Он достал из кармана часы, натянул зеленый ремешок и посмотрев в полутьме на циферблат проговорил:
– Ну как тут не психовать, Мурс? Смотри чего творят!
Кот молчал. По-моему он даже и не двигался. Виталий включил свет в салоне: так и есть, Мурсик не шевелится. Двигалась только секундная стрелка-ус.
«Обиделся что ли…»
Виталий вышел из своего авто и нажав кнопку закрытия замков, направился опять к своему оплаченному месту.
«Тойота чья-то… Ну и наглые!».
Он сфотографировал номера вражеского авто, и, подумав, перевернул смартфон к себе рубашкой.
– Ну чего, так и будешь молчать? – спросил он глядя на нарисованного кота, бликующего своими большими круглыми очками с пластикового чехла гаджета.
«Молчит, не шевелится».
Писатель, убрав смартфон, подошел к уже знакомым раздвижным дверям в конце парковки и нажал на кнопку вызова лифта. Двери долго не открывались, а кнопка горела красным, что означало отсутствие лифта на ближайших этажах.
«Еще и лифт ждать два часа. Хоть пешком иди».
Стоя у закрытых раздвижных дверей Виталий злостно шевелил желваками, нервно похлопывая рукой по бедру. Настроение было ни к черту.
«Урод, блин. Эти ваши котокниги...»
Лифт наконец открылся, и Виталий вошел с продолговатую кабину залитую синеватым светом. Подумав с минуту, он нажал кнопку второго этажа; сразу ехать на двадцать первый и объясняться Вере не очень хотелось.
«Посижу в баре пока...»
Поднявшись на второй этаж, он прошел в незнакомый ему бар и сел у стойки, кивнув худощавому волосатому парню, который, вероятно, был барменом. Людей вокруг оказалось немного, но все же атмосфера была наполнена настроением отдыха, веселья и светлой грусти. На фоне играл успокаивающий джаз, а в светлых панелях стен отражались опьяненные улыбки.
– Здравствуйте! Что будете? – спросил волосатый.
– Не знаю. Алкогольное не хочется. Хочу просто посидеть, похлебывая что-нибудь.
– Могу предложить холодный кислый Латте. Новый коктейль. Очень пользуется спросом.
– Давай.
Когда перед ним поставили большой стеклянный стакан с коричневатым содержимым и сливками поверх, он уже хотел уйти. Пропало всякое желание находиться здесь, ведь ранее он не имел привычки захаживать в бар.
–Добрый день! – прозвучал смущенный высокий женский голос рядом.
Виталий обернулся. Перед ним стояла довольно милая молодая девушка с мелированным окрасом волос и яркой помадой.
– Добрый.
– Извините, мне неудобно... А не вы ли Виталий Бойд?
Писатель улыбнулся.
– Да, это я.
– Ой! Мой сын зачитывается вашими книжками! Я и сама прочитала первые две части. И это восхитительно! Как многому может научить нас ваш кот! – затараторила она.
– Спасибо. Стараюсь.
– Вы живете здесь? – спросила она, указывая пальцем в потолок.
– Да, временно, пока работаю над книгами.
– Один живете?
– А какое это имеет значение? – удивился писатель.
– Мы бы с сыном пришли к вам в гости. Ну, если вы не против. А если вас смущает мой мальчик, мне есть с кем его оставить, и я пришла бы одна… Рассказали бы мне о новых книгах.
Виталий все понял. Конечно, такое случалось и раньше – мамаши с детьми подходили познакомиться и сфотографироваться, но никто из них еще не напрашивался в гости, улыбаясь таинственной краснопомадной улыбкой.
– Я живу с девушкой и у меня с ней хорошие отношения. Я бы не хотел их портить. Извините.
– Ой, да нет, что вы, я все понимаю! Можно сфотографироваться с вами? – сказала она и не дожидаясь ответа достала розовый смартфон вставь рядом с Виталием в позу для селфи.
Сделав дело, девушка ушла, а Виталий вновь уставился на коричневатый округлый стакан перед ним, который гордо выпячивал свое стеклянное пузо.
«Котокниги...»
