Название: (Не)человеческая жестокость
Автор(-ы): Илэри
1.Нечеловеческая жестокость или крыло бабочки.
Лесса и Кира вернулись в город. Они ездили по Северу, искали сказания и легенды, места силы и шаманские истории. Но нигде не отыскали волшебный цветок, снимающий проклятия.
Было много впечатлений, но обе девушки были удручены происходящим. Столько месяцев они путешествовали и ничего не нашли.
Лесса планировала немного отдохнуть и поискать новый город для проживания. Здесь - по закону злого чуда - она рисковала встретить Кирилла, а это могло создать неприятности.
Кира возвращалась к учебе и подработке. Но пока они гуляли по улицам города. Кира отошла купить кофе. А когда вернулась, увидела странную картину. К Лессе подбежал какой-то парень, упал на колени и стал что-то быстро говорить. Бывает много не самых адекватных людей, пора спасать фейри. Но Лесса, которая казалась такой хрупкой и беззащитной, вдруг выпрямилась, сверкнули глаза нечеловеческой бирюзой и взяла парня за подбородок. В ней проявилась энергия власти и величия, словно сейчас на ней платье со шлейфом и корона. Кире она успела сделать знак - " не вмешивайся". Кира медленно подошла...
Мирон.
Брат умирал, горел в огне и сгорал в нем. Жгло и мучило нестерпимо. Кричал во сне, не ел и не пил. Смотрел в одну точку.
Вызывали платных врачей, звали знахарок и травниц. Ничто не помогало. Родители даже просили священника освятить жилье. Приходили шаманы, медиумы, колдуны. Искали порчи, подклады, проклятия. Ничто не помогало.
Мирону бабка-соседка шепнула: " Родителям не говори, не поверят. Слепы. И брат твой слепец. А ты зрячий, потому услышишь.
Нет там умысла людского, нет болезни. Но почти не жилец Вирен.
Мне то его не жаль, одним таким больше, одним таким меньше. Да вот проклятие огненной паутины убивает род. Как умрет Вирен, так тебя опутает. А вот тебя мне жаль, ты добрый и честный, сердце твое живое. Не сверкай глазами. Проклятие огненной паутины человек не сделает. Лишь королевскому роду фей это доступно.Да только зло надо сотворить великое. Обычно феи легко убивают, легко берут желаемое - платить не им. Но в случае этого проклятия - нужно смертельно обидеть фею. Только фея снимет. Кланяйся, умоляй, на службу иди иль годы свои предложи. Но редко милосердие к тварному миру от жителей холмов встретишь, милый мой.Чем смогла - тем помогла. Бывай, Мирон"
И словно испарилась старая Мотря. Уважительно - Матрена Марковна. Часто носил ей пакеты Мирон, забегал на чай из большого самовара с вишневым вареньем, слушал ее истории про запасники музеев и народные сказания. А теперь зол был - за что брата-то? Он дурной бывает, но зла в нет. Шутит неудачно, сам потом жалеет. Ветерок, но совсем не злой.
Всё испробовали, но толку не было. Чах Вирен на глазах. Веселый и спортивный парень превращался в скелет, глаза запали и покраснели, ввались щеки, стали осыпаться прежде пышные кудри. Кричал все страшнее и страшнее, словно отбивался от кого-то.
-Мирон, Мирон, убери его.
- Вирен, кого?
- Там паук в углу сидит, паутину плетет, нити кожу разъедают, огнем и лавой жгут, кости и мясо выжигают.
Мирон искал фей. Читал книги и сказания о народе-за-холмом. Разные города проехал. И вот увидел девушку. Вроде обычная самая - джинсы, грубые ботинки, куртка, шапочка с ушками на коралловых кудряшках. Но было в ней нечто нездешнее. Та или не та, что прокляла? Но явно не человек.
Кинулся в ноги - " Госпожа моя, спаси моего брата. Ты или сестры твои закляли его. Так прости."
Девушка испуганно вздрогнула в начале, распахнулись зеленоватые глаза. Ошибся? Ну лучше дураком выглядеть, чем не попробовать брата спасти. Но тут же понял - угадал. Тут же повеяло свежестью. От девушки исходил флер величия и нездешности. Она властно взяла его за подбородок и словно вошла в его голову. Ее глаза мерцали зеленым и бирюзой. Как у Гумилева - " твои зеленоватые глаза как персидская больная бирюза".
