— Шевкет, у меня есть очень важная информация: я знаю всё о Тумане, о том, где мы сейчас, и о том, как нам освободиться.
Доктор Ибрагимов заметно оживился.
– Рассказывай.
– За зоной есть люди, которые могут нам помочь, это они случайно притащили к нам Туман, они сейчас ищут способ обуздать его, а сделать это могут только с нашей помощью. Кроме них за пределами зоны нет никакой спасательной операции, мы можем надеяться только на них.
– Нет, давай подробнее! – Шевкет был очень заинтересован.
Мне пришлось долго рассказывать весь свой выход за зону, скрыв только тоннель и встречу с Гарматным.
Когда он меня выслушал, то впечатлено сказал:
– Да, вы, гости, всегда приносите много суеты в посёлок, но ты начинаешь превосходить всех. Ты правильно сделал, что обратился ко мне. Я организую производство аккумуляторов и этих излучателей.
– Шевкет, нужен хороший техник, я знаю только Архипа Вишню.
– Виталий, я подготовлю место для работы и обеспечу секретность. Ты должен договориться с Архипом Вишней, пока он разговаривает только с тобой. Я подберу ему несколько надёжных помощников. Кроме меня никому про это не рассказывай, ты плохо знаешь людей в посёлке, я сам определюсь, кого подключить к работе.
Шевкет обратился к племянникам:
– Всем говорите, что гость Виталий был в долине. Как и все гости осматривался…
Потом он обратился ко мне:
– Иди к себе и веди себя так, будто ничего не произошло. Завтра шум по поводу твоего возвращения утихнет и ты, не привлекая внимания, сходи к Архипу. Да и с Архипом, ты осторожнее, сначала выясни, как он относиться к идее побороться за свободу. Мы очень рискуем, создавая оружие против Тумана у него под носом.
Провожая меня, Энвер и Эрнест рассказали несколько деталей про долину, что бы я знал, о чём говорить.
Я был в приподнятом настроении – у меня всё получалось. Было ощущение удовлетворения от достигнутых успехов. Но, через некоторое время, когда я побыл в квартире, один, и, видя за окном туман, даже не серый, а светлый, я вновь погрузился в невесёлую атмосферу посёлка. А через какое-то время мне даже стало страшно – хорошо было задумывать заговор, находясь вдалеке от Тумана, но здесь, в зоне, каждую минуту ожидая, что белая пелена вдруг сгуститься и станет серой мглой, об этом страшно думать.
Шевкет Ибрагимов сразу приступил к организации работ. Первым делом он пришёл к Светлане Олеговне.
— Соблюдая наш договор, я должен сообщить вам важные новости.
Подробно он пересказал ей наш разговор.
Светлана Олеговна подумав, сказала:
— Он говорит, что мы в Албании в 1964 году, но самолёт, который упал в зону – он русский, новый и современный. Вам не кажется, что новенького в очередной раз водят за нос?
— Это единственная нестыковка фактов, но согласитесь, что если принять на веру то, что мы совершали какие-то скачки в пространстве и времени, то найдётся объяснение и этому. А мы и без Виталия знаем, что вокруг посёлка какое-то другое пространство.
– А я бы проверила его! Он мог инсценировать выход из зоны. Может быть, он просто несколько дней прятался, что бы все обратили внимание на то, что его нет.
– Конечно, я буду очень осторожно относиться к его информации, — было видно, что Ибрагимов сказал это, потому что устал убеждать Светлану Олеговну, — но, отказываться от возможности освободиться мы не должны. Поэтому я начинаю подготовку, и первым моим шагом будет отстранение Татина от должности завхоза. В подвалах штаба мы организуем работы, а Татину я не хочу доверять такую тайну.
Светлана Олеговна призадумалась: моему рассказу она не очень доверяла, но она очень не любила Татина и давно выступала за его отчисление из штаба.
– Вы же хотели перемен в штабе, - продолжал Ибрагимов, - я сейчас же переговорю с Ганди и заберу все ключи у Татина.
– Виктора Львовича не будете ставить в известность? – спросила Светлана Олеговна.