Он отпил глоток, и поставив коктейль на стол, приложил карточку от номера апартаментов к светящемуся кружку на столе (счет за выпивку приложится в аренду) и двинулся опять к лифту. Холодный кислый латте – дрянь.
Поднявшись на свой этаж, он проследовал к своей двери и, приложив вновь карточку, вошел в помещение. На модной серой тумбе лежал пакет с Вериными вещами, а на пакете был изображен тот самый умнейший кот Мурсик. И он продолжал статично молчать.
– Что не так, Мурс? Поговори со мной.
Никакой реакции.
– Милый, это ты? – послышался голос Веры. В коротких джинсовых шортиках и в футболке с пузырьками (она постоянно ее носила, хотя это была футболка Виталия), она вышла в прихожую.
– Ну как все прошло?
Писатель вздохнул.
– Да никак не прошло. Я ушел.
– Что тебе такого сказал этот ведущий, что ты психанул?
– Так ты в курсе? – удивился мужчина, стягивая с себя легкий мужской шарфик и потирая уставшую от него шею.
– Они звонили.
– Понятно. Знаешь, что он сказал? «Расскажите про ЭТИ ВАШИ КОТОКНИГИ»
– И что?
– Ну, это какое-то оскорбление для меня. Сказал бы – расскажите о новых приключениях кота Мурсика, или что-то в этом роде...
Вера закатила глаза.
– Ты накручиваешь всякую фигню, Виталь!
– Да не накручиваю я! Я просто хочу, чтобы к моему творчеству было какое-то уважение!
– Ты хочешь, чтобы твоими книгами восхищались и боготворили их, как это сейчас делается повсеместно. А тут вдруг один попался не такой...
– Ты просто его не видела. Ему хотелось морду разбить.
– Он, наверное, просто завидует твоему успеху и не более.
– Ты говоришь, как Мурс.
– Получается, ты сам себе это говоришь и понимаешь, если тебе это говорит твой Мурс.
Они уселись на мягкий белый диван с темным чайным столиком перед ним. Виталий взял пульт от большого широкого телевизора со стереосистемой, что стоял в нескольких метрах, и убавил громкость.
– Кстати, он, мне кажется, обиделся на что-то. Перестал разговаривать со мной.
– Кто, Мурс?
– Да. Молчит. Даже в часах, не то что на седьмом издании.
– Ты просто запарился с этими «котокнигами», и у тебя пропало все желание писать дальше. Вот и персонаж твой тоже молчит.
– Да. Наверное, ты права.
Он встал у высокого панорамного окна, глядя на красивейший вид города. Сумерки обволакивали красно-желтые электрические огни пейзажа, наполняя улицы охристой дымкой, а дороги двигались, словно колонны муравьев.
– Вино будешь? – спросила Вера.
– Давай бокальчик, да.
Она принесла ему бокал и, поцеловав в небритую щеку, встала рядом, прижавшись к нему.
– Звонил Глеб, – тихо сказала она.
– Опять... Ну, мы же все выяснили!
– Его можно понять. Он переживает. Он ведь твой куратор и редактор. Сейчас уже сентябрь, а к ноябрю запланирована презентация восьмой книги. А я же знаю, что ты не написал ни строчки.
– Напишешь тут. То одно, то другое, то «котокниги»...
– Ну, хватит, Виталь! Я, в общем, Глебу сказала, что работа идет. Он конечно поорал-поорал... Сказал, что будет требовать выкупа прав на Мурсика.
– Хрен им, а не Мурсик!
– Вот, правильно! Вот сейчас оставляй бокал в сторону, и садись писать. Вот, любой ноут твой! – вскинула она наискось рукой, словно указывая на все пространство аппартаментов.
– Я пойду писать в спальню. Не хочу, чтоб ты слышала, как я с ним разговариваю.
– А то я не слышала, – рассмеялась Вера. – Мурс то, Мурс это... Перестань Мурс! Ты такой молодец Мурс!
–Цыц! – крикнул он и обнял смеющуюся девушку.
Мурсик проснулся рано. Сегодня ему предстоит…
Это строчка была единственной среди белого поля открытого документа: работа не шла. Глядя на эти слова Виталий просидел целый час, пытаясь найти в себе хоть капельку вдохновения. И он, конечно же, обращался к Мурсику на часах, на белом издании седьмой части (коей обложил себя вокруг), и даже на бархатных тапочках возле кровати. Кот упорно молчал.
