Но при этих словах Глеба будто передёрнуло.
– В боксе не морды бьют, а проводят бой, в котором наносят удары. Ни чему-то ты не научился в спорте.
Ганди с неудовольствием почувствовал презрительный тон, по отношению к себе. Он не привык к такому.
– Ну, это смотря на то, у кого какие цели были, - нахмурившись, сказал Ганди. С дружественного тона он перешёл на резкий: – У меня, к примеру, цель – заставить уважать меня. И я всегда этого добиваюсь.
– Забавно смотреть, как ты пытаешься меня напугать, - улыбаясь, ответил Глеб и шагнул ближе к Ганди, понимая, как тому неуютно будет находиться вблизи внушительной горы мускулов. – А разве по мне не видно, что я привык никого не бояться?
Тон Глеба не был угрожающим, но Ганди всё равно попятился назад. Глеб продолжал:
– Когда-то давно, человек намного солиднее тебя, вот так же предлагал мне вступить в его «организацию». Я отказался, и человек устроил мне большие неприятности. Тебя я сразу хочу предупредить, чтобы у тебя вдруг не созрело такой идеи. Я с вашим братом долго церемониться не буду. А далеко убежать отсюда, я так понял, у вас не получиться…
В зоне, где было так мало развлечений, где часто приходилось оставаться наедине со своими мыслями, Глеб вёл мысленный диалог с чиновником, сломавшим его карьеру. Поиск его стал навязчивой идеей Глеба. Он не знал её в лицо, у него была только её фамилия и инициалы из злополучного письма. Глеб устроился на кухню, ведь там были списки всех людей посёлка. В списках её фамилии не было.
— А Глеб нам и не нужен, как шериф, надо сделать, что бы он отказался от этой должности, - сказал Шевкет.
Ганди облегчённо вздохнул.
Этот вопрос был решён и Шевкет Ибрагимов перешёл к другой теме:
— Кстати, новенький гость не у тебя? Его вчера никто не видел в посёлке.
— Нет, - удивился Ганди. - Думаешь, что он вышел из зоны?
Их разговор неожиданно прервали – вбежал один из подручных Ганди и доложили, что в посёлок вошёл вооружённый отряд.
После переговоров в штабе, власовцев проводили в двенадцатиэтажку.
Глеб пришёл к Светлане Олеговне.
— Как теперь рассчитывать пайки, этих фашистов тоже надо на довольствие ставить. Сколько их?
— Не знаю, посчитать надо, - ответила Светлана Олеговна.
— Вы даже не узнали сколько их? - удивился Глеб. - Вооружённый отряд появился в посёлке, а вы не знаете о них самых простых вещей.
— Потому что у нас нет человека, который бы грамотно занимался безопасностью в посёлке. Такого как Вы.
— Да безопасность у нас не налажена.
— Тем более в этот момент. Глеб как вы относитесь к тому, чтобы возглавить в посёлке милицию?
— Полномочия, какие будут?
— Все полномочия милиции.
— На счёт моего назначения будет какое-то обсуждение на заседании штаба?
— Если за Вашу кандидатуру я и доктор Ибрагимов, то считайте, что дело решено.
— Мне нужны помощники.
— Конечно, набирайте команду.
— Мне нужны все данные о жителях, все переписи и даже самая первая, которую вы засекретили. Я должен знать всех людей в посёлке.
— Конечно. Мало того, все архивы с данными о жителях теперь будут храниться у Вас. Опыт показал, что в штабе не самоё надёжное место. Всё что осталось храниться у Родиона. Скажите ему о вашем назначении и о том, что он должен передать Вам все архивы.
— Я приступаю, - уверенно сказал Глеб.
Глеб согласился, потому что ему нужны списки самой первой переписи. Есть ещё возможность найти её. Глеб сразу взялся за дело и пошёл искать Родиона.
Родион прогуливался с Анной.
— Часто я думаю, что нам уже не выбраться из зоны, – говорил Родион, - что мы здесь навсегда и надо уже привыкать к этому и выстраивать свою жизнь здесь, по новым реалиям.
— Это не может быть вечным, Мы люди двадцать первого века, мы знаем, что можем победить всё. Пусть это будет даже «божок», - возразила ему Анна.
