Глава 1. «А сердце рвётся к выстрелу, а горло бредит бритвою…»
Утро 17 марта 1929 года было для Владимира не радостным. Накануне, только напившись водки, он сумел забыться в пьяном беспокойном сне. В сумбурных картинках сновидений он снова и снова переживал вчерашний день – день московской премьеры своей пьесы.
Он стоял на выходе и заглядывал в глаза каждому зрителю, пытаясь разглядеть в них одобрение своего творчества, но видел в лучшем случае безразличие.
«Боже! Какая скука!» - произнесла напыщенная дама в соболином воротнике, держа под руку полного господина в дорогом пенсне.
«Не говорите, Сарочка! Пустая пьеса, не несущая никакого классового содержания!» - Вторил ей в ответ кавалер: – «Видимо автор окончательно исписался».
Владимир открыл глаза. Как он не хотел, чтобы этот день наступал, но время безжалостно диктовало свои правила. Он повернул свинцовую после вчерашних излияний голову и увидел стоящую рядом с кроватью табуретку, накрытую газетой «ПРАВДА», на которой оставалась недопитой бутылка водки. Владимир с трудом сел на кровать и взял в руки бутылку. С жаждой человека, оказавшегося в пустыне, он вылил остатки водки себе в рот. На развороте газеты красовалась статья «О настроениях мелкобуржуазной «левизны» в художественной литературе» критика из РАППа (Российская Ассоциация Пролетарских Писателей) Владимира Ермилова, в которой тот, как положено честному пролетарию, камня на камне не оставляет от пьесы Владимира, в которой он углядел «троцкистские нотки».
Владимир был человеком сильным не только физически. Его уверенность в себе, умение отстаивать свои взгляды и убеждения внушали его врагам страх. Но вчера он был растоптан. В ответ на критику Ермилова перед премьерой своей пьесы в театре Мейерхольда Владимир украсил фойе антибюрократическими плакатами, среди которых был и адресованный этому выскочке Ермилову. «Критикам типа Ермилова, которые помогают своим пером бюрократам» не двусмысленно значилось под плакатом. Но руководство РАППа было в ярости от такой выходки автора и потребовало снять плакат, что Владимир и сделал без возражений. Он сам наступил на горло собственной песне. Это был плевок ему в лицо, человеку, который прославлял революцию с первого дня, который жил мечтами о светлом безоблачном будущем, всеобщей любви и благоденствии. Его враги, завистники и недоброжелатели, ещё вчера с завистью и презрением наблюдавшие за его успехом, почувствовали, что их час пробил.
Что-то надломилось в душе Владимира. Он по инерции ещё пытался противостоять, но в глубине души уже смирился с тем, что ему уготовано забвение. Он беспомощно тонул в болоте революционного бытия, ощущая себя пылью на сапогах бездарностей, которые строем шагали в сторону, как им казалось, счастливого будущего, где ему, Владимиру, не было места.
Всё чаще и чаще он доставал по вечерам свой пистолет и, нежно протерев его, прикладывал воронёную сталь ствола то к виску, то к сердцу. Мысли о самоубийстве успокаивали Владимира, помогая пережить ещё одну бессонную ночь.
Когда весь мир катится в тартарары, спасти мужчину может только любовь близкой женщины. Только она способна вдохнуть в него жизнь, давая возможность снова обрести уверенность в себе и своих силах. И такая любовь у Владимира была, а может ему так просто казалось.
С Татьяной он познакомился 25 октября 1928 года в Париже. Молодая, высокая, с длинными ногами и золотистыми волосами, она покорила Владимира с первого взгляда. Тот месяц, который они провели вместе в Париже, был незабываем для обоих. Он звал её ехать с ним в Москву в ранге своей жены, но Татьяна была немного напугана таким напором, и Владимиру пришлось ехать в Москву одному. Ни на день они не переставали думать друг о друге в ожидании новой встречи, и, казалось, что она неизбежна, но в ГПУ решили иначе, и в визе Владимиру было отказано. Вскоре до него дошли вести, что Татьяна выходит замуж за французского посла в Варшаве…
Было воскресенье 13 апреля 1930 года. Владимир написал несколько строк на листе бумаги и, аккуратно сложив его вдвое, убрал в стол. Его последней надеждой обрести опору в жизни была Нора, с которой Владимир вёл роман последнее время. Она хоть и была женщиной замужней, но её брак давно носил формальный характер, поэтому Владимир не стеснялся своих отношений с этой женщиной. Он не любил её, но её присутствие рядом его успокаивало. Поэтому он решил – завтра он сделает Норе предложение стать его законной супругой.
