– Эта комната нужна мне до завтрашнего полудня, – вновь заговорила Жрица. – Никто не должен меня беспокоить, ни одна живая душа не должна знать о моем присутствии.
– Я слежу за этим, госпожа.
– Если не хочешь неприятностей, то сегодня вечером будь внимателен и держи глаза открытыми, – она взмахнула рукой, отпуская Донея, – а сейчас оставь меня.
Трактирщик забрал поднос со столика и послушно попятился к двери. Уже закрывая ее за собой, он бросил последний взгляд на неподвижную Жрицу. Ее фигура отбрасывала на пол длинную черную тень, отчего женщина казалась выше и величественней. Холодной и безмолвной угрозой нависала она над ничего не подозревающим городом, видневшимся за мутным окном.
По наблюдениям Шимаэла, на одну обгонявшую его повозку приходилось не менее трех, двигавшихся навстречу. Можно, конечно, предположить, что каждое утро крестьяне везут свой товар в город, но это им следовало бы делать пораньше, а, кроме того, в телегах тряслись люди, на крестьян совсем не походившие.
Похоже, что Найде и КО удалось-таки создать среди туземцев необходимый ажиотаж. Если так пойдет и дальше, то Сейре может понадобиться помощь в обслуживании страждущих паломников, а для складирования подношений придется где-то искать дополнительные сундуки.
Шимаэл поделился своими соображениями с Чаком, и они заключили, что миссия на Клиссе складывается вполне успешно. За исключением досадной неопределенности в отношениях с местной церковной верхушкой дальнейшие перспективы рисовались исключительно в розовых тонах.
Что до кузницы осталось уже недалеко, стало ясно по разносящемуся над полями лязгу металла. После того, как на следующем перекрестке Шимаэл свернул направо, к нему добавились запахи дыма и горящего масла. Неудивительно, что сие заведение располагалось на таком значительном удалении от города – вряд ли кто обрадовался бы подобному соседству.
Когда первые домики показались из-за поворота дороги, Шимаэл был вынужден признать, что ожидал увидеть совсем другую картину. Его воображение рисовало ему одинокую избушку, из трубы которой поднимается дымок, а под навесом мускулистый и лоснящийся от пота кузнец охаживает молотом свою наковальню. Однако вместо пасторальной идиллии перед ним предстал целый городок, больше походивший на небольшую фабрику со своими цехами, складами и прочими административными и хозяйственными постройками. Когда он подошел поближе, то к прочим звукам добавилось еще и размеренное пыхтение, свидетельствующее о том, что в производственном процессе задействованы также и паровые машины.
– Что будем делать, Чак? – осведомился Шимаэл, созерцая открывшуюся картину.
– А в чем, собственно, проблема?
– Сомневаюсь, что на этой мануфактуре нам удастся улучить момент для задушевной беседы с ведущим мастером по ножичкам. На Клиссе наступила эпоха массового производства, и место талантливых одиночек уже занял или вот-вот займет бездушный конвейер.
– Какие у нас есть варианты?
– Либо интересующая нас технология является секретом фирмы, и нам тут ничего не светит, кроме подозрений в промышленном шпионаже, либо она давно известна всем интересующимся, и мы будем выглядеть глупо, пытаясь ее выведать. А если у них имеется собственная служба безопасности, то тогда уже тебе придется спасать мою задницу.
– Стоя здесь, мы по-любому ничего не узнаем, – резонно заметил Чак. – Зайди туда, осмотрись, а там видно будет.
– На такой оборот я, по правде говоря, не рассчитывал, – вздохнул Шимаэл и зашагал дальше. – На предприятиях такого масштаба праздношатающихся зевак не особо жалуют.
Он миновал первые дома, вдоль которых выстроились груженые углем подводы, и тут на глаза ему попалось аккуратное здание с броской вывеской над входом: «Инструмент и скобяные изделия. Лучший выбор за лучшую цену!»
– Эй! – приободрился Шимаэл, – да у них тут собственный магазинчик имеется! Вполне логично, кстати.