А потом махнула рукой -" встань, сядем где-то и ты все расскажешь".
Кира и Лесса.
Они нашли столик и сели за него. Мирон рассказывал про брата и проклятие. Лесса хмурилась и молчала.
- Что скажешь, фея?
- Давай проще, зови меня Лессой. Я живу очень давно в тварном мире, привыкла. Одно скажу тебе, Мирон, не проклинала я никого. Ни брата твоего, ни кого-то еще. Очень высокая цена у проклятий.
- Я уж знаю, - горько усмехнулся парень.
- Нет, не знаешь. Проклинающему хуже. Если фея решилась проклясть да таким заклятием, то дело серьезное. Вирен никого не обижал?
- Не думаю, он добрый. Но вот ляпнуть с дуру мог что-то. Поедем со мной, фея Лесса. Посмотришь на моего брата.
- Не вижу смысла... Да не вскакивай и не сверкай очами. Мне не нужно на него смотреть. Чтобы попробовать спасти твоего брата, нужно найти еще кое-кого, его присутствие не нужно.
- Спасибо тебе.
- Вот уж не стоит. Я ничего не обещаю.
Мирон ушел. Лесса долго думала.
- Лесса, ты думала столько. Ты так и над своим заклятьем не мучилась.
- А то, что в вашем мире еще феи есть. Не гости как твоя подруга Инея. А живущие тут. Пару веков назад пришли. Две сестры Киора и Клиорея. Но Мирону знать пока не стоит. Съездим и посмотрим.
- На поезде снова? Как?
- Увидишь.
За месяцы общения с Лессой, Кира привыкла к тому, что та не любит пафоса, лишнего трепета и преклонения. И иногда забывала, что перед ней не простая девчонка- ровесница, а сильная фея.
Лесса улыбнулась и взяла Киру за руку, другой рукой кидая впереди серебристый клубок, что взяла летом у Яги. Раскинулась впереди тропка сумеречная. Не могла Кира ответить - была ли дорога близкой, было ли страшно. Скорее необычно.
Вот и домик у леса. Ивы к воде склоняются, словно плачут.
Лесса, которая обычно не придет без приглашения, резко открыла дверь и вошла.
- Чууу. Пришла изгнанница, пришла отступница. Человека притащила. Ужин?
- Киора, нахваталась шуточек. Лучше выйди и поздоровайся с нами. Да и дело есть к тебе.
Вышла девушка видом чуть старше Лессы. Волосы белые, до плеч острижены. Лицо красивое да черты резкие, как из куском льда выточенные.Глаза прозрачные, взгляд цепкий. Кира даже поежилась, но вежливо села за стол. Да молча слушала разговоры двух фей. Пока Лесса рассказывала историю Мирона, Киора усмехалась. " А ты посмотри внимательно". В комнату вышла девушка. Хрупкая как лед в апреле, как журчание ручейка, как капель. Волосы цвета лунной пряжи уложены в простую косу, черты нежные и девичьи, глаза как вода талая. И такая печаль, такая тоска от нее шла, что плакать хотелось.
- Смотри, полюбуйся. Это Клиорея. Узнала ? До встречи с Виреном пела, улыбалась, шутила. Она ведь ласковее котенка, нежнее самой нежности, безобиднее первого цветка. А теперь смотри на нее. Еле удержала ее от прыжка вниз головой в ручей с рябиной. Смотри-смотри, твой человек плачет.
- Расскажи, Киора.
- Мы переселись сюда после игр дворов. Думала - будем жить с сестрой счастливо. Вот ты людей любишь, а что толку?
Через двести лет встретила Клиорея мальчишку, влюбилась. А он - разлюбил. Я ее еле у ручья того поймала.Она нашла в книге как умереть фейри. Ты же знаешь - фейри не убивают себя. А на негодяя я заклятье и наслала.
- Так сама же пострадаешь. Знаешь ведь.
- Знаю и заплачу цену.
- Глупый мальчишка он. Пощади, сними заклятье.
- Слишком ты человеком стала. Жаль его?
- Не его. Брата его. Я его душу читала - чистый он.
Кира смотрела на Клиорею и плакала. Киора разочарованно смотрела на Лессу.
- А человек что скажет?
