– Фух! – выдохнула раскрасневшаяся девушка и вытерла рукой вспотевший лоб. – Еле дотащила! Здравствуйте, Егор Алексеевич!
Она была такая счастливая, как будто украла это растение, и ей удалось благополучно сбежать. Глазюки так и сияют!
– Здравствуй, Любаша! А это что? – показал я на дерево рукой в полнейшем недоумении.
– Вы же хотели кабинет украсить? Вот я и принесла вам растение! Давайте примерим, как смотреться будет?
Она закинула сумочку на плечо и снова схватилась за горшок руками.
– Куда, млять?! – заорал я на неё, и она испуганно отпрянула. – Я сам! – чуть спокойней сказал я. – Сам! – повторил для убедительности.
Еле допёр дерево до угла. Не столько тяжело, сколько неудобно. Обидно же будет, если сейчас это дерево нечаянно уроню или сломаю, не приведи господи?
Девка совсем чокнулась? Как она его до кабинета умудрилась докарячить? Оно же ростом с меня!
– Ну как вам? – с улыбкой спросила Люба, наклонив немного голову набок.
– Восхитительно!
Что я мог ещё сказать? Девчонка так старалась, так улыбалась! Я другое слово хотел сказать, только оно неприличное.
– Деревце ещё вырастет! Мы его в горшок побольше пересадим и получится ещё лучше!
– Ты зачем такие тяжести таскаешь, Любаша? Это же целое дерево! Ты где его взяла вообще? Тебе деньги девать некуда?
– Так я его не покупала. Я его сама вырастила. Дома. Ему у вас лучше будет. У нас квартира небольшая, ему тесно уже. А тут так светло, столько места!
– Ты от самого дома цветок тащила? – я всё поверить не мог. – На такси?
– Почему на такси? На метро. В машину бы деревце не влезло.
Пиздец! Это ж надо до такого додуматься? Люба же живёт в Ебенях-Ебенючих!
Я вроде как похвалить девушку должен, а мне захотелось ей по жопе надавать! Это где такое видано, чтобы девушки такие тяжести таскали?
– Егор Алексеевич, а вы что не рады? – расстроенно протянула Люба. – Красиво же получилось?
Стоит, глазами лупает. Сразу видно, что мужика у них нет. "Сама" у неё любимое слово? А ей кто такой, чтобы ругать?
– Очень красиво, Любочка! – заверил я девушку, сменив тон на елейный, и положил руку ей на талию. – Только давай мы с тобой договоримся, если тебе надо будет что-то тяжёлое донести, то ты мне скажешь. Хорошо? Негоже девочке молоденькой тяжести таскать! Тебе ещё детей рожать!
– Я просто вам сюрприз хотела сделать! – сказала Люба и покраснела.
– Сюрприз удался на славу! Честно, не ожидал!
Настроения у Любы не прибавилось ни на грамм! Как будто она мне приятное сделала, а я её за это же и отчитал! Вот почему всё не так с этой Любочкой?
– Мне так понравился твой подарок, Люба, что теперь я чувствую себя обязанным, поэтому приглашаю тебя на обед! Как сотрудника! Просто поедим. Расскажешь, как работается тебе. Никто тебя не обижает?
– Спасибо, но я обед с собой беру! Жалко же будет, если пропадёт? До свиданья, Егор Алексеевич!
С этими словами Люба вышла из моего кабинета.
Она что, обиделась?
Да, блять!
Я сложил руки на груди и уставился в угол, пытаясь успокоиться. Ждал, ждал, чтобы увидеть её... Ну, Люба! Ну, даёт!
А ничего так! Красивенько! С листиками!
Что-то не припомню, чтобы кто-то из моих сотрудников что-то на работу принёс. Наоборот же, вроде, заведено – тащи с работы, всё, что плохо лежит? Всё в дом, всё в семью, как говорится.
А эта целое дерево притаранила! Растила его, холила, лелеяла! Я же просто так про пальму брякнул, чтобы разговор поддержать? И ведь Люба запомнила, что я хотел кабинет украсить?
За душу меня взяло!
Так и что делать-то дальше? На обед идти со мной не желает? Обиделась! Как к ней яйца-то катить, если они не катятся?
Я вздохнул и прошёлся по кабинету.
Цветы ей отправить? Десертик какой-то?
Да было уже! Всё не то! Я её не просто порадовать надеюсь, а видеть её хочу, разговаривать с ней, смотреть, как радуется!
