Эрамонт каким-то образом улавливал присутствие Зверолова, знал, что он тоже здесь, но никак не мог определить его точное местоположение. Послышалось басовитое сопение, когда животное начало принюхиваться, отыскивая источник беспокойства.
Игана снова захлестнуло памятное еще по их прошлой встрече удушливое чувство собственного ничтожества перед лицом Повелителя. Казалось немыслимым, как он, жалкая букашка, мог только помыслить о том, чтобы поднять руку на Само Совершенство. Его тело напряглось, словно собираясь в раскаянии броситься с уступа вниз, навстречу своему Хозяину.
Внутренняя борьба с охватывающей его истерикой отнимала у Игана последние силы. Перед влажными от проступивших слез глазами поплыли красные круги, еще несколько секунд – и он будет вынужден сделать неизбежный вдох, который его выдаст. Эрамонт находился всего в нескольких метрах перед ним. Лицо защипало от источаемого им холода. Зверь сделал еще один шаг, и черная тень накрыла светлый камень.
Задеревеневший и онемевший от долгого ожидания палец, повинуясь заложенной в него программе, до упора вдавил красную кнопку…
В следующее же мгновение, аннигилируя ночную тьму, ослепительным светом вспыхнули восемь мощных дуговых ламп. Восемь бесконечно долгих рукотворных молний вспороли пространство, уничтожив все тени и залив тропу ярким лиловым сиянием.
Время остановилось.
Время замерло, застыло, загустело, превратившись в вибрирующий студень, в котором, как в янтаре, стало возможным во всех подробностях рассмотреть каждую микросекунду.
Безумное сплетение мускулов, чешуи, когтей и извивающихся дымчатых лент, захваченное в плен тугими снопами ультрафиолета и ослепительно сверкающее в белоснежном свете, словно сумасшедший бриллиант, больно ударило по глазам, пройдя сквозь все тело Игана до самых пяток. В одно-единственное мгновение весь вид Эрамонта до самой последней чешуйки, до самого тоненького волоска навсегда впечатался в память Зверолова.
Ледяной Дьявол был прекрасен, прекрасен до безумия. Это зрелище завораживало, парализовывало, начисто лишая возможности соображать и действовать.
Земля под Иганом вздрогнула, когда сработавшие заряды швырнули поперек дороги широкую сеть, сплетенную из толстых тиклоновых тросов. Десять якорных гарпунов сверкнули в воздухе, неспешно продавливая вязкое пространство, хотя умом Зверолов знал, что он не мог их видеть, как невозможно разглядеть летящую пулю. Фонтаны камня взметнулись вверх в тех местах, где якоря вонзились в скалу, намертво пригвоздив к ней сеть.
Грохот взрывов подбросил Зверолова на ноги, сорвав оцепенение, и тут же Эрамонт взревел так яростно и гневно, что чуть было снова не швырнул его на землю. Время прорвало вязкую мембрану, что сдерживала его, и снова помчалось вскачь.
Иган отбросил в сторону ненужные более очки и прыгнул вниз. Лебедка пронзительно завизжала, тормозя его падение. За ту пару секунд, что он спускался к дороге, он успел окончательно понять, что сошел с ума, ввязавшись в эту затею. Кровь в его жилах вскипела и уже испарилась, вытесненная чистым адреналином, что растворил в себе страх, оставив лишь сумасшедшее возбуждение. Едва коснувшись земли, Иган сорвал лебедку с пояса и побежал к залитой светом арене, где разворачивалось безумное действо.
Вид бьющегося в путах Эрамонта мог сделать энуретиком и заикой кого угодно. Заметив своего обидчика, животное заколотилось с удвоенной энергией, высекая искры из камней и до ультразвукового звона натягивая свои путы. С громким хлопком один из тросов лопнул, рассеченный острым как бритва когтем.