– Давай тогда отсюда и начнем, – предложил Чак. – Здесь на тебя вряд ли кто будет косо смотреть.
– Ладно, попробуем, – натянув на лицо маску деловитой озабоченности, пилот уверенным шагом поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь.
Оказавшись внутри, Шимаэл словно попал в царство металла. Он был даже несколько ошарашен тем обилием и разнообразием изделий, что заполняли собой почти все пространство торгового зала. Стены покрывали стеллажи со всевозможными уголками, рейками, образцами железных оград и прочими железяками. С потолка наподобие рыбацких сетей свисали разнокалиберные цепи, в углах громоздились пирамиды лопат, вил и граблей, а на полу выстроился небольшой отряд кованой мебели.
– Ого! – прищелкнул языком Шимаэл и тут же ощутил во рту явственный металлический привкус.
Услыхав дребезг колокольчика, за прилавком материализовался продавец, который, по правде говоря, скорее распугивал, нежели завлекал посетителей. Особенно когда пытался приветливо улыбаться во всю свою небритую физиономию. В его кожу и одежду въелось такое количество сажи и угольной пыли, что он, пожалуй, мог обходиться без карандаша и писать, просто водя по бумаге пальцем. Казалось, что даже его замызганный фартук был рожден не в ткацкой мастерской, а вышел из-под киянки жестянщика.
– День добрый, путник! – он старательно изображал учтивость, что с его брутальной внешностью и рокочущим голосом представлялось не самой простой задачей, – чего надобно?
– Мир дому сему, – поздоровался Шимаэл и, не откладывая, взял быка за рога. Если уж импровизировать, то самозабвенно. – У меня нож сломался, а тут иду и слышу, что вроде бы кузница рядом. Вот, решил заглянуть. Хочу прикупить себе новый.
– Тогда можешь считать, что сегодня тебе крупно повезло! – угловатая физиономия расплылась в довольной улыбке. – Твой ножичек сломался исключительно свовременно!
.Продавец шагнул к двери и поманил Шимаэла за собой.
– Инструменты у нас в другом зале. Прошу за мной!
Ознакомившись со второй частью экспозиции, Шимаэл обнаружил, что сильно недооценивал широту трактовки термина «инструменты». Под это понятие, как выяснилось, попадали не только молоты, топоры и пилы, но даже плуги и капканы. Не говоря уже о стамесках, отвертках, столярных резцах и прочих самоочевидных вещах. Попутно он отметил, что посреди этого изобилия не нашлось места ни одному «инструменту» для человекоубийства. Либо оружие на Клиссе не пользовалось особой популярностью, либо в нем почему-то не возникало потребности.
– Вот здесь у нас представлены ножички, – огромная ладонь похлопала по витрине, – на любой вкус! Выбирай – не хочу!
Шимаэл склонился над прилавком, сделав вид, что изучает ассортимент, но на самом деле он хотел, чтобы и Чак имел возможность взглянуть на продукцию местных мастеров.
– Тьфу ты! – чертыхнулся в ухе голос техника. – Это все ерунда! Ширпотреб какой-то! Нет, не то.
И действительно, на витрине были представлены недорогие ножи исключительно утилитарного вида. Простенькие деревянные рукоятки, лезвие из самого обычного железа со следами ковки и последующей заточки. Они выглядели обычными. Не плохими, нет, в предлагаемых изделиях ощущались и добротность и надежность, однако здесь и не пахло той фанатичной тщательностью и религиозным трепетом, которыми буквально веяло от того клинка, что обнаружился в столе Зиолы.
– К любому ножу, если хочешь, мы можем подобрать подходящую одежку, – продавец показал на сложенные с краю витрины кожаные чехлы.
Они также являлись лишь грубым подобием той тонкой работы, что встретилась им в Храме. Можно, конечно, предположить, что они с Чаком что-то напутали, но и на чехлах и на лезвиях Шимаэл заприметил такое же клеймо, что и на ноже Жрицы. Тот же знак красовался над входом в магазин. Так что он пришел по нужному адресу, но, похоже, задал не совсем верный вопрос.
