Фиона вдруг сообразила, почему целый день ей неуютно было глядеть на лица встречных и случайных попутчиков. Почему она ощущала себя беглой преступницей.
Она и есть — беглая преступница.
Дороги назад нет. Она не сможет больше жить под своим именем у себя на родине. И родину вскоре придется покинуть — навсегда.
Она останется одна. Без родных, близких, друзей. Без поддержки. Отныне с ней может произойти все, что угодно. И никто не будет об этом знать.
Единственная, кому она намеревалась написать после того, как устроится — Агнес. Еще подумывала о том, чтоб навестить подругу в столице перед отъездом.
С легким ужасом пыталась представить: как-то та отнесется к ее демаршу? Нет, она всегда доверяла Агнес. Да и та всегда придерживалась невысокого мнения о ее муже. Никогда ни в чем не осуждала Фиону. Но… сейчас речь шла не о детской шалости. Не о вылазке в лес для купания в лесном далеко озере в глуши. Без слуг и сопровождающих.
Речь шла о поджоге целого поместья.
Да, ее стараниями никто не пострадал. Не должен был пострадать. Она сделала все, чтобы удалить слуг. Убедилась, что нет случайных людей в окрестностях. Даже живность распугала с помощью резкого запаха остроцвета, который невероятным образом вдруг повырастал вблизи мышиных нор и под крышей, где были птичьи гнезда.
Но… огромное поместье сгорело! С дорогими гобеленами, с мебелью, со всеми документами, что касались ведения хозяйства во владениях. Нет, кое-что она отдала управляющему под предлогом — чтоб сохраннее было.
Что ждет ее, если ее вдруг все-таки поймают?
«Жена сбежала от мужа, а предварительно подожгла мужний дом. Вывезла деньги, предназначенные для уплаты жалованья и других хозяйственных нужд».
Эти слова прозвучали в ее голове гулко и отчетливо, произнесенные зычным голосом королевского обвинителя.
Бывали ли подобные прецеденты в юриспруденции королевства Манор?
Нет, жены от мужей изредка сбегали. Иногда — бросали детей, чтобы удрать с любовником. Или, напротив, похищали собственных детей у их отцов. Некоторые и крали какие-то суммы. Случались поджоги. Правда, последним пробавлялись больше недовольные работники и особо жестокие грабители, которые не хотели оставлять следов творимых зверств.
Но чтобы все вместе и разом?!
Помнится, мерой для поджигателей была ссылка на рудники… Фиона представила, как в последней речи осужденного просит: раз уж ей полагается ссылка на рудники в наказание — она нижайше просит сослать ее на один из рудников, где добываются глаза нарвала! Она вот лишь недавно проверила свою гипотезу о том, чтобы можно было ускорить рост горной плесени! За несколько часов она заставила крохотную спору разрастись до гнезда полугодовалого возраста.
То-то вытянутся лица у почтенных господ юристов! Представшая перед внутренним взором картина заставила истерически рассмеяться.
Нет, сидеть, ужасаться сделанному и воображать картины собственного наказания — никуда не годится. Трусость — самый дрянной из пороков.
Она уже пострадала от собственной трусости. Хватит!
Если ей суждено быть пойманной и наказанной — так тому и быть. Фиона встряхнулась и еще раз представила: поимка, конвоирование в столицу, заключение. Суд. Суровые мужчины, от которых бесполезно ждать сочувствия и понимания, требующие у нее ответа. А она ответит! Расскажет, как муж укатил в столицу к любовнице под предлогом дел. Она-то прекрасно знала, где эта любовница живет! Пусть Ронан наверняка и не подозревал о ее осведомленности.
Что потом? Приговор… развод. Возможно, и правда — ссылка. Родные откажутся от нее. И гиены горные с ними! Вот денег она лишится — это скверно.
Из поместья она захватила столько, чтобы можно было достаточно долго не беспокоиться о хлебе насущном. Правда, придется придумать в течение пары-тройки лет, чем она станет жить.
