Целиком погружённая в эти мысли Анна приготовила завтрак и спустилась с ним в квартиру, где укрывались Гарматный и Володя.
– Теперь вы расскажите мне, что произошло с Володей? – спросила она Дядю Сашу.
Гарматный ел и рассказывал, что он освободил Володю из заточения в штабе, о том, что его надо прятать, потому что по распоряжению штаба Володю пытали.
Радужное настроение Анны сразу поблекло. Она подумала о Родионе, ведь он тоже член штаба и значит, знал об издевательствах над Володей. Манипулятор, вспомнила она его прозвище: «Он крутит людьми, как хочет».
Несколько минут помолчав, Анна прогнала от себя мысли о Родионе. Она вспомнила, что её ждёт Ромка, а вспомнив про него, спросила Гарматного:
– И сколько нам ждать, что бы они могли встретиться?
– Не надо ждать, - вдруг вмешался в разговор Володя, - я найду, что сказать ему. Где Рома?
Гарматному стало неловко, что он не учитывал мнение Володи. Возражать он не стал и Анна сказала:
– Я сейчас приведу Ромку.
Анна поднялась к себе. Ромка нетерпеливо ждал её на кухне, не желая начинать кушать без неё.
– Рома, я тебе сейчас скажу очень хорошую новость, только прошу, не шуми. Хорошо? – Анна дождалась, когда Ромка утвердительно кивнёт. - Дело в том, что мы должны прятать твоего папу от всех, - глаза Ромки округлялись от удивления, - но сейчас он здесь, в комнате Виталия. Только не выдавай его. Тише.
Глаза Ромки блестели от счастья, он кивал головой, и закрывал рот ладошками, показывая, как он готов сохранять тишину.
Но тут хлопнула дверь в подъезде и снизу стали доноситься шаги. Кто-то поднимался по ступеням.
– Это Родион, - догадалась Анна. – Не выходи пока что Рома.
Вскоре в дверь Анны постучали. Анна открыла, на пороге был Родион, он улыбался и готовился, как само собой разумеющееся, сделать шаг через порог. Но Анна смотрела на него недружелюбно и не отходила в сторону, чтобы пропустить внутрь. Улыбка исчезла с лица Родиона.
– Я сейчас занята! – Анна говорила холодно и не только потому, что хотела быстро выпроводить Родиона, а и по тому, что помнила про издевательства над Володей в штабе. – Когда у меня появиться время, я зайду к тебе. В штаб! – подчеркнула она слово, ставшее для неё особенно негативным.
Через дверь Родион видел, что его вчерашний подарок, цветы, стоит на столе в комнате, и он не понимал, что происходит. Вчера казалось, что у них наладились отношения.
– Ладно, буду ждать.
Родион был обескуражен, и не смог заставить себя выяснить, что произошло. Он развернулся и ушёл.
Анна дождалась, когда хлопнет дверь подъезда, взяла Ромку за руку и повела на встречу с отцом. Ромке хотелось бежать по ступеням, но Анна держала его. Она неосознанно вцепилась в его руку, потому что горькое разочарование вызвало у неё небольшой шок. Ромка буквально стащил её по ступенькам и вломился в комнату. Увидев отца, Ромка запрыгнул к нему на шею и сильно прижался.
– Я знал, что ты найдешься, потому что ты мне нужен, - всхлипывая, говорил Ромка.
Ромке не важно, как выглядит его отец, неважно, что на лице синяки и следы алкоголизма. Важно, что он с ним, он крепко держит его на руках и любит его.
Это была маленькая победа Александра Гарматного.
После заседания Глеб Мясник первым делом отправился к Маю.
Вся жизнь Глеба была связанна со спортом, все его интересы касались спорта, и поэтому, когда он увидел Мая, который намного превосходил его «габаритами», то подумал, что это спортсмен. Такого гиганта не могли пропустить тренеры, его должны были заметить и затащить в какой-то спорт. Май всегда уклонялся от общения, а теперь у Глеба возник повод.
Глеб предложил Маю вступить в милицию, но Май, не раздумывая, отказался. Глеб попробовал продолжить разговор и начал расспрашивать о спорте.