— Чего тебе больше всего не хватает?
— Сфоткаться хочется, селфи сделать, - сказав это, Анна рассмеялась, а вслед за ней и Родион.
— Это правда как наркомания, селфи? – удивился Родион.
Они весело посмеялись с этого.
— Где бы ты хотела оказаться? - спросил Родион. - Если бы не в зоне?
— Наверное, в ромашковом поле, - грустно ответила Анна.
Родион повёл Анну в свой кабинет. Анна недоверчиво нахмурилась.
— Да не думай ты ничего такого. Там сюрприз. Пошли.
Анна зашла вслед за Родионом. Он резко развернулся к ней, в руках у него был горшок с живыми цветами.
— О, боже, какая прелесть! Откуда они у тебя?! Какая красота! - восхищалась Анна.
— Это тебе, - сказал довольный Родион.
Он сам не знал, откуда взялся этот цветок, он обнаружил его у себя в кабинете и никто не знал, как он там оказался.
— Молодые люди, извините, я прерву вас ненадолго.
Их свидание прервал Глеб, стоявший в дверях кабинета.
— Родион, меня назначили начальником милиции, мне нужны все переписи.
Родион очень удивился, что мимо него прошло какое-то решение штаба.
— Ничего не знаю об этом.
Глеб вкратце пересказал свою беседу со Светланой Олеговной. Родион подумал, что врать Глеб не мог, но на всякий случай надо узнать всё самому, поэтому он отговорился.
— От засекреченных переписей почти ничего не осталось. Во время беспорядков Руслана он забрал почти все. Я занесу всё что осталось. Где будет твой кабинет?
Глеб задумался, кабинета у него ещё не было. Родион посоветовал ему:
— Глеб, реши сначала организационные вопросы, подготовь кабинет, а потом я передам тебе архивы.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ Часть первая
Ганди резко проснулся от кошмарного сна. Ему часто снился этот сон: во сне в его дом входит Исмаил, а следом за ним идут все восстановленные. Никто не может остановить толпу «однажды умерших». Медленно надвигается Исмаил, за спиной которого толпа людей с безучастными лицами, и Ганди просыпается от страха.
Ганди считает, что ему действительно стоит опасаться Исмаила. В далёкие «лихие» девяностые, как сейчас часто говорят, если речь идёт о рэкете и криминале, между Ганди и Исмаилом было серьёзное противостояние. Ганди был главой группировки занимающийся рэкетом. Ганди на десятилетие опередил подобных себе главарей и сразу начал «играть в политику». Он создал организацию Русский Национальный Конгресс и выдвигал популярные лозунги, готовясь идти во власть. Тогда-то, вместо прозвища Паша Толстый, доставшегося ещё из детства, к нему прилипло прозвище Ганди. Его сравнивали с бывшим у всех на слуху руководителем Индийского Национального Конгресса Радживом Ганди. Исмаил был одним из влиятельных главарей в татарской этнической группировке. Исмаил очень сильно отличался от остальных главарей – он был непримирим, не шёл ни на какие компромиссы и ничего не делил. Всё на что он претендовал, должно было принадлежать только ему, в то время как остальные всегда умели договориться, если это было выгоднее, чем устраивать войны. Там где пересекались интересы Ганди с интересами Исмаила, Ганди всегда получал жёсткий отпор. Оба были готовы, как только выпадет удобный случай и хороший повод, пойти на крайние меры. Столкновения так и не состоялось, время «господства» рэкета закончилось, группировки развалились. Ганди успел обзавестись собственностью, деньгами и связями, он неплохо устроился в новом времени: доли в разнообразном бизнесе давали прибыль, а участие в политической деятельности сохраняло престиж. Исмаил наоборот, потерял всё: деньги быстро потратились, влиятельных друзей не было.
Ганди, осознав, что кошмарный сон закончился, поднялся с кровати, и неспешно пошёл делать все утренние процедуры. Вытирая лицо полотенцем, он зашёл в зал, там уже сидел Кость и пил кофе.
– Скажи, чтобы мне тоже кофе приготовили, – распорядился Ганди.