– Что-нибудь присмотрел? – осведомился продавец.
– Я рассчитывал на что-то более изящное и более… долговечное, – бросил Шимаэл пробный камень, – не хотелось бы опять оказаться в дороге и без такой нужной вещи.
– Ты не смотри, что они такие неказистые, они крепкие и прослужат тебе не один год, – здоровяк даже немного обиделся. – За такую цену ты ничего лучше не найдешь. А действительно хорошие вещи, извини, стоят совсем других денег.
– У вас есть и более достойный товар? – Шимаэл старательно изобразил наивное любопытство.
.Продавец некоторое время смотрел на него, что-то прикидывая в уме, но потом махнул рукой.
– Покорнейше прошу прощения, если не совсем верно оценил твою хм… платежеспособность, – он явно чувствовал себя неловко, – но, если хочешь, я могу показать тебе и другие образцы.
– Я заинтригован, – протянул Шимаэл.
– Я тоже, – поддакнул ему Чак.
– Тогда пошли, – мозолистый палец поманил Шимаэла за собой.
Они прошли в еще одну комнату, причем, перед тем, как войти в нее, продавец старательно вытер руки об фартук. Маловероятно, чтобы это действие что-либо изменило, но таким образом он, видимо, успокаивал свою совесть.
Здесь их ожидал совершенно иной антураж. С первого взгляда Шимаэлу даже показалось, что его привели в небольшой домовой храм при магазине, тем более что его провожатый на пороге осенил себя уже знакомым по церковной службе жестом, проведя перед собою рукой сверху вниз.
Пол устилал мягкий ковер, витрины и стеллажи щеголяли темным лакированным деревом, даже сам воздух в помещении пах по-другому, намекая на воскуриваемые здесь время от времени благовония. Чуть погодя, когда глаза привыкли к освещаемому масляными светильниками полумраку, стало ясно, что предметом поклонения тут являются всевозможные острые и режущие предметы.
Помимо очевидных ножей, под стеклами виднелись также стамески и резцы для работы по дереву, плотницкие рубанки, пара ножовок и еще ряд инструментов, специфичность которых не позволяла с уверенностью определить их назначение. В отличие от товара в общем зале, просто выложенного на голых деревянных столешницах, для данной экспозиции не пожалели роскошной бархатной подстилки и индивидуальных ложементов.
Нутром чувствуя, что прикоснулся к чему-то крайне важному и почти священному, Шимаэл осторожно приблизился к прилавку. Чем внимательней он рассматривал выставленные изделия, тем больше изумлялся. Каждое из них, изготовленное и отделанное с невероятной тщательностью, выглядело чуть ли не материальным воплощением качества и красоты. Все лезвия сверкали полированной до зеркального блеска сталью, рукоятки отличались анатомическим изяществом и были украшены затейливой резьбой и инкрустацией. К каждому предмету, включая рубанки и ножовки, прилагался персональный чехол из прекрасно выделанной черной кожи с характерным серебристым тиснением.
Во всем этом ощущалось какое-то необъяснимое благоговение. А взглянув на стоящие рядом каллиграфические ценники, Шимаэл окончательно убедился, что окружающий его мир сходит с ума.
– Какая красота! – восхищенно прошептал он, – но слишком дорого. За что такие безумные деньги?
– Весь товар, представленный в этой комнате, отмечен благословением самой Сиарны! – на лице продавца читалась такая восторженная гордость, что он почти светился.
Шимаэл понял, что на его слова необходимо отреагировать, причем срочно и, по возможности, правильно. Ошибка могла обойтись куда дороже, чем суммы на ценниках.
– Благословение Сиарны?! – он чуть не подпрыгнул от возбуждения и по тому, как расплылся в довольной ухмылке его собеседник, понял – именно такой реакции тот и ожидал. – Не может быть!