– Я никогда не занимался спортом, - равнодушно ответил Май.
– Такой формы от природы не бывает, такие мышцы можно только накачать, - не унимался Глеб.
– Я всегда таким был, я всегда был больше людей, - надменно сказал Май.
Глеб подумал, что, возможно, Май действительно не имел отношения к спорту и накачался на какой-нибудь подвальной качалке. Май стал ему неинтересен.
Когда Глеб ушёл, к Маю подошла Инна. До этого она возилась по хозяйству, делая что-то для Прайма.
– Что ему надо было?
– Милицию создаёт в посёлке, - безучастно ответил Май.
– Вот и хорошо. Теперь будет кому порядком заняться. Пусть Ромку моего притащит домой, а то никому нет дела, что он где-то шарахается, наоборот все потакают ему. Как будто у него нет дома. Будет он дома, тогда наконец-то я и повлиять на него смогу, а то не верит он Господину.
ИННА
Семья Инны и Володи была неблагополучной. Володя сильно пил, Инна ему изменяла, то ли от того что он всегда пил, то ли он пил, от того, что она ему изменяла. Эта пара была плохой семьёй, а страдал из-за этого Ромка. Инна презирала мужа, потому что он был всегда пьян. Когда ей нужна была поддержка, когда нужна была защита – он был пьян. Другие мужчины, хоть на некоторое время, давали её возможность почувствовать себя защищённой, «за чьей-то крепкой спиной».
А после катастрофы, когда начался ужас беспредела, когда она была в таком шоке, что несколько дней просидела в квартире забившись в угол, Володи опять не было рядом, он ходил по улицам пьяный, устраивая дебоши вместе с собутыльниками.
Однажды она застала его, когда он перерезал горло её любимому коту. Инна визжала от ужаса, глядя, как кровь пульсирующими струйками, брызгала в умывальник.
Володе просто надо было что-то на закуску. Он обернулся к ней и пьяным голосом пролепетал:
– Ну что ты? Если не мы, то его другие съедят, их уже всех переловили.
Инна увидела стеклянные глаза любимца и пришла в неистовство. Она схватила сковородку и начала бить Володю по голове. Била жестоко, вкладывая всю силу.
Володя обмяк и упал на пол, от его головы растекалась лужа крови.
– Достаточно! – вдруг услышала Инна голос.
Это был необыкновенный голос, он как будто журчал, переливался, как будто бы в человеческие слова собрались звуки бегущей между камней воды. И слышался голос не со стороны, а звучал как будто в голове Инны.
– Успокойся! – продолжал голос. – Больше никаких неприятностей у тебя не будет.
Кухню заполнял серый густой туман, такой плотный, что ничего не было видно. Туман скрыл её кота, лежащего в раковине и Володю, лежащего на полу.
– Теперь ты под моим покровительством.
Вдруг из тумана раздалось привычное «мяу», и к ней выпрыгнул её любимый кот, здоровый и невредимый, без единого следа крови. Потом закряхтел на полу Володя, она увидела, как он поднимается на ноги. Володя обхватил голову руками и вышел из кухни.
– Никогда и никто не обидит тебя, - продолжал разговаривать с ней голос.
Инна уже поняла, кто разговаривает с ней, поняла, кто взял её под своё покровительство, поняла, что под такой защитой она будет в полной безопасности.
– Ты будешь верна мне? – спросил Туман.
– Да! – твёрдо ответила Инна.
Она никак не могла понять тех, кто не доверился Туману, кто не преклонялся перед его милостью, не просился под его покровительство. «Глупцы! Они должны знать, то, что знаю я! Они должны почитать того, кто способен их защитить!». Эти убеждения она готова была насаждать силой.
А её любимый кот потом всё равно куда-то пропал, наверное, его съели. Но ей уже это было не важно, у неё была другая привязанность.