Ганди понимал, что Кость не зря пришёл так рано – он хочет поговорить о чём-то важном. Ганди немного побаивался, вдруг Кость пришёл с плохими новостями: «Только бы власовцы ничего не предприняли, только бы не про них новости».
Кофе принесли быстро, Ганди уселся напротив Костя.
– Паша, почему мы не «прижмём» власовцев, почему мы сразу не показали им кто здесь хозяин, почему позволяем им свободно «быковать»? Мы, молча, уступаем лидерство.
Ганди молчал, хотя у него был ответ: «потому, что он видит, что власовцы это самый «отмороженный» сброд, потому что эти люди только что с войны, и они, не моргнув глазом, начнут стрелять в ответ на любой наезд». Ганди реально оценил ситуацию, его люди сопляки по сравнению с этими головорезами, которые способны поставить на колени всю его банду. Но говорить об этом вслух Ганди было нельзя, а ответить Костю что-то надо.
– Сколько у нас боеприпасов осталось? Если начнётся конфликт, сколько раз мы успеем выстрелить из пистолетов и дробовиков, пока они не покосят нас из автоматов? – неспешно задавал вопросы Ганди.
– Но ведь перестрелки может и не быть. Туман часто делает так, что оружие не срабатывает! Мы готовы к рукопашной схватке. Все наши парни недовольны тем, что мы тушуемся перед власовцами.
– Кость, ты хочешь геройски умереть, ради красивых понтов, или красиво жить в комфорте? Какая твоя цель?
– Так свою красивую жизнь надо отстаивать! – эмоции всё больше захватывали Костя, и он почти кричал.
– Не повышай на меня голос! Я когда собирал вас всех, то всем обещал, что мы будем жить в достатке, я своё слово держу до сих пор, и наперёд, я тоже думаю, чтобы мы жили все в достатке! Я думаю об этом!
Кость был немного пристыжен, Ганди был убедительным.
– Кость, нам надо некоторое время тихо посидеть, мы не готовы к схватке с этими солдатами, – Ганди начал говорить намного мягче. – И ты, в разговорах с парнями, тоже убеждай их в этом. Прямо не говори, что мы не готовы, выбирай выражения, чтобы не теряли в себе уверенности, но и не лезли в драку.
Кость согласно кивал головой.
– Да всё понял, выжидаем.
Утром Марс приготовил на очаге отличный мясной бульон.
– Я, когда в следующий раз приду, то постараюсь вам хлеба принести, - пообещал я. – Бульон – класс, а с хлебом было бы вообще восхитительно.
Я не терял времени и продолжал задавать Марсу вопросы:
— Ты со мной по-албански попытался заговорить, значит, вы общаетесь с местными?
— Мы готовимся уйти отсюда. Не можем же мы вечно здесь сидеть. Сейчас учим албанский язык.
– Вы совсем не выходите из вашей зоны?
– Выходим, обследуем окрестности.
– И за это время вы ни разу не столкнулись с власовцами или другими местными? – удивился я.
– До сих пор удавалось укрыться ото всех. На планшете, который мы тебе дадим, можно отслеживать движение всего живого в округе. Мы знаем обо всех, кто приближается к нам. Тебя мы тоже увидели, сначала не обратили внимания, обычно люди далеко не заходят, но ты шёл всё глубже в зону и я пошел, чтобы тебя перехватить.
К очагу подошёл Игорь с миской и начал набирать из котла себе бульон. Он тут же вмешался в наш разговор:
– Он тебя застрелить должен был, но не решился…
Игорь сказал это с ухмылкой и как бы в шутку, но мне показалось, что это мог быть и упрёк Марсу за бесхарактерность. У Марса нрав мягкий, а вот Игорь, если ходил на подобные «перехваты», мог и застрелить кого-то. «Хорошо, что в этот раз Марс пошёл» - подумал я.
– Если вы не контактировали здесь ни с кем, то откуда знаете об окружающем мире? – снова начал я расспрашивать Марса.
– Радио их слушаем, греческое радио, итальянское, сербское. То, что здесь твориться это полный абсурд, - ответил Марс.
– Да, мне Сидор, он из власовцев, рассказал их ход истории, я ничего в нём не понял.