– Именно так! – кивнул чрезвычайно гордый собой продавец. – Наша мастерская – одна из трех кузниц, которые заслужили милость нашей Госпожи и выпускают продукцию с Ее Благословением.
– Невероятно! – Шимаэл буквально уткнулся носом в стекло. – Я не раз слышал об этом, но никак не думал, что мне доведется побывать здесь самому!
– Должно быть, Сиарна сама направила сюда твои стопы. Это доброе предзнаменование!
– Мне бы хоть одним глазком взглянуть!
– Пожалуйста! – продавец порылся под прилавком и достал кусок белой ткани. Он бережно обернул ею один из ножей и подал Шимаэлу.
Движение его рук на какое-то неуловимое мгновение затормозилось, и Шимаэл понял, что здесь опять требуется его реплика. Вспомнив жест, сделанный его провожатым перед входом в эту комнату, он вскинул перед собой правую ладонь, повернув ее ребром, и медленно провел ей сверху вниз.
– Хвала Сиарне! – прошептал он, и увесистый белый сверток лег в его руки.
– Вот! Совсем другое дело! – удовлетворенно отметил Чак, когда Шимаэл откинул ткань, – осталось только выяснить, как они их делают.
Этот нож оказался существенно крупней, нежели тот, что нашелся в столе у Зиолы. Такой отлично бы подошел охотнику или рыболову… готовому выложить за него весьма немалую сумму. Вблизи нож производил даже более сильное впечатление, чем при взгляде через стекло витрины. Казалось, что он сделан из единого монолитного куска неизвестного материала – настолько идеально были подогнаны друг к другу все его части. Ни единой щелочки, ни единой царапинки на лезвии, ни единой трещинки на рукояти – это был даже не нож, а, скорее, гимн совершенству. И витрина была полна таких гимнов!
– Он восхитителен! – благоговейно выдохнул Шимаэл. – Какая потрясающая чистота линий!
– О, да! – согласился продавец. – Краснодеревщику, правда, благословения пока не дали, но его работа все равно достойна самых высших оценок. Ведь только идеально исполненные вещи заслуживают милости нашей Госпожи.
– Это лезвие действительно несет на себе благодать Сиарны?
– Именно! Могу показать, если хочешь.
– Да-да! Если можно, конечно.
.Продавец аккуратно, чтобы случайно не испачкать лезвие грязными пальцами, забрал у Шимаэла нож. Запустив руку в карман фартука, он извлек на свет связку ключей. Он выбрал ключ побольше и уверенным отработанным движением срезал с него блестящую металлическую стружку.
Шимаэл изобразил испуганную судорогу от такого жестокого обращения с инструментом, но довольный собой здоровяк поспешил его успокоить.
– Не волнуйся ты так, все в порядке! Вот, сам убедись, – он поднес лезвие к самому его носу, – никаких следов!
Хотя Шимаэл и так знал, что именно он увидит, ему не составило большого труда выказать свое удивленное восхищение. Он и вправду был впечатлен.
– Невероятно! Как такое возможно?!
– Хвала Сиарне! – продавец вернул нож на витрину. – Он никогда не затупится, никогда не заржавеет. Им будут пользоваться твои внуки и правнуки, а он будет все также остр и безупречен.
– И все остальные инструменты здесь… – Шимаэл обвел комнату рукой.
– Да. Одного набора таких вот резцов хватит столяру на всю жизнь, только рукоятки иногда менять потребуется.
– И их у вас покупают? Даже за такие безумные деньги?!
– Дорогой мой, – снисходительно улыбнулся здоровяк, – ты недооцениваешь значимость Хорошего Инструмента! Его будут передавать по наследству, он обрастет собственными историями и легендами, станет членом семьи. Ради такого никаких денег не жалко.
– Но обычный-то нож мог бы стоить и поменьше, – сварливо проворчал Шимаэл.
– Будь моя воля, я бы с радостью раздавал их задаром, но Священный Договор стоит больших денег, – продавец, извиняясь, развел могучими руками, – с каждого такого изделия приходится платить большую подать, мы и так почти ничего себе не оставляем.
