Кире стоило определенных усилий, чтобы не поддаться соблазну и, в полном соответствии с заветами Ницше, не подтолкнуть Алана, балансирующего на самой грани паники.
– Коли ты запамятовал, то я тебе напомню, – она с демонстративной медлительностью сложила руки на груди, – мы не способны привнести в перенаправляемый поток что-то от себя. Что здесь вытянули – то за Стену и отсылаем.
– Тогда почему они ни с того ни с сего сорвались с мест и единой многотысячной толпой рванули сюда?!
– Да потому, что ваш сливной бачок переполнился! Вот оно все и хлынуло через край.
– То есть? – Алан нахмурился, – Что значит – переполнился?
– Когда человек, скажем, разозлен до предела, то заставить его взъяриться еще сильней уже невозможно. Мы же за прошедшие недели накачали за Стену столько воодушевления, смешанного с жаждой свободы, что насос уже практически не работает, – Кира развела руками, – Нас просто выталкивает обратно встречным эмоциональным давлением. Происходящие по ту сторону процессы уже перешли в стадию неуправляемости.
– И что дальше?
– Когда зуд становится нестерпимым, люди неизбежно переходят к действиям. Какая-то из капель оказалась последней, и дамбу прорвало. В атаке на Стену они увидели шанс удовлетворить свою пылающую страсть к восстановлению справедливости, и я сильно сомневаюсь, что хоть что-то способно их теперь остановить.
– Ты же видишь… чувствуешь их мысли, их эмоции, – почти взмолился Алан, – чего они добиваются? Какова их конечная цель?
– Движение – все, цель – ничто, – хмыкнула Кира, вновь сплетя руки, – На текущий момент они чем-то напоминают мне только-только вылупившихся цыплят, которые с готовностью последуют за тем, кого первым увидят. У них есть устремления, но нет ориентиров, есть страсть, но отсутствует ее объект. У запершихся в Вирталии бездельников хотя бы имеется их Закованный Бог, а у них нет никого. Тот, кто раньше прочих предложит этим по-своему несчастным людям, истосковавшимся по ясным и понятным жизненным маякам, новый смысл жизни, тот сумеет подчинить себе их пышущую дикую энергию. Но до сих пор они встречали на своем пути лишь дряблые и размякшие пародии на прежнего Человека, жалких слизняков, трясущихся от страха за свой уютный мирок. А потому они будут продолжать свой поиск, пока не найдут достойный пример для подражания.
– Они пришли к нам в поисках своего кумира, вождя, своего нового Бога?! Ты бредишь!
– Я не брежу, я – чувствую. Я буквально пальцами ощущаю те перенапряжения, что отправили их в путь, и те пустоты в их душах, что они стремятся заполнить. Рано или поздно, но они найдут свой баланс, однако я не в силах предсказать, каким он окажется, и где именно они его обретут.
– Ладно, я понял, – Алан обхватил голову руками и принялся мерить комнату дергаными нервными шагами, – Что нам делать-то? Мы можем как-то… не знаю… откачать их блажь обратно?
– Куда?! Тебе в голову?! Мы уже полностью исчерпали возможности для маневра и балансируем, словно эквилибрист со стопками тарелок и чашек в руках! Все, что мы сейчас можем – осторожно подчищать самые резкие выбросы, чтобы они не спровоцировали цепную реакцию! А ты хочешь настежь открыть все затворы?! Я бы тогда, знаешь ли, предпочла наблюдать за последствиями с безопасного расстояния. С другой планеты, например.
– Хорошо. Твои предложения?
– Мои? – на сей раз черные брови взлетели существенно выше, – Мне казалось, что моя доля – послушно исполнять чужие приказы, подкрепленные маленькой черной коробочкой в кармане строгого Хозяина…
– Будем считать, что ты пошутила, а я посмеялся, – Алан отвернулся, чтобы Кира не видела его дергающийся от нервного тика глаз, – А если серьезно?