Глеб не очень расстроился тем, что Май отказался у него работать. Май хоть и был огромен, но у него была репутация туповатого увальня. К тому же Глеб и не сильно рассчитывал на его согласие, больше хотелось пообщаться о спорте. А вот следующего кандидата Глеб собирался вербовать очень усиленно. Он давно приметил среди бандюков спортсмена, борца Диму. Глебу всегда казалось, что среди бандюков Дима выглядит немного не в своей среде. В Диме чувствовалось воспитанное годами занятий, спортивное поведение. Глеб постарался переговорить с Димой без свидетелей.
– Хочу предложить тебе работу. Штаб организовывает милицию, я назначен начальником. Предлагаю тебе вступать, и не просто, а сразу моим заместителем.
– Ого! – удивился Дима. – Только ты немного не по адресу, я, как бы при деле.
– Знаю я твоё дело. Дима, я же не просто так к тебе пришёл, я не кому попало предлагаю быть моим заместителем. Я давно к тебе присматривался, ты спортсмен и, должен знать, что я спортсмен, мы друг друга должны понять. Я знаю, что ты борец, а борьба, это когда на ковре двое честно выясняют, кто из них лучше подготовлен. Если ты борец, ты должен знать, что такое вести схватку честно. А что у вас за структура?
– Ты зря мне это начал «втирать». Я не поведусь на эти разговоры, - сказал Дима, хотя на самом деле его зацепила речь Глеба, Дима считал себя настоящим борцом и гордился этим.
– Да, может и зря, - согласился Глеб, – в последнее время ты чаще слышал другие правила жизни. К примеру такое, что при первой встрече надо сразу показывать свой характер, сразу ставить оппонента на место. Да?
– Ну да, - подтвердил Дима.
– Так почему Ганди сразу не показал свой характер, когда появились власовцы? Почему сразу не дал понять что «это его территория».
– Ну да, - снова подтвердил Дима. – У нас все сейчас от этого в шоке, власовцев надо было сразу на место поставить.
– Дима, время банды Ганди прошло. Сейчас штаб организует милицию и возьмёт всё в свои руки. Ганди сдаётся, он понимает, что больше не будет иметь веса. Давай поступай на службу, когда мы выберемся из зоны, тебе это здорово зачтётся.
Дима подумал и сказал:
– Я ещё пару дней осмотрюсь и дам ответ.
После этого Глеб решил заскочить к Родиону, что бы, наконец-то, забрать архивы.
Родион был печален, Глеб же увидев приготовленные для него архивы, повеселел, и даже попытался подбодрить Родиона:
– Мне вчера казалось, что вы с Аней хорошо время проводите, а сегодня ты вообще невесел, нос повесил. Наверное, все-таки, мало комплиментов делал.
Родион не отреагировал на весёлый тон Глеба.
Глеб перенёс архивы в кабинет, который ему показал Родион.
Глеб тут же забыл про Родиона и приступил к изучению списков. Также он забыл и про то, что должен набирать людей в милицию. Глеб просидел до вечера, вчитываясь во все данные о женщинах посёлка. Он пролистал все страницы и не нашёл нужной фамилии.
Глаза Глеба болели, голова гудела, настроение было плохое, но появилась ещё одна идея: «Есть ещё вероятность, что она среди изгнанных. Выдворили из посёлка банду в 48 человек, там были и женщины».
Долина, которую Туман отрезал от остального мира, была красивой и уютной. Отвесные стены гор ограждали обширную, густо заросшую деревьями, равнину.
На солнечной поляне сидит крепкий мужчина. Вид у него устрашающий: голова выбрита налысо, через всё лицо грубый шрам, современная одежда подлатана кусками звериных шкур, рядом лежит топор на длинном топорище. Это Рах. Он сидит перед деревцем. Вокруг деревца ровный круг обработанной земли: вскопанной и разровненной. Рядом с Рахом пустая пластиковая бутылка, он полил деревце и теперь заново взрыхлял землю, которую притоптал.
На поляну вышла Александра.
– Дерево никак не хочет расти, - пожаловался ей Рах.
– Здесь не подходящее место для него, - ответила Александра.
– Почему? Земля хорошая, воды достаточно. Другие деревья нормально растут.
– Другие деревья за тысячелетия привыкли к тому, что в недрах этой земли, а персик здесь чужой.
– Ты обещала, что у меня будет персиковое дерево! – Рах немного был раздражён.