- Не снимайте, не снимайте!, - закричала вдруг Кира, стуча ладонью по столу. - Снимешь, Лесса, говорить с тобой не буду. Должно же быть возмездие, нельзя чужими чувствами играть. Сколько человеческих девчонок прыгало с мостов, а если не прыгали - искалеченные душами ходили. Пусть хоть за Клиорею правда будет.
- Вот сама Мирону и скажешь, что должен умереть Вирен, что будут рыдать родители. Что и Мирон умрет, а затем его племянник лет пяти и племянница -младенец со стороны дальней родни. Я клубочек отправила. Сядем и решать будем.
Наступил вечер. За столом маленькой гостиной сидели пятеро.
Две феи и два человека. Да и фея Клиорея то смотрела в окно, кусала губы, то ходила по комнате, трогала рукой грудь, а потом складывала руки лодочкой и смотрела на них. Словно искала свое сердце. Потом поднимала свои печальные глаза и вопрошала хрустальным голоском-" Нету? Где оно?". Вот воистину не должно быть сердца, чтобы не тронуло это зрелище. Каменные тролли уже бы рыдали. Лесса украдкой стирала слезинку, Кира плакала. И Мирон не выдержал, подбежал к Клиорее и обнял ее. Девушка стала горько плакать. Сколько они так стояли, сколько она плакала - сложно сказать. Но остальные молчали. Как быть - никто не знал.
Вдруг Клиорея успокоилась и произнесла :" Хочу видеть Вирена".
Лесса молчала отдала клубочек огню. В доме появился виновник истории.
Клиорея погладила его по впалой щеке.
- Не любишь ты меня, Вирен. Сердце у тебя ветренное. Но я то тебя люблю и проклятия тебе не желала. Люблю и желаю тебе счастья, прожить жизнь долгую и ясную, встретить любимую, детей растить и внуков увидеть.
Киора, сними заклятие, распутай паутину.
- Сестра, но платить кто будет? Всему цена есть. Проклятию и снятию.
Тут упал на колени Мирон. " Я готов платить как скажете. Жизнь отдам, если нужно. Если нужно - уйду в холмы. Я готов служить Клиорее. Только спаси моего брата и сними проклятие. И я весь в ее власти." - " Не Киоре?". - " Обида нанесена Клиорее и ей решать".
Думала Киора. " Быть по сему. Мы уходим в холмы. Говорят там появились туманные земли с колдовскими лесами. Мирон идет в услужение к Клиорее на триста лет. Затем или получает свободу, или остается с нами по своему желанию. Устроит?". Мирон кивнул.
Киора потянула ниточку с Вирена и кинула ее в огонь. " Он здоров. Будет набирать силы и будет жить. А мы уходим".
Клиорея подошла к Вирену, посмотрела на него с нежностью, провела по его лицу и волосам руками. Снова появились краски на лице, снова заструились пшеничные локоны. Легко поцеловала в лоб - " живи за обоих, любовь моя".
И через секунду всё исчезло. Лесса и Кира стояли посреди леса.
- Что случилось?
- Вирен дома в своей кровати, спит. Проснется здоровым. Родители обрадуются.
- А Мирона будут искать?
- Вряд ли. Или придет письмо об его обучении. Или они забудут о его жизни.
- Лесса. У меня странное чувство, что справедливо и несправедливо сразу.
- Понимаю. Ты просто не знаешь. Фейри - особенно королевских родов - любят редко. Люди могут влюбляться раз в сезон. Полюбил - разлюбил. Для фейри - не так. Если любишь - то люби.
- Но не все так. Есть однолюбы. Да и о фейри тоже часто говорят, что есть соблазнители обоих полов.
- Тут да. Но если сердце фейри отдано кому-то, то это раз и навсегда.
Ну или века нужны. Вот потому и не одобряются связи человека с феей, человек поиграет и забудет, а феи умирают - особенно в чужом мире.
- Но ведь не приказать сердцу? Вот того любить, того не любить?
- Не о том. Одно дело не обращать внимания. Другое дело - клясться в любви и предать клятву.
- Потому Киора и выбрала триста лет срока? Чтобы Клиорея оправилась и в Мирона влюбилась?
- Отчасти. Но это будет уже их выбор. По крайней мере отогреется немного, он парень хороший, правильный. Таких и в холмах уважают, и в мире через триста лет не пропадет.