– Если ты сам не хочешь или не можешь дать им то, что они ищут, то нам остается только забаррикадироваться и ждать, пока это вольно или невольно сделает кто-то другой. Мы же с девочками по возможности постараемся удержать гарнизон нашей маленькой импровизированной крепости от сползания в бездну безумия. Остановить охватившую людей эпидемию мы все равно не в состоянии, а бежать нам некуда.
Чудесно! Просто чудесно! Алан свирепо уставился на ничего не подозревающих разноцветных рыбок, как будто именно они были повинны во всех его бедах. Нет, он, конечно же, понимал, что комплекс зданий Центра очень хорошо укреплен, полностью автономен и позволяет отсиживаться за его стенами на протяжении весьма длительного времени, недели две, не меньше. Но вот идея самому запереться в той же роскошной тюремной камере, где он держал свою пленницу, вызывала у него желание истерически расхохотаться. Точно незадачливый дрессировщик, прячущийся от недовольных представлением зрителей в клетке с плотоядно облизывающимся тигром.
Сигнал коммуникатора оторвал его от раздумий, но, взглянув на экран и увидев там имя своего сына, Алан понял, что заблуждался, полагая, что еще хуже ситуация стать уже не может. Он вполголоса выругался и повернулся к Кире, наставив на нее указательный палец.
– Мне пора бежать, а вы пока начинайте возводить свои ментальные баррикады. Теперь мы все в одной лодке, черт бы ее побрал!
– Олег, просыпайся уже! – яростная тряска, начавшись с езды по ухабам во сне, плавно превратилась в Овода, теребящего меня за плечо в действительности.
– Эм-м-м… что-то стряслось? – пробуждение всегда давалось мне непросто, – Что за срочность?
Накануне мы засиделись до глубокой ночи, обсуждая все перипетии минувшего дня и пытаясь хоть приближенно спрогнозировать ближайшее будущее.
Несмотря на то, что остров, где мы оказались, представлял собой, по большому счету, огромную и роскошную камеру-одиночку, здесь нашлось достаточно комнат и спальных мест, чтобы с комфортом разместить нашу небольшую компанию. В кухонном блоке обнаружились запасы продуктов и напитков, которых нам вполне могло хватить на пару месяцев, даже если бы мы по три раза в день ни в чем себе не отказывали.
В общем, спать мы улеглись, сытые, слегка пьяные, но так и не пришедшие к ясному пониманию развернувшихся в Вирталии и вокруг нее процессов.
Поскольку в той конструкции, что мы силились собрать, недоставало весьма изрядной части ключевых деталей, то и прогнозы наши раз за разом выходили одновременно однобокими и расплывчатыми. Мы не имели ни возможности выяснить интересующие нас подробности, ни перспективы хоть как-то повлиять на события. Нам оставалось лишь ждать и отстраненно наблюдать, набравшись терпения и значительной доли цинизма, поскольку каждый день приносил вести о все новых и новых беспорядках, а мы ничегошеньки не могли с этим поделать.
Для кого-то, быть может, в порядке вещей спокойно подкарауливать серийного убийцу, дожидаясь, когда он прикончит очередную жертву, чтобы взять его с поличным, а вот мне приходилось на редкость неуютно. В общем, ни днем, ни ночью во сне я не находил облегчения, бесконечно прокручивая в мозгу самые страшные сценарии.
Безжалостная реальность, однако, оказалась куда изобретательней.
– Давай, вставай! – Овод схватил меня за плечо и выдернул из-под одеяла, – Есть новости.
– Хорошие или плохие? – мои ноги нашарили тапки, не дожидаясь, пока мозг окончательно проснется.
– Паршивей некуда.
– Что еще стряслось? – я зашаркал следом за ним в гостиную, яростно массируя ладонями заспанное лицо. В окна уже вовсю светило солнце, но оно мало значит, если ты накануне допоздна засиделся с друзьями.
– Передовые отряды мигрантов сегодня утром начали штурм пограничных заграждений, – Овод развернулся и остановился посреди комнаты, сложив руки на груди, – Стена пала.