Будь у Игана хоть секунда на раздумья, он бы несказанно удивился, поскольку тросы, из которых он сплел сеть, могли удержать у причала огромный звездолет и, говорят, даже выдерживали попадание луча из лазерной пушки, но сейчас ему удивляться было некогда. Иган каким-то чудом увернулся он полупрозрачной лапы, со свистом располосовавшей воздух перед самым его носом, и выдернул из земли свой меч. Торопливо затолкав клинок в ножны, он отбросил его к обочине, подальше от когтей, в бешенстве крошащих камень. Полный отчаяния вой явно свидетельствовал о том, что данная предосторожность не была излишней.
Зверолов сбросил с плеча сеткомет и, почти не целясь, выстрелил в Эрамонта паутиной липучей сети, пытаясь зафиксировать вырвавшуюся на свободу лапу и не дать ей перерезать когтями другие тросы. На это у него ушла целая обойма. Иган отшвырнул пустой картридж и отработанным движением вогнал на место следующий. Теперь его внимание переключилось на остальные конечности и шипастый хвост. Вооружившись клеевым пистолетом, он принялся обстреливать зверя плевками синтоцемента, но, соприкасаясь с ледяной кожей Эрамонта, клей тут же замерзал, даже не успевая схватиться. Пришлось израсходовать и вторую обойму сетей, что, наконец, несколько умерило пыл Ледяного Дьявола.
Только сейчас Иган смог ненадолго остановиться и окинуть взглядом свою добычу. Первое, что приходило на ум, было – дракон. Сбежавший из какой-то безумной сказки и выкристаллизовавшийся из замершего воздуха сказочный дракон. Только без крыльев. Он совсем не походил на те картинки, что сопровождают обычно сказочные повествования, поскольку изображаемые на них, хм, существа показались бы рядом с Эрамонтом добрыми и безобидными плюшевыми игрушками. Здесь же царили Ярость, Бешенство и Злоба, сконцентрированные до такой степени, что их можно было пригоршнями загребать прямо из воздуха.
Мощное туловище не менее десяти метров длиной, покрытое сверкающей чешуей и увенчанное гребнем из острых шипов, завершалось гибким хвостом, точную длину которого определить пока не представлялось возможным – столь неистово он метался среди канатов, даже будучи весь обляпан шматками сетей. Удалось, правда, разглядеть, что в веренице унизывавших его игл зияла брешь, в очередной раз напомнившая Игану об их прошлой встрече и вызвавшая неприятный зуд в застарелом шраме на груди.
Несмотря на свой размер, Эрамонт не выглядел грузным или тяжеловесным. Напротив, его полупрозрачное тело, переливающееся и искрящееся при каждом движении, казалось чуть ли не невесомым. Ажурный скелет, просвечивающий сквозь толщу призрачных мускулов, напоминал сумасшедший сувенир с вырезанными в толще стекла костями и сухожилиями. Только когти, в бессильной ярости процарапывавшие в камне глубокие борозды, постоянно напоминали о том, что сделаны отнюдь не из хрусталя.
Но, без сомнения, главным, что притягивало взор, являлась голова Эрамонта, точнее даже не голова, а глаза – огромные, полупрозрачные, как и все остальное тело, но, вместе с тем, бездонно черные и неотрывно следящие за Звероловом. Дробящиеся в них блики от ламп делали их похожими на фасеточные как у огромной стрекозы. Подобно глазам насекомых, они казались лишенными какого-либо выражения, но, тем не менее, выглядели странным образом печальными и невыразимо прекрасными, что не очень хорошо вязалось с разъяренным ревом, от которого крошились намерзающие на окружающих скалах сосульки.
Шипящие и выпускающие струйки дыма силовые патроны постепенно натягивали тросы, и Эрамонт уже не пытался достать Игана, а все энергию бросил на то, чтобы противостоять силе, что неумолимо прижимала его к земле. Подобные патроны обычно использовались спасателями при разборе завалов, когда обычные домкраты уже не справлялись, и поначалу Иган опасался, что они могут повредить зверю, но теперь он лишь надеялся, что их мощи хватит, чтобы удержать добычу.
Вскинув руку, Иган включил гарнитуру.
-Саир! Ты видишь это!? – заорал он, не в силах более сдерживать эмоции, - видишь!? Я взял его!!! Я его поймал!!!