– Я слежу за этим, госпожа.
– Если не хочешь неприятностей, то сегодня вечером будь внимателен и держи глаза открытыми, – она взмахнула рукой, отпуская Донея, – а сейчас оставь меня.
Трактирщик забрал поднос со столика и послушно попятился к двери. Уже закрывая ее за собой, он бросил последний взгляд на неподвижную Жрицу. Ее фигура отбрасывала на пол длинную черную тень, отчего женщина казалась выше и величественней. Холодной и безмолвной угрозой нависала она над ничего не подозревающим городом, видневшимся за мутным окном.
Глава 11
По наблюдениям Шимаэла, на одну обгонявшую его повозку приходилось не менее трех, двигавшихся навстречу. Можно, конечно, предположить, что каждое утро крестьяне везут свой товар в город, но это им следовало бы делать пораньше, а, кроме того, в телегах тряслись люди, на крестьян совсем не походившие.
Похоже, что Найде и КО удалось-таки создать среди туземцев необходимый ажиотаж. Если так пойдет и дальше, то Сейре может понадобиться помощь в обслуживании страждущих паломников, а для складирования подношений придется где-то искать дополнительные сундуки.
Шимаэл поделился своими соображениями с Чаком, и они заключили, что миссия на Клиссе складывается вполне успешно. За исключением досадной неопределенности в отношениях с местной церковной верхушкой дальнейшие перспективы рисовались исключительно в розовых тонах.
Что до кузницы осталось уже недалеко, стало ясно по разносящемуся над полями лязгу металла. После того, как на следующем перекрестке Шимаэл свернул направо, к нему добавились запахи дыма и горящего масла. Неудивительно, что сие заведение располагалось на таком значительном удалении от города – вряд ли кто обрадовался бы подобному соседству.
Когда первые домики показались из-за поворота дороги, Шимаэл был вынужден признать, что ожидал увидеть совсем другую картину. Его воображение рисовало ему одинокую избушку, из трубы которой поднимается дымок, а под навесом мускулистый и лоснящийся от пота кузнец охаживает молотом свою наковальню. Однако вместо пасторальной идиллии перед ним предстал целый городок, больше походивший на небольшую фабрику со своими цехами, складами и прочими административными и хозяйственными постройками. Когда он подошел поближе, то к прочим звукам добавилось еще и размеренное пыхтение, свидетельствующее о том, что в производственном процессе задействованы также и паровые машины.
– Что будем делать, Чак? – осведомился Шимаэл, созерцая открывшуюся картину.
– А в чем, собственно, проблема?
– Сомневаюсь, что на этой мануфактуре нам удастся улучить момент для задушевной беседы с ведущим мастером по ножичкам. На Клиссе наступила эпоха массового производства, и место талантливых одиночек уже занял или вот-вот займет бездушный конвейер.
– Какие у нас есть варианты?
– Либо интересующая нас технология является секретом фирмы, и нам тут ничего не светит, кроме подозрений в промышленном шпионаже, либо она давно известна всем интересующимся, и мы будем выглядеть глупо, пытаясь ее выведать. А если у них имеется собственная служба безопасности, то тогда уже тебе придется спасать мою задницу.
– Стоя здесь, мы по-любому ничего не узнаем, – резонно заметил Чак. – Зайди туда, осмотрись, а там видно будет.
– На такой оборот я, по правде говоря, не рассчитывал, – вздохнул Шимаэл и зашагал дальше. – На предприятиях такого масштаба праздношатающихся зевак не особо жалуют.
Он миновал первые дома, вдоль которых выстроились груженые углем подводы, и тут на глаза ему попалось аккуратное здание с броской вывеской над входом: «Инструмент и скобяные изделия. Лучший выбор за лучшую цену!»
– Эй! – приободрился Шимаэл, – да у них тут собственный магазинчик имеется! Вполне логично, кстати.