– У него будет тяжёлое похмелье, - улыбнулся Шевкет Ибрагимов, - когда он проснётся, то не узнает штаб.
Шевкет Ибрагимов пошёл к Ганди.
– Надо, поговорим наедине, - сказал Шевкет.
Ганди пригласил его зайти в зал, а племянники Шевкета остались в коридоре.
– Паша, новенький гость нарыл много информации, он и правда, может выходить из зоны. Он вышел на связь с некими людьми, и, возможно, что скоро всё поменяется, нам надо готовиться к выходу из зоны. Надо готовить себе чистые «послужные листы».
– Ого, неожиданно! А почему ты так веришь новенькому гостю? После рассказанной им истории о драконе, я бы засомневался.
ДОКТОР ИБРАГИМОВ
Когда в зоне упал самолёт Шевкет Ибрагимов с племянниками Энвером и Эрнестом были первыми у места падения. Доктор Ибрагимов тогда уже был одним из авторитетнейших людей в посёлке. Он командовал у места падения самолёта, организовывал тушение пламени.
Ибрагимов приказал племянникам:
– Энвер, займись охраной самолёта, чтобы ни одной гайки не утащили. Эрнест, найди человека, который разбирается в аппаратуре, и снимайте рацию.
Племянники его были крепкими парнями, а сверх того, сообразительными и дерзкими. Ганди хотел заполучить их в свою банду, но они всегда оставались с дядей. Они чётко выполнили все указания: к самолёту больше не подпускали любопытных зевак, а спустя некоторое время привели Архипа Вишню и тот начал снимать аппаратуру.
– Починишь? – спросил Архипа Шевкет Ибрагимов.
– Запросто! – бодро и энергично ответил радостный Архип, тогда ещё вменяемый и без всяких намёков на «сдвиг».
– Шевкет-ага, а куда всё переносить то? – спросил дядю Эрнест.
– На почту всё несите. Замки какие-то там придумайте. И организуйте там постоянную охрану, - распорядился Ибрагимов.
Так почта стала превращаться в штаб. Туда перенесли всё из самолёта, и в том числе массивный контейнер, который никак не могли открыть. На контейнере не было ни замков, ни защёлок, никаких механизмов.
Через несколько дней к Шевкету Ибрагимову пришёл Ганди.
– Пассажир самолёта очухался и начал говорить о спасательной операции, – начал разговор Ганди.
– Это какой-то бомж, только приоделся и помылся. Я осматривал его – точно бомж, – ответил Ибрагимов.
– Что с ним делать будем? – спросил Ганди.
Шевкет Ибрагимов задумался, новость о том, человек из самолёта, имеет отношение к спасательной операции, уже поползла среди людей. И встречали новость с радостью, ведь она подтверждала надежду, что их спасением усиленно занимаются. Развенчав этот слух, они заберут у людей надежду.
– Нельзя сообщать людям, что новость о спасательной операции лож. Мне кажется, что этот бомж нам очень полезен. Он говорит, что он из управления спасательной операцией. Если он представитель власти, то пусть берёт управление посёлком в свои руки. Надо «поверить» ему и поставить нашим «мэром».
– Это что ещё за авантюра? – удивился Ганди.
– Вот именно авантюра. У нас скоро начнутся проблемы: закончится еда, уже не хватает воды. В общем, я не хочу в это время ассоциироваться с каким-то руководством. И тебе это не надо. А этот бомж отличная подставная фигура. Понимаешь?
– Так и сделаем! – подтвердил Ганди.
Архип Вишня починил рацию и соорудил генератор для её питания. В здании почты был организован узел связи. Целыми сутками Архип «сидел в эфире». Доктор Шевкет Ибрагимов часто заходил узнать как дела. Один раз, увидев насколько измождён Архип, Ибрагимов пожалел его и предложил:
– Иди, поспи, а я посижу. Покажи, что крутить и как записывать.
Через несколько часов, когда сам доктор стал дремать, в эфире вдруг раздался голос:
– Мы участники проекта «Туман» Игорь Шеин и Марс Багоев. Отзовитесь.