В этот момент ему было наплевать на то, что еще недавно он собирался убить своего партнера, наплевать на кровь, текущую из рассеченной каменным осколком щеки, на потрескавшиеся от обморожения руки, наплевать на все! Во всей Вселенной существовали только Эрамонт и он, Иган, сумевший его заарканить. Он начал подпрыгивать и кружиться в каком-то сумбурном танце, корни которого, по-видимому, уходили в самую глубину времен, к пляскам вокруг загнанного в яму мамонта. Крупные капли дождя били его по лицу, по зажмуренным в экстазе глазам и разбивались веером сверкающих брызг об воздетый над головой сеткомет. Ботинки с хрустом крошили ледяную корку, а мокрые волосы слиплись в сосульки, развевающиеся при каждом движении, но Иган не чувствовал холода. В это мгновение он был самым счастливым человеком на свете.
Однако через пару минут приступ эйфории закончился, и ему на смену пришла опустошающая усталость. Иган уронил на землю разряженное оружие и сел рядом прямо на обледеневшие камни. Только сейчас он расслышал, как прямо ему в ухо отчаянно хрипит и кашляет включенная гарнитура.
-Игги! Игги! Ответь! – с трудом пробился сквозь грозовые помехи возбужденный голос Кехшавада, - Игги, ты меня слышишь?
-Слышу, только очень плохо.
-Игги, черт, ты и вправду лучший!
-Кто бы сомневался! – Иган зашарил по карманам в поисках обязательной по такому случаю фляжки, - можете прилетать и забирать свой товар.
Фляжка, наконец, отыскалась, и Зверолов, откинув с лица смерзшиеся волосы, с наслаждением сделал большой глоток обжигающего пойла.
-Отлично! Мы уже вылетаем! Упаковывай его пока.
-За тобой должок, Саир, ты не забыл?
-Не волнуйся, все будет, как и договаривались.
С кряхтеньем и стоном Иган поднялся на ноги и заковылял вверх по тропе к еще одному тайнику, где он припрятал остальное снаряжение. Вооружившись моторной лебедкой, связкой крюков и большой бухтой троса, он вернулся к обездвиженному зверю и начал готовить его к транспортировке.
Эрамонт больше не предпринимал попыток вырваться и даже никак не отреагировал, когда Иган, скользя и оступаясь в ледяной каше, что покрывала все вокруг, зацепил трос за его лапы и при помощи лебедки стал стягивать их вместе, чтобы связать. Создавалось впечатление, что Ледяной Дьявол окончательно покорился судьбе и полностью отдался в руки Зверолова. Только его бока продолжали вздыматься в такт дыханию, показывая, что он еще жив.
Иган закончил спутывать задние лапы и размышлял над тем, как лучше обойтись с длинным и опасным хвостом, когда гарнитура снова подала голос.
-Игги, у нас проблема!
-В чем дело?
-В твоем районе бушует страшная гроза, и мы не можем добраться до тебя, пока она не закончится!
Иган поднял глаза к низкому черному небу, мерцающему от непрерывных разрядов. Он только сейчас осознал, что уже настолько привык к регулярным громовым раскатам и обрушивающимся сверху потокам воды, что уже перестал их замечать. Клубящаяся и бурлящая чернота заволокла небосвод, и теперь все, что находилось за пределами освещенного лампами участка, тонуло в непроглядной темноте, хотя, судя по показаниям часов, сейчас только-только начинало вечереть.
-…мы подождем до утра, - продолжал адмирал, - не может же эта гроза бушевать вечно!
-Эта – может, - отрезал Иган, - так что, боюсь, вам придется пробиваться сквозь нее.
-Парвати говорит, что это невозможно. Она же не самоубийца, в конце концов.
-Парвати-то? – нервно хохотнул Зверолов, - после того, что она вытворяла с «Сапсаном», ее напугала обычная гроза?
