Часть 1. Наложницы Севера. Глава 1
1
— Ваше высочество, вы опять прячетесь? — говорили мне няньки с самых малых лет. — Куда вы пропали?
Я не скрывалась за тяжёлыми занавесами, громоздкой мебелью и не пряталась в в оконных нишах, лишь проводила рукой по воздуху, и невидимая стена отделяла меня от всего остального мира.
Не знаю, когда я впервые обнаружила, что могу делать это. И не только.
— Ты удивительное дитя, — гладила меня Леди-мать и прижимала с такой силой, что становилось сложно дышать.
Позже я узнала причин такой любви, приправленной чувством вины. Я была особенной девочкой, дочерью королевы, отдавшейся Богу.
Чудеса тенью ходили за мной, иногда пугая, но чаще облегчая задачу. Например, когда мне хотелось лакомиться вареньем из дикой вишни, а Леди-мама запрещала есть сладкое каждый день.
Или когда хотела позлить старших братьев, порой обращавшихся со мной как с несмышленой малышкой. Бывало, что я забиралась в кладовые и выносила оттуда маленькую кадушку засахаренных ягод, и мы тайком с братьями лакомились ими вместе.
Я снова ощутила на губах вкус переваренных ягод в сахарном сиропе. Его не портила даже соль, которая была здесь повсюду, потому что это был вкус домашнего очага.
А теперь я от него сбежала.
Добравшись до самого моря, я впервые испугалась. Даже в самых смелых мыслях я не заходила так далеко.
Здесь кончалась моя власть, отныне я потеряю Силу и стану обычной смертной.
Могу повернуть обратно, наверное, меня ещё ищут, брат-король простит, разве можно не простить слабости будущей Храмовнице Богини-Матери?
Смалодушничала, сбежала от покрывала вечной девы, каждый её поймёт. И станут стеречь ещё больше прежнего.
Нет, сразу проведут обряд и избавятся от угрозы повторного побега.
Даже Леди-мать, великая королева Вудстилла, не защитит. Переступив порог Обители невинных дев, я уже не смогу выйти из неё до самой смерти. Мать-Богиня не даст сбежать той, кому оказала последнюю милость.
— Госпожа Рогенда, вы не замёрзли? Скоро отправляемся, — служанка накинула мне на плечи тёплый плед.
Я всё ещё не привыкла к новому имени и вздрагивала каждый раз, как слышала его. Оно не стало моей новой кожей, но вскоре я позабуду прошлое и начну откликаться на новую судьбу.
Поменять имя можно только в крайних случаях. Мой был именно таким.
— Спасибо, Мектильда, всё в порядке.
Я стояла на пристани и любовалась кораблём, на которым уплыву в Северные земли. Говорят, там живут люди с птичьими головами, они ходят в медвежьих шкурах, а кожа их настолько прозрачна, что видно, как по жилам течёт синяя кровь. Потому что в холоде она стынет и превращается в лёд.
— Выпейте чаю в таверне. Кто знает, чем нас будут кормить на этой посудине? — вздохнула подоспевшая Эстер, которая теперь превратилась в Эрину.
Мы путешествовали вшестером: я, две фрейлины, служанка, пара крепких подручных. Большой отряд привлёк бы внимание дозорных, рассеянных по границам Вудстилла.
Теперь, когда Лесное королевство осталось позади, я чувствовала, что теряю связь с Богами. Они всё ещё звали меня, протягивали руки в попытках вцепиться в тёмный плащ, который я носила не снимая, разве что на сон, чтобы вернуть меня в лоно Высокого Бога. Я должна была выполнить предназначенное, но смалодушничала.
Перед самым побегом я сказалась больной и почти не ела. Как и сейчас.
— Говорят, что на кораблях, катящихся по морю, кормят только солёной рыбой, — Виктория, моя любимая фрейлина и подруга, выглядела испуганной и старалась не смотреть на колышущуюся чёрную воду.
Казалось, она бы с удовольствием повернула назад, только знала: стоит переступить через ворота столицы, лорд моей матери, Эсмонд из рода Светлого Гаролда, обезглавит весь её род до седьмого колена.