«Неужели меня подломило это сарказмически-едкое слово «котокниги»? Почему все вдохновение ушло? Почему меня это так задело? Ведь правда же, ничего в этом слове такого нет, оно может где-то даже милое» – думал он.
Но внутри Виталия сидела какая-то непонятная обида. Его жгло изнутри чувство несправедливости к своему творчеству. И он продолжал неосознанно накручивать то, что его труд, который он делает для детей, так оскорбили, словно плюнув в его душу.
– Виталь. Можно? – вошла Вера.
– Да я все равно ничего не написал. Не могу, Вер. Мурсик молчит, а это значит – нет вдохновения. У меня ощущение, что я больше не смогу писать про него.
– Подожди не горячись, – испуганно выпалила она.
– Тут хоть горячись, хоть не горячись...
Вера, помолчав, вдруг сменила тему:
– Ты маме-то отвез ту стопку изданий в подарок?
– Блин! Забыл! Навалилось все...
– Навалилось раздражение, навалилась злость. А на самом деле у тебя ведь не совсем эти чувства.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ты ведь сам понимаешь что это? Скажи.
Через паузу Виталий произнес:
– Гордость и обида.
– Да. Гордость и обида.
Они замолчали. Виталий словно копался в себе, пытаясь понять свои эмоции и связанные с ними реакции. Но его жена чувствовала, что у него ничего не получается и он продолжает поддаваться этим чувствам.
– Может, нам съехать отсюда, сменить обстановку? – вдруг заговорила она, уже чуть сменив тон. – Я попрошу у Глеба отсрочку. Выпустим восьмую часть не в ноябре, а после нового года. Я думаю, можно как-то решить. Поорет и смирится.
– Думаешь?
– Ну а чего нет? Я думаю, ты просто устал.
– Устал с этими котокнигами…
– Прекращай, я тебе сказала!
– Все-все. Наверное, да, ты права. Договорись с Глебом. А я разберусь с арендой, расплачусь, и мы уедем в квартиру там поживем.
– Хорошо, – чмокнула она его и вышла из комнаты.
Спустя почти 8 лет Виталий, Вера и их семилетняя дочь Милана жили в той самой двухкомнатной квартире. Виталий так и не смог писать продолжение историй о коте Мурсике и все-таки продал права на свой персонаж издательству. Все эти годы выходили продолжения из-под пера какого-то автора, имя которого Виталий так и не удосужился узнать. Ему было противно брать в руки эти серо-голубые издания и видеть на них поддельного Мурсика, который даже отдаленно не был похож на его друга. Кот точно был ненастоящий – вялая пародия. Семь белых изданий, которые написал сам Виталий, так и хранились на память в домашней библиотеке, а для дочери Миланы был куплен отдельный набор. Виталий знал, что Милана читает и те серо-голубые продолжения, но старался об этом не спрашивать, дабы не делать больно самому себе. Пусть читает, если хочет.
В один из вечеров Виталий и Вера лежали в кровати под одеялом и почитывали романы. Это была традиция – каждый читает, что хочет, а перед сном делится впечатлениями. Вера, как раз читала «Тайны меча», которая недавно вышла из-под пера самого Виталия.
– Ну как тебе? Ничего?
– Читаю пока.
– Ну, как думаешь, пойдет? Будет продаваться?
– Ну, может... – пожала плечами Вера.
Она не хотела говорить супругу, что боевое фентези – это абсолютно не его жанр, и в этом нет никакой души. Все эти магические истории, написанные за последние годы, были очень искусственными, и люди, чувствуя это, слабо покупали толстые зеленые томы автора Виталия Горячева (он решил издаваться под настоящим именем). Это приносило ему не абы какой доход, но его более менее хватало на мелкие траты и оплату коммунальных расходов. В остальном, конечно, много работала Вера (пять лет назад устроившись риелтором), поэтому накормить, одеть Милану, одеться самим и содержать недорогую машину денег хватало. Безусловно, Виталий чувствовал себя низко, что жизнь их семьи фактически оплачивает жена, а он лишь пишет магические истории, но он старался компенсировать это какой-либо помощью в быту, ухаживая за квартирой и посвящая тонну времени дочери Милане.