– Давай тогда отсюда и начнем, – предложил Чак. – Здесь на тебя вряд ли кто будет косо смотреть.
– Ладно, попробуем, – натянув на лицо маску деловитой озабоченности, пилот уверенным шагом поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь.
Оказавшись внутри, Шимаэл словно попал в царство металла. Он был даже несколько ошарашен тем обилием и разнообразием изделий, что заполняли собой почти все пространство торгового зала. Стены покрывали стеллажи со всевозможными уголками, рейками, образцами железных оград и прочими железяками. С потолка наподобие рыбацких сетей свисали разнокалиберные цепи, в углах громоздились пирамиды лопат, вил и граблей, а на полу выстроился небольшой отряд кованой мебели.
– Ого! – прищелкнул языком Шимаэл и тут же ощутил во рту явственный металлический привкус.
Услыхав дребезг колокольчика, за прилавком материализовался продавец, который, по правде говоря, скорее распугивал, нежели завлекал посетителей. Особенно когда пытался приветливо улыбаться во всю свою небритую физиономию. В его кожу и одежду въелось такое количество сажи и угольной пыли, что он, пожалуй, мог обходиться без карандаша и писать, просто водя по бумаге пальцем. Казалось, что даже его замызганный фартук был рожден не в ткацкой мастерской, а вышел из-под киянки жестянщика.
– День добрый, путник! – он старательно изображал учтивость, что с его брутальной внешностью и рокочущим голосом представлялось не самой простой задачей, – чего надобно?
– Мир дому сему, – поздоровался Шимаэл и, не откладывая, взял быка за рога. Если уж импровизировать, то самозабвенно. – У меня нож сломался, а тут иду и слышу, что вроде бы кузница рядом. Вот, решил заглянуть. Хочу прикупить себе новый.
– Тогда можешь считать, что сегодня тебе крупно повезло! – угловатая физиономия расплылась в довольной улыбке. – Твой ножичек сломался исключительно свовременно!
.Продавец шагнул к двери и поманил Шимаэла за собой.
– Инструменты у нас в другом зале. Прошу за мной!
Ознакомившись со второй частью экспозиции, Шимаэл обнаружил, что сильно недооценивал широту трактовки термина «инструменты». Под это понятие, как выяснилось, попадали не только молоты, топоры и пилы, но даже плуги и капканы. Не говоря уже о стамесках, отвертках, столярных резцах и прочих самоочевидных вещах. Попутно он отметил, что посреди этого изобилия не нашлось места ни одному «инструменту» для человекоубийства. Либо оружие на Клиссе не пользовалось особой популярностью, либо в нем почему-то не возникало потребности.
– Вот здесь у нас представлены ножички, – огромная ладонь похлопала по витрине, – на любой вкус! Выбирай – не хочу!
Шимаэл склонился над прилавком, сделав вид, что изучает ассортимент, но на самом деле он хотел, чтобы и Чак имел возможность взглянуть на продукцию местных мастеров.
– Тьфу ты! – чертыхнулся в ухе голос техника. – Это все ерунда! Ширпотреб какой-то! Нет, не то.
И действительно, на витрине были представлены недорогие ножи исключительно утилитарного вида. Простенькие деревянные рукоятки, лезвие из самого обычного железа со следами ковки и последующей заточки. Они выглядели обычными. Не плохими, нет, в предлагаемых изделиях ощущались и добротность и надежность, однако здесь и не пахло той фанатичной тщательностью и религиозным трепетом, которыми буквально веяло от того клинка, что обнаружился в столе Зиолы.
– К любому ножу, если хочешь, мы можем подобрать подходящую одежку, – продавец показал на сложенные с краю витрины кожаные чехлы.
Они также являлись лишь грубым подобием той тонкой работы, что встретилась им в Храме. Можно, конечно, предположить, что они с Чаком что-то напутали, но и на чехлах и на лезвиях Шимаэл заприметил такое же клеймо, что и на ноже Жрицы. Тот же знак красовался над входом в магазин. Так что он пришел по нужному адресу, но, похоже, задал не совсем верный вопрос.