Это была запись, она повторилась несколько раз и пропала. Шевкет от неожиданности не успел нажать нужную кнопку, чтобы включить запись. Он стал слушать дальше, надеясь, что запись повторится. И когда он снова расслабился, в эфире раздался другой голос:
– При заходе на объект, мы подверглись атаке. Самолёт сбит, в живых остался только я. В зоне действия Аномального Существа целый посёлок и масса людей. Существо гораздо сильнее того, что устроило трагедию в Каменке. Я готов пожертвовать и собой и людьми, но не могу добраться до заряда. Какого-то местного умудрились принять за члена экипажа нашего самолёта и, похоже, что он ради своих корыстных интересов поддерживает это заблуждение. Если ему это удастся, то у меня будет возможность его шантажировать и добраться до бомбы.
Шевкет, вслушиваясь в слова, вновь не нажал на запись. До возвращения Архипа Шевкет обдумал всё что услышал и решил не разглашать это. «Кто-то должен шантажировать Виктора Львовича, его можно выследить и от него узнать, что здесь происходит».
– Начинаем всех «сливать», - лукаво заулыбался Ганди.
– Первого сольём Татина и на него свалим все перегибы при расследовании, - сказал Ибрагимов.
– С Татиным надо осторожнее, на него много не спишешь. За зоной он большой человек, крупный бизнесмен, у него хорошие связи в прокуратуре и властных структурах.
– Тогда, скорее всего, крайним останется Виктор Львович. Но от Татина надо дистанцироваться. Для начала отстраним его от должности, - Ибрагимов пристально посмотрел на Ганди, ожидая ответа.
– Да, согласен, - сказал Ганди, - Хочешь? Убирай его совсем из штаба.
Ибрагимов открыл дверь, позвал одного из племянников и сказал ему:
– Иди к Татину, скажи ему, что штаб отстранил его от должности завхоза, пусть тебе отдаст все ключи от штаба.
Прайм был обеспокоен появлением власовцев. Даже после успешной проповеди, которую он провёл для части их отряда, он боялся того, что они расскажут о происходящем во внешнем мире. Прайм лежал на диване и продумывал возможные объяснения к тому, что уже узнали от власовцев.
В прихожей послышались тяжёлые шаги, это пришёл Май. Прайм немного раздражён, Май всегда тормошит его, не даёт покоя. Но вместе с тем Прайм надеялся, что Май в очередной раз даст ему правильное направление для действия.
– Нам надо идти к солдатам, - заговорил Май, даже не поздоровавшись, - ты вчера видел, как они легко впитали в себя веру. Они уже передали твои слова остальным, но сделали это нескладно, надо, чтобы ты сам поговорил со всеми. И главное с их командиром. Нельзя терять время.
Прайм вдруг подумал: «У меня в распоряжении будет целый вооружённый отряд».
– Пойдём сейчас же, - сказал Прайм и вскочил с дивана, - Инну позови!
– Инну не надо брать, - ответил Май, - женщина будет отвлекать их от твоей речи.
«Этот тупой увалень передаёт мне слова Тумана, - в очередной раз подумал Прайм, - иначе я не могу объяснить, откуда у него такие умные мысли».
Когда Прайм и Май подошли к дому власовцев, их встретили уважительно. Власовцы уже знали, что Прайм пастор чудесного существа, которое взяло их в плен.
Сидор впервые увидел Мая и удивился тому, насколько он похож не его брата Петра. Он даже подошёл рассмотреть его ближе.
Прайма проводили в квартиру к Пархоменко. Те, кто вчера слушал его проповедь, почтительно сопровождали пастора.
Светлана Олеговна вкратце успела рассказать Пархоменко о сектантах, и он уже настроен к ним отрицательно. Но, некоторые его бойцы уже попала под влияние Прайма, и по этому Пархоменко, чтобы не отталкивать этих людей от себя, должен с уважением встретить пастора.
– Тебе уже рассказали обо мне? – начал разговор Прайм. – Ты должен был услышать два мнения: одно мнение твоих людей, которых ты знаешь давно, другое мнение некоторых людей, с которыми ты только познакомился в посёлке.