Всю голову сломал я с этой Любой! Никогда так не морочился с женщинами. Хоть консилиум собирай! Может, мне на форуме каком-то женском зарегаться? Там же женщины? Они должны знать, чего им хочется?
Я так совсем думать разучусь! Мужик я или кто?
Придумал! Ёб твою мать! Придумал! Аж на месте подскочил, когда меня осенило! Не совсем я пропащий ещё!
За десять минут до конца рабочего дня я спустился в юридический отдел. Нашёл повод.
Любу я, как и предполагал, застал на её рабочем месте.
– Здравствуйте, Егор Алексеевич! – поздоровались со мной остальные девочки.
– Здравствуйте, девчата! – поприветствовал я их в ответ.
Люба насторожилась, увидев меня, начала бумажки на столе перебирать. Чует, что начальник пришёл?
– Всё, девочки идите! – поторопил я девушек, и они незамедлительно поднялись с мест. – А тебе, Люба, придётся подзадержаться!
12. Люба
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Что он прицепился ко мне Егор этот? Обещал же, что не будет ко мне больше приставать? Или я что-то перепутала?
Я к нему со всей душой! Отблагодарить хотела за то, что на работу меня взял. Растение, как от сердца оторвала на подарок! Я его шесть лет выращивала, между прочим! А он?
Мало того, что не обрадовался, так ещё и облапал! У них так принято сотрудниц за талию щупать? Ужас!
Да-да, я помню, на какие он благодарности рассчитывал за трудоустройство! Нафиг ему моё деревце, если можно за бочёк потрогать? Думала, Егор и правда сожалеет о том, что руки в тот вечер распускал. И вот, прошла всего неделя, а он опять за своё?
Ещё начал что-то нести про то, что я у него помощи просить должна. Егор мне кто такой, чтобы я его просила тяжести таскать? Муж, отец, любовник, брат, сосед? Может, он ещё ко мне домой приедет и кран починит?
Три дня уже капает. Бежит! А починить нет возможности. Поменять полдела. Кран купить сначала надо, а я уже весь аванс на долги раскидала. Оставила вровень на еду и проезд. Откуда я знала, что кран потечёт?
Всегда так. Беда не приходит одна. Только что-то починишь, другое посыпется. Потом пятое, десятое...
Я сегодня на работу уехала, а сама не запомнила, перекрыла я главный кран на воду или нет? Всё из-за цветка этого дурацкого! Сижу теперь, как на иголках! Вдруг там соседей топит уже? А Молчанов мне подзадержаться предлагает?
Ну, спасибо, Егор Алексеевич! Очень вовремя!
А что ему надо-то от меня? Благодарностей?
От мысли, что Молчанов сейчас ко мне снова приставать начнёт, у меня внутри всё задёргалось мелко-мелко и коленки затряслись. Мы же тут одни сейчас останемся?
– Девочки, пока! – проводила я Лену и Васю взглядом.
Вот мы и одни...
– Что-то случилось, Егор Алексеевич? – осторожно спросила я, не глядя на мужчину.
Он бросил свой портфель на Васин стол и подошёл ко мне вплотную. Всё, сейчас на столе меня загнёт, юбку задерёт, и поехали! В кино так всегда делают. У меня уши стали красными, руки затряслись, как будто я замёрзла, а спина вспотела так, что блузка прилипла!
От Егора запахло одеколоном, и этот дерзкий, властный, томный аромат напомнил мне о том, каким он бывает настойчивым. Я старалась не дышать, чтобы его не нюхать. Уже голова кружится, мамочки!
– Ничего не случилось, Любочка! Я вот подумал, что надо бы твой цветок пересадить, пока ты не передумала. Поможешь?
– Ц-цветок?
– Ага. Поедем сейчас с тобой горшок красивый купим, и что там ещё надо?
Фух! Слава богу! Я-то уже себе напридумывала! Даже смешно стало.
А как же мой кран? Мы часа два ещё возиться будем с деревом. Потом мне час до дома ехать. А вода уже, наверное, четыре этажа вниз затопила? Боже, что делать-то?
– Егор Алексеевич, а давайте завтра? У меня сегодня срочное дело! Мне домой надо!
– Я отвезу тебя потом, Любаша! Не волнуйся! Никаких завтра! Я уже настроился!
