«Какой… милосердный суд…», - с прохладцей подумала про себя Лия, изображая на лице вежливую заинтересованность и спокойствие, чтобы не доставлять удовольствие своим страхом этой опасной женщине.
- Обряд длится два часа, но победитель может остановить его раньше, - тем временем продолжала Илантрия. – Ты – нет, к сожалению. Через две седмицы, пройдет вторая часть твоего Открытия. Она ничем не отличается от первой. Тебе нужно дать клятву тишины и неразглашения того, что произойдет на Обряде.
Да уж… Самая бесполезная клятва. Илантрия сама об этом знала, являясь Бабочкой. Девчонки, после Обряда, шушукаются о нем на каждом углу. А вот клятву тишины, как правило, держат все. Никто не говорит во время Открытия. Адепты и так многих лишают жизней, еще не хватало подставлять под удар своих.
- Повторяй за мной: «Я – Роксалия Алва, являясь адептом ранга Бабочка, клянусь молчать о том, что случится на Обряде Открытия. Клянусь, не разглашать суть и смысл его».
- Я – Роксалия Алва, являясь адептом ранга Бабочка, клянусь молчать о том, что случится на Обряде Открытия. Клянусь, не разглашать суть и смысл его, - когда Илантрия замолкла, Лия прилежно за ней повторила, положа руку на небольшую толстую черную книгу с нарисованным серебряным кругом с перекрещенными между собой стрелой, мечом и розой с шипами.
- «Клянусь, что не произнесу ни слова во время Обряда, - продолжила Высшая. – Не стану пытаться узнать, кто является победителем. И клянусь поставить в известность своих Наставников, если сам победитель нарушит клятву, заговорив со мной».
Роксалия повторила и эту клятву.
- Хорошо, нима, - довольно кивнула Илантрия. – Завтра к восьми часам вечера будь готова. Поверь мне, с Открытием твоя жизнь круто изменится. Не бойся этого. Желаю тебе удачи.
- Спасибо, - вновь неискренне поблагодарила Лия, поднимаясь с табуретки. – Доброго вечера, Илантрия-маньёр.
- Доброго вечера, Роксалия-нима.
Словно в тумане Лия покинула Черную башню. Не разбирая дороги, она вышла на укутанную тьмой поляну, безнадежно пытаясь наполнить одеревеневшую грудь холодным воздухом. Тщетно. Почему так быстро? Даже отец Горн говорил, что только к концу седмицы удастся организовать Обряд. Это Высшие так спешат?
- Рокси, ты куда? – раздался из-за спины знакомый голос Патрока.
Не понимая, где находится, Роксалия обернулась.
- Святой Аминарис, что с тобой? – охнула она, когда разглядела в ярком свете полной Литии изуродованное лицо своего Хранителя.
Левый глаз заплыл багровой сливой, тонкие губы разбиты, а на скулах всё еще сочились свежие кровоподтеки. И стоило этому вопросу слететь с уст Бабочки, как она сразу поняла, что с Патроком, повторно охнув.
- Ты что, участвовал в ристании? – возмущенно спросила Лия.
- Как ты догадалась? – насмешливо ответил он вопросом на вопрос. – Между прочим, твое недовольство крайне оскорбительно, Роксалия. Я ради тебя старался.
- Ничуть в этом не сомневаюсь, - кисло скривилась девушка, поняв, что находится возле Западной башни, поэтому развернулась и направилась в сторону Рассветной. – Чем ты думал, скажи на милость? Ты мне как брат?
- О том и думал, - прихрамывая на правую ногу, шел рядом Хранитель. – Хотел, чтобы твой Обряд прошел как можно безболезненнее. Ты бы всё равно не узнала, что это был я.
В этом было нечто очень благородное. Но всё равно Лию передернуло.
- Полагаю, раз ты так спокойно мне об этом рассказываешь, победителем ты не стал?
- Ты сегодня удивительно прозорлива, - усмехнулся Патрок, открывая перед Бабочкой тяжелую дверь Рассветной башни.
- А знаешь кто победил? – всё-таки попытала удачу Роксалия, догадываясь, что вряд ли получит ответ.
