– Почему?
– Маловероятно, конечно, но если вдруг полиции несказанно повезет, и они Оксанку захомутают, то обратно нам ее уже никак не выцарапать, – Игорь крякнул. – Такой вариант для нас категорически неприемлем. Семейные дела и решать надо тихо, по-семейному.
– Ладно. Сейчас-то что делать будем?
– Сворачивайся, – махнул рукой Игорь, – домой поедем. На сегодня хватит.
– М-да, – Паша вздохнул. – Надо признать, что твоя сестричка оставила нас с носом.
– Угу. Ты только при Свете таких слов не говори, хорошо? Про нос…
– Я понял, – Паша забрал с капота пикапа свои джинсы и начал одеваться. – Как ты предполагаешь действовать дальше? Вряд ли Оксана второй раз так глупо засветится, как ее теперь искать?
– Теперь пускай моя мать сама этим занимается, – произнес Игорь, складывая карту, – у меня и так уже полон рот проблем из-за ее фантазий.
– Ирена? Но каким образом ей удастся разыскать девчонку?
– Я полагаю, что не далее, чем завтра, она призовет Стаю на Облаву. Убийство сородича – достаточно веская для того причина. Недостатка в людях больше не будет.
– Такое решение понравится не всем, – с сомнением заметил Паша. – Обязательно будут несогласные, и Кирилл Геннадиевич в их числе.
– Он, несомненно, мастер толковать Правила в свою пользу, когда они допускают различное прочтение, но не посмеет открыто их нарушить. Иначе это станет концом для него, как для Вожака, – Игорь отвернулся, направляясь к водительской двери, и Паша не мог видеть, как на его губах промелькнула злорадная усмешка. – Ирена, как одна из Старейшин, имеет право объявить Облаву, и она это сделает, пусть даже жертвой станет ее собственная дочь! Уж я-то ее знаю.
– Я одного только никак в толк не возьму, – босоногий Паша, застегивая рубашку, забрался на переднее сиденье, – с чего Оксана вдруг так взбеленилась? Какая шлея ей под хвост попала? Сперва она ни с того ни с сего сбежала из дома вместе с сыном, потом ограбление, членовредительство, убийство родного брата – что с ней происходит-то? Она никогда раньше так себя не вела.
Игорь уже протянул руку к замку зажигания, но остановился на полпути, удивленно глядя на соседа.
– Ты что, совсем дальтоник? – фыркнул он. – Разве ты ничего не почувствовал? Твой-то нос в порядке вроде бы.
– Я же говорю – там вонь на всю округу! Тут уж не до нюансов, свой собственный след найти не всегда получается, – слегка оскорбился Паша. – А что я прозевал?
– Света, объясни ему.
– Отвали! – донеслось с заднего дивана. – Я понятия не имею, о чем ты толкуешь!
– Ну и команда у меня подобралась! – Игорь почти не скрывал раздражения. – Слепые щенята какие-то!
– Согласен, опростоволосились, – проворчал Паша, – но зачем обзываться? Ты можешь не ходить вокруг да около, а просто сказать, что с девчонкой стряслось?
Игорь задумчиво пожевал губами, словно перебирая в уме варианты язвительных колкостей, которые стоило бы высказать своим незадачливым помощникам, но все же сдержался и коротко бросил:
– Пряные Дни.
…Кто-то бесцеремонно встряхнул Евгения за шиворот, и он проснулся.
– Кончай дрыхнуть, писака, – Николай отпустил его и отошел к двери, – пора двигаться дальше.
С ума сойти! После всего пережитого журналист умудрился заснуть прямо сидя на стуле, хотя адреналин, казалось, сочился у него из ушей. Здорово же он умотался!
Евгений попробовал вернуть на место свесившуюся набок голову и недовольно поморщился от боли в затекшей шее. Свет был выключен, но привыкшие к темноте глаза различали в полумраке темно-серые контуры предметов. Оксана сидела в кресле за столом и неторопливо потягивала из чашки. Евгений хотел посмотреть время на мобильнике, но вспомнил, что тот выключен.
– Который час? – спросил он.