– Что значит «пала»? – я плюхнулся на диван рядом с ошарашенными Томом и Урсулой, – Как такое возможно?
В моем представлении пресловутые заграждения являлись неким современным аналогом Великой Китайской Стены, протянувшейся на тысячи километров и представлявшей собой неприступный оборонительный рубеж, о который в дребезги расшибаются накатывающиеся орды завоевателей. Мысль о том, что в одно прекрасное утро этот бастион может вот просто так рухнуть под натиском необученных и кое-как вооруженных голодранцев просто не укладывалась в моей голове. А как же долгие месяцы осады? Где нескончаемые атаки таранов и катапульт, прогрызающих бреши в монолитном крепостном валу? Что вообще происходит?
– Судя по всему, нападавшим помогал кто-то изнутри, – ответил Овод на мои невысказанные вопросы, – Все оборонительные системы оказались отключены, автоматические турели деактивированы, и атакующие ворвались на пропускные пункты, не встретив практически никакого сопротивления.
– Кто-нибудь пострадал? – Урсула подалась вперед.
– Насколько мне известно, все обошлось без серьезного кровопролития. Пограничные службы оказались настолько дезориентированы внезапным отказом всех систем, что никто попросту не успел оказать сколь-либо организованного сопротивления. Их разоружили и все.
– Очень странно, – Том недоверчиво покачал головой, – Разные оборонительные контуры – наблюдательный, сигнальный, боевой – управляются независимо друг от друга. Вывести их из игры все одновременно – задачка на миллион!
– Но ты бы с таким справился? – прищурился Овод.
– Миллион – и задачка решаема, – хитро ухмыльнулся Том, – Но подобная операция по силам только специалистам экстра-класса, которые буквально наперечет. Но никто из тех, кого я знаю, за такое не взялся бы.
– Но почему?
– Слишком рискованно. Возможный куш не окупает сопутствующих издержек. Рано или поздно, но тебя вычислят и найдут, а там уже никакие деньги не помогут.
– А угрозы, шантаж?
– Тут проблема еще и в том, что подобный масштабный взлом требует весьма длительной и тщательной подготовки, а у такого рода экспертов свободного времени не шибко много. Да и на виду они все, особо не загуляешь.
– Так, – подытожил Овод, – Дело ясное, что дело темное.
– Но… – я окончательно проснулся, и вместе со мной оживились и вопросы в моей голове, – с чего они вздумали отправиться на штурм Стены? С какого перепугу? Кто их надоумил?
– Это вы мне расскажите, – Овод навел указательный палец на нас с Томом, – Это же вы пытались в добровольцы записаться, не так ли?
– Ну вот, опять… – Том закатил глаза к потолку.
– Что касается меня, то я, во-первых, все же сумел удержать себя в руках, – мне показалось важным уточнить некоторые детали, – а, во-вторых, те эмоции, что меня тогда атаковали, не имели какой-то конкретной направленности. Мне просто до зуда в ладонях хотелось сделать наш мир более добрым и справедливым.
– Да-да, – не унимался Том, – а вот не будь у тебя под рукой «Эмоблока»…
– Ну ладно тебе, не дуйся, – Урсула положила руку ему на плечо, – Без соответствующей подготовки и защиты не устоял бы никто.
Я вдруг испытал короткий миг замешательства, очень короткую вспышку растерянности, случающуюся, когда вы садитесь на стул, который оказывается чуточку ниже привычного. Только что я почти гордился собой по причине своей стойкости, как р-раз – и я уже неодобрительно косился на Овода, посмевшего откровенно насмехаться над Томом, вся вина которого состояла исключительно в том, что его застали врасплох. Том, кстати, также умолк, и на его лице расцвела умиротворенная улыбка.
Быстро сориентировавшись, благо печальный опыт у меня имелся, я бросил взгляд на Урсулу, и девушка чуть заметно мне подмигнула, намекая, что не стоит раздувать скандал из-за такой несущественной мелочи. Душевное здоровье дороже.
– И действительно, – я повернулся к Оводу, – почему ты пожалел пилюлек для такого ценного сотрудника?