Настроился он? Про мой настрой, конечно, никому не интересно. Мне бы его проблемы. Пока мы в цветочках колупаемся, я ещё на миллион встряну за ремонт всего стояка.
Обречённо я выключила компьютер, борясь с подступившими слезами. Они меня так и душили. Невовремя и беспощадно. Нафига я это дерево припёрла? Инициатива нагибает инициатора, всё правильно!
Цветы надо пересаживать с хорошим настроением, а не вот это вот всё! Неужели Егор не понимает, что у людей свои личные дела имеются? Посерьёзней комнатных растений, между прочим.
Как я не держалась, губы у меня задрожали, лицо сморщилось... А Молчанов всё смотрит на меня и смотрит!
Достало уже всё!
Я громко всхлипнула и разревелась, закрыв лицо руками.
– Люба! Любочка! Ты что, милая? – услышала я над ухом голос перепуганного Егора.
– Я... У меня кран... А вы... – пыталась объяснить я, но ничего не вышло из-за всхлипов.
– Иди-ка сюда!
Мужчина дёрнул меня за предплечье, поднимая на ноги, а потом прижал к себе. Я попыталась отшатнуться от него, оттолкнуть, но он крепко меня держал. Что опять происходит? Зачем это всё?
Я потыкалась, подрыгалась, а потом мне стало всё равно. Да гори оно всё синим пламенем: цветы, долги, краны, соседи, Молчанов пусть вообще провалится! Я уткнулась лбом в широкую грудь своего начальника и ревела, ревела...
Егор ласково гладил меня по спине и волосам, шептал какие-то добрые слова, но из-за своих всхлипов я не разбирала толком, что он там шепчет.
Отчётливо мне послышалось "девочка моя" и "зайчишка". Это что ещё такое? Какая я ему зайчишка?
Молчанов такой сильный и вкусный! Такой тёплый!
Всю рубашку дорогущую Егору соплями и тушью измазала! Стыдно было, неловко, но так хорошо, так легко! Несколько раз прерывисто вздохнув я успокоилась и затихла. Молчанов не спешил размыкать объятие. И я тоже, потому что не знала, как теперь в глаза ему смотреть. У меня, наверное, тушь до подбородка дотекла?
Стоим мы тут, обнимаемся, а кран течёт и течёт!
– Ну, рассказывай, Люба, что случилось? – отстранился от меня Егор и пытливо заглянул в лицо.
Я даже глаза поднять теперь не могла. Стыд-то какой, господи! Молчанов теперь думает, что я истеричка какая-то?
– Ничего, Егор Алексеевич! Простите... Простите меня...
– Да как ничего? С мамой что-то?
– Эмм... Нет...
– Да что тогда?!
Егор похоже был раздражён, потому что тряхнул меня, схватив за плечи. Это меня немного взбодрило и разозлило вместе с тем. Что ему опять от меня надо? Мало ему, что до слёз меня довёл?
– Кран у меня потёк! Ясно вам? Домой мне надо срочно! Там беда! Отпустите меня, пожалуйста!
– Тфу ты, господи! Любаша, ну разве так можно? – с укором воскликнул мужчина. – Поехали скорее!
Егор наконец-то убрал от меня руки и схватился за свой портфель.
– К-к-куда?
– Домой к тебе!
– Зачем?
– Кран чинить, Люба! Давай быстрее, людей топим!
13. Егор
Разве можно так реветь? Напугала меня зайчишка, что пиздец!
Я уж подумал мама у неё того...
А у неё кран потёк! Слава тебе господи! Счастье-то какое! Это же подарок свыше, не иначе! Я себе всю голову выебал, как с девочкой время провести, а тут – пожалуйста! Да я всю ночь его могу чинить, чтобы с ней побыть подольше!
Люба, конечно, была не в восторге от моей идеи ей помочь, и даже по пути до её дома два раза пыталась заплакать и убедить меня, что она сама справится. Но меня уже было не остановить!
Сейчас посмотрим заодно, как Люба живёт-поживает. Может, потом на чай даже останусь? Если оставят. Надо хорошо чинить, качественно, чтобы чай пить не стрёмно было.
Квартира у Любы была небольшая, но трёхкомнатная. Я, конечно, не ожидал, что у неё ремонты и мебеля, но то, что я увидел, выглядело удручающе.
Тем не менее в квартире было чисто и уютно. Пахло приятно. Чем-то добрым, родным, ласковым...