– Около трех часов ночи, – отозвалась Оксана, отставив чашку. – Кофейку для бодрости хочешь?
– Нет, благодарю, – журналист встал и с хрустом расправил спину. – Как вы себя чувствуете?
– Немного лучше. Думаю, я теперь смогу идти самостоятельно, – голос девушки, действительно, звучал заметно уверенней.
– То есть моя помощь вам больше не требуется?
– Предлагаешь расстаться?
– Это ваши разборки, а я – всего лишь посторонний человек. Я буду только путаться у вас под ногами.
– Вот как? – в темноте лица Оксаны не было видно, но Евгений по ее голосу почувствовал, как она скептически приподняла тонкие брови. – Ты, журналист, и не хочешь узнать, чем все закончится?
– Вообще-то вы более чем доходчиво объяснили, чем все закончится лично для меня, – проворчал Евгений. Недавний приступ его профессионального рвения отхлынул, оставив лишь усталость, подозрительность и жуткое желание спать.
– Я же сказала, что постараюсь исправить положение.
– Звучит не особо убедительно. Откуда мне знать, не ведете ли вы свою собственную игру, в которой и мне отведена какая-то роль. Я же убил вашего брата! Кто я теперь для вас – алиби, трофей, заложник или предмет для торга?
– Я тебе уже объясняла…
– Да, объясняли, – перебил ее Евгений, – но почему я должен вам верить? За вами по пятам гонятся и вот-вот настигнут люди, жаждущие вашей смерти, и в этот момент вы вдруг заявляете, что на свете нет ничего важнее, чем спасти жизнь какого-то простофили, по незнанию вляпавшегося в ваше приключение! Тут уж хочешь – не хочешь, а начнешь сомневаться в искренности ваших побуждений.
Оксана молчала довольно долго, существенно дольше, чем требовало обдумывание ответа на такую реплику. А когда она вновь заговорила, голос ее звучал сухо и жестко. Было очевидно, что сказанные подобным тоном слова говорятся только один раз и повторяться более не будут.
– Твои доводы разумны, – размеренно произнесла она, – для человека. Но я – не человек. Звери не ведают лжи и предательства, а потому оборотни никогда не лгут и не предают. Заруби это себе на носу.
Они выбрались с территории фермы и начали пробираться через поселок, двигаясь задворками, между домами и лесом. Немного подсохшие ботинки очень скоро вновь стали мокрыми от росы, а холодный ночной воздух забирался под куртку и щекотал спину. Впереди шел Николай, а Евгений и Оксана шагали следом. Продвигались они медленно. С одной стороны потому, что в темноте особо не побегаешь, а с другой потому, что девушка еще не совсем пришла в себя. Она более не висела мешком на плече журналиста и опиралась на него лишь изредка, во время коротких остановок, но говорить о полном выздоровлении было еще очень рано.
– Куда мы идем? – поинтересовался Евгений при очередной передышке.
– Нам надо убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, – тяжело дыша, объяснила ему Оксана. – Обойдем деревню кругом и выберемся на дорогу, а там попробуем поймать попутку.
– Да тут и днем-то машины раз в час проезжают, а сейчас глухая ночь! До утра нам на дороге делать нечего.
– Согласна. У тебя есть вариант получше?
– Можно попробовать позаимствовать какой-нибудь транспорт в поселке, – предложил Евгений, а про себя отметил, что еще вчера он был богобоязненным и законопослушным обывателем, а теперь сам без особых колебаний предлагает совершить преступление.
– Ты что, большой специалист по угонам? – в голосе Оксаны слышалась ирония.
– Нет, но я думал, вы…
– По-твоему получается, что любой оборотень является по совместительству закоренелым уголовником и специалистом по взломам, кражам и угонам? Что заставляет тебя так думать?
Экая незадача! Оксана, несомненно, была права, когда говорила, что злейшим врагом Евгения является его собственный язык. Сейчас она стояла рядом с ним, расслабленно положив руку ему на плечо, но он нисколько не сомневался, что девушка внимательно за ним следит, процеживая каждую его фразу, каждое слово. Он не мог сослаться на ограбление в Верховцах, а потому следовало немедленно найти иное убедительное объяснение.