– Недооценил угрозу, каюсь, – развел руками тот, – И вам вряд ли удастся застыдить меня сильнее, чем я сам. Одно радует – в итоге все обошлось.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала. Мы же не знаем, кто и куда направил вектор атаки, и в какие последствия может выплеснуться происходящее. Быть может, весь мир в тартарары покатится.
– Если Урса права, и эмоциональные волны накатывают на нас с той стороны Стены, – Овод кивнул девушке, – то, возможно, именно там нам следует искать ответы.
– Ты полагаешь, что они сами целенаправленно сливают нам мысль о том, чтобы мы надумали их захватить? – непонимающе нахмурилась она, – Бред же! Зачем?
– Они вполне могли сделать это невольно, даже не подозревая, к каким последствиям приведут их решения.
– Так-так, – я сложил руки на груди, узнав тот тон, когда Овод изображал «внезапную» догадку, хотя сопутствующую информацию он собирал и систематизировал уже давно, и сейчас ему оставалось только огласить выводы. Я жутко не любил, когда меня держали за наивного дурачка, – выкладывай.
– Только умоляю, не надо рисовать из меня циничного мерзавца, который спит и видит, как бы поманипулировать окружающими! – мой демарш все же не остался незамеченным, – У меня голова битком набита всевозможными предположениями и версиями! Огласи я их все – и вы бы незамедлительно упекли бы меня в дурку! А потому я озвучиваю только те из них, с которыми не в силах разобраться самостоятельно, когда мне нужна ваша помощь!
– Ну и? – Урсула также недовольно сложила руки, и мы с ней устроили Оводу что-то вроде «перекрестного допроса» из сказки про Алису в Стране Чудес. Том же явно не поспевал за нашим галопом и только крутил головой, переводя озадаченный взгляд с нас на Овода и обратно.
– Вы про Закованного Бога что-нибудь слышали?
– Нет, – мы дружно замотали головами.
– Ну, в Вирталии, как и в обществе в целом, постоянно появляются и исчезают различные культы, секты и верования, – Овод решил сперва провести нам небольшой ликбез, – Чудаков везде хватает. Но вот с появлением квантового сегмента соответствующее поветрие обрело буквально второе дыхание. А Закованный Бог так и вовсе людей с ума сводит.
– Ты это в буквально смысле или в переносном? – уточнил я на всякий случай.
– Судя по тому накалу безумия, что они нам сливают, – буркнула Урсула, – дело обстоит донельзя серьезно.
– Именно, – кивнул Овод, – Иначе Алан ни за что бы не решился на привлечение Киры к работе по спасению ситуации.
– Но чем, проклятье, чем виртуальный идол может настолько серьезно угрожать внешнему, реальному миру?! – продолжал недоумевать я.
– Неизвестно, в чем именно состоял изначальный замысел, – Овод поскреб небритую щеку, – Быть может, Алан предполагал привнести в свою виртуальную вселенную щепотку мистики и эзотерики, но в итоге его затея полностью вышла из-под контроля.
– Каким образом?
– Культ Закованного Бога стремительно вытеснил все прочие и захватил доминирующее положение. Его популярность росла столь быстрыми темпами, что очень скоро богослужения начали проводиться даже в реале, причем некоторые из них сопровождались самыми настоящими человеческими жертвоприношениями.
Я захлопнул рот, который и впрямь уже был готов выдать приличествующее моменту едкое замечание. Скажи мне подобное кто-то другой, я бы и вовсе расхохотался, но вот в устах Овода такие подробности звучали откровенно жутко.
– Ничего себе! – согласилась со мной Урсула, – Это объясняет многое из того, что мне довелось через себя пропустить.
– Суть культа сводится к тому, что рано или поздно явится Армия Освобождения и вызволит своего Бога из заточения. И коли нам сбагривают все излишки, то вместе с ними прилетает и та самая жажда свободы, что двинула людей на штурм пограничных укреплений, – Овод беспомощно развел руками, – Ведь у нас тут не так уж и много объектов для сублимации соответствующего устремления.