Она захватила деньги, что оставались на хозяйственные нужды, на ее собственные мелкие расходы вроде тканей и косметики. Ронан еще и снял из банка крупную сумму для выплаты жалованья слугам и в глумливой манере поведал ей, что раздавать это самое жалованье ей придется в его отсутствие. Видимо, хотелось лишний раз поставить жену на место.
Что ж. Платить жалованье слугам ему придется самому. После того, как вернется.
А вот ей стоит призвать на помощь всю свою изворотливость и умение строить планы, чтобы не попасться. И не лишиться того, что у нее пока есть. Не лишиться будущего, которое еще может быть.
С этой мыслью она улеглась спать.
Она еще не поймана. Наверняка ее еще даже не начали искать. А когда начнут — след ее давно затеряется. И ее задача — сделать так, чтобы ни одна ищейка на него и не напала.
Вот сейчас она остановилась в постоялом дворе под именем Рэя Вудвилла. Кто этот молодой человек? Творец ведает.
Но придет ли кому-нибудь в голову связать его имя с беглой баронессой-поджигательницей? Едва ли.
Рэй Вудвилл — молодой человек, едущий куда-то на запад по делам. Нужно будет только по дороге изменить немного внешность. И сменить коня. Нелепо будет, если в столице ее опознают по приметной белой кобылке. Жаль, конечно, отдавать ее в чужие руки. Но она постарается найти для нее хороших состоятельных хозяев, которые понимают цену породистой лошади.
Она остановится в столице совсем ненадолго. Только для того, чтобы сбыть несколько драгоценных безделушек, прихваченных из фамильного хранилища. Род Гревиллей от этого не обеднеет. Если Ронан сильно захочет, он сможет даже разыскать эти безделушки у столичных перекупщиков и выкупить их.
*** ***
В какой-то момент у Фионы возникла мысль вместо столицы повернуть к западу и выехать к небольшому портовому городку — Дерби. Это был самый западный порт королевства Манор.
Найти какого-нибудь не слишком чистоплотного ювелира, сбыть драгоценности. Пусть даже и в убыток. Там же можно будет договориться с капитаном одного из кораблей, отплывающих в далекие края.
Однако Дерби был невелик, и это могло создать определенные трудности: попытка продать там драгоценности могла привлечь ненужное внимание. В столице затеряться было бы куда проще. Столица велика, там ее могут долго искать. Да и знакомых в Дерби у Фионы не было. В отличие от столицы, где у нее оставались связи. Во всяком случае, прежде связи там у нее были. И именно через них она рассчитывала сбыть драгоценности с минимальным риском для себя.
К тому же она все-таки хотела увидеть подругу перед тем, как покинуть родину навсегда. Увидеть, а не присылать Агнес потом письмо издалека.
Глава 4
В постоялом дворе в приличном районе в отдалении от центра столицы Фиона поселилась, опять-таки, под именем господина Рэя Вудвилла.
Молодой путешественник и тут не привлек ничьего внимания. Да и что в нем могло быть примечательного? Молодой, только слишком бледный и со скверной кожей в уродливых фиолетовых пятнах — Фиона нарочно загримировалась, приобретя для этого средства в небольшом городке по дороге. Не хотелось, чтобы ее сочли излишне смазливым парнем. Это могло вызвать ненужные сложности. Губы она сделала еще тоньше и бледнее, чем они были на самом деле.
Простой темный, но добротный костюм. Хотя не слишком дорогой. Руки затянуты черными перчатками. Не показывать ведь, в самом деле, тонкие женские пальцы!
Отросшие светло-русые волосы заплетены в низкий хвост, переплетенный простым кожаным шнурком, чтоб не трепался.