– Для нас ваше общество показалось варварским, а эти люди и вовсе примитивные как животные, - зло сказал Игорь.
Когда мы поели, Марс начал готовить меня в путь: выделил мне тёплые вещи, показал, как пользоваться планшетом и подсказывал, как мне действовать:
— Я провожу тебя до грузовика, дальше дорогу сам найдёшь. За зоной спрячешь тёплую одежду. Вот чертежи и инструкции, я попытался изобразить всё очень подробно, - Марс вручил мне бумаги.
Я мельком взглянул на них, и сразу мне бросилась в глаза орфография: некоторые буквы заметно отличались, иногда в словах встречались непонятные буквы.
– Марс, мы не используем такие буквы, - удивлённо сказал я ему.
– Да, мы уже заметили, что ваш алфавит отличается, у вас не применяют многие буквы, но вы должны легко понять, что там написано.
– Если я с этими бумаги попадут к Туману, он всё поймёт?
– Мы считаем, что Туман не способен читать текст с листа, но он способен проникать в мысли. При общении с ним не формулируй мысли, которые хочешь от него скрыть, не озвучивай их в голове, подсознательные мысли, промелькнувшие и не воспроизведённые в слова, расшифровать невозможно, - рассказал мне Марс то, что должно было меня успокоить.
– Да, но любой восстановленный прочтёт ему этот текст вслух, любой сектант, да просто он прикажет любому человеку, - вслух раздумывал я.
– Риск есть, но без риска никак, - сказал Марс.
Я оделся и обернулся к Игорю, чтобы попрощаться. Он внимательно смотрел на меня, я чувствовал, что он не очень мне доверяет.
– Принеси немного красной ртути, мы должны быть уверенны, что она у вас есть, - сказал мне Игорь.
Во время пути Марс ещё раз напомнил про планшет:
— Береги планшет, без него ты не сможешь следить за Туманом. С его же помощью ты можешь отслеживать положение людей, мы вообще с его помощью выслеживаем зверей, когда охотимся. Через три дня планшет надо будет подзарядить, так что принесёшь его.
Попрощавшись с Марсом, я спросил:
– Игорь не верит мне?
– Игорь подозревает, что Туман прислал тебя с дезинформацией, - ответил Марс. – Если Туман знает, что у нас энергия на исходе, то он хочет нас задержать, дав ложную надежду, а когда энергия закончиться, схватить нас.
– Поведение Игоря вообще не назовёшь дружелюбным. А его недоверие обижает, - расстроился я.
– Но я верю тебе, - улыбнувшись, сказал Марс.
Я повеселел после этих его слов.
– Но немного красной ртути, всё же принеси, - сказал он мне вслед. – И ты хлеб обещал.
Выходил из зоны я по своим следам на снегу. Недалеко от них я заметил ещё одну цепочку следов. Я подошел, чтобы рассмотреть их. Эти следы шли параллельно моим. Не надо было быть опытным следопытом, что бы понять, что человек, оставивший их, двигался от дерева к дереву, видимо прячась за ними. Я подумал, что это был Марс, но когда рассмотрел их, то увидел, что по этим следам потом кто-то возвращался из зоны, сокращая петли, где до этого следы шли от дерева к дереву. «Это был не Марс? Сидор проследил, действительно ли я пошёл в зону, а не просто сбежал?»
С огромным удовольствием я вышел из снежной зоны. Был тёплый день, но согрелся я не очень быстро, озноб ещё долго преследовал меня. Тёплую одежду я снимал не очень охотно, я нашёл место, где спрятать ее, чтобы потом по приметам можно было легко найти.
Сначала мне предстояло обойти лагерь власовцев. Я включил планшет и осмотрел на экране местность. Не месте лагеря людей стало значительно меньше, они отображались как тепловые пятна. Некоторые «пятна» были подальше от лагеря, я понял, что это дозорные. С мыслью «лишь бы этот прибор не ошибался, и показывал всех без исключения», я обошёл стоянку власовцев. Сделав крюк, в долину я спустился намного дальше от входа в тоннель.
Подойдя к краю леса, я увидел купол тумана. Он очень сильно придвинулся к лесу, и теперь его пелена была совсем близко к входу в тоннель.