– Что-нибудь присмотрел? – осведомился продавец.
– Я рассчитывал на что-то более изящное и более… долговечное, – бросил Шимаэл пробный камень, – не хотелось бы опять оказаться в дороге и без такой нужной вещи.
– Ты не смотри, что они такие неказистые, они крепкие и прослужат тебе не один год, – здоровяк даже немного обиделся. – За такую цену ты ничего лучше не найдешь. А действительно хорошие вещи, извини, стоят совсем других денег.
– У вас есть и более достойный товар? – Шимаэл старательно изобразил наивное любопытство.
.Продавец некоторое время смотрел на него, что-то прикидывая в уме, но потом махнул рукой.
– Покорнейше прошу прощения, если не совсем верно оценил твою хм… платежеспособность, – он явно чувствовал себя неловко, – но, если хочешь, я могу показать тебе и другие образцы.
– Я заинтригован, – протянул Шимаэл.
– Я тоже, – поддакнул ему Чак.
– Тогда пошли, – мозолистый палец поманил Шимаэла за собой.
Они прошли в еще одну комнату, причем, перед тем, как войти в нее, продавец старательно вытер руки об фартук. Маловероятно, чтобы это действие что-либо изменило, но таким образом он, видимо, успокаивал свою совесть.
Здесь их ожидал совершенно иной антураж. С первого взгляда Шимаэлу даже показалось, что его привели в небольшой домовой храм при магазине, тем более что его провожатый на пороге осенил себя уже знакомым по церковной службе жестом, проведя перед собою рукой сверху вниз.
Пол устилал мягкий ковер, витрины и стеллажи щеголяли темным лакированным деревом, даже сам воздух в помещении пах по-другому, намекая на воскуриваемые здесь время от времени благовония. Чуть погодя, когда глаза привыкли к освещаемому масляными светильниками полумраку, стало ясно, что предметом поклонения тут являются всевозможные острые и режущие предметы.
Помимо очевидных ножей, под стеклами виднелись также стамески и резцы для работы по дереву, плотницкие рубанки, пара ножовок и еще ряд инструментов, специфичность которых не позволяла с уверенностью определить их назначение. В отличие от товара в общем зале, просто выложенного на голых деревянных столешницах, для данной экспозиции не пожалели роскошной бархатной подстилки и индивидуальных ложементов.
Нутром чувствуя, что прикоснулся к чему-то крайне важному и почти священному, Шимаэл осторожно приблизился к прилавку. Чем внимательней он рассматривал выставленные изделия, тем больше изумлялся. Каждое из них, изготовленное и отделанное с невероятной тщательностью, выглядело чуть ли не материальным воплощением качества и красоты. Все лезвия сверкали полированной до зеркального блеска сталью, рукоятки отличались анатомическим изяществом и были украшены затейливой резьбой и инкрустацией. К каждому предмету, включая рубанки и ножовки, прилагался персональный чехол из прекрасно выделанной черной кожи с характерным серебристым тиснением.
Во всем этом ощущалось какое-то необъяснимое благоговение. А взглянув на стоящие рядом каллиграфические ценники, Шимаэл окончательно убедился, что окружающий его мир сходит с ума.
– Какая красота! – восхищенно прошептал он, – но слишком дорого. За что такие безумные деньги?
– Весь товар, представленный в этой комнате, отмечен благословением самой Сиарны! – на лице продавца читалась такая восторженная гордость, что он почти светился.
Шимаэл понял, что на его слова необходимо отреагировать, причем срочно и, по возможности, правильно. Ошибка могла обойтись куда дороже, чем суммы на ценниках.
– Благословение Сиарны?! – он чуть не подпрыгнул от возбуждения и по тому, как расплылся в довольной ухмылке его собеседник, понял – именно такой реакции тот и ожидал. – Не может быть!
– Именно так! – кивнул чрезвычайно гордый собой продавец. – Наша мастерская – одна из трех кузниц, которые заслужили милость нашей Госпожи и выпускают продукцию с Ее Благословением.