-Игги, ты же сам только что сказал, что гроза эта – не совсем обычная. Пока мы тут кружили, в наш катер два раза ударила молния, спалив один из контуров управления и вынудив нас вернуться на базу. Парвати сейчас как раз занята ремонтом. Тебе еще повезло, что ты не слышишь, как она ругается. Так что дело не в чьей-то трусости, а в возможностях техники. Катер попросту не выживет в такой грозе. И мы вместе с ним.
-Вы что, собираетесь бросить меня один на один с этим монстром!? – начал раздражаться Иган, - или мне его отпустить на волю? А?
-Прекрати истерику! – резко осадил его Кехшавад, - и не забывай о нашем уговоре! Потерпи до утра. Если гроза не прекратится, будем искать другие варианты, а пока – все!
-Тьфу! – Иган раздосадовано плюнул на землю и отрешенно следил, как замерзает на камнях его плевок. Холод, наконец, пробился через его комбинезон и, если он не хотел закоченеть до смерти, требовалось что-то предпринять.
Обойдя неподвижную чешуйчатую гору, Иган спустился к своему первому тайнику и набросил на плечи тяжелый плотный плащ, подаренный ему Ораной. При воспоминании о Кураторе, его снова захлестнула волна бессильной ярости. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких мыслей, Иган принялся собирать и укладывать в контейнеры свой инструмент, но при этом воображение продолжало рисовать ему самые разнообразные и изощренные казни, которые ему хотелось бы применить к Кехшаваду.
Покончив со сборами, он поставил один из ящиков буквально в паре шагов перед мордой Эрамонта и сел на него, подперев подбородок кулаком. Тьма окончательно поглотила все вокруг, и Иган чувствовал себя крайне неуютно. Подобно тому, как дома ему всегда казалось, что через не занавешенное ночное окно за ним наблюдают все, кому не лень, так и сейчас он ощущал себя выставленным на залитую ярким светом сцену, где за каждым его движением из темноты пристально следят притаившиеся зрители. Мир съежился до размеров освещенного пятачка, плывущего сквозь бескрайний космос, и единственными обитателями этого ковчега являлись промокший, замерзший и до предела измотанный человечек и пойманное им огромное мистическое чудовище.
Чтобы хоть немного разогнать жуткий холод, пронизывающий даже под толстым плащом, Зверолов достал из кармана фляжку и приподнял ее в шутливом тосте:
-Твое здоровье! – после чего вылил в рот последние остатки, которые обожгли горло, заставив слезы проступить на глазах.
Некоторое время Иган просто наслаждался ощущением растекающегося в груди тепла. Он чувствовал, как алкоголь, стремительно впитывающийся в изможденное и истерзанное усталостью и голодом тело, расслабляет туго скрученные нервы и отпускает затекшие от напряжения мышцы. Все тяготы последних нескольких дней дружно навалились на плечи, немилосердно клоня в сон. Чтобы не заснуть прямо здесь, на ящике, Зверолов поднялся и пару раз прошелся вдоль плененного зверя.
-Ты уж не обессудь, приятель, что пришлось доставить тебе некоторые… неудобства, - он пнул ногой один из тросов, который загудел, рассыпая вокруг снежную пыль, - но, оставаясь на свободе, ты доставляешь окружающим слишком уж много проблем. А так мы хоть поговорить с тобой спокойно можем.
Эрамонт ничего не ответил и даже не пошевелился. Дождевые капли стучали по его окутанной студеной дымкой полупрозрачной чешуе и рассыпались вокруг замерзшими крупинками. Иган рассеянно поворошил ногой ледяную кашу и, поскольку других собеседников у него в ближайшее время не предвиделось, снова заговорил с Ледяным Дьяволом.
-Знаешь, - продолжил он, - ты ведь и мне полжизни загубил, в одночасье лишив меня всего, что мне было дорого – друзей, семьи, свободы… Я же с тех пор ни жену, ни свою родную дочь так ни разу и не обнял.
-Но, словно этого тебе было мало, ты и после не оставил меня в покое и продолжал истязать, лишив покоя и сна. Та зараза, что я от тебя подхватил, все эти годы сидела где-то внутри, отравляя мне душу, снова и снова отправляя меня в ночных кошмарах назад, к моменту нашей прошлой встречи. Она как бы напоминала мне, что наш разговор еще не закончен, что рано или поздно, но нам сужено свидеться вновь.