– В боксе не морды бьют, а проводят бой, в котором наносят удары. Ни чему-то ты не научился в спорте.
Ганди с неудовольствием почувствовал презрительный тон, по отношению к себе. Он не привык к такому.
– Ну, это смотря на то, у кого какие цели были, - нахмурившись, сказал Ганди. С дружественного тона он перешёл на резкий: – У меня, к примеру, цель – заставить уважать меня. И я всегда этого добиваюсь.
– Забавно смотреть, как ты пытаешься меня напугать, - улыбаясь, ответил Глеб и шагнул ближе к Ганди, понимая, как тому неуютно будет находиться вблизи внушительной горы мускулов. – А разве по мне не видно, что я привык никого не бояться?
Тон Глеба не был угрожающим, но Ганди всё равно попятился назад. Глеб продолжал:
– Когда-то давно, человек намного солиднее тебя, вот так же предлагал мне вступить в его «организацию». Я отказался, и человек устроил мне большие неприятности. Тебя я сразу хочу предупредить, чтобы у тебя вдруг не созрело такой идеи. Я с вашим братом долго церемониться не буду. А далеко убежать отсюда, я так понял, у вас не получиться…
В зоне, где было так мало развлечений, где часто приходилось оставаться наедине со своими мыслями, Глеб вёл мысленный диалог с чиновником, сломавшим его карьеру. Поиск его стал навязчивой идеей Глеба. Он не знал её в лицо, у него была только её фамилия и инициалы из злополучного письма. Глеб устроился на кухню, ведь там были списки всех людей посёлка. В списках её фамилии не было.
— А Глеб нам и не нужен, как шериф, надо сделать, что бы он отказался от этой должности, - сказал Шевкет.
Ганди облегчённо вздохнул.
Этот вопрос был решён и Шевкет Ибрагимов перешёл к другой теме:
— Кстати, новенький гость не у тебя? Его вчера никто не видел в посёлке.
— Нет, - удивился Ганди. - Думаешь, что он вышел из зоны?
Их разговор неожиданно прервали – вбежал один из подручных Ганди и доложили, что в посёлок вошёл вооружённый отряд.
После переговоров в штабе, власовцев проводили в двенадцатиэтажку.
Глеб пришёл к Светлане Олеговне.
— Как теперь рассчитывать пайки, этих фашистов тоже надо на довольствие ставить. Сколько их?
— Не знаю, посчитать надо, - ответила Светлана Олеговна.
— Вы даже не узнали сколько их? - удивился Глеб. - Вооружённый отряд появился в посёлке, а вы не знаете о них самых простых вещей.
— Потому что у нас нет человека, который бы грамотно занимался безопасностью в посёлке. Такого как Вы.
— Да безопасность у нас не налажена.
— Тем более в этот момент. Глеб как вы относитесь к тому, чтобы возглавить в посёлке милицию?
— Полномочия, какие будут?
— Все полномочия милиции.
— На счёт моего назначения будет какое-то обсуждение на заседании штаба?
— Если за Вашу кандидатуру я и доктор Ибрагимов, то считайте, что дело решено.
— Мне нужны помощники.
— Конечно, набирайте команду.
— Мне нужны все данные о жителях, все переписи и даже самая первая, которую вы засекретили. Я должен знать всех людей в посёлке.
— Конечно. Мало того, все архивы с данными о жителях теперь будут храниться у Вас. Опыт показал, что в штабе не самоё надёжное место. Всё что осталось храниться у Родиона. Скажите ему о вашем назначении и о том, что он должен передать Вам все архивы.
— Я приступаю, - уверенно сказал Глеб.
Глеб согласился, потому что ему нужны списки самой первой переписи. Есть ещё возможность найти её. Глеб сразу взялся за дело и пошёл искать Родиона.
Родион прогуливался с Анной.
— Часто я думаю, что нам уже не выбраться из зоны, – говорил Родион, - что мы здесь навсегда и надо уже привыкать к этому и выстраивать свою жизнь здесь, по новым реалиям.
— Это не может быть вечным, Мы люди двадцать первого века, мы знаем, что можем победить всё. Пусть это будет даже «божок», - возразила ему Анна.
