Туман

Рассказав эту невесёлую историю, дядя Саша решил, что на сегодня разговоров достаточно.
       – Ты тоже ложись спать, у нас, когда темнеет делать уже нечего. А завтра будем тебя определять на жительство. Если ты не исчезнешь, так же, как появился, неожиданно. А ещё тебе завтра придётся повторять все свои рассказы в штабе.
       – Все называют меня «гость», это что-то значит?
       – «Гости» - вы иногда появляетесь вдруг в посёлке неизвестно откуда. Всегда повторяется одно и то же: все встречают вас с надеждой, узнать близко ли наше освобождение, но никто из вас ничего не знает. Все гости приходят из одного и того же дня – дня катастрофы и не знают, что мы тут уже давно обитаем. Почти всегда «гости» приносят некую сумятицу в жизнь посёлка, потому, что все местные уже отчаялись преуспеть в спасении, а вы начинаете что-то делать. Многие гости через некоторое время исчезли без следа.
       Дядя Саша мне выделил диван, дал одеяло и подушку, а сам ушёл в другую комнату.
       Как вы думаете – после такого, было легко заснуть? Казалось, что мой мозг никогда не успокоиться. Он просто кипел от информации.
       
       ДЕНЬ ВТОРОЙ
       Когда я проснулся, то первым делом удивился тому, как я вообще умудрился заснуть, если мозг буквально кипел от вчерашних событий. Воспоминания о вчерашнем дне возвращались как жуткое похмелье. Почему это не могло исчезнуть как наваждение? Где искать выход из этой непонятной ситуации? Ещё я вспомнил про сильный удар, который получил дверцей грузовика. Интересно, почему не осталось никаких следов, даже синяка?
       Где-то далеко отчаянно мычали коровы. Удивительно, раньше я никогда не видел в этих посёлках коров.
       Я встал и подошёл к окну. За окном был туман и за ним почти ничего не видно. Что бы мне вчера не рассказывали, я не мог относиться к туману как к живому существу. Туман, это просто туман – атмосферное явление. И вдруг я ощутил на себе взгляд. Не знаю, каким чувством мы улавливаем на себе взгляд, но обычно это ощущение безошибочно. Это невероятное ощущение, я чувствовал, что меня кто-то рассматривает из густого Тумана. Или это сам Туман? Он смотрит на меня?
       – Проснулся? Доброе утро!
       Приветствие Дяди Саши из-за спины меня здорово напугало. Я передёрнулся.
       – Ох, извини, что я так ору. Собирайся, пойдём тебя на довольствие ставить. Кормить то тебя надо.
       Я опять посмотрел в окно, но ощущения взгляда уже не было. Если это был взгляд Тумана, то он действительно подчиняет сознание человека, потому что я почувствовал оцепенение. (!)
       Когда мы вышли из подъезда, оказалось, что там опять собрались люди, все пришли посмотреть на меня. Я почувствовал себя очень неловко, все таращились и даже тыкали пальцами. А ещё я знал, что ко мне относятся с подозрением, и от этого было немного тревожно. Того и гляди – сейчас кому-то «перемкнёт» и толпа кинется на меня как на врага.
       Дядя Саша заговорил, как положено лидеру громко и в командном тоне:
       – Друзья, не приставайте к гостю. Давайте я отвечу всем сразу на вопрос, который вы все хотите задать! Он, как и предыдущие гости, не знает ничего о спасательной операции. Он даже о катастрофе ничего не слышал. Он сам не понимает, как здесь оказался и что происходит с нашим посёлком. Давайте не будем ещё больше шокировать человека. Поверьте, он в растерянности ещё больше чем вы. Вспомните свой первый день после катастрофы, у него сейчас тоже состояние, что и у вас тогда.
       Звучало очень убедительно, но как только Дядя Саша закончил говорить, раздались вопросы:
       – Выходит, что про наше положение скрывают?!
       – Как можно не знать, что исчез целый посёлок?
       – Саша, ты уверен в нём?
       И другие подобные вопросы.
       Признаюсь, проходить сквозь эту толпу было страшновато. Только присутствие Дяди Саши придавало уверенности.