- А мне казалось, что Мирону ты понравилась.
- Ветерок. Быстро забудется. Как и любая мимолетность - коснется как крыло бабочки. Словно и не было.
Лесса уверенно выбрала тропинку и они шли. Без нужды фейри не любила прибегать к магии. Да и время подумать есть, пока идешь.
И Кира тоже думала.
Слова о мимолетности чувств не касались ли ее и Кирилла? И может сердце еще одной феи жило любовью к человеку?
2. Нечеловеческая жестокость. Ивинн.
Лесса, скажи. А кто в данной истории злодей? Я так зла на Вирена.
- Кира, как смотреть. Фейри живут долго, с точки зрения вечности жуткое преступление - предать сердце, предать клятву. Но люди считают преступлением только убийство или кражу.
- А фейри злые или добрые? Ты добрая. И Клиорея Вирена пожалела.
- Не злые и не добрые. Фейри иные совсем. Иная мораль, человеческая неприменима. В норме волшебства - брать желаемое, обмануть, увести. Поступок Киоры в холмах никто не осудит. Даже если бы она убила Вирена сразу и всю его семью. Но все же - не обманись. Люди тоже не одинаковы по сути своей.
- Это нормально, что мне его не жаль?
-Думаю да.
Лесса помнила синеглазую Ивинн. Она триста лет назад пришла из холмов погостить. И осталась. Волосы вились золотом, смех звенел серебристым колокольчиком, а песни Ивинн снимали тоску с сердца.
Такой была менестрель Лета. Красивой словно солнце, веселой и светлой как летний день на цветочном лугу.
В холмах она сидела по правую руку от королевы Лета. Если не странствовала по волшебным мирам.
В мире людей поселилась она у леса. Местный пасечник приносил ей мед, она мешала его с сушеными травами. Делала настойки, вкусный мед, пастилу, пряники и конфеты. Кремы и мази, духи из масел, свечи из воска и душистое мыло. Медовое вино с горьким послевкусием. Браслеты из сушеных цветов. И уютно было в ее маленьком домике из темного дерева.
Для гостя было угощение, история и доброе слово.
Словно теплый очаг освещала она все своим присутствием.
Ее не жалили пчелы, не кусали дикие животные, не боялись волшебные существа. Рядом с ней играли дети. И местные женщины прибегали к ней - за гаданием на чае или воске, купить настой или мазь, просто поболтать. Ведь от нее светлела душа.
Вот такой была Ивинн из холмов.
Умеющей быть фейри, умеющей быть человеком.
Прижилась она. Умела не обидеть местного священника, умела договориться с ревнивыми женами, что неодобрительно смотрели на яркую красавицу в синем платье с красными маками по подолу.
Но кто же знал, что встретит она свою погибель.
Красив был Джек из Дублина. Черноволосый, высокий и гибкий. Он не был идеальным красавцем, но когда его бледное лицо озаряла улыбка, уже никто не сказал бы так. Веселый, добрый и смелый.
Приехал к кузену погостить да помочь чем. Ушел в лес. А там красавицу встретил и полюбил. И остался в лесном домике из темного дерева.
Вскоре и свадьбу играли местную. Красива невеста в украшениях заморских, красив жених в новом сюртуке. Сыграли и свадьбу в холмах. Появились пристройки к дому, новые комнаты и колыбелька на будущее.
Красивая пара была. Черноволосый веселый муж да красивая златовласка-жена. Да и Лесса приезжала погостить не раз.
Прошло десять лет. Сын уехал в школу -пансион. Подрастала дочь-волшебница.
А у Джека появилась подружка из местных. Ивинн хмурилась, делала вид, что не знает. В тот год нельзя ей было в холмы, королева Лета воевала с королем Злых Игр. Вот и закрыты были двери.
Чахла Ивинн, чернела. Перестала петь да сказки рассказывать. Тускнело золото волос, синева огромных глаз.
Как потом волшебные существа рассказывали - узнала о любовнице Ивинн. Прибежала в дом девушки. Хотела погром учить. Да увидела испуганную синеглазку с черной косой. И не стала ничего говорить.
Пришла домой, дочь к знакомой травнице в ученицы отправила.
Сыну письмо написала с наказом - дети фейри взрослеют быстро.