Перед тем как зайти внутрь, ее боковое зрение зацепилось за движение возле Вечерней башни. Рефлекторно Лия посмотрела туда, заметив очень уж знакомую высокую фигуру с белоснежными волосами, едва не светящимися в свете Литии. Ньёрд? Он вернулся?
А потом в желудке Роксалии будто зашевелились склизкие змеи. Вернулся аккурат перед ее Обрядом? Какое удивительное совпадение! Да нет… У них такие отношения, что вряд ли он решится участвовать. Хотя, в принципе, зная его подленькую натуру… Лия могла допустить, что Ньёрд может пойти на такое, чтобы причинить ей еще больше боли из мести.
- Йоран вернулся? – спросила она Патрока, когда беловолосый Хранитель скрылся в Вечерней башне.
- Да, - подтвердил Патрок, выглянув из-за дверного проема и посмотрев туда, куда смотрела девушка. – Пару часов назад вроде.
- То есть в ристании он не участвовал? – на всякий случай уточнила Лия.
Побитый Хранитель рассмеялся легким благосклонным смехом, заводя свою подопечную в тепло башни.
- Учитывая то, что ристание закончилось пару часов назад, да, он определенно там не участвовал.
- Хорошо, - успокоившись, улыбнулась Роксалия, даже не став больше допытываться, кто стал победителем.
Отания
Долина озёр
Люди тысячелетиями пытаются понять, зачем они приходят в этот мир. В чем смысл жизни? Суть бытия? Есть ли что-то внутри каждого из нас, помимо костей, мяса да крови? Что-то, что намного больше всего этого и при этом незримо? Что-то, что, попав в плоть, забывает о своем существовании и беспрестанно ищет ответы? И для чего этой огромной, бесконечной, неповторимой силе такой несовершенный сосуд, как тело? Что оно для него? Тюрьма, где приходится очищаться за прошлые грехи? Или великий дар, благодаря которому эта прекрасная, но неспособная на ощущения энергия обретает возможность чувствовать? И неважно что именно: счастье ли, боль, гнев, радость, любовь, ненависть. Просто чувствовать. Или эта энергия стремится обрести плоть, способную дотронутся до другой энергии во плоти, чтобы ощутить того, кого любит, но не может даже прикоснуться? И попав в бренное тело беспрестанно ищет, ищет, ищет того, ради кого и пришла в мир? А найдя, узнает сразу?..
Кажется, Лия чувствовала всё и сразу. Мир воспринимался невероятно остро и при этом до противного размыто. Каждый звук гулко отдавался в ушах, заставляя немедленно реагировать, но одновременно никак не мог сфокусировать на себе внимание. Так же, как и зрение, реагировавшее на любое движение, но не отпечатывавшееся в сознании ни единым штрихом. А любое прикосновение обжигало, однако расплывалось по коже неоформленными лентами.
- Давай ей губы красным накрасим, глаза-то завязаны будут, - будто из-под тяжелого одеяла пробился к сознанию Роксалии веселый голос Колирии.
- Кори, угомонись, - строго одернула ее Люсирия, поправляющая темные волны волос Лии перед огромным зеркалом в полный рост, а затем тихо обеспокоенно добавила: - Тебя вообще надо сажей измазать, Рокси. Боюсь, даже Гурд не сможет сдержать свой дрянной мужской инстинкт, как бешенный будет. Еще и не факт, что он победитель… Хрон…
Негромко поругиваясь и тяжело сопя, Люси отошла от подруги, скрывшись за позолоченной рамой. Роксалия рассеянно смотрела в свое бледное лицо, обрамленное бросающими шелковые блики локонами. Гладкие, расчесанные до блеска волосы тянулись до самой поясницы, пряча тонкую спину. А вот спереди Лию совсем ничего не прятало. Даже одежда, что была на ней, не оставляла ни одной тайны. Легчайшая сорочка, под названием пилю?р, представляла из себя совершенно прозрачную ткань, которая застегивалась спереди рядом жемчужных пуговок и держалась на широких кружевных бретелях, тоже пристегивающихся к верхней части пилюра пуговками. Сквозь нее было видно и полную налитую грудь с ярко-розовыми сосками, и узкую талию с красивыми линиями подтянутого живота, и круглые бедра, делавшие талию еще у?же. Впервые Роксалию тошнило от собственного отражения. Всё, чем наградил ее Аминарис, казалось злом, что принесет ей страшные муки.