– Да, о тебе мне рассказали много. И те и другие рассказали, что ты умеешь красиво говорить, - ответил Пархоменко.
– Поэтому я и являюсь пастором, поэтому я и представляю нашего Господина.
«Никогда не любил попов» - вертелось у Пархоменко на языке, но сказать он этого не мог, потому что среди его людей были верующие.
Прайм ощутил, что Пархоменко относиться к нему негативно и решил вести диалог очень осторожно, не напирать, что бы не вызвать противодействия.
– Ты уже знаешь, что мы с вами из каких-то разных миров. Когда-нибудь раньше, ты сталкивался с чем-то подобным? Ты понимаешь, что такого не может происходить без чудесного вмешательства?
– В мире много всякой чертовщины, я не сталкивался, но о разной нечисти рассказывают многое, - ответил Пархоменко.
– Во-первых, я бы советовал тебе выражаться мягче, чтобы наш Господин не воспринял вдруг слова «чертовщина» и «нечисть» в свой адрес, а во-вторых, расскажи мне о твоём мире, и мы поймём, где на самом деле чертовщина, а где покой и безопасность.
Пархоменко задумался, недоверие его стало проходить.
– Просто расскажи мне о твоём мире, - вновь попросил Прайм.
Пархоменко неосознанно вспомнил последние годы жизни. «Да, слово чертовщина как нельзя лучше подходило к ней» - подумал Пархоменко и уныло сказал:
– Жизнь сейчас непростая, мир перемешался.
Пархоменко начал рассказывать, он погружался в невесёлые воспоминания. Он рассказывал сначала просто о событиях, а потом начал описывать ужасы войны, лишения и злоключения простых людей.
Пархоменко оказался лучшим проповедником, чем сам Прайм. Он так красочно описал ужасы их мира, что только подтвердил утверждение Прайма, что они очутились в лучшем мире. Его солдаты стояли, призадумавшись, вспоминая, что им довелось пережить.
Когда Пархоменко замолчал, Прайм сказал:
– Никто из нас не знает полной картины, то, что рассказал ты – для меня полная неожиданность. Но это лишь подтверждает, что Господин не зря собрал нас здесь, под своей защитой.
Конечно, в голове Пархоменко сразу промелькнула мысль, что его, с бойцами, есть от чего защищать. Он часто думал, о том, что их дни сочтены – до них рано или поздно доберутся.
– А тут все в безопасности? – переспросил Пархоменко.
– В полнейшей безопасности, здесь свой мир, - Прайм загадочно улыбался. – Настолько особый, что здесь никто не умирает.
Власовцы, присутствовавшие на разговоре, загомонили, они уже слышали о восстановленных. Только Пархоменко скрыл свои эмоции, и хладнокровно спросил:
– Не умирают? А вы пробовали, кому-нибудь разнести голову?
– Пробовали, - уверенно ответил Прайм. – Там где Туман нет убийств, огнестрельное оружие, направленное на человека, ещё ни разу не сработало, те, кто пытаются применить холодное оружие, или даже камни или палки, теряют сознание. Господин не позволил убить никого.
Власовцы взволнованно перешёптывались, и только Пархоменко держался уверенно.
– Но я знаю, что от оружия вы не отказались. У вас есть парни, которые ходят вооружёнными.
– Глупцы, они объяты своими страстями. Они не хотят отказываться от прошлого мира, продолжают думать, что могут жить по старым законам. Как малые дети таскают с собой игрушки, в которых чувствуют защиту, так и они продолжают надеяться на своё оружие.
Все машинально потянулись ощупать своё оружие, а Прайм продолжил:
– Нелегко отказываться от своего мира, от ценностей, с которыми жил, но здесь не мы решаем. Здесь решает он – Господин.
Пархоменко подумал: «Уж я-то отлично знаю, как отказываться от своего мира, от ценностей, с которыми жил».
– Если это правда, всё что ты говоришь, как мы должны жить? – несколько растеряно спросил Пархоменко.
– Никаких особенностей нет, надо лишь проявлять уважение к нашему Господину, и не противоречить ему. Тогда вы будете под его покровительством. В мелкие людские дела Он не вмешивается.