– Коли ты запамятовал, то я тебе напомню, – она с демонстративной медлительностью сложила руки на груди, – мы не способны привнести в перенаправляемый поток что-то от себя. Что здесь вытянули – то за Стену и отсылаем.
– Тогда почему они ни с того ни с сего сорвались с мест и единой многотысячной толпой рванули сюда?!
– Да потому, что ваш сливной бачок переполнился! Вот оно все и хлынуло через край.
– То есть? – Алан нахмурился, – Что значит – переполнился?
– Когда человек, скажем, разозлен до предела, то заставить его взъяриться еще сильней уже невозможно. Мы же за прошедшие недели накачали за Стену столько воодушевления, смешанного с жаждой свободы, что насос уже практически не работает, – Кира развела руками, – Нас просто выталкивает обратно встречным эмоциональным давлением. Происходящие по ту сторону процессы уже перешли в стадию неуправляемости.
– И что дальше?
– Когда зуд становится нестерпимым, люди неизбежно переходят к действиям. Какая-то из капель оказалась последней, и дамбу прорвало. В атаке на Стену они увидели шанс удовлетворить свою пылающую страсть к восстановлению справедливости, и я сильно сомневаюсь, что хоть что-то способно их теперь остановить.
– Ты же видишь… чувствуешь их мысли, их эмоции, – почти взмолился Алан, – чего они добиваются? Какова их конечная цель?
– Движение – все, цель – ничто, – хмыкнула Кира, вновь сплетя руки, – На текущий момент они чем-то напоминают мне только-только вылупившихся цыплят, которые с готовностью последуют за тем, кого первым увидят. У них есть устремления, но нет ориентиров, есть страсть, но отсутствует ее объект. У запершихся в Вирталии бездельников хотя бы имеется их Закованный Бог, а у них нет никого. Тот, кто раньше прочих предложит этим по-своему несчастным людям, истосковавшимся по ясным и понятным жизненным маякам, новый смысл жизни, тот сумеет подчинить себе их пышущую дикую энергию. Но до сих пор они встречали на своем пути лишь дряблые и размякшие пародии на прежнего Человека, жалких слизняков, трясущихся от страха за свой уютный мирок. А потому они будут продолжать свой поиск, пока не найдут достойный пример для подражания.
– Они пришли к нам в поисках своего кумира, вождя, своего нового Бога?! Ты бредишь!
– Я не брежу, я – чувствую. Я буквально пальцами ощущаю те перенапряжения, что отправили их в путь, и те пустоты в их душах, что они стремятся заполнить. Рано или поздно, но они найдут свой баланс, однако я не в силах предсказать, каким он окажется, и где именно они его обретут.
– Ладно, я понял, – Алан обхватил голову руками и принялся мерить комнату дергаными нервными шагами, – Что нам делать-то? Мы можем как-то… не знаю… откачать их блажь обратно?
– Куда?! Тебе в голову?! Мы уже полностью исчерпали возможности для маневра и балансируем, словно эквилибрист со стопками тарелок и чашек в руках! Все, что мы сейчас можем – осторожно подчищать самые резкие выбросы, чтобы они не спровоцировали цепную реакцию! А ты хочешь настежь открыть все затворы?! Я бы тогда, знаешь ли, предпочла наблюдать за последствиями с безопасного расстояния. С другой планеты, например.
– Хорошо. Твои предложения?
– Мои? – на сей раз черные брови взлетели существенно выше, – Мне казалось, что моя доля – послушно исполнять чужие приказы, подкрепленные маленькой черной коробочкой в кармане строгого Хозяина…
– Будем считать, что ты пошутила, а я посмеялся, – Алан отвернулся, чтобы Кира не видела его дергающийся от нервного тика глаз, – А если серьезно?