Я вспомнил, что это за запах – женский дух называется. У меня дома ничего такого и близко не было. Да и вообще, в целом, ничем не пахло. Когда-то был тот дух, да весь выветрился.
По квартире я особо не шарился, зацепил взглядом комнату Любаши, коридор, да кухню. Девчонка, едва скинув туфли, бросилась в туалет, поэтому у меня была минутка заценить обстановку.
– Слава богу, я кран перекрыть не забыла! – выглянула радостная Люба. – Пойдёмте, Егор Алексеевич, я вам покажу, где бежит!
Мы прошли на кухню, и я оценил фронт работ. Всё, как обычно, ничего сверхъестественного.
– Может, сантехника вызовем? – с опаской заглядывала Любаша мне через плечо.
Да, щас! Чтобы он всю мою славу себе забрал? Знаю я этих сантехников! После них всё то же самое, только ещё и полы мыть приходится.
– Сами справимся! Далеко у вас тут магазин хозяйственный?
– Через три дома.
– А инструменты какие-нибудь есть?
– Молоток только и отвёртка, – ответила Люба и покраснела.
– Ясно! Понятно! Не волнуйся, Любаша! Щас всё будет! Работают профессионалы!
Люба глянула на меня с таким недоверием, что я и сам засомневался в своих способностях. Но делать нечего. Раз я писанулся так красиво перед девушкой, то и исполнить надо на высшем уровне!
– Я пойду умоюсь пока, если вы не против! Спасибо!
Не дожидаясь ответа, Люба исчезла из кухни. Я сел на стул и набрал Илью. Велел отправляться ему в магазин немедленно. Из магазина он должен был мне по видеосвязи отзвониться, чтобы я лично выбрал всё, что нужно.
Люба вернулась умытая, посвежевшая, в лосинах и футболке. Такая девочка домашняя, миленькая, хорошенькая! Без косметики её лицо выглядело совершенно по-детски, и мне это нравилось ещё больше. Ресницы пушистые, кожа почти прозрачная. Мило-дорого смотреть!
– Кофе будете? У меня печенье есть! – предложила хозяйка.
– Не откажусь.
Девушка хлопотала у плиты, а я ею любовался. Не мог глаз оторвать. Всё в ней до того ладно, до того приятно, что век бы смотрел, не насмотрелся!
Любу смущали мои внимательные взгляды. Это было заметно по тому, как вспыхивали красными пятнами её щёчки.
– Мне так неловко, Егор Алексеевич, – снова завела пластинку Люба, ставя передо мной кружку с ароматным напитком. – Как будто вам больше заняться нечем...
– А вот представь себе, что нечем. И вообще, Люба, что особенного? Ты женщина, я мужчина. Разве мог я тебя в беде оставить? Вот кто бы я был после этого?
– Не знаю...
Люба присела на соседний стул и вздохнула.
– А где отец твой, Люба? Или отчим? Или дяди? Мужчины есть в вашем роду хоть какие-то?
– Папа умер. Мне восемь было. Я его и не помню почти... Дядя есть, но он живёт в другом городе.
Вот и прекрасно! Значит, я буду единственным и незаменимым мужчиной! Вне конкурса!
– Чем ты увлекаешься, Любаша? Чем интересуешься? Может, выставки какие-то тебе нравятся, театры, концерты?
– Да какие концерты, Егор Алексеевич? Вы же сами видите, как я живу? Скажете тоже...
Люба опять покраснела и отвела глаза.
– Ой, молоко-то я вам не предложила! – спохватилась девушка.
Она вскочила со стула и подошла к холодильнику. Чуть приоткрыла его, доставая бутылку с молоком, но я успел заметить, что в нём мышь повесилась.
Сижу тут, блять, про театры распиздякиваю, а у девчонки кушать нечего.
Позвонил Илья. Я подозвал Любу к себе, чтобы кран выбирать помогала.
– Стоп! – скомандовал я Илье, когда в объектив попал более или менее приличный экземпляр. – Как тебе вот этот смеситель, Любаша?
Девушка стояла так близко, что я чувствовал аромат её духов. Персиковая зайка! Я ей сейчас золотой смеситель был готов купить, лишь бы не отходила!
– Такой дорогой... Я даже не знаю...
Ох, Люба, Люба, я к ней со всей душой, а она всё ещё что-то мнётся, стесняется!
– Ты на цены не смотри!
