвечал Кьелл. – В городе.
- Лето. Самая пора рыбу ловить – а ты в городе пропадаешь. Что делал-то?
- Нужно было, - скупо отозвался рыбак, раскидывая давным-давно пересохшую сеть на жерди. – Ты уж прости, что угостить тебя нечем. Вернулся поздно, дома-то шаром покати.
Кьелл уже злился на заявившегося не ко времени соседа. Сейчас бы и правда разжиться какой едой – а он торчит возле крыльца, расспрашивает. С утра только сгрыз пару сухарей, что остались от хлебной краюхи, которую оставил, уплывая две седмицы назад.
- Лето, - повторил охотник. – Огород-то вон весь зарос, - покосился на Кьелла неодобрительно.
«Что ж ты это учить меня выдумал? – подумал со злостью молодой рыбак. – Сам-то лясы точишь, а не в огороде работаешь или силки свои проверяешь. А живешь немногим лучше, чем я прежде!».
- А скажи по правде, Кьелл. Откуда у тебя деньги взялись? Дом новый поставил, о заработке не волнуешься. Я ж помню тебя. Ты прежде каждую минуту только о пропитании и говорил. Мол, деньги нужны то дом подправить, то лодку, то на еду не хватает.
- Что ж ты мне, в вину это ставишь? – прищурился рыбак.
- Что ты, что ты! – мужичок замахал руками. – Я так вовсе рад за тебя. А все-таки. Ну, откуда деньги-то взял? Неужто ограбил кого?
- Ну, кого я мог ограбить?! – возмутился Кьелл – почти искренне. – Клад нашел. В море.
- Эге. А в море клады откуда берутся?
- Ну, мне почем знать. Поймал как-то рыбину. Громадная, решил выпотрошить. Из брюха монеты золотые высыпались, а сама рыбина выскользнула через борт – да в море. Лодка-то сам помнишь, какая у меня была, - распалившись, рыбак и сам почти поверил собственному вранью. – То ли рыбина еще живая была, то ли ветром лодку покачнуло. Куда б мне ее снова ловить? А золото я собрал, потом дом на него поставил.
- Ты чего это заливаешь? А лодка?! – возмутился неуемный сосед. – Ты ж в один день на старой лодке ушел, а на новой пришел! Что, скажешь, и лодку новую нашел?
- Не нашел, а купил.
- Да ты с утра на старой ушел, а вечером на новой пришел! – загорячился сосед, не замечая, как повторяется. Как это ты нашел золото в рыбе и в тот же самый день купил новую лодку!
- Не в тот же самый день, а спустя седмицу, - отозвался Кьелл, отмечая, как злит соседа его нарочито степенный тон.