Автор(-ы): Илэри
1.Нечеловеческая жестокость или крыло бабочки.
Лесса и Кира вернулись в город. Они ездили по Северу, искали сказания и легенды, места силы и шаманские истории. Но нигде не отыскали волшебный цветок, снимающий проклятия.
Было много впечатлений, но обе девушки были удручены происходящим. Столько месяцев они путешествовали и ничего не нашли.
Лесса планировала немного отдохнуть и поискать новый город для проживания. Здесь - по закону злого чуда - она рисковала встретить Кирилла, а это могло создать неприятности.
Кира возвращалась к учебе и подработке. Но пока они гуляли по улицам города. Кира отошла купить кофе. А когда вернулась, увидела странную картину. К Лессе подбежал какой-то парень, упал на колени и стал что-то быстро говорить. Бывает много не самых адекватных людей, пора спасать фейри. Но Лесса, которая казалась такой хрупкой и беззащитной, вдруг выпрямилась, сверкнули глаза нечеловеческой бирюзой и взяла парня за подбородок. В ней проявилась энергия власти и величия, словно сейчас на ней платье со шлейфом и корона. Кире она успела сделать знак - " не вмешивайся". Кира медленно подошла...
Мирон.
Брат умирал, горел в огне и сгорал в нем. Жгло и мучило нестерпимо. Кричал во сне, не ел и не пил. Смотрел в одну точку.
Вызывали платных врачей, звали знахарок и травниц. Ничто не помогало. Родители даже просили священника освятить жилье. Приходили шаманы, медиумы, колдуны. Искали порчи, подклады, проклятия. Ничто не помогало.
Мирону бабка-соседка шепнула: " Родителям не говори, не поверят. Слепы. И брат твой слепец. А ты зрячий, потому услышишь.
Нет там умысла людского, нет болезни. Но почти не жилец Вирен.
Мне то его не жаль, одним таким больше, одним таким меньше. Да вот проклятие огненной паутины убивает род. Как умрет Вирен, так тебя опутает. А вот тебя мне жаль, ты добрый и честный, сердце твое живое. Не сверкай глазами. Проклятие огненной паутины человек не сделает. Лишь королевскому роду фей это доступно.Да только зло надо сотворить великое. Обычно феи легко убивают, легко берут желаемое - платить не им. Но в случае этого проклятия - нужно смертельно обидеть фею. Только фея снимет. Кланяйся, умоляй, на службу иди иль годы свои предложи. Но редко милосердие к тварному миру от жителей холмов встретишь, милый мой.Чем смогла - тем помогла. Бывай, Мирон"
И словно испарилась старая Мотря. Уважительно - Матрена Марковна. Часто носил ей пакеты Мирон, забегал на чай из большого самовара с вишневым вареньем, слушал ее истории про запасники музеев и народные сказания. А теперь зол был - за что брата-то? Он дурной бывает, но зла в нет. Шутит неудачно, сам потом жалеет. Ветерок, но совсем не злой.
Всё испробовали, но толку не было. Чах Вирен на глазах. Веселый и спортивный парень превращался в скелет, глаза запали и покраснели, ввались щеки, стали осыпаться прежде пышные кудри. Кричал все страшнее и страшнее, словно отбивался от кого-то.
-Мирон, Мирон, убери его.
- Вирен, кого?
- Там паук в углу сидит, паутину плетет, нити кожу разъедают, огнем и лавой жгут, кости и мясо выжигают.
Мирон искал фей. Читал книги и сказания о народе-за-холмом. Разные города проехал. И вот увидел девушку. Вроде обычная самая - джинсы, грубые ботинки, куртка, шапочка с ушками на коралловых кудряшках. Но было в ней нечто нездешнее. Та или не та, что прокляла? Но явно не человек.
Кинулся в ноги - " Госпожа моя, спаси моего брата. Ты или сестры твои закляли его. Так прости."
Девушка испуганно вздрогнула в начале, распахнулись зеленоватые глаза. Ошибся? Ну лучше дураком выглядеть, чем не попробовать брата спасти. Но тут же понял - угадал. Тут же повеяло свежестью. От девушки исходил флер величия и нездешности. Она властно взяла его за подбородок и словно вошла в его голову. Ее глаза мерцали зеленым и бирюзой. Как у Гумилева - " твои зеленоватые глаза как персидская больная бирюза".
