Еще одна картина привлекла моё внимание. Крестоносец в шлеме, похожем на ведро с прорезями, протыкал мечом другого такого же крестоносца, но уже без шлема. Кто бы ни был художником, ему очень четко удалось передать предсмертную агонию протыкаемого: удивленные глаза, раскрытый рот, застывший в беззвучном крике, выпустившие меч руки. Ну и вкусы у старикашки, а по нему и не скажешь.
Грейвз довольно наблюдал за мной, пока я осматривал картины.
- Нравится? – поинтересовался он. – Эта мазня очень широко передает принципы нашего мира. Например, овца. Что вы для себя вынесли, капитан, рассматривая эту картину?
- Что ты – больной. И не знаю, за какие такие заслуги тебя выбрали мэром. Священники таких мэров обычно сжигают.
- Я так и думал! – ничуть не смутился старик. – А теперь объясню, раз вы ничего не поняли. Картина с овцой говорит лишь о том, что беззащитным не место в нашем мире. Да, вы можете до поры до времени кушать травку, взамен отдавая шерсть, но когда пастуху этого покажется мало, он пожертвует вами без всяких сомнений. Отсюда вывод, капитан – лучше быть пастухом, режущим глотки беззащитным овцам, чем наоборот. Впрочем, вы сегодня ощутили это на себе, когда убивали мирных жителей. А они – те же овцы.
- А младенец при чем?
- Новорожденные дети, капитан, ничем не отличаются от тех же овец, с той лишь разницей, что не дают шерсти. Мы приходим в этот мир голыми и беззащитными, даже не умеющими говорить. Да, мы вырастаем, становимся сильными или слабыми, беремся за меч или мотыгу, но сразу после рождения нас могут тут же прирезать, а мы даже этого не почувствуем, поскольку соображать начинаем примерно через год-два. Эта картина олицетворяет такое значение, как «судьба». Если нам суждено быть прирезанными в колыбели, от этого не уйдешь и никак себя не защитишь.
Такой взгляд на вещи меня одновременно интриговал и пугал. Но, не желая прерывать вдруг ставшую интересной беседу, я показал на демона.
- А этот?
- Забавная картина, но не многие её поймут. Таким мы видим зло. Есть демоны, вышедшие из глубин ада, а есть внутренние демоны. Они сидят глубоко внутри нас, они командуют нами, повелевают изнасиловать женщину или прирезать её мужа. И поверьте мне – еще неизвестно, какие демоны хуже. Если с материальными мы еще можем как-то сражаться, то с внутренними борьба происходит намного тяжелее. Если их не кормить периодическим насилием, они вырываются на волю, а потом вы придете в себя, сжимая в руке окровавленный меч и с ужасом оглядывая горы трупов вокруг себя, при этом не помня абсолютно ничего.
Кажется, старик и вправду спятил. От его речей я уже перестал что-либо соображать, но всё же показал на крестоносцев.
- Хорошо, а что показано здесь?
Грейвз ехидно улыбнулся.
- Я заметил, вас эта картина больше всего заинтересовала. Это – слабость веры, капитан. Вам знакомо само понятие веры? Видите этих двух людей? Они когда-то сражались плечом к плечу, верили в одно и то же. Но один из них вдруг понял, что то, во что он верил – ложь. И убил своего друга и соратника, который этого не понял и попытался его переубедить. Мы всегда во что-то верим, капитан. Верим в дружбу, любовь, доброжелательность. Но этот мир не признает таких слов, из-за чего наша вера страдает и рушится. И это часто приводит вот к таким результатам, - старик кивнул на картину. – Брат восстает против брата, муж против жены, друг против друга. Именно в этом слабость такого понятия, как вера. Ибо, когда во что-нибудь веришь, готовься к разочарованию…
Нас прервал сержант Вейл. Он ворвался в комнату, как будто за ним гналась стая бешеных собак.
- Кап…капитан! – задыхаясь, просипел он. – Думаю, вам нужно самому взглянуть на подвал.