Доктор Ибрагимов заметно оживился.
– Рассказывай.
– За зоной есть люди, которые могут нам помочь, это они случайно притащили к нам Туман, они сейчас ищут способ обуздать его, а сделать это могут только с нашей помощью. Кроме них за пределами зоны нет никакой спасательной операции, мы можем надеяться только на них.
– Нет, давай подробнее! – Шевкет был очень заинтересован.
Мне пришлось долго рассказывать весь свой выход за зону, скрыв только тоннель и встречу с Гарматным.
Когда он меня выслушал, то впечатлено сказал:
– Да, вы, гости, всегда приносите много суеты в посёлок, но ты начинаешь превосходить всех. Ты правильно сделал, что обратился ко мне. Я организую производство аккумуляторов и этих излучателей.
– Шевкет, нужен хороший техник, я знаю только Архипа Вишню.
– Виталий, я подготовлю место для работы и обеспечу секретность. Ты должен договориться с Архипом Вишней, пока он разговаривает только с тобой. Я подберу ему несколько надёжных помощников. Кроме меня никому про это не рассказывай, ты плохо знаешь людей в посёлке, я сам определюсь, кого подключить к работе.
Шевкет обратился к племянникам:
– Всем говорите, что гость Виталий был в долине. Как и все гости осматривался…
Потом он обратился ко мне:
– Иди к себе и веди себя так, будто ничего не произошло. Завтра шум по поводу твоего возвращения утихнет и ты, не привлекая внимания, сходи к Архипу. Да и с Архипом, ты осторожнее, сначала выясни, как он относиться к идее побороться за свободу. Мы очень рискуем, создавая оружие против Тумана у него под носом.
Провожая меня, Энвер и Эрнест рассказали несколько деталей про долину, что бы я знал, о чём говорить.
Я был в приподнятом настроении – у меня всё получалось. Было ощущение удовлетворения от достигнутых успехов. Но, через некоторое время, когда я побыл в квартире, один, и, видя за окном туман, даже не серый, а светлый, я вновь погрузился в невесёлую атмосферу посёлка. А через какое-то время мне даже стало страшно – хорошо было задумывать заговор, находясь вдалеке от Тумана, но здесь, в зоне, каждую минуту ожидая, что белая пелена вдруг сгуститься и станет серой мглой, об этом страшно думать.
Шевкет Ибрагимов сразу приступил к организации работ. Первым делом он пришёл к Светлане Олеговне.
— Соблюдая наш договор, я должен сообщить вам важные новости.
Подробно он пересказал ей наш разговор.
Светлана Олеговна подумав, сказала:
— Он говорит, что мы в Албании в 1964 году, но самолёт, который упал в зону – он русский, новый и современный. Вам не кажется, что новенького в очередной раз водят за нос?
— Это единственная нестыковка фактов, но согласитесь, что если принять на веру то, что мы совершали какие-то скачки в пространстве и времени, то найдётся объяснение и этому. А мы и без Виталия знаем, что вокруг посёлка какое-то другое пространство.
– А я бы проверила его! Он мог инсценировать выход из зоны. Может быть, он просто несколько дней прятался, что бы все обратили внимание на то, что его нет.
– Конечно, я буду очень осторожно относиться к его информации, — было видно, что Ибрагимов сказал это, потому что устал убеждать Светлану Олеговну, — но, отказываться от возможности освободиться мы не должны. Поэтому я начинаю подготовку, и первым моим шагом будет отстранение Татина от должности завхоза. В подвалах штаба мы организуем работы, а Татину я не хочу доверять такую тайну.
Светлана Олеговна призадумалась: моему рассказу она не очень доверяла, но она очень не любила Татина и давно выступала за его отчисление из штаба.
– Вы же хотели перемен в штабе, - продолжал Ибрагимов, - я сейчас же переговорю с Ганди и заберу все ключи у Татина.
– Виктора Львовича не будете ставить в известность? – спросила Светлана Олеговна.
– У него будет тяжёлое похмелье, - улыбнулся Шевкет Ибрагимов, - когда он проснётся, то не узнает штаб.