– Коля так ловко управился с дверью в ветеринарный кабинет! Разве замок в машине сложнее?
– В ветеринарке я сломал не замок, а саму дверь, – хмыкнул парень. – Для этого особого умения не требуется.
– Жаль, – вздохнул журналист, изобразив разочарование.
– Не то слово, – согласилась с ним Оксана. – Так что нам придется уповать на удачу.
– Еще нужно, чтобы человек согласился нас подвезти, а то мы смотримся не очень-то фотогенично.
– Когда у тебя есть пистолет, твой внешний вид уже не имеет большого значения, – с коротким смешком она хлопнула его по спине. – Пошли дальше.
Еще через несколько минут, когда, по прикидкам Евгения, до окраины поселка оставалось совсем немного, Оксана вдруг остановилась, к чему-то прислушиваясь.
– Слышите? – шепотом спросила она.
– Что? Что? – хором ответили ей мужчины.
– Музыка, причем очень громкая. Вон там, – она протянула руку вперед и немного вбок.
– Я ничего не слышу, – как журналист ни старался, он так и не мог разобрать ничего, кроме стрекота кузнечиков и чириканья уже начинающих просыпаться птиц.
– У тебя не такой чуткий слух, – девушка взяла Николая за рукав и подтолкнула в указанном направлении. – Пойдем, посмотрим, что там такое.
– Не понимаю, – тот сделал пару шагов и обернулся, – а в чем смысл?
– Я, конечно, могу ошибаться, но в это время и в этом месте так грохотать может только автомобильная аудиосистема. Такой шанс упускать не следует.
Они двинулись дальше, зигзагами пробираясь между покосившихся изгородей и стараясь держаться в тени. Вскоре и Евгений начал разбирать ритмичное буханье, доносившееся откуда-то из-за лесопилки, царапающей ажурными когтями кранов начинающее светлеть небо. Прокравшись вдоль ее забора, беглецы выглянули за угол.
Их взгляду предстали стоявшие на небольшой площадке три автомобиля с открытыми дверями и включенными фарами. Из одного из них неслась однообразная, ритмичная и жутко громкая танцевальная музыка. В свете фар толклась молодежь, некоторые представители которой держались на ногах с явным трудом. Какая-то любезничающая парочка сидела на капоте, причем одной рукой парень обнимал свою подругу, а в другой сжимал банку пива. Земля вокруг была щедро усеяна пустыми пивными банками и окурками, показывая, что эта площадка регулярно выступает в качестве импровизированного танцпола.
– Ага. Отлично! – заключила Оксана, выглянув из-за плеча журналиста и осматривая тусовку оценивающим взглядом. – То, что доктор прописал!
– Что вы собираетесь делать? – Евгений, убедившись, что за ним никто не следит, сунул руку в карман и включил диктофон.
– Как ты и предлагал – позаимствуем машину.
– Припугнете их моим пистолетом?
– Для того чтобы произвести впечатление на такую компанию, просто помахать перед ними стволом недостаточно. Слишком уж сильно они проспиртованные. Придется пускать оружие в ход, а я бы предпочла обойтись без лишнего шума.
– Каким же образом?
– Есть варианты, – уклончиво ответила Оксана и повернулась к сыну. – Какую возьмем?
– Я бы выбрал «Форд», – задумчиво протянул Николай, – но у тебя ведь свои соображения…
– Это верно. Я голосую за внедорожник, – категорично заявила его мать.
Евгений обратил внимание на обсуждаемые автомобили, попутно отметив, с каким спокойствием его спутники выбирают машину. Будто они не собирались угонять ее из-под носа у подвыпившей компании, а стояли посреди шоурума солидного автосалона и лениво осматривали выставленные образцы.
Слева стояли древние «Жигули», типичная «Боевая Классика», подвергшаяся массированному и беспощадному гаражному тюнингу. Формы прародителя с трудом пробивались сквозь нагромождение всевозможных накладок, спойлеров и кричащую раскраску. Венчало все это безобразие воздетое к небу гротескное антикрыло.