Оставив со стариком пару солдат, я велел сержанту показывать дорогу. Тот неохотно подчинился. По правде говоря, таким испуганным я его еще не видел – Вейл был похож на побитую собаку, которой после порки еще и палку в задницу вставили. Что же он такое обнаружил?
Мы спустились вниз по каменным ступеням, причем я чуть не упал, поскользнувшись на лужице чей-то блевоты. Чей именно, обнаружилось около входа в подвал. Солдат, сидевший на корточках у двери, тяжело дышал и даже не сделал никаких попыток встать при появлении старших по званию. Я сердито дал ему пинка, но это произвело такой же эффект, как уколоть саблей камень – то есть, никакой.
- Вот сюда, капитан! – прохрипел Вейл. – Внутри. Я останусь тут, с вашего позволения. Мне и одного раза хватило.
- Свет там есть?
- Мы зажгли факелы на стенах. Зря мы это сделали…
Выругавшись, я оттолкнул его в сторону и вошел внутрь. Моему взору открылось ужасное зрелище.
При свете факелов я увидел разбросанные по всему подвалу куски человеческой плоти. Почему человеческой? Навряд ли я спутаю людские генеталии с собачьими. Или ребра с оставшимся на них мясом, сваленные в кучу. Кисти рук, покрытые запекшейся кровью. Полусгнившие человечьи головы, причем без глаз, а если хорошенько осмотреться, то можно было и сами глаза обнаружить. Недалеко от голов обнаружилась большая куча зубов, а вот у дальней стены…
А вот там было кое-что поужаснее. На стене висели несколько трупов, причем разной степени гниения. Прихваченные крепкими кожаными ремнями, продетыми во встроенные в стену металлические кольца, тела представляли собой ужасное зрелище. А именно – кто-то основательно их пожрал. У трупа, сохранившегося лучше всех, была выгрызена дыра в животе, причем кишки свешивались наружу. У трупа рядом объедены руки и промежность. У еще одного напрочь отсутствовала голова, причем шею доесть не потрудились. У четвертого шеи как раз не было, и голова чудом болталась на куске кожи, а вместо сердца зияла огромная пустота…
И запах гнилой плоти, присутствующий в непроветриваемом помещении Он обволакивал меня, затягивал в пучину смердения, забивался в нос. Если до этого я еще мог сдерживать тошноту, то сейчас уже не выдержал, и мой плотный завтрак оказался на полу. Голова стала как каменная, все мои мысли были только о том, как бы убраться отсюда. Подальше от этого подвала, подальше от этого здания, подальше от этого проклятого города…
Я пришел в себя снаружи, за захлопнутой мною же дверью подвала. Холодный пот насквозь пропитал волосы и воротник, а тело сотрясала мелкая дрожь. Увидев моё состояние, сержант без лишних слов протянул мне фляжку с вином, которую я опустошил в одну секунду. Через какое-то время спиртное начало действовать, и у меня получилось сделать глубокий вдох.
Нет, я не против, когда дело касается жестокости. Война есть война, а враги есть враги, так нас учили в Академии. А невинные жители только на первый взгляд кажутся невинными, а на деле у каждого свои внутренние демоны, как и сказал Грейвз. Но чтобы так изощренно издеваться над людьми – мне бы духу не хватило. Может, я и садист, но не извращенец. А вот старик, – а я не сомневался, что это его рук и зубов дело, – явно больной маньяк. Этим и объясняется его странное поведение, а также картины. И не мало ли солдат я оставил для его охраны?
- Вейл, возьми людей и быстро дуй к старику! У меня нехорошее предчувствие.
Сержант, к этому времени полностью пришедший в себя, кивнул и рванул наверх по лестнице, на ходу отдавая приказы. Я постоял еще немного, пытаясь снова взять под контроль свои тело и разум, затем направился обратно в комнату, не забыв вытащить саблю из ножен.
Мои опасения оказались напрасными. Грейвз всё так же сидел на стуле нога за ногу, а вокруг него сгрудились удивленные солдаты. Сержант же примеривался к удару в челюсть.
- Отставить! – рявкнул я. – Вейл, в сторону!