– Обязательно будет, но не в этом месте. Готовься забрать его отсюда.
День седьмой. Часть вторая
Туман начал откатываться от скал. Я включил планшет и увидел на экране, что красно-чёрное пятно движется в посёлок, а Туман сползает в долину. Постепенно он вытянулся полукругом, наверное, по границе посёлка, перегородив от скал до скал вход в долину. Купол Тумана занял место, которое я привык видеть.
Я собрался с духом и пополз к входу в тоннель. Из-за высокой травы мне было не видно, что происходит впереди, и я опасался, что могу внезапно оказаться в тумане. Мне пришлось несколько раз остановится и выглянуть. Я нашёл провал в тоннель и только тут вспомнил, что оставил ангелочка-светильник в сторожке. Пришлось включить планшет и светом от его экрана освещать себе путь. Заодно, я посмотрел, где располагается Туман. Теперь в зону досягаемости планшета попали и люди из посёлка. А вот непонятного красно-чёрного пятна я не увидел. Вход в подвал девятиэтажки я нашёл легко. Перед тем как выйти из подвала, я вновь посмотрел на планшет, но теперь он мне мало помог, потому что показал мешанину из тепловых пятен людей, непонятно было рядом они находятся или в своих квартирах на разных этажах.
Я осторожно выглянул из подвала, огляделся, и, убедившись, что вокруг никого нет, быстро пошёл к подъезду. Когда я зашёл в свою новую квартиру, то услышал, как кто-то вскакивает с дивана в одной комнате, и с кровати в другой. В коридор выскочили Энвер и Эрнест, племянники Шевкета Ибрагимова.
— О, я уже и не думал, что мы тебя дождёмся. Ты где был? – спросил один из них.
— Гулял, осматривался, - меня застали врасплох, и я ответил невпопад.
— Ты неплохо гуляешь, мы тебя два дня ищем.
— Для чего? – спросил я.
— Шевкет-ага с тобой поговорить хочет, а ты где-то бродишь. За зоной был?
– В долину ходил, - соврал я.
– Врёшь, на выходе дежурят люди Ганди, мимо них тяжело пройти в долину, - ухмыльнувшись, сказал Энвер.
– И тем более, потом войти из долины в посёлок, - добавил Эрнест.
Я плохо знал порядок выхода в долину и поэтому попался на вранье.
– Все только и говорят, что ты способен выходить из зоны, - продолжал Эрнест.
Я замялся, и чтобы не запутаться во вранье, предложил:
– Пойдём к вашему дяде!
Меня привели как под конвоем, но Шевкет встретил меня очень дружелюбно. Я настраивался на другой приём, и всю дорогу готовился оправдываться перед ним за случай в штабе. Конечно же, первым делом Ибрагимов заговорил о моём исчезновении.
– Я очень надеюсь, что ты был за зоной, - сказал Шевкет, - с удовольствием услышал бы хоть что-то о том, что там происходит.
Он вопросительно посмотрел на меня, было видно, что он смотрит с надеждой. Именно ему я решил рассказать о встрече с учёными, но я по-прежнему опасался, что мне не поверят.
– У меня есть о чём поговорить, есть, что рассказать, но если можно, то наедине, - попросил я.
Энвер и Эрнест хотели выйти, но Ибрагимов небрежно отмахнулся:
– Говори, а то мне всё равно потом придётся им всё пересказывать, так что говори сразу при них!
– Шевкет, когда я передал штабу полученную от Архипа Вишни информацию, мне не поверили. Теперь я добыл информацию, которая будет звучать так же странно, и я боюсь, что опять буду выслушан с недоверием.
На моё беспокойство Шевкет ответил неожиданно с пониманием:
– Я разумный человек и понимаю, что тебя незаслуженно обвинили. Просто Виктор Львович боится конкуренции, ему хватает Светланы Олеговны, которая за год чуть не подсидела его. А тут ты такой активный. Ты должен был стать энергичным исполнителем поручений, как Родион, а не «спасителем посёлка». С Родиона всё, скорее всего, и началось, он увидел в тебе соперника.