- Володя! – прошептала Нора. - Ты очень мне дорог, но я не могу объявить об этом супругу. Он не такой сильный человек, как ты, и может в одночасье наложить на себя руки.
- Норочка, любимая! – не поверил своим ушам Владимир. – Ты мне отказываешь?
- Нет, конечно! Я очень рада, - залепетала растерянная Нора, - но сейчас не самое подходящее время для всего этого. Моё супружество, твои неприятности в РАППе… Давай, подождём, пока всё наладится.
Нора накинула на плечи лёгкое манто, которое подарил ей Владимир в начале весны, и направилась к дверям, пытаясь избежать неприятного для неё разговора.
- Если ты сейчас выйдешь за дверь, меня ты больше никогда не увидишь, - спокойным уверенным голосом произнёс Владимир.
Нора на мгновение остановилась, но затем решительно открыла дверь.
Не успела она сделать и нескольких шагов, как за спиной прозвучал оглушительный выстрел…
***
Над капсулой в зале погружений загорелся красный огонь.
- Да что за день-то сегодня такой! – сплюнул сотрудник компании «Игра в Жизнь», направляясь к капсуле. – Уже третий самоубийца за сегодня. Ну, потерпел бы всего годик, и расстреляли бы тебя, как троцкиста без особых проволочек. Вернулся бы к жене с завидным запасом «астральной массы», а так теперь будешь в «Овощехранилище» гнить, вечно переживая свои любовные страдания!
Ворча себе под нос, сотрудник компании «Игра в Жизнь» отключил капсулу от общей сети и покатил её в дальний коридор, где скрывалась дверь в самое жуткое место 3045 года – «Овощехранилище». Именно туда попадали тела игроков, которые нарушили главное правило «Игры» - не прекращать погружение по собственной инициативе. По правилам «игры» им ещё давались шансы вернуться в реальный мир, но их шансы были невелики, потому что для того, чтобы выбраться из «игры» они должны были, снова прожив «неудачную жизнь», в которой покончили с собой, исправить свою ошибку. Но попадая в те же обстоятельства, игроки с завидным упорством снова накладывали на себя руки, превращая свою жизнь в бесконечную череду страданий. Кроме самоубийц в «Овощехранилище» попадали бедолаги, растратившие в «игре» свою «астральную массу», причиняя другим персонажам горе и страдания. Их судьба была не менее трагичной. Они должны были переживать «жизни» тех персонажей, кому доставили горе, страдания и смерть.
Глава 2. Повышение или наказание?
Пётр был очень удивлён и немного встревожен, когда его непосредственный руководитель в компании «SMARTROBOTICS» попросил его лично зайти в свой кабинет. В 3045 году общение людей даже в быту, как правило, проходило через голограммы, а по работе это было тем более естественно. Если начальство просит зайти лично, значит, разговор будет конфиденциальным.
- Заходите, Пётр, - произнёс Пол Раскин, немного виновато поглядывая на своего подчинённого.
Кроме руководителя Петра, Пола Раскина, в кабинете был ещё один мужчина, которого Пётр раньше никогда не встречал. Его внешний вид и манера держаться говорили о том, что он был не простым гостем в кабинете Пола.
- Разрешите Вам представить Бориса Моисеевича, - смущаясь, произнёс Пол. – Он представляет корпорацию «Игра в Жизнь» и хотел с Вами пообщаться. А у меня сейчас другие дела, поэтому разрешите вас покинуть.
Пол вопросительно посмотрел на Бориса Моисеевича. Тот еле заметно кивнул ему в ответ, и Пол с облегчением покинул кабинет.