Шевкет Ибрагимов пошёл к Ганди.
– Надо, поговорим наедине, - сказал Шевкет.
Ганди пригласил его зайти в зал, а племянники Шевкета остались в коридоре.
– Паша, новенький гость нарыл много информации, он и правда, может выходить из зоны. Он вышел на связь с некими людьми, и, возможно, что скоро всё поменяется, нам надо готовиться к выходу из зоны. Надо готовить себе чистые «послужные листы».
– Ого, неожиданно! А почему ты так веришь новенькому гостю? После рассказанной им истории о драконе, я бы засомневался.
ДОКТОР ИБРАГИМОВ
Когда в зоне упал самолёт Шевкет Ибрагимов с племянниками Энвером и Эрнестом были первыми у места падения. Доктор Ибрагимов тогда уже был одним из авторитетнейших людей в посёлке. Он командовал у места падения самолёта, организовывал тушение пламени.
Ибрагимов приказал племянникам:
– Энвер, займись охраной самолёта, чтобы ни одной гайки не утащили. Эрнест, найди человека, который разбирается в аппаратуре, и снимайте рацию.
Племянники его были крепкими парнями, а сверх того, сообразительными и дерзкими. Ганди хотел заполучить их в свою банду, но они всегда оставались с дядей. Они чётко выполнили все указания: к самолёту больше не подпускали любопытных зевак, а спустя некоторое время привели Архипа Вишню и тот начал снимать аппаратуру.
– Починишь? – спросил Архипа Шевкет Ибрагимов.
– Запросто! – бодро и энергично ответил радостный Архип, тогда ещё вменяемый и без всяких намёков на «сдвиг».
– Шевкет-ага, а куда всё переносить то? – спросил дядю Эрнест.
– На почту всё несите. Замки какие-то там придумайте. И организуйте там постоянную охрану, - распорядился Ибрагимов.
Так почта стала превращаться в штаб. Туда перенесли всё из самолёта, и в том числе массивный контейнер, который никак не могли открыть. На контейнере не было ни замков, ни защёлок, никаких механизмов.
Через несколько дней к Шевкету Ибрагимову пришёл Ганди.
– Пассажир самолёта очухался и начал говорить о спасательной операции, – начал разговор Ганди.
– Это какой-то бомж, только приоделся и помылся. Я осматривал его – точно бомж, – ответил Ибрагимов.
– Что с ним делать будем? – спросил Ганди.
Шевкет Ибрагимов задумался, новость о том, человек из самолёта, имеет отношение к спасательной операции, уже поползла среди людей. И встречали новость с радостью, ведь она подтверждала надежду, что их спасением усиленно занимаются. Развенчав этот слух, они заберут у людей надежду.
– Нельзя сообщать людям, что новость о спасательной операции лож. Мне кажется, что этот бомж нам очень полезен. Он говорит, что он из управления спасательной операцией. Если он представитель власти, то пусть берёт управление посёлком в свои руки. Надо «поверить» ему и поставить нашим «мэром».
– Это что ещё за авантюра? – удивился Ганди.
– Вот именно авантюра. У нас скоро начнутся проблемы: закончится еда, уже не хватает воды. В общем, я не хочу в это время ассоциироваться с каким-то руководством. И тебе это не надо. А этот бомж отличная подставная фигура. Понимаешь?
– Так и сделаем! – подтвердил Ганди.
Архип Вишня починил рацию и соорудил генератор для её питания. В здании почты был организован узел связи. Целыми сутками Архип «сидел в эфире». Доктор Шевкет Ибрагимов часто заходил узнать как дела. Один раз, увидев насколько измождён Архип, Ибрагимов пожалел его и предложил:
– Иди, поспи, а я посижу. Покажи, что крутить и как записывать.
Через несколько часов, когда сам доктор стал дремать, в эфире вдруг раздался голос:
– Мы участники проекта «Туман» Игорь Шеин и Марс Багоев. Отзовитесь.