- Но капитан…
- Потом им займешься, если захочешь! Сначала я должен с ним поговорить!
Сержант, грязно выругавшись, отступил. Старик, не меняя позы, довольно ухмыльнулся.
- А, капитан! Смотрю, вы под впечатлением. Понравилась моя трапезная комната? Вот так я провожу свободное время, а вы?
Я опять утратил контроль над собой. Мой кулак со всего замаху ткнулся Грейвзу в живот, из-за чего тот согнулся и закашлялся. Боковым зрением я заметил обиженную рожу сержанта, но мне уже было наплевать.
- Ты, больной ублюдок!
- Да выслушайте же, капитан! – старик вдруг разогнулся с изяществом мальчишки, из-за чего я непроизвольно сделал шаг назад. – Помните, я говорил про то, что нужно кормить внутренних демонов, иначе они взбесятся? Так вот, подвал – это трапезная моих демонов. Там я их и кормлю, чтобы не сойти с ума. Даже стальную вставную челюсть себе заказал, чтоб удобнее было.
- Но ты же людей жрешь, каннибал хренов! – заорал я. – Живых людей! Жрал бы собак тогда, что ли! Людей-то зачем?
Старик снова ухмыльнулся.
- Это не люди, капитан. Воры, насильники, убийцы – вы считаете таких людьми? Я ловлю их в своем городе, а затем воздаю по справедливости. А уж как воздаю – это моё личное дело. Или вы забыли, как повесили своего же солдата за то, что он возразил вам? Чем я хуже?
Черт бы его побрал! Про это-то он откуда знает?
- И город чище, и преступность ниже, - довольно хвастался Грейвз. – И внутренние демоны сыты. Если так подумать, то ничего плохого я не совершил. Видели труп с болтающейся головой? Однажды ночью он, будучи еще живым, ворвался в дом богатого купца и зарезал всю его семью только за то, что тот ранее толкнул его, когда проходил по рынку. Вышло это случайно, но купец даже не подумал извиниться. Представляете? Всего один невежливый поступок, а сколько смертей!
Я опять перестал что-либо понимать и молча слушал.
- А знаете, капитан, что их сгубило? – как ни в чем ни бывало продолжал Грейвз. – Вера. Все эти преступники, совершая свои злодеяния, верили, что окажутся безнаказанными. Верили в это – и вот к чему это привело. Это еще раз подтверждает, что вера – слабое и изменчивое понятие. А вот когда они болтались у меня в кандалах… скажите, капитан, вы ведь помните, что я говорил про овец? Вот в этот момент все эти отбросы общества стали беззащитными овечками. И вот я состриг с них немного шерсти…извините, мяса, а за это вы меня осуждаете? А ведь я ничего нового не делаю, капитан. Ничего, что не происходило бы в нашем с вами мире.
Меня мутило от его речей. Каннибал вдруг рассуждает о нравственности и принципах, на которых устроен мир. И ведь ничего нельзя возразить, в этих словах есть логика… Да что со мной, черт возьми? Я уже начинаю соглашаться с ним?
Меня спас Каплан. Он возник словно ниоткуда и протиснулся между солдатами. Старик, заметив его, резко замолчал, хотя улыбаться не перестал.
- Мы ничего не нашли, капитан! – доложил лейтенант. – Перевернули всё вверх дном, заглянули под каждый камушек. Даже клумбу – и ту проверили. Никакого кувшина не нашли.
С меня как будто спала пелена. Я встряхнул головой, освобождаясь от нравственных учений старика, проникших ко мне в мозг. Вроде помогло. Спасибо, лейтенант, за своевременное появление. Еще минута-другая – и я, возможно, отправился бы вместе с Грейвзом в подвал доедать трупы. Хотя, надеюсь, что до этого не дошло бы.
Я подошел ближе к старику и рывком поднял его со стула. Тот даже не сделал попытки вырваться, что разозлило меня еще больше.