Сняв комнату и отдохнув с дороги, Фиона взялась за то, ради чего приехала. Для начала — за сбыт фамильных камней не слишком законопослушным покупателям. А затем ей требовалось подумать, в какую сторону направиться дальше. И под каким именем. А заодно — где и как выправить себе документы. На имя того самого Рэя Вудвилла. И на имя Фейлы Кик — она не собиралась остаток жизни провести под мужской личиной. Конечно, та удобна в определенных случаях. Но это не повод срастаться с ней навсегда!
Связи в столице у Фионы оставались с тех пор, когда она жила здесь постоянно. Через них она, собственно, и намеревалась обменять драгоценности на так нужные ей деньги.
И она не без основания полагала, что эти же связи помогут ей обзавестись бумагами, которые ни у кого не вызовут подозрений.
С господином Фоком Фиону некогда свел случай.
Она в то время была ветреной и беззаботной светской дамой. Женой молодого барона, не обремененного ни военной, ни гражданской службой. И единственной ее заботой были приемы, балы и выходы в театр и оперу.
Точнее — это не было заботой. Заботой было — обеспечить себе достаточное количество развлечений, которые нравились лично ей. И не попасться.
Фиона точно знала, что для многих ее подруг и приятельниц таким развлечением служили сомнительного свойства связи. Однако на нее даже ухаживания светских вертопрахов навевали уныние. При мысли о том, чтоб изменить с каким-нибудь из них мужу, ее вовсе одолевала невыносимая тоска.
Вот поездка за город, с купанием в отдаленном пруду или озерце, упражнения в фехтовании — совсем другое дело!
Особое внимание она всегда уделяла тому, чтобы выбрать удаленное место, куда не сможет забрести ни кто-нибудь из праздных гуляк, ни какой-нибудь работник или земледелец. Каждый выезд за город превращался в приключение: выбрать время и место; выбрать нескольких людей, которые гарантированно не проболтаются; организовать все так, чтобы все сопровождавшие ее слуги оставались достаточно далеко, чтобы не увидеть ничего лишнего и не разболтать.
Собственно, услуги господина Фока до определенного момента и сводились к тому, чтобы подобрать ей для таких выездов людей.
Возможно, он еще помнит эксцентричную клиентку?
*** ***
«Антикварная лавка Аргента Фока».
Так гласила вывеска над непритязательной дверью темного дерева. С виду дверь была до смешного хлипкой — казалось, ее легко будет слабым пинком снести с петель. Однако Фиона — да наверняка и не она одна — прекрасно помнила историю пятилетней давности, когда эта дверь осталась совершенно невредимой после взрыва доброго бочонка модной взрывчатой смеси прямо под нею.
Смесь эту аккурат тогда запатентовал молодой неудачливый алхимик. Собирался продавать — но столкнулся с совершеннейшим равнодушием покупателей, привыкших к проверенным временем средствам вроде того же пороха.
С горя он продал по дешевке патент первому, кто согласился его купить.
Кем был этот таинственный покупатель… насколько слышала Фиона — королевский сыск так этого и не выяснил. Хотя, возможно, эти сведения попросту не попали к газетчикам. Но смесь быстро прогремела — в самом буквальном смысле. Состав попал на вооружение столичному криминалу. А из Ковентри распространился по другим городам и даже, по смутным слухам, за границу.
Так или иначе, а состав показал себя недурно — пусть и на теневой стороне закона. И вот эта дверь, на которую глядела сейчас Фиона, с честью выдержала столкновение с тогда еще новинкой.
Вывеска тоже осталась с прошлых лет. Потемневшая, с полустершимися буквами. Но вензеля и виньетки, прихотливо вившиеся по выведенным словам, придавали ей мрачно-таинственный вид.
Наверное, такой и должна быть настоящая антикварная лавка.
Даже любопытно немного, почему магазинчик достопочтенного Фока по сей день не прикрыли. Многие прекрасно знали, что он служит лишь прикрытием для темных дел, что ведет хозяин — сухонький улыбчивый старичок, не меняющийся с годами. Но поди ты — годы шли, а Фок продолжал заниматься прежним делом. В то время, как его коллеги и конкуренты по темному ремеслу один за другим попадали под арест, а там — в темницу или на виселицу. Даже те, у которых имелись покровители с громкими именами.