       Дядя Саша уже говорил, что штаб расположился в здании бывшей почты. До него было три минуты ходьбы.
       По дороге он начал серьёзный разговор:
       – Слушай, ты не просто так появился в посёлке. Туман впустил тебя, что бы что-то поменять. Я всю ночь об этом думал – Туман готовит тебе какую-то роль. Возможно, он хочет изменить баланс сил в посёлке. Положение у нас шаткое, штаб, бандюки, сектанты, все имеют примерно равное влияние. Тебе важно оказаться на нужной стороне.
       – А себя ты не считаешь одной из сторон? Может мне надо быть на твоей стороне? – Спросил я немного перебив Дядю Сашу.
       – Я не хочу быть «стороной», я хочу, чтобы людям не морочили головы и если кто-то берётся их возглавлять, то пусть делает это честно, и действительно думает о людях… Ладно, мы пришли. Поднимайся на второй этаж.
       – Пошли со мной, мне как-то неловко, поддержишь меня.
       – Ладно, пошли. Заведу тебя к Виктору Львовичу, но сам уйду. Не люблю я их.
       Он задумался, было видно, что обдумывает что-то важное, что ещё добавить к своей речи.
       – Точно, начнутся события, думай, на чьей стороне тебе быть. Думай не о том, где тебе будет комфортно, а о том, где правда. Когда мы выберемся из зоны – тебе не должно быть стыдно.
       Мы зашли в здание почты.
       В полутёмном коридоре была открыта только одна дверь. За дверью был свет и был виден силуэт вахтёра, который рассказывал о нашем приходе.
       Когда вахтёр шёл назад, Дядя Саша обратился к нему:
       – Зимин, я к тебе сейчас подойду, переговорим о том, что у вас с Палычем.
       – Я ничего обговаривать не буду, как было мое, так и останется, - боязливо пробовал отговориться от встречи вахтёр.
       – Ладно-ладно, я сейчас подойду, - уверенно сказал ему Дядя Саша.
       Мы вошли в кабинет. Столы были расставлены буквой «Т», на главном месте сидел, как было понятно, начальник.
       Дядя Саша сухо поздоровался:
       – Здорово, начальники. Вот гость мой пришёл к вам знакомиться. Разговаривайте, а я пошёл.
       – Подождёшь меня? – спросил я Дядю Сашу, проходя через двери.
       – Они тебе дадут жильё и поставят на довольствие. Заходи в гости.
       Стало немного обидно. Такое ощущение, что Дядя Саша избавился от меня.
       – Садитесь дорогой гость. Как вас звать? – обратился ко мне сидящий во главе стола.
       Мы познакомились. Начальника штаба звали Виктор Львович, он старался говорить, употребляя стандартные фразы официально-деловой речи, и от этого выглядел немного карикатурно. Его помощниками были доктор Шевкет Ибрагимов и секретарь по имени Родион.
       Очень интересно представился доктор:
       – Я тут «на всякий случай» доктор.
       – Почему «на всякий случай»? – поинтересовался я.
       – Да потому что тут никто не болеет, – он сделал паузу, а потом добавил. – И не умирает.
       Штабисты задавали всё те же вопросы, о положении вокруг их посёлка. Очень сильный интерес вызвал рассказ о «титанической машине». Родион начал расспрашивать о марке машины и другие подробности, но я не смог ответить на эти вопросы, а сказал только об автомате в кабине.
       Виктор Львович внезапно задал вопрос, вызвавший у меня недоумение. Он видимо рассчитывал на эффект неожиданности.
       – Мне нужно знать – какое отношение вы имеете к «Шкиперии»?
       Но было понятно, что я неподдельно удивился, и сменили тему.
       Я старался отвечать подробно, но вряд ли чем помог. Перед Родионом лежали чистые листы для записей – он не сделал там ни одной заметки.
       Когда иссякли вопросы, Виктор Львович подытожил:
       – Вы такая же жертва, как и все мы. Вам надо вливаться в наше маленькое общество. Знаете, что я вам хочу сказать – вы, наверное, обратили внимание, что моральное состояние населения крайне подавленно. Люди в отчаянии и не видят перспектив существования в таких условиях. Всех охватила апатия, и расшевелить их, побудить к какому либо действию, невозможно. Все слишком подавлены неординарностью происходящего.