Это была запись, она повторилась несколько раз и пропала. Шевкет от неожиданности не успел нажать нужную кнопку, чтобы включить запись. Он стал слушать дальше, надеясь, что запись повторится. И когда он снова расслабился, в эфире раздался другой голос:
– При заходе на объект, мы подверглись атаке. Самолёт сбит, в живых остался только я. В зоне действия Аномального Существа целый посёлок и масса людей. Существо гораздо сильнее того, что устроило трагедию в Каменке. Я готов пожертвовать и собой и людьми, но не могу добраться до заряда. Какого-то местного умудрились принять за члена экипажа нашего самолёта и, похоже, что он ради своих корыстных интересов поддерживает это заблуждение. Если ему это удастся, то у меня будет возможность его шантажировать и добраться до бомбы.
Шевкет, вслушиваясь в слова, вновь не нажал на запись. До возвращения Архипа Шевкет обдумал всё что услышал и решил не разглашать это. «Кто-то должен шантажировать Виктора Львовича, его можно выследить и от него узнать, что здесь происходит».
– Начинаем всех «сливать», - лукаво заулыбался Ганди.
– Первого сольём Татина и на него свалим все перегибы при расследовании, - сказал Ибрагимов.
– С Татиным надо осторожнее, на него много не спишешь. За зоной он большой человек, крупный бизнесмен, у него хорошие связи в прокуратуре и властных структурах.
– Тогда, скорее всего, крайним останется Виктор Львович. Но от Татина надо дистанцироваться. Для начала отстраним его от должности, - Ибрагимов пристально посмотрел на Ганди, ожидая ответа.
– Да, согласен, - сказал Ганди, - Хочешь? Убирай его совсем из штаба.
Ибрагимов открыл дверь, позвал одного из племянников и сказал ему:
– Иди к Татину, скажи ему, что штаб отстранил его от должности завхоза, пусть тебе отдаст все ключи от штаба.
Прайм был обеспокоен появлением власовцев. Даже после успешной проповеди, которую он провёл для части их отряда, он боялся того, что они расскажут о происходящем во внешнем мире. Прайм лежал на диване и продумывал возможные объяснения к тому, что уже узнали от власовцев.
В прихожей послышались тяжёлые шаги, это пришёл Май. Прайм немного раздражён, Май всегда тормошит его, не даёт покоя. Но вместе с тем Прайм надеялся, что Май в очередной раз даст ему правильное направление для действия.
– Нам надо идти к солдатам, - заговорил Май, даже не поздоровавшись, - ты вчера видел, как они легко впитали в себя веру. Они уже передали твои слова остальным, но сделали это нескладно, надо, чтобы ты сам поговорил со всеми. И главное с их командиром. Нельзя терять время.
Прайм вдруг подумал: «У меня в распоряжении будет целый вооружённый отряд».
– Пойдём сейчас же, - сказал Прайм и вскочил с дивана, - Инну позови!
– Инну не надо брать, - ответил Май, - женщина будет отвлекать их от твоей речи.
«Этот тупой увалень передаёт мне слова Тумана, - в очередной раз подумал Прайм, - иначе я не могу объяснить, откуда у него такие умные мысли».
Когда Прайм и Май подошли к дому власовцев, их встретили уважительно. Власовцы уже знали, что Прайм пастор чудесного существа, которое взяло их в плен.
Сидор впервые увидел Мая и удивился тому, насколько он похож не его брата Петра. Он даже подошёл рассмотреть его ближе.
Прайма проводили в квартиру к Пархоменко. Те, кто вчера слушал его проповедь, почтительно сопровождали пастора.
Светлана Олеговна вкратце успела рассказать Пархоменко о сектантах, и он уже настроен к ним отрицательно. Но, некоторые его бойцы уже попала под влияние Прайма, и по этому Пархоменко, чтобы не отталкивать этих людей от себя, должен с уважением встретить пастора.
– Тебе уже рассказали обо мне? – начал разговор Прайм. – Ты должен был услышать два мнения: одно мнение твоих людей, которых ты знаешь давно, другое мнение некоторых людей, с которыми ты только познакомился в посёлке.