Пока Колирия что-то обиженно чирикала в ответ своей близняшке, Лия страшным усилием воли душила в себе безысходное чувство отчаянья. Назад отмотать уже невозможно. Есть победитель и есть ее клятва. Теперь, даже если она сбежит, Бабочку вернут и притащат в Черную башню. Обряд может дело и добровольное, но ровно до того момента, пока не произнесены слова клятвы.
В зеркале вновь появилась хмурая Люсирия с длинным плащом глубокого ониксового цвета.
- Так, Кори, помолчи, пожалуйста, - оборвала она свою тараторящую сестру, а затем мягко обратилась к Лии, набрасывая на ее голые плечи легкую ткань, показавшуюся железной кольчугой. – Не бойся. Первый раз всегда проходит быстро. Минут десять-пятнадцать не больше. Помни, главное расслабиться и немного потерпеть. Насколько я знаю, ни один победитель не использует все два часа. Может, конечно, он захочет второй раз, но больше редко бывает в первое Открытие. Думаю, если победитель Гурд, мучить тебя он не станет, в надежде, что когда-нибудь там в будущем ему еще перепадет. Если что, не развеивай сегодня его мечты. Поняла?
Роксалия кивнула. В отражении голубых глаз Люси скользнуло сочувствие и беспомощность. Она и хотела бы как-то помочь подруге, но не могла.
В дверь постучались. Для Лии это прозвучало так, будто кто-то начал забивать гвозди в крышку ее гроба. Повернувшись к выходу одновременно с Люсирией, она глянула на часы, мысленно отбивая себе отрезвляющие пощечины со словами: «Успокойся! Ты сама на это пошла! Никто тебя не заставлял! Думай о свободе! Только так она к тебе приблизится!». Стрелки показывали без десяти восемь. Значит, сомнений быть не может – это за ней.
Глубоко втянув в себя воздух, Роксалия расправила плечи и направилась к двери. Оттягивая неизбежное, можно накормить лишь страх.
- Да хранит тебя Аминарис, - хором благословили сестры.
- Спасибо, - сипло поблагодарила Лия, дернув за ручку.
В коридоре стоял очень мрачный Йоран. И это так удивило Роксалию, что на миг даже предстоящий Обряд слегка потускнел.
- Что ты здесь делаешь? – возмущенно спросила Лия, плотнее заворачиваясь в плащ, даже в нем ощущая себя голой.
- Отвожу тебя на Обряд. Пошли, - недовольно объяснил Ньёрд, направившись в сторону круглого зала, где обычно собирались на ночную вахту дежурившие Хранители Бабочек.
- А где Патрок? Сегодня же его смена.
К горлу Роксалии подступала дурнота от неприятного предчувствия, когда она поравнялась с Йораном. В зале, освещенном мягким светом золотистых ламп, как обычно в это время суток, находилось семеро Хранителей. Кто-то играл в ара?ды, кто-то в карты, а кто-то в шахматы, разбившись на небольшие компании и усевшись в мягкие розовые кресла за изящные белые столики. Как только Ньёрд со своей подопечной вошли в круглую комнату, все взгляды обратились на них. Большинство из них были недовольные и обиженные. Где-то на задворках атакованного паникой мозга, Лия отметила, что шестеро Хранителей выглядят так, будто по ним потоптались кони. Участники Кровавого ристания. От этого осознания по горлу разлилась противная горечь, но она быстро переключила всё свое внимание на Йорана.
- Он поменялся со мной, - коротко ответил ее сопровождающий.
«Ох…», - про себя протянула Роксалия, нервно вцепившись в плащ изнутри. Неужто Патрок обманул ее? Мог ли он победить в ристании? Лия лихорадочно попыталась вспомнить в каком расположении духа пребывал вчера вечером Хранитель. Он был побит, как собака, но чрезвычайно весел и доволен! Так ли ведут себя проигравшие? Что-то в груди Роксалии оборвалось, наверное, сердце лопнуло.