– Да как на них не смотреть, Егор Алексеевич, если вот они?
Она была такая счастливая, как будто украла это растение, и ей удалось благополучно сбежать. Глазюки так и сияют!
– Здравствуй, Любаша! А это что? – показал я на дерево рукой в полнейшем недоумении.
– Вы же хотели кабинет украсить? Вот я и принесла вам растение! Давайте примерим, как смотреться будет?
Она закинула сумочку на плечо и снова схватилась за горшок руками.
– Куда, млять?! – заорал я на неё, и она испуганно отпрянула. – Я сам! – чуть спокойней сказал я. – Сам! – повторил для убедительности.
Еле допёр дерево до угла. Не столько тяжело, сколько неудобно. Обидно же будет, если сейчас это дерево нечаянно уроню или сломаю, не приведи господи?
Девка совсем чокнулась? Как она его до кабинета умудрилась докарячить? Оно же ростом с меня!
– Ну как вам? – с улыбкой спросила Люба, наклонив немного голову набок.
– Восхитительно!
Что я мог ещё сказать? Девчонка так старалась, так улыбалась! Я другое слово хотел сказать, только оно неприличное.
– Деревце ещё вырастет! Мы его в горшок побольше пересадим и получится ещё лучше!
– Ты зачем такие тяжести таскаешь, Любаша? Это же целое дерево! Ты где его взяла вообще? Тебе деньги девать некуда?
– Так я его не покупала. Я его сама вырастила. Дома. Ему у вас лучше будет. У нас квартира небольшая, ему тесно уже. А тут так светло, столько места!
– Ты от самого дома цветок тащила? – я всё поверить не мог. – На такси?
– Почему на такси? На метро. В машину бы деревце не влезло.
Пиздец! Это ж надо до такого додуматься? Люба же живёт в Ебенях-Ебенючих!
Я вроде как похвалить девушку должен, а мне захотелось ей по жопе надавать! Это где такое видано, чтобы девушки такие тяжести таскали?
– Егор Алексеевич, а вы что не рады? – расстроенно протянула Люба. – Красиво же получилось?
Стоит, глазами лупает. Сразу видно, что мужика у них нет. "Сама" у неё любимое слово? А ей кто такой, чтобы ругать?
– Очень красиво, Любочка! – заверил я девушку, сменив тон на елейный, и положил руку ей на талию. – Только давай мы с тобой договоримся, если тебе надо будет что-то тяжёлое донести, то ты мне скажешь. Хорошо? Негоже девочке молоденькой тяжести таскать! Тебе ещё детей рожать!
– Я просто вам сюрприз хотела сделать! – сказала Люба и покраснела.
– Сюрприз удался на славу! Честно, не ожидал!
Настроения у Любы не прибавилось ни на грамм! Как будто она мне приятное сделала, а я её за это же и отчитал! Вот почему всё не так с этой Любочкой?
– Мне так понравился твой подарок, Люба, что теперь я чувствую себя обязанным, поэтому приглашаю тебя на обед! Как сотрудника! Просто поедим. Расскажешь, как работается тебе. Никто тебя не обижает?
– Спасибо, но я обед с собой беру! Жалко же будет, если пропадёт? До свиданья, Егор Алексеевич!
С этими словами Люба вышла из моего кабинета.
Она что, обиделась?
Да, блять!
Я сложил руки на груди и уставился в угол, пытаясь успокоиться. Ждал, ждал, чтобы увидеть её... Ну, Люба! Ну, даёт!
А ничего так! Красивенько! С листиками!
Что-то не припомню, чтобы кто-то из моих сотрудников что-то на работу принёс. Наоборот же, вроде, заведено – тащи с работы, всё, что плохо лежит? Всё в дом, всё в семью, как говорится.
А эта целое дерево притаранила! Растила его, холила, лелеяла! Я же просто так про пальму брякнул, чтобы разговор поддержать? И ведь Люба запомнила, что я хотел кабинет украсить?
За душу меня взяло!
Так и что делать-то дальше? На обед идти со мной не желает? Обиделась! Как к ней яйца-то катить, если они не катятся?
Я вздохнул и прошёлся по кабинету.
Цветы ей отправить? Десертик какой-то?
Да было уже! Всё не то! Я её не просто порадовать надеюсь, а видеть её хочу, разговаривать с ней, смотреть, как радуется!