Игана снова захлестнуло памятное еще по их прошлой встрече удушливое чувство собственного ничтожества перед лицом Повелителя. Казалось немыслимым, как он, жалкая букашка, мог только помыслить о том, чтобы поднять руку на Само Совершенство. Его тело напряглось, словно собираясь в раскаянии броситься с уступа вниз, навстречу своему Хозяину.
Внутренняя борьба с охватывающей его истерикой отнимала у Игана последние силы. Перед влажными от проступивших слез глазами поплыли красные круги, еще несколько секунд – и он будет вынужден сделать неизбежный вдох, который его выдаст. Эрамонт находился всего в нескольких метрах перед ним. Лицо защипало от источаемого им холода. Зверь сделал еще один шаг, и черная тень накрыла светлый камень.
Задеревеневший и онемевший от долгого ожидания палец, повинуясь заложенной в него программе, до упора вдавил красную кнопку…
Глава 25
В следующее же мгновение, аннигилируя ночную тьму, ослепительным светом вспыхнули восемь мощных дуговых ламп. Восемь бесконечно долгих рукотворных молний вспороли пространство, уничтожив все тени и залив тропу ярким лиловым сиянием.
Время остановилось.
Время замерло, застыло, загустело, превратившись в вибрирующий студень, в котором, как в янтаре, стало возможным во всех подробностях рассмотреть каждую микросекунду.
Безумное сплетение мускулов, чешуи, когтей и извивающихся дымчатых лент, захваченное в плен тугими снопами ультрафиолета и ослепительно сверкающее в белоснежном свете, словно сумасшедший бриллиант, больно ударило по глазам, пройдя сквозь все тело Игана до самых пяток. В одно-единственное мгновение весь вид Эрамонта до самой последней чешуйки, до самого тоненького волоска навсегда впечатался в память Зверолова.
Ледяной Дьявол был прекрасен, прекрасен до безумия. Это зрелище завораживало, парализовывало, начисто лишая возможности соображать и действовать.
Земля под Иганом вздрогнула, когда сработавшие заряды швырнули поперек дороги широкую сеть, сплетенную из толстых тиклоновых тросов. Десять якорных гарпунов сверкнули в воздухе, неспешно продавливая вязкое пространство, хотя умом Зверолов знал, что он не мог их видеть, как невозможно разглядеть летящую пулю. Фонтаны камня взметнулись вверх в тех местах, где якоря вонзились в скалу, намертво пригвоздив к ней сеть.
Грохот взрывов подбросил Зверолова на ноги, сорвав оцепенение, и тут же Эрамонт взревел так яростно и гневно, что чуть было снова не швырнул его на землю. Время прорвало вязкую мембрану, что сдерживала его, и снова помчалось вскачь.
Иган отбросил в сторону ненужные более очки и прыгнул вниз. Лебедка пронзительно завизжала, тормозя его падение. За ту пару секунд, что он спускался к дороге, он успел окончательно понять, что сошел с ума, ввязавшись в эту затею. Кровь в его жилах вскипела и уже испарилась, вытесненная чистым адреналином, что растворил в себе страх, оставив лишь сумасшедшее возбуждение. Едва коснувшись земли, Иган сорвал лебедку с пояса и побежал к залитой светом арене, где разворачивалось безумное действо.
Вид бьющегося в путах Эрамонта мог сделать энуретиком и заикой кого угодно. Заметив своего обидчика, животное заколотилось с удвоенной энергией, высекая искры из камней и до ультразвукового звона натягивая свои путы. С громким хлопком один из тросов лопнул, рассеченный острым как бритва когтем.
Будь у Игана хоть секунда на раздумья, он бы несказанно удивился, поскольку тросы, из которых он сплел сеть, могли удержать у причала огромный звездолет и, говорят, даже выдерживали попадание луча из лазерной пушки, но сейчас ему удивляться было некогда. Иган каким-то чудом увернулся он полупрозрачной лапы, со свистом располосовавшей воздух перед самым его носом, и выдернул из земли свой меч. Торопливо затолкав клинок в ножны, он отбросил его к обочине, подальше от когтей, в бешенстве крошащих камень. Полный отчаяния вой явно свидетельствовал о том, что данная предосторожность не была излишней.