Как они спустились по лестнице, она даже не заметила, ощутив лишь стылые лапы приближающейся ночи, забравшиеся под плащ и ущипнувшие обнаженные ноги. В ушах стоял гул, а тело пробивала мелкая дрожь вовсе не от холода.
Уже ближе к Черной башне, Лия вновь расправила спину, пытаясь стряхнуть с себя страх. Совсем необязательно Патрок поменялся с Ньёрдом, чтобы оказаться с ней на Обряде. Может он плохо себя чувствует после ристания? Такое вполне могло быть. К тому же Люсирия потратила весь сегодняшний день, чтобы разузнать, кто мог стать победителем. Она попыталась отыскать Гурда, но тот, как в воду канул. Из чего они сделали вывод, что он победить. Ведь победителя освобождали от каких бы то ни было обязанностей и занятий перед Обрядом, чтобы он набирался сил и восстанавливался после ристания. Впрочем, это мог быть как Гурд, так и Патрок. Ни того, ни другого Люси сегодня не видела.
- Что, Алва, довольна? Добилась своего? Очень рада сейчас? – отвлек Роксалию язвительный голос Йорана.
Алва? Это что-то новое. Какие бы отношения между ними ни были, фамильным именем он ее никогда не называл. Что это с ним? Злится что ли? Очень интересно. Однако Лия привычно не стала отвечать, продолжая рассекать прохладный воздух засыпающей Долины, пахнущей сладкими луговыми травами, свежестью водных источников и легкой гарью пепла вулканов.
- Кто тебя гнал на этот Обряд? – открывая выкрашенную в полуночный цвет дверь, тем временем продолжил зудеть Ньёрд. – Если ты думаешь, что после Открытия тебе будут постоянно доставаться такие жирные заказы, как с этим Куашем, то тебя ждет разочарование. Больше тридцати тысяч золотых обычно не дают. Задание с принцем — это очень редкое исключение, а не правило. Так что ты наказала саму себя.
На волнение и, чего уж греха таить, страх начало наслаиваться раздражение и злость. В словах Йорана была правда, и она очень неприятно укусила Лию.
Они дошли до лестницы, но подниматься не стали, свернув в глухой коридор, освещенный красным светом факелов. В конце него, друг на друга смотрели две двери темно-бордового цвета. Туда-то Хранитель и вел Бабочку.
- Ты никого не слушаешь, Лия. А теперь будешь мучиться.
В голосе Ньёрда слышалась неприкрытая злоба, что даже вызывало замешательство.
- Тебе-то что за печаль? Радуйся, - не хотя выдавила из себя Роксалия, когда они остановились возле левой двери с вырезанным на ней символом Школы Спящей справедливости.
Она сказала это не для того, чтобы узнать ответ на вопрос. И без того было ясно, что он прав. А что-то изображать из себя, раздирая на себе рубашку, говоря, будто она ни капли не боится и очень хочет на Обряд, по меньшей мере, смешно. Лия сама схватилась за каплевидно изогнутую ручку, желая уже избавиться от Ньёрда, предпочитая Обряд его компании, однако он грубо захлопнул приоткрывшуюся дверь, оперевшись о нее.
- Что бы ты обо мне ни думала, Лия, я никогда не желал тебе зла, - чуть склонившись, твердым взглядом попытался он вдавить свои слова в ее сознание.
- В таком случае, страшно представить, что ты тогда считаешь злом, - смотря прямо в синие глаза, недобро проговорила Роксалия. – А теперь, будь любезен. Меня ждут.
По челюстям Хранителя прокатились жесткие желваки. Он оттолкнулся от двери, позволяя Бабочке ее открыть и войти внутрь. Слава Аминарису! Избавилась!
Однако Ньёрд быстро стерся из головы Лии, как только она увидела комнату с большой кованной кроватью, в изголовье которой извивались металлические лозы искусственного винограда и широких листов. Толстый матрас кутался в алые простыни. Кругом трещали десятки, если не сотни, свечей, распространяя по комнате медовый аромат и горячее тепло. Ни окон, ни другой мебели, кроме кровати, здесь не было. Даже кувшин с двумя кубками стояли на полу, застеленном ковром такого же кроваво-красного цвета, что и простыни. На мягком матрасе сидела Наставница по актерскому мастерству – Ринна Прад.