Корпорация «Игра в Жизнь» была в 3045 году не просто коммерческой структурой. Она имела безграничные полномочия. А поскольку все поголовно на планете Земля время от времени с её помощью погружались в виртуальные миры и не были до конца уверены, что вернуться обратно, а не окажутся в полумраке «Овощехранилища», желающих конфликтовать с этой структурой не находилось. Этим и объяснялись растерянность и страх Пола Раскина. Это состояние передалось и Петру. Он был не на шутку напуган тем, что с ним лично решил познакомиться не последний, судя по всему, человек корпорации.
- Присаживайтесь, Пётр, - по-хозяйски предложил Борис Моисеевич, указывая на стул.
Пётр послушно сел.
- Как Вы думаете, почему я к Вам пришёл?
Пётр пожал плечами.
- А пришёл я к Вам потому, что в своей последней «игре» Вы здорово порезвились.
Мурашки пробежали по спине Петра.
- Вы – читер, Пётр, - продолжил Борис Моисеевич, подойдя ближе к Петру. – Вы, находясь в «игре», были в курсе, что это «игра» и меняли её правила по своему усмотрению. Это тяжкое преступление. А знаете, что положено читерам?
- Я полагал, что такова моя роль в «игре», - попытался оправдаться Пётр, понимая безысходность своего положения.
Борис Моисеевич, не обращая внимания на жалкие потуги собеседника оправдаться, встал и направился к телепортационной камере:
- Пойдёмте! Я хочу показать Вам наше «Овощехранилище»!
Дикий ужас охватил Петра.
«Бежать! Надо бежать!» - кричал страх в его голове.
«Куда бежать? В нашем мире никто не может скрыться! Вся жизнь на виду!» - возражали остатки разума.
Пётр на подкашивающихся ногах встал и последовал за Борисом Моисеевичем.
- Я могу попрощаться с супругой? – тихо спросил Пётр.
Борис Моисеевич с улыбкой повернулся:
- У Вас ещё будет такая возможность.
Через мгновенье они оба оказались в здании корпорации «Игра в Жизнь». Проследовав через зал погружений с тысячами капсул, в которых игроки переживали свои очередные жизни, они подошли к «Овощехранилищу». Борис Моисеевич доброжелательно открыл перед Петром дверь, приглашая его войти внутрь. Пётр шагнул вперёд. В полумраке огромного зала перед ним предстала жуткая картина. Бессчётное количество капсул с игроками, которые тяжело дыша, крича и извиваясь, переживали свои не самые лучшие воплощения. В отличие от капсул в зале погружений, эти капсулы были дополнительно снабжены средствами жизнеобеспечения.
- Похоже на ад! – прошептал Пётр.
- Так и есть, - ответил Борис Моисеевич. – Это и есть ад. Вам приходилось здесь бывать?
- Да. Как и все игроки, я проходил здесь экскурсию перед первым погружением.
- Это единственный раз в жизни игрока, когда он отсюда выходит, - улыбнулся Борис Моисеевич. – Те, кто попадает сюда второй раз, сейчас находятся перед Вами.
Пётр понял жуткий намёк своего спутника.
- Как Вы думаете, Пётр, сколько здесь капсул с этими несчастными, которые не могут вырваться из бесчисленных кругов ада?
- Сложно сказать, - сглотнув от страха слюну, промямлил Пётр, - тысяч 5? 10?
Борис Моисеевич улыбнулся:
- Только на этом этаже значительно больше. Но никто из простых игроков не знает, что в «Овощехранилище» этой башни корпорации - 200 этажей. И корпорация тратит много сил и средств на сохранение жизней этих недоумков. Будь моя воля – я бы давно отправил эти вопящие в муках тушки в крематорий, избавив их от страданий. Но наше государство гуманно. Поэтому заставляет их страдать вечно.
Борис Моисеевич рассмеялся.
- Но какая судьба уготована мне? – осмелившись, спросил Пётр. – Я не самоубийца, чтобы снова проживать последнюю жизнь, и не маньяк-насильник, чтобы испытать страдания своих жертв.