Всю голову сломал я с этой Любой! Никогда так не морочился с женщинами. Хоть консилиум собирай! Может, мне на форуме каком-то женском зарегаться? Там же женщины? Они должны знать, чего им хочется?
Я так совсем думать разучусь! Мужик я или кто?
Придумал! Ёб твою мать! Придумал! Аж на месте подскочил, когда меня осенило! Не совсем я пропащий ещё!
За десять минут до конца рабочего дня я спустился в юридический отдел. Нашёл повод.
Любу я, как и предполагал, застал на её рабочем месте.
– Здравствуйте, Егор Алексеевич! – поздоровались со мной остальные девочки.
– Здравствуйте, девчата! – поприветствовал я их в ответ.
Люба насторожилась, увидев меня, начала бумажки на столе перебирать. Чует, что начальник пришёл?
– Всё, девочки идите! – поторопил я девушек, и они незамедлительно поднялись с мест. – А тебе, Люба, придётся подзадержаться!
12. Люба
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Что он прицепился ко мне Егор этот? Обещал же, что не будет ко мне больше приставать? Или я что-то перепутала?
Я к нему со всей душой! Отблагодарить хотела за то, что на работу меня взял. Растение, как от сердца оторвала на подарок! Я его шесть лет выращивала, между прочим! А он?
Мало того, что не обрадовался, так ещё и облапал! У них так принято сотрудниц за талию щупать? Ужас!
Да-да, я помню, на какие он благодарности рассчитывал за трудоустройство! Нафиг ему моё деревце, если можно за бочёк потрогать? Думала, Егор и правда сожалеет о том, что руки в тот вечер распускал. И вот, прошла всего неделя, а он опять за своё?
Ещё начал что-то нести про то, что я у него помощи просить должна. Егор мне кто такой, чтобы я его просила тяжести таскать? Муж, отец, любовник, брат, сосед? Может, он ещё ко мне домой приедет и кран починит?
Три дня уже капает. Бежит! А починить нет возможности. Поменять полдела. Кран купить сначала надо, а я уже весь аванс на долги раскидала. Оставила вровень на еду и проезд. Откуда я знала, что кран потечёт?
Всегда так. Беда не приходит одна. Только что-то починишь, другое посыпется. Потом пятое, десятое...
Я сегодня на работу уехала, а сама не запомнила, перекрыла я главный кран на воду или нет? Всё из-за цветка этого дурацкого! Сижу теперь, как на иголках! Вдруг там соседей топит уже? А Молчанов мне подзадержаться предлагает?
Ну, спасибо, Егор Алексеевич! Очень вовремя!
А что ему надо-то от меня? Благодарностей?
От мысли, что Молчанов сейчас ко мне снова приставать начнёт, у меня внутри всё задёргалось мелко-мелко и коленки затряслись. Мы же тут одни сейчас останемся?
– Девочки, пока! – проводила я Лену и Васю взглядом.
Вот мы и одни...
– Что-то случилось, Егор Алексеевич? – осторожно спросила я, не глядя на мужчину.
Он бросил свой портфель на Васин стол и подошёл ко мне вплотную. Всё, сейчас на столе меня загнёт, юбку задерёт, и поехали! В кино так всегда делают. У меня уши стали красными, руки затряслись, как будто я замёрзла, а спина вспотела так, что блузка прилипла!
От Егора запахло одеколоном, и этот дерзкий, властный, томный аромат напомнил мне о том, каким он бывает настойчивым. Я старалась не дышать, чтобы его не нюхать. Уже голова кружится, мамочки!
– Ничего не случилось, Любочка! Я вот подумал, что надо бы твой цветок пересадить, пока ты не передумала. Поможешь?
– Ц-цветок?
– Ага. Поедем сейчас с тобой горшок красивый купим, и что там ещё надо?
Фух! Слава богу! Я-то уже себе напридумывала! Даже смешно стало.
А как же мой кран? Мы часа два ещё возиться будем с деревом. Потом мне час до дома ехать. А вода уже, наверное, четыре этажа вниз затопила? Боже, что делать-то?
– Егор Алексеевич, а давайте завтра? У меня сегодня срочное дело! Мне домой надо!
– Я отвезу тебя потом, Любаша! Не волнуйся! Никаких завтра! Я уже настроился!
Настроился он? Про мой настрой, конечно, никому не интересно. Мне бы его проблемы. Пока мы в цветочках колупаемся, я ещё на миллион встряну за ремонт всего стояка.