- Обряд длится два часа, но победитель может остановить его раньше, - тем временем продолжала Илантрия. – Ты – нет, к сожалению. Через две седмицы, пройдет вторая часть твоего Открытия. Она ничем не отличается от первой. Тебе нужно дать клятву тишины и неразглашения того, что произойдет на Обряде.
Да уж… Самая бесполезная клятва. Илантрия сама об этом знала, являясь Бабочкой. Девчонки, после Обряда, шушукаются о нем на каждом углу. А вот клятву тишины, как правило, держат все. Никто не говорит во время Открытия. Адепты и так многих лишают жизней, еще не хватало подставлять под удар своих.
- Повторяй за мной: «Я – Роксалия Алва, являясь адептом ранга Бабочка, клянусь молчать о том, что случится на Обряде Открытия. Клянусь, не разглашать суть и смысл его».
- Я – Роксалия Алва, являясь адептом ранга Бабочка, клянусь молчать о том, что случится на Обряде Открытия. Клянусь, не разглашать суть и смысл его, - когда Илантрия замолкла, Лия прилежно за ней повторила, положа руку на небольшую толстую черную книгу с нарисованным серебряным кругом с перекрещенными между собой стрелой, мечом и розой с шипами.
- «Клянусь, что не произнесу ни слова во время Обряда, - продолжила Высшая. – Не стану пытаться узнать, кто является победителем. И клянусь поставить в известность своих Наставников, если сам победитель нарушит клятву, заговорив со мной».
Роксалия повторила и эту клятву.
- Хорошо, нима, - довольно кивнула Илантрия. – Завтра к восьми часам вечера будь готова. Поверь мне, с Открытием твоя жизнь круто изменится. Не бойся этого. Желаю тебе удачи.
- Спасибо, - вновь неискренне поблагодарила Лия, поднимаясь с табуретки. – Доброго вечера, Илантрия-маньёр.
- Доброго вечера, Роксалия-нима.
Словно в тумане Лия покинула Черную башню. Не разбирая дороги, она вышла на укутанную тьмой поляну, безнадежно пытаясь наполнить одеревеневшую грудь холодным воздухом. Тщетно. Почему так быстро? Даже отец Горн говорил, что только к концу седмицы удастся организовать Обряд. Это Высшие так спешат?
- Рокси, ты куда? – раздался из-за спины знакомый голос Патрока.
Не понимая, где находится, Роксалия обернулась.
- Святой Аминарис, что с тобой? – охнула она, когда разглядела в ярком свете полной Литии изуродованное лицо своего Хранителя.
Левый глаз заплыл багровой сливой, тонкие губы разбиты, а на скулах всё еще сочились свежие кровоподтеки. И стоило этому вопросу слететь с уст Бабочки, как она сразу поняла, что с Патроком, повторно охнув.
- Ты что, участвовал в ристании? – возмущенно спросила Лия.
- Как ты догадалась? – насмешливо ответил он вопросом на вопрос. – Между прочим, твое недовольство крайне оскорбительно, Роксалия. Я ради тебя старался.
- Ничуть в этом не сомневаюсь, - кисло скривилась девушка, поняв, что находится возле Западной башни, поэтому развернулась и направилась в сторону Рассветной. – Чем ты думал, скажи на милость? Ты мне как брат?
- О том и думал, - прихрамывая на правую ногу, шел рядом Хранитель. – Хотел, чтобы твой Обряд прошел как можно безболезненнее. Ты бы всё равно не узнала, что это был я.
В этом было нечто очень благородное. Но всё равно Лию передернуло.
- Полагаю, раз ты так спокойно мне об этом рассказываешь, победителем ты не стал?
- Ты сегодня удивительно прозорлива, - усмехнулся Патрок, открывая перед Бабочкой тяжелую дверь Рассветной башни.
- А знаешь кто победил? – всё-таки попытала удачу Роксалия, догадываясь, что вряд ли получит ответ.
Перед тем как зайти внутрь, ее боковое зрение зацепилось за движение возле Вечерней башни. Рефлекторно Лия посмотрела туда, заметив очень уж знакомую высокую фигуру с белоснежными волосами, едва не светящимися в свете Литии. Ньёрд? Он вернулся?