Посередине виднелся неплохо сохранившийся «Фокус», которого аналогичная участь вроде бы миновала. Именно из его чрева раздавался грохот, за неимением лучшего слова называемый музыкой.
Ближе всего к прячущимся за забором заговорщикам находился большой внедорожник, который, судя по толстому слою облепившей его засохшей грязи, активно использовался для покорения окрестных проселков в ходе импровизированных трофи-рейдов. В ходе сражений с распутицей и лужами он успел лишиться обоих бамперов и боковых зеркал, а расчищенные «дворниками» участки на грязном лобовом стекле выглядели как бойницы бронетранспортера.
– Ну и ведро! – возмутился журналист. – Уж лучше бы вы «жигуль» взяли.
– Я тоже не испытываю особой радости, – согласилась с ним Оксана, – но у него перед остальными есть одно неоспоримое преимущество – он большой.
– И что с того?
– На заднем сиденье должно быть просторно.
– Для чего? – подозрительно нахмурился Евгений. – Чем это вы собираетесь в машине заниматься?
– Не твоего ума дело! – огрызнулся Николай.
– Фу, Коля! – пожурила его мать. – Зачем же грубить?
– Он задает чересчур много вопросов!
– Это у него профессиональное, – усмехнулась Оксана и положила руки им на плечи, словно желая примирить своего сына с Евгением. – Я считаю, что он имеет право знать.
– Не потому ли, что у меня не будет возможности с кем-нибудь своими знаниями поделиться? – с саркастической усмешкой осведомился журналист.
– Опять ты за свое, – поморщилась девушка. – В любом случае, главное ты уже знаешь, и прочие подробности ничего в твоей судьбе не изменят.
– Спасибо, мне сразу полегчало, – Евгению по-прежнему было немного не по себе, но любопытство оказалось сильнее. – Так почему же внедорожник?
– Любой оборотень испытывает сильный дискомфорт, если не имеет возможности быстро сменить облик. А потому все мы предпочитаем одежду, которую можно быстро с себя скинуть, и машины, где в случае необходимости это можно без особых проблем проделать. Минивены, большие внедорожники, на худой конец, представительские лимузины – в малолитражку оборотня никаким калачом не заманишь. Эдакая легкая форма клаустрофобии, если хочешь. Именно поэтому мы возьмем джип, пусть даже и такой чумазый.
– Я все понял, – кивнул Евгений, – кроме одного: как мы его возьмем?
– Дайте мне две минуты, – Оксана убрала руки с их плеч и бесшумно отступила назад, в темноту, – потом выходите.
– Что вы задумали? – журналист обернулся, но сзади уже никого не было.
– Слушай, ты! – Николай грубо схватил его за шиворот и торопливо зашептал прямо в ухо. – Я не знаю, что думает моя мать, и какие планы на тебя строит, у нее сейчас вообще в голове не все на месте. В любом случае, я с тобой сюсюкать не собираюсь. Если ей хочется поиграть в хорошего следователя, ради бога, но тогда я буду плохим! Тем более что я тебе никаких дурацких обещаний не давал. Так что, дабы избежать неприятностей, засунь свое неуемное любопытство куда подальше и помалкивай! А то ты, как я погляжу, слишком уж расслабился. Новых друзей себе нашел! – для придания своим словам большего веса он еще раз встряхнул Евгения. – Мы тебе не друзья и даже не приятели, понял?
– Понял, – буркнул журналист.
– Еще раз рот без разрешения откроешь – свинцом заткну! Ясно?
– Яснее некуда.
– Тогда двигай вперед, и никакой самодеятельности, – парень толкнул его в сторону машин, а сам наклонился и поднял из травы сверток с одеждой, наспех замотанной в клетчатую рубашку. Евгений даже не заметил, когда этот кулек тут появился. Рядом валялась испачканная в крови марлевая салфетка, которую он накладывал Оксане на зашитую рану…
В том, как они шли прямо к группе подвыпившей и разгоряченной молодежи, присутствовала какая-то безумно-суицидальная нотка.