- Наконец-то Вы это спросили, - ответил Борис Моисеевич. – Я хочу предложить Вам работу в нашей корпорации.
- Но у меня есть работа.
- Нет у Вас работы. Пол уволил Вас ещё до того, как Вы вошли в его кабинет. Вы, конечно, можете отказаться и остаться человеком без работы, лишённым права участвовать в «игре», спуститься вместе с супругой по иерархической лестнице до самого нижнего предела, потерять своих друзей…
- Да, я просто уточнил, - прервал его Пётр. – Я, конечно, согласен. А что будет входить в мои обязанности?
- Вычистить эти «Авдиевы конюшни», - с улыбкой ответил Борис Моисеевич, указывая на капсулы с игроками.
- Но как?
- Корпорация организует «Подразделение Коррекции», в обязанность которого будет входить задача помогать этим горемыкам, выбираться из «кругов ада». Вы возглавите вновь организованное подразделение. С правилами своей работы Вы ознакомитесь завтра, когда прибудете лично на свой первый рабочий день. А пока я Вас отпускаю домой к Вашей замечательной супруге, чтобы всё ещё раз осмыслить и подготовиться к новому этапу Вашей головокружительной карьеры. Но помните, про Ваше новое назначение ни она, никто другой, знать не должен! Это правило номер один Вашей новой работы.
- А правило номер два? – не удержался Пётр.
- Отныне Вам запрещено посещать «игру» в качестве игрока, - ответил Борис Моисеевич и, увидев растерянность Петра, добавил: - Теперь – это Ваша работа.
Глава 3. И снова в бой.
- Ты сегодня сам не свой, Петька! – произнёс Антон, наблюдая, как Пётр весь вечер, пока они с супругами сидели в своём любимом кафе, думал о чём-то своём.
- У моего Петечки завтра ответственный день, - ответила за Петра Аня. – Его повысили.
- Повысили? – переспросил с улыбкой Антон. – Это как? Если раньше ты тестировал на ошибки роботов-полотёров, то теперь будешь тестировать секс-роботов? Ты там осторожнее со своими инструментами. Ошибки бывают разными.
- А правда, Петь, - засомневалась Анна, - повысили – это как? Чем ты теперь будешь заниматься?
- Да ничего криминального, - отмахнулся Пётр. – Просто более сложные алгоритмы буду тестировать. А секс-роботов тестируют совсем не теми инструментами, про которые подумал Антон, - Пётр попытался перевести разговор на другую тему.
- Я бы своего Антошку к этим роботам близко не подпустила, - вступила в разговор Вероника. – Он к любому делу относится с большой ответственностью. Никакие инструменты не пожалеет.
Все засмеялись.
- Ну, раз у нас есть повод, предлагаю выпить что-нибудь покрепче! – торжественно произнёс Антон.
- Чаю заказать? – спросила Вероника, напомнив тем самым супругу, что алкоголь запрещён уже 950 лет.
- Нет, - воодушевлённо произнёс Антон, - я бы предпочёл «Бургундское»! Давайте махнём во Францию времён Людовика XI! Мы уже год не были в «игре».
- А я бы рискнула, - неожиданно поддержала супруга Вероника. – Правда! Давайте ещё разок сдохнем!
- Это ирония такая? – не понял Пётр.
- Нет, - ответила Вероника, - я, правда, хочу поиграть.
Пётр посмотрел на Аню. Она пожала плечами:
- Я как все! Будет весело. Во всяком случае, после «игры».
- Тогда решено! – довольно произнёс Антон. – Я бронирую капсулы.
- Я не могу, - осёкся Пётр.
- Как не могу? – не понял Антон. – Все могут. Даже Анька готова ещё раз холеру подцепить, а ты не можешь?
- Я ещё прошлую «игру» не доиграл, - напомнил Пётр. – Потому могут быть проблемы с погружением. Это я вам, как программист говорю.
- А я тебе как историк отвечаю, - возразил Антон, - сценарий «игры» основан на реальных событиях прошлого. Каждый «игрок» своими действиями меняет эти события в большей или меньшей степени. И если бы «игра» сохраняла эти изменения, то сюжет истории изменился бы кардинально.