А потом в желудке Роксалии будто зашевелились склизкие змеи. Вернулся аккурат перед ее Обрядом? Какое удивительное совпадение! Да нет… У них такие отношения, что вряд ли он решится участвовать. Хотя, в принципе, зная его подленькую натуру… Лия могла допустить, что Ньёрд может пойти на такое, чтобы причинить ей еще больше боли из мести.
- Йоран вернулся? – спросила она Патрока, когда беловолосый Хранитель скрылся в Вечерней башне.
- Да, - подтвердил Патрок, выглянув из-за дверного проема и посмотрев туда, куда смотрела девушка. – Пару часов назад вроде.
- То есть в ристании он не участвовал? – на всякий случай уточнила Лия.
Побитый Хранитель рассмеялся легким благосклонным смехом, заводя свою подопечную в тепло башни.
- Учитывая то, что ристание закончилось пару часов назад, да, он определенно там не участвовал.
- Хорошо, - успокоившись, улыбнулась Роксалия, даже не став больше допытываться, кто стал победителем.
Прода от 05.05.2023, 10:57
Прода от 07.05.2023, 08:21
Глава 6
Отания
Долина озёр
Люди тысячелетиями пытаются понять, зачем они приходят в этот мир. В чем смысл жизни? Суть бытия? Есть ли что-то внутри каждого из нас, помимо костей, мяса да крови? Что-то, что намного больше всего этого и при этом незримо? Что-то, что, попав в плоть, забывает о своем существовании и беспрестанно ищет ответы? И для чего этой огромной, бесконечной, неповторимой силе такой несовершенный сосуд, как тело? Что оно для него? Тюрьма, где приходится очищаться за прошлые грехи? Или великий дар, благодаря которому эта прекрасная, но неспособная на ощущения энергия обретает возможность чувствовать? И неважно что именно: счастье ли, боль, гнев, радость, любовь, ненависть. Просто чувствовать. Или эта энергия стремится обрести плоть, способную дотронутся до другой энергии во плоти, чтобы ощутить того, кого любит, но не может даже прикоснуться? И попав в бренное тело беспрестанно ищет, ищет, ищет того, ради кого и пришла в мир? А найдя, узнает сразу?..
Кажется, Лия чувствовала всё и сразу. Мир воспринимался невероятно остро и при этом до противного размыто. Каждый звук гулко отдавался в ушах, заставляя немедленно реагировать, но одновременно никак не мог сфокусировать на себе внимание. Так же, как и зрение, реагировавшее на любое движение, но не отпечатывавшееся в сознании ни единым штрихом. А любое прикосновение обжигало, однако расплывалось по коже неоформленными лентами.
- Давай ей губы красным накрасим, глаза-то завязаны будут, - будто из-под тяжелого одеяла пробился к сознанию Роксалии веселый голос Колирии.
- Кори, угомонись, - строго одернула ее Люсирия, поправляющая темные волны волос Лии перед огромным зеркалом в полный рост, а затем тихо обеспокоенно добавила: - Тебя вообще надо сажей измазать, Рокси. Боюсь, даже Гурд не сможет сдержать свой дрянной мужской инстинкт, как бешенный будет. Еще и не факт, что он победитель… Хрон…
Негромко поругиваясь и тяжело сопя, Люси отошла от подруги, скрывшись за позолоченной рамой. Роксалия рассеянно смотрела в свое бледное лицо, обрамленное бросающими шелковые блики локонами. Гладкие, расчесанные до блеска волосы тянулись до самой поясницы, пряча тонкую спину. А вот спереди Лию совсем ничего не прятало. Даже одежда, что была на ней, не оставляла ни одной тайны. Легчайшая сорочка, под названием пилю?р, представляла из себя совершенно прозрачную ткань, которая застегивалась спереди рядом жемчужных пуговок и держалась на широких кружевных бретелях, тоже пристегивающихся к верхней части пилюра пуговками. Сквозь нее было видно и полную налитую грудь с ярко-розовыми сосками, и узкую талию с красивыми линиями подтянутого живота, и круглые бедра, делавшие талию еще у?же. Впервые Роксалию тошнило от собственного отражения. Всё, чем наградил ее Аминарис, казалось злом, что принесет ей страшные муки.