После этих слов, я решил, что правильно сделал, что решил обратиться к Ибрагимову.
– Теперь вы расскажите мне, что произошло с Володей? – спросила она Дядю Сашу.
Гарматный ел и рассказывал, что он освободил Володю из заточения в штабе, о том, что его надо прятать, потому что по распоряжению штаба Володю пытали.
Радужное настроение Анны сразу поблекло. Она подумала о Родионе, ведь он тоже член штаба и значит, знал об издевательствах над Володей. Манипулятор, вспомнила она его прозвище: «Он крутит людьми, как хочет».
Несколько минут помолчав, Анна прогнала от себя мысли о Родионе. Она вспомнила, что её ждёт Ромка, а вспомнив про него, спросила Гарматного:
– И сколько нам ждать, что бы они могли встретиться?
– Не надо ждать, - вдруг вмешался в разговор Володя, - я найду, что сказать ему. Где Рома?
Гарматному стало неловко, что он не учитывал мнение Володи. Возражать он не стал и Анна сказала:
– Я сейчас приведу Ромку.
Анна поднялась к себе. Ромка нетерпеливо ждал её на кухне, не желая начинать кушать без неё.
– Рома, я тебе сейчас скажу очень хорошую новость, только прошу, не шуми. Хорошо? – Анна дождалась, когда Ромка утвердительно кивнёт. - Дело в том, что мы должны прятать твоего папу от всех, - глаза Ромки округлялись от удивления, - но сейчас он здесь, в комнате Виталия. Только не выдавай его. Тише.
Глаза Ромки блестели от счастья, он кивал головой, и закрывал рот ладошками, показывая, как он готов сохранять тишину.
Но тут хлопнула дверь в подъезде и снизу стали доноситься шаги. Кто-то поднимался по ступеням.
– Это Родион, - догадалась Анна. – Не выходи пока что Рома.
Вскоре в дверь Анны постучали. Анна открыла, на пороге был Родион, он улыбался и готовился, как само собой разумеющееся, сделать шаг через порог. Но Анна смотрела на него недружелюбно и не отходила в сторону, чтобы пропустить внутрь. Улыбка исчезла с лица Родиона.
– Я сейчас занята! – Анна говорила холодно и не только потому, что хотела быстро выпроводить Родиона, а и по тому, что помнила про издевательства над Володей в штабе. – Когда у меня появиться время, я зайду к тебе. В штаб! – подчеркнула она слово, ставшее для неё особенно негативным.
Через дверь Родион видел, что его вчерашний подарок, цветы, стоит на столе в комнате, и он не понимал, что происходит. Вчера казалось, что у них наладились отношения.
– Ладно, буду ждать.
Родион был обескуражен, и не смог заставить себя выяснить, что произошло. Он развернулся и ушёл.
Анна дождалась, когда хлопнет дверь подъезда, взяла Ромку за руку и повела на встречу с отцом. Ромке хотелось бежать по ступеням, но Анна держала его. Она неосознанно вцепилась в его руку, потому что горькое разочарование вызвало у неё небольшой шок. Ромка буквально стащил её по ступенькам и вломился в комнату. Увидев отца, Ромка запрыгнул к нему на шею и сильно прижался.
– Я знал, что ты найдешься, потому что ты мне нужен, - всхлипывая, говорил Ромка.
Ромке не важно, как выглядит его отец, неважно, что на лице синяки и следы алкоголизма. Важно, что он с ним, он крепко держит его на руках и любит его.
Это была маленькая победа Александра Гарматного.
После заседания Глеб Мясник первым делом отправился к Маю.
Вся жизнь Глеба была связанна со спортом, все его интересы касались спорта, и поэтому, когда он увидел Мая, который намного превосходил его «габаритами», то подумал, что это спортсмен. Такого гиганта не могли пропустить тренеры, его должны были заметить и затащить в какой-то спорт. Май всегда уклонялся от общения, а теперь у Глеба возник повод.
Глеб предложил Маю вступить в милицию, но Май, не раздумывая, отказался. Глеб попробовал продолжить разговор и начал расспрашивать о спорте.
– Я никогда не занимался спортом, - равнодушно ответил Май.