Обречённо я выключила компьютер, борясь с подступившими слезами. Они меня так и душили. Невовремя и беспощадно. Нафига я это дерево припёрла? Инициатива нагибает инициатора, всё правильно!
Цветы надо пересаживать с хорошим настроением, а не вот это вот всё! Неужели Егор не понимает, что у людей свои личные дела имеются? Посерьёзней комнатных растений, между прочим.
Как я не держалась, губы у меня задрожали, лицо сморщилось... А Молчанов всё смотрит на меня и смотрит!
Достало уже всё!
Я громко всхлипнула и разревелась, закрыв лицо руками.
– Люба! Любочка! Ты что, милая? – услышала я над ухом голос перепуганного Егора.
– Я... У меня кран... А вы... – пыталась объяснить я, но ничего не вышло из-за всхлипов.
– Иди-ка сюда!
Мужчина дёрнул меня за предплечье, поднимая на ноги, а потом прижал к себе. Я попыталась отшатнуться от него, оттолкнуть, но он крепко меня держал. Что опять происходит? Зачем это всё?
Я потыкалась, подрыгалась, а потом мне стало всё равно. Да гори оно всё синим пламенем: цветы, долги, краны, соседи, Молчанов пусть вообще провалится! Я уткнулась лбом в широкую грудь своего начальника и ревела, ревела...
Егор ласково гладил меня по спине и волосам, шептал какие-то добрые слова, но из-за своих всхлипов я не разбирала толком, что он там шепчет.
Отчётливо мне послышалось "девочка моя" и "зайчишка". Это что ещё такое? Какая я ему зайчишка?
Молчанов такой сильный и вкусный! Такой тёплый!
Всю рубашку дорогущую Егору соплями и тушью измазала! Стыдно было, неловко, но так хорошо, так легко! Несколько раз прерывисто вздохнув я успокоилась и затихла. Молчанов не спешил размыкать объятие. И я тоже, потому что не знала, как теперь в глаза ему смотреть. У меня, наверное, тушь до подбородка дотекла?
Стоим мы тут, обнимаемся, а кран течёт и течёт!
– Ну, рассказывай, Люба, что случилось? – отстранился от меня Егор и пытливо заглянул в лицо.
Я даже глаза поднять теперь не могла. Стыд-то какой, господи! Молчанов теперь думает, что я истеричка какая-то?
– Ничего, Егор Алексеевич! Простите... Простите меня...
– Да как ничего? С мамой что-то?
– Эмм... Нет...
– Да что тогда?!
Егор похоже был раздражён, потому что тряхнул меня, схватив за плечи. Это меня немного взбодрило и разозлило вместе с тем. Что ему опять от меня надо? Мало ему, что до слёз меня довёл?
– Кран у меня потёк! Ясно вам? Домой мне надо срочно! Там беда! Отпустите меня, пожалуйста!
– Тфу ты, господи! Любаша, ну разве так можно? – с укором воскликнул мужчина. – Поехали скорее!
Егор наконец-то убрал от меня руки и схватился за свой портфель.
– К-к-куда?
– Домой к тебе!
– Зачем?
– Кран чинить, Люба! Давай быстрее, людей топим!
13. Егор
Разве можно так реветь? Напугала меня зайчишка, что пиздец!
Я уж подумал мама у неё того...
А у неё кран потёк! Слава тебе господи! Счастье-то какое! Это же подарок свыше, не иначе! Я себе всю голову выебал, как с девочкой время провести, а тут – пожалуйста! Да я всю ночь его могу чинить, чтобы с ней побыть подольше!
Люба, конечно, была не в восторге от моей идеи ей помочь, и даже по пути до её дома два раза пыталась заплакать и убедить меня, что она сама справится. Но меня уже было не остановить!
Сейчас посмотрим заодно, как Люба живёт-поживает. Может, потом на чай даже останусь? Если оставят. Надо хорошо чинить, качественно, чтобы чай пить не стрёмно было.
Квартира у Любы была небольшая, но трёхкомнатная. Я, конечно, не ожидал, что у неё ремонты и мебеля, но то, что я увидел, выглядело удручающе.
Тем не менее в квартире было чисто и уютно. Пахло приятно. Чем-то добрым, родным, ласковым...