– Если ты сам не хочешь или не можешь дать им то, что они ищут, то нам остается только забаррикадироваться и ждать, пока это вольно или невольно сделает кто-то другой. Мы же с девочками по возможности постараемся удержать гарнизон нашей маленькой импровизированной крепости от сползания в бездну безумия. Остановить охватившую людей эпидемию мы все равно не в состоянии, а бежать нам некуда.
Чудесно! Просто чудесно! Алан свирепо уставился на ничего не подозревающих разноцветных рыбок, как будто именно они были повинны во всех его бедах. Нет, он, конечно же, понимал, что комплекс зданий Центра очень хорошо укреплен, полностью автономен и позволяет отсиживаться за его стенами на протяжении весьма длительного времени, недели две, не меньше. Но вот идея самому запереться в той же роскошной тюремной камере, где он держал свою пленницу, вызывала у него желание истерически расхохотаться. Точно незадачливый дрессировщик, прячущийся от недовольных представлением зрителей в клетке с плотоядно облизывающимся тигром.
Сигнал коммуникатора оторвал его от раздумий, но, взглянув на экран и увидев там имя своего сына, Алан понял, что заблуждался, полагая, что еще хуже ситуация стать уже не может. Он вполголоса выругался и повернулся к Кире, наставив на нее указательный палец.
– Мне пора бежать, а вы пока начинайте возводить свои ментальные баррикады. Теперь мы все в одной лодке, черт бы ее побрал!
Глава 16
– Олег, просыпайся уже! – яростная тряска, начавшись с езды по ухабам во сне, плавно превратилась в Овода, теребящего меня за плечо в действительности.
– Эм-м-м… что-то стряслось? – пробуждение всегда давалось мне непросто, – Что за срочность?
Накануне мы засиделись до глубокой ночи, обсуждая все перипетии минувшего дня и пытаясь хоть приближенно спрогнозировать ближайшее будущее.
Несмотря на то, что остров, где мы оказались, представлял собой, по большому счету, огромную и роскошную камеру-одиночку, здесь нашлось достаточно комнат и спальных мест, чтобы с комфортом разместить нашу небольшую компанию. В кухонном блоке обнаружились запасы продуктов и напитков, которых нам вполне могло хватить на пару месяцев, даже если бы мы по три раза в день ни в чем себе не отказывали.
В общем, спать мы улеглись, сытые, слегка пьяные, но так и не пришедшие к ясному пониманию развернувшихся в Вирталии и вокруг нее процессов.
Поскольку в той конструкции, что мы силились собрать, недоставало весьма изрядной части ключевых деталей, то и прогнозы наши раз за разом выходили одновременно однобокими и расплывчатыми. Мы не имели ни возможности выяснить интересующие нас подробности, ни перспективы хоть как-то повлиять на события. Нам оставалось лишь ждать и отстраненно наблюдать, набравшись терпения и значительной доли цинизма, поскольку каждый день приносил вести о все новых и новых беспорядках, а мы ничегошеньки не могли с этим поделать.
Для кого-то, быть может, в порядке вещей спокойно подкарауливать серийного убийцу, дожидаясь, когда он прикончит очередную жертву, чтобы взять его с поличным, а вот мне приходилось на редкость неуютно. В общем, ни днем, ни ночью во сне я не находил облегчения, бесконечно прокручивая в мозгу самые страшные сценарии.
Безжалостная реальность, однако, оказалась куда изобретательней.
– Давай, вставай! – Овод схватил меня за плечо и выдернул из-под одеяла, – Есть новости.
– Хорошие или плохие? – мои ноги нашарили тапки, не дожидаясь, пока мозг окончательно проснется.
– Паршивей некуда.
– Что еще стряслось? – я зашаркал следом за ним в гостиную, яростно массируя ладонями заспанное лицо. В окна уже вовсю светило солнце, но оно мало значит, если ты накануне допоздна засиделся с друзьями.
– Передовые отряды мигрантов сегодня утром начали штурм пограничных заграждений, – Овод развернулся и остановился посреди комнаты, сложив руки на груди, – Стена пала.
– Что значит «пала»? – я плюхнулся на диван рядом с ошарашенными Томом и Урсулой, – Как такое возможно?
