-Господи Иисусе! – прошептал потрясенный повар, - оно и вправду…
У меня самого нестерпимо защекотало под ложечкой и почему-то захотелось жалобно заскулить. Только сейчас, наблюдая за тем, как из пространства постепенно исчезает целая планета, я в полной мере осознал и прочувствовал всю безумную дерзновенность нашего предприятия.
Человек посмел восстать против установленных испокон веков законов бытия, против предначертанной ему участи, силой разума перекраивая мир по своему усмотрению. Он всегда этим занимался, но теперь осмелился на святотатство, подобного которому не ведала история. По воле Магомета гора послушно сдвинулась со своего привычного места, отправившись в путь. И при виде того, как рушатся казавшиеся незыблемыми устои, спрятавшееся в глубине меня животное нача?ло заходилось в паническом ужасе, и начинали шевелиться волосы на голове.
-Пять минут, полет, хм, нормальный, - бесстрастно констатировал Гильгамеш, - ты готов, Боров?
-Готов. Жду твоего сигнала.
Мы продолжали неотрывно следить за тем, как пустота постепенно пожирала нашу планету, позабыв о времени и даже о том, что нужно хотя бы иногда дышать. А каково же людям там, внизу!?
-Боров, время! – скомандовал техник, - я начинаю перенацеливать портал. Можете отчаливать.
-Понял, даю расстыковку, - Борис отодвинул в сторону мою руку с планшетом, - эх, где наша не пропадала!
Он откинул защитную крышечку и дернул за красный рычаг, раскрывающий стыковочные замки. Капсула вздрогнула, качнулась, и на мониторах мы увидели медленно удаляющуюся тушу «Берты». Мозолистые руки капитана коснулись джойстиков, корпус капсулы затрясся от грохота выхлопов маневровых двигателей, и изображение поплыло в сторону, одновременно переворачиваясь против часовой стрелки.
-Смотри-ка, слушается! – Борис, похоже, и сам был немало удивлен, - но все равно, доберусь до Коли, голову ему откручу!
-Ты, главное, доберись! – простонал Жан.
-Сделаю, что смогу, но еще надо, чтобы наш юнга не просчитался.
-Олежка, mon cheri! – Жан обратил свои мольбы ко мне, - ты все проверил? Нигде не ошибся?
-Если я где и напортачил, то, думаю, мы очень скоро об этом узнаем.
Вместо ответа повар только что-то пробулькал и затих. В этот момент капсула обогнула угол драги, и правый обзорный монитор залило багровым сиянием. Казалось, что жар от накатывающейся раскаленной волны ощущается даже сквозь стальные стенки.
-Эвон оно как… - капитан бросил на экран мимолетный взгляд и снова сосредоточился на управлении.
-Так, я включаю портал, - прорезался сквозь треск и шипение голос Гильгамеша, - у вас еще три минуты.
-Мы на подходе, - ответил ему Борис, - должны успеть.
-Ага, вижу вас, хорошо идете. Продолжайте в том же духе!
На экране левого борта показался обод портала, и у меня аж перехватило дыхание. В его кольце, словно в иллюминаторе виднелось голубое сияние, такое родное и такое манящее! Мы были буквально в паре шагов от цели.
-Предупреждаю, Боров, - обеспокоенный голос Гильгамеша заставил меня в очередной раз вздрогнуть, - выхлоп двигателей может повредить портал и даже вывести его из строя. Постарайся не газовать ближе двадцати метров от него.
-Понял. Постараюсь, - голос капитана оставался спокойным и невозмутимым, но я видел, как напряглись его лежащие на рычагах руки. От него требовалось выполнить решающий точный бросок аж с двадцати метров, не имея возможности скорректировать траекторию по ходу или повторить попытку в случае неудачи. А если еще учесть, что «Берта» продолжала вращаться…
-Две минуты.
-Принято, - Борис затормозил капсулу, прицеливаясь перед последним рывком.
-После того, как вы пройдете, я портал сразу же отключу, чтобы не помешать работе «Ожерелья».