— Чего тебе больше всего не хватает?
— Сфоткаться хочется, селфи сделать, - сказав это, Анна рассмеялась, а вслед за ней и Родион.
— Это правда как наркомания, селфи? – удивился Родион.
Они весело посмеялись с этого.
— Где бы ты хотела оказаться? - спросил Родион. - Если бы не в зоне?
— Наверное, в ромашковом поле, - грустно ответила Анна.
Родион повёл Анну в свой кабинет. Анна недоверчиво нахмурилась.
— Да не думай ты ничего такого. Там сюрприз. Пошли.
Анна зашла вслед за Родионом. Он резко развернулся к ней, в руках у него был горшок с живыми цветами.
— О, боже, какая прелесть! Откуда они у тебя?! Какая красота! - восхищалась Анна.
— Это тебе, - сказал довольный Родион.
Он сам не знал, откуда взялся этот цветок, он обнаружил его у себя в кабинете и никто не знал, как он там оказался.
— Молодые люди, извините, я прерву вас ненадолго.
Их свидание прервал Глеб, стоявший в дверях кабинета.
— Родион, меня назначили начальником милиции, мне нужны все переписи.
Родион очень удивился, что мимо него прошло какое-то решение штаба.
— Ничего не знаю об этом.
Глеб вкратце пересказал свою беседу со Светланой Олеговной. Родион подумал, что врать Глеб не мог, но на всякий случай надо узнать всё самому, поэтому он отговорился.
— От засекреченных переписей почти ничего не осталось. Во время беспорядков Руслана он забрал почти все. Я занесу всё что осталось. Где будет твой кабинет?
Глеб задумался, кабинета у него ещё не было. Родион посоветовал ему:
— Глеб, реши сначала организационные вопросы, подготовь кабинет, а потом я передам тебе архивы.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ Часть первая
Ганди резко проснулся от кошмарного сна. Ему часто снился этот сон: во сне в его дом входит Исмаил, а следом за ним идут все восстановленные. Никто не может остановить толпу «однажды умерших». Медленно надвигается Исмаил, за спиной которого толпа людей с безучастными лицами, и Ганди просыпается от страха.
Ганди считает, что ему действительно стоит опасаться Исмаила. В далёкие «лихие» девяностые, как сейчас часто говорят, если речь идёт о рэкете и криминале, между Ганди и Исмаилом было серьёзное противостояние. Ганди был главой группировки занимающийся рэкетом. Ганди на десятилетие опередил подобных себе главарей и сразу начал «играть в политику». Он создал организацию Русский Национальный Конгресс и выдвигал популярные лозунги, готовясь идти во власть. Тогда-то, вместо прозвища Паша Толстый, доставшегося ещё из детства, к нему прилипло прозвище Ганди. Его сравнивали с бывшим у всех на слуху руководителем Индийского Национального Конгресса Радживом Ганди. Исмаил был одним из влиятельных главарей в татарской этнической группировке. Исмаил очень сильно отличался от остальных главарей – он был непримирим, не шёл ни на какие компромиссы и ничего не делил. Всё на что он претендовал, должно было принадлежать только ему, в то время как остальные всегда умели договориться, если это было выгоднее, чем устраивать войны. Там где пересекались интересы Ганди с интересами Исмаила, Ганди всегда получал жёсткий отпор. Оба были готовы, как только выпадет удобный случай и хороший повод, пойти на крайние меры. Столкновения так и не состоялось, время «господства» рэкета закончилось, группировки развалились. Ганди успел обзавестись собственностью, деньгами и связями, он неплохо устроился в новом времени: доли в разнообразном бизнесе давали прибыль, а участие в политической деятельности сохраняло престиж. Исмаил наоборот, потерял всё: деньги быстро потратились, влиятельных друзей не было.
Ганди, осознав, что кошмарный сон закончился, поднялся с кровати, и неспешно пошёл делать все утренние процедуры. Вытирая лицо полотенцем, он зашёл в зал, там уже сидел Кость и пил кофе.
– Скажи, чтобы мне тоже кофе приготовили, – распорядился Ганди.