– Невероятно! – Шимаэл буквально уткнулся носом в стекло. – Я не раз слышал об этом, но никак не думал, что мне доведется побывать здесь самому!
– Должно быть, Сиарна сама направила сюда твои стопы. Это доброе предзнаменование!
– Мне бы хоть одним глазком взглянуть!
– Пожалуйста! – продавец порылся под прилавком и достал кусок белой ткани. Он бережно обернул ею один из ножей и подал Шимаэлу.
Движение его рук на какое-то неуловимое мгновение затормозилось, и Шимаэл понял, что здесь опять требуется его реплика. Вспомнив жест, сделанный его провожатым перед входом в эту комнату, он вскинул перед собой правую ладонь, повернув ее ребром, и медленно провел ей сверху вниз.
– Хвала Сиарне! – прошептал он, и увесистый белый сверток лег в его руки.
– Вот! Совсем другое дело! – удовлетворенно отметил Чак, когда Шимаэл откинул ткань, – осталось только выяснить, как они их делают.
Этот нож оказался существенно крупней, нежели тот, что нашелся в столе у Зиолы. Такой отлично бы подошел охотнику или рыболову… готовому выложить за него весьма немалую сумму. Вблизи нож производил даже более сильное впечатление, чем при взгляде через стекло витрины. Казалось, что он сделан из единого монолитного куска неизвестного материала – настолько идеально были подогнаны друг к другу все его части. Ни единой щелочки, ни единой царапинки на лезвии, ни единой трещинки на рукояти – это был даже не нож, а, скорее, гимн совершенству. И витрина была полна таких гимнов!
– Он восхитителен! – благоговейно выдохнул Шимаэл. – Какая потрясающая чистота линий!
– О, да! – согласился продавец. – Краснодеревщику, правда, благословения пока не дали, но его работа все равно достойна самых высших оценок. Ведь только идеально исполненные вещи заслуживают милости нашей Госпожи.
– Это лезвие действительно несет на себе благодать Сиарны?
– Именно! Могу показать, если хочешь.
– Да-да! Если можно, конечно.
.Продавец аккуратно, чтобы случайно не испачкать лезвие грязными пальцами, забрал у Шимаэла нож. Запустив руку в карман фартука, он извлек на свет связку ключей. Он выбрал ключ побольше и уверенным отработанным движением срезал с него блестящую металлическую стружку.
Шимаэл изобразил испуганную судорогу от такого жестокого обращения с инструментом, но довольный собой здоровяк поспешил его успокоить.
– Не волнуйся ты так, все в порядке! Вот, сам убедись, – он поднес лезвие к самому его носу, – никаких следов!
Хотя Шимаэл и так знал, что именно он увидит, ему не составило большого труда выказать свое удивленное восхищение. Он и вправду был впечатлен.
– Невероятно! Как такое возможно?!
– Хвала Сиарне! – продавец вернул нож на витрину. – Он никогда не затупится, никогда не заржавеет. Им будут пользоваться твои внуки и правнуки, а он будет все также остр и безупречен.
– И все остальные инструменты здесь… – Шимаэл обвел комнату рукой.
– Да. Одного набора таких вот резцов хватит столяру на всю жизнь, только рукоятки иногда менять потребуется.
– И их у вас покупают? Даже за такие безумные деньги?!
– Дорогой мой, – снисходительно улыбнулся здоровяк, – ты недооцениваешь значимость Хорошего Инструмента! Его будут передавать по наследству, он обрастет собственными историями и легендами, станет членом семьи. Ради такого никаких денег не жалко.
– Но обычный-то нож мог бы стоить и поменьше, – сварливо проворчал Шимаэл.
– Будь моя воля, я бы с радостью раздавал их задаром, но Священный Договор стоит больших денег, – продавец, извиняясь, развел могучими руками, – с каждого такого изделия приходится платить большую подать, мы и так почти ничего себе не оставляем.