– Маловероятно, конечно, но если вдруг полиции несказанно повезет, и они Оксанку захомутают, то обратно нам ее уже никак не выцарапать, – Игорь крякнул. – Такой вариант для нас категорически неприемлем. Семейные дела и решать надо тихо, по-семейному.
– Ладно. Сейчас-то что делать будем?
– Сворачивайся, – махнул рукой Игорь, – домой поедем. На сегодня хватит.
– М-да, – Паша вздохнул. – Надо признать, что твоя сестричка оставила нас с носом.
– Угу. Ты только при Свете таких слов не говори, хорошо? Про нос…
– Я понял, – Паша забрал с капота пикапа свои джинсы и начал одеваться. – Как ты предполагаешь действовать дальше? Вряд ли Оксана второй раз так глупо засветится, как ее теперь искать?
– Теперь пускай моя мать сама этим занимается, – произнес Игорь, складывая карту, – у меня и так уже полон рот проблем из-за ее фантазий.
– Ирена? Но каким образом ей удастся разыскать девчонку?
– Я полагаю, что не далее, чем завтра, она призовет Стаю на Облаву. Убийство сородича – достаточно веская для того причина. Недостатка в людях больше не будет.
– Такое решение понравится не всем, – с сомнением заметил Паша. – Обязательно будут несогласные, и Кирилл Геннадиевич в их числе.
– Он, несомненно, мастер толковать Правила в свою пользу, когда они допускают различное прочтение, но не посмеет открыто их нарушить. Иначе это станет концом для него, как для Вожака, – Игорь отвернулся, направляясь к водительской двери, и Паша не мог видеть, как на его губах промелькнула злорадная усмешка. – Ирена, как одна из Старейшин, имеет право объявить Облаву, и она это сделает, пусть даже жертвой станет ее собственная дочь! Уж я-то ее знаю.
– Я одного только никак в толк не возьму, – босоногий Паша, застегивая рубашку, забрался на переднее сиденье, – с чего Оксана вдруг так взбеленилась? Какая шлея ей под хвост попала? Сперва она ни с того ни с сего сбежала из дома вместе с сыном, потом ограбление, членовредительство, убийство родного брата – что с ней происходит-то? Она никогда раньше так себя не вела.
Игорь уже протянул руку к замку зажигания, но остановился на полпути, удивленно глядя на соседа.
– Ты что, совсем дальтоник? – фыркнул он. – Разве ты ничего не почувствовал? Твой-то нос в порядке вроде бы.
– Я же говорю – там вонь на всю округу! Тут уж не до нюансов, свой собственный след найти не всегда получается, – слегка оскорбился Паша. – А что я прозевал?
– Света, объясни ему.
– Отвали! – донеслось с заднего дивана. – Я понятия не имею, о чем ты толкуешь!
– Ну и команда у меня подобралась! – Игорь почти не скрывал раздражения. – Слепые щенята какие-то!
– Согласен, опростоволосились, – проворчал Паша, – но зачем обзываться? Ты можешь не ходить вокруг да около, а просто сказать, что с девчонкой стряслось?
Игорь задумчиво пожевал губами, словно перебирая в уме варианты язвительных колкостей, которые стоило бы высказать своим незадачливым помощникам, но все же сдержался и коротко бросил:
– Пряные Дни.
Глава 11
…Кто-то бесцеремонно встряхнул Евгения за шиворот, и он проснулся.
– Кончай дрыхнуть, писака, – Николай отпустил его и отошел к двери, – пора двигаться дальше.
С ума сойти! После всего пережитого журналист умудрился заснуть прямо сидя на стуле, хотя адреналин, казалось, сочился у него из ушей. Здорово же он умотался!
Евгений попробовал вернуть на место свесившуюся набок голову и недовольно поморщился от боли в затекшей шее. Свет был выключен, но привыкшие к темноте глаза различали в полумраке темно-серые контуры предметов. Оксана сидела в кресле за столом и неторопливо потягивала из чашки. Евгений хотел посмотреть время на мобильнике, но вспомнил, что тот выключен.
– Который час? – спросил он.