Я вспомнил, что это за запах – женский дух называется. У меня дома ничего такого и близко не было. Да и вообще, в целом, ничем не пахло. Когда-то был тот дух, да весь выветрился.
По квартире я особо не шарился, зацепил взглядом комнату Любаши, коридор, да кухню. Девчонка, едва скинув туфли, бросилась в туалет, поэтому у меня была минутка заценить обстановку.
– Слава богу, я кран перекрыть не забыла! – выглянула радостная Люба. – Пойдёмте, Егор Алексеевич, я вам покажу, где бежит!
Мы прошли на кухню, и я оценил фронт работ. Всё, как обычно, ничего сверхъестественного.
– Может, сантехника вызовем? – с опаской заглядывала Любаша мне через плечо.
Да, щас! Чтобы он всю мою славу себе забрал? Знаю я этих сантехников! После них всё то же самое, только ещё и полы мыть приходится.
– Сами справимся! Далеко у вас тут магазин хозяйственный?
– Через три дома.
– А инструменты какие-нибудь есть?
– Молоток только и отвёртка, – ответила Люба и покраснела.
– Ясно! Понятно! Не волнуйся, Любаша! Щас всё будет! Работают профессионалы!
Люба глянула на меня с таким недоверием, что я и сам засомневался в своих способностях. Но делать нечего. Раз я писанулся так красиво перед девушкой, то и исполнить надо на высшем уровне!
– Я пойду умоюсь пока, если вы не против! Спасибо!
Не дожидаясь ответа, Люба исчезла из кухни. Я сел на стул и набрал Илью. Велел отправляться ему в магазин немедленно. Из магазина он должен был мне по видеосвязи отзвониться, чтобы я лично выбрал всё, что нужно.
Люба вернулась умытая, посвежевшая, в лосинах и футболке. Такая девочка домашняя, миленькая, хорошенькая! Без косметики её лицо выглядело совершенно по-детски, и мне это нравилось ещё больше. Ресницы пушистые, кожа почти прозрачная. Мило-дорого смотреть!
– Кофе будете? У меня печенье есть! – предложила хозяйка.
– Не откажусь.
Девушка хлопотала у плиты, а я ею любовался. Не мог глаз оторвать. Всё в ней до того ладно, до того приятно, что век бы смотрел, не насмотрелся!
Любу смущали мои внимательные взгляды. Это было заметно по тому, как вспыхивали красными пятнами её щёчки.
– Мне так неловко, Егор Алексеевич, – снова завела пластинку Люба, ставя передо мной кружку с ароматным напитком. – Как будто вам больше заняться нечем...
– А вот представь себе, что нечем. И вообще, Люба, что особенного? Ты женщина, я мужчина. Разве мог я тебя в беде оставить? Вот кто бы я был после этого?
– Не знаю...
Люба присела на соседний стул и вздохнула.
– А где отец твой, Люба? Или отчим? Или дяди? Мужчины есть в вашем роду хоть какие-то?
– Папа умер. Мне восемь было. Я его и не помню почти... Дядя есть, но он живёт в другом городе.
Вот и прекрасно! Значит, я буду единственным и незаменимым мужчиной! Вне конкурса!
– Чем ты увлекаешься, Любаша? Чем интересуешься? Может, выставки какие-то тебе нравятся, театры, концерты?
– Да какие концерты, Егор Алексеевич? Вы же сами видите, как я живу? Скажете тоже...
Люба опять покраснела и отвела глаза.
– Ой, молоко-то я вам не предложила! – спохватилась девушка.
Она вскочила со стула и подошла к холодильнику. Чуть приоткрыла его, доставая бутылку с молоком, но я успел заметить, что в нём мышь повесилась.
Сижу тут, блять, про театры распиздякиваю, а у девчонки кушать нечего.
Позвонил Илья. Я подозвал Любу к себе, чтобы кран выбирать помогала.
– Стоп! – скомандовал я Илье, когда в объектив попал более или менее приличный экземпляр. – Как тебе вот этот смеситель, Любаша?
Девушка стояла так близко, что я чувствовал аромат её духов. Персиковая зайка! Я ей сейчас золотой смеситель был готов купить, лишь бы не отходила!
– Такой дорогой... Я даже не знаю...
Ох, Люба, Люба, я к ней со всей душой, а она всё ещё что-то мнётся, стесняется!
– Ты на цены не смотри!
– Да как на них не смотреть, Егор Алексеевич, если вот они?