Поэтому она жертвовала собой и дрожала, как осиновый лист, ночами поминая Богов и прося их защиты. Дурочка, здесь они слабы, мы поплывём в земли, которыми правят иные Небодержатели!
— Это правильно, госпожи, — отозвалась Мектильда. — Солёное не портится, не отравишься, нам плыть, здесь сказали, не менее недели при попутном ветре. А ветра в Свирепом море изменчивы. Так матросы гутарят.
Черноволосая девушка смотрела с опаской, ранее она не смела поднять глаз на особ королевской крови, но теперь ей приказано делать вид, что мы всего лишь мелкопоместные дворянки, следующие по надобности к родственникам в дальнюю сторону.
На троих одна служанка, обычная дело для небогатых семей. Мы теперь три сестры, которых надо сбагрить с рук. Девы без приданного, такие только и могут что рассчитывать на милость сурового Северного ярла.
При его дворе принимают дев благородной крови и чистой магии. А кем они там станут: наложницами или жёнами, это уж сам ярл решит.
Виктория поморщилась, услышав деревенский говор служанки, а Эрина лишь неприязненно повела плечами. Теперь мы все равны перед судьбой, но мои спутницы ещё не осознали, что к прошлому возврата нет.
— Думаете, переживём путешествие? — Эрина впервые за время нашего разговора решилась взглянуть мне в лицо.
.— Переживём, но я не чувствую того, что ждёт нас при дворе Северного ярла Кая. Пойдёмте в таверну, здесь и впрямь холодно.
Я первой устремилась назад, где поговорить не удастся. Что мне ответить на робкие расспросы тех, кого Леди-мать заставила сопровождать меня в путешествии, из которого не будет возврата. Венцом которого может стать лишь смерть или, хуже того, бесчестие?
— Подумай, Хельга, хорошенько подумай, — слышала я голос королевы с чёрной меткой на руке каждую ночь и вспоминала её крепкие материнские объятия. — Двор ярла Кая закрыт для послов, даже королева Касия, дочь Анкильда Первого, моего мужа, не смогла добиться аудиенции в Ледяном доме. А уж эта дама старалась во славу рода своего мужа и сыновей.
Наедине с Леди-матерью мы давно не называли покойного короля Вудстилла моим отцом. Я с малых лет слышала голоса Богов, когда им было угодно изъясняться со мной, и знала, что мой настоящий отец — тот, в чьих Храмах нельзя находиться обутой, на чьих чёрных алтарях девы отдаются новобрачному, чтобы обагрить девственной кровью ложе будущей королевы. Они подарят ей плодородие и получат ребёнка от короля.
Ненасытный Бог помог королеве, но он был равнодушен к моим мольбам спасти от участи Главной Храмовницы. С детства во мне жил огонь иной судьбы, я не могла позволить его затушить. Пыталась не раз, но стыли руки, тело ломило от внутреннего жара, и я медленно умирала.
— Я рыжеволосая, ваше величество. Как мне скрыть этот цвет, чтобы сбежать и не вернуться?
— Я не знаю, Хельга. Хотелось бы сказать, положись на Богов, но ты будешь отступницей. Молись тем Небодержателям, под чьей властью окажешься. Мне это помогло. Не вспоминай тех Богов, которые остались на родине, — шептала королева, и я впервые видела испуг на её красивом породистом лице, когда она испуганно озиралась по сторонам.
— Боги нас не слышат, — успокаивала её я. — Они тоже не всесильны.
— Не говори так, — Леди-мама прикладывала палец к моим губам и продолжала: — И ещё. Если тебе будет плохо, возвращайся. Боги простят.
Королева присаживалась на корточки и крепко сжимала мои ладони, заглядывая в глаза. Я же не смела ей возражать. Знала, что не вернусь.
— Они накажут вас, ваше величество, за помощь отступнице, — плакала я беззвучно, падая в её объятия. — Не знаю, как, но накажут. Если скажете хоть слово против, я останусь и покорюсь.
— Ты зачахнешь в Обители! Я помогу, клянусь! Прости меня, моя Хельга! Прости, я принесла тебя в жертву своим сыновьям.