– Около трех часов ночи, – отозвалась Оксана, отставив чашку. – Кофейку для бодрости хочешь?
– Нет, благодарю, – журналист встал и с хрустом расправил спину. – Как вы себя чувствуете?
– Немного лучше. Думаю, я теперь смогу идти самостоятельно, – голос девушки, действительно, звучал заметно уверенней.
– То есть моя помощь вам больше не требуется?
– Предлагаешь расстаться?
– Это ваши разборки, а я – всего лишь посторонний человек. Я буду только путаться у вас под ногами.
– Вот как? – в темноте лица Оксаны не было видно, но Евгений по ее голосу почувствовал, как она скептически приподняла тонкие брови. – Ты, журналист, и не хочешь узнать, чем все закончится?
– Вообще-то вы более чем доходчиво объяснили, чем все закончится лично для меня, – проворчал Евгений. Недавний приступ его профессионального рвения отхлынул, оставив лишь усталость, подозрительность и жуткое желание спать.
– Я же сказала, что постараюсь исправить положение.
– Звучит не особо убедительно. Откуда мне знать, не ведете ли вы свою собственную игру, в которой и мне отведена какая-то роль. Я же убил вашего брата! Кто я теперь для вас – алиби, трофей, заложник или предмет для торга?
– Я тебе уже объясняла…
– Да, объясняли, – перебил ее Евгений, – но почему я должен вам верить? За вами по пятам гонятся и вот-вот настигнут люди, жаждущие вашей смерти, и в этот момент вы вдруг заявляете, что на свете нет ничего важнее, чем спасти жизнь какого-то простофили, по незнанию вляпавшегося в ваше приключение! Тут уж хочешь – не хочешь, а начнешь сомневаться в искренности ваших побуждений.
Оксана молчала довольно долго, существенно дольше, чем требовало обдумывание ответа на такую реплику. А когда она вновь заговорила, голос ее звучал сухо и жестко. Было очевидно, что сказанные подобным тоном слова говорятся только один раз и повторяться более не будут.
– Твои доводы разумны, – размеренно произнесла она, – для человека. Но я – не человек. Звери не ведают лжи и предательства, а потому оборотни никогда не лгут и не предают. Заруби это себе на носу.
Они выбрались с территории фермы и начали пробираться через поселок, двигаясь задворками, между домами и лесом. Немного подсохшие ботинки очень скоро вновь стали мокрыми от росы, а холодный ночной воздух забирался под куртку и щекотал спину. Впереди шел Николай, а Евгений и Оксана шагали следом. Продвигались они медленно. С одной стороны потому, что в темноте особо не побегаешь, а с другой потому, что девушка еще не совсем пришла в себя. Она более не висела мешком на плече журналиста и опиралась на него лишь изредка, во время коротких остановок, но говорить о полном выздоровлении было еще очень рано.
– Куда мы идем? – поинтересовался Евгений при очередной передышке.
– Нам надо убраться отсюда как можно скорее и как можно дальше, – тяжело дыша, объяснила ему Оксана. – Обойдем деревню кругом и выберемся на дорогу, а там попробуем поймать попутку.
– Да тут и днем-то машины раз в час проезжают, а сейчас глухая ночь! До утра нам на дороге делать нечего.
– Согласна. У тебя есть вариант получше?
– Можно попробовать позаимствовать какой-нибудь транспорт в поселке, – предложил Евгений, а про себя отметил, что еще вчера он был богобоязненным и законопослушным обывателем, а теперь сам без особых колебаний предлагает совершить преступление.
– Ты что, большой специалист по угонам? – в голосе Оксаны слышалась ирония.
– Нет, но я думал, вы…
– По-твоему получается, что любой оборотень является по совместительству закоренелым уголовником и специалистом по взломам, кражам и угонам? Что заставляет тебя так думать?
Экая незадача! Оксана, несомненно, была права, когда говорила, что злейшим врагом Евгения является его собственный язык. Сейчас она стояла рядом с ним, расслабленно положив руку ему на плечо, но он нисколько не сомневался, что девушка внимательно за ним следит, процеживая каждую его фразу, каждое слово. Он не мог сослаться на ограбление в Верховцах, а потому следовало немедленно найти иное убедительное объяснение.