Пока Колирия что-то обиженно чирикала в ответ своей близняшке, Лия страшным усилием воли душила в себе безысходное чувство отчаянья. Назад отмотать уже невозможно. Есть победитель и есть ее клятва. Теперь, даже если она сбежит, Бабочку вернут и притащат в Черную башню. Обряд может дело и добровольное, но ровно до того момента, пока не произнесены слова клятвы.
В зеркале вновь появилась хмурая Люсирия с длинным плащом глубокого ониксового цвета.
- Так, Кори, помолчи, пожалуйста, - оборвала она свою тараторящую сестру, а затем мягко обратилась к Лии, набрасывая на ее голые плечи легкую ткань, показавшуюся железной кольчугой. – Не бойся. Первый раз всегда проходит быстро. Минут десять-пятнадцать не больше. Помни, главное расслабиться и немного потерпеть. Насколько я знаю, ни один победитель не использует все два часа. Может, конечно, он захочет второй раз, но больше редко бывает в первое Открытие. Думаю, если победитель Гурд, мучить тебя он не станет, в надежде, что когда-нибудь там в будущем ему еще перепадет. Если что, не развеивай сегодня его мечты. Поняла?
Роксалия кивнула. В отражении голубых глаз Люси скользнуло сочувствие и беспомощность. Она и хотела бы как-то помочь подруге, но не могла.
В дверь постучались. Для Лии это прозвучало так, будто кто-то начал забивать гвозди в крышку ее гроба. Повернувшись к выходу одновременно с Люсирией, она глянула на часы, мысленно отбивая себе отрезвляющие пощечины со словами: «Успокойся! Ты сама на это пошла! Никто тебя не заставлял! Думай о свободе! Только так она к тебе приблизится!». Стрелки показывали без десяти восемь. Значит, сомнений быть не может – это за ней.
Глубоко втянув в себя воздух, Роксалия расправила плечи и направилась к двери. Оттягивая неизбежное, можно накормить лишь страх.
- Да хранит тебя Аминарис, - хором благословили сестры.
- Спасибо, - сипло поблагодарила Лия, дернув за ручку.
В коридоре стоял очень мрачный Йоран. И это так удивило Роксалию, что на миг даже предстоящий Обряд слегка потускнел.
- Что ты здесь делаешь? – возмущенно спросила Лия, плотнее заворачиваясь в плащ, даже в нем ощущая себя голой.
- Отвожу тебя на Обряд. Пошли, - недовольно объяснил Ньёрд, направившись в сторону круглого зала, где обычно собирались на ночную вахту дежурившие Хранители Бабочек.
- А где Патрок? Сегодня же его смена.
К горлу Роксалии подступала дурнота от неприятного предчувствия, когда она поравнялась с Йораном. В зале, освещенном мягким светом золотистых ламп, как обычно в это время суток, находилось семеро Хранителей. Кто-то играл в ара?ды, кто-то в карты, а кто-то в шахматы, разбившись на небольшие компании и усевшись в мягкие розовые кресла за изящные белые столики. Как только Ньёрд со своей подопечной вошли в круглую комнату, все взгляды обратились на них. Большинство из них были недовольные и обиженные. Где-то на задворках атакованного паникой мозга, Лия отметила, что шестеро Хранителей выглядят так, будто по ним потоптались кони. Участники Кровавого ристания. От этого осознания по горлу разлилась противная горечь, но она быстро переключила всё свое внимание на Йорана.
- Он поменялся со мной, - коротко ответил ее сопровождающий.
«Ох…», - про себя протянула Роксалия, нервно вцепившись в плащ изнутри. Неужто Патрок обманул ее? Мог ли он победить в ристании? Лия лихорадочно попыталась вспомнить в каком расположении духа пребывал вчера вечером Хранитель. Он был побит, как собака, но чрезвычайно весел и доволен! Так ли ведут себя проигравшие? Что-то в груди Роксалии оборвалось, наверное, сердце лопнуло.