-Я понял.
-Боря, сейчас или никогда.
-Ладно, с Богом! – казалось, старик не предпринял никаких действий, но вены на его висках вздулись, будто он готовился поднять рекордный вес. А потом его руки всего один раз качнулись, выдав команду двигателям капсулы.
Голубой диск на экранах сдвинулся с места и начал приближаться. Поначалу мне показалось, что капитан промахнулся, и мы пролетаем мимо обруча, но чуть погодя сообразил, что он сделал поправку на вращение драги, и, если все верно, наши траектории должны пересечься именно там, где требуется. А ведь он успел пообщаться с этим корытом всего десять минут! Жан не преувеличивал, капитан действительно являлся настоящим асом!
-Отлично, Боря, летите прямо в десятку! - Гильгамеш тоже был впечатлен.
Обруч портала неуклонно приближался, и на его блестящих конструкциях мы видели отблески разгорающегося за нашей спиной адского зарева.
-Что бы там ни было дальше, спасибо тебе, Ян, - голос Бориса предальски дрогнул, - спасибо за все!
-Мне чертовски повезло работать с такими классными парнями, как вы! – ответ техника был уже еле различим на фоне бушующих помех, - берегите себя! Берегите Землю!
Еще несколько секунд, и мы нырнули в голубое сияние.
-Мама! – прохрипел Жан.
-А ну, не мамкать! - рявкнул Борис, - за работу!
Он развернул капсулу днищем вперед и все обзорные экраны заполонила чернота пустого космоса. Теперь мы стремительно падали навстречу пока еще далеким облакам, и встреча с ними обещала быть очень даже жесткой.
-А ты молодец, юнга, считать умеешь, - капитан сверился с показаниями приборов, - высота около ста двадцати километров, и где-то через минуту мы войдем в плотные слои. Связь есть?
Спохватившись, я вскинул планшет и обнаружил, что теперь на нем ожили каналы трансляций. Однако все они демонстрировали одну и ту же картинку – графическую схему прохождения «Ожерелья», отслеживавшую ход процесса в реальном времени. На всех каналах царила мертвая тишина, и только бесстрастные цифры в углу отсчитывали секунды, оставшиеся до окончания операции.
Сорок пять… сорок четыре… сорок три…
Не помню, когда я в последний раз засекал, на сколько смогу задержать дыхание, но сейчас я точно не сделал ни единого вдоха, пока на экране не зажглись нули, и хриплый от напряжения голос оператора объявил:
-Прохождение завершено, повторяю, прохождение завершено! Всем аварийным службам объявляется полная готовность. Мы закрываем портал.
А потом мир содрогнулся.
По самой ткани мироздания пробежала рябь, когда изрядный кусок пространства, да еще с целой планетой в придачу, взмахом хирургического скальпеля был отсечен от привычного места и вогнан на новое. Мое тело пронзила короткая судорога, и точно такая же прошила в этот миг всю Землю.
-Мама! – снова прошептал Жан, - мы все-таки сделали это.
-Сукины дети! – констатировал Борис.
В следующую секунду мир взорвался опять, но то был взрыв неконтролируемой радости, сотрясший планшет в моих руках. Все каналы начали орать что было мочи, каждый на свой лад, и их ор сливался в жуткую какофонию, в которой уже не осталось содержания и смысла, а бушевали чистые эмоции.
Наша троица, запертая в несущемся навстречу неизвестности утлой лодчонке, не смогла устоять перед таким напором страстей и также разразилась радостными воплями. Жан так разошелся, размахивая руками и распевая что-то бессвязное, что капитану пришлось его усмирять.
-Погоди горланить, мы еще не на земле.
-Это все уже второстепенно, - отмахнулся повар, но петь все же перестал, - куда хоть падаем-то?
-Ждал их гордый Потомак – под крылом Стерлитамак, - пробормотал Борис, выводя на монитор данные навигационной системы, - куда-то в Европу, в Чехию, похоже.