– Коля так ловко управился с дверью в ветеринарный кабинет! Разве замок в машине сложнее?
– В ветеринарке я сломал не замок, а саму дверь, – хмыкнул парень. – Для этого особого умения не требуется.
– Жаль, – вздохнул журналист, изобразив разочарование.
– Не то слово, – согласилась с ним Оксана. – Так что нам придется уповать на удачу.
– Еще нужно, чтобы человек согласился нас подвезти, а то мы смотримся не очень-то фотогенично.
– Когда у тебя есть пистолет, твой внешний вид уже не имеет большого значения, – с коротким смешком она хлопнула его по спине. – Пошли дальше.
Еще через несколько минут, когда, по прикидкам Евгения, до окраины поселка оставалось совсем немного, Оксана вдруг остановилась, к чему-то прислушиваясь.
– Слышите? – шепотом спросила она.
– Что? Что? – хором ответили ей мужчины.
– Музыка, причем очень громкая. Вон там, – она протянула руку вперед и немного вбок.
– Я ничего не слышу, – как журналист ни старался, он так и не мог разобрать ничего, кроме стрекота кузнечиков и чириканья уже начинающих просыпаться птиц.
– У тебя не такой чуткий слух, – девушка взяла Николая за рукав и подтолкнула в указанном направлении. – Пойдем, посмотрим, что там такое.
– Не понимаю, – тот сделал пару шагов и обернулся, – а в чем смысл?
– Я, конечно, могу ошибаться, но в это время и в этом месте так грохотать может только автомобильная аудиосистема. Такой шанс упускать не следует.
Они двинулись дальше, зигзагами пробираясь между покосившихся изгородей и стараясь держаться в тени. Вскоре и Евгений начал разбирать ритмичное буханье, доносившееся откуда-то из-за лесопилки, царапающей ажурными когтями кранов начинающее светлеть небо. Прокравшись вдоль ее забора, беглецы выглянули за угол.
Их взгляду предстали стоявшие на небольшой площадке три автомобиля с открытыми дверями и включенными фарами. Из одного из них неслась однообразная, ритмичная и жутко громкая танцевальная музыка. В свете фар толклась молодежь, некоторые представители которой держались на ногах с явным трудом. Какая-то любезничающая парочка сидела на капоте, причем одной рукой парень обнимал свою подругу, а в другой сжимал банку пива. Земля вокруг была щедро усеяна пустыми пивными банками и окурками, показывая, что эта площадка регулярно выступает в качестве импровизированного танцпола.
– Ага. Отлично! – заключила Оксана, выглянув из-за плеча журналиста и осматривая тусовку оценивающим взглядом. – То, что доктор прописал!
– Что вы собираетесь делать? – Евгений, убедившись, что за ним никто не следит, сунул руку в карман и включил диктофон.
– Как ты и предлагал – позаимствуем машину.
– Припугнете их моим пистолетом?
– Для того чтобы произвести впечатление на такую компанию, просто помахать перед ними стволом недостаточно. Слишком уж сильно они проспиртованные. Придется пускать оружие в ход, а я бы предпочла обойтись без лишнего шума.
– Каким же образом?
– Есть варианты, – уклончиво ответила Оксана и повернулась к сыну. – Какую возьмем?
– Я бы выбрал «Форд», – задумчиво протянул Николай, – но у тебя ведь свои соображения…
– Это верно. Я голосую за внедорожник, – категорично заявила его мать.
Евгений обратил внимание на обсуждаемые автомобили, попутно отметив, с каким спокойствием его спутники выбирают машину. Будто они не собирались угонять ее из-под носа у подвыпившей компании, а стояли посреди шоурума солидного автосалона и лениво осматривали выставленные образцы.
Слева стояли древние «Жигули», типичная «Боевая Классика», подвергшаяся массированному и беспощадному гаражному тюнингу. Формы прародителя с трудом пробивались сквозь нагромождение всевозможных накладок, спойлеров и кричащую раскраску. Венчало все это безобразие воздетое к небу гротескное антикрыло.