А потом махнула рукой -" встань, сядем где-то и ты все расскажешь".
Кира и Лесса.
Они нашли столик и сели за него. Мирон рассказывал про брата и проклятие. Лесса хмурилась и молчала.
- Что скажешь, фея?
- Давай проще, зови меня Лессой. Я живу очень давно в тварном мире, привыкла. Одно скажу тебе, Мирон, не проклинала я никого. Ни брата твоего, ни кого-то еще. Очень высокая цена у проклятий.
- Я уж знаю, - горько усмехнулся парень.
- Нет, не знаешь. Проклинающему хуже. Если фея решилась проклясть да таким заклятием, то дело серьезное. Вирен никого не обижал?
- Не думаю, он добрый. Но вот ляпнуть с дуру мог что-то. Поедем со мной, фея Лесса. Посмотришь на моего брата.
- Не вижу смысла... Да не вскакивай и не сверкай очами. Мне не нужно на него смотреть. Чтобы попробовать спасти твоего брата, нужно найти еще кое-кого, его присутствие не нужно.
- Спасибо тебе.
- Вот уж не стоит. Я ничего не обещаю.
Мирон ушел. Лесса долго думала.
- Лесса, ты думала столько. Ты так и над своим заклятьем не мучилась.
- А то, что в вашем мире еще феи есть. Не гости как твоя подруга Инея. А живущие тут. Пару веков назад пришли. Две сестры Киора и Клиорея. Но Мирону знать пока не стоит. Съездим и посмотрим.
- На поезде снова? Как?
- Увидишь.
За месяцы общения с Лессой, Кира привыкла к тому, что та не любит пафоса, лишнего трепета и преклонения. И иногда забывала, что перед ней не простая девчонка- ровесница, а сильная фея.
Лесса улыбнулась и взяла Киру за руку, другой рукой кидая впереди серебристый клубок, что взяла летом у Яги. Раскинулась впереди тропка сумеречная. Не могла Кира ответить - была ли дорога близкой, было ли страшно. Скорее необычно.
Вот и домик у леса. Ивы к воде склоняются, словно плачут.
Лесса, которая обычно не придет без приглашения, резко открыла дверь и вошла.
- Чууу. Пришла изгнанница, пришла отступница. Человека притащила. Ужин?
- Киора, нахваталась шуточек. Лучше выйди и поздоровайся с нами. Да и дело есть к тебе.
Вышла девушка видом чуть старше Лессы. Волосы белые, до плеч острижены. Лицо красивое да черты резкие, как из куском льда выточенные.Глаза прозрачные, взгляд цепкий. Кира даже поежилась, но вежливо села за стол. Да молча слушала разговоры двух фей. Пока Лесса рассказывала историю Мирона, Киора усмехалась. " А ты посмотри внимательно". В комнату вышла девушка. Хрупкая как лед в апреле, как журчание ручейка, как капель. Волосы цвета лунной пряжи уложены в простую косу, черты нежные и девичьи, глаза как вода талая. И такая печаль, такая тоска от нее шла, что плакать хотелось.
- Смотри, полюбуйся. Это Клиорея. Узнала ? До встречи с Виреном пела, улыбалась, шутила. Она ведь ласковее котенка, нежнее самой нежности, безобиднее первого цветка. А теперь смотри на нее. Еле удержала ее от прыжка вниз головой в ручей с рябиной. Смотри-смотри, твой человек плачет.
- Расскажи, Киора.
- Мы переселись сюда после игр дворов. Думала - будем жить с сестрой счастливо. Вот ты людей любишь, а что толку?
Через двести лет встретила Клиорея мальчишку, влюбилась. А он - разлюбил. Я ее еле у ручья того поймала.Она нашла в книге как умереть фейри. Ты же знаешь - фейри не убивают себя. А на негодяя я заклятье и наслала.
- Так сама же пострадаешь. Знаешь ведь.
- Знаю и заплачу цену.
- Глупый мальчишка он. Пощади, сними заклятье.
- Слишком ты человеком стала. Жаль его?
- Не его. Брата его. Я его душу читала - чистый он.
Кира смотрела на Клиорею и плакала. Киора разочарованно смотрела на Лессу.
- А человек что скажет?