Зверолов сбросил с плеча сеткомет и, почти не целясь, выстрелил в Эрамонта паутиной липучей сети, пытаясь зафиксировать вырвавшуюся на свободу лапу и не дать ей перерезать когтями другие тросы. На это у него ушла целая обойма. Иган отшвырнул пустой картридж и отработанным движением вогнал на место следующий. Теперь его внимание переключилось на остальные конечности и шипастый хвост. Вооружившись клеевым пистолетом, он принялся обстреливать зверя плевками синтоцемента, но, соприкасаясь с ледяной кожей Эрамонта, клей тут же замерзал, даже не успевая схватиться. Пришлось израсходовать и вторую обойму сетей, что, наконец, несколько умерило пыл Ледяного Дьявола.
Только сейчас Иган смог ненадолго остановиться и окинуть взглядом свою добычу. Первое, что приходило на ум, было – дракон. Сбежавший из какой-то безумной сказки и выкристаллизовавшийся из замершего воздуха сказочный дракон. Только без крыльев. Он совсем не походил на те картинки, что сопровождают обычно сказочные повествования, поскольку изображаемые на них, хм, существа показались бы рядом с Эрамонтом добрыми и безобидными плюшевыми игрушками. Здесь же царили Ярость, Бешенство и Злоба, сконцентрированные до такой степени, что их можно было пригоршнями загребать прямо из воздуха.
Мощное туловище не менее десяти метров длиной, покрытое сверкающей чешуей и увенчанное гребнем из острых шипов, завершалось гибким хвостом, точную длину которого определить пока не представлялось возможным – столь неистово он метался среди канатов, даже будучи весь обляпан шматками сетей. Удалось, правда, разглядеть, что в веренице унизывавших его игл зияла брешь, в очередной раз напомнившая Игану об их прошлой встрече и вызвавшая неприятный зуд в застарелом шраме на груди.
Несмотря на свой размер, Эрамонт не выглядел грузным или тяжеловесным. Напротив, его полупрозрачное тело, переливающееся и искрящееся при каждом движении, казалось чуть ли не невесомым. Ажурный скелет, просвечивающий сквозь толщу призрачных мускулов, напоминал сумасшедший сувенир с вырезанными в толще стекла костями и сухожилиями. Только когти, в бессильной ярости процарапывавшие в камне глубокие борозды, постоянно напоминали о том, что сделаны отнюдь не из хрусталя.
Но, без сомнения, главным, что притягивало взор, являлась голова Эрамонта, точнее даже не голова, а глаза – огромные, полупрозрачные, как и все остальное тело, но, вместе с тем, бездонно черные и неотрывно следящие за Звероловом. Дробящиеся в них блики от ламп делали их похожими на фасеточные как у огромной стрекозы. Подобно глазам насекомых, они казались лишенными какого-либо выражения, но, тем не менее, выглядели странным образом печальными и невыразимо прекрасными, что не очень хорошо вязалось с разъяренным ревом, от которого крошились намерзающие на окружающих скалах сосульки.
Шипящие и выпускающие струйки дыма силовые патроны постепенно натягивали тросы, и Эрамонт уже не пытался достать Игана, а все энергию бросил на то, чтобы противостоять силе, что неумолимо прижимала его к земле. Подобные патроны обычно использовались спасателями при разборе завалов, когда обычные домкраты уже не справлялись, и поначалу Иган опасался, что они могут повредить зверю, но теперь он лишь надеялся, что их мощи хватит, чтобы удержать добычу.
Вскинув руку, Иган включил гарнитуру.
-Саир! Ты видишь это!? – заорал он, не в силах более сдерживать эмоции, - видишь!? Я взял его!!! Я его поймал!!!