– Такой формы от природы не бывает, такие мышцы можно только накачать, - не унимался Глеб.
– Я всегда таким был, я всегда был больше людей, - надменно сказал Май.
Глеб подумал, что, возможно, Май действительно не имел отношения к спорту и накачался на какой-нибудь подвальной качалке. Май стал ему неинтересен.
Когда Глеб ушёл, к Маю подошла Инна. До этого она возилась по хозяйству, делая что-то для Прайма.
– Что ему надо было?
– Милицию создаёт в посёлке, - безучастно ответил Май.
– Вот и хорошо. Теперь будет кому порядком заняться. Пусть Ромку моего притащит домой, а то никому нет дела, что он где-то шарахается, наоборот все потакают ему. Как будто у него нет дома. Будет он дома, тогда наконец-то я и повлиять на него смогу, а то не верит он Господину.
ИННА
Семья Инны и Володи была неблагополучной. Володя сильно пил, Инна ему изменяла, то ли от того что он всегда пил, то ли он пил, от того, что она ему изменяла. Эта пара была плохой семьёй, а страдал из-за этого Ромка. Инна презирала мужа, потому что он был всегда пьян. Когда ей нужна была поддержка, когда нужна была защита – он был пьян. Другие мужчины, хоть на некоторое время, давали её возможность почувствовать себя защищённой, «за чьей-то крепкой спиной».
А после катастрофы, когда начался ужас беспредела, когда она была в таком шоке, что несколько дней просидела в квартире забившись в угол, Володи опять не было рядом, он ходил по улицам пьяный, устраивая дебоши вместе с собутыльниками.
Однажды она застала его, когда он перерезал горло её любимому коту. Инна визжала от ужаса, глядя, как кровь пульсирующими струйками, брызгала в умывальник.
Володе просто надо было что-то на закуску. Он обернулся к ней и пьяным голосом пролепетал:
– Ну что ты? Если не мы, то его другие съедят, их уже всех переловили.
Инна увидела стеклянные глаза любимца и пришла в неистовство. Она схватила сковородку и начала бить Володю по голове. Била жестоко, вкладывая всю силу.
Володя обмяк и упал на пол, от его головы растекалась лужа крови.
– Достаточно! – вдруг услышала Инна голос.
Это был необыкновенный голос, он как будто журчал, переливался, как будто бы в человеческие слова собрались звуки бегущей между камней воды. И слышался голос не со стороны, а звучал как будто в голове Инны.
– Успокойся! – продолжал голос. – Больше никаких неприятностей у тебя не будет.
Кухню заполнял серый густой туман, такой плотный, что ничего не было видно. Туман скрыл её кота, лежащего в раковине и Володю, лежащего на полу.
– Теперь ты под моим покровительством.
Вдруг из тумана раздалось привычное «мяу», и к ней выпрыгнул её любимый кот, здоровый и невредимый, без единого следа крови. Потом закряхтел на полу Володя, она увидела, как он поднимается на ноги. Володя обхватил голову руками и вышел из кухни.
– Никогда и никто не обидит тебя, - продолжал разговаривать с ней голос.
Инна уже поняла, кто разговаривает с ней, поняла, кто взял её под своё покровительство, поняла, что под такой защитой она будет в полной безопасности.
– Ты будешь верна мне? – спросил Туман.
– Да! – твёрдо ответила Инна.
Она никак не могла понять тех, кто не доверился Туману, кто не преклонялся перед его милостью, не просился под его покровительство. «Глупцы! Они должны знать, то, что знаю я! Они должны почитать того, кто способен их защитить!». Эти убеждения она готова была насаждать силой.
А её любимый кот потом всё равно куда-то пропал, наверное, его съели. Но ей уже это было не важно, у неё была другая привязанность.
Глеб не очень расстроился тем, что Май отказался у него работать. Май хоть и был огромен, но у него была репутация туповатого увальня. К тому же Глеб и не сильно рассчитывал на его согласие, больше хотелось пообщаться о спорте. А вот следующего кандидата Глеб собирался вербовать очень усиленно. Он давно приметил среди бандюков спортсмена, борца Диму. Глебу всегда казалось, что среди бандюков Дима выглядит немного не в своей среде. В Диме чувствовалось воспитанное годами занятий, спортивное поведение. Глеб постарался переговорить с Димой без свидетелей.