- Не снимайте, не снимайте!, - закричала вдруг Кира, стуча ладонью по столу. - Снимешь, Лесса, говорить с тобой не буду. Должно же быть возмездие, нельзя чужими чувствами играть. Сколько человеческих девчонок прыгало с мостов, а если не прыгали - искалеченные душами ходили. Пусть хоть за Клиорею правда будет.
- Вот сама Мирону и скажешь, что должен умереть Вирен, что будут рыдать родители. Что и Мирон умрет, а затем его племянник лет пяти и племянница -младенец со стороны дальней родни. Я клубочек отправила. Сядем и решать будем.
Наступил вечер. За столом маленькой гостиной сидели пятеро.
Две феи и два человека. Да и фея Клиорея то смотрела в окно, кусала губы, то ходила по комнате, трогала рукой грудь, а потом складывала руки лодочкой и смотрела на них. Словно искала свое сердце. Потом поднимала свои печальные глаза и вопрошала хрустальным голоском-" Нету? Где оно?". Вот воистину не должно быть сердца, чтобы не тронуло это зрелище. Каменные тролли уже бы рыдали. Лесса украдкой стирала слезинку, Кира плакала. И Мирон не выдержал, подбежал к Клиорее и обнял ее. Девушка стала горько плакать. Сколько они так стояли, сколько она плакала - сложно сказать. Но остальные молчали. Как быть - никто не знал.
Вдруг Клиорея успокоилась и произнесла :" Хочу видеть Вирена".
Лесса молчала отдала клубочек огню. В доме появился виновник истории.
Клиорея погладила его по впалой щеке.
- Не любишь ты меня, Вирен. Сердце у тебя ветренное. Но я то тебя люблю и проклятия тебе не желала. Люблю и желаю тебе счастья, прожить жизнь долгую и ясную, встретить любимую, детей растить и внуков увидеть.
Киора, сними заклятие, распутай паутину.
- Сестра, но платить кто будет? Всему цена есть. Проклятию и снятию.
Тут упал на колени Мирон. " Я готов платить как скажете. Жизнь отдам, если нужно. Если нужно - уйду в холмы. Я готов служить Клиорее. Только спаси моего брата и сними проклятие. И я весь в ее власти." - " Не Киоре?". - " Обида нанесена Клиорее и ей решать".
Думала Киора. " Быть по сему. Мы уходим в холмы. Говорят там появились туманные земли с колдовскими лесами. Мирон идет в услужение к Клиорее на триста лет. Затем или получает свободу, или остается с нами по своему желанию. Устроит?". Мирон кивнул.
Киора потянула ниточку с Вирена и кинула ее в огонь. " Он здоров. Будет набирать силы и будет жить. А мы уходим".
Клиорея подошла к Вирену, посмотрела на него с нежностью, провела по его лицу и волосам руками. Снова появились краски на лице, снова заструились пшеничные локоны. Легко поцеловала в лоб - " живи за обоих, любовь моя".
И через секунду всё исчезло. Лесса и Кира стояли посреди леса.
- Что случилось?
- Вирен дома в своей кровати, спит. Проснется здоровым. Родители обрадуются.
- А Мирона будут искать?
- Вряд ли. Или придет письмо об его обучении. Или они забудут о его жизни.
- Лесса. У меня странное чувство, что справедливо и несправедливо сразу.
- Понимаю. Ты просто не знаешь. Фейри - особенно королевских родов - любят редко. Люди могут влюбляться раз в сезон. Полюбил - разлюбил. Для фейри - не так. Если любишь - то люби.
- Но не все так. Есть однолюбы. Да и о фейри тоже часто говорят, что есть соблазнители обоих полов.
- Тут да. Но если сердце фейри отдано кому-то, то это раз и навсегда.
Ну или века нужны. Вот потому и не одобряются связи человека с феей, человек поиграет и забудет, а феи умирают - особенно в чужом мире.
- Но ведь не приказать сердцу? Вот того любить, того не любить?
- Не о том. Одно дело не обращать внимания. Другое дело - клясться в любви и предать клятву.
- Потому Киора и выбрала триста лет срока? Чтобы Клиорея оправилась и в Мирона влюбилась?
- Отчасти. Но это будет уже их выбор. По крайней мере отогреется немного, он парень хороший, правильный. Таких и в холмах уважают, и в мире через триста лет не пропадет.