Посередине виднелся неплохо сохранившийся «Фокус», которого аналогичная участь вроде бы миновала. Именно из его чрева раздавался грохот, за неимением лучшего слова называемый музыкой.
Ближе всего к прячущимся за забором заговорщикам находился большой внедорожник, который, судя по толстому слою облепившей его засохшей грязи, активно использовался для покорения окрестных проселков в ходе импровизированных трофи-рейдов. В ходе сражений с распутицей и лужами он успел лишиться обоих бамперов и боковых зеркал, а расчищенные «дворниками» участки на грязном лобовом стекле выглядели как бойницы бронетранспортера.
– Ну и ведро! – возмутился журналист. – Уж лучше бы вы «жигуль» взяли.
– Я тоже не испытываю особой радости, – согласилась с ним Оксана, – но у него перед остальными есть одно неоспоримое преимущество – он большой.
– И что с того?
– На заднем сиденье должно быть просторно.
– Для чего? – подозрительно нахмурился Евгений. – Чем это вы собираетесь в машине заниматься?
– Не твоего ума дело! – огрызнулся Николай.
– Фу, Коля! – пожурила его мать. – Зачем же грубить?
– Он задает чересчур много вопросов!
– Это у него профессиональное, – усмехнулась Оксана и положила руки им на плечи, словно желая примирить своего сына с Евгением. – Я считаю, что он имеет право знать.
– Не потому ли, что у меня не будет возможности с кем-нибудь своими знаниями поделиться? – с саркастической усмешкой осведомился журналист.
– Опять ты за свое, – поморщилась девушка. – В любом случае, главное ты уже знаешь, и прочие подробности ничего в твоей судьбе не изменят.
– Спасибо, мне сразу полегчало, – Евгению по-прежнему было немного не по себе, но любопытство оказалось сильнее. – Так почему же внедорожник?
– Любой оборотень испытывает сильный дискомфорт, если не имеет возможности быстро сменить облик. А потому все мы предпочитаем одежду, которую можно быстро с себя скинуть, и машины, где в случае необходимости это можно без особых проблем проделать. Минивены, большие внедорожники, на худой конец, представительские лимузины – в малолитражку оборотня никаким калачом не заманишь. Эдакая легкая форма клаустрофобии, если хочешь. Именно поэтому мы возьмем джип, пусть даже и такой чумазый.
– Я все понял, – кивнул Евгений, – кроме одного: как мы его возьмем?
– Дайте мне две минуты, – Оксана убрала руки с их плеч и бесшумно отступила назад, в темноту, – потом выходите.
– Что вы задумали? – журналист обернулся, но сзади уже никого не было.
– Слушай, ты! – Николай грубо схватил его за шиворот и торопливо зашептал прямо в ухо. – Я не знаю, что думает моя мать, и какие планы на тебя строит, у нее сейчас вообще в голове не все на месте. В любом случае, я с тобой сюсюкать не собираюсь. Если ей хочется поиграть в хорошего следователя, ради бога, но тогда я буду плохим! Тем более что я тебе никаких дурацких обещаний не давал. Так что, дабы избежать неприятностей, засунь свое неуемное любопытство куда подальше и помалкивай! А то ты, как я погляжу, слишком уж расслабился. Новых друзей себе нашел! – для придания своим словам большего веса он еще раз встряхнул Евгения. – Мы тебе не друзья и даже не приятели, понял?
– Понял, – буркнул журналист.
– Еще раз рот без разрешения откроешь – свинцом заткну! Ясно?
– Яснее некуда.
– Тогда двигай вперед, и никакой самодеятельности, – парень толкнул его в сторону машин, а сам наклонился и поднял из травы сверток с одеждой, наспех замотанной в клетчатую рубашку. Евгений даже не заметил, когда этот кулек тут появился. Рядом валялась испачканная в крови марлевая салфетка, которую он накладывал Оксане на зашитую рану…
В том, как они шли прямо к группе подвыпившей и разгоряченной молодежи, присутствовала какая-то безумно-суицидальная нотка.