Неприметного антиквара не трогали.
Над дверью звякнул колокольчик — до боли знакомо — когда Фиона толкнула дверь и зашла. Хозяин — ни капли не переменившийся за истекший год — сидел за прилавком, читая книгу в затертом переплете.
Он неохотно поднял взгляд на посетительницу. И расплылся в улыбке.
— Миледи! Вот так сюрприз, — захлопнул книгу, поднялся на ноги. — Так долго вас не видел — слыхал, что вы перебрались из столицы в деревню, на свежий воздух. Оно и правильно — свежий воздух полезнее столичной пыли! Польщен, что не забыли старика, зашли проведать.
— Я по делу, — растерялась Фиона.
Подумать только — не забыл ее! Кажется, опасения были напрасны.
Фок не просто не забыл о ней. Он обрадовался Фионе, как родной. Деньги за часть драгоценностей она получила сполна и на месте. Разумеется, выручить за них законным путем можно было бы куда больше. Вот только сбыть их законно не было возможности. Но и без того сумма вышла приличная.
Несколько безделушек женщина решила придержать: мало ли, что и как повернется? Пусть лежат — карман они не оттянут.
Старый антиквар заверил, что документы выправит в лучшем виде, и забрать их Фиона сможет всего через пару-тройку дней.
Из магазинчика она выходила окрыленная. Два-три дня — и она полностью свободна. Можно садиться в порту на любой корабль и уезжать, куда пожелает. Сама себе хозяйка! И еще остается время, чтобы повидать подругу.
На этой мысли ее снова принялись глодать сомнения.
Да, Агнес всегда была свободолюбива. Но что она скажет о дикой выходке? Фиона сама не могла бы сказать, почему ждет осуждения от подруги. Возможно, причина крылась в том, что она слишком привыкла за свою жизнь опасаться чужого осуждения. И все шаги свои соизмеряла с тем, чтобы этого осуждения избежать. Шагая по улице, Фиона раздумывала, что, похоже, совсем потеряла себя за последние годы.
Что ж. Теперь у нее появилась возможность отыскать себя снова. Пусть и дорогу она выбрала для этого не самую подобающую.
*** ***
— Покупайте газеты! Покупайте газеты! Открытое столкновение войск на границе! — надрывался мальчишка-торговец. — Мира больше не будет! Соседи королевства сговорились за нашей спиной! Вступит ли Манор в противостояние с двумя врагами сразу? Покупайте газеты!
Какими такими врагами?! Королевство не знало войн последние лет пятьдесят! А настоящих, крупных масштабных войн — и того дольше.
— Эй, малой! — окликнула Фиона хрипло. — А ну, дай-ка газету!
Она огляделась торопливо. Нет — лица других прохожих оставались безмятежными. Они что, не слышат, что вопит этот мелкий?
Или эти мелкие всегда так — раздувают из мухи слона, лишь бы продать лишнюю газету… может, ничего страшного и не случилось. Это она за год с лишним отвыкла в своей глуши от столичной суеты. Вот и затряслась от страха сразу.
Обменяв мелкую монетку на несколько листов тонкой бумаги с печатным текстом, поспешила на постоялый двор.
В душе поселилась тревога. Хотелось прямо сейчас, на месте, раскрыть газету и скорее прочесть, что там такое стряслось на границе. Действительно мирным временам пришел конец, или просто пацану нужно было как можно скорее распродать товар. Однако она заставила себя дойти до места спокойно, не срываясь на бег. Читать газеты лучше без спешки, спокойно усевшись возле окна в своей комнате.
А перед тем она прикажет одной из служанок принести ей кофе. Ронан всегда так делал — читал газеты за кофе, — вспомнилось некстати.
Правда, Ронан так делал по утрам. Завтрак и после — кофе с газетой. Даже в поместье не отказался от столичной привычки.