-О! Обожаю чешское пиво!… аргх!
Капсулу тряхнуло так, что у меня клацнули зубы. Я уже некоторое время назад ощутил, как меня постепенно начинает вжимать в кресло, но теперь перегрузка навалилась уже не на шутку. Толчки зарядили с такой частотой, словно мы неслись на спорткаре по булыжной мостовой.
-Чевт! Я явык пвикусил! – обиженно прошамкал Жан.
Мы умолкли, поскольку в таких условиях разговаривать было просто невозможно. Приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы просто дышать.
Планшет в моих руках налился такой тяжестью, что держать его на весу стало трудно, да и опасно. Выскользни он из моих пальцев, так по лбу треснет, что и сотрясение мозга заработать недолго, так что я отложил его в сторону и закрыл глаза, чтобы не видеть, как на панели управления перед Борисом загораются все новые и новые красные огоньки. Старик дышал тяжело, с хрипом, но все равно не упускал возможности чертыхнуться на очередное сообщение о неполадках. Ох, и не поздоровится Гершину, когда он до него доберется.
Перегрузка начала уменьшаться, или я просто к ней привык? Сложно сказать. В любом случае, все должно было решиться в ближайшие секунды. Либо мы услышим глухой хлопок сработавшей парашютной системы, либо… либо мы ничего уже не услышим.
Ну и черт с ним! В любом случае, основную задачу, решению которой мы отдали последние два года своей жизни, нам удалось решить, а остальное теперь представлялось совершенно несущественным. В том числе и судьба трех несчастных, запертых в готовящейся отдать Богу душу дряхлой спасательной капсуле. Меня охватило удивительное умиротворение, каковое, наверное, овладевает лососем, который пробился через пороги вверх по бурной реке, чтобы отложить икру, а теперь, исполнив свое предназначение, покорно отдался на волю течения и катится вниз, безразличный ко всему. Будь что будет.
Последние сообщения, которые я успел прочитать с планшета, сообщали о зарегистрированных сейсмических толчках, выбросах лавы и пепла из дремавших доселе вулканов и подобных неприятностях. С тихоокеанского побережья поступали предупреждения об угрозе цунами. Ближайшие дни обещали быть жаркими, однако мы предвидели такой поворот и готовились к нему, так что самых тяжелых последствий, надеюсь, нам удастся избежать…
Пронзительно заверещал какой-то аварийный сигнал, и Борис снова выругался.
…однако все эти неприятности не могли затмить того неистового ликования, которое охватило всю планету. То был короткий, но яркий миг единения, когда миллиарды человек ощущали себя единой семьей, единым целым. Короткий миг, когда все человечество укладывалось в такое маленькое, но емкое слово «мы». Он очень скоро пройдет, и мы вновь вернемся к привычным раздорам и склокам, но память об этом светлом моменте навсегда останется в сердце каждого из нас.
Пусть нам предстояли тяжелые времена, ведь многое будет разрушено, транспортной и энергетической инфраструктуре будет нанесен значительный ущерб, но сейчас, когда самое страшное было позади, все это казалось сугубо бытовыми проблемами, которые вполне решаемы. Мы восстановим города, сделав их еще краше прежнего, построим новые мосты, плотины, электростанции, проложим новые дороги…
Моих ноздрей коснулся едкий запах гари. Ну и поездочка!
…а одну из новых улиц мы обязательно наречем именем Яна Гильгена. И пусть это будет светлая, широкая улица, которая… хотя нет, пусть лучше это будет площадь. Большая, просторная, окруженная зелеными газонами и обсаженная деревьями, с лавочками, голубями, прохладными фонтанами и обязательным гранитным монументом в центре. С прогуливающимися влюбленными парами и шумной детворой.
По вечерам люди будут целыми семьями приходить на эту площадь для того, чтобы, подойдя к величественному памятнику и взявшись за руки, поднимать глаза вверх и всматриваться в пока еще чужие и незнакомые, но такие прекрасные и манящие звезды.