В моем представлении пресловутые заграждения являлись неким современным аналогом Великой Китайской Стены, протянувшейся на тысячи километров и представлявшей собой неприступный оборонительный рубеж, о который в дребезги расшибаются накатывающиеся орды завоевателей. Мысль о том, что в одно прекрасное утро этот бастион может вот просто так рухнуть под натиском необученных и кое-как вооруженных голодранцев просто не укладывалась в моей голове. А как же долгие месяцы осады? Где нескончаемые атаки таранов и катапульт, прогрызающих бреши в монолитном крепостном валу? Что вообще происходит?
– Судя по всему, нападавшим помогал кто-то изнутри, – ответил Овод на мои невысказанные вопросы, – Все оборонительные системы оказались отключены, автоматические турели деактивированы, и атакующие ворвались на пропускные пункты, не встретив практически никакого сопротивления.
– Кто-нибудь пострадал? – Урсула подалась вперед.
– Насколько мне известно, все обошлось без серьезного кровопролития. Пограничные службы оказались настолько дезориентированы внезапным отказом всех систем, что никто попросту не успел оказать сколь-либо организованного сопротивления. Их разоружили и все.
– Очень странно, – Том недоверчиво покачал головой, – Разные оборонительные контуры – наблюдательный, сигнальный, боевой – управляются независимо друг от друга. Вывести их из игры все одновременно – задачка на миллион!
– Но ты бы с таким справился? – прищурился Овод.
– Миллион – и задачка решаема, – хитро ухмыльнулся Том, – Но подобная операция по силам только специалистам экстра-класса, которые буквально наперечет. Но никто из тех, кого я знаю, за такое не взялся бы.
– Но почему?
– Слишком рискованно. Возможный куш не окупает сопутствующих издержек. Рано или поздно, но тебя вычислят и найдут, а там уже никакие деньги не помогут.
– А угрозы, шантаж?
– Тут проблема еще и в том, что подобный масштабный взлом требует весьма длительной и тщательной подготовки, а у такого рода экспертов свободного времени не шибко много. Да и на виду они все, особо не загуляешь.
– Так, – подытожил Овод, – Дело ясное, что дело темное.
– Но… – я окончательно проснулся, и вместе со мной оживились и вопросы в моей голове, – с чего они вздумали отправиться на штурм Стены? С какого перепугу? Кто их надоумил?
– Это вы мне расскажите, – Овод навел указательный палец на нас с Томом, – Это же вы пытались в добровольцы записаться, не так ли?
– Ну вот, опять… – Том закатил глаза к потолку.
– Что касается меня, то я, во-первых, все же сумел удержать себя в руках, – мне показалось важным уточнить некоторые детали, – а, во-вторых, те эмоции, что меня тогда атаковали, не имели какой-то конкретной направленности. Мне просто до зуда в ладонях хотелось сделать наш мир более добрым и справедливым.
– Да-да, – не унимался Том, – а вот не будь у тебя под рукой «Эмоблока»…
– Ну ладно тебе, не дуйся, – Урсула положила руку ему на плечо, – Без соответствующей подготовки и защиты не устоял бы никто.
Я вдруг испытал короткий миг замешательства, очень короткую вспышку растерянности, случающуюся, когда вы садитесь на стул, который оказывается чуточку ниже привычного. Только что я почти гордился собой по причине своей стойкости, как р-раз – и я уже неодобрительно косился на Овода, посмевшего откровенно насмехаться над Томом, вся вина которого состояла исключительно в том, что его застали врасплох. Том, кстати, также умолк, и на его лице расцвела умиротворенная улыбка.
Быстро сориентировавшись, благо печальный опыт у меня имелся, я бросил взгляд на Урсулу, и девушка чуть заметно мне подмигнула, намекая, что не стоит раздувать скандал из-за такой несущественной мелочи. Душевное здоровье дороже.
– И действительно, – я повернулся к Оводу, – почему ты пожалел пилюлек для такого ценного сотрудника?