– Пойду к Милке схожу... Чего она там, собирается ложиться? – сказала супруга, вставая с кровати. Она заложила книгу разноцветной закладкой и бросила на тумбочку.
Когда она ушла, Виталий сладко потянулся и его взгляд случайно упал на оставленную женой книжку. Он потянулся к знакомому фэнтези-изданию и притянул его к себе, решив из любопытства проверить, на каком месте созданной им истории находится жена. Мужчина посмотрел еще раз на красивую обложку, не испытывая особой гордости за надпись «Виталий Горячев» по верхнему краю, и раскрыл издание.
Андреа кралась, осторожно ступая по скрипящей лестнице. Быть может, убийца ее сейчас слышит, но на это было уже плевать. Главное сейчас – бежать.
«Не понял... Какая Андреа?»
Уже понимая, что это текст не его книги, он перелистнул в начало. «Одинокий дом» – детектив.
– В смысле?! – крикнул писатель вслух.
Хмурясь, он снял обложку его книги «Тайны меча» с какого-то зарубежного детектива.
Снова появилась Вера.
– Еще не спит, но обещала вот-вот выключить свет.
Виталий сидел на кровати глядя исподлобья на вошедшую жену. В одной руке его было издание зарубежного детектива, во второй обложка фентезийной книги.
– Прости... – тихо прошептала Вера, присев на край.
Что странно, Виталий на нее не злился. Да, она, конечно, дурно поступила, соврав мужу, но в этом чувствовалась и забота о его эмоциональном состоянии, ведь она знала, как он раним, учитывая то, что его книги сейчас не имеют успех.
– Все так плохо? – буркнул писатель.
Вера, поняла, что это был все-таки жалкий поступок с ее стороны, и наконец, решила сказать правду, даже ценой обиды любимого мужа.
– Виталь...
Он перебил ее:
– Я понял – это ужасно. Но почему же издательство все еще принимает мои рукописи и издает?
– Они надеятся, что однажды это выстрельнет, как «Приключения кота Мурсика», веря в твой талант. Я тоже верю в твой талант, милый, не сомневайся! Но я не могу читать твое фентези. Не могу, потому что...
– Что?
– Потому что это – не ты.
Виталий видел искренность в ее глазах. Сейчас он верил ей как никогда.
– Я знаю твою душу. Она мне близка и очень-очень дорога. И там, – она указала на обложку «Тайны меча». – Не твоя душа.
Он опустил глаза и промолчав с минуту прошептал:
– Я так скучаю по нему...
– Может, попробуешь написать про него что-то еще?
– Его нет. И из-за этого, я не знаю что писать.
– Я сейчас вернусь, – заговорщицки подмигнула ему жена. – Заразка наша, конечно, еще не спит.
Она встала с постели и тихонько прошлепала в коридор.
Виталий пока еще ничего не понимал, но обрушившееся на него осознание давило многотонным грузом. Впрочем, это осознание стало скорее подтверждением его навязчивых мыслей о своем неуспехе, ведь он давным-давно все замечал, просто сознательно не желал себе в этом признаваться.
– А вот теперь пройди осторожно к двери своей дочери. Постой и послушай. – шепнула вернувшаяся в комнату Вера.
– Подслушивать – нехорошо же...
– Иди, Виталь.– улыбнулась жена.
Виталий вышел из комнаты и прошагал к двери дочери. Сначала он ничего не слышал, а потом раздался смех девочки и возглас:
– Ну, хватит, Мурс!
«Что?...» – нахмурился Виталий.
– Мурс, мне пора спать! Сейчас опять мама придет! Мы продолжим нашу историю завтра, – раздалось изнутри.
Вдруг Виталий услышал шепот жены, которая незаметно прокралась и встала рядом с ним:
– Твоя дочка почти дописала продолжение. Восьмую и девятую часть. Ты все еще думаешь Мурса твоего нет?
Виталий вздрогнул.
«В смысле?»
Он открыл дверь и быстро вошел в комнату дочери. Та, вдруг увидев папу, испугалась и закрыла толстую тетрадь, зажав между страницами шариковую ручку.