- А мне казалось, что Мирону ты понравилась.
- Ветерок. Быстро забудется. Как и любая мимолетность - коснется как крыло бабочки. Словно и не было.
Лесса уверенно выбрала тропинку и они шли. Без нужды фейри не любила прибегать к магии. Да и время подумать есть, пока идешь.
И Кира тоже думала.
Слова о мимолетности чувств не касались ли ее и Кирилла? И может сердце еще одной феи жило любовью к человеку?
2. Нечеловеческая жестокость. Ивинн.
Лесса, скажи. А кто в данной истории злодей? Я так зла на Вирена.
- Кира, как смотреть. Фейри живут долго, с точки зрения вечности жуткое преступление - предать сердце, предать клятву. Но люди считают преступлением только убийство или кражу.
- А фейри злые или добрые? Ты добрая. И Клиорея Вирена пожалела.
- Не злые и не добрые. Фейри иные совсем. Иная мораль, человеческая неприменима. В норме волшебства - брать желаемое, обмануть, увести. Поступок Киоры в холмах никто не осудит. Даже если бы она убила Вирена сразу и всю его семью. Но все же - не обманись. Люди тоже не одинаковы по сути своей.
- Это нормально, что мне его не жаль?
-Думаю да.
Лесса помнила синеглазую Ивинн. Она триста лет назад пришла из холмов погостить. И осталась. Волосы вились золотом, смех звенел серебристым колокольчиком, а песни Ивинн снимали тоску с сердца.
Такой была менестрель Лета. Красивой словно солнце, веселой и светлой как летний день на цветочном лугу.
В холмах она сидела по правую руку от королевы Лета. Если не странствовала по волшебным мирам.
В мире людей поселилась она у леса. Местный пасечник приносил ей мед, она мешала его с сушеными травами. Делала настойки, вкусный мед, пастилу, пряники и конфеты. Кремы и мази, духи из масел, свечи из воска и душистое мыло. Медовое вино с горьким послевкусием. Браслеты из сушеных цветов. И уютно было в ее маленьком домике из темного дерева.
Для гостя было угощение, история и доброе слово.
Словно теплый очаг освещала она все своим присутствием.
Ее не жалили пчелы, не кусали дикие животные, не боялись волшебные существа. Рядом с ней играли дети. И местные женщины прибегали к ней - за гаданием на чае или воске, купить настой или мазь, просто поболтать. Ведь от нее светлела душа.
Вот такой была Ивинн из холмов.
Умеющей быть фейри, умеющей быть человеком.
Прижилась она. Умела не обидеть местного священника, умела договориться с ревнивыми женами, что неодобрительно смотрели на яркую красавицу в синем платье с красными маками по подолу.
Но кто же знал, что встретит она свою погибель.
Красив был Джек из Дублина. Черноволосый, высокий и гибкий. Он не был идеальным красавцем, но когда его бледное лицо озаряла улыбка, уже никто не сказал бы так. Веселый, добрый и смелый.
Приехал к кузену погостить да помочь чем. Ушел в лес. А там красавицу встретил и полюбил. И остался в лесном домике из темного дерева.
Вскоре и свадьбу играли местную. Красива невеста в украшениях заморских, красив жених в новом сюртуке. Сыграли и свадьбу в холмах. Появились пристройки к дому, новые комнаты и колыбелька на будущее.
Красивая пара была. Черноволосый веселый муж да красивая златовласка-жена. Да и Лесса приезжала погостить не раз.
Прошло десять лет. Сын уехал в школу -пансион. Подрастала дочь-волшебница.
А у Джека появилась подружка из местных. Ивинн хмурилась, делала вид, что не знает. В тот год нельзя ей было в холмы, королева Лета воевала с королем Злых Игр. Вот и закрыты были двери.
Чахла Ивинн, чернела. Перестала петь да сказки рассказывать. Тускнело золото волос, синева огромных глаз.
Как потом волшебные существа рассказывали - узнала о любовнице Ивинн. Прибежала в дом девушки. Хотела погром учить. Да увидела испуганную синеглазку с черной косой. И не стала ничего говорить.
Пришла домой, дочь к знакомой травнице в ученицы отправила.
Сыну письмо написала с наказом - дети фейри взрослеют быстро.