       Виктор Львович сделал паузу и посмотрел на доктора. Тот понял, что от него требуется подтверждение как от «научной стороны».
       – Да-да. Недостаток солнечного света вызывает нехватку витамина «D» в организме, а следствием этого является депрессия и подавленное настроение.
       – Вот. – Виктор Львович был доволен научной вставкой доктора. – У вас, «гостей» есть одна особенность – вы все умны, активны и морально устойчивы. Почти все «гости» работают при штабе и очень полезны посёлку. Вот как Родион. – Виктор Львович указал на молодого секретаря. – В Вас я вижу те же качества и рассчитываю, что вы присоединитесь к нашей деятельности по поиску выхода из сложившейся критической ситуации. «Штаб» тут основа всего и только благодаря нему налажены кое-какие бытовые удобства, изыскивается продовольствие и поддерживается общественный порядок. Скоро мы даже баню обустроим.
       Наверное, Виктор Львович выговорился – он замолчал. Мне нечего было сказать, и наступила пауза. Заговорил Родион:
       – Виктор Львович, позвольте мне добавить? – Родион вкрадчиво заговорил со мной. – Первым вы встретили Александра Гарматного и первое впечатление, о том, что происходит в посёлке, у вас сложилось с его слов. Я догадываюсь о содержании его речей. Гарматный так увлёкся критикой штаба, что уже начал препятствовать нашей нормальной работе. Конечно, я признаю его высокие моральные качества, мы все согласны, что он хороший человек. Но чего он добивается? Вместо какого либо вклада в дело – он занимается только критикой штаба. – Родион сделал паузу, но не для того чтобы обдумать свои следующие слова, а чтобы сменить интонацию. Он хороший оратор. Дальше он постарался сделать свой тон ещё более доверительным. – Давайте будем откровенными – все мы люди и каждому индивидууму свойственно «не забывать про себя». Замете, что я говорю откровенно, не прячась за высокоморальными фразами. Так оно есть, такая жизнь, больше ответственность – больше оплата. Судить о том, соответствует ли оплата работе, можно по эффективности работы. Наша деятельность обеспечивает посёлку нормальное существование. Поверьте, после катастрофы в посёлок наступил хаос, были погромы, массовые драки. Мы не просто оказались отрезанными от мира – пропало электричество, вода и даже канализация выплеснулась на улицы, потому, что был перекрыт её сток. Штаб сумел остановить хаос и восстановить все удобства: мы вывели канализацию в балку, обустроили родник, единственный источник воды, так что прекратились очереди за водой и драки в очереди. Главное – мы разобрались с продовольственной проблемой. Сейчас посёлок может вести нормальную жизнь. – Родион перевёл дыхание. – Теперь перед нами задача – выйти на связь с внешним миром и способствовать нашему освобождению. Можно сказать – мы ведём партизанскую войну. Вы говорите, что не знаете о спасательной операции, но мы точно знаем, что она ведётся. Это сложно объяснить, но Туман создал какое-то нарушение в пространстве. Сейчас посёлок не только в том месте, где должен быть, но и в другом, неизвестном, месте. Вы сами были свидетелем этой аномалии.
       Родион вдруг прекратил свою речь. Все трое штабистов застыли и пристально уставились в окно. В стекло упирался серый туман, он шевелился и как будто пульсировал.
       – Лучше не говорить в его присутствии, – испуганно прошептал Виктор Львович.
       Видно было, что все трое очень напуганы. Виктор Львович взял себя в руки и начал говорить на другую тему, но, как будто продолжая прерванный разговор:
       – В общем, сейчас пойдёте с Родионом, получите паёк, потом он отведёт вас в свободную квартиру. Жильё мы вам подобрали хорошее. Обживайтесь. Да-да, идите-идите.
       На улице Родион продолжил разговор. Оглянувшись вокруг, он сказал:
       – Смотрите, остерегайтесь тёмных клубов тумана, серой массы, которую сейчас видели за окном. Белая дымка ничего не значит, это его шлейф, а сам он серый.