Звезды нового неба.
У меня самого нестерпимо защекотало под ложечкой и почему-то захотелось жалобно заскулить. Только сейчас, наблюдая за тем, как из пространства постепенно исчезает целая планета, я в полной мере осознал и прочувствовал всю безумную дерзновенность нашего предприятия.
Человек посмел восстать против установленных испокон веков законов бытия, против предначертанной ему участи, силой разума перекраивая мир по своему усмотрению. Он всегда этим занимался, но теперь осмелился на святотатство, подобного которому не ведала история. По воле Магомета гора послушно сдвинулась со своего привычного места, отправившись в путь. И при виде того, как рушатся казавшиеся незыблемыми устои, спрятавшееся в глубине меня животное нача?ло заходилось в паническом ужасе, и начинали шевелиться волосы на голове.
-Пять минут, полет, хм, нормальный, - бесстрастно констатировал Гильгамеш, - ты готов, Боров?
-Готов. Жду твоего сигнала.
Мы продолжали неотрывно следить за тем, как пустота постепенно пожирала нашу планету, позабыв о времени и даже о том, что нужно хотя бы иногда дышать. А каково же людям там, внизу!?
-Боров, время! – скомандовал техник, - я начинаю перенацеливать портал. Можете отчаливать.
-Понял, даю расстыковку, - Борис отодвинул в сторону мою руку с планшетом, - эх, где наша не пропадала!
Он откинул защитную крышечку и дернул за красный рычаг, раскрывающий стыковочные замки. Капсула вздрогнула, качнулась, и на мониторах мы увидели медленно удаляющуюся тушу «Берты». Мозолистые руки капитана коснулись джойстиков, корпус капсулы затрясся от грохота выхлопов маневровых двигателей, и изображение поплыло в сторону, одновременно переворачиваясь против часовой стрелки.
-Смотри-ка, слушается! – Борис, похоже, и сам был немало удивлен, - но все равно, доберусь до Коли, голову ему откручу!
-Ты, главное, доберись! – простонал Жан.
-Сделаю, что смогу, но еще надо, чтобы наш юнга не просчитался.
-Олежка, mon cheri! – Жан обратил свои мольбы ко мне, - ты все проверил? Нигде не ошибся?
-Если я где и напортачил, то, думаю, мы очень скоро об этом узнаем.
Вместо ответа повар только что-то пробулькал и затих. В этот момент капсула обогнула угол драги, и правый обзорный монитор залило багровым сиянием. Казалось, что жар от накатывающейся раскаленной волны ощущается даже сквозь стальные стенки.
-Эвон оно как… - капитан бросил на экран мимолетный взгляд и снова сосредоточился на управлении.
-Так, я включаю портал, - прорезался сквозь треск и шипение голос Гильгамеша, - у вас еще три минуты.
-Мы на подходе, - ответил ему Борис, - должны успеть.
-Ага, вижу вас, хорошо идете. Продолжайте в том же духе!
На экране левого борта показался обод портала, и у меня аж перехватило дыхание. В его кольце, словно в иллюминаторе виднелось голубое сияние, такое родное и такое манящее! Мы были буквально в паре шагов от цели.
-Предупреждаю, Боров, - обеспокоенный голос Гильгамеша заставил меня в очередной раз вздрогнуть, - выхлоп двигателей может повредить портал и даже вывести его из строя. Постарайся не газовать ближе двадцати метров от него.
-Понял. Постараюсь, - голос капитана оставался спокойным и невозмутимым, но я видел, как напряглись его лежащие на рычагах руки. От него требовалось выполнить решающий точный бросок аж с двадцати метров, не имея возможности скорректировать траекторию по ходу или повторить попытку в случае неудачи. А если еще учесть, что «Берта» продолжала вращаться…
-Две минуты.
-Принято, - Борис затормозил капсулу, прицеливаясь перед последним рывком.
-После того, как вы пройдете, я портал сразу же отключу, чтобы не помешать работе «Ожерелья».