- Итак, старый хрен, довольно болтовни! Ты врал мне с самого начала про сосуд Херрона, но теперь шутки закончились! Теперь сделаем вот что. Если ты сейчас не скажешь мне, где кувшин, я подвешу тебя в твоем же подвале, а потом запущу туда несколько голодных собак. И ты почувствуешь на собственной шкуре, что чувствовали те люди, когда ты их жрал. Еще и кровь тебе пущу, чтоб псы унюхали, где находится свежее мясо. Дважды вопрос повторять не буду. Отвечай: где кувшин с душой Херрона?
Старик, поначалу обмякший в моей хватке, вдруг выпрямил спину и взглянул мне прямо в глаза.
- А кто сказал, что это кувшин? – насмешливо спросил он, затем сделал то, чего никто не ожидал. Грейвз раскрыл рот и впился им в мои губы.
И в ту же секунду, глядя в глаза Илия Грейвза, капитан Слейтер всё понял. Он попытался было отстраниться, позвать на помощь, достать кинжал и пырнуть старика, да всё что угодно, лишь бы избежать того, что случилось в этот момент.
Сосуд души Херрона не был кувшином. Им было тело Илия Грейвза. А сейчас Херрон прочно обосновывался в своём новом вместилище – теле капитана Слейтера. Он глубоко проник в голову, оплетая своими щупальцами все мозговые центры. Он заглянул в память капитана, исследовал там все закоулки, затем проверил физическое здоровье носителя и остался доволен.
Капитана Слейтера больше не существовало. Теперь это был демон в обличье человека.
Открыв глаза, Херрон удовлетворенно осмотрелся. Старик, потерявший то, что поддерживало в нём жизненные силы, обмяк в его руках. Жизнь еще теплилась в нем, но самостоятельно передвигаться он был не в состоянии. Демон презрительно посмотрел на свое бывшее вместилище, затем резко вытащил кинжал и перерезал ему горло. Кровь брызнула на мундир, но Херрона это даже позабавило. Он отшвырнул труп, затем огляделся. Вон тот, с рожей как у дубины, сержант Вейл. А этот, краснолицый, лейтенант Каплан. Чтобы выяснить их имена, Херрону потребовалось всего мгновение. Память капитана Слейтера была для него как открытая книга.
Пора вживаться в роль. Все присутствующие в комнате удивленно таращились на него. Заподозрят еще чего-нибудь.
- Вейл! Каплан!
Оба офицера тут же подскочили к нему.
- Собирайте людей и уходим отсюда! Здесь мы закончили!
- А сосуд Херрона? – рискнул спросить Вейл. – Мы же его так и не нашли.
- Потому что его здесь нет, тупица! – Херрону начинала нравиться новая роль. – Старый хрыч успел его куда-то переправить. Возможно, в соседний город, а может, и вообще его вывезли с материка. Во всяком случае, здесь нам делать нечего. Собирайте людей. – Лейтенант с сержантом направились к выходу. – Каплан! Задержись!
- Да, капитан?
Херрон показал на картины.
- Сними и упакуй. Я забираю их в качестве трофеев.
Через час горящий город, превращенный в руины, остался позади. Херрон ехал на лошади позади Вейла, изредка оглядываясь по сторонам.
Повезло, подумал он. Если бы старикашка не был на грани смерти и не открыл запечатанный магической печатью кувшин, чтобы заключить с Херроном сделку о продолжительности жизни, душа демона до сих пор пребывала бы в заточении. Что ж, он, можно сказать, добился чего хотел. Херрону хватило одного мгновения, чтобы вселиться в Грейвза и править городом от его имени. Нажить состояние, пребывать в роскоши. Одна проблема была – голод. Чтобы насытиться, демону нужно было хоть иногда питаться человеческим мясом, а попробуй это сделать, когда каждый житель города на счету. Но с ростом преступности проблема решилась сама собой. Как это ни смешно, но Херрон олицетворял справедливость, собственноручно вылавливая преступников, а затем поедая их. И ведь всё так хорошо шло, пока не явились эти вояки. И на кой черт им потребовалась душа демона?