Ганди понимал, что Кость не зря пришёл так рано – он хочет поговорить о чём-то важном. Ганди немного побаивался, вдруг Кость пришёл с плохими новостями: «Только бы власовцы ничего не предприняли, только бы не про них новости».
Кофе принесли быстро, Ганди уселся напротив Костя.
– Паша, почему мы не «прижмём» власовцев, почему мы сразу не показали им кто здесь хозяин, почему позволяем им свободно «быковать»? Мы, молча, уступаем лидерство.
Ганди молчал, хотя у него был ответ: «потому, что он видит, что власовцы это самый «отмороженный» сброд, потому что эти люди только что с войны, и они, не моргнув глазом, начнут стрелять в ответ на любой наезд». Ганди реально оценил ситуацию, его люди сопляки по сравнению с этими головорезами, которые способны поставить на колени всю его банду. Но говорить об этом вслух Ганди было нельзя, а ответить Костю что-то надо.
– Сколько у нас боеприпасов осталось? Если начнётся конфликт, сколько раз мы успеем выстрелить из пистолетов и дробовиков, пока они не покосят нас из автоматов? – неспешно задавал вопросы Ганди.
– Но ведь перестрелки может и не быть. Туман часто делает так, что оружие не срабатывает! Мы готовы к рукопашной схватке. Все наши парни недовольны тем, что мы тушуемся перед власовцами.
– Кость, ты хочешь геройски умереть, ради красивых понтов, или красиво жить в комфорте? Какая твоя цель?
– Так свою красивую жизнь надо отстаивать! – эмоции всё больше захватывали Костя, и он почти кричал.
– Не повышай на меня голос! Я когда собирал вас всех, то всем обещал, что мы будем жить в достатке, я своё слово держу до сих пор, и наперёд, я тоже думаю, чтобы мы жили все в достатке! Я думаю об этом!
Кость был немного пристыжен, Ганди был убедительным.
– Кость, нам надо некоторое время тихо посидеть, мы не готовы к схватке с этими солдатами, – Ганди начал говорить намного мягче. – И ты, в разговорах с парнями, тоже убеждай их в этом. Прямо не говори, что мы не готовы, выбирай выражения, чтобы не теряли в себе уверенности, но и не лезли в драку.
Кость согласно кивал головой.
– Да всё понял, выжидаем.
Утром Марс приготовил на очаге отличный мясной бульон.
– Я, когда в следующий раз приду, то постараюсь вам хлеба принести, - пообещал я. – Бульон – класс, а с хлебом было бы вообще восхитительно.
Я не терял времени и продолжал задавать Марсу вопросы:
— Ты со мной по-албански попытался заговорить, значит, вы общаетесь с местными?
— Мы готовимся уйти отсюда. Не можем же мы вечно здесь сидеть. Сейчас учим албанский язык.
– Вы совсем не выходите из вашей зоны?
– Выходим, обследуем окрестности.
– И за это время вы ни разу не столкнулись с власовцами или другими местными? – удивился я.
– До сих пор удавалось укрыться ото всех. На планшете, который мы тебе дадим, можно отслеживать движение всего живого в округе. Мы знаем обо всех, кто приближается к нам. Тебя мы тоже увидели, сначала не обратили внимания, обычно люди далеко не заходят, но ты шёл всё глубже в зону и я пошел, чтобы тебя перехватить.
К очагу подошёл Игорь с миской и начал набирать из котла себе бульон. Он тут же вмешался в наш разговор:
– Он тебя застрелить должен был, но не решился…
Игорь сказал это с ухмылкой и как бы в шутку, но мне показалось, что это мог быть и упрёк Марсу за бесхарактерность. У Марса нрав мягкий, а вот Игорь, если ходил на подобные «перехваты», мог и застрелить кого-то. «Хорошо, что в этот раз Марс пошёл» - подумал я.
– Если вы не контактировали здесь ни с кем, то откуда знаете об окружающем мире? – снова начал я расспрашивать Марса.
– Радио их слушаем, греческое радио, итальянское, сербское. То, что здесь твориться это полный абсурд, - ответил Марс.
– Да, мне Сидор, он из власовцев, рассказал их ход истории, я ничего в нём не понял.