-Я понял.
-Боря, сейчас или никогда.
-Ладно, с Богом! – казалось, старик не предпринял никаких действий, но вены на его висках вздулись, будто он готовился поднять рекордный вес. А потом его руки всего один раз качнулись, выдав команду двигателям капсулы.
Голубой диск на экранах сдвинулся с места и начал приближаться. Поначалу мне показалось, что капитан промахнулся, и мы пролетаем мимо обруча, но чуть погодя сообразил, что он сделал поправку на вращение драги, и, если все верно, наши траектории должны пересечься именно там, где требуется. А ведь он успел пообщаться с этим корытом всего десять минут! Жан не преувеличивал, капитан действительно являлся настоящим асом!
-Отлично, Боря, летите прямо в десятку! - Гильгамеш тоже был впечатлен.
Обруч портала неуклонно приближался, и на его блестящих конструкциях мы видели отблески разгорающегося за нашей спиной адского зарева.
-Что бы там ни было дальше, спасибо тебе, Ян, - голос Бориса предальски дрогнул, - спасибо за все!
-Мне чертовски повезло работать с такими классными парнями, как вы! – ответ техника был уже еле различим на фоне бушующих помех, - берегите себя! Берегите Землю!
Еще несколько секунд, и мы нырнули в голубое сияние.
-Мама! – прохрипел Жан.
-А ну, не мамкать! - рявкнул Борис, - за работу!
Он развернул капсулу днищем вперед и все обзорные экраны заполонила чернота пустого космоса. Теперь мы стремительно падали навстречу пока еще далеким облакам, и встреча с ними обещала быть очень даже жесткой.
-А ты молодец, юнга, считать умеешь, - капитан сверился с показаниями приборов, - высота около ста двадцати километров, и где-то через минуту мы войдем в плотные слои. Связь есть?
Спохватившись, я вскинул планшет и обнаружил, что теперь на нем ожили каналы трансляций. Однако все они демонстрировали одну и ту же картинку – графическую схему прохождения «Ожерелья», отслеживавшую ход процесса в реальном времени. На всех каналах царила мертвая тишина, и только бесстрастные цифры в углу отсчитывали секунды, оставшиеся до окончания операции.
Сорок пять… сорок четыре… сорок три…
Не помню, когда я в последний раз засекал, на сколько смогу задержать дыхание, но сейчас я точно не сделал ни единого вдоха, пока на экране не зажглись нули, и хриплый от напряжения голос оператора объявил:
-Прохождение завершено, повторяю, прохождение завершено! Всем аварийным службам объявляется полная готовность. Мы закрываем портал.
А потом мир содрогнулся.
По самой ткани мироздания пробежала рябь, когда изрядный кусок пространства, да еще с целой планетой в придачу, взмахом хирургического скальпеля был отсечен от привычного места и вогнан на новое. Мое тело пронзила короткая судорога, и точно такая же прошила в этот миг всю Землю.
-Мама! – снова прошептал Жан, - мы все-таки сделали это.
-Сукины дети! – констатировал Борис.
В следующую секунду мир взорвался опять, но то был взрыв неконтролируемой радости, сотрясший планшет в моих руках. Все каналы начали орать что было мочи, каждый на свой лад, и их ор сливался в жуткую какофонию, в которой уже не осталось содержания и смысла, а бушевали чистые эмоции.
Наша троица, запертая в несущемся навстречу неизвестности утлой лодчонке, не смогла устоять перед таким напором страстей и также разразилась радостными воплями. Жан так разошелся, размахивая руками и распевая что-то бессвязное, что капитану пришлось его усмирять.
-Погоди горланить, мы еще не на земле.
-Это все уже второстепенно, - отмахнулся повар, но петь все же перестал, - куда хоть падаем-то?
-Ждал их гордый Потомак – под крылом Стерлитамак, - пробормотал Борис, выводя на монитор данные навигационной системы, - куда-то в Европу, в Чехию, похоже.