– Пап, я ложусь-ложусь. Всё, выключаю свет!
– Ну как тут не психовать, Мурс? Смотри чего творят!
Кот молчал. По-моему он даже и не двигался. Виталий включил свет в салоне: так и есть, Мурсик не шевелится. Двигалась только секундная стрелка-ус.
«Обиделся что ли…»
Виталий вышел из своего авто и нажав кнопку закрытия замков, направился опять к своему оплаченному месту.
«Тойота чья-то… Ну и наглые!».
Он сфотографировал номера вражеского авто, и, подумав, перевернул смартфон к себе рубашкой.
– Ну чего, так и будешь молчать? – спросил он глядя на нарисованного кота, бликующего своими большими круглыми очками с пластикового чехла гаджета.
«Молчит, не шевелится».
Писатель, убрав смартфон, подошел к уже знакомым раздвижным дверям в конце парковки и нажал на кнопку вызова лифта. Двери долго не открывались, а кнопка горела красным, что означало отсутствие лифта на ближайших этажах.
«Еще и лифт ждать два часа. Хоть пешком иди».
Стоя у закрытых раздвижных дверей Виталий злостно шевелил желваками, нервно похлопывая рукой по бедру. Настроение было ни к черту.
«Урод, блин. Эти ваши котокниги...»
Лифт наконец открылся, и Виталий вошел с продолговатую кабину залитую синеватым светом. Подумав с минуту, он нажал кнопку второго этажа; сразу ехать на двадцать первый и объясняться Вере не очень хотелось.
«Посижу в баре пока...»
Поднявшись на второй этаж, он прошел в незнакомый ему бар и сел у стойки, кивнув худощавому волосатому парню, который, вероятно, был барменом. Людей вокруг оказалось немного, но все же атмосфера была наполнена настроением отдыха, веселья и светлой грусти. На фоне играл успокаивающий джаз, а в светлых панелях стен отражались опьяненные улыбки.
– Здравствуйте! Что будете? – спросил волосатый.
– Не знаю. Алкогольное не хочется. Хочу просто посидеть, похлебывая что-нибудь.
– Могу предложить холодный кислый Латте. Новый коктейль. Очень пользуется спросом.
– Давай.
Когда перед ним поставили большой стеклянный стакан с коричневатым содержимым и сливками поверх, он уже хотел уйти. Пропало всякое желание находиться здесь, ведь ранее он не имел привычки захаживать в бар.
–Добрый день! – прозвучал смущенный высокий женский голос рядом.
Виталий обернулся. Перед ним стояла довольно милая молодая девушка с мелированным окрасом волос и яркой помадой.
– Добрый.
– Извините, мне неудобно... А не вы ли Виталий Бойд?
Писатель улыбнулся.
– Да, это я.
– Ой! Мой сын зачитывается вашими книжками! Я и сама прочитала первые две части. И это восхитительно! Как многому может научить нас ваш кот! – затараторила она.
– Спасибо. Стараюсь.
– Вы живете здесь? – спросила она, указывая пальцем в потолок.
– Да, временно, пока работаю над книгами.
– Один живете?
– А какое это имеет значение? – удивился писатель.
– Мы бы с сыном пришли к вам в гости. Ну, если вы не против. А если вас смущает мой мальчик, мне есть с кем его оставить, и я пришла бы одна… Рассказали бы мне о новых книгах.
Виталий все понял. Конечно, такое случалось и раньше – мамаши с детьми подходили познакомиться и сфотографироваться, но никто из них еще не напрашивался в гости, улыбаясь таинственной краснопомадной улыбкой.
– Я живу с девушкой и у меня с ней хорошие отношения. Я бы не хотел их портить. Извините.
– Ой, да нет, что вы, я все понимаю! Можно сфотографироваться с вами? – сказала она и не дожидаясь ответа достала розовый смартфон вставь рядом с Виталием в позу для селфи.
Сделав дело, девушка ушла, а Виталий вновь уставился на коричневатый округлый стакан перед ним, который гордо выпячивал свое стеклянное пузо.
«Котокниги...»
Он отпил глоток, и поставив коктейль на стол, приложил карточку от номера апартаментов к светящемуся кружку на столе (счет за выпивку приложится в аренду) и двинулся опять к лифту. Холодный кислый латте – дрянь.