       Серого тумана по близости не было. Родион продолжил разговор:
       – Скажите, я убедил вас на счёт Гарматного? Я ещё раз повторю: я признаю, что он честный и хороший человек и его популярность в народе справедлива. Но вы должны понимать, что люди не будут довольны ни каким управлением, и поэтому любая критика власти всегда популярна. Да, может быть, его критика где-то и справедлива, но в целом, штаб это единственное учреждение в посёлке которое способно поддерживать порядок.
       Я был согласен со всеми доводами Родиона, только вслух согласиться с ним мешала брезгливость к «казнокрадству» штаба и симпатия к «правильности» Дяди Саши.
       Родион как будто понял моё замешательство и дал мне время всё обдумать.
       – Я понимаю, что в первый день нелегко определится. Давайте сейчас обустроимся, а я позже ещё зайду к вам.
       Мы перешли через дорогу к пятиэтажке. На первом этаже был гастроном, к его входу выстроилась очередь. Из гастронома люди выходили с куском мяса и лепёшкой хлеба.
       – Пока мы разговаривали, все уже получили свои пайки. Вы будете последним. В очереди уже нет смысла стоять – давайте побудем на улице. Мне есть ещё что сказать…
       Родион перестал говорить. Он не просто запнулся – он прислушивался. Тишину, к которой я стал привыкать, нарушал далёкий шум. Это был звук мощного двигателя грузовика, того что я слышал за пределами посёлка. Он приближался. По мере приближения слышались удары, характерный лязг от столкновений с другими автомобилями. Было понятно, что грузовик мчится сюда, распихивая машины перегородившие дорогу.
       – Как это может быть? – Родион показался мне человеком, который хорошо контролирует свои чувства, но эта фраза, вырвавшаяся неосознанно, выдавала его растерянность.
       Звук двигателя быстро приближался, и вот к зданию почты подкатила та самая титаническая машина. На ковше-отбойнике были свежие следы от ударов. Неведомый автомонстр остановился под зданием почты, его «рука» развернулась и щипцы вломились в окно на втором этаже, это был кабинет, где мы только что беседовали.
       – Гарматный! – вырвалось у Родиона.
       Да, в кабине был Дядя Саша. Он управлял рычагами, и щипцы выламывали куски стены, расширяя вокруг окна дыру.
       Из здания выбежал вахтёр, а следом за ним Виктор Львович. Начальник штаба матерился на чём свет стоит. Дядя Саша высунул из окна машины Шмайсер и пустил очередь в землю. Виктор Львович не перестал материться, но приблизиться не решился.
       Тем временем в стене уже была огромная дыра. Щипцы углубились куда-то внутрь помещения, а когда вышли в них был зажат сейф. Бросив его на небольшую платформу на машине, Дядя Саша вновь запустил щипцы в кабинет и на этот раз вытащил какой-то массивный металлический контейнер. Его он бросил рядом с сейфом. «Рука» свернулась, грузовик задним ходом отъехал от штаба, до места, где смог развернуться и на полном ходу помчал из посёлка. Ещё некоторое время был слышен рёв мощного двигателя, потом он стих и теперь слышны были только маты Виктора Львовича.
       – Ну, вот он ваш благородный Александр Гарматный. Сами видели! – Родион, кажется, был очень рад, что смог так убедительно показать мне, что Дядя Саша отрицательный персонаж.
       И Виктор Львович перестал метаться у места происшествия и, увидев, что мы с Родионом смотрим, начал кричать, обращаясь ко мне:
       – Видел?! Да?! Видел?! Что твой Гарматный вытворил?!
       – Да почему мой? – тихо спросил я, не желая, чтобы меня ассоциировали с преступником, а сам подумал: «Наверное, я слишком быстро сделал выводы о положительности Дяди Саши».
       Мы всё же зашли в «магазин», чтобы получить мой паёк.
       Раздача закончилась – Арам, с которым я познакомился вчера, и его брат Мушеф, в этом я разобрался сам, командовали помощниками и те наводили порядок.