-О! Обожаю чешское пиво!… аргх!
Капсулу тряхнуло так, что у меня клацнули зубы. Я уже некоторое время назад ощутил, как меня постепенно начинает вжимать в кресло, но теперь перегрузка навалилась уже не на шутку. Толчки зарядили с такой частотой, словно мы неслись на спорткаре по булыжной мостовой.
-Чевт! Я явык пвикусил! – обиженно прошамкал Жан.
Мы умолкли, поскольку в таких условиях разговаривать было просто невозможно. Приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы просто дышать.
Планшет в моих руках налился такой тяжестью, что держать его на весу стало трудно, да и опасно. Выскользни он из моих пальцев, так по лбу треснет, что и сотрясение мозга заработать недолго, так что я отложил его в сторону и закрыл глаза, чтобы не видеть, как на панели управления перед Борисом загораются все новые и новые красные огоньки. Старик дышал тяжело, с хрипом, но все равно не упускал возможности чертыхнуться на очередное сообщение о неполадках. Ох, и не поздоровится Гершину, когда он до него доберется.
Перегрузка начала уменьшаться, или я просто к ней привык? Сложно сказать. В любом случае, все должно было решиться в ближайшие секунды. Либо мы услышим глухой хлопок сработавшей парашютной системы, либо… либо мы ничего уже не услышим.
Ну и черт с ним! В любом случае, основную задачу, решению которой мы отдали последние два года своей жизни, нам удалось решить, а остальное теперь представлялось совершенно несущественным. В том числе и судьба трех несчастных, запертых в готовящейся отдать Богу душу дряхлой спасательной капсуле. Меня охватило удивительное умиротворение, каковое, наверное, овладевает лососем, который пробился через пороги вверх по бурной реке, чтобы отложить икру, а теперь, исполнив свое предназначение, покорно отдался на волю течения и катится вниз, безразличный ко всему. Будь что будет.
Последние сообщения, которые я успел прочитать с планшета, сообщали о зарегистрированных сейсмических толчках, выбросах лавы и пепла из дремавших доселе вулканов и подобных неприятностях. С тихоокеанского побережья поступали предупреждения об угрозе цунами. Ближайшие дни обещали быть жаркими, однако мы предвидели такой поворот и готовились к нему, так что самых тяжелых последствий, надеюсь, нам удастся избежать…
Пронзительно заверещал какой-то аварийный сигнал, и Борис снова выругался.
…однако все эти неприятности не могли затмить того неистового ликования, которое охватило всю планету. То был короткий, но яркий миг единения, когда миллиарды человек ощущали себя единой семьей, единым целым. Короткий миг, когда все человечество укладывалось в такое маленькое, но емкое слово «мы». Он очень скоро пройдет, и мы вновь вернемся к привычным раздорам и склокам, но память об этом светлом моменте навсегда останется в сердце каждого из нас.
Пусть нам предстояли тяжелые времена, ведь многое будет разрушено, транспортной и энергетической инфраструктуре будет нанесен значительный ущерб, но сейчас, когда самое страшное было позади, все это казалось сугубо бытовыми проблемами, которые вполне решаемы. Мы восстановим города, сделав их еще краше прежнего, построим новые мосты, плотины, электростанции, проложим новые дороги…
Моих ноздрей коснулся едкий запах гари. Ну и поездочка!
…а одну из новых улиц мы обязательно наречем именем Яна Гильгена. И пусть это будет светлая, широкая улица, которая… хотя нет, пусть лучше это будет площадь. Большая, просторная, окруженная зелеными газонами и обсаженная деревьями, с лавочками, голубями, прохладными фонтанами и обязательным гранитным монументом в центре. С прогуливающимися влюбленными парами и шумной детворой.
По вечерам люди будут целыми семьями приходить на эту площадь для того, чтобы, подойдя к величественному памятнику и взявшись за руки, поднимать глаза вверх и всматриваться в пока еще чужие и незнакомые, но такие прекрасные и манящие звезды.
Звезды нового неба.