В этот момент ему было наплевать на то, что еще недавно он собирался убить своего партнера, наплевать на кровь, текущую из рассеченной каменным осколком щеки, на потрескавшиеся от обморожения руки, наплевать на все! Во всей Вселенной существовали только Эрамонт и он, Иган, сумевший его заарканить. Он начал подпрыгивать и кружиться в каком-то сумбурном танце, корни которого, по-видимому, уходили в самую глубину времен, к пляскам вокруг загнанного в яму мамонта. Крупные капли дождя били его по лицу, по зажмуренным в экстазе глазам и разбивались веером сверкающих брызг об воздетый над головой сеткомет. Ботинки с хрустом крошили ледяную корку, а мокрые волосы слиплись в сосульки, развевающиеся при каждом движении, но Иган не чувствовал холода. В это мгновение он был самым счастливым человеком на свете.
Однако через пару минут приступ эйфории закончился, и ему на смену пришла опустошающая усталость. Иган уронил на землю разряженное оружие и сел рядом прямо на обледеневшие камни. Только сейчас он расслышал, как прямо ему в ухо отчаянно хрипит и кашляет включенная гарнитура.
-Игги! Игги! Ответь! – с трудом пробился сквозь грозовые помехи возбужденный голос Кехшавада, - Игги, ты меня слышишь?
-Слышу, только очень плохо.
-Игги, черт, ты и вправду лучший!
-Кто бы сомневался! – Иган зашарил по карманам в поисках обязательной по такому случаю фляжки, - можете прилетать и забирать свой товар.
Фляжка, наконец, отыскалась, и Зверолов, откинув с лица смерзшиеся волосы, с наслаждением сделал большой глоток обжигающего пойла.
-Отлично! Мы уже вылетаем! Упаковывай его пока.
-За тобой должок, Саир, ты не забыл?
-Не волнуйся, все будет, как и договаривались.
С кряхтеньем и стоном Иган поднялся на ноги и заковылял вверх по тропе к еще одному тайнику, где он припрятал остальное снаряжение. Вооружившись моторной лебедкой, связкой крюков и большой бухтой троса, он вернулся к обездвиженному зверю и начал готовить его к транспортировке.
Эрамонт больше не предпринимал попыток вырваться и даже никак не отреагировал, когда Иган, скользя и оступаясь в ледяной каше, что покрывала все вокруг, зацепил трос за его лапы и при помощи лебедки стал стягивать их вместе, чтобы связать. Создавалось впечатление, что Ледяной Дьявол окончательно покорился судьбе и полностью отдался в руки Зверолова. Только его бока продолжали вздыматься в такт дыханию, показывая, что он еще жив.
Иган закончил спутывать задние лапы и размышлял над тем, как лучше обойтись с длинным и опасным хвостом, когда гарнитура снова подала голос.
-Игги, у нас проблема!
-В чем дело?
-В твоем районе бушует страшная гроза, и мы не можем добраться до тебя, пока она не закончится!
Иган поднял глаза к низкому черному небу, мерцающему от непрерывных разрядов. Он только сейчас осознал, что уже настолько привык к регулярным громовым раскатам и обрушивающимся сверху потокам воды, что уже перестал их замечать. Клубящаяся и бурлящая чернота заволокла небосвод, и теперь все, что находилось за пределами освещенного лампами участка, тонуло в непроглядной темноте, хотя, судя по показаниям часов, сейчас только-только начинало вечереть.
-…мы подождем до утра, - продолжал адмирал, - не может же эта гроза бушевать вечно!
-Эта – может, - отрезал Иган, - так что, боюсь, вам придется пробиваться сквозь нее.
-Парвати говорит, что это невозможно. Она же не самоубийца, в конце концов.
-Парвати-то? – нервно хохотнул Зверолов, - после того, что она вытворяла с «Сапсаном», ее напугала обычная гроза?
-Игги, ты же сам только что сказал, что гроза эта – не совсем обычная. Пока мы тут кружили, в наш катер два раза ударила молния, спалив один из контуров управления и вынудив нас вернуться на базу. Парвати сейчас как раз занята ремонтом. Тебе еще повезло, что ты не слышишь, как она ругается. Так что дело не в чьей-то трусости, а в возможностях техники. Катер попросту не выживет в такой грозе. И мы вместе с ним.