С другой стороны, засиделся он что-то в своем роскошном особняке. Пора наконец-то и размяться, поучаствовать в войнах, быть поближе к королям. Сменить обстановку, так сказать. Узнать, кому его душа понадобилась и зачем. Тело капитана Слейтера подходило для этого более чем некуда. И, возможно, если получится, узнать, куда крестоносцы дели его собственное, когда убивали. Вот тогда он всем покажет!
Грейвз довольно наблюдал за мной, пока я осматривал картины.
- Нравится? – поинтересовался он. – Эта мазня очень широко передает принципы нашего мира. Например, овца. Что вы для себя вынесли, капитан, рассматривая эту картину?
- Что ты – больной. И не знаю, за какие такие заслуги тебя выбрали мэром. Священники таких мэров обычно сжигают.
- Я так и думал! – ничуть не смутился старик. – А теперь объясню, раз вы ничего не поняли. Картина с овцой говорит лишь о том, что беззащитным не место в нашем мире. Да, вы можете до поры до времени кушать травку, взамен отдавая шерсть, но когда пастуху этого покажется мало, он пожертвует вами без всяких сомнений. Отсюда вывод, капитан – лучше быть пастухом, режущим глотки беззащитным овцам, чем наоборот. Впрочем, вы сегодня ощутили это на себе, когда убивали мирных жителей. А они – те же овцы.
- А младенец при чем?
- Новорожденные дети, капитан, ничем не отличаются от тех же овец, с той лишь разницей, что не дают шерсти. Мы приходим в этот мир голыми и беззащитными, даже не умеющими говорить. Да, мы вырастаем, становимся сильными или слабыми, беремся за меч или мотыгу, но сразу после рождения нас могут тут же прирезать, а мы даже этого не почувствуем, поскольку соображать начинаем примерно через год-два. Эта картина олицетворяет такое значение, как «судьба». Если нам суждено быть прирезанными в колыбели, от этого не уйдешь и никак себя не защитишь.
Такой взгляд на вещи меня одновременно интриговал и пугал. Но, не желая прерывать вдруг ставшую интересной беседу, я показал на демона.
- А этот?
- Забавная картина, но не многие её поймут. Таким мы видим зло. Есть демоны, вышедшие из глубин ада, а есть внутренние демоны. Они сидят глубоко внутри нас, они командуют нами, повелевают изнасиловать женщину или прирезать её мужа. И поверьте мне – еще неизвестно, какие демоны хуже. Если с материальными мы еще можем как-то сражаться, то с внутренними борьба происходит намного тяжелее. Если их не кормить периодическим насилием, они вырываются на волю, а потом вы придете в себя, сжимая в руке окровавленный меч и с ужасом оглядывая горы трупов вокруг себя, при этом не помня абсолютно ничего.
Кажется, старик и вправду спятил. От его речей я уже перестал что-либо соображать, но всё же показал на крестоносцев.
- Хорошо, а что показано здесь?
Грейвз ехидно улыбнулся.
- Я заметил, вас эта картина больше всего заинтересовала. Это – слабость веры, капитан. Вам знакомо само понятие веры? Видите этих двух людей? Они когда-то сражались плечом к плечу, верили в одно и то же. Но один из них вдруг понял, что то, во что он верил – ложь. И убил своего друга и соратника, который этого не понял и попытался его переубедить. Мы всегда во что-то верим, капитан. Верим в дружбу, любовь, доброжелательность. Но этот мир не признает таких слов, из-за чего наша вера страдает и рушится. И это часто приводит вот к таким результатам, - старик кивнул на картину. – Брат восстает против брата, муж против жены, друг против друга. Именно в этом слабость такого понятия, как вера. Ибо, когда во что-нибудь веришь, готовься к разочарованию…
Нас прервал сержант Вейл. Он ворвался в комнату, как будто за ним гналась стая бешеных собак.
- Кап…капитан! – задыхаясь, просипел он. – Думаю, вам нужно самому взглянуть на подвал.
Оставив со стариком пару солдат, я велел сержанту показывать дорогу. Тот неохотно подчинился. По правде говоря, таким испуганным я его еще не видел – Вейл был похож на побитую собаку, которой после порки еще и палку в задницу вставили. Что же он такое обнаружил?