Поднявшись на свой этаж, он проследовал к своей двери и, приложив вновь карточку, вошел в помещение. На модной серой тумбе лежал пакет с Вериными вещами, а на пакете был изображен тот самый умнейший кот Мурсик. И он продолжал статично молчать.
– Что не так, Мурс? Поговори со мной.
Никакой реакции.
– Милый, это ты? – послышался голос Веры. В коротких джинсовых шортиках и в футболке с пузырьками (она постоянно ее носила, хотя это была футболка Виталия), она вышла в прихожую.
– Ну как все прошло?
Писатель вздохнул.
– Да никак не прошло. Я ушел.
– Что тебе такого сказал этот ведущий, что ты психанул?
– Так ты в курсе? – удивился мужчина, стягивая с себя легкий мужской шарфик и потирая уставшую от него шею.
– Они звонили.
– Понятно. Знаешь, что он сказал? «Расскажите про ЭТИ ВАШИ КОТОКНИГИ»
– И что?
– Ну, это какое-то оскорбление для меня. Сказал бы – расскажите о новых приключениях кота Мурсика, или что-то в этом роде...
Вера закатила глаза.
– Ты накручиваешь всякую фигню, Виталь!
– Да не накручиваю я! Я просто хочу, чтобы к моему творчеству было какое-то уважение!
– Ты хочешь, чтобы твоими книгами восхищались и боготворили их, как это сейчас делается повсеместно. А тут вдруг один попался не такой...
– Ты просто его не видела. Ему хотелось морду разбить.
– Он, наверное, просто завидует твоему успеху и не более.
– Ты говоришь, как Мурс.
– Получается, ты сам себе это говоришь и понимаешь, если тебе это говорит твой Мурс.
Они уселись на мягкий белый диван с темным чайным столиком перед ним. Виталий взял пульт от большого широкого телевизора со стереосистемой, что стоял в нескольких метрах, и убавил громкость.
– Кстати, он, мне кажется, обиделся на что-то. Перестал разговаривать со мной.
– Кто, Мурс?
– Да. Молчит. Даже в часах, не то что на седьмом издании.
– Ты просто запарился с этими «котокнигами», и у тебя пропало все желание писать дальше. Вот и персонаж твой тоже молчит.
– Да. Наверное, ты права.
Он встал у высокого панорамного окна, глядя на красивейший вид города. Сумерки обволакивали красно-желтые электрические огни пейзажа, наполняя улицы охристой дымкой, а дороги двигались, словно колонны муравьев.
– Вино будешь? – спросила Вера.
– Давай бокальчик, да.
Она принесла ему бокал и, поцеловав в небритую щеку, встала рядом, прижавшись к нему.
– Звонил Глеб, – тихо сказала она.
– Опять... Ну, мы же все выяснили!
– Его можно понять. Он переживает. Он ведь твой куратор и редактор. Сейчас уже сентябрь, а к ноябрю запланирована презентация восьмой книги. А я же знаю, что ты не написал ни строчки.
– Напишешь тут. То одно, то другое, то «котокниги»...
– Ну, хватит, Виталь! Я, в общем, Глебу сказала, что работа идет. Он конечно поорал-поорал... Сказал, что будет требовать выкупа прав на Мурсика.
– Хрен им, а не Мурсик!
– Вот, правильно! Вот сейчас оставляй бокал в сторону, и садись писать. Вот, любой ноут твой! – вскинула она наискось рукой, словно указывая на все пространство аппартаментов.
– Я пойду писать в спальню. Не хочу, чтоб ты слышала, как я с ним разговариваю.
– А то я не слышала, – рассмеялась Вера. – Мурс то, Мурс это... Перестань Мурс! Ты такой молодец Мурс!
–Цыц! – крикнул он и обнял смеющуюся девушку.
Мурсик проснулся рано. Сегодня ему предстоит…
Это строчка была единственной среди белого поля открытого документа: работа не шла. Глядя на эти слова Виталий просидел целый час, пытаясь найти в себе хоть капельку вдохновения. И он, конечно же, обращался к Мурсику на часах, на белом издании седьмой части (коей обложил себя вокруг), и даже на бархатных тапочках возле кровати. Кот упорно молчал.