Как они спустились по лестнице, она даже не заметила, ощутив лишь стылые лапы приближающейся ночи, забравшиеся под плащ и ущипнувшие обнаженные ноги. В ушах стоял гул, а тело пробивала мелкая дрожь вовсе не от холода.
Уже ближе к Черной башне, Лия вновь расправила спину, пытаясь стряхнуть с себя страх. Совсем необязательно Патрок поменялся с Ньёрдом, чтобы оказаться с ней на Обряде. Может он плохо себя чувствует после ристания? Такое вполне могло быть. К тому же Люсирия потратила весь сегодняшний день, чтобы разузнать, кто мог стать победителем. Она попыталась отыскать Гурда, но тот, как в воду канул. Из чего они сделали вывод, что он победить. Ведь победителя освобождали от каких бы то ни было обязанностей и занятий перед Обрядом, чтобы он набирался сил и восстанавливался после ристания. Впрочем, это мог быть как Гурд, так и Патрок. Ни того, ни другого Люси сегодня не видела.
- Что, Алва, довольна? Добилась своего? Очень рада сейчас? – отвлек Роксалию язвительный голос Йорана.
Алва? Это что-то новое. Какие бы отношения между ними ни были, фамильным именем он ее никогда не называл. Что это с ним? Злится что ли? Очень интересно. Однако Лия привычно не стала отвечать, продолжая рассекать прохладный воздух засыпающей Долины, пахнущей сладкими луговыми травами, свежестью водных источников и легкой гарью пепла вулканов.
- Кто тебя гнал на этот Обряд? – открывая выкрашенную в полуночный цвет дверь, тем временем продолжил зудеть Ньёрд. – Если ты думаешь, что после Открытия тебе будут постоянно доставаться такие жирные заказы, как с этим Куашем, то тебя ждет разочарование. Больше тридцати тысяч золотых обычно не дают. Задание с принцем — это очень редкое исключение, а не правило. Так что ты наказала саму себя.
На волнение и, чего уж греха таить, страх начало наслаиваться раздражение и злость. В словах Йорана была правда, и она очень неприятно укусила Лию.
Они дошли до лестницы, но подниматься не стали, свернув в глухой коридор, освещенный красным светом факелов. В конце него, друг на друга смотрели две двери темно-бордового цвета. Туда-то Хранитель и вел Бабочку.
- Ты никого не слушаешь, Лия. А теперь будешь мучиться.
В голосе Ньёрда слышалась неприкрытая злоба, что даже вызывало замешательство.
- Тебе-то что за печаль? Радуйся, - не хотя выдавила из себя Роксалия, когда они остановились возле левой двери с вырезанным на ней символом Школы Спящей справедливости.
Она сказала это не для того, чтобы узнать ответ на вопрос. И без того было ясно, что он прав. А что-то изображать из себя, раздирая на себе рубашку, говоря, будто она ни капли не боится и очень хочет на Обряд, по меньшей мере, смешно. Лия сама схватилась за каплевидно изогнутую ручку, желая уже избавиться от Ньёрда, предпочитая Обряд его компании, однако он грубо захлопнул приоткрывшуюся дверь, оперевшись о нее.
- Что бы ты обо мне ни думала, Лия, я никогда не желал тебе зла, - чуть склонившись, твердым взглядом попытался он вдавить свои слова в ее сознание.
- В таком случае, страшно представить, что ты тогда считаешь злом, - смотря прямо в синие глаза, недобро проговорила Роксалия. – А теперь, будь любезен. Меня ждут.
По челюстям Хранителя прокатились жесткие желваки. Он оттолкнулся от двери, позволяя Бабочке ее открыть и войти внутрь. Слава Аминарису! Избавилась!
Однако Ньёрд быстро стерся из головы Лии, как только она увидела комнату с большой кованной кроватью, в изголовье которой извивались металлические лозы искусственного винограда и широких листов. Толстый матрас кутался в алые простыни. Кругом трещали десятки, если не сотни, свечей, распространяя по комнате медовый аромат и горячее тепло. Ни окон, ни другой мебели, кроме кровати, здесь не было. Даже кувшин с двумя кубками стояли на полу, застеленном ковром такого же кроваво-красного цвета, что и простыни. На мягком матрасе сидела Наставница по актерскому мастерству – Ринна Прад.