Мы спустились вниз по каменным ступеням, причем я чуть не упал, поскользнувшись на лужице чей-то блевоты. Чей именно, обнаружилось около входа в подвал. Солдат, сидевший на корточках у двери, тяжело дышал и даже не сделал никаких попыток встать при появлении старших по званию. Я сердито дал ему пинка, но это произвело такой же эффект, как уколоть саблей камень – то есть, никакой.
- Вот сюда, капитан! – прохрипел Вейл. – Внутри. Я останусь тут, с вашего позволения. Мне и одного раза хватило.
- Свет там есть?
- Мы зажгли факелы на стенах. Зря мы это сделали…
Выругавшись, я оттолкнул его в сторону и вошел внутрь. Моему взору открылось ужасное зрелище.
При свете факелов я увидел разбросанные по всему подвалу куски человеческой плоти. Почему человеческой? Навряд ли я спутаю людские генеталии с собачьими. Или ребра с оставшимся на них мясом, сваленные в кучу. Кисти рук, покрытые запекшейся кровью. Полусгнившие человечьи головы, причем без глаз, а если хорошенько осмотреться, то можно было и сами глаза обнаружить. Недалеко от голов обнаружилась большая куча зубов, а вот у дальней стены…
А вот там было кое-что поужаснее. На стене висели несколько трупов, причем разной степени гниения. Прихваченные крепкими кожаными ремнями, продетыми во встроенные в стену металлические кольца, тела представляли собой ужасное зрелище. А именно – кто-то основательно их пожрал. У трупа, сохранившегося лучше всех, была выгрызена дыра в животе, причем кишки свешивались наружу. У трупа рядом объедены руки и промежность. У еще одного напрочь отсутствовала голова, причем шею доесть не потрудились. У четвертого шеи как раз не было, и голова чудом болталась на куске кожи, а вместо сердца зияла огромная пустота…
И запах гнилой плоти, присутствующий в непроветриваемом помещении Он обволакивал меня, затягивал в пучину смердения, забивался в нос. Если до этого я еще мог сдерживать тошноту, то сейчас уже не выдержал, и мой плотный завтрак оказался на полу. Голова стала как каменная, все мои мысли были только о том, как бы убраться отсюда. Подальше от этого подвала, подальше от этого здания, подальше от этого проклятого города…
Я пришел в себя снаружи, за захлопнутой мною же дверью подвала. Холодный пот насквозь пропитал волосы и воротник, а тело сотрясала мелкая дрожь. Увидев моё состояние, сержант без лишних слов протянул мне фляжку с вином, которую я опустошил в одну секунду. Через какое-то время спиртное начало действовать, и у меня получилось сделать глубокий вдох.
Нет, я не против, когда дело касается жестокости. Война есть война, а враги есть враги, так нас учили в Академии. А невинные жители только на первый взгляд кажутся невинными, а на деле у каждого свои внутренние демоны, как и сказал Грейвз. Но чтобы так изощренно издеваться над людьми – мне бы духу не хватило. Может, я и садист, но не извращенец. А вот старик, – а я не сомневался, что это его рук и зубов дело, – явно больной маньяк. Этим и объясняется его странное поведение, а также картины. И не мало ли солдат я оставил для его охраны?
- Вейл, возьми людей и быстро дуй к старику! У меня нехорошее предчувствие.
Сержант, к этому времени полностью пришедший в себя, кивнул и рванул наверх по лестнице, на ходу отдавая приказы. Я постоял еще немного, пытаясь снова взять под контроль свои тело и разум, затем направился обратно в комнату, не забыв вытащить саблю из ножен.
Мои опасения оказались напрасными. Грейвз всё так же сидел на стуле нога за ногу, а вокруг него сгрудились удивленные солдаты. Сержант же примеривался к удару в челюсть.
- Отставить! – рявкнул я. – Вейл, в сторону!
- Но капитан…
- Потом им займешься, если захочешь! Сначала я должен с ним поговорить!
Сержант, грязно выругавшись, отступил. Старик, не меняя позы, довольно ухмыльнулся.