«Неужели меня подломило это сарказмически-едкое слово «котокниги»? Почему все вдохновение ушло? Почему меня это так задело? Ведь правда же, ничего в этом слове такого нет, оно может где-то даже милое» – думал он.
Но внутри Виталия сидела какая-то непонятная обида. Его жгло изнутри чувство несправедливости к своему творчеству. И он продолжал неосознанно накручивать то, что его труд, который он делает для детей, так оскорбили, словно плюнув в его душу.
– Виталь. Можно? – вошла Вера.
– Да я все равно ничего не написал. Не могу, Вер. Мурсик молчит, а это значит – нет вдохновения. У меня ощущение, что я больше не смогу писать про него.
– Подожди не горячись, – испуганно выпалила она.
– Тут хоть горячись, хоть не горячись...
Вера, помолчав, вдруг сменила тему:
– Ты маме-то отвез ту стопку изданий в подарок?
– Блин! Забыл! Навалилось все...
– Навалилось раздражение, навалилась злость. А на самом деле у тебя ведь не совсем эти чувства.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ты ведь сам понимаешь что это? Скажи.
Через паузу Виталий произнес:
– Гордость и обида.
– Да. Гордость и обида.
Они замолчали. Виталий словно копался в себе, пытаясь понять свои эмоции и связанные с ними реакции. Но его жена чувствовала, что у него ничего не получается и он продолжает поддаваться этим чувствам.
– Может, нам съехать отсюда, сменить обстановку? – вдруг заговорила она, уже чуть сменив тон. – Я попрошу у Глеба отсрочку. Выпустим восьмую часть не в ноябре, а после нового года. Я думаю, можно как-то решить. Поорет и смирится.
– Думаешь?
– Ну а чего нет? Я думаю, ты просто устал.
– Устал с этими котокнигами…
– Прекращай, я тебе сказала!
– Все-все. Наверное, да, ты права. Договорись с Глебом. А я разберусь с арендой, расплачусь, и мы уедем в квартиру там поживем.
– Хорошо, – чмокнула она его и вышла из комнаты.
***
Спустя почти 8 лет Виталий, Вера и их семилетняя дочь Милана жили в той самой двухкомнатной квартире. Виталий так и не смог писать продолжение историй о коте Мурсике и все-таки продал права на свой персонаж издательству. Все эти годы выходили продолжения из-под пера какого-то автора, имя которого Виталий так и не удосужился узнать. Ему было противно брать в руки эти серо-голубые издания и видеть на них поддельного Мурсика, который даже отдаленно не был похож на его друга. Кот точно был ненастоящий – вялая пародия. Семь белых изданий, которые написал сам Виталий, так и хранились на память в домашней библиотеке, а для дочери Миланы был куплен отдельный набор. Виталий знал, что Милана читает и те серо-голубые продолжения, но старался об этом не спрашивать, дабы не делать больно самому себе. Пусть читает, если хочет.
В один из вечеров Виталий и Вера лежали в кровати под одеялом и почитывали романы. Это была традиция – каждый читает, что хочет, а перед сном делится впечатлениями. Вера, как раз читала «Тайны меча», которая недавно вышла из-под пера самого Виталия.
– Ну как тебе? Ничего?
– Читаю пока.
– Ну, как думаешь, пойдет? Будет продаваться?
– Ну, может... – пожала плечами Вера.
Она не хотела говорить супругу, что боевое фентези – это абсолютно не его жанр, и в этом нет никакой души. Все эти магические истории, написанные за последние годы, были очень искусственными, и люди, чувствуя это, слабо покупали толстые зеленые томы автора Виталия Горячева (он решил издаваться под настоящим именем). Это приносило ему не абы какой доход, но его более менее хватало на мелкие траты и оплату коммунальных расходов. В остальном, конечно, много работала Вера (пять лет назад устроившись риелтором), поэтому накормить, одеть Милану, одеться самим и содержать недорогую машину денег хватало. Безусловно, Виталий чувствовал себя низко, что жизнь их семьи фактически оплачивает жена, а он лишь пишет магические истории, но он старался компенсировать это какой-либо помощью в быту, ухаживая за квартирой и посвящая тонну времени дочери Милане.