Мало кто видел, как плачет «Чёрная Луна», так прозвали мою мать за магическую метку на руке, но я не знала, чем её утешить. Моё сердце готово было разорваться ради семьи на мелкие кусочки. Я подбросила бы их в воздух как цветную бумагу, которой нас забавляли маги-фокусники на праздниках, и смотрела бы, как они падают, тихонько кружа. А мне уже совсем небольно и тепло.
Если бы можно было остаться и тихо умереть, чтобы не навлекать гнев Небодержателей на свою семью, я бы сделала это.
Жертвы угодны Богам. Особенно, если проливается королевская кровь.
Но и этого всевидящий отец лишил свою земную дочь. Ненасытный Бог хотел видеть меня в прислужницах у Матери-Богини.
Я должна была сохранить девственность, чтобы молиться за других и одаривать женщин плодовитостью во славу Богов. Это меня не пугало, страшило иное: по человеческим меркам я проживу долго, но не увижу дневного света, если на то не будет воля Небодержателей.
Храмовница не должна покидать Обитель невинных дев. Только в исключительных случаях, которых могло и не представиться вовсе.
И когда старая Бритта, прежняя Главная Храмовница, отошла в Тень, я должна была занять её место незамедлительно.
Мне как раз исполнилось восемнадцать. Медлить было больше нельзя.
2
— Как тебя зовут? — спрашивал незнакомец, внешности которого я не могла разглядеть за туманом, окутывающим одинокую фигуру.
— Рогенда, — произнесла я, ни на секунду не задумавшись о том, какое имя назвать первым. Хельга умерла в Вудстилле, и теперь, во сне, я не могла вспомнить те ощущения, которые я хотела сохранить от славного прошлого.
Я больше не была частью семьи, Боги моей стороны отворотили с презрением свои сиятельные лики, а новым Небодержателям не было интереса рассматривать пришлые фигурки на доске мира. Они вечно перемещаются туда-сюда, большинство так и остаются безымянными птичками, раздражающими назойливым чириканьем слух Богов.
— Советница в битвах? — насмешливый голос незнакомца влёк к себе и одновременно вызывал жжение в ладонях, которые сами собой сжимались в кулаки. — Вроде так, но твоё имя звучало иначе, впрочем, без разницы. Не все выигрывают битвы, выпавшие на их судьбу.
— А как тебя зовут, незнакомец?
С вызовом спросила я, но сон уже таял. Кто-то тряс меня за плечо, слов было не разобрать, я лишь улавливала настроение: тревога.
— Госпожа Рогенда, корабль!
— Хемминг, — протянула я, цепляясь за нить уходящего сна и тут же уставилась на фрейлину Эрину: — Что нужно кораблю? Разве уже утро?
— Нас подняли и сказали, что корабль отправляется сейчас, потому что подул благоприятный ветер, — Эрина говорила быстро, смотрела в глаза и никогда не приукрашивала события. Если она сейчас говорила, что кораблю отплывает, то так и есть.
— Не нравится мне эта спешка, — бормотала Виктория и держалась ближе ко мне, по привычке помогая одеться. Мы спали почти не раздеваясь, в чужом краю нельзя быть застигнутым врасплох.
Впрочем, как и дома.
Повзрослев, я более прочих девиц из знатных семейств была в курсе интриг сильных мира сего. Правда оскорбительна для слуха жаждущих её услышать, ложь приносит мир и успокоение. Хотя бы на время.
Мы собрались быстро, давно были готовы сорваться по первому зову и устремится прочь от земли, лежащей за спиной. На улице едва рассвело, слуга, нанятый в трактире, проводил до пристани. Наши подручные, молчаливые братья из верных людей лорда Эсмонда, близкого моей матери, несли поклажу.
— Женщины не должны выходить из каюты, пока мы не прибудем на землю Гринвида, — процедил помощник капитана с густой окладистой бородой и окинул нас таким неприязненным взглядом, что стало холодно. Осень подбиралась к морю, на землю она придёт чуть позже. — Ещё одни «невесты» Ледяного дома?
— Господин, всё так. Мы головой отвечаем за сестёр, — молвил один из братьев, вмиг приосанившийся, второй заслонил нас широкой спиной от любопытных взглядов.