- А, капитан! Смотрю, вы под впечатлением. Понравилась моя трапезная комната? Вот так я провожу свободное время, а вы?
Я опять утратил контроль над собой. Мой кулак со всего замаху ткнулся Грейвзу в живот, из-за чего тот согнулся и закашлялся. Боковым зрением я заметил обиженную рожу сержанта, но мне уже было наплевать.
- Ты, больной ублюдок!
- Да выслушайте же, капитан! – старик вдруг разогнулся с изяществом мальчишки, из-за чего я непроизвольно сделал шаг назад. – Помните, я говорил про то, что нужно кормить внутренних демонов, иначе они взбесятся? Так вот, подвал – это трапезная моих демонов. Там я их и кормлю, чтобы не сойти с ума. Даже стальную вставную челюсть себе заказал, чтоб удобнее было.
- Но ты же людей жрешь, каннибал хренов! – заорал я. – Живых людей! Жрал бы собак тогда, что ли! Людей-то зачем?
Старик снова ухмыльнулся.
- Это не люди, капитан. Воры, насильники, убийцы – вы считаете таких людьми? Я ловлю их в своем городе, а затем воздаю по справедливости. А уж как воздаю – это моё личное дело. Или вы забыли, как повесили своего же солдата за то, что он возразил вам? Чем я хуже?
Черт бы его побрал! Про это-то он откуда знает?
- И город чище, и преступность ниже, - довольно хвастался Грейвз. – И внутренние демоны сыты. Если так подумать, то ничего плохого я не совершил. Видели труп с болтающейся головой? Однажды ночью он, будучи еще живым, ворвался в дом богатого купца и зарезал всю его семью только за то, что тот ранее толкнул его, когда проходил по рынку. Вышло это случайно, но купец даже не подумал извиниться. Представляете? Всего один невежливый поступок, а сколько смертей!
Я опять перестал что-либо понимать и молча слушал.
- А знаете, капитан, что их сгубило? – как ни в чем ни бывало продолжал Грейвз. – Вера. Все эти преступники, совершая свои злодеяния, верили, что окажутся безнаказанными. Верили в это – и вот к чему это привело. Это еще раз подтверждает, что вера – слабое и изменчивое понятие. А вот когда они болтались у меня в кандалах… скажите, капитан, вы ведь помните, что я говорил про овец? Вот в этот момент все эти отбросы общества стали беззащитными овечками. И вот я состриг с них немного шерсти…извините, мяса, а за это вы меня осуждаете? А ведь я ничего нового не делаю, капитан. Ничего, что не происходило бы в нашем с вами мире.
Меня мутило от его речей. Каннибал вдруг рассуждает о нравственности и принципах, на которых устроен мир. И ведь ничего нельзя возразить, в этих словах есть логика… Да что со мной, черт возьми? Я уже начинаю соглашаться с ним?
Меня спас Каплан. Он возник словно ниоткуда и протиснулся между солдатами. Старик, заметив его, резко замолчал, хотя улыбаться не перестал.
- Мы ничего не нашли, капитан! – доложил лейтенант. – Перевернули всё вверх дном, заглянули под каждый камушек. Даже клумбу – и ту проверили. Никакого кувшина не нашли.
С меня как будто спала пелена. Я встряхнул головой, освобождаясь от нравственных учений старика, проникших ко мне в мозг. Вроде помогло. Спасибо, лейтенант, за своевременное появление. Еще минута-другая – и я, возможно, отправился бы вместе с Грейвзом в подвал доедать трупы. Хотя, надеюсь, что до этого не дошло бы.
Я подошел ближе к старику и рывком поднял его со стула. Тот даже не сделал попытки вырваться, что разозлило меня еще больше.
- Итак, старый хрен, довольно болтовни! Ты врал мне с самого начала про сосуд Херрона, но теперь шутки закончились! Теперь сделаем вот что. Если ты сейчас не скажешь мне, где кувшин, я подвешу тебя в твоем же подвале, а потом запущу туда несколько голодных собак. И ты почувствуешь на собственной шкуре, что чувствовали те люди, когда ты их жрал. Еще и кровь тебе пущу, чтоб псы унюхали, где находится свежее мясо. Дважды вопрос повторять не буду. Отвечай: где кувшин с душой Херрона?