– Для нас ваше общество показалось варварским, а эти люди и вовсе примитивные как животные, - зло сказал Игорь.
Когда мы поели, Марс начал готовить меня в путь: выделил мне тёплые вещи, показал, как пользоваться планшетом и подсказывал, как мне действовать:
— Я провожу тебя до грузовика, дальше дорогу сам найдёшь. За зоной спрячешь тёплую одежду. Вот чертежи и инструкции, я попытался изобразить всё очень подробно, - Марс вручил мне бумаги.
Я мельком взглянул на них, и сразу мне бросилась в глаза орфография: некоторые буквы заметно отличались, иногда в словах встречались непонятные буквы.
– Марс, мы не используем такие буквы, - удивлённо сказал я ему.
– Да, мы уже заметили, что ваш алфавит отличается, у вас не применяют многие буквы, но вы должны легко понять, что там написано.
– Если я с этими бумаги попадут к Туману, он всё поймёт?
– Мы считаем, что Туман не способен читать текст с листа, но он способен проникать в мысли. При общении с ним не формулируй мысли, которые хочешь от него скрыть, не озвучивай их в голове, подсознательные мысли, промелькнувшие и не воспроизведённые в слова, расшифровать невозможно, - рассказал мне Марс то, что должно было меня успокоить.
– Да, но любой восстановленный прочтёт ему этот текст вслух, любой сектант, да просто он прикажет любому человеку, - вслух раздумывал я.
– Риск есть, но без риска никак, - сказал Марс.
Я оделся и обернулся к Игорю, чтобы попрощаться. Он внимательно смотрел на меня, я чувствовал, что он не очень мне доверяет.
– Принеси немного красной ртути, мы должны быть уверенны, что она у вас есть, - сказал мне Игорь.
Во время пути Марс ещё раз напомнил про планшет:
— Береги планшет, без него ты не сможешь следить за Туманом. С его же помощью ты можешь отслеживать положение людей, мы вообще с его помощью выслеживаем зверей, когда охотимся. Через три дня планшет надо будет подзарядить, так что принесёшь его.
Попрощавшись с Марсом, я спросил:
– Игорь не верит мне?
– Игорь подозревает, что Туман прислал тебя с дезинформацией, - ответил Марс. – Если Туман знает, что у нас энергия на исходе, то он хочет нас задержать, дав ложную надежду, а когда энергия закончиться, схватить нас.
– Поведение Игоря вообще не назовёшь дружелюбным. А его недоверие обижает, - расстроился я.
– Но я верю тебе, - улыбнувшись, сказал Марс.
Я повеселел после этих его слов.
– Но немного красной ртути, всё же принеси, - сказал он мне вслед. – И ты хлеб обещал.
Выходил из зоны я по своим следам на снегу. Недалеко от них я заметил ещё одну цепочку следов. Я подошел, чтобы рассмотреть их. Эти следы шли параллельно моим. Не надо было быть опытным следопытом, что бы понять, что человек, оставивший их, двигался от дерева к дереву, видимо прячась за ними. Я подумал, что это был Марс, но когда рассмотрел их, то увидел, что по этим следам потом кто-то возвращался из зоны, сокращая петли, где до этого следы шли от дерева к дереву. «Это был не Марс? Сидор проследил, действительно ли я пошёл в зону, а не просто сбежал?»
С огромным удовольствием я вышел из снежной зоны. Был тёплый день, но согрелся я не очень быстро, озноб ещё долго преследовал меня. Тёплую одежду я снимал не очень охотно, я нашёл место, где спрятать ее, чтобы потом по приметам можно было легко найти.
Сначала мне предстояло обойти лагерь власовцев. Я включил планшет и осмотрел на экране местность. Не месте лагеря людей стало значительно меньше, они отображались как тепловые пятна. Некоторые «пятна» были подальше от лагеря, я понял, что это дозорные. С мыслью «лишь бы этот прибор не ошибался, и показывал всех без исключения», я обошёл стоянку власовцев. Сделав крюк, в долину я спустился намного дальше от входа в тоннель.
Подойдя к краю леса, я увидел купол тумана. Он очень сильно придвинулся к лесу, и теперь его пелена была совсем близко к входу в тоннель.