– Да, о тебе мне рассказали много. И те и другие рассказали, что ты умеешь красиво говорить, - ответил Пархоменко.
– Поэтому я и являюсь пастором, поэтому я и представляю нашего Господина.
«Никогда не любил попов» - вертелось у Пархоменко на языке, но сказать он этого не мог, потому что среди его людей были верующие.
Прайм ощутил, что Пархоменко относиться к нему негативно и решил вести диалог очень осторожно, не напирать, что бы не вызвать противодействия.
– Ты уже знаешь, что мы с вами из каких-то разных миров. Когда-нибудь раньше, ты сталкивался с чем-то подобным? Ты понимаешь, что такого не может происходить без чудесного вмешательства?
– В мире много всякой чертовщины, я не сталкивался, но о разной нечисти рассказывают многое, - ответил Пархоменко.
– Во-первых, я бы советовал тебе выражаться мягче, чтобы наш Господин не воспринял вдруг слова «чертовщина» и «нечисть» в свой адрес, а во-вторых, расскажи мне о твоём мире, и мы поймём, где на самом деле чертовщина, а где покой и безопасность.
Пархоменко задумался, недоверие его стало проходить.
– Просто расскажи мне о твоём мире, - вновь попросил Прайм.
Пархоменко неосознанно вспомнил последние годы жизни. «Да, слово чертовщина как нельзя лучше подходило к ней» - подумал Пархоменко и уныло сказал:
– Жизнь сейчас непростая, мир перемешался.
Пархоменко начал рассказывать, он погружался в невесёлые воспоминания. Он рассказывал сначала просто о событиях, а потом начал описывать ужасы войны, лишения и злоключения простых людей.
Пархоменко оказался лучшим проповедником, чем сам Прайм. Он так красочно описал ужасы их мира, что только подтвердил утверждение Прайма, что они очутились в лучшем мире. Его солдаты стояли, призадумавшись, вспоминая, что им довелось пережить.
Когда Пархоменко замолчал, Прайм сказал:
– Никто из нас не знает полной картины, то, что рассказал ты – для меня полная неожиданность. Но это лишь подтверждает, что Господин не зря собрал нас здесь, под своей защитой.
Конечно, в голове Пархоменко сразу промелькнула мысль, что его, с бойцами, есть от чего защищать. Он часто думал, о том, что их дни сочтены – до них рано или поздно доберутся.
– А тут все в безопасности? – переспросил Пархоменко.
– В полнейшей безопасности, здесь свой мир, - Прайм загадочно улыбался. – Настолько особый, что здесь никто не умирает.
Власовцы, присутствовавшие на разговоре, загомонили, они уже слышали о восстановленных. Только Пархоменко скрыл свои эмоции, и хладнокровно спросил:
– Не умирают? А вы пробовали, кому-нибудь разнести голову?
– Пробовали, - уверенно ответил Прайм. – Там где Туман нет убийств, огнестрельное оружие, направленное на человека, ещё ни разу не сработало, те, кто пытаются применить холодное оружие, или даже камни или палки, теряют сознание. Господин не позволил убить никого.
Власовцы взволнованно перешёптывались, и только Пархоменко держался уверенно.
– Но я знаю, что от оружия вы не отказались. У вас есть парни, которые ходят вооружёнными.
– Глупцы, они объяты своими страстями. Они не хотят отказываться от прошлого мира, продолжают думать, что могут жить по старым законам. Как малые дети таскают с собой игрушки, в которых чувствуют защиту, так и они продолжают надеяться на своё оружие.
Все машинально потянулись ощупать своё оружие, а Прайм продолжил:
– Нелегко отказываться от своего мира, от ценностей, с которыми жил, но здесь не мы решаем. Здесь решает он – Господин.
Пархоменко подумал: «Уж я-то отлично знаю, как отказываться от своего мира, от ценностей, с которыми жил».
– Если это правда, всё что ты говоришь, как мы должны жить? – несколько растеряно спросил Пархоменко.
– Никаких особенностей нет, надо лишь проявлять уважение к нашему Господину, и не противоречить ему. Тогда вы будете под его покровительством. В мелкие людские дела Он не вмешивается.