Старик, поначалу обмякший в моей хватке, вдруг выпрямил спину и взглянул мне прямо в глаза.
- А кто сказал, что это кувшин? – насмешливо спросил он, затем сделал то, чего никто не ожидал. Грейвз раскрыл рот и впился им в мои губы.
И в ту же секунду, глядя в глаза Илия Грейвза, капитан Слейтер всё понял. Он попытался было отстраниться, позвать на помощь, достать кинжал и пырнуть старика, да всё что угодно, лишь бы избежать того, что случилось в этот момент.
Сосуд души Херрона не был кувшином. Им было тело Илия Грейвза. А сейчас Херрон прочно обосновывался в своём новом вместилище – теле капитана Слейтера. Он глубоко проник в голову, оплетая своими щупальцами все мозговые центры. Он заглянул в память капитана, исследовал там все закоулки, затем проверил физическое здоровье носителя и остался доволен.
Капитана Слейтера больше не существовало. Теперь это был демон в обличье человека.
Открыв глаза, Херрон удовлетворенно осмотрелся. Старик, потерявший то, что поддерживало в нём жизненные силы, обмяк в его руках. Жизнь еще теплилась в нем, но самостоятельно передвигаться он был не в состоянии. Демон презрительно посмотрел на свое бывшее вместилище, затем резко вытащил кинжал и перерезал ему горло. Кровь брызнула на мундир, но Херрона это даже позабавило. Он отшвырнул труп, затем огляделся. Вон тот, с рожей как у дубины, сержант Вейл. А этот, краснолицый, лейтенант Каплан. Чтобы выяснить их имена, Херрону потребовалось всего мгновение. Память капитана Слейтера была для него как открытая книга.
Пора вживаться в роль. Все присутствующие в комнате удивленно таращились на него. Заподозрят еще чего-нибудь.
- Вейл! Каплан!
Оба офицера тут же подскочили к нему.
- Собирайте людей и уходим отсюда! Здесь мы закончили!
- А сосуд Херрона? – рискнул спросить Вейл. – Мы же его так и не нашли.
- Потому что его здесь нет, тупица! – Херрону начинала нравиться новая роль. – Старый хрыч успел его куда-то переправить. Возможно, в соседний город, а может, и вообще его вывезли с материка. Во всяком случае, здесь нам делать нечего. Собирайте людей. – Лейтенант с сержантом направились к выходу. – Каплан! Задержись!
- Да, капитан?
Херрон показал на картины.
- Сними и упакуй. Я забираю их в качестве трофеев.
Через час горящий город, превращенный в руины, остался позади. Херрон ехал на лошади позади Вейла, изредка оглядываясь по сторонам.
Повезло, подумал он. Если бы старикашка не был на грани смерти и не открыл запечатанный магической печатью кувшин, чтобы заключить с Херроном сделку о продолжительности жизни, душа демона до сих пор пребывала бы в заточении. Что ж, он, можно сказать, добился чего хотел. Херрону хватило одного мгновения, чтобы вселиться в Грейвза и править городом от его имени. Нажить состояние, пребывать в роскоши. Одна проблема была – голод. Чтобы насытиться, демону нужно было хоть иногда питаться человеческим мясом, а попробуй это сделать, когда каждый житель города на счету. Но с ростом преступности проблема решилась сама собой. Как это ни смешно, но Херрон олицетворял справедливость, собственноручно вылавливая преступников, а затем поедая их. И ведь всё так хорошо шло, пока не явились эти вояки. И на кой черт им потребовалась душа демона?
С другой стороны, засиделся он что-то в своем роскошном особняке. Пора наконец-то и размяться, поучаствовать в войнах, быть поближе к королям. Сменить обстановку, так сказать. Узнать, кому его душа понадобилась и зачем. Тело капитана Слейтера подходило для этого более чем некуда. И, возможно, если получится, узнать, куда крестоносцы дели его собственное, когда убивали. Вот тогда он всем покажет!