– Недооценил угрозу, каюсь, – развел руками тот, – И вам вряд ли удастся застыдить меня сильнее, чем я сам. Одно радует – в итоге все обошлось.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала. Мы же не знаем, кто и куда направил вектор атаки, и в какие последствия может выплеснуться происходящее. Быть может, весь мир в тартарары покатится.
– Если Урса права, и эмоциональные волны накатывают на нас с той стороны Стены, – Овод кивнул девушке, – то, возможно, именно там нам следует искать ответы.
– Ты полагаешь, что они сами целенаправленно сливают нам мысль о том, чтобы мы надумали их захватить? – непонимающе нахмурилась она, – Бред же! Зачем?
– Они вполне могли сделать это невольно, даже не подозревая, к каким последствиям приведут их решения.
– Так-так, – я сложил руки на груди, узнав тот тон, когда Овод изображал «внезапную» догадку, хотя сопутствующую информацию он собирал и систематизировал уже давно, и сейчас ему оставалось только огласить выводы. Я жутко не любил, когда меня держали за наивного дурачка, – выкладывай.
– Только умоляю, не надо рисовать из меня циничного мерзавца, который спит и видит, как бы поманипулировать окружающими! – мой демарш все же не остался незамеченным, – У меня голова битком набита всевозможными предположениями и версиями! Огласи я их все – и вы бы незамедлительно упекли бы меня в дурку! А потому я озвучиваю только те из них, с которыми не в силах разобраться самостоятельно, когда мне нужна ваша помощь!
– Ну и? – Урсула также недовольно сложила руки, и мы с ней устроили Оводу что-то вроде «перекрестного допроса» из сказки про Алису в Стране Чудес. Том же явно не поспевал за нашим галопом и только крутил головой, переводя озадаченный взгляд с нас на Овода и обратно.
– Вы про Закованного Бога что-нибудь слышали?
– Нет, – мы дружно замотали головами.
– Ну, в Вирталии, как и в обществе в целом, постоянно появляются и исчезают различные культы, секты и верования, – Овод решил сперва провести нам небольшой ликбез, – Чудаков везде хватает. Но вот с появлением квантового сегмента соответствующее поветрие обрело буквально второе дыхание. А Закованный Бог так и вовсе людей с ума сводит.
– Ты это в буквально смысле или в переносном? – уточнил я на всякий случай.
– Судя по тому накалу безумия, что они нам сливают, – буркнула Урсула, – дело обстоит донельзя серьезно.
– Именно, – кивнул Овод, – Иначе Алан ни за что бы не решился на привлечение Киры к работе по спасению ситуации.
– Но чем, проклятье, чем виртуальный идол может настолько серьезно угрожать внешнему, реальному миру?! – продолжал недоумевать я.
– Неизвестно, в чем именно состоял изначальный замысел, – Овод поскреб небритую щеку, – Быть может, Алан предполагал привнести в свою виртуальную вселенную щепотку мистики и эзотерики, но в итоге его затея полностью вышла из-под контроля.
– Каким образом?
– Культ Закованного Бога стремительно вытеснил все прочие и захватил доминирующее положение. Его популярность росла столь быстрыми темпами, что очень скоро богослужения начали проводиться даже в реале, причем некоторые из них сопровождались самыми настоящими человеческими жертвоприношениями.
Я захлопнул рот, который и впрямь уже был готов выдать приличествующее моменту едкое замечание. Скажи мне подобное кто-то другой, я бы и вовсе расхохотался, но вот в устах Овода такие подробности звучали откровенно жутко.
– Ничего себе! – согласилась со мной Урсула, – Это объясняет многое из того, что мне довелось через себя пропустить.
– Суть культа сводится к тому, что рано или поздно явится Армия Освобождения и вызволит своего Бога из заточения. И коли нам сбагривают все излишки, то вместе с ними прилетает и та самая жажда свободы, что двинула людей на штурм пограничных укреплений, – Овод беспомощно развел руками, – Ведь у нас тут не так уж и много объектов для сублимации соответствующего устремления.