-Вы что, собираетесь бросить меня один на один с этим монстром!? – начал раздражаться Иган, - или мне его отпустить на волю? А?
-Прекрати истерику! – резко осадил его Кехшавад, - и не забывай о нашем уговоре! Потерпи до утра. Если гроза не прекратится, будем искать другие варианты, а пока – все!
-Тьфу! – Иган раздосадовано плюнул на землю и отрешенно следил, как замерзает на камнях его плевок. Холод, наконец, пробился через его комбинезон и, если он не хотел закоченеть до смерти, требовалось что-то предпринять.
Обойдя неподвижную чешуйчатую гору, Иган спустился к своему первому тайнику и набросил на плечи тяжелый плотный плащ, подаренный ему Ораной. При воспоминании о Кураторе, его снова захлестнула волна бессильной ярости. Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжких мыслей, Иган принялся собирать и укладывать в контейнеры свой инструмент, но при этом воображение продолжало рисовать ему самые разнообразные и изощренные казни, которые ему хотелось бы применить к Кехшаваду.
Покончив со сборами, он поставил один из ящиков буквально в паре шагов перед мордой Эрамонта и сел на него, подперев подбородок кулаком. Тьма окончательно поглотила все вокруг, и Иган чувствовал себя крайне неуютно. Подобно тому, как дома ему всегда казалось, что через не занавешенное ночное окно за ним наблюдают все, кому не лень, так и сейчас он ощущал себя выставленным на залитую ярким светом сцену, где за каждым его движением из темноты пристально следят притаившиеся зрители. Мир съежился до размеров освещенного пятачка, плывущего сквозь бескрайний космос, и единственными обитателями этого ковчега являлись промокший, замерзший и до предела измотанный человечек и пойманное им огромное мистическое чудовище.
Чтобы хоть немного разогнать жуткий холод, пронизывающий даже под толстым плащом, Зверолов достал из кармана фляжку и приподнял ее в шутливом тосте:
-Твое здоровье! – после чего вылил в рот последние остатки, которые обожгли горло, заставив слезы проступить на глазах.
Некоторое время Иган просто наслаждался ощущением растекающегося в груди тепла. Он чувствовал, как алкоголь, стремительно впитывающийся в изможденное и истерзанное усталостью и голодом тело, расслабляет туго скрученные нервы и отпускает затекшие от напряжения мышцы. Все тяготы последних нескольких дней дружно навалились на плечи, немилосердно клоня в сон. Чтобы не заснуть прямо здесь, на ящике, Зверолов поднялся и пару раз прошелся вдоль плененного зверя.
-Ты уж не обессудь, приятель, что пришлось доставить тебе некоторые… неудобства, - он пнул ногой один из тросов, который загудел, рассыпая вокруг снежную пыль, - но, оставаясь на свободе, ты доставляешь окружающим слишком уж много проблем. А так мы хоть поговорить с тобой спокойно можем.
Эрамонт ничего не ответил и даже не пошевелился. Дождевые капли стучали по его окутанной студеной дымкой полупрозрачной чешуе и рассыпались вокруг замерзшими крупинками. Иган рассеянно поворошил ногой ледяную кашу и, поскольку других собеседников у него в ближайшее время не предвиделось, снова заговорил с Ледяным Дьяволом.
-Знаешь, - продолжил он, - ты ведь и мне полжизни загубил, в одночасье лишив меня всего, что мне было дорого – друзей, семьи, свободы… Я же с тех пор ни жену, ни свою родную дочь так ни разу и не обнял.
-Но, словно этого тебе было мало, ты и после не оставил меня в покое и продолжал истязать, лишив покоя и сна. Та зараза, что я от тебя подхватил, все эти годы сидела где-то внутри, отравляя мне душу, снова и снова отправляя меня в ночных кошмарах назад, к моменту нашей прошлой встречи. Она как бы напоминала мне, что наш разговор еще не закончен, что рано или поздно, но нам сужено свидеться вновь.