— Девицы плывут в Ледяной дом, но никто не просит доставить их обратно, — кивнул помощник капитана и подозвал служку, молодого человека с оборванным ухом и недобрым взглядом крысы. — Проводи всех.
Нам вслед неслись странные пришёптывания. Местные молились своим Богам, моряки поминали только Свирепое море и тех, кто владел им, невнятных, не видимых глазу человека сущностей, которым молились с меньшим усердием, чем Небодержателям.
Я различала в шёпоте как охранные заклятия от дурных глаз, так и пожелания невестам скорее умереть почётной смертью, нежели быть отданным на поругания ледяным людям.
— Что они? Странные и нелюдимые. Мы заплатили достаточно, — Эрина не могла сдержать негодование от холодного приёма. К счастью, двери каюты закрылись, никто не подслушивал.
Знали, что девицы с чистой магией способны наказать любопытных, а капитан или его помощник ничем не помогут.
— Госпожа, это люди, рискующие жизнями за медные монеты, — один из братьев повысил голос. Так, чтобы его слышали снаружи. — Вас не тронут. Никто не посмеет.
— А мы проследим, — добавил второй.
Наша каюта была просторной, с тремя койками по числу девушек, братья устроились рядом с нашей спальней, в помещении похуже, но зато нигде не пахло солёной рыбой, запах которой пропитал кораблю и сделался его духом.
Путешествие длилось несколько дней, а не неделю. Всё время дул попутный ветер, тогда я не придала этому значения и не увидела благоприятного знака. Мы шли аккурат по магическим нитям, натянутым стараниями шкиперов.
— Я боюсь перехода через их Порталы, — причитала Виктория, и мне приходилось успокаивать бедняжку, проплакавшую все глаза. Она поняла, что возврата не будет, даже если лорд Эсмонд простит её дерзость и предательство.
— Может, там не так уж и плохо, — размышляла вслух Эрина, когда мы ночами сидели рядом на одной койке, обняв свои колени, и слушали голос моря, оказавшегося не так уж и свирепым. — То, чего мы не знаем, не всегда оказывается худшим событием. Как вам видится, госпожа?
Некоторое время я прислушивалась к стону корабля, влекомому магией по тонкой струне воды , а потом ответила, подбирая слова, чтобы усыпить подозрения наперсниц:
— Я чувствую холод и красоту. Там нас ждут те, кому мы предназначены их Богами.
Сказать большего я не могла, не имела желания. Я слышала стоны девушек, доносившиеся издалека. Их рты накрывали чужие мужские ладони, а тела изнемогали под незнакомой тяжестью. Всем им надо было продолжить чей-то род, но не всем дано было войти в дом хозяйкой.
Корабль прибыл на пристань стылой земли поздно ночью.
— Мы проводим вас, госпожи, до постоялого двора, где передадим встречающим и простимся, — сказали братья то, что мы и без них знали. В Гринвиде не терпят долго чужаков, если это не пленники.
Магия здесь другая, с запахом хвойных лесов и прозрачных озёр.
— Хотели бы вы передать что-то на родную сторону?
— Нет, — отрезала я и посмотрела на фрейлин. — Мы больше не принадлежим Лесному королевству.
Как и ожидалось, нас сразу выдворили по трапу прочь с корабля. Казалось, его доски вздохнули с облегчением.
Коренастые толстоногие мохнатые лошади довезли нас в грубо-сколоченном экипаже до тихого постоялого двора, где служанка с пронзительно голубыми глазами, окинув нас взглядом, в котором читалось «свалились на нашу голову», в комнаты наверху.
— А вы уходите, откуда пришли, — хозяин двора, судя по лицу, отец служанки, замахал ручищами на наших провожатых. Я ожидала, что братья станут протестовать, но они только угрюмо переглянулись и сказали нам, что, видно, так тому и быть.
— Сбежали, трусы! — шикнула Эрина, стоило нам оказаться в тиши тёмной комнаты с двумя тусклыми подсвечниками, стоявшими на столе у окна. — Чтоб их Высокий Бог покарал!