– Хочу предложить тебе работу. Штаб организовывает милицию, я назначен начальником. Предлагаю тебе вступать, и не просто, а сразу моим заместителем.
– Ого! – удивился Дима. – Только ты немного не по адресу, я, как бы при деле.
– Знаю я твоё дело. Дима, я же не просто так к тебе пришёл, я не кому попало предлагаю быть моим заместителем. Я давно к тебе присматривался, ты спортсмен и, должен знать, что я спортсмен, мы друг друга должны понять. Я знаю, что ты борец, а борьба, это когда на ковре двое честно выясняют, кто из них лучше подготовлен. Если ты борец, ты должен знать, что такое вести схватку честно. А что у вас за структура?
– Ты зря мне это начал «втирать». Я не поведусь на эти разговоры, - сказал Дима, хотя на самом деле его зацепила речь Глеба, Дима считал себя настоящим борцом и гордился этим.
– Да, может и зря, - согласился Глеб, – в последнее время ты чаще слышал другие правила жизни. К примеру такое, что при первой встрече надо сразу показывать свой характер, сразу ставить оппонента на место. Да?
– Ну да, - подтвердил Дима.
– Так почему Ганди сразу не показал свой характер, когда появились власовцы? Почему сразу не дал понять что «это его территория».
– Ну да, - снова подтвердил Дима. – У нас все сейчас от этого в шоке, власовцев надо было сразу на место поставить.
– Дима, время банды Ганди прошло. Сейчас штаб организует милицию и возьмёт всё в свои руки. Ганди сдаётся, он понимает, что больше не будет иметь веса. Давай поступай на службу, когда мы выберемся из зоны, тебе это здорово зачтётся.
Дима подумал и сказал:
– Я ещё пару дней осмотрюсь и дам ответ.
После этого Глеб решил заскочить к Родиону, что бы, наконец-то, забрать архивы.
Родион был печален, Глеб же увидев приготовленные для него архивы, повеселел, и даже попытался подбодрить Родиона:
– Мне вчера казалось, что вы с Аней хорошо время проводите, а сегодня ты вообще невесел, нос повесил. Наверное, все-таки, мало комплиментов делал.
Родион не отреагировал на весёлый тон Глеба.
Глеб перенёс архивы в кабинет, который ему показал Родион.
Глеб тут же забыл про Родиона и приступил к изучению списков. Также он забыл и про то, что должен набирать людей в милицию. Глеб просидел до вечера, вчитываясь во все данные о женщинах посёлка. Он пролистал все страницы и не нашёл нужной фамилии.
Глаза Глеба болели, голова гудела, настроение было плохое, но появилась ещё одна идея: «Есть ещё вероятность, что она среди изгнанных. Выдворили из посёлка банду в 48 человек, там были и женщины».
Долина, которую Туман отрезал от остального мира, была красивой и уютной. Отвесные стены гор ограждали обширную, густо заросшую деревьями, равнину.
На солнечной поляне сидит крепкий мужчина. Вид у него устрашающий: голова выбрита налысо, через всё лицо грубый шрам, современная одежда подлатана кусками звериных шкур, рядом лежит топор на длинном топорище. Это Рах. Он сидит перед деревцем. Вокруг деревца ровный круг обработанной земли: вскопанной и разровненной. Рядом с Рахом пустая пластиковая бутылка, он полил деревце и теперь заново взрыхлял землю, которую притоптал.
На поляну вышла Александра.
– Дерево никак не хочет расти, - пожаловался ей Рах.
– Здесь не подходящее место для него, - ответила Александра.
– Почему? Земля хорошая, воды достаточно. Другие деревья нормально растут.
– Другие деревья за тысячелетия привыкли к тому, что в недрах этой земли, а персик здесь чужой.
– Ты обещала, что у меня будет персиковое дерево! – Рах немного был раздражён.
– Обязательно будет, но не в этом месте. Готовься забрать его отсюда.