– Пойду к Милке схожу... Чего она там, собирается ложиться? – сказала супруга, вставая с кровати. Она заложила книгу разноцветной закладкой и бросила на тумбочку.
Когда она ушла, Виталий сладко потянулся и его взгляд случайно упал на оставленную женой книжку. Он потянулся к знакомому фэнтези-изданию и притянул его к себе, решив из любопытства проверить, на каком месте созданной им истории находится жена. Мужчина посмотрел еще раз на красивую обложку, не испытывая особой гордости за надпись «Виталий Горячев» по верхнему краю, и раскрыл издание.
Андреа кралась, осторожно ступая по скрипящей лестнице. Быть может, убийца ее сейчас слышит, но на это было уже плевать. Главное сейчас – бежать.
«Не понял... Какая Андреа?»
Уже понимая, что это текст не его книги, он перелистнул в начало. «Одинокий дом» – детектив.
– В смысле?! – крикнул писатель вслух.
Хмурясь, он снял обложку его книги «Тайны меча» с какого-то зарубежного детектива.
Снова появилась Вера.
– Еще не спит, но обещала вот-вот выключить свет.
Виталий сидел на кровати глядя исподлобья на вошедшую жену. В одной руке его было издание зарубежного детектива, во второй обложка фентезийной книги.
– Прости... – тихо прошептала Вера, присев на край.
Что странно, Виталий на нее не злился. Да, она, конечно, дурно поступила, соврав мужу, но в этом чувствовалась и забота о его эмоциональном состоянии, ведь она знала, как он раним, учитывая то, что его книги сейчас не имеют успех.
– Все так плохо? – буркнул писатель.
Вера, поняла, что это был все-таки жалкий поступок с ее стороны, и наконец, решила сказать правду, даже ценой обиды любимого мужа.
– Виталь...
Он перебил ее:
– Я понял – это ужасно. Но почему же издательство все еще принимает мои рукописи и издает?
– Они надеятся, что однажды это выстрельнет, как «Приключения кота Мурсика», веря в твой талант. Я тоже верю в твой талант, милый, не сомневайся! Но я не могу читать твое фентези. Не могу, потому что...
– Что?
– Потому что это – не ты.
Виталий видел искренность в ее глазах. Сейчас он верил ей как никогда.
– Я знаю твою душу. Она мне близка и очень-очень дорога. И там, – она указала на обложку «Тайны меча». – Не твоя душа.
Он опустил глаза и промолчав с минуту прошептал:
– Я так скучаю по нему...
– Может, попробуешь написать про него что-то еще?
– Его нет. И из-за этого, я не знаю что писать.
– Я сейчас вернусь, – заговорщицки подмигнула ему жена. – Заразка наша, конечно, еще не спит.
Она встала с постели и тихонько прошлепала в коридор.
Виталий пока еще ничего не понимал, но обрушившееся на него осознание давило многотонным грузом. Впрочем, это осознание стало скорее подтверждением его навязчивых мыслей о своем неуспехе, ведь он давным-давно все замечал, просто сознательно не желал себе в этом признаваться.
– А вот теперь пройди осторожно к двери своей дочери. Постой и послушай. – шепнула вернувшаяся в комнату Вера.
– Подслушивать – нехорошо же...
– Иди, Виталь.– улыбнулась жена.
Виталий вышел из комнаты и прошагал к двери дочери. Сначала он ничего не слышал, а потом раздался смех девочки и возглас:
– Ну, хватит, Мурс!
«Что?...» – нахмурился Виталий.
– Мурс, мне пора спать! Сейчас опять мама придет! Мы продолжим нашу историю завтра, – раздалось изнутри.
Вдруг Виталий услышал шепот жены, которая незаметно прокралась и встала рядом с ним:
– Твоя дочка почти дописала продолжение. Восьмую и девятую часть. Ты все еще думаешь Мурса твоего нет?
Виталий вздрогнул.
«В смысле?»
Он открыл дверь и быстро вошел в комнату дочери. Та, вдруг увидев папу, испугалась и закрыла толстую тетрадь, зажав между страницами шариковую ручку.
– Пап, я ложусь-ложусь. Всё, выключаю свет!