День седьмой. Часть вторая
Туман начал откатываться от скал. Я включил планшет и увидел на экране, что красно-чёрное пятно движется в посёлок, а Туман сползает в долину. Постепенно он вытянулся полукругом, наверное, по границе посёлка, перегородив от скал до скал вход в долину. Купол Тумана занял место, которое я привык видеть.
Я собрался с духом и пополз к входу в тоннель. Из-за высокой травы мне было не видно, что происходит впереди, и я опасался, что могу внезапно оказаться в тумане. Мне пришлось несколько раз остановится и выглянуть. Я нашёл провал в тоннель и только тут вспомнил, что оставил ангелочка-светильник в сторожке. Пришлось включить планшет и светом от его экрана освещать себе путь. Заодно, я посмотрел, где располагается Туман. Теперь в зону досягаемости планшета попали и люди из посёлка. А вот непонятного красно-чёрного пятна я не увидел. Вход в подвал девятиэтажки я нашёл легко. Перед тем как выйти из подвала, я вновь посмотрел на планшет, но теперь он мне мало помог, потому что показал мешанину из тепловых пятен людей, непонятно было рядом они находятся или в своих квартирах на разных этажах.
Я осторожно выглянул из подвала, огляделся, и, убедившись, что вокруг никого нет, быстро пошёл к подъезду. Когда я зашёл в свою новую квартиру, то услышал, как кто-то вскакивает с дивана в одной комнате, и с кровати в другой. В коридор выскочили Энвер и Эрнест, племянники Шевкета Ибрагимова.
— О, я уже и не думал, что мы тебя дождёмся. Ты где был? – спросил один из них.
— Гулял, осматривался, - меня застали врасплох, и я ответил невпопад.
— Ты неплохо гуляешь, мы тебя два дня ищем.
— Для чего? – спросил я.
— Шевкет-ага с тобой поговорить хочет, а ты где-то бродишь. За зоной был?
– В долину ходил, - соврал я.
– Врёшь, на выходе дежурят люди Ганди, мимо них тяжело пройти в долину, - ухмыльнувшись, сказал Энвер.
– И тем более, потом войти из долины в посёлок, - добавил Эрнест.
Я плохо знал порядок выхода в долину и поэтому попался на вранье.
– Все только и говорят, что ты способен выходить из зоны, - продолжал Эрнест.
Я замялся, и чтобы не запутаться во вранье, предложил:
– Пойдём к вашему дяде!
Меня привели как под конвоем, но Шевкет встретил меня очень дружелюбно. Я настраивался на другой приём, и всю дорогу готовился оправдываться перед ним за случай в штабе. Конечно же, первым делом Ибрагимов заговорил о моём исчезновении.
– Я очень надеюсь, что ты был за зоной, - сказал Шевкет, - с удовольствием услышал бы хоть что-то о том, что там происходит.
Он вопросительно посмотрел на меня, было видно, что он смотрит с надеждой. Именно ему я решил рассказать о встрече с учёными, но я по-прежнему опасался, что мне не поверят.
– У меня есть о чём поговорить, есть, что рассказать, но если можно, то наедине, - попросил я.
Энвер и Эрнест хотели выйти, но Ибрагимов небрежно отмахнулся:
– Говори, а то мне всё равно потом придётся им всё пересказывать, так что говори сразу при них!
– Шевкет, когда я передал штабу полученную от Архипа Вишни информацию, мне не поверили. Теперь я добыл информацию, которая будет звучать так же странно, и я боюсь, что опять буду выслушан с недоверием.
На моё беспокойство Шевкет ответил неожиданно с пониманием:
– Я разумный человек и понимаю, что тебя незаслуженно обвинили. Просто Виктор Львович боится конкуренции, ему хватает Светланы Олеговны, которая за год чуть не подсидела его. А тут ты такой активный. Ты должен был стать энергичным исполнителем поручений, как Родион, а не «спасителем посёлка». С Родиона всё, скорее всего, и началось, он увидел в тебе соперника.
После этих слов, я решил, что правильно сделал, что решил обратиться к Ибрагимову.